11 глава

— И вы в этом уверены? — Эммет кивает головой, когда мы проезжаем по ухабистой дороге в нескольких милях от владений Гаррета. — Как давно это произошло? — Он смотрит на часы магнитолы и возвращает взгляд на дорогу. — Дерьмо. Ладно, — шипит он, прежде чем бросить телефон на заднее сиденье.

— Ну? — мое нетерпение вырывается наружу, и все, что я хочу сделать, это схватить телефон и сделать свои собственные звонки, но Эммет — мой единственный способ найти ее. Я бы рискнул почти всем на свете, но не ею.

— Мы знаем, где она находится, — здоровяк сжимает руль, но не смотрит на меня.

— И? — я уже знаю, что произошло что-то плохое, и в моей голове вращается сразу миллион всевозможных сценариев: Изабелла умерла на обочине дороги; похищена; избита; изнасилована.

— Тебе это не понравится.

— Ещё не случалось такого, чтобы мне что-то нравилось. — Я наблюдаю, как Эммет бросил взгляд в мою сторону, и обещаю себе медленно сломать ему все пальцы, если он заставит меня ждать ещё хотя бы секунду.

— Чарли нашел ее.

— Что ты имеешь в виду, под «нашел ее»?

— Он был в Мексике некоторое время. Думал, что ты можешь увезти ее. Мы можем остановить его. Она будет в безопасности.

Мы.

Одно слово говорит мне обо всем. Объясняет каждое взаимодействие.

Как, черт возьми, я был так слеп? Я должен был это заметить.

— Черт! — мой кулак снова и снова ударяется о приборною панель, пока не немеет, и всё, что я чувствую, это ускоренно бьющееся сердце в моей груди.

Бабах! Бабах! Бабах! Бабах! Снова и снова. Быстрее и быстрее.

— Очевидно, Чарли и его люди были близко. Кто-то предупредил их, — объясняет здоровяк, пока мои глаза следят за дорогой.

— Один из вас? — в моем сознании медленно образуются трещины, когда я думаю о его глазах, смотрящих на неё. Вопросы формируются, ответы приходят сами собой, и с каждым вздохом я чувствую горький аромат яда истины.

— Я не знаю. — Эммет напряжен. Слишком напряжен, и я вижу вину, написанную на его лице.

— И они все находятся там?

— Прямо сейчас только Чарли. Наши люди разведывают местность, но они еще ничего не видели.

— Еще, — я повторяю это слово, позволяя ему эхом произнестись в моей голове. Будем считать это предупреждением.

— Мы будем там в ближайшее время. Мы сможем добраться до нее, — Эммет настороженно смотрит на меня.

Мы. Оно повторяется снова и снова.

— Как она добралась так далеко? — спрашиваю я, зная, что у нее не было денег, когда она ушла. Я об этом позаботился.

— Насколько они могут судить, она поймала попутку. Они думают, что парень был одним из людей Чарли, вот как он добрался до нее.

Я снова ударяю по приборной панели, думая о риске, которому она себя подвергла, и о человеке, которого мне придется убить за эту поездку. Если он ее не трогал, это еще не значит, что он об этом не думал. Что он по-прежнему не подумает об этом.

Друг он Чарли или нет.

— Нам нужна подмога? — спрашивает Эммет, сильнее давя на газ.

— Даже я не настолько глуп, чтобы идти против ФБР, — говорю я, не желая тратить свое время на новые жертвы.

— Ты не знаешь Гаррета.

Мне плевать на Гаррета.

— Мне просто нужна фора. Минут пятнадцать-двадцать, — я смотрю на часы. Изабелла ушла всего несколько часов назад, но она умна. Независимо от того, какую травму перенесло её сознание, инстинкт всегда при ней. Ее работа над моим делом показывает, что она безупречна.

Мы едем в течение часа, прежде чем достигнем заброшенного склада. Ночное небо снаружи, наконец-то, разразилось дождем, когда Эммет заезжает за одно из зданий.

Вдох, выдох. Все тело гудит от возбуждения, я давно такого не испытывал.

— Она в пяти минутах ходьбы отсюда. Еще немного, и Чарли нас раскусит.

— Кажется, ты многого о нем знаешь, — я с прищуром гляжу на здоровяка. Что-то во всем этом не так. Могу сказать, что если бы Эммет работал под прикрытием, Карлайл не позволил бы мне влезать во все это.

Хотя в этом что-то есть. Возможно, это общие интересы. В любом случае это не было хорошим решением для него.

— Я много знаю о многих людях. Это моя работа.

Я наблюдаю, как намек на улыбку расчерчивает его каменное лицо, тянусь к своему пистолету и слушаю спокойный щелчок затвора.

— У нас есть три человека по периметру на близком расстоянии. Еще четыре приблизительно пяти милях, наблюдают, — сообщает Эммет, не утруждаясь посмотреть на меня.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Я буду держаться на расстоянии выстрела, — здоровяк открывает свою дверь, когда я открываю свою.

— Чарли — мой, — я поднимаю пистолет и целую ствол.

— Держи, — Эммет бросает мне ключи и закрывает дверь.

— Эй. Эммет?

— Да? — здоровяк поворачивается, и я вижу как молния пронзает небо, и в моей голове начинается отчёт времени.

Раскаты грома. Вспышка молнии отражается в наших глазах.

— Спасибо тебе. — И я действительно благодарен ему за всё, даже за то, как пуля входит в его череп, прежде чем он успевает моргнуть.

Мне требуется меньше минуты, чтобы услышать голос Чарли, и еще меньше, прежде чем я замечаю одного из людей Эммета.

Я стою в стороне, наблюдая, как его глаза бродят по телу Изабеллы, позволяя ему питать гнев внутри меня.

— Произошло что-нибудь интересное? — спрашиваю я, отворачиваясь от Изабеллы и вынимая нож из ботинка.

— Я знаю, почему этот парень хотел, чтобы мы убедились, что именно он вернул ее, — он улыбается, облизывает губы и предвкушая мое убийство.

— Ой ли?

— Белая рубашка под дождем? Я имею в виду, посмотри на нее.

И я позволил ему это, в последний раз, прежде чем беззвучно начинаю двигаться позади него.

— Я передам ей привет от тебя. — Лезвие разрезает его кожу куда легче, чем я предполагал, и то, как он борется, стараясь оттолкнуть, восхитительно. — Я бы хотел поиграть с тобой, но у меня мало времени.

Всякое возражение утопает в потоке хлынувшей крови, пока он пытается схватиться за шею. Его кровь завораживает, когда просачивается сквозь пальцы. Темно-малиновый на ярко-белом.

Это удивительное зрелище: наблюдать, как он пытается спасти свою жизнь, пока его кровь волнами покидает тело.

— Это бесполезно, знаешь ли. Я как раз наточил это, — я машу перед ним ножом. — Но хорошо, что ты пытаешься. Это выглядит очень многообещающе.

Я позволил ему упасть и снова посмотрел на нее. Даже с такого расстояния я могу разглядеть слезы в ее глазах. Видеть ее такой — словно удар под дых, и от этого меня хочется схватить ее, встряхнуть и спросить «Почему?»

Почему она оттолкнула меня?

Почему она так легко сбежала?

Почему она так чертовски меня расстраивает?

И почему, даже сейчас, она может быть настолько чертовски красивой, что мне физически больно смотреть на нее?

Я не могу отвести от нее глаз, да и не хочу этого делать.
Никогда не захочу.

Воспоминания о первом разе, когда я увидел ее, имеют губительные последствия, и я пытаюсь не смотреть на нее, хотя отводить взгляд совсем не хочется.

И я сдаюсь. Я смотрю, как она стоит посреди парковки, а дождь поливает ее с головы до пят. Я наблюдаю, как ее руки поднимаются в воздух, когда Чарли умоляет ее сесть в машину. Я гордо улыбаюсь, когда она отказывает ему.

Я вижу, какова она на самом деле; такая же как я. Я вижу это, и знаю, что могу лишиться этого, и я буду бороться с этим, но не потому, почему ей хочется.

А потому, что я хочу только ее.

— Нам просто нужно подождать, — ее голос вырывает меня из бессвязных мыслей, когда дождь начинает утихать. Она выглядит такой бледной в свете фар машины Чарли. Такая маленькая. Хрупкая.

— Я могу защитить тебя.

— Никто не может защитить меня, кроме него, — она смеется над отцом, растопырив пальцы и наблюдая, как дождь льется сквозь них.

— Белла, что случилось? Почему ты так себя ведешь? — он отходит от машины, и она застывает, заставляя меня потянуться к пистолету.

— Я в полном порядке, папочка! — нараспев произносит она, но даже я вижу дикое выражение ее лица.

— Он это сделал. Я знал, что так и будет. Я так и знал, — Чарли качает головой, боль отражается в его грустной улыбке, когда он наблюдает за ней.

— Он заботится обо мне, — Изабелла обнажает ногу, и я знаю, что это один из многих шрамов, которые я оставил, тот, который она носит с гордостью.

Как только он видит, что она делает, его глаза широко распахиваются.

— Ты называешь это заботой о тебе?

— Не смей винить его, — она снимает промокшую под дождём рубашку через ноги и роняет её на камни.

— Хорошо, я не буду винить его.

Я улыбаюсь, зная, как трудно ему произнести это предложение.

— Ты должны сесть в машину, чтобы мы могли тебе помочь.

— Нет, мы должны подождать, — она смотрит в сторону, ее глаза практически смотрят в мои, но она отводит взгляд.

Это взгляд, которого я всегда жаждал, признание, потребность. Ее больше нет.

— Ты должна выслушать меня.

Я слышу его, но всё, что я могу сделать, это уставиться на неё и смотреть, как мой собственный мир рушиться на глазах.

— Просто подожди, — шепчет она, и мой кулак соединяется со стволом, когда она отворачивается от меня и поворачивается обратно к нему.

— Ты сильная, Белла. Будь сильной ради меня. Садись в машину и позволь мне помочь тебе, — он снова пытается уговорить ее, подходит ближе.

— Он будет здесь с минуты на минуту.

— Еще немного времени для нас с тобой, хорошо? Ты увидишься с ним снова

Я позволяю ножу выпасть из моей руки и сглатываю подкатившую к горлу желчь, когда он приближается.

Он не получит ее. Сломленную или нет.

— Я буду ждать Эдварда.

— Мы можем сделать это в машине?

— Тогда он не сможет меня увидеть. Как он должен знать, где я нахожусь? Нет. Я буду ждать прямо здесь.

— В этом нет никакого смысла, — Чарли потирает затылок, когда она падает мокрый гравий.

— Я причинила ему боль. Я не хотела причинять ему боль, но эта девушка. Боже! Ты не можешь понять, каково это было видеть ее, — она сгребает камни в кулак, и я знаю, что она сжимает их достаточно сильно, чтобы пошла кровь.

— Давай поговорим об этом в машине, — Чарли смотрит вокруг, и я знаю, что он нервничает. В конце концов, я могу прятаться где угодно.

— Неужели ты не понимаешь! Я облажалась.

— Всё, хватит. Садись в чертову машину, пока не замерзла до смерти, — он приказывает, и она застывает.

— Если прикоснешься ко мне, я убью тебя.

Мне смешно от ее слов, но я чувствую в них правду. Когда замечаю пистолет в ее руке, покрытый камнями, мои глаза широко распахиваются.

Ради меня она убьет собственного отца. Чтобы быть со мной.

Она бы сделала это ради нас.

— Господи Иисусе, Изабелла!..

Я наблюдаю, как в Чарли летят камни, ударяя по лицу, но он продолжает идти вперед, не видя пистолета. Вместо этого он хватает ее, сжимает пальцами ее руку и заставляет кричать от боли.

В этот момент мое зрение затуманивается красным, а тело напрягается, словно взведенная пружина, готовое к атаке.

Впервые мне не хочется убивать, чтобы сохранить ей жизнь.

Я хочу устроить резню.