Мне так тепло, что я готов поклясться, что умер и попал в ад. Все, о чем я теперь могу думать, лишь то, что теперь, когда я мертв, я должен был просто умереть, не успев убить невинных, так что ад был совсем не обязателен. Здесь ужасно жарко, и мое тело ноет от боли. Затем мой взгляд фокусируется, и я замечаю скалистый потолок пещеры, понимая, что я не умер и не нахожусь в аду. Я на арене, поэтому я не совсем уверен, рад я или разочарован.

– Эрована, – пытаюсь я выдавить, но в горле сухо, а слово столь непонятное, что даже я сам едва разбираю сказанное. Я пробую сесть, но мой живот скручивает, и я столь слаб, что заканчиваю тем, как откидываюсь вновь на спину.

– Ты проснулся, – говорит она с таким большим количеством облегчения в голосе, что это заставляет меня попробовать рассмеяться, но выходит только болезненный, скрипучий кашель.

– К сожалению, – говорю я.

– Выглядишь ужасно. Я молилась, лишь бы ты не заболел, но, видимо, не получилось. Сначала твои ноги, теперь и это. – Я вспоминаю, как холодно мне было и как я не мог ничего чувствовать.

– Мои ноги, – хриплю я.

– Они были фиолетовые, – мягко произносит она. – Но не переживай, твои спонсоры прислали мне кое-что, чтобы все исправить. – Сколько же у меня спонсоров?

– Это хорошо, – говорю я. Я стараюсь показать, что говорю искренне, но мой голос звучит не так уж убедительно.

– Насколько ты болен? – спрашивает она, помещая ладонь мне на лоб. Ее взгляд пугает меня.

– Я в порядке. Просто простуда, я встану, и мне станет лучше через… – Приступ кашля нападает на меня, и такое чувство, словно я сейчас выплюну свои легкие.

– А, похоже, у тебя пневмония, – заявляет она.

– Все не так плохо, – спорю я, но в горле горит, и я сомневаюсь, что она даже слушает меня.

– Если не вылечишься, болезнь убьет тебя. Хочешь, чтобы я убила тебя прямо сейчас или попытаешься бороться с ней? – Я думаю о Дэйзи и вынуждаю себя сесть. Я собираюсь сказать что-то типа, ни одна глупая болезнь уж точно не убьет меня, но затем замечаю маленький парашют, плавающий в воздухе снаружи. Яркое солнце создает красивый фон.

– Убей меня сейчас, если хочешь… – Мне приходится сделать паузу и откашляться. – Но если не против, снаружи меня ждет парашют. – Она закатывает глаза, позволяя себе слегка улыбнуться.

– И как я не знала, что это произойдет? – Она встает и хватает его, срывая коробку. Внутри лежит шприц с огромной иглой.

– Ненавижу иглы, – предупреждаю ее я, когда она готовится вколоть мне его в руку.

– Просто закрой глаза, и ты ничего не почувствуешь.

– Уж лучше помру, – кашляю я, и затем она придавливает, вставляя иголку мне в руку, и я выдавливаю небольшой вскрик от боли, как только ощущаю, как шприц проникает в кожу. И боже, он проникает глубоко.

– Все, – говорит она, кажется, спустя вечность. Теперь эта штуковина выглядит и не такой уж большой.

– Не подействовало, – говорю я и кашляю сразу после этого, подчеркивая свою мысль.

– Подожди. Я постерегу первой, а ты еще немного поспи.

– Постой. Сначала скажи мне, сколько нас осталось. Кто умер от торнадо?

– Нас осталось девять. Не знаю точно кто, но никто из профи не умер.

– Титус? – Я начинаю кашлять снова, и она терпеливо ждет, чтобы ответить.

– Он все еще жив. – И она уходит, а я кладу голову назад. Я засыпаю настолько быстро, что мне интересно, разве не стоило мне сделать прививку, чтобы я не спал всю ночь. Я начинаю паниковать в момент, когда просыпаюсь. Живот больше не болит, дыхание стабилизовалось, но лихорадка не сходит. Я пытаюсь вылезти из спального мешка, когда понимаю, что уже лежу на нем голый. Около меня стоит корзина, сотканная из листьев и наполненная водой. Я выпиваю залпом почти литр, как только вижу ее.

– Что со мной не так? – спрашиваю я пустоту своим нормальным голосом. Когда я сажусь, замечаю, что Эрована ушла. Паника набирает обороты, и я встаю, затем мчусь к выходу из пещеры. Она сидит прямо снаружи и ткет новую корзинку. Ее лицо раскрасневшееся, и бисеринки пота украшают ее лоб, поэтому я предполагаю, что распорядители Игр просто решили увеличить температуру, посему меня не убивает лихорадка. Я немного расслабляюсь. Тот медикамент действительно улучшил мое состояние.

– Ты правда только что спросил, что с тобой не так? Я могла бы позабавиться, ответив на этот вопрос.

– Ох, заткнись, – ворчу я. Она поднимает на меня глаза от своей работы.

– Одевайся, я нашла профи, пока ты был в отключке. Теперь нам просто нужно осуществить наш план. – Я краснею совсем немного, когда вспоминаю, что я голый. Не потому что Эрована здесь, насчет этого я не беспокоюсь. Не прекрасно то, что сейчас меня показывают по национальному телевидению, и его наверняка смотрят женщины дважды старше меня, весело проводя время за наблюдением этой сцены. Я тороплюсь быстро надеть какую-нибудь одежду, хоть и слишком жарко и мне этого не очень и хочется. Одевшись, мы хватаем все наши вещи и отправляемся. Мы оба понимаем, что, как только миссия будет завершена, нам придется разделиться. Мы не вернемся в пещеру.

Понимая это, мы идем в полной тишине, борясь с безумно высокой температурой. Спускаться по накаленной горе тяжело. Я жутко хочу дотронуться до воды в ручье, но затем понимаю, что он почти совсем исчез. Просто небольшой мутный ручеек бежит вниз, и вода слишком грязная, чтобы пить. Мы оба умываемся. Мало того что вода прохладная, но и грязь защищает от горячего солнца.

Когда Эрована думает, что мы близко к тому месту, где она в последний раз видела профи, она говорит мне забраться на дерево, чтобы я сумел убедиться наверняка. Я хватаю бинокль из сумки и взбираюсь так высоко, насколько мне позволяет старый дуб, и ветви не начинают кряхтеть и ломаться.

Затем я прислоняю биноклю к глазам и осматриваюсь.

Бинокль удивительно мощный, и я вижу все, что находится примерно в радиусе одной мили. Я просматриваю область на наличие трибутов, но деревья такие толстые в большинстве мест, что я не вижу много. Но Эрована сказала, что профи на поляне, поэтому я должен суметь их увидеть. Я просматриваю небольшие промежутки между деревьями в поисках людей. Когда я замечаю большого парня и Киру, я начинаю говорить, что нашел их. Затем я увеличиваю масштаб и вижу, что этот парень – Титус, и он сжимает в ладони самый большой нож, который я только видел.

Я не могу отвести взгляд, пока наблюдаю, как он отрезает Кире голову. В животе все сжимается, я быстро осматриваю область рядом, ожидая прихода других профи, чтобы убить отморозка и выдать свое местоположение, но этого не происходит. Я еще раз разглядываю Титуса, а затем начинаю уменьшать масштаб. И тут же останавливаюсь.

Я прошу себя отвести взгляд. Мне нужно просто опустить бинокль, и мне не придется смотреть. Но я прикован к месту. Я не могу двинуться. И я вынужден видеть то, что, я знаю, будет преследовать меня до смерти. Титус не отходит от тела Киры, чтобы автолет мог забрать его. Он не ищет припасов, которые мог бы использовать. Он разрезает ее своим ножом и подсовывает руку, чтобы выдернуть ее сердце.

Мои руки начинают дрожать, и я боюсь, что упаду с дерева, но мне не столь везет. Вместо этого я наблюдаю, как он погружает в сердце зубы. Откусывает от него. Съедает его. Я беру контроль над своим телом и буквально чуть ли не падаю на землю. Эрована тут же оказывается рядом.
– А соскочить с дерева нельзя было? – спрашивает она.

– Кира умерла, – говорю я шатким голосом. Мне хочется вырвать. Я собираюсь вырвать. Но вчера я не ел, поэтому в моем животе ничего нет. Эрована тихо наблюдает, как все мое тело дрожит от болезненных холодных спазмов. Когда они прекращаются, она подходит ко мне и без слов протягивает мне мешок сухофруктов. Я выбираю горстку, а затем складываю их обратно в сумку.

– Что это было?

– Я видел, как ее обезглавили, – просто говорю я.

– Все будет хорошо, – мягко говорит она. Я качаю головой, потому что знаю, что, пока Титус не умрет, ничто не будет хорошо. Как только я впервые увидел его на Жатве, я мог сразу сказать, что он сумасшедший. Я просто не представлял, насколько…

– Я не видел профи, но они наверняка были где-то рядом с Кирой. Мы должны… – Я вижу мальчика из Дистрикта-1 в деревьях, прежде чем он видит нас, но он реагирует слишком резко, и мое предупреждение не достаточно быстрое. В момент, когда он мельком замечает Эровану, нож в его руках и брошен ей в спину. Мое копье застревает в его груди столь же быстро. Я оглядываюсь, ища больше профи, жду их, чтобы придти за мной, но теперь очевидно, что их шайка распалась. Вот почему никто не помог Кире и почему никто не помогает этому парню.

Или я надеюсь на это, потому что я жду только миллисекунду, а затем подлетаю к Эроване, становясь на колени около нее. Ее лицо прозрачно бледное и искажено от боли, но она все еще жива.

– Я спасу тебя. Мне просто нужно попросить, и мои спонсоры достанут что-нибудь, чтобы помочь тебе.

– Слишком поздно, – шепчет она. Слезы начинают бежать по моим щекам, хоть я и знал, что когда-нибудь это произойдет. Я просто не думал, что это произойдет именно так. Что я должен буду видеть это. Буду рядом.

– Нет, не поздно. Пожалуйста, не сдавайся. – Я молю о парашюте, хотя знаю, что ни один из них не спустится. Люди Капитолия не будут тратить такие деньги, по крайней мере, не на нее. Моя рука находит ее, и она крепко ее сжимает, как она сделала это на Жатве в тот первый день. Но теперь, вместо того чтобы отпугнуть меня, она использует меня как якорь. Мысли об этом заставляют меня вцепиться в нее сильнее, как будто я могу заставить ее жить, просто сжимая ее ладонь.

– Выиграй ради меня. Пожалуйста, – выдавливает она столь тихо, что я едва разбираю ее слова.

– Я выиграю, обещаю, – говорю я ей.

– И моя семья. Не забывай о своем обещании.

– Я позабочусь о твоей семье.

– Финник, – говорит она одними губами. И умирает. Я мягко целую ее губы и закрываю ей глаза. Затем, в последний раз посмотрев на нее, я встаю и начинаю уходить со слепой болью на сердце. Я не делаю и двух шагов, прежде чем замечаю, как на солнце мерцает серебряный парашют. Слишком поздно, думаю я. Он падает ниже, и мне удается хорошенько его разглядеть. Он не для нее. Он для меня. И с ним я буду почти не остановим.

Мерцающий серебряный трезубец.

Перевод: Rob♥Sten