Белый как полотно мистер Смитт вскочил со своего кресла и бросился к двери. Руки тряслись, а голова шла кругом. Непослушными пальцами мужчина лихорадочно перебирал ключи, пытаясь открыть замок.

- Да что же ты! – простонал Джон пересохшими синими губами, бросая беглый взгляд на зеркало.
Кто-то невидимым пальцем снова и снова выводил на нем «ты мог спасти меня». Страх норовил сорваться с губ безумным криком. Паника охватила каждую нервную клеточку тела, не давая узнику собственного кабинета выбежать в коридор. Ужас липким мерзким холодком окутывал рассудок, и когда пред обморочное состояние было совсем близко, дверь поддалась под весом мужчины, и он словно мешок вывалился в коридор под изумленные взгляды проходящих врачей и полицейских.

- Все в порядке, мистер Смитт? – озадаченно поинтересовался полицейский, на которого не так давно рявкнул главврач.

- Все в порядке! – нервно выкрикнул мужчина, унимая дрожь в руках. – Я устал!

Он яростно захлопнул дверь в свой кабинет, заперев его снаружи на оба замка. Где-то задним умом Джон понимал, что он может закрыть дверь на миллион замков, но это не остановит то, от чего никто не может спрятаться. Нельзя закрыться от прошлого.

Едва не сбив с ног санитара, главврач вылетел на улицу и, запрыгнув в свой автомобиль, устремился домой. Руки все еще била мелкая дрожь, а кровь лишь чуть снова окрасила щеки румянцем.

Алиса весело болтала ногами, сидя за столом в столовой напротив Гаррета и Тианы. Девушка с азартом поведала им о своей новой подруге, что пришла к ней прошлой ночью. С детским восторгом она хотела пересказать волшебную колыбельную, ласково касавшейся слуха и уносившей в мир снов и грез. Но сколько бы ни было приложено усилий, все слова сбежали из памяти девушки, не оставив и следа. Мелодия осталась в одиночестве, отпустив своих бессмертных спутниц в ушедшую ночь. Не рассвет ли спугнул призрачную песню под покров смерти, где она и родилась, пока неприкаянная душа искала утешения в темных безлюдных коридорах, таких же мрачных и одиноких, как и она сама.

- Значит, она живет на твоем рисунке? – вежливо переспросила Тиана.

Женщина весь рассказ слушала очень внимательно, не сводя с Алисы безумного взгляда больших выразительных зеленых глаз. Она жадно глотала каждое слово, слетавшее с языка девушки. Удивительная история завораживала Тиану, в то время как ее вторая половинка отнеслась к этому неодобрительно. Разве может живой человек жить на листе бумаги и только по ночам покидать ее, когда по миру разгуливают порождения тьмы и зла? Ночь - это плохое время, как считала Аннабель. С недавних пор второе «я» Тианы сменило имя. Женщина помалкивала о причинах перемены своего молчаливого и замкнутого подсознания. Просто утром заново представила свою подругу. На все вопросы она лишь опускала взгляд, застенчиво теребя край халата. Она была уверена, что Аннабель не хотела бы, чтобы кто-то узнал, что та испугалась. Суеверная сторона поспешила сменить имя, чтобы ни что не связывало ее с поселившимся по соседству злом.

- Да, это ее дом, - кивнула Алиса, поглядывая в окно.

Сегодня светило солнышко, предвещая долгую прогулку после завтрака. Теплые лучики приветливо ласкали бледную кожу, проникая через мутное окно. Они ласково касались лица девушки, согревая ее своим теплом, разгоняя мрак, сгущающийся вокруг светлого и доброго ребенка.

Сколько бы ни прошло лет, сколько бы время не высушило озер и не стерло гор в пыль, сколько бы историй не спрятало навечно в свои глубины, истина всегда будет одна. Темнота всегда притягивает свет.

- Вам не тесно с ней в одной комнате? – практично поинтересовался Гаррет.

Мужчина как всегда задавал умные вопросы, заставляя Алису расправлять плечи. Иначе, как она может вести разговор с умным человеком, если сидит, ссутулившись как ребенок? В душе девушка лелеяла надежды однажды стать такой же умной, чтобы вот так задавать такие серьезные вопросы, даже не задумываясь.

- Она же не всегда со мной там, - ответила Алиса и загрустила.

Вот как же было бы здорово, если бы Роуз осталась с ней навсегда! Всегда пела бы песни перед сном своим удивительным голосом, гуляла бы вместе с Алисой после обеда, согреваясь под лучами солнца, а то уж больно холодные у нее руки. Это же так здорово всегда быть вместе! Вместе ночью не страшно, зимой не холодно. Вместе не пропасть. Вместе никогда не бывает скучно, ведь можно рисовать, болтать, играть… Да что угодно можно делать вместе!

- Это ничего, - по-отечески ласково сказал Гаррет с улыбкой на круглом лице, - главное, что вы теперь можете быть друзьями. Я, например, никогда не видел своего лучшего друга.

- И как же вы тогда дружите? – На желтоватом худом лице Тианы застыло изумление.

- Он живет в далекой горе с гномами, - охотно пояснил мужчина. – Они делают ложки и вилки.

- Это тоже он сделал? – Алиса покрутила в руках ложку, не заметив, как капнула овсяной кашей на стол.

- Конечно, - еще шире улыбнулся Гаррет. – Я заметил, что мне всегда дают одну и ту же ложку. Это подарок от моего друга. Он прислал ее специально для меня, тогда-то мы и стали друзьями.

И было совершенно не важно, что все ложки в лечебнице были одинаковыми и давали их абы кому, но добродушный мужчина никогда не думал об этом. Ему было невдомек, что маленькие подарочки, которые он оставляет около своей тарелки никогда не дойдут до адресата. Он никогда не узнает, что его забавные оригами из бумаги просто выбрасываются в ведро с остатками еды и никогда не попадут в тот безупречный мир без алчности и похоти, где живут в горах гномы, а в светлых магических лесах эльфы. Что русалки в прозрачных реках лишь плод его воображения.

Попади все трое из своих мирков в реальный мир, они бы просто задохнулись от злобы и безразличия людей. Они бы не смогли принять того, что можно ненавидеть родных. Родных! Которых подарила жизнь, семью, что была наивысшим подарком судьбы.

- Подарки - это так замечательно! – Алиса восторженно сложила ладошки у рта. – Я так люблю дарить подарки!

- Тогда тебе стоит найти твой рисунок, - подмигнул Гаррет. – Я сегодня услышал, как говорили двое мужчин, что скоро к нам вернется Доминик. Думаю, что маленький сюрприз пойдет ему на пользу.

Новость подействовала воодушевляюще. Лучшего дня и придумать было нельзя! Возвращается взрослый приятель Алисы, ночная подруга обещала вернуться, как только стемнеет. Сладкая, как мед, радость переполняла девушку от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах. Ее незабываемый привкус остался на языке, вместе с остывшей овсяной кашей. Возможно, именно потому, что сегодня на завтрак была именно эта каша, в будущем у Алисы, это нехитрое блюдо всегда будет ассоциироваться с приятным замираем живота, как в это абсолютно счастливое утро. У каждого человека свое счастье на вкус. Кто-то ощутит солоноватый привкус моря, где пальмы скромно молчат о пролетевшей летней любви. Кто-то причмокнет как от сладкого эклера со взбитыми сливками, вспоминая как покупала его мамы в соседней кондитерской, когда впервые были увидены дельтапланы. У кого-то на губах остался горький привкус переваренного кофе, принесенного утром в постель. А у кого-то и вовсе сгоревших сухарей, впервые с любовью приготовленных ребенком. У каждого счастья свой вкус. У Алисы это навсегда остался вкус овсяной каши. Услужливая память, спустя несколько лет, не будет напоминать о том, чему предстояло случиться всего пару минут спустя, оставляя в сознании девочки лишь самые приятные моменты.

- Нет… - вдруг тихо прошептала Тиана, глядя в свою тарелку.

- Почему нет? – изумился Гаррет. – Все любят подарки.

Алиса согласно кивнула, не понимая Тиану. Женщина подняла взгляд на своих собеседников, заставив дыхание девушки остановиться, а мужчину дернуться в сторону от нее. В зеленых глазах горело безумие, какого не видела Алиса ранее. Выпучив и без того огромные глаза, она в упор уставилась на девушку, прожигая ее тяжелым взглядом. Сейчас, как никогда, она была похожа на жуткого персонажа из любимой книжки девочки Голлума. Тиана вцепилась ногтями в стол, будто кто-то хотел стащить ее со стула. Она с силой сжимала столешницу, часто и тяжело дыша, словно воздух стремительно покидал ее легкие. Пальцы рук стали цвета снега, на высоком лбу появилась от напряжения вена.

- Тиана, что с тобой? – чуть не заплакала Алиса. – Мне страшно, прекрати так делать! – Девочка чувствовала подкатывающие к глазам жгучие горячие слезы.

Происходящее пугало ее. Пугало настолько, что только искренняя любовь к подруге не давала ей вскочить на ноги и убежать. Друзья так не поступают.

- Нет, нет, нет… - как в бреду повторяла женщина, переводя взгляд то на Алису, то на окно, то на стол, то на тарелку.

Живые зеленые глаза ни на миг не задерживались на одном предмете. Складывалось ощущение, что некто невидимый внутри Тианы трясет ее голову, иначе зрачки просто не могли бы так двигаться, норовя вылететь из глазного яблока. На мгновение взгляд становился ясным, но тут же все снова сменялось дурманящим туманом.

- Тиана, ты пугаешь Алису. - Гаррет осторожно коснулся плеча женщины.

- Неееет! – во все горло заорала человеческая копия Голлума, вскакивая на ноги и с грохотом роняя стул. – Не тронь меня! Не тронь! – Женщина упала на пол и стала бить худыми кулачками паркет. – Я Аннабель! – взревела она нечеловеческим голосом. – У меня нет с тобой ничего общего!

Алиса не могла больше сдерживать слез. Она разревелась, вцепившись в руку подошедшего к ней Гаррета. Она не хотела видеть происходящее, утыкаясь лицом в халат друга. Но никто не мог закрыть у нее слух, чтобы не слышать звуков преисподней, слетающих с тонких губ. Мужчина в немом ужасе наблюдал, как их подруга разбивает кулаки в кровь, крича так, будто ее медленно убивают. На крики уже спешили санитары, на ходу наполняя шприц успокоительным из ампулы.

- Не тронь меня! – все еще надрывалась женщина, когда два врача попытались взять ее за руку, чтобы она не навредила сама себе. – Кровь! Ей нужна кровь! – выкрикнула Тиана в лицо мужчине в белом халате.

- Тише, тише, - как можно спокойней произнес он, поднося иглу к исхудалой руке пациентки.

Женщина будто пришла в себя. Она обмякла в руках врачей, спокойно наблюдая, как ей вкалывают дозу успокоительного. Тонкая игла легко вошла в виднеющуюся синюю вену, оставив лишь маленькую капельку крови. Тиана выдохнула и подняла взгляд на Алису, осторожно выглянувшую из-за Гаррета. На заплаканном личике девушки читался детский страх, когда вокруг происходит непонятный шум и близкие люди начинают вести себя пугающе странно.

- Не ходи за ней! – истошно заорала Тиана, кидаясь к Алисе, заставляя ее снова заплакать и спрятаться за друга. Лишь хорошая реакция врачей спасла ее от длинных цепких рук, уже протянутых к девочке. – Она несет зло! – надрывалась женщина, извиваясь в руках врачей. – Она зло! – мужчины с трудом, несмотря на тощую фигуру пациентки, замотали ее в смирительную рубашку. – Она живет в ночи! Как и все зло! Зло! Зло! Зло! – крики становились тише.

Тиану уводили все дальше, прочь от любопытных взглядов. Только ее слова, чужим голосом слетавшие с языка еще долгим эхом отзывались по коридорам лечебницы. Они наполняли каждую палату, каждый закуток, став предупреждением для каждого, кто был в этой умывшейся кровью больнице. Но никто не обращал внимания на крики душевнобольной женщины, кроме уборщицы, три раза перекрестившейся от страшных слов, ставших предвестием беды…

Алиса сидела на кровати, обхватив свои острые коленки. Стоило ей только вспомнить тихую и мирную Тиану, впустившую беса в свою душу, как в носу снова начинало щекотать, а в глазах покалывать. Бедная, бедная Тиана! Это Аннабель заставила ее так кричать. Тиана бы сама никогда так не напугала Алису, ведь она тоже ее любит.

Девушка хлюпнула носиком. Никогда раньше не пугающий ее закат сегодня с содроганием сердца заставлял наблюдать, как увеличиваются тени, покрывая тьмой землю. Ночь, прежде дарящая вдохновение, сегодня приближалась зловещими шагами, неся с собой всех чудищ, о которых только в книжках читала Алиса. Она кралась, скрывая свое лицо. Даже тонкий ободок полумесяца, и тот, она украла с темного полотна неба, чтобы скрыть свои дьявольские глаза. Наступала ночь, а вместе с ней просыпались и ее дети, мирно спящие там, куда даже день не решался заглянуть, оставляя эти места тьме.

- Ты плачешь? – холодные руки легли на хрупкие плечи Алисы.

Девушка подняла взгляд и встретилась с глазами, полными тревоги и заботы. Роуз бережно обнимала девочку за плечи, готовая перевернуть этот мир с ног на голову, лишь бы эти нежные голубые глаза не знали больше слез.

- Мне страшно, - всхлипнула Алиса, прижимаясь к груди блондинки.

Она обняла ее за тонкую талию, проливая соленые слезы на старую ночную рубашку. Роуз ласково поглаживала свою подругу по волосам и плечам, прижимая к себе. Она ощущала тепло живого тела, подрагивающего в ее холодных объятиях. Ощущала, как капают слезы, обжигая ее кожу своим жаром. Ощущала весь страх, волнами исходящий от девочки.

- Не оставляй меня, пожалуйста, - никак не могла успокоиться Алиса.

Она так не хотела оставаться одна в эту ночь. Будто если ее подруга покинет стены палаты, то непременно произойдет что-нибудь ужасное. Все страшные вещи происходят, когда человек остается в одиночестве. Когда никто не слышит крик, кроме равнодушных стен, когда сквозь пустоту никто не протянет руку помощи. Все самое страшное происходит в одиночестве.

- Не оставлю, - с нежностью произнесла Роуз. – Что тебя так напугало, Алиса? – Она чуть наклонилась, заглядывая в заплаканное лицо девушки.

- Тиана, - вздохнув, ответила девушка.

- Что она сделала? – блондинка аккуратно утерла слезки, с материнской теплотой смотря в глаза девушке.

- Кричала страшные вещи, - прерывисто выдохнула Алиса, садясь прямо. – Но ее тогда звали не Тиана, а Аннабель. Это уже ее второе имя.

Роуз улыбнулась, пригладив взлохмаченные волосы брюнетки.

- А какое у нее было имя раньше? – спросила призрак, продолжая приводить Алису в порядок.

Девушке нравилась эта теплая заботы холодных рук. Но она уже не обращала никакого внимания на ледяные прикосновения. Более того, они были так приятны! Словно мама, которую Алиса никогда не видела. Но если в жизни ей однажды и повезет снова встретить маму, она будет похожа на ее добрую подругу.

- Анна, - уже с улыбкой ответила Алиса.

- Так звали мою маму, - с грустью в голосе вспомнила Роуз.