6 июня 1998 г.

Он казался бледной тенью прежнего Малфоя. И Гермиона пыталась убедить себя, что здесь и сейчас перед ней стоит призрак.

«По-другому быть не может. Драко Малфой мёртв… Но тогда он — самый реальный из всех призраков, которых я когда-либо видела. К тому же они физически не могут касаться людей, а на моём лице до сих пор, кажется, пылает отпечаток его руки».

Вот что промелькнуло в её голове за секунду, которая потребовалась для того, чтобы сердце замерло от страха, а затем вновь панически затрепыхалось.

— Помочь тебе? — выдохнула Гермиона, тихонько пятясь.

— Ты должна спрятать меня. Дамблдор говорил, что существуют способы так спрятать человека, чтобы не осталось никакой возможности когда-либо найти его.

— Я отвезу тебя в Азкабан! — воскликнула Гермиона, успокоившись, и вскинула светящийся кончик палочки к самому лицу Малфоя, которое показалось ей гораздо более бледным, осунувшимся и исхудавшим, чем обычно.

Драко схватил её за руку, в глазах его плескалось отчаяние.

— Пожалуйста, пожалуйста! Дамблдор предлагал спрятать меня до того… до того, как…

— До того, как ты подстроил его убийство? — злорадно упрекнула Гермиона, с удовлетворением отметив, что он вздрогнул.

— После. На вершине башни, — Драко сглотнул. — Могу показать собственные воспоминания, если тебе нужны доказательства.

Гермионе они не требовались. Гарри уже рассказывал, что там произошло. Она знала, что Малфой в решающий момент засомневался, и знала, что Дамблдор предлагал ему защиту.

— Ты же должен быть мертв, — заявила Гермиона и, ткнув палочкой в грудь Драко, заметила, что он с силой втянул воздух. — До нас дошли слухи, что Волан-де-Морт убил тебя!

— Нет, меня спас Снейп, — возразил тот.

— Снейп!

Спеша объяснить, Малфой сделал шаг вперёд и попал в столб лунного света, который ещё сильней подчеркнул, насколько Драко исхудал.

— После того, как Волан-де-Морт оставил меня умирать, Снейп влил Глоток Живой Смерти. Я был уже практически мёртв, но зелье замедлило процесс, так что Беллатриса… — он буквально выплюнул ненавистное имя, — успела вернуть меня в поместье. А матери удалось выходить.

— Гермиона?

Оба одновременно развернулись на звук голоса: Рон звал её из какой-то комнаты.

Драко снова уставился Гермионе в лицо, и его взгляд вновь наполнился ужасом. Он надорвал левый рукав мантии, показывая обнажённую, не тронутую знаком Пожирателей внутреннюю часть руки, и взмолился:

— Пожалуйста! У меня не было выбора! Он собирался убить моих родителей!

— Малфой, твоя мама…

— Я говорил ей не высовываться, просил не бросать ему вызов, но отец ... — раздался безжизненный голос Драко, — …отец умер, и это сводило её с ума. Она была всем, что у меня ещё оставалось. А я так и не смог защитить её.

Лицо Малфоя исказилось, и Гермиона ощутила что-то вроде жалости. Но потом моргнула и, покачав головой из стороны в сторону, уже открыла рот, чтобы ответить, когда снизу, усиленный эхом, раздался голос Рона:

— Гермиона, ты должна увидеть здешнюю библиотеку!

В глазах Драко снова плеснулась паника, и, бросив взгляд на лестничную клетку, он повернулся к Гермионе.

— Здесь небезопасно. Они вернутся. И Беллатриса… — Малфой сплюнул её имя с такой ненавистью, с таким презрением, словно на язык ему попала какая-то гадость. — Она уже возвращалась сюда однажды и чуть не нашла меня. Я пойду, куда бы ты меня ни отправила. — С трудом сглотнув, он выдавил: — Пожалуйста, Грейнджер. Куда угодно, только не оставляй меня здесь.

— Гермиона? — голос Рона теперь звучал обеспокоенно.

— Мне все равно, где ты меня спрячешь, пожалуйста, — продолжал Драко, похоже, приняв её молчание за согласие. — Где угодно, только бы никто не смог меня найти.

Гермиона молчала, разрываясь между собственным желанием заставить Малфоя заплатить за все гадости, которые он когда-либо сделал, и последней волей Дамблдора спрятать его в безопасном месте.

— Гермиона? — голос Рона раздавался всё ближе. — Где ты?

Драко схватил её за руку.

— Пожалуйста, пожалуйста… — тихо взмолился он. — Я доверяю только тебе, не им. Не говори им, пожалуйста… — и метнулся обратно в тень, когда звук шагов начал раздаваться всё выше по лестнице.

— Гермиона? Ты в порядке? — голова Рона высунулась на лестничную площадку.

Наконец, вновь обретя голос, она ответила:

— Я здесь, Рон. Необязательно кричать.

— Почему ты не отвечала мне? — требовательно спросил он, последними шагами перескакивая по две ступеньки разом.

— Я тебя не слышала. Просто случайно вышла в коридор, — солгала Гермиона, не спуская с него глаз и стараясь не коситься в сторону полумрака, в котором растворился Малфой. — Что случилось? Ты что-то нашел?

— Библиотеку. Огромную, полную по-настоящему старинных книг. Ты должна на них взглянуть! — Рон потянул её к лестнице. — Она там, внизу. Гигантская! Не настолько большая, как библиотека Хогвартса, но все равно огромная.

Невольно напрягшись в ожидании, насторожённая Гермиона последовала за другом. Но ничего не произошло, и, когда Рон стремительным шагом направился куда-то вперёд, она снова оглянулась на непроглядную тень в углу.

«Придется вернуться сюда позже».



Библиотека оказалась довольно обширной. В основном она была заполнена книгами по тёмному искусству, которые министерские работники еще не успели конфисковать. Пока Гермиона перебирала содержимое полок, наконец-то, признав поражение, явился Гарри, и они сообща покинули усадьбу. Шагая между друзьями по извилистой гравийной дорожке, Гермиона задавалась вопросом:

«Наблюдает ли Драко из окна за тем, как мы уходим?»

Позже, когда Рон и Гарри уснули, она незаметно выскользнула из порядком обветшалого дома в Годриковой впадине и торопливо отошла от него подальше, чтобы быть уверенной в том, что хлопок аппарации не разбудит никого из друзей. Уже стоя возле ворот Малфой-Мэнора, Гермиона всем сердцем пожелала:

«Пусть не окажется так, что этим необдуманным порывом я сама себя загоняю в ловушку».

Луна скрылась, и аллея, которая вела к производящему гнетущее впечатление дому, погрузилась в темноту, густую и вязкую, словно чернила. Гермиона не осмелилась зажечь Люмос, опасаясь, что станет слишком заметной мишенью, и крадучись бросилась через открытое пространство дорожки к входной двери. Остановившись там, она взломала на удивление слабое охранное заклинание, недоумевая, почему Драко не озаботился этим. Не желая, чтобы её кто-нибудь обнаружил, она восстановила защиту.

Глубоко вдохнув, Гермиона шагнула внутрь дома. Обнаружив, что никто её там не подстерегает, она на цыпочках прокралась мимо рухнувшей люстры и сразу направилась прямиком по лестнице наверх. На площадке второго этажа она остановилась, задумавшись о том, что же делать дальше. В прошлый раз Драко застал её врасплох, а сегодня почему-то всё ещё не появился.

— Гоменум ревелио, — прошептала она, направив палочку на знакомую тень, служившую ему укрытием, но никаких следов Малфоя там не обнаружила.

Нервно покусывая губу, Гермиона осторожно шагнула из густого мрака лестничной площадки и направилась по коридору, пытаясь наугад нащупать скрытый темнотой путь. В отсутствие лунного света, служившего путеводителем, было почти невозможно что-то разглядеть. Но посветить палочкой Гермиона не решилась, опасаясь разоблачить себя.

Пробираясь по затененному, сумрачному коридору, она осторожно проверяла каждую дверную ручку из тех, на которые натыкалась её ладонь. Миновав таким образом три, Гермиона нащупала четвёртую, которая не поддалась. Она знала наверняка (хотя не смогла бы объяснить свою уверенность), что Драко находится именно за этой дверью.

— Алохомора, — невербально произнесла она, надеясь лишь на то, что замок не щёлкнет слишком громко.

Дверь беззвучно распахнулась, но Гермиона, насторожённая лёгкостью, с которой та открылась, отшатнулась назад. Только выждав несколько секунд, она решилась заглянуть в комнату, где единственным источником света являлась тусклая зарешёченная лампа, проливавшая свои лучи сквозь открытую дверь в дальнем конце помещения.

После того как глаза приспособились к скудному освещению, Гермиона заметила на кровати неподвижную, свернувшуюся в клубок фигуру, закутанную в одеяла. Она узнала Малфоя, который, казалось, спал.

Все еще опасаясь подвоха, Гермиона осторожно обошла комнату по периметру, стараясь держаться от Драко подальше. Он лежал всё в той же позе, дыхание оставалось ровным. Беспрепятственно подкравшись к кровати, удивлённая Гермиона остановилась, не зная, что предпринять дальше. Она догадывалась, какого поступка от неё ожидал бы Дамблдор, и прежде, чем успела передумать, прошептала:

— Малфой, — но тот даже не шелохнулся.

Она попыталась ещё раз, окликнув его чуть громче, но он по-прежнему продолжал спать. Тогда, наклонившись, она потрясла его за плечо.

Вскрикнув, Драко тут же судорожно подскочил в постели и наугад замолотил кулаками. Гермиона отпрыгнула и, наколдовав Люмос, подсветила палочкой лицо.

— Это я, Малфой, — предупредила она.

Драко издал судорожный вздох, окончившийся тихим всхлипом.

— Ты вернулась, — прошептал он дрогнувшим голосом. — Ты поможешь мне?

Отведя палочку подальше, чтобы он не смог разглядеть, выражение её лица, Гермиона ответила:

— Да… Помогу.

— Почему? — спросил Малфой.

— Почему — что? — изобразив недоумение, переспросила Гермиона, хотя и поняла, о чём он спрашивает.

— Почему ты помогаешь мне?

— Потому что это правильно, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Довольно долгое время он пристально смотрел на Гермиону, а лицо его выражало смесь сомнений и облегчения. И вдруг, без предупреждения, Драко сорвался в череду сотрясающих тело сухих, надрывных рыданий. Пришедшая в ужас Гермиона отвела взгляд, чтобы дать ему возможность собраться с силами. Спустя какое-то время стало очевидно, что Малфой, видимо, просто не в состоянии остановить этот всплеск эмоций, и Гермиона всё-таки решилась вновь взглянуть на него.

Упираясь локтями в колени, Драко сидел, закрыв лицо ладонями. С каждым судорожным всхлипом его спина резко вздымалась, а сам он качался взад и вперед, воплощая собой непритворную безутешную печаль.

Гермиона невольно потянулась к нему, но замерла на полпути, и её ладонь нерешительно зависла над плечом Малфоя.

«Был ли у него до этого момента шанс хотя бы оплакать родителей? Или он плачет от облегчения, зная, что скоро окажется где-то, где Волан-де-Морт больше не сможет причинить ему боль?»

Опустив руку, Гермиона успокаивающе сжала его плечо, но он словно и не заметил этого.

Переполненная сочувствием, она порывисто придвинулась к нему, и Драко, наконец, заплакал. Закусив губу, Гермиона еще некоторое время наблюдала за ним. На самом деле, зрелище было душераздирающим. Совершенный образ жизни чистокровного Малфоя оказался разрушен, к тому же он потерял родителей, а если кто-то обнаружит его самого, то сразу же отправит в Азкабан. Драко имел полное право скорбеть и оплакивать собственную жизнь.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, Гермиона подалась ещё ближе и обняла его. Малфой моментально напрягся и притих, прервав рыдания на середине, но затем расслабился, обнял её в ответ и вцепился так, словно от Гермионы зависела его жизнь.

Она не стала утешать его. Ничего из того, что сейчас вертелось у неё на языке, не помогло бы Драко успокоиться. Вместо тысячи ненужных слов Гермиона просто обняла его и крепче прижала к себе. Он благодарно уткнулся лбом в её плечо, и растрёпанные, спутанные волосы пощекотали ей нос. Она отвела их в сторону, успокаивающе погладив Малфоя по голове, а затем тихонько прижалась щекой к его невероятно тонким белокурым прядям.

Драко оказался… тёплым. И в этом обнаружилось какая-то неправильность, что ли. Всё и всегда в Драко Малфое было показательно холодным: речь, выражение лица, манеры. Понимание того, что сейчас под её руками он сидел такой тёплый и податливый, противоречило всему, что Гермиона думала о нём всё это время, всему, что считала правдой. Хотя, в конце концов, Драко тоже был всего лишь простым человеком.

Пока он всхлипывал, уткнувшись ей в плечо, мысли Гермионы метались в голове, лихорадочно перебирая места, где Малфоя удалось бы спрятать. Логичней всего было бы оставить его у родственников. Андромеда с мужем не отказались бы взять его к себе.

Но Андромеда наконец послушалась дочь и покинула страну, не собираясь возвращаться сюда до окончания войны. Её причастность к магглорожденым, какие-никакие контакты с Орденом Феникса и тот факт, что Беллатриса Лестрейндж приходилась ей родной сестрой, превратила Англию в опасное во всех смыслах место для Адромеды Тонкс.

И сама Тонкс, которая жила в доме на площади Гриммо вместе с Ремусом, тоже не могла приютить Драко у себя. Только не тогда, когда там находился Тедди (которому исполнилось всего несколько месяцев), а ещё по нескольку раз на дню курсировали члены Ордена Феникса.

Гермиона даже размышляла над вариантом передать Малфоя Ордену и надеяться на то, что Ремус и остальные не отправят его прямиком в Азкабан. Но Драко с таким отчаяньем в глазах умолял её о том, чтобы только она и никто другой спрятала его… Казалось, что проще всего сейчас было бы привлечь к его сокрытию ещё кого-нибудь, но Гермиона знала, что это вовсе не так.

Она должна была увести Драко в безопасное место, но понятия не имела, где это место находится. «Нора» опустела после того, как несколько дней назад на неё напали Пожиратели Смерти, о Хогвартсе и речи не могло идти, поскольку там орудовали помощники Волан-де-Морта. Гермиона попросту не знала, что делать.

Ей пришла в голову идея вернуть Малфоя в дом в Годриковой впадине, но сама мысль об этом вызывала нервный смех. О какой безопасности для Драко могла идти речь, если там постоянно будет находиться Рон, только и мечтающий чем-нибудь проклясть недруга насмерть? Уже не говоря о том, что им и самим находиться в этом доме небезопасно, потому что Волан-де-Морт жаждет крови Гарри.

Когда Гермионе уже казалось, что она окончательно спятила, а мысли безвольно плыли от одного совершенно несостоятельного укрытия к другому; от вполне обычного домика тёти Мюриэл до коттеджа Билла и Флёр (который был настолько хорошо спрятан под чарами Фиделиуса, что Гермиона и сама не смогла бы с уверенностью показать, где он находится), слёзы Драко постепенно стихли. Однако он не поднял голову с её плеча, хотя отчаянная хватка его чуть ослабла. Несколько раз глубоко вздохнув, он медленными скользящими движениями начал поглаживать Гермиону по спине.

Она застыла от неожиданности, выдох застрял где-то посреди горла, а руки сами собой сжались в кулаки.

Малфой в который раз втянул носом воздух.

— Ты всегда так хорошо пахла? — спросил он, подняв голову, и уставился на Гермиону покрасневшими от слёз глазами. — Розами, свежим воздухом и океаном… всем сразу…

— Я... я... — пробормотала она и, вскочив на ноги, резко попятилась на несколько шагов от кровати. — Я пытаюсь придумать, где бы тебя получше спрятать. Трудно мне будет этим заниматься, если ты продолжишь меня щупать столь настойчиво.

Видимо, Драко достаточно пришёл в себя, потому что снова начал язвить.

— Щупать? Если ты это называешь словом «щупать», тогда понятно, почему Уизли до сих пор так ничего от тебя не добился. Кроме того, — добавил он, поднимаясь с кровати и оправляя помятую во время сна одежду, — ты первая обняла меня.

— Прекрасно, но только посмей ещё хотя бы раз прикоснуться ко мне, и последствия тебе точно не понравятся! — огрызнулась Гермиона, отступив от Малфоя ещё дальше, и начала нервно носиться по комнате взад-вперёд.

Промолчав, Драко отвернулся и резкими взмахами рукава вытер щёки. Гермионе этот жест показался… милым: он показывал его уязвимость. Его дыхание всё ещё не выровнялось, и она изо всех сил боролась с инстинктивным желанием утешить Малфоя. Сочувствие буквально переполняло Гермиону, ведь она была так резка с ним.

«Пожалуй, я смогу перетерпеть присущее ему стремление корчить из себя мерзавца, если это хотя бы чуть-чуть облегчит ему жизнь, пусть даже оно и помешает мне сосредоточиться…»

Пока Гермиона металась по спальне, ум её с сумасшедшей скоростью обрабатывал информацию. Она вспомнила про листок бумаги с адресом, который почти год назад ей вручил Грюм. Он тогда просил воспользоваться им только в случае крайней необходимости. Гермиона посчитала, что нынешнюю ситуацию как раз можно отнести к такой вот «крайней», к тому же, она просто не смогла придумать больше ничего безопасней.

Драко перехватил Гермиону неожиданно, когда она в очередной раз вышагивала мимо. Бесцеремонно вырвал её из раздумий, скользнув ладонями по талии, притянул к себе и принюхался.

— Хм, ты действительно потрясающе пахнешь.

Вскинув ладонь, Гермиона залепила ему оглушительную пощёчину. От неожиданности Малфой отшатнулся, глаза его наполнились гневом и болью.

— Я предупреждала, чтобы ты впредь не распускал руки, — отрезала она, — не так ли?

— Сладчайший гребаный Мерлин, Грейнджер, ты на все мужские комплименты так отвечаешь? Ты фригидна или ещё что-то не так?

Гермиона мгновенно ткнула палочкой ему в шею.

— Я — тот человек, в чьей помощи ты нуждаешься. На твоём месте я бы захлопнула рот и больше его не открывала без особой нужды.

Драко скосил взгляд на палочку, и на его покрасневшем лице заиграла презрительная ухмылка.

— Думаешь, что напугала меня этим? Да ты хоть представляешь, как этот змеелиций ублюдок издевался надо мной? Ничто из того, на что можешь решиться ты, не принесёт мне столько вреда и боли, сколько я испытал от него. Ты просто неспособна на подобное. Как же! Чёртово гриффиндорское благородство и прочая чепуха!

В негодовании сузив глаза, Гермиона ещё сильней надавила на палочку, стараясь оставить на его коже след.

— Могу оставить тебя здесь, — предложила она. — Или отправить без палочки в Лютный переулок.

Малфой взглядом чуть ли не молнии метал, но Гермиона продолжила:

— Как думаешь, долго тебе удастся продержаться там без палочки, защищаясь лишь кулаками?

— Ненавижу тебя, — хрипло прошептал Драко.

— Я тебя тоже, а теперь, когда между нами всё предельно ясно, давай-ка всё же попытаемся тебя спрятать, — она схватила его за руку, не давая возможности хоть как-то отреагировать, и крутанулась на месте...

Гермиона вывалилась из воронки возле мрачного, зловещего вида здания, а застигнутый врасплох внезапной аппарацией Драко свалился прямо на неё. Он выразил свое неудовольствие тихим шипением, но внимание Гермионы было сосредоточено на строении, напоминавшем склад, который кто-то предприимчивый поделил на несколько квартир. Часть наполненных темнотой окон была открыта, белые шторы полоскал ночной прохладный ветерок.

Прищурившаяся Гермиона некоторое время разглядывала цифры на латунной табличке, прикреплённой над парадным входом. Они соответствовали адресу, который ей оставил Грюм. И всё же, нахмурившись, она сконцентрировалась на воспоминаниях, сосредоточенно перебирая в уме множество различных цифровых сочетаний. Никакой ошибки: это было то самое место.

Гермиона взмахнула палочкой, проверяя дом на охранные и защитные заклинания, но ни одного не обнаружила. В замешательстве наморщив лоб, она подумала:

«Как может это место быть безопасным? Любое волшебство, сотворённое здесь, легко обнаружит тот, кто знает, что надо искать».

Перед её глазами тут же, словно наяву, яркой вспышкой воспоминания возникло перечёркнутое глубокими шрамами от боевых ранений лицо Грюма. Его извечная присказка о постоянной бдительности уже очень долгое время помогала Гермионе выжить. Он никогда не подводил её, поэтому, доверившись этому человеку (умершему почти год назад), Гермиона медленно двинулась по направлению к крыльцу.

Драко остался стоять на тротуаре, но его негодующий шёпот, словно пуля, просвистел в ночном воздухе:

— Что, здесь? Совсем спятила? Тут же кругом магглы!

— Лютный переулок находится рядом, всего в нескольких милях… если тебя не устраивает этот вариант, — как можно безразличней кинула через плечо Гермиона.

Некоторое время Малфой нерешительно топтался на тротуаре, но затем, изобразив пренебрежение, откинул длинные светлые пряди за спину и поспешил следом.

Гермиона остановилась у входной двери, поджидая, пока к ней подойдёт Драко, и в это время лампочка, освещавшая крыльцо, погасла. Предрассветная тьма стала ещё гуще, и Драко, споткнувшись о вторую сверху ступеньку, вновь повалился на Гермиону. Она потянулась навстречу, чтобы поддержать, и почувствовала, как его тело сотрясает дрожь.

— С тобой всё будет в порядке, Малфой, — успокоила она его. — Никто никогда не додумается искать того, кто должен быть мертвецом, в таком вот маггловском районе.

Драко фыркнул, не убеждённый её заявлением.

Всё ещё держа палочку в ладони, Гермиона потянулась к дверной ручке. Но пальцы, сомкнувшись, ухватили лишь пустоту, потому что в этот момент дверь распахнулась.

— Спрячь это, — раздался грубый голос из темноты за порогом. — Или тебе хочется, чтобы её заметили магглы?

От неожиданности попятившись, Гермиона в который раз за сегодня столкнулась с Драко, который отгородился ею от чёрного проёма, появившегося на месте открытой двери.

Он тут же попытался силой утащить её к тротуару, попутно шепча:

— Давай уйдём, Грейнджер. Не нравится мне это место.

— Заткнись, — посоветовала ему Гермиона.

— Грейнджер? — удивлённо повторил бестелесный голос. — А где Поттер? И Уизли?

Чувствуя, как сердце начинает всё быстрей колотиться о грудную клетку, Гермиона натренированным жестом прицелилась палочкой в тёмный квадрат открытой двери и спросила:

— Кто вы?

— Друг Аластора Грюма. Зачем вы пришли сюда?

При упоминании Грозного Глаза Драко ещё решительней вцепился в её руку и потянул прочь от этого места.

— Грейнджер, пойдём. Куда угодно. Я даже готов жить рядом с Уизли.

Полностью игнорируя его, напряжённая, словно натянутая струна, Гермиона смотрела на человека, появившегося с той стороны дверного проёма.

— Грюм сказал, что я могу прийти сюда, если очень уж понадобится место, где можно спрятаться, — ответила она.

— Кого это ты привела с собой?

— Можем мы войти? Пожалуйста?

— Ну что ж… прошу, — появившаяся из темноты рука поманила их.

— Грейнджер, пожалуйста, — простонал Драко, плетясь по пятам за Гермионой, пока она буквально затаскивала его в это мрачное здание.

Дверь за ними неожиданно захлопнулась, и вверху над ней загорелась лампа. Обернувшаяся Гермиона вздрогнула от внезапно вспыхнувшего света, но попыталась сосредоточить взгляд на высоком, стройном как тростник мужчине, удивлённо разглядывавшем её. Даже столь тусклого освещения ей хватило, чтобы заметить характерные детали его лица и сразу узнать.

— Но ты должен быть мёртв! — выпалила она.

Карадок Дирборн криво усмехнулся и сразу стал очень похож на человека с фотографии, которая хранилась у Гарри.

— Забавно, — протянул он и кивнул в сторону сжавшегося за спиной у Гермионы юноши. — Он тоже.



В квартире Дирборна Гермиона сразу же села за маленький столик, стараясь не смотреть на Малфоя, пока тот, изображая страдальца, устраивался на стуле рядом. Дирборн расположился напротив них, взгляд его беспокойно метался от Драко к Гермионе и наоборот.

— Итак, что там с ним за история приключилась? — наконец спросил он.

— Если не возражаете, я бы предпочла сначала выслушать вашу. Вы должны быть мертвы. Грюм сказал, что вы пропали ещё во время первой магической войны.

Вновь криво ухмыльнувшись, Дирборн переключил всё внимание на Гермиону.

— Ага, я исчез. Так сказать, кокнул сам себя во время очередной миссии. На моих глазах происходило чересчур много плохого. Для меня это был перебор, понимаешь?

Гермиона кивнула. Слишком хорошо она знала, о чём идёт речь.

— Я сказал Аластору, что с меня хватит. Всего этого. Войны, магии… всего. Я хотел выйти из дела и спрятаться. Но он ответил, что так просто сорваться с крючка не получится. Что если уйду, постепенно слечу с катушек. Что если попаду в плен, навлеку опасность на всех, ведь мне слишком многое известно. Что если всё же решусь на это, ему придётся наложить Обливиэйт на меня…
Так вот… Аластор наложил на меня заклятье Забвения и сказал, что я турист, что в планах у меня многолетнее путешествие по Европе, отвёз в маггловскую больницу и вернулся в магический мир, рассказать всем, что я пропал без вести. Когда Гарри Поттер пришиб Сами-Знаете-Кого, Аластор нашёл меня и снял заклятье. Предоставив мне выбор: вернуться или оставить всё как есть. Я решил держаться подальше ото всех этих разборок. Я не лишился магии за это время, и мне вполне её хватало.
Конечно, первым делом я отправился домой и обнаружил, что мать моя одиноко живёт в этом здании. Она была счастлива видеть меня (её можно понять: мои родители — магглы, и оба терпеть не могли волшебство). Когда началась вторая магическая война, Грюм пришел ко мне и попросил помощи. Сказал, что ты и твои друзья могут прийти ко мне, когда понадобится место для того, чтобы спрятаться и пересидеть несколько дней. Но он никогда не упоминал о нём, — уточнил Дирборн, ткнув в Драко пальцем.

Гермиона нервно заёрзала на стуле.

— Понимаете, он несколько… растерялся, когда увидел вас.

— Ага, ему ведь полагается быть мёртвым.

— Я обнаружила Драко в его доме, и он попросил у меня помощи, — она кинула на Малфоя быстрый взгляд, а тот в ответ недовольно нахмурился. — Я не знаю, насколько внимательно вы следите за новостями магического мира сейчас…

— Довольно внимательно.

— Значит, вы слышали о его родителях.

Драко закаменел и уткнулся остекленевшим взглядом в колени.

— Туда и дорога этому отребью, если хотите знать моё мнение, — ответил Дирборн.

Потрясённая столь бессердечным откликом, Гермиона стиснула пальцами край стола.

— Вряд ли оно кому-то интересно, подлый гразнокровка! — прорычал Драко, в запале вскочив с места.

— Малфой! — одёрнула его Гермиона, затем повернулась к Дирборну. — Сэр, я знаю его семью...

— Нет, мисс Грейнджер, не думаю, что вы на самом деле знаете его семью. Его тётя чуть не убила меня. А его отец, — подчеркнул Дирборн, — был одним из моих одногруппников в Хогвартсе. Мне общения с этим нетерпимым, чванливым человеком хватило на всю жизнь.

— Как ты смеешь! — оскорбился Драко, серые глаза обожгли ледяной стужей.

— Малфой!..

— Мой отец был хорошим человеком! Прояви хотя бы какое-то уважение! — голос Драко дрожал, лицо покраснело. — Как ты смеешь так говорить о мёртвых?

Гермиона бросилась к нему и удержала, когда он рванулся вперёд.

— Мистер Дирборн, пожалуйста. Ему нужно где-то спрятаться. Перед смертью Дамблдор предложил ему защиту...

— Стыд и позор, что он умер, не так ли, парень? — Дирборн хмуро уставился на Малфоя.

Гермиона почувствовала, как тело Драко напряглось, а неровное дыхание окончательно сбилось.

— Прекрати, — прошипела она ему на ухо. — Пожалуйста.

Он продолжал сопротивляться. Странно, но несмотря на худобу, сила в нём сохранилась поразительная. В окно Гермиона разглядела на посеревшем небе первые признаки приближения рассвета. Отчаявшись, она развернулась и вклинилась прямо между Малфоем и Дирборном.

— Я же немногого прошу. Пожалуйста, позвольте ему остаться, пока я не найду место, где можно было бы его спрятать. Дамблдор знал, что умрёт, но всё равно предложил Драко защиту. Я просто стараюсь выполнить его последнюю волю. Пожалуйста, помогите мне.

Довольно долгое время Гермиона слышала лишь рваное дыхание Малфоя совсем рядом, прямо над ухом. Наконец Дирборн поднялся со стула.

— Хорошо. Но только на неделю. Его палочку заберёшь с собой. У тебя ровно неделя, чтобы найти, куда его пристроить.

Гермиона без сил опустилась на стул, почувствовав облегчение от того, что ситуация разрешилась хотя бы на время.

— Грейнджер, нет! — отрезал Драко. — Ты не можешь бросить меня здесь. Я не останусь.

Повернувшись, она попыталась успокоить его:

— Всего на неделю. Ты будешь здесь в безопасности.

— Без палочки? — недоверчиво спросил он. — С ним?

Гермиона оглянулась на Дирборна.

— Вы позаботитесь о нём, правда? Проследите, чтобы ему было что поесть и где поспать?

Мужчина неохотно кивнул лысой головой.

— Но если он покинет квартиру, я не смогу его защитить. Не стану.

— Грейнджер, пожалуйста, — тоскливо попросил Малфой. — Не оставляй меня здесь!

— Драко, отдай мне палочку, — голос Гермионы дрогнул. Сглотнув, она протянула руку, старательно убеждая саму себя:

«Дирборн позаботится о нём. А у меня просто нет выхода».

Малфой отшатнулся, словно она исподтишка ударила его кулаком в живот. Ему потребовалось некоторое время, чтобы выровнять дыхание.

— Нет. Я скорее вернусь в поместье.

Гермиона снова сглотнула.

— Прекрасно, я заберу тебя отсюда, но если вернётся Беллатриса или Пожиратели Смерти тебя отыщут, я помочь уже не смогу. Тебе самому придется сражаться с ними. И, надеюсь, ты помнишь, насколько хорошо это получилось у твоей матери.

Просительный, умоляющий взгляд Драко мгновенно заледенел.

— Я тебя ненавижу, — выдохнул он.

— Наверное, мне просто нужно как-то свыкнуться с этим и жить дальше. Так ты остаёшься или уходишь?

Подойдя к двери, Гермиона взялась за ручку и, оглянувшись, посмотрела на обоих мужчин. Она понимала, что принятое решение далеко от идеала: Малфой презирал Дирборна так же сильно, как Дирборн ненавидел Малфоя. Понимала, что Драко чувствовал себя здесь жалким и несчастным, но альтернативы не было.

Малфой пристально всматривался в Гермиону, безжалостно пронзая её ледяным взглядом. Внезапно, так быстро, что она даже не успела вскинуть в защитном жесте руку с палочкой, Драко выхватил откуда-то из одежды свою палочку и швырнул в неё. Та отрикошетила от двери совсем рядом с головой Гермионы.

— Прекрасно! На, забирай, ты, грязнокровная сука, — и сразу же отвернулся.

Охнув от неожиданности, она стиснула зубы и посмотрела на Дирборна. Тот ответил ей холодным взглядом, но головой кивнул:

«Одна неделя».

Гермиона повторила кивок, подтверждая:

«Неделя», — затем наклонилась и подняла палочку Драко. Не произнеся больше ни слова, она ушла.



13 июня 1998 г.

Неделя выдалась долгая и изнурительная. В конце концов Гермиона, Рон и Гарри пришли к выводу, что, возможно, отыскали место захоронения последнего крестража. Правда, они не могли это проверить, не преодолев охранные заклинания, ловушки и щиты, окружавшие пещеру. Надежда обнаружить природу заклинаний, не подпускавших к пещере, вынуждала их каждую секунду бодрствования тратить на исследование Тёмной магии. А ночью, лёжа в постели, Гермиона не могла уснуть, ломая голову над тем, куда можно было бы отвести Драко, когда наступит следующее воскресенье.

Снова и снова она продумывала возможные варианты.

«Разорённая Нора всё ещё пуста, и даже Рон с уверенностью не может сказать, куда скрылось семейство Уизли. На площади Гриммо полным-полно людей, которые скорей отправят Драко в Азкабан, чем помогут ему хоть чем-нибудь. Можно было бы оставить его в пустующем доме моих родителей, но тот наверняка находится под наблюдением Пожирателей Смерти. Отправить Малфоя туда было бы всё равно, что поставить его перед парадными воротами Хогвартса и передать прямо в руки сладкой парочке Кэрроу.

О том, чтобы вывезти его с кем-то нелегально и речи быть не может: сов можно перехватить, перемещения каминной сетью — отследить, а чары Патронуса настроены недостаточно точно. Если бы я имела доступ к двустороннему зеркалу или телефону...» — хотя Гермиона и сама толком не знала, к кому могла бы обратиться, если бы хоть что-то из перечисленного попало к ней в руки...

И внезапно оказалось, что Гермиона ничего не успела придумать за отпущенное ей время. Неделя промелькнула незаметно, и как-то вдруг наступило окутанное мрачным флёром тоски воскресенье. Гермиона лишь надеялась, что Малфой и Дирборн за это время каким-то образом нашли общий язык, и более зрелый во всех смыслах мужчина всё же согласится и дальше прятать Драко у себя. Зыбкая, почти иллюзорная надежда на это — всё, что оставалось у Гермионы.

Воскресный день тянулся мучительно медленно, пока Гарри и Рона (и так вымотанных столь же долгой субботой, посвящённой исследованиям заклинаний) наконец не сморил крепкий сон. Время подходило к десяти, когда Гермионе всё же удалось улизнуть.

Мелко вздрагивая от волнения, она стояла на тротуаре перед тем самым зданием Дирборна и отчаянно пыталась набраться смелости, чтобы войти внутрь.

«Если я не поднимусь по ступенькам и не войду в дверь, если просто развернусь и уйду, спасение Драко станет не моей проблемой, а Дирборна… Но ведь это неправильно — бросить Малфоя в подобной ситуации. Как бы то ни было, он обратился ко мне, я обещала защитить его и до сих пор держала своё обещание», — раз за разом напоминая себе об этом, Гермиона, кое-как переставляя ноги, поплелась по тротуару к дому, поднялась по лестнице и через парадный вход проникла в здание.

Дверь в квартиру Дирбона открылась сразу же, стоило только постучать. Не говоря ни слова, он держал её открытой до тех пор, пока Гермиона не вошла внутрь.

— У меня уже закралась мыслишка, что ты не собираешься возвращаться, — хмыкнул Дирборн. — Он, кстати, тоже так считал.

— Мне пришлось ждать подходящего момента: надо было уйти так, чтобы никто не узнал об этом. Где он?

— В дальней спальне. Пришлось держать его под замком, чтобы никто не обнаружил. Ему-то было на это плевать, вот только мне он выбора не оставил. Всё время пытался уйти.

Он провёл Гермиону по короткому коридору, вытащил из кармана ключ, отпер дверь и с тихим щелчком распахнул её.

В крошечной комнатке, свернувшись на кровати в клубок, спал Драко. Маленькая лампа, стоящая рядом, проливала на его порозовевшее от сна лицо тёплый свет. Белые волосы рассыпались по подушке, словно нимб. Он напоминал ангела.

— Какая ирония, — пробормотала Гермиона.

Малфой не шевельнулся, в окружающей тишине до Гермионы донеслось еле слышное, сонное сопение. Он выглядел лучше, хотя под глазами всё ещё темнели круги. На нем были маггловские джинсы, футболка и чёрные туфли. С прижатой к груди подушкой и пальцами, судорожно вцепившимися в мягкую ткань, он выглядел хрупким и очень слабым.

Чувствуя себя так, словно влезла во что-то слишком личное, Гермиона опустила глаза и принялась нарочито внимательно разглядывать пол комнаты и потёртый ковёр, заваленный разбросанными тут и там одеждой и книгами. На маленьком столике в изножье стояла тарелка с какой-то наполовину съеденной пищей и пустая кружка.

Дирборн жестом указал на выход, и Гермиона последовала за ним в коридор. Прикрыв дверь, он выгнул бровь, предлагая ответить на невысказанный вопрос.

Она тихо, вполголоса пробормотала:

— Мне неудобно спрашивать, но не могли бы вы прятать его у себя и дальше?

Нахмурившись, Дирборн отвёл взгляд.

— Грейнджер, я предупреждал тебя — неделю, не больше. Эта договоренность нас обоих делает только несчастней. Я больше не могу скрывать его здесь.

Он вернулся в главную жилую зону и тяжело опустился на стул возле поцарапанного обеденного стола. Гермиона последовала за ним и пристроилась на колченогий табурет напротив.

— Я знаю, но мне больше некуда его вести. Везде небезопасно… Война окончится, я вернусь и заберу его, обещаю.

— Обещаешь, что вернёшься после окончания войны, — повторил он ровным голосом.

— Да, конечно. Как только мы... сделаем то, что должны, я сразу приду за ним.

— А ты подумала о том, что будет с ним, если что-нибудь случится с тобой? — спросил Дирборн, пристально глядя на неё.

Гермиона помотала головой. Было слишком страшно думать об этом.

— Пойми, я порвал все связи с магическим миром и не стремлюсь их восстанавливать. Предпочитаю, чтобы там меня считали мертвецом. Я больше не пользуюсь магией. У меня даже палочки нет. Если с тобой что-то случится, что предлагаешь мне делать с ним? Передать его родственникам и позволить рассказать всему миру, что спустя столько лет я всё ещё жив?

— Нет.

— Нет… Конечно, нет... Итак, что же тогда? Вывести на улицу и бросить там на произвол судьбы? Даже я не настолько бессердечен. Нет! Наверное, мне стоит запереть его в этой квартире, пока он не научится заботиться о себе самостоятельно и не свыкнется с маггловской жизнью. Потому что (давай посмотрим правде в глаза) он никогда не сможет вернуться обратно в ваш магический мир, если хочет остаться на свободе. Мне придётся держать его взаперти в этой маленькой комнате, чтобы он не выдал своего местонахождения, Грейнджер, чтобы скрыть его ото всех и обеспечить безопасность. И это обоих нас будет унижать и делать несчастными.

Гермиона всё понимала, поэтому лишь склонила голову и прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Вот почему я не могу прятать его и дальше. Аластор понимал это, потому и заобливиэйтил меня, потому и отослал подальше, вместо того, чтобы позволить прятаться где-нибудь здесь. Он понимал, что лучше будет, если все прочие решат, что Карадок Дирборн мёртв, а я всё необходимое время буду жить, как обыкновенный маггл, вместо того чтобы безвылазно прозябать в чьём-то чужом доме, не имея возможности выйти на улицу и обрести свободу. И я согласился с ним. Лучше не помнить прошлого и быть свободным.

Образ Сириуса, нервно вышагивающего по кухне дома на площади Гриммо, его глаза, наполненные неистовой, но словно закованной в цепи силой, непрошено возникли перед ней. Да, Гермиона всё понимала. Она и тогда чувствовала, что назойливая опека и присмотр, направленные на его же безопасность, доводили Сириуса порой почти до сумасшествия. Драко светило такое же будущее, если её схватят или убьют. Фактически, она обречёт его, словно зверя в клетке, жить в этой комнатушке размером со шкаф.

— Я не знаю, что делать, — тихо призналась Гермиона, от бессилия стиснув кулаки.

Наклонившись через стол, Дирборн накрыл ладонью её скрюченные пальцы.

— Знаешь, Грейнджер. Ты знаешь, что должна сделать. Аластор знал. И ты тоже.

Гермиона понимала, что именно он предлагает. Её даже стало подташнивать, пока она обдумывала слова Дирборна.

— Но если я наложу на него Обливиэйт, куда я смогу его отправить? Он попросту растеряется в маггловском мире, — она вспомнила ещё об одном минусе подобного плана. — И что произойдёт, если его дорога пересечётся с кем-то, кому он знаком, но сам Драко помнить об этом не будет? Он окажется в их власти.

Дирборн поджал губы, обдумывая её вопросы, а затем издал короткий, лающий смешок.

— Ну, у меня на верхнем этаже пустует квартира, пусть бы жил там, но ему придётся платить за аренду. Я мог бы присматривать за ним, помог освоиться в мире магглов и охранял бы его, пока ты не вернешься.

— Вы стали бы делать всё это? Но вы же ненавидите его.

Мрачно улыбаясь, Дирборн заявил:

— Полагаю, мои усилия окупятся тем, что я увижу сына Люциуса Малфоя, живущего так, словно он — простой маггл.

Поднявшись, Гермиона зашагала по комнате и спустя какое-то время даже тряхнула головой, неистово отрицая предложенный план.

— Нет, всё это слишком нелепо. Я не могу так поступить с ним.

— А позволить ему тихо загибаться в крошечной комнате в случае своей смерти можешь? По крайней мере, у него будет хотя бы какая-то свобода действий, если ты не вернёшься. В противном случае, ты просто отменишь заклинание и уведёшь с собой. Это, конечно, временное решение, — Дирборн оглянулся через плечо, сквозь коридор, на дальнюю спальню. — Но, Грейнджер, подумай, что так ты даже можешь оказать ему добрую услугу. Парень видел и сам переживал такие события, от которых до сих пор кричит во сне и просыпается по ночам. Потеря таких воспоминания может стать для него настоящим благом.

Устало выдохнув, Гермиона обессиленно опустилась на стул, с которого совсем недавно вскочила.

— Вы действительно позволили бы ему жить в этой квартире? И присматривали бы за ним на тот случай, если я… не вернусь?

— Ну, просто так я его туда не запущу. Он должен будет платить за аренду, как и все прочие жильцы. Но если он станет жить, как обыкновенный маггл, ему понадобится какая-никакая работа.

Подавившись рваным смешком, Гермиона покачала головой.

— И какую работу он сможет получить? Ничего не зная о том, как живут магглы, не помня прошлого и не имея никакой квалификации... Кто доверит ему хотя бы какую-нибудь работу?

— Это Сохо, Грейнджер. Готов поспорить: если отправитесь на улицу прямо сейчас, до полуночи что-нибудь да найдёте.

Удивлённо распахнув глаза, Гермиона уставилась на сидящего напротив мужчину.

— Я? Мне пройтись по Сохо вместе с ним? Вы в курсе, что за мою голову назначена награда, не важно, мертва я буду или жива, хотя предпочтение отдаётся мёртвой?

Дирборн смеялся долго и громко.

— Ты на самом деле думаешь, что в этом районе можно встретить кого-нибудь из Пожирателей Смерти? Поверь, пока ты находишься в Сохо и держишься подальше от «Дырявого Котла», тебе ничего не угрожает.

Сама до конца не веря в то, что всё же рассматривает этот отчаянный план, как жизнеспособный, Гермиона спросила:

— А Драко? Будет ли для него безопасно блуждание по здешним улицам?

Дирборн кивнул.

— Да. Никто не будет искать его. Все думают, что он мёртв. Мы можем укоротить ему волосы и одеть, как обычного маггла. Никто в его сторону дважды и не посмотрит.

Гермиона знала, что вся эта идея безумна от начала до конца. Но у неё не оставалось ни выбора, ни времени. И она видела в плане Дирборна логику. Ей и правда на всякий случай надо думать на долгосрочную перспективу. Если бы Гермиона была уверена в том, что в борьбе с Волан-де-Мортом ей удастся выжить, она бы попросила Дирборна спрятать Драко до тех пор, пока они не победят этого тёмного мага, а затем переправила бы Малфоя к родственникам.

Но Гермиона понимала, что вероятность умереть и шансы выжить для неё абсолютно равны. Если она умрёт, не обеспечив Драко долговременной подготовкой, если умрёт, и битва с Волан-де-Мортом будет проиграна… тогда она обречёт Малфоя на жалкое существование в этом… шкафу. Возможно, когда-нибудь Драко и Дирборн смогли бы договориться, и нужда запирать его отпала бы сама собой, но сколько времени на это потребовалось бы?

Гермиона напомнила себе, что жизнь её может оборваться буквально в следующей битве, но, с другой стороны, существует шанс вернуться к Драко и сдать его с рук на руки родственникам.

«Заклинание Забвения для Малфоя — всего лишь временная мера, рассчитанная на несколько недель, от силы, может быть, на месяц-два. Так… на всякий случай…»

Наконец, кивнув, она глубоко вздохнула и произнесла:

— Хорошо, я сделаю это, — поднявшись, направилась в маленькую спаленку в дальней части квартиры и открыла дверь.

Драко заворочался, приоткрыл одно веко и подскочил на постели.

— Ты пришла, — сказал он, растирая заспанные глаза.

— Я же обещала, что вернусь.

— Куда ты меня отведёшь? Я готов отправиться хоть сейчас, — он встал.

Гермиона перевела взгляд с Драко на Дирборна, стоящего в дверях у неё за спиной, потом снова посмотрела на Малфоя.

— Ладно… Я как раз хотела с тобой об этом поговорить...

Драко жестом указал на открытую дверь.

— О чём говорить? Неделя прошла. Куда бы ты меня ни отвела, там точно будет лучше, чем здесь.

Она откашлялась.

— Мне не удалось найти больше ни одного места, куда бы ты смог уйти.

Обычно и так бледное лицо Драко поблёкло ещё сильней, разом потеряв все цвета. Затем щёки вспыхнули ярко красным, а серые глаза полыхнули гневом. Он глубоко вздохнул, казалось, вытянув из комнаты весь воздух, а когда Гермиона подумала, что ещё чуть-чуть — и он лопнет, на выдохе длинно и протяжно прошипел:

— Что-о-о?

— Это значит, что ты останешься здесь. Ну, — тут же поправилась она, — то есть, в квартире на верхнем этаже.

— Что?

— За неё придётся платить аренду, так что тебе необходима работа.

— Работа? — недоверчиво переспросил он. — Ты совсем спятила?

— Всё будет хорошо. Мы пойдём на улицу и найдём тебе какую-нибудь прямо сегодня.

Драко прервал её:

— Там все ещё разгуливают Пожиратели Смерти, Грейнджер. Я не знаю, в курсе ты или нет, но вообще-то они хотят, чтобы я умер.

— Они уже думают, что ты мёртв, Малфой. Никто не будет тебя искать. Уж точно не такого, живущего, как обычный маггл.

— Я не собираюсь жить по-маггловски. И не собираюсь работать. Я — Малфой, — усмехнулся он. — Просто нелепость какая-то.

— Прости, Драко. Но это всё, что я могу сделать для тебя. Всего лишь временная мера.

Гермиона ненавидела себя за то, что поступает так, но палочку всё же подняла. Рука тряслась, и, кое-как совладав с ней, она перевела дух.

«Всё это временно и для его же блага. О нём позаботятся. Он будет жить, даже если со мной что-то случится. Я делаю это для него».

— Это для твоего же блага.

Страх заметался в глазах Малфоя, когда он опустил взгляд на её палочку и осторожно спросил:

— Что ты делаешь, Грейнджер?

— Я вернусь за тобой, клянусь, — дала обещание Гермиона, надеясь, что сможет его выполнить. — Ты ничего не вспомнишь.

— Не вспомню? — повторил он, насторожённо хмуря лоб.

— Прости, — прошептала она, ненавидя себя. — Обливиэйт.

В страхе распахнув глаза, Драко вскинул руки, пытаясь защититься… Но было уже слишком поздно.



Наложив Обливиэйт, Гермиона попросила у Дирборна взаймы ножницы и подстригла Драко покороче. Когда длинные пряди платиновых волос упали к ногам Малфоя, она не выдержала и заплакала: покорно подчинившись, он присел на край кровати и позволил отрезать волосы, уставившись куда-то бессмысленным взглядом.

— Мне очень жаль, — повторяла она раз за разом.

Как только волосы были острижены до подходящей длины и уложены в причёску, Гермиона порылась в одежде, принадлежащей Дирборну, и отыскала для Драко пару чёрных брюк и белую офисную рубашку.

Послушно одевшись, Малфой спросил, как его зовут. Гермиона не могла оторвать взгляд от пепельных прядей на полу, поэтому придумала ему имя и фамилию, прочитав обложки двух валяющихся рядом на полу книг.

— Дэмиен Кинг, — произнесла она. — Ты — Дэмиен Кинг.

— Дэмиен Кинг, — повторил он, прокатывая слоги на языке, словно леденцы. — А ты кто?

— Меня не нужно запоминать, — отрезала Гермиона, взяла Драко за руку и отправилась на поиски подходящей для него работы.



Гермиона затащила измученного Малфоя в дымный, шумный бар — один из многих, что они сегодня посетили. Время приближалось к полуночи, более респектабельные заведения уже закрылись на ночь или вот-вот должны были закрыться. Один за другим рестораны и магазины отвергали их просьбы, объясняя отказ либо тем, что менеджер, занимающийся наймом, сможет помочь им только утром, либо тем, что им никто не требуется. Бар, в который зашли Гермиона и Драко, оказался последним по этой стороне улицы, и они понимали: если не повезёт здесь, придётся идти ещё куда-то и начинать поиски работы заново.

Малфой всюду послушно следовал за ней, только движения его были всё ещё скованные и вялые. Он огляделся вокруг пустым взглядом, и черты его лица исказило замешательство. Гермиона почти не узнавала в этом парне с новой короткой стрижкой и отсутствием постоянной ехидной усмешки Драко Малфоя.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы глаза приспособились к освещению танцевального клуба, но затем её внимание привлёк масляный блеск голой, гладкой кожи, и она оказалась неприятно поражена, разглядев на залитой огнями сцене полуобнажённого парня, извивающегося в танце. Моментально развернувшись, Гермиона собралась уже предупредить Драко о том, что они уходят, но увидев толпу перед барной стойкой, подумала, что ей не тяжело спросить, не требуется ли здесь ещё один бармен.

— Итак, Дэмиен, — сказала она, — тебе нужна работа. Уже сегодня вечером.

Не задавая вопросов, Драко понимающе кивнул. Он знал это, ведь каждый раз, когда они заходили в какой-нибудь бар, ресторан или магазин, эта девушка повторяла ему одно и то же.

— У тебя попросту нет выхода. Это твой последний шанс, понимаешь?

Малфой снова кивнул, однако не выглядел ни напуганным, ни озабоченным. Он огляделся вокруг, но на лице не отразилось ни любопытства, ни одобрения — ничего. В погасших глазах не зажглась искрой ни одна эмоция, и Гермиона вновь возненавидела себя.

«И зачем только я позволила Дирборну втянуть себя в этот безумный план?..»

— Вы пришли на пробы?

Голос раздался совсем рядом, прямо над плечом, и Гермиона, вздрогнув от неожиданности, развернулась лицом к говорящему, одновременно нащупывая в кармане куртки палочку. Стоявший позади огромный мужчина, насторожённо глядя на неё, попятился, и Гермиона в качестве извинения широко улыбнулась, расслабленно опуская руку вниз.

— Ну, он точно пришёл сюда в поисках работы. Барменом или ещё кем-нибудь.

Кинув взгляд в сторону бара, здоровяк равнодушно пожал плечами.

— Бармен здесь уже есть, однако он всегда ищет новые таланты, — и, вытянув невероятно мускулистую руку, указал на стоящий возле сцены стол, за которым сидел мужчина в зеленом пиджаке, того же цвета шляпе и с наполовину выкуренной сигаретой, зажатой между большим и указательным пальцами. Заметно было, что ему скучно, и происходящее на сцене не производит на него впечатления. Рядом, методично делая заметки на прикреплённом к планшету листе бумаги, сидела какая-то женщина.

У Гермионы перехватило дыхание. Независимо от того, сколько гадостей Драко причинил ей, она не была уверена, что сможет обречь его на подобную судьбу. Но в конце концов решила, что любая работа — это всё же какая-никакая работа. Она ещё раз взглянула на Малфоя. Тот бесстрастно наблюдал за извивающимся на сцене мужчиной.

— Пойдем, Дэмиен, — позвала она, вновь привлекая его внимание. — Спроси сначала о работе барменом.

Сидящий за столом мужчина сразу ответил, что в баре дополнительные работники не требуются, но, смерив Драко с головы до пят внимательным взглядом глубоких тёмных глаз, предположил:

— Уверен, на сцене он смотрелся бы потрясающе.

Гермиона была готова схватить Малфоя за руку и направиться к выходу, но даже с места не смогла сдвинуться, словно приросла к нему. Она понимала:

«Вот он, единственный шанс найти для него работу и вернуться к Гарри и Рону прежде, чем они поймут, что я вообще куда-то уходила. К тому же, всё это временно, я вернусь сразу, как только победим Волан-де-Морта. Если не умру… — Гермиона сглотнула, покосилась на Драко, который, прищурившись, наблюдал за происходящим на сцене, и привела ещё один довод: — Кроме того, вряд ли получится так, что его на самом деле захотят нанять сюда. Он не умеет танцевать стриптиз. А я могу считать эти пробы обычной местью за то, как он относился ко мне в школе. И ничем другим».

— Что ему необходимо сделать, чтобы зарегистрироваться? — спросила она.



В костюмерной, расположенной за кулисами, в глазах Драко начало всплывать слабое осознание происходящего. Он вяло перебирал запасные костюмы стриптизёров, пока не наткнулся на чёрный плащ. Сняв его с вешалки, он ровным голосом произнёс:

— Я не знаю, умею ли танцевать.

Гермиона вспомнила, как на Святочном Балу вальсировала с Виктором, но краем глаза наблюдала и за Малфоем. Невозможно было не заметить его белокурую макушку, когда он кружился на танцевальной площадке. Плащ развевался и закручивался вокруг него, когда он уверенно и соблазнительно двигался в такт музыке. Гермиона могла ошибаться в чём-либо другом, но то, что Драко умеет танцевать, она знала точно.

— Да, ты умеешь. Всё свободное время посвящаешь танцам. Для тебя это легче лёгкого, — заверила она его. — Если тебе нужно составить общее представление, просто понаблюдай за парнями, которых вызовут танцевать до тебя.

— Ну… раз ты так считаешь… — протянул он с сомнением.

Стянув с вешалки красную жилетку, она вручила её Малфою, которую тот добавил к уже переброшенным через руку белой рубашке и паре чёрных брюк

— Какой смысл напяливать всю эту одежду, если предполагается, что вскоре я должен её снять с себя? — спросил он, когда Гермиона протянула ему пояс.

— Как раз в этом вся суть. Ты добиваешься, чтобы зрители захотели увидеть тебя обнажённым. Дразнишь их, и по мере того, как постепенно скидываешь одежду, даёшь им желаемое.

Драко начал облачаться в костюм, а Гермиона всё время стояла, отвернувшись, пока он не попросил о помощи, рявкнув:

— Да что за хрень? Они всё время за что-нибудь цепляются!

Гермиона одним глазком посмотрела через плечо и увидела, что он сражается с чёрными кожаными брюками на застёжке-липучке. Он старался удержать обе половины вместе, но Гермиона всё же мельком заметила в промежутках чёрные трусы. Сглотнув неизвестно откуда взявшийся в горле комок, она развернулась, чтобы помочь ему.

— Это липучка. Она поможет тебе быстрей снять брюки, — опустившись перед ним на колени, она помогла соединить оба шва. — Наверное, надо просто сдёрнуть их рывком, и они сразу с тебя слетят.

Малфой тренировался эффектно срывать брюки, пока в совершенстве не овладел техникой, а растерянная Гермиона смущённо отвернулась от него. Ей стало не по себе от того, насколько легко давались ему новые умения.

Наконец, слегка надменным тоном он провозгласил:

— Прекрасно. Итак, я готов.

Они вошли в сумрачную зону закулисья и стали ждать, пока подойдёт очередь Драко. Он пристально наблюдал за каждым из претендентов на место, раздевавшихся до полной наготы, и глаза его скрупулёзно регистрировали любую новую деталь танца. Подражая соперникам, он с сосредоточенным лицом копировал их, повторяя движения рук и ног.

И вдруг, наблюдая за тем, как почти обнажённый мужчина катится по настилу сцены, Малфой спросил, не глядя на неё:

— Почему я не могу ничего вспомнить?

Зная, что ей вновь придётся применять к нему Обливиэйт, чтобы у Драко не сохранилось о ней воспоминаний, Гермиона ответила:

— Потому что лучше было, чтобы ты всё забыл.

— Я не помню твоё имя.

— Всё в порядке. Ты всё равно меня забудешь.

— Своё я тоже не помню, — задумчиво произнёс Малфой, и в первый раз с начала поисков работы в голосе его прозвучала то ли досада, то ли разочарование. — А ты знаешь, кто я такой?

Гермиона обрадовалась, что окружающая их густая темнота скрывает слишком явную ложь, которую ему не составило бы труда распознать, будь здесь чуть посветлей.

— Нет, — ответила она. — Мы не знакомы.

Из-за света, пролившегося со сцены сквозь щели в кулисах, Гермиона смогла заметить, как растёт его разочарование. Наконец Драко повернулся и пронзил её пристальным взглядом.

— Я хочу вспомнить. Тебе совсем ничего обо мне не известно?

Она покачала головой.

— Нет, я не знакома с тобой. Я просто пытаюсь помочь.

— Откуда тогда ты знаешь мое имя?

— Ты сам сказал мне его.

— Когда?

— Раньше.

— Но я не помню!..

— Я знаю.

Сбитый с толку, Малфой раздражённо выдохнул и всё своё внимание направил на мужчину, с самодовольным видом расхаживающего по сцене в крошечных стрингах. Почувствовав отвращение, Гермиона сразу же отвела глаза.

Из окружающего полумрака к ним шагнул мужчина в чёрном.

— Дэмиен Кинг? — спросил он.

— По-видимому, да, это я, — подпустил в голос нотку язвительности Драко.

— Ты — следующий.

— Понятно, — выражение напряженной сосредоточенности вернулось на его лицо.

Прежде, чем Малфой успел выйти на сцену, в потёмках закулисья Гермиона схватила его за руку, пообещав:

— Я буду ждать, когда ты закончишь.

Вместо ответа Драко молча шагнул на сцену, прочь от неё и окружавшего их чернильного сумрака.

Всеми силами стараясь удержать себя от того, чтобы броситься за ним и утащить оттуда, Гермиона начала вспоминать как можно больше всяческих унизительных комментариев, которыми Малфой бросался в её сторону, как он пытался поднять собственную самооценку, отравляя её жизнь в Хогвартсе настолько, насколько это было возможно. Напомнила себе, что прежде всего, без его помощи Пожиратели Смерти никогда бы не попали в Хогвартс, а Дамблдор прожил бы ещё достаточно долго и помог бы Гарри найти все крестражи. И о том, что много хороших людей, которые сейчас мертвы, могли бы остаться в живых.

Поэтому, когда свет софитов начал меркнуть, словно выцветая, а Драко всё ещё продолжал стоять посреди сцены и пялиться на толпу зрительниц, Гермиона почувствовала некоторый трепет от того, что правосудие (пусть даже так оригинально) всё же свершилось. Но её торжество продолжалось недолго, потому что именно в эту секунду Драко провёл ладонью по лицу и отвернулся от толпы, изящно крутанувшись на месте так, что плащ за спиной взвился неистовым тёмным вихрем. Гермионе показалось, что прямо сейчас он рванётся к ней и потребует ответов, захочет узнать её мысли, но вместо этого Малфой, резко развернувшись, бросился к краю сцены и начал танцевать.

На первых порах движения казались невинными, напоминая некоторые из его небрежных танцевальных па со Святочного бала. Но затем Драко почувствовал себя смелей и начал вращать бёдрами.

Растерянно приоткрыв рот, Гермиона уставилась на него в полнейшем недоумении.

Женщины из зала поддержали его аплодисментами, и тогда Малфой опустился на колени, волнообразно извиваясь верхней частью тела, а закончил, резко толкнувшись бёдрами вверх. Восторженные вопли зрительниц стали ещё громче, когда он, немного повозившись с застёжкой, сорвал с себя плащ и позволил ему чернильным водопадом спланировать на пол.

Не в силах оторваться от зрелища, Гермиона наблюдала, как Драко сбросил жилет, за ним рубашку, всё время продолжая искусно двигать телом. Гермиона и представить не могла, что он умеет делать что-то подобное. Ей показалось, что за кулисами стало намного жарче, когда Малфой, огладив ладонями тело, внезапно сорвал с себя кожаные брюки и отшвырнул их куда-то в сторону. Толпа женщин в едином порыве издала восхищённый вопль.

Волна дрожи пробежала по телу Гермионы, и она суетливо протёрла вспотевшие ладони о рубашку. В очередной раз растерявшись, она отказывалась признавать, что зрелище того, как Драко Малфой снимает выданный ему комплект стриптизёрской одежды, почему-то действует на неё невероятно возбуждающе. Она пятилась от выхода на сцену до тех пор, пока не осела в тёмном углу, спрятавшись за передвижной вешалкой с костюмами, чтобы не видеть Драко, плавно двигающегося по сцене в одних трусах. Ей необходимо было взять себя в руки прежде, чем он вернётся за кулисы.

Но прежде чем Гермиона смогла успокоить пустившееся галопом сердце, огни на сцене, постепенно тускнея, погасли, и, осторожно высунувшись за край вешалки, она смогла различить еле заметные очертания Малфоя, быстрым шагом покинувшего сцену. Оглядываясь в темноте, он разыскивал её.

— Эй, — позвал он, тяжело переводя дух. — Куда ты делась? — вытянув руки перед собой, он старательно ощупывал темноту в поисках Гермионы. — Эй... девушка? Где ты?

Она хорошенько встряхнулась, готовая выйти из своего укрытия, но в это время управляющий клубом откинул занавес, разделявший кулисы и коридор. Полоса яркого света залила тело Драко, напомнив Гермионе, как он выглядел в лунном сиянии, когда она только обнаружила его. Его покрытая шрамами грудная клетка ходила ходуном, пока он пытался отдышаться.

— О, Боже, — в панике прошептала Гермиона, — что я натворила?

Управляющий по имени Луи быстро предложил Малфою работу, которую тот принял, без особой охоты кивнув головой. Чувствуя одновременно и облегчение, и ужас, прячущаяся за костюмами Гермиона ждала, пока Луи уйдёт, чтобы вернуться к Драко и отвести его обратно в квартиру Дирборна. Но вместо того, чтобы уйти, управляющий дал задание своему помощнику отвезти нового танцора в больницу, чтобы обследовать его.

Пока Малфой где-то переодевался, Гермиона быстро записала свои воспоминания о Луи. А затем последовала за помощником управляющего, отвёзшим Малфоя в ближайшую больницу, чтобы проверить его голову на наличие травм.

Пока Драко в одиночестве дожидался в пустой больничной палате врача вечерней смены, который должен был провести осмотр, Гермиона осторожно пробралась к нему, замаскировавшись под медсестру. Быстро наложив ещё один Обливиэйт, она забрала у Малфоя воспоминания о себе и об этом вечере.

На полпути к смотровой, через окно которой она наблюдала за обследованием Драко (предварительно зачаровав себя, чтобы никто внутри комнаты её не заметил), к ней присоединился Дирборн.

Довольно долгое время он молча следил за развёртывающейся внутри смотровой сценой, а потом наконец произнёс:

— Я полагал, ты вернёшь его в квартиру, а не определишь в больницу.

— Это была не моя идея, — сказала Гермиона. — Управляющий… стриптиз-клуба послал своего помощника, чтобы тот доставил Малфоя сюда на обследование. Они забеспокоились: вдруг то, что привело к потере памяти, отразится на его здоровье ещё как-то.

— Стриптиз-клуба? — в смятении спросил Дирборн. — Ты отвела его в стрип-клуб?

— Я не думала, что они на самом деле дадут ему работу, — тихо призналась она.

Дирборн только головой покачал на это, но вопросов больше задавать не стал.

— Спасибо, что сообщила мне. А то я уже начал волноваться, куда вы оба запропастились.

— Вам необязательно было приходить сюда. Просто хотела, чтобы вы знали, где он.

— Да, я так и понял.

Гермиона ощутила, как перехватило горло. Её переполняло чувство ненависти к себе, когда она наблюдала за тем, как медсёстры и врачи крутятся вокруг Драко, заглядывают ему в глаза, как будто надеются отыскать причину потери памяти на дне опустевших омутов, за которыми прятались призраки прошлого.

— Теперь он может заплатить за аренду, — тихо и сдержанно сказала Гермиона, изо всех сил пытаясь не выдать кипевших внутри эмоций.

Дирборн кивнул.

— Да, это он может.

— Я отсутствовала слишком долго, — продолжила она, справившись с собой. — Гарри и Рон скоро проснутся. Мне надо идти. И я не смогу приходить к нему. Мы слишком близко подобрались.

Она отошла от окна, чувствуя, как невыплаканные слёзы обжигают глаза.

— Вы будете присматривать за ним, вернёте его к себе, так ведь? Вы обещали, что сделаете это.

— Уберите эту штуку от меня! — послышалось, как внутри комнаты огрызнулся Драко.

Врач, которая светила ему в глаза каким-то прибором, отскочила назад так резво, словно Малфой пнул её ногой.

— Такой приятный молодой человек, — Дирборн улыбнулся, дёрнув головой. — Разве я могу не вернуться за ним?

— Пожалуйста, — начала Гермиона, быстро отвернувшись, так что Дирборн не заметил слёз, дрожащих в уголках её глаз. — Я обещала защитить его.

— Да, Грейнджер, я вернусь за ним. Завтра или послезавтра, когда врачи занесут в бумаги какие-нибудь данные о нём. Поначалу, конечно, они не отдадут мне его, ожидая появления родственников. Но, как только его выпустят, сразу заберу его к себе.

Две горячих капли скользнули по её щекам, когда она посмотрела на Драко. Он выглядел испуганным, сбитым с толку и надменным одновременно, когда отшатнулся от врачей, которые ожидаемо не могли найти никаких ран и повреждений.

— Спасибо, — прошептала Гермиона. — Я вернусь, когда всё закончится и ничто не будет представлять для него опасности.

— Грейнджер, — бросил развернувшийся, чтобы уйти девушке, Дирборн. — Что произойдет, если тебя поймают и вытащат воспоминания о нём и обо мне?

— Они не смогут, — рассеянно ответила Гермиона. — Я собираюсь забыть, как всё произошло.

Затем, не оглядываясь ни на Дирборна, ни на Драко, она сбежала из больницы в предрассветную хмарь и вернулась в Годрикову Лощину как раз вовремя: Гарри и Рон уже начали суматошно разыскивать её по всему дому.



Следующей ночью Гермиона поместила последнее воспоминание в специальный флакон и осторожно запечатала его. Шесть склянок, наполненных серебристыми нитями воспоминаний, стояли перед ней аккуратно в ряд, и каждой был присвоен собственный номер, который показывал, в каком порядке их надо смотреть. Гермиона надеялась, что видит их не в последний раз, но не существовало никаких гарантий, что ей удастся выжить в финальной битве, которая приближалась с внушающей ужас неизбежностью.

Она медленно и осторожно упаковала флаконы в коробку, отделанную изнутри мягкой тканью, молясь про себя, чтобы эти меры предосторожности оказались не напрасными, чтобы, как только закончится последняя, решающая битва, она, разбирая дорожный баул, заметила записку (которую спрятала в книге о потерявшем память Локхарте).

«Если всё сложится удачно, Драко придётся совсем недолго влачить жалкое существование, на которое я обрекла его, хотя… даже если его "приключение" продлится дольше ожидаемого, полагаю, он заслужил это незначительное унижение».

Гарри и Рон, изнуренные за день поисками возможных способов проникновения в пещеру, уже спали сном младенца, и Гермиона с облегчением выдохнула: это избавляло её от необходимости применять к ним Оглушающее заклинание. Замаскировавшись, она выскользнула из дома и отбежала от него подальше. Аппарировав, она чуть не свалилась на спину, неудачно приземлившись на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к Гринготсу.

Она успела к самому закрытию, что полностью соответствовало её планам. Обычно в это время в банке посетителей почти не бывало. Брошенный вокруг осторожный взгляд подтвердил: Косой переулок практически безлюден. Без дальнейших церемоний Гермиона торопливо, перешагивая сразу через две ступеньки, поднялась по лестнице и вошла в банк как раз, когда раздался звон часов, отбивавших время. Принимающий посетителей гоблин, взглянув на её маскировку, брезгливо фыркнул.

— Мне нужно открыть новое хранилище, — не тратя времени даром, заявила Гермиона. — Быстро.

Никак больше не реагируя на её маскировку, гоблин всё же поворчал о несвоевременности посещения их заведения, пока искал подходящее хранилище. Вскоре она уже стояла в низеньком подвале, касаясь его свода головой. Он производил гнетущее впечатление, потому что походил на склеп, и Гермиона невольно прикрыла глаза, содрогнувшись от подобного сравнения. Впрочем, почти так и было на самом деле: ведь здесь она практически хоронила Драко Малфоя.

Попытавшись вытряхнуть из головы эту отвратительную мысль, она поставила коробку с воспоминаниями на пол посредине хранилища и покинула его. Гоблин, желавший уйти отсюда не меньше Гермионы, всячески подгонял её побыстрей забраться в тележку.

Выйдя на улицу, она лишь единожды позволила себе обернуться и взглянуть на банк, двери которого как раз запирали на ночь. Затем, затянув потуже плащ вокруг дрожащего тела, она дизаппарировала прочь.

Когда Гермиона вернулась в дом, Гарри и Рон крепко спали. Она отсутствовала всего полчаса, но ей показалось, что с тех пор, как она ушла, прошёл не один год. Её мутило от страха, когда она возвращалась мыслями к тому, что собиралась сделать. Но у неё не было выбора.

«Если во время финальной битвы меня схватят враги, они, по крайней мере, не обнаружит в моей голове этих не дающих покоя мыслей о Драко. А если меня убьют, остаётся только надеяться, что кто-нибудь найдёт в моём дорожном бауле записку и вернёт Малфоя оттуда, где я его спрятала».

Сосредоточившись на уже скопированных воспоминаниях: испуганном лице Драко, стрип-клубе и квартире Дирборна, она поднесла палочку к виску. Перед тем, как произнести заклинание и лишить себя их, она коротко попросила у Драко прощения. Затем всё вокруг исчезло в ослепительной вспышке.

Переводчик: irinka-chudo
Редактор: Shantanel

Предыдущая глава