Мои глаза фокусируются, когда я пялюсь на салон. Творящееся напоминает сон, стоило мне посмотреть внутрь.

Кожаи кровь. Спутанные волосы и изодранная одежда.

Смесь кошмара и фантазии.

Я вижу её, всё еще обездвиженную, глаза распахнуты, кожа бледная, а её пальцы цепляются за край рубашки. Рубашка пропитана кровью насквозь.

— Изабелла? Посмотри на меня. — Я провожу рукой по сиденью, стараясь не напугать её. — Слушай мой голос. Посмотри на меня. Давай, детка, — мои пальцы в нескольких дюймах от её бедра, но я вижу, что она даже не понимает, что я здесь.

Я для неё словно приведение.

— Она была в таком состоянии с тех пор, как я посадил её в машину, — Эммет заглядывает в машину через моё плечо; я же наблюдаю, как мой кулак сжимается.

— Ты прикасался к ней? — я чувствую, как гнев вздымается и наполняется внутри меня, когда мои глаза двигаются к ней.

Моя Изабелла.

На её руках нет синяков. Она не поцарапана, и не было видно переломов, но мне всё еще трудно дышать, трудно контролировать ярость. Необходимость заставить его заплатить за то, что он прикоснулся к её коже даже пальцем, подавляет.

— У меня не было выбора. Я должен был либо посадить её в машину, либо оставить.

Игнорирую его и пододвигаюсь немного ближе, стараясь не напугать её.

— Белла, — она вздрагивает и смещается ближе к другой двери. — Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

Я наблюдаю, как её щека начала подрагивать, изгибаясь и образовывая небольшую ямочку, а затем я слышу первые звуки раздающейся из её рта, которые напоминают какие-то пузырящейся звуки доносящийся из глубин её грудной клетки.

— Что, черт возьми, с ней случилось? — я вновь обращаюсь к Эммету, который вернулся к позе телохранителя, скрестив руки, а взгляд его был устремлен перед собой.

— Эдвард, — поёт она мое имя, и от этого звука озноб прошёл по позвоночнику, окровавленными пальцами она рисует рисунки на стекле. — Я ничего не могла с собой поделать. Она была такой красивой. Как раз твой тип, — отвернувшись, она пишет свое имя на окне, но я слышу улыбку в её голосе. — Разве она не красавица, Эдвард?

— Почему бы тебе не приблизится ко мне и не позволить отнести тебя внутрь? — Я медленно провожу глазами к другому концу машины и наблюдаю за тем, как поднимается и опускается грудь какой-то другой женщины. Брюнетка.

— Откуда ты это взяла? — Я наклоняю голову и вижу скальпель, застрявший в животе женщины.

— Ты видел, Эдвард? — Она хихикает и поднимает руку, с которой на пол капает кровь. — Вы видели это? Скажи мне, ты видел?

— Я вижу, детка. — И я всё понимаю. Я вижу кровь и пряди волос в её плотно сжатых пальцах.

Я вижу её работу. Вижу её гордость.

— Я сделала это для тебя, — она наклоняется, пытаясь оттолкнуться от сиденья и протягивает руку к голове женщины, я же тянусь к ней. — Перестань! — Она лишь отталкивает мою руку. — Мне было нужно, чтобы ты увидел это. Отпусти меня, Эдвард.

— Нет, Изабелла.

Она борется со мной, пока я не хватаю её за обе руки, прижимая их к её коленям, тем самым пытаясь уберечь от дальнейших повреждений.

— Помоги мне с ней, — я медленно встаю, потирая ладонями своё измученное лицо, когда я смотрю на всё вокруг.

Я понятия не имею, что, черт возьми, вызвало подобное поведение. Это что-то невозможное.

Я знаю, как это искоренить, как исправить. Я даже знаю, с чего можно начать.

Я просто не знаю, как можно излечить её.
Как исправить то, что ты создал?

— А что насчет другой? — Эммет наклоняется к машине, и я слышу смех Изабеллы пока иду к дому.

— Оставь шлюху в машине и оставайся с Изабеллой. Мне нужно кое-что захватить.

Я не утруждаю себя тем, чтобы оглянуться назад, пока направляюсь к двери, открываю её и иду прямо за своей сумкой.

Я вытаскиваю один шприц, радуясь тому, что она не взяла ни одного из них, когда искала их.

Я знаю, что Карлайл никогда бы не дал ей скальпель, если бы не хотел, чтобы она использовала его против меня. Это то, что его трусливая задница не могла сделать самостоятельно.

Но она бы не стала, по крайней мере, не сейчас.
Изабелла сильна, даже сильнее меня, но она разваливается. Трещины и изломы появляются в тех местах, до которых мне, возможно, не удастся добраться.

Она может хотеть моей смерти, и это прекрасно, я мечтаю о её смерти на своих руках каждую ночь.

Я смотрю на шприц, проверяю на его на наличие пузырьков и постукиваю дважды.

Она может хотеть моей смерти, столько, сколько захочет. Действие, которое мы отрицаем.

Я не убиваю её, потому что те трещины, которые опутывают сейчас ее сердце, такие же, как и те, что опутывают мое. Они те же самые, которые убьют и меня.

Те, которые шепчутся и хнычут с каждым сантиметром, пока растут.

Вот почему я не убиваю её, и почему уверен, что она не убьет меня; пока нет.

Эти простые маленькие трещинки напоминают мне о ней и о том, почему я не потеряю её. Почему я не могу потерять её.

— ЭДВАРД! — кричит Эммет снаружи, привлекая мое внимание.

Я наблюдаю за ним из-за двери, рука перекинута через голову, игла висит перед глазами.

— Мне бы очень пригодилась твоя помощь! — он смотрит на меня, а я улыбаюсь.

Слышу стук внутри машины, и любопытство тянет меня вперед, пока я не добираюсь до них.

— Она укусила тебя.

— Я пытался сдержать её от этого, — его голова наклоняется к женщине, лежащей в машине без сознания, при этом он держится за своё предплечье.

— Значит, хорошо, что я принёс вот это, — я обхожу вокруг машины, подходя с той сторону, где находится женщина, и смотрю, как её окровавленная рука стучит о тонированное стекло.

— Она никак не остановится.

— Всегда ведет себя так, словно дитя малые, — я улыбаюсь в окно, когда наклоняюсь и прислушиваюсь. Влажное причмокивание — как музыка для моих ушей.

Чвак.

Чвак.

— Пришло время вернуться ко взрослой жизни, Изабелла, — я зажимаю иглу между губ и смотрю, как Эммет с другой стороны перекрывает ей путь к побегу.

Она чуть не выпадает из машины, хихикает и плачет, когда я открываю дверь. Её улыбка широка, когда она смотрит на меня, и я не могу сдержаться, чтобы не убрать потные пряди волос с её глаз.

— Ты никогда не была для меня столь же красива, как сейчас, — я целую её лоб и хватаю за руку.

— Эдвард, — выдыхает она мое имя, как только я втыкаю иглу ей в руку.

— Это успокоительное, — отвечаю я на вопрос Эммета, когда она падает мне на руки.

Поднимая её, прижимаю к себе. Теперь её лицо лежит на татуировке на моей груди.

—У меня есть список для тебя, Эммет, — я иду вокруг машины к нему, жаждая увидеть его реакцию. —Задний карман.

— Разве это для нее? — Он смотрит на Изабеллу в моих руках, и я смеюсь.

— К сожалению, нет.

Я никогда не смогу убить Изабеллу.

Я ещё могу наслаждаться игрой.

Предыдущая глава