Глава 33. Часть 1

Эдвард Каллен

Бессонница. Бессонница − это когда ты лежишь в постели с закрытыми глазами, ровно дышишь, расслабляешься и даже удобно складываешь руки, чтобы они нигде не мешались. В общем, лежишь полностью готовый ко сну, но он, сука, почему-то никак не идет к тебе. Первые пятнадцать минут ты ждешь спокойно, сглатывая слюну, потому что некстати вдруг понимаешь, что тебя охватывает жажда. Ты стараешься не обращать на это внимания, потому что знаешь: когда придет сон, тебе будет не очень приятно просыпаться и идти в туалет. Проходит еще полчаса, ты уже нервно вздыхаешь и начинаешь часто менять свое положение, переворачиваясь с одного бока на другой. На лбу появляются морщинки, потому что вся эта кутерьма начинает надоедать. Ты смотришь на часы и понимаешь, что лежишь уже около двух часов, а сна ни в одном глазу. Потом ты решаешься пойти выпить воды, потому что думаешь, что именно из-за жажды не можешь уснуть. Ты как старый дед, недовольно откинув одеяло, угрюмо вздыхаешь и поднимаешься с постели, после чего, шаркая ногами, идешь на кухню за стаканом воды. Утоляешь свои потребности и возвращаешься в свою постель. С чувством наслаждения и легкой улыбкой на лице ты снова ждешь, что долгожданный отдых скоро наступит. Но не тут-то было... Проходит еще полтора часа, и ты уже мысленно материшься. Несколько раз пересчитываешь овец или что там еще считают, обдумываешь вымышленную ситуацию и пытаешься представить свой ответ на заданный своим врагом вопрос. Когда в воображаемом мире все глобальные вопросы решены, а ты остаешься в выигрыше, то приходит чувство удовлетворения, но не сам сон. Ты опять это понимаешь и начинаешь закатывать глаза, осознавая, сколько времени потрачено впустую. Но, как только наступает раннее утро, ты вдруг ощущаешь, что вот оно, то самое, чего ты так долго ждал − расслабление. В итоге, оставшись совершенно истощенным и обессиленным, ты засыпаешь. Проходит час или два, когда звенит будильник, и тогда ты готов разорвать весь мир в клочья, лишь бы не просыпаться.

К чему я все это говорю? Да к тому, что я был бы счастлив, если бы у меня была обычная бессонница. В моем случае все куда хуже. Меня лихорадило, трясло, мучила жажда. Выпитый алкоголь был явно лишним. Мое тело покрылось липким холодным потом, состояние было как в бреду, а кровоточащая рана, закрытая бинтом, горела и болела так, что я готов был загрызть самого себя, лишь бы больше не испытывать ничего подобного. Но самое хреновое то, что даже не это так терзало меня. Меня мучило другое – сумасшедшее, раздирающее чувство вины и бесконечный поток мыслей. Много мыслей. Они не давали ни секунды покоя. Я думал и думал без передышки. Я злился и готов был орать на весь дом, если бы можно было. Но не мог, потому что в соседней комнате спала моя дочь и ее мама. Те люди, которые стали дороги мне всего за каких-то пару недель, и которых я ни в коем случае не хотел разбудить своим обиженным воплем.

Я сходил с ума, а все из-за того, что Эмили, которая появилась в моей жизни совсем недавно, страдала. Мало того, что над ней и ее матерью от всей души поиздевался Блэк, мало того, что Эмили похитили, так нет, судя по всему, судьбе этого было недостаточно! Уильямс – эта тварь, конченый ублюдок и мразь, похитил и покалечил мою дочь. Он оставил свой отпечаток на теле моей девочки. Он поставил клеймо в виде буквы, с которой начинается его гребаное имя. «R». Я ненавижу эту букву! Я ненавижу его!

Я лежал в своей ледяной и мокрой от пота постели и, сжимая простынь в кулаках, мечтал об убийстве человека. Я и раньше думал об убийстве – о расправе над Блэком, но Уильямс был вне конкуренции. Я хотел уничтожить его. Я хотел убивать его медленно и жестоко, чтобы он мучился и молил о смерти. Но, как ранее подметила Изабелла, Борги-Уильямс в тюрьме и я никак не могу добраться до него, за исключением нескольких способов, которые я бы смог воплотить в реальность...

Всю ночь я слышал, как из соседней комнаты раздавались звуки: детский крик, плач, какое-то шуршание и бормотание. Белла полночи пыталась убаюкать и успокоить Эмили, а я не вмешивался, потому что боялся. Боялся, что я просто не нужен им там. Вчера ночью Эмили вообще не смотрела на меня. Мне казалось, что она сделала огромное одолжение, позволив мне донести ее от скорой до машины. Но ее вчерашний последний взгляд дал отчетливо понять, что в ее сердце мне нет места. Может, я заблуждался, торопя события, но делал выводы сразу после того, как понял, что Эмили не хочет меня видеть.
Была только Белла, которая смотрела на меня щенячьими глазами, словно вообще не понимала, что происходит вокруг. Она была в замешательстве с того самого момента, как я привез их в эту маленькую квартиру. По ее словам, я не дал ей выбора, все решил за нее, но это не так. Я мог предоставить ей этот выбор, если бы он у нее изначально был. Им в любом случае некуда ехать, некуда идти, не на что жить. Я старался сделать как лучше, но понимал, что получается как всегда плохо. Белла не понимала меня, я не понимал Беллу, а Эмили так вообще видела во мне врага номер один, в этом я убедился очень быстро.

Наутро после похищения я стоял на кухне с чайником в руках, не ожидая, что сейчас подойдет Изабелла и позовет меня на разговор с Эмили.

− Эмили хочет с тобой поговорить, − войдя на кухню, сообщила девушка. Я потерял дар речи, почувствовав, как части тела одна за другой медленно отнимаются, а внутренности покрываются ледяной коркой.

− Когда? – скорее пропищал я, испуганно поглядев на девушку. Конечно, я знал, что нам предстоит разговор, но то, что он должен состояться так скоро, стало для меня шокирующей новостью. Я не был готов к этому, я даже не знал, что скажу девочке, которая пережила столько стресса за последние двое суток. Я не хотел быть тем, кто бы добил ее.

− Сейчас... – прикусив нижнюю губу, пояснила девушка, не видя моих сомнений на этот счет.

− Эээ, хорошо, − я почесал бровь и, оглянувшись на кружки, стоящие на столе позади меня, двинулся вперед.

− Эээ, ты что делаешь? – насторожилась Белла, отступив назад. Я смущенно посмотрел на нее, не понимая, что так сильно напрягло ее.

− Иду к Эмили, − объяснил я. Изабелла вскинула брови и перевела глаза на мои руки.

− Может, ты оставишь чайник здесь? – она указала рукой на дымящийся предмет, который я по-прежнему удерживал в руке. Черт! И как это я так умудрился? Я не заметил, что потащил за собой чайник! Как это вообще возможно?

Моя рассеянность начинала меня пугать.

− О, точно, − опомнился я и, замешкавшись, поставил чайник на стол. Это было так неловко. Я волновался. Нет, я дико волновался! Я боялся и дрожал от страха, потому что не знал, чего ожидать от встречи с девочкой. Конечно, я мечтал о том, что Эмили, узнав, что я ее папа, улыбнется и обнимет меня как родного. Но даже последний идиот знал, что это невозможно. Даже если она примет меня, мне не стоило ждать пламенных объятий и радостных криков в виде: «Папа, я так рада, что ты мой папа!» Бред, бред и еще раз бред.

Как только мы с Беллой прошли к комнате и оказались внутри, я увидел дочку, лежащую к нам спиной. Когда девушка сообщила Эмили о нашем появлении, девочка тут же повернулась к нам лицом. Мы с ней встретились глазами, и уже тогда я понял, что потерпел поражение. Ее взгляд говорил о глубокой обиде, которую я не смогу растворить лишь одним разговором. Я был обречен на провал, но попробовать все равно стоило...

− Привет, − выдавил я из себя, взмахнув рукой, и тут же пожалел о своих словах, поняв, как глупо это все выглядело. Сжав пальцами переносицу, я вдохнул побольше воздуха, который бы проветрил мой мозг, после чего прошел к кровати и сел рядом с девочкой. Посмотрев ей прямо в глаза, я обнаружил в них непонимание и прохладу, которые как миллион иголок впились мне в сердце. Я не хотел, чтобы моя дочь отвергла меня и, уж точно не хотел, чтобы она меня ненавидела.

− Эми, я... – неудачно начал я и тут же запнулся. Я не знал, как лучше начать, поэтому продолжил свои неуклюжие попытки. − Слушай, я знаю, что ты... В общем... Ну... – к этому моменту я почувствовал себя конченым болваном, который и двух слов связать не может, чтобы выразить свою мысль.

− Эми, в общем, ты помнишь, что вчера сказал тот парень, который держал тебя, верно? – на автомате выпалил я и только потом подумал, что именно сказал. Какого хера, Каллен?

Эмили подняла на меня шокированные глаза, а я сглотнул. Я мудак...

Набравшись смелости и прочистив горло, я продолжил свои неумелые объяснения.

− Ну, я имею ввиду, ну ты знаешь. То есть...

− Эдвард... – вмешалась Изабелла, как раз когда я решился на последний шаг.

− Погоди, − взмахом руки, я остановил девушку и добавил. − Эмили, я хочу тебе сказать, что я... – я на секунду прикрыл глаза и вдохнул, − что я твой папа. Это правда. Вот.

Наконец, этот сумбур закончился, оставалось увидеть реакцию, которая не заставила себя долго ждать. Сначала Эмили задумчиво опустила ресницы, а потом вдруг произнесла:

− Ты обманывал меня.

Мой желудок скрутило, а рана начала зудеть. И что я мог на это ответить???

− Что? Нет! Никогда! – я отрицательно покачал головой.

− Ты обманул меня, − повторила она, кивая головой и одновременно с этим сминая пальчиками ткань пододеяльника.

− Эмили, я... – в наш диалог вмешалась Изабелла.

− Ты тоже мне врала! – неожиданно воскликнула девочка, с обидой посмотрев на свою мать. Неприятно. Ситуация была изначально напряженной, но, как оказалось, это еще только начало.

− Что? Эми, нет! Я не врала тебе... – нервно заверила Белла свою дочь, а я уже не знал, на кого мне смотреть.

− Вы оба врали. Вы говорили, что любите меня, но вы врали мне! – начала вопить дочка, в то время как мы с Изабеллой в шоке переглядывались и одновременно следили за девочкой. − Ты говорила, что папа далеко, что он не может быть со мной! А ты говорил, что мой папа хочет быть со мной, что он любит меня! Ты никогда не любил меня! Я вас тоже не люблю! Вы предатели!− прокричала она во все горло, а после этого скрылась под одеялом с головой и буквально завыла. Это зрелище не для слабонервных! Такого я еще никогда не видел. Я довел своего ребенка до истерики. Я считал себя моральным уродом.

Она и так столько пережила, а тут еще я со своими оправданиями. А по сути, мне не было оправдания, она была права. Я предал ее с самого начала. Если не в день ее рождения, то в день, когда мне сказали, что у меня есть дочь. Все последние месяцы я был рядом, но вместо того, чтобы сблизиться, делал все, чтобы оттолкнуть ее и Беллу от себя. Единственное, с чем я был не согласен, так это с виной Изабеллы. Ее не в чем было винить, Эмили погорячилась и уж точно любит свою маму.

− Эми, прошу тебя, родная! – Белла подошла к кровати и попыталась убрать одеяло с малышки, но та серьезно сопротивлялась.

− Уйдите! Оставьте меня! – проревела дочка, вцепившись в одеяло. Она не хотела нас даже видеть, о каком отцовстве вообще может идти речь...

− Эмили! – я также попытался убрать покрывало, чтобы увидеть лицо девочки. Я надеялся, что нам удастся переубедить и успокоить ее, но кого я обманывал...

− Отстаньте от меня! – прорыдала девочка, начав дрыгать ногами, отмахиваясь от нас обоих. Мне даже пришлось чуть отстраниться, чтобы не получить удар в бок. Хотя может, это было бы неплохо, она бы так отомстила мне за ту боль, что я причинил им обеим.

− Эмили, детка! − протянула девушка, пытаясь унять дергания малышки, но это было бесполезно.

− Отстаньте от меня! Я ненавижу вас! Вы обманщики! – сквозь толстое одеяло провыла Эмили, не переставая махать ногами.

− Эмили!

− Эмили! Послушай, мы не хотели тебя обманывать. Мы любим тебя, − предпринял я новую попытку. Но разумеется, она бы никогда не стала меня слушать. Если даже Белла не справлялась с эмоциями дочери, то что говорить обо мне? Я абсолютно ничего не смыслил в детской психологии и до идеального отца мне еще очень далеко, примерно как до луны и обратно. Да уж, похоже, я не совсем гожусь для роли отца, может, это все было ошибкой.

Может, Белла была права, и мне вообще не стоило появляться в их жизнях, может, мне стоило отойти назад и позволить им жить своей жизнью, а мне продолжить вести свое необремененное никакими детскими заботами и семейными проблемами существование. Всем бы наверняка стало только лучше от этого. Наверное, мы слишком поторопились.

− Неправда! – в истерике прорыдала дочка, обрубив мою ужасную мысль на корню.

Тут я с больше силой почувствовал, как злость на самого себя перекрывает мои рецепторы. Сколько можно жалеть себя и бояться ответственности. А, Эдвард?

Я такой жалкий и никчемный. Я даже слабее и хуже чем червяк. Он даже с отрубленным телом может двигаться дальше, а я, получив первый отказ, тут же сдался и отступил назад как последний трус.

− Эми, − чуть ли не плача, произнесла Изабелла. – Мы правда любим тебя. Ты самое дорогое, что есть в жизни.

− Я не верю вам! Уходите! Уходите! Ненавижу вас! – прокричала малышка, пока я как баран стоял и растерянно глазел на искривившееся от боли лицо девушки и трепыхающееся из стороны в сторону одеяло, под которым лежал обиженный до слез ребенок. Мой ребенок, который плакал из-за меня! Сказать честно? Я ненавидел себя за это. Я готов был пойти и удавиться, если бы не звонок в дверь, раздавшийся как нельзя кстати.

− Я открою, − предупредил я, заметив взволнованный взгляд Беллы. Она в любом случае должна была остаться с девочкой, так что выбор был не велик.

Как только я распахнул дверь перед гостями, в квартиру ворвалась обеспокоенная Элис и Джаспер, который выглядел не лучше, но не из-за того, что он всю ночь волновался обо мне или Эмили, а скорее всего, что-то случилось помимо наших проблем. Получив сумку с вещами из рук своего парня, Элис выяснила маршрут, по которому она попадет в спальню к девочкам и сразу ринулась туда, оставив нас с Хейлом одних.

− Как ты себя чувствуешь? – спросил парень, поглядев на мою скрюченную позу. Я закатил глаза, понимая, что смогу ответить на вопрос только в одном ракурсе. Никто не беспокоился о моем эмоциональном состоянии, до этого никому не было дела. Ведь все волнуются только о том, что видят, а видят они меня, скорчившегося в три погибели. Никто даже представить не может, что творится у меня внутри, да это и неважно. Мне не впервой.

− Нормально, надо только съездить в больницу сменить повязку. Скоро должно зажить, − пояснил я, оттягивая вперед рубашку, чтобы та не испачкалась в крови.

− Ну да, если ты не будешь пить и шастать по дому, то заживет, − отрешенно пробормотал друг, пройдя по квартире.

− Что? Я не пил! – возмутился я его недоверию. Удивительно, как легко врать не только другим, но и самому себе.

− Ага, а перегаром, наверное, прет от меня, − усмехнулся Джаспер, положив объемную коробку конфет на журнальный стол в гостиной. Насупившись, я уставился на друга, который не обращал на меня внимания.

− Как Эмили? – поинтересовался Хейл, наконец, повернувшись ко мне. Я убрал упавшие на лоб волосы, вместе с тем протерев лоб и вздохнув.

− Она в безопасности, но последствия просто ужасные. Она травмирована... – после этих слов я запнулся, почувствовав боль в горле и пощипывание в глазах. Ну да, мне осталось только расплакаться. – Они поставили ей клеймо...

Джаспер сдвинул брови, отчего на его лбу образовались складки.

− Клеймо? Ты серьезно? Настоящее клеймо? – изумился парень, ошарашенно поглядев на меня. Недовольно поморщившись, я кивнул.

− Там буква «R». Кожа в прямом смысле обуглена, и я не знаю... – беспомощно выдохнул я. – Это страшно и больно, − прошептал я, покачав головой и сев на диван. − Я не представляю, как она пережила все это и как она борется. Она ведь такая маленькая, − я опустил голову, стараясь не смотреть на Джаспера, потому что боялся показать ему свою слабость. А то что я сейчас слаб, было очевидно. Я взрослый мужик и не могу совершить ни единого нормального сильного поступка. Не могу даже сдержать свои эмоции, в то время как моя маленькая девочка перенесла столько страданий и повреждений, но до сих пор держится. Невероятно! Характером она точно не в меня пошла, наверное, в Изабеллу...

− Дети порой сильнее, чем кажутся. И ей нужно время, чтобы прийти в себя, − изрек Хейл, глядя куда-то в сторону, скорее всего, на шкаф, стоящий в углу комнаты. – Нам надо поговорить, − резко сменил он тему и строго посмотрел на меня.

− В чем дело? – насторожился я, вскинув бровь.

− Можно не здесь? – спросил друг, когда в гостиную вошла Элис. Я обернулся назад и увидел девушку, на лице которой красовалась мягкая улыбка. И что это значит?

− Изабелла и Эмили сейчас выйдут, − известила она, а я удивился сему факту.

− Все в порядке? – спросил я, надеясь, что Брэндон поймет, о чем я.

− Не знаю, что именно ты имеешь в виду, но Эмили уже не плачет... – кивнув, пояснила она, уперев руки в бока.

Проводив Элис на кухню и показав ей, где и что находится, мы вернулись в гостиную, как раз к моменту появления Изабеллы и Эми. Девочка, надув щеки, крепко держалась за руку матери, будто боясь остаться без поддержки. Ее лицо опухло и покраснело от слез, глаза были покрасневшими, а ресницы влажными. Дочка старалась не смотреть на меня, а я не мог не чувствовать досаду от того, что так облажался. Я так надеялся, что она примет меня, что хотя бы не оттолкнет меня, но все вышло с точностью до наоборот. Я чувствовал себя обманутым и почему-то оскорбленным до глубины души. Не знаю, чего я ожидал от пятилетнего ребенка, который был поврежден как изнутри, так и снаружи. Видимо, во мне говорил эгоизм, который нужно всеми силами искоренить, потому что ни к чему хорошему он меня не приведет. Я ненавидел это в себе, эгоизм затуманивал мою голову, доводя до безумия и самых безрассудных поступков. Боже, куда я качусь...

− Вы не против, если мы с Эдвардом уединимся для разговора? – спустя некоторое время поинтересовался Джаспер, рассчитывая на то, что мы наконец сможем поговорить о том, что так сильно беспокоило парня.

Как только девушки одобрительно кивнули, мы с Хейлом отправились в мою комнату. Черт, мне очень не хватало кабинета, нужно срочно переезжать отсюда, как можно быстрее!

− В чем дело? – поинтересовался я, присев на край письменного стола. Так было легче переносить боль, которая буквально выстреливала мне в живот, посылая резкие импульсы прямо в голову.

− У меня две новости. Одна личного характера, другая по работе... – пояснил друг, расставив передо мной кисти рук. Я стоял, не двигаясь, и с кислым выражением лица продолжал пялиться на парня. – С чего начать? – спросил он, не заметив никакой реакции от меня.

− С любой, − махнул я рукой, после чего оперся ею о поверхность стола. – Давай сначала о работе, − добавил я, запрокинув голову назад и посмотрев на потолок.

− Хорошо. В компании переполох...

Я тут же посмотрел на Хейла и нахмурился. Слово «переполох» в последнее время тоже очень сильно напрягает меня...

− Какой, к чертовой матери, переполох? С чего вдруг?

− Прошла информация, что ты лишился своих акций, и все с чего-то решили, что теперь ты уйдешь с поста президента...

− Опять?! Сколько можно это обсуждать!? Я никуда не уйду! Будешь в компании, объяви об этом во всеуслышание. Останови эти долбанные слухи, − прорычал я, начиная злиться от этого круговорота слухов за моей спиной. − Прошу тебя, не заставляй меня проходить через все это вновь, − скуксив лицо, покачал я головой.

− Я тут не причем, извини, − отрекся он, пожав плечами.

− И откуда они узнали об акциях? Никто, кроме юристов и еще нескольких человек не знает об этом... – с подозрением уставился я на друга.

− Понятия не имею. Проблема не в этом, а в том, что тебе следует появиться в компании, там очень много дел. Беспрестанно звонят партнеры и другая нечисть. Еще должны пройти перевыборы в первые вице-президенты компании. Бэйли сейчас задержан. Всеми вашими делами занимается Брукс, он хоть и исполнительный вице-президент, но это тоже не дело, − как маленькому пояснил Хейл, покачав головой. − Ты видел своих помощниц? – наморщив лоб, спросил парень.

− Когда? – возмутился я, приподняв плечи. − Я в компании не был уже несколько дней. Я словно в параллельный мир попал, о фирме даже не успевал думать, − с недоумением объяснил я, а потом усмехнулся. − Самое парадоксальное, но мне даже никто не звонил.

− Потому что твои новые помощницы Лалия и Илана работают за десятерых. Я предупредил их, чтоб тебя никто не беспокоил, поэтому они сливают звонки и встречи на Брукса, меня и других руководителей отделов.

− Да? – я вскинул брови. − И где ты нашел таких замечательных помощниц с такими странными именами, да еще и в двойном экземпляре?

Удивительно, но я даже ни разу не видел и уж точно не слышал ни одну из них.

− Слушай, я тружусь тебе во благо, а ты тут же все взял и обос**л! – прошипел Хейл. − Я могу позвонить им и сказать, что ты будешь рад освободить их от лишней работы.

− Ладно-ладно, я понял, − я остановил его нервный поток высказываний. − И это не лишняя работа, это их обычные обязанности. Просто хоть раз бы мне позвонили, чтоб я знал, как звучит их голос, − ровным, но строгим голосом изрек я. Джаспер вздохнул и закатил глаза.

− Это уже не мои проблемы. Я сделал все, что мог.

− А что с Таней? Ты ее когда в последний раз видел?

− На последнем собрании. Она вообще пропала, даже свои вещи не забрала. Приказ об увольнении вроде готов, но ей его не вручили.

− Ладно, потом разберемся, проехали, − сказал я, устало потерев веки. − Спасибо тебе за помощь, − честно поблагодарил я друга, а потом задумался об остальных. − А где Эммет? Я что-то не помню, чтобы он мне звонил...

− Он занимается расторжением сделки с Блэком. И еще он в депрессии, так что лучше не трогай его... – замялся Хейл.

− Чего? – прищурился я, подавшись вперед.

− Его возлюбленная в Чикаго, вот он и ушел в себя, скучает, − ответил Джас, поджав губы. Видимо, парень хорошо понимал друга, пройдя через то же самое, но мне до него было далеко.

− Дурдом, − усмехнулся я, покачав головой. Такое ощущение, что вокруг шла раздача любви, а я, пока занимался своими делами, не заметил этого и просто проморгал счастливый момент. И с каких это пор Эммет стал таким сентиментальным... − А то, что у его друга ребенка украли и подстрелили в процессе освобождения, так это вообще ерунда? Конечно, подумаешь какая мелочь... – саркастично подметил я, пожав плечами. Я собирался снова уйти в свои рассуждения о дружбе, как Джаспер вдруг ошарашил меня...

− Элис беременна...

Я пару раз моргнул и медленно перевел взгляд на друга.

− Что?

− Ты слышал... – кивнул парень. Раскрыв рот, я начал хватать воздух, пытаясь хотя бы что-нибудь ответить, но потом захлопнул свою челюсть обратно. Немного подумав, я все-таки взял себя в руки и произнес:

− Я просто подумал, что мне показалось, − нахмурился я. − Беременна? Но как?

Джаспер вскинул брови в удивлении.

− Думаю, не мне тебе объяснять как... – ответил он.

− То есть... – я замялся, задумавшись об отъезде Элис за границу. − Ее же не было столько времени... Ты не сомневаешься?

− Нет, Эдвард, я не сомневаюсь в ней. Это мой ребенок. Ее не было меньше месяца, у нас все сходится, − очень спокойным тоном пояснил он. Я могу сказать, что друг действительно был уверен в Элис на все двести процентов.

− Какой срок?

− Восемь недель, − взбудораженно ответил парень.

− Отлично. И что ты думаешь делать?

− По этому вопросу я хотел проконсультироваться с тобой, − он нахмурил брови и поджал губы.

− Хах, нашел консультанта! – безрадостно усмехнулся я и скрестил руки на груди. − Мой ребенок знать меня не желает! Так что я не лучший советчик. Спроси у кого-нибудь другого... – я поменял позу, еще больше оперевшись о стол, чувствуя, что готов свалиться в обморок от внезапно наступившего головокружения. Я точно не был уверен, от чего такое состояние, но предполагал, что не из-за боли в боку.

− Я не об этом, мне не нужны советчики. Я хотел узнать у тебя, будешь ли ты моим шафером на свадьбе? – огорошил он меня.

− Что? Свадьбе? На какой свадьбе? – опешил я, начав заикаться. Я почувствовал потребность в очень крепком кофе или водке, и то, и другое помогло бы отойти от шока.

− На моей свадьбе. Я сделал предложение Элис, − скривившись в улыбке, пояснил Хейл. − Еще все неофициально, но она согласилась, − довольно проговорил он, выглядя так, будто накурился очень качественной травы. Мне не нравилось то, что он говорил, и стало не по себе. Я напрягся, почувствовав, как по коже побежали мурашки. − Эд, ты себя нормально чувствуешь? Ты побледнел.

− Я не верю. Я не хочу терять друга... – сглотнув слюну и чуть не подавившись ею, просипел я.

− Знаешь, может это будет для тебя новостью, но я не умираю, а просто женюсь. У меня будет своя семья, − улыбнулся Джаспер в предвкушении счастливых семейных будней.

− Джас, ты не торопишься?

− Я знаю, что прошло совсем немного времени, мы с Элис познакомились недавно. Но Эд, я знаю, что это она – та самая, которую я так долго ждал. Я люблю ее. У меня будет ребенок от любимой женщины. И да, возможно, я очень сдержанно об этом говорю, − парень оглянулся на закрытую дверь, боясь, что его услышат. − И наверное, я говорю все это не к месту, но ты знаешь, я счастлив! Эдвард, я еще никогда не был так счастлив, − чуть подавшись ко мне и схватив меня за плечи, ликующе изложил друг. Он сдерживал себя, чтобы не закричать от радости, и говорил тихо, чтобы никто нас не услышал, но по светящимся глазам парня я понял, что это правда. Джаспер Хейл скоро будет женатиком и отцом в одном флаконе, и еще он до головокружения рад этому. Он по-настоящему счастлив! Счастливее, чем я...

Это что, зависть? Нет-нет-нет. Постой, Каллен, успокойся! Ты не завидуешь своему другу. Тут и завидовать нечему, он женится, чему тут завидовать?

Я сглотнул.

Чему тут завидовать? Ты серьезно?

Но разве ты не мечтал о семье? О полноценной семье, где ты любил бы девушку, она - тебя, у вас был бы ребенок, который обожал бы вас обоих, а ты бы души не чаял в своем чаде, заодно мечтая о прибавлении.

Да, все это очень здорово и прекрасно в розовых мечтах.

Только вот у меня уже есть дочь, которая терпеть меня не может. У нее есть мама, присутствие которой бросает меня в жар и дрожь одновременно, но я стараюсь не обращать на это внимания, потому как эта девушка дико устала от моей напыщенной задницы, которая только и делала, что обижала ее. По сути, все для семьи у нас есть, только загвоздка в том, что мы друг другу не подходим. Наверное...

Как странно, что совсем недавно я даже мысли не допускал о том, чтобы остепениться и создать семью, а теперь, глядя на друга, вдруг опомнился и понял, что пора... Чертов Джаспер Хейл!

− Эдвард? Ты в порядке? – Хейл вырвал меня из моих глубоких размышлений.

− Да. Да, в порядке... – я прочистил горло.

− Ну так что? – Джаспер вскинул брови, ожидая от меня ответа.

− Что? – удивился я, не понимая, чего он от меня ждет.

− Ты согласен?

− Ты о чем? – нахмурился я.

− Брат, да что с тобой? – воскликнул парень, заметив мою отчужденность. − Ты согласен быть свидетелем на свадьбе?

− А, конечно! Пф, в чем вопрос. С радостью! – слишком оживленно ответил я, выдавив фальшивую улыбку.

Я уже говорил, что я эгоист? Так вот забудьте! Я законченный эгоист! Я даже за друга порадоваться не могу! И какой я после этого ему друг? Я последний индюк и засранец!

Да и вообще, кто бы мог подумать, Элис беременна, а Джаспер женится! Они женятся! Новость отличная, но у меня остался легкий неприятный осадок на душе... Белла об этом знает или все же нет? Но если я правильно понял, то пока ребята не собираются говорить ей об этом. Наверное, не хотят шокировать... Но это ведь отличная новость для лучшей подруги, разве нет? Эти двое могли бы порадовать Изабеллу, в ее жизни появились бы хоть какие-то хорошие моменты. Я определенно чего-то не понимаю...

***

Прошло еще немного времени, прежде чем наши гости уехали. Ну а я решил долго не рассиживаться и заняться делами, собираясь сначала заехать в больницу, чтобы сменить перевязку и получить лошадиную дозу обезболивающего, иначе умру от невыносимой боли, которая с каждой минутой только усиливалась.

Надев обычную белую рубашку, костюм цвета мокрого асфальта, черные туфли и пальто, я выглядел весьма сносно, в таком виде можно было появиться где угодно. Единственное, что выдавало мою несостоятельность - это слабая подкошенная походка, лицо, которое искривлялось при каждом шаге, и почти что недельная щетина. Нет, я еще раз убедился, что нам нужно сменить место жительства и сегодня же переехать в квартиру, где есть все, что требуется для повседневной нормальной жизни. Оставалось только предупредить об этом Изабеллу, остальное − дело техники.

− Ммм, я тут подумал... – остановившись на пороге квартиры, изрек я. − Не распаковывай вещи. Сегодня вечером мы переедем в другую квартиру, более просторную, чтобы мы все могли нормально разместиться.

− Ладно, − кивнула девушка, сдвинув брови к переносице.

− Бен останется здесь, так что если что, зови его или звони мне, − предупредил я, беспокоясь о безопасности Беллы и Эми. С этого дня я решил, что за ними будут приглядывать мои личные телохранители, которые ни на секунду не спустят с них глаз.

− Ты сломал мой телефон, − пояснила Изабелла, а я поморщился, припомнив, почему я это сделал. Надо будет купить ей новый.

− Черт, прости, я забыл, − замялся я и провел рукой по волосам. − Ну, на крайний случай есть домашний телефон.

− Хорошо, − кивнув, она поджала губы.

− Ладно, мне пора.

− Эдвард... – вдруг позвала Белла, а я тут же повернулся к ней.

− Ей нужно немного времени. Она должна понять, что произошло... – осторожно произнесла девушка, пытаясь успокоить меня. Я понимал, что Эмили нужно время и все произошло слишком быстро и сумбурно, но мне просто по-человечески было обидно.

− Я знаю, − я скривился в улыбке, не зная, что еще сказать. − Увидимся.

Как только я занял место за рулем своего Maybach’а, который подогнали мои охранники, то снова услышал мелодию звонка телефона. Начинается....

Это была Эсми. Она, как всегда взволнованная и озабоченная моим здоровьем, поинтересовалась всем подряд и, конечно, не забыла спросить о Эмили и Изабелле. Так как мама проезжала как раз в этом районе, то я дал ей добро на посещение девушек, оставшихся в квартире. Быстро распрощавшись с Эсми, я завел двигатель и тронулся с места, помчавшись в больницу за новой дозой таблеток.

В клинике я провел всего полтора часа. Сдал анализы, меня осмотрели, сделали перевязку, потом выписали какие-то лекарства, дали наставления и, предписав лежачий режим, отправили на выздоровление. Все четко и без излишеств. Видимо, врачи не собирались меня задерживать, потому как в приемной сидело столько страдающих людей, которые нуждались в медицинской помощи, что я на фоне их выглядел как надоедливая муха.

Выйдя из здания больницы, я позвонил отцу. Он как раз был в дороге, поэтому мы условились встретиться с ним на удобной для нас обоих территории.

Припарковавшись у тротуара, я вышел из машины, чтобы немного размяться. Облокотившись на машину, я опустил голову и прикрыл глаза.

− С вами все в порядке, мистер Каллен? – спросил Тед, появившийся позади меня. Качнув головой, я дал ему понять, что сознание терять не собираюсь, после чего оттолкнулся от крыши автомобиля и прошел вперед навстречу к только что подъехавшему отцу.

− Здравствуй, сын. Как самочувствие? – первым делом спросил мужчина, выйдя из автомобиля.

− Отлично! – жизнерадостно ответил я, но Карлайл не оценил моего всплеска эмоций, недоверчиво вскинув бровь. Я закатил глаза и оперся спиной о его машину.

− Я только что из полиции, давал показания. Тебе не звонили оттуда?

− Нет, − я отрицательно покачал головой, задумавшись о том, сколько раз нам с Изабеллой еще предстоит посетить полицию. В этом абсолютно нет ничего хорошего, это будет лишним напоминанием того, что случилось. Черт, когда же это все закончится? − Что-нибудь новенькое?

− Ничего. Двое преступников скрылись на своем внедорожнике, поэтому документы остались у сообщников Уильямса, − разъяснил он, дав мне понять, что радоваться нечему.

− Но они в любом случае скоро засветятся, документы должны всплыть.

− Документы уже появились, − пояснил отец, скривившись в ухмылке.

− Что это значит? – прищурился я.

− Понимаешь, после того как ты подписал отказ от акций в пользу Уильямса, он и его юрист могут делать с документами все что им заблагорассудится.

− Да. Но Роберт за решеткой, он даже не подписал документы.

− К сожалению, не все так просто, как хотелось бы. Уильямс перестраховался и сделал доверенность, − разъяснил Карлайл, покачав головой. – Господи, все гениальное просто, − разочарованно вздохнул он, после чего продолжил:

− Его юрист может полноправно управлять его акциями и даже ставить подписи. Сейчас он является временным владельцем акций.

− Да, но его ищут и если найдут, то посадят. Конец истории, − нашел я лазейку.

− Опять неверно. Он может передать акции преемнику, если таковой имеется. А тот, в свою очередь, может их продать. Таким образом, сделка будет законной, никакого криминала.

− Но они получили их незаконно, − возмутился я, оттолкнувшись от машины и тут же скрючившись от боли, поразившей всю область живота.

− А как ты это докажешь? Ты добровольно поставил подписи. Документы переданы, и теперь ты не имеешь к ним никакого отношения. Юриста Уильямса ищут только как сообщника похищения. И тот факт, что он вообще причастен к этой заварушке, еще нужно доказать.

− Что мне делать?

− Ничего. Руководить компанией с тем процентом акций, что у тебя есть, − с равнодушием заявил отец, а я усмехнулся.

− Ах да, я и забыл. У меня же что-то осталось, − проговорил я, насмехаясь над своим положением. Чертов один процент акций! Это просто издевательство надо мной.

Только сейчас уже на свежую голову я понял, что остался ни с чем. Столько лет работы и вложенных сил - и что в итоге? Да нихрена, огромная дуля с маслом!

− Ты сам сделал свой выбор, тебя никто не заставлял, − сказал Карлайл, заметив мое расстройство.

− Это моя дочь, − резко ответил я, зная, ради чего я отказался от акций. − Я не мог этого не сделать.

Компания – это моя жизнь. Я вложил в нее всю душу, силы, время. Но и Эмили – теперь моя жизнь. Я понял это недавно, сумев отказаться от активов, а значит, от второй части меня. Я знаю, что мой ребенок не должен занимать всего лишь половину моего сердца, но дочка, похоже, сама не хочет, чтобы я был поглощен ею. Да и не могу я полностью отдаться чувству любви к своей девочке, зная, что она не воспринимает меня, отталкивает. И если я позволю себе расслабиться и просто любить ее всем сердцем, боюсь, что не выдержу, когда она скажет, что не любит меня и видеть не желает. Если это произойдет, то уже никто не вытянет меня из пропасти разочарования в жизни.

− Эдвард... – позвал отец, заметив мою отстраненность. Прикрыв глаза и вздохнув, я провел рукой по затылку, а потом уставился на Карлайла.

− Ты не задумывался, откуда у Уильямса столько денег на все это? – выпалил я, резко сменив свое настроение. − Ведь мозгов у него явно маловато...

− Эдвард, я догадываюсь, кто стоит за этим, − изрек отец таким тоном, как будто это было очевидным фактом для всех, кроме меня одного.

− Да? И кто же эта загадочная личность?

− Джексон Кор – юрист Уильямса, − начал мужчина, а я вскинул бровь. − Он является начальником юридического отдела компании «Helfer&Co»... – дальше отец продолжать не стал. Я прикусил губы, чтобы сдержать рвущийся наружу смех. Однако, сколько бы я не старался, у меня не получилось удержаться, и я разразился истеричным хохотом. Я смеялся до слез и коликов в животе. Я чувствовал, что большего разочарования я не испытывал никогда. Не знаю, мои слезы катились градом по лицу, при этом не понимал, то ли плачу всерьез, то ли просто смеюсь до слез. В этом был смысл, потому что если это первый вариант, то это означает, что я начал срываться, мои нервы уже не выдерживают. Стоило мне гортанно всхлипнуть, как отец прервал меня, устав наблюдать за моей истерикой.

− Эдвард.

Я посмотрел на отца.

− Нас обокрали средь бела дня, отец, − проголосил я, стирая ладонями влагу с лица.

− Не обокрали, Эдвард. Скорее это ты у нас любитель благотворительности, − усмехнулся мужчина.

− Да, я добрый... – я улыбнулся и с хитрецой поглядел на отца. На самом деле, ничего веселого в этом не было, но на пессимизм уже не хватало сил. − Думаю, Габриель просто счастлив, − покачал я головой, представляя довольное лицо Хелфера, который все это затеял. Думаю, что через пару недель придут известия о пополнении акций на его счету. Надо будет это отпраздновать.

− Ну, купля-продажа еще не состоялась, так что ему пока нечему радоваться, − проговорил Карлайл, с хмурым видом оглянувшись назад на охрану, которая окружила нас по периметру.

− По крайней мере, теперь мы знаем, кто будет владеть моими акциями, − пожал я плечами. В этом было преимущество, я хотя бы буду спокоен, что акции не окажутся в руках наркоманов, которые нихрена не смыслят в бизнесе.

− Да, и в его владении будет тридцать процентов, − отец подвел неутешительный итог.

− Я думаю, тебе стоит вернуться в головную компанию. После того как истечет мой президентский срок, ты должен занять мое место, − пораженно изрек я, готовый сдать пост отцу. Это не значило, что я не смогу тягаться с Хелфером и его друзьями, просто надо отступить, хотя бы на время, чтобы зализать раны и восстановиться. − Мы не должны позволить Хелферу или кому-то еще занять кресло.

− Давай обсудим это позже... – нахмурился Карлайл, не желая сейчас говорить про это.

− Ладно... – вздохнув, я опустил глаза, посмотрев на свои брюки, на которых образовались мятые складки.

− Как Эмили? – Карлайл оторвал меня от разглядывания самого себя.

− Не очень, − сглотнув, я поднял глаза. − Нам надо показать ее врачам, но чтобы сделать, это она должна прийти в себя, а прийти в себя у нее пока не получается, − поморщившись, пояснил я и огляделся по сторонам.

Опять серая погода, вокруг все такое же холодное и тяжелое, ни намека на весеннее тепло и солнце. Кругом асфальт, мрачные здания, и только цветные автомобили разбавляли всю эту бездну серости. Я впервые за долгое время захотел уехать куда-нибудь подальше отсюда. Куда-нибудь, где много солнца, теплое море и горячий песок.

− Ей нужно дать немного времени, − заявил Карлайл, а я с задумчивым видом повернулся к нему. И почему мне все об этом говорят? Я что, без их подсказки сам не в состоянии этого понять? − Ей всего пять лет, ей тяжело.

− Знаю, − сдержанно ответил я, но не стал продолжать эту тему. Я чувствовал, как от этих разговоров моя температура начинает медленно понижаться.

− Эдвард, я хотел сказать тебе... – я уставился на отца, не представляя, что еще нового он может мне сказать. − Я горжусь тобой. Ты поступил как настоящий отец, как мужчина, который несет ответственность за дочь и ее маму. Ты совершил немало благородных поступков, даже несмотря на то, что за этим последовало много негативных реакций, но ты молодец. Главное, теперь не облажайся. Постарайся сберечь то, что недавно обрел. Эмили замечательный ребенок, − запальчиво резюмировал он, а я с горечью усмехнулся. Да уж, про «облажаться», это как раз про меня.

Тем временем Карлайл продолжал.

− Я знаю, что не показывал своей привязанности к ней, я толстокожий, − отец исподлобья посмотрел на меня, − думаю, ты больше чем кто-либо другой это знаешь, – я хмыкнул на его слова. Да, кому как не мне знать черствость отца в проявлении своих чувств. Иногда он может быть таким доброжелательным, разговорчивым и улыбчивым, кажется, что он готов умереть за близкого человека, но потом может резко превратиться в строго отца, который одним лишь взглядом готов убить за неверное слово или действие. Это мой отец, которого я абсолютно не понимаю и, наверное, даже не знаю. − Эмили действительно дорога для нас с Эсми. Она наша внучка и очень похожа на тебя, Эдвард. Я хотел бы, чтобы мы могли свободно общаться и видеться с ней, поэтому прошу тебя, не наломай дров и не потеряй ее, − закончил он свою тираду.

− Карлайл, все слишком сложно, − пробубнил я, зарывшись пальцами в волосы.

− Не думаю, − он опроверг мое высказывание. Я поглядел на него с недоумением. − На самом деле, всегда легче опустить руки, спрятавшись за трудностями. Но хочу тебя предупредить, что у тебя есть все возможности справиться с этим, для тебя нет не решаемых задач, − он говорил так, будто угрожает мне, а не подбадривает, но я слушал его очень внимательно. − И еще... – посмотрев на свои часы, он нахмурился, но продолжил. − Будь помягче с Изабеллой. Она кажется очень милой и доброй девушкой, не обижай ее, − сложив губы в тонкую линию, улыбнулся Карлайл. Я в ответ также натянуто улыбнулся и отступил чуть в сторону, пропуская Карлайла к машине.

− Ладно, мне пора, − пояснил он, потянувшись к двери автомобиля. Я озадаченно кивнул и, пронаблюдав, как мужчина опустился на сиденье, отступил назад. − Надеюсь, скоро увидимся.

− Да, − нахмурился я, не представляя, как скоро и где мы с ним встретимся.

Бросив на меня еще один многозначительный взгляд, мужчина завел двигатель "мерседеса", а после выехал на дорогу, слившись с потоком других машин.

Продолжение здесь