По-видимому, князь Баринский поставил себе за цель - действовать мне на нервы, и у него это прекрасно получалось. Всю дорогу до поляны, он ехал верхом на своем черном как смоль жеребце возле яркой коляски семьи Зиминых и весьма любезно беседовал с Лидией. Рыжая девчонка игриво смеялась и призывно смотрела на темноволосого «красавчика» томным многообещающим взглядом. Так уж случилось, что наша коляска ехала следом за экипажем Зиминых, и я время от времени прекрасно слышала визгливый голос Зиминой. Она весело болтала о вчерашней игре в вист и о том, как сказочно вчера везло, ему, князю Баринскому. Дэниэль отвечал ей более тихим, сдержанным тоном и, к моей огромной досаде, ни одного слова я толком не расслышала. Мне лишь приходилось терпеливо сидеть на своем месте в коляске и делать вид, что мне абсолютно все равно. Вместе с тем я еще терпела недовольные взгляды мадам Элен, которые она выразительно кидала в мою сторону. Раздражение на этих людей нарастало с каждой минутой. Хотелось послать к черту весь этот бомонд, выхватить у Дэниэля часы времени и исчезнуть навсегда из этой эпохи, а вместо этого мне приходилось терпеть непонятную опеку мнимой мамочки.

- Что, маман? – это я уже не выдержала косых взглядов мадам Элен.

Я едва сдерживала злость и чтобы как-то успокоиться, изо всех сил сжимала ручку веера.

- Гэйби, ты совсем забыла о нашем разговоре в гардеробной? – ее голос предательски дрожал, а большие светло-серые глаза смотрели на меня печально и с мольбой.

На меня этот прием не возымел никакого действия. Я продолжала критически смотреть на мадам Элен размышляя о том, что чувство дочерней вины по определению не могу испытывать в данной ситуации.

- Да помню… И что?

- А то, что, почему князь едет возле кареты Зиминых, а не возле нашей?! – едва сдерживая эмоции, холодно процедила маман.

Ее глаза сполна выдавали ее душевное состояние, сверкая подобно драгоценным камням. Все чувства были видны как на ладони, ведь недаром считаются глаза зеркалом души. Я тоже не уступала барыне Миллер, отвечая таким же гневным взглядом на ее взгляд.

- Он иной раз смотрит сюда, - тихо отозвалась Сесиль, прикрывая рот веером. – Вообще-то он ужасно компрометирует Лидию своим поведением. Князь так открыто волочиться за барышней Зиминой, что это уже становится просто неприличным.

Сдержанное замечание сестрицы разрядило весьма напряженную обстановку. Мадам Элен тут же пришла в себя, а я с радостью в сердце отвернулась в сторону. Меня сильно настораживали эти резкие перемены настроения, словно от Дэниэля зависела вся моя жизнь. Хотя, если учесть то, что он владел часами времени, так и было. Этот факт до невозможности раздражал меня. Я прикусила губу и крепко задумалась о своих истинных чувствах, но тут же испуганно отбросила всякие догадки, опасаясь, что именно слишком теплые чувства к этому мужчине помешают осуществить мой план и вернуться домой. Усилием воли мне пришлось взять себя в руки и прекратить думать о «красавчике» гарцующем на вороном жеребце в поле моего зрения. Я в последний раз окинула взглядом его великолепную осанку истинного аристократа и отвела глаза в сторону.

В этот момент мы въехали на широкое плато, устланное низкой травой, больше похожей на изумрудный с коричневыми проплешинами ковер, из-за того что с моря постоянно дул бриз, нагоняя прохладу даже в самый жаркий день. Справа высились высокие и абсолютно голые скалы, этот пейзаж придавал большому плоскому пространству неповторимую дикую прелесть нетронутой человеком природы. У подножия скал располагались купы деревьев, которые давали густую тень. Именно оттуда вился легкий сероватый дымок и доносился аромат жарящегося мяса на костре. Слева, был прямой обрыв, уходящий скалами глубоко в море. Мне было отлично слышен сильный прибой, и даже на миг подумалось, что того, кто упадет с обрыва, ждет верная смерть, но я тут же отбросила эту неприятную мысль. Иногда волны были настолько сильные, что когда мы проезжали по самой узкой части плато между скалами и обрывом, ветер доносил до нас соленые брызги, пугая лошадей и заставляя их испуганно храпеть, прядая ушами.

Насчет места для пикника я не ошиблась. Действительно, когда мы подъехали ближе, то увидели несколько лакеев и служанок, суетящихся возле большой рогожи постеленной прямо на траве и покрытой белыми скатертями. На импровизированном столе уже стояло множество блюд, закусок, графинов с напитками и винами. Искусной сервировке мог позавидовать даже сам царь, если бы он присутствовал на пикнике. Возле двух костров суетился маленький вертлявый человечек в белом колпаке и фартуке. На каждом вертеле было по одному запекающемуся целиком поросенку. Повар что-то по-французски выкрикивал своему помощнику, забавно суетился и попеременно тыкал вилочкой в каждую тушку, проверяя готовность мяса. Расторопный паренек ловко подавал шеф-повару какие-то склянки с приправами и соусами, а француз загадочно колдовал над вертелами.

- О, князь! Я просто обожаю барбекю! – визгливо вскричала Лидия, она жеманно обмахивалась веером и сладко улыбалась Дэниэлю.

Знакомая кривая улыбка осветила смуглое лицо князя, и он любезно ответил:
- Да, дорогая Лидия…

- О, я так люблю барбекю! – продолжала в том же духе рыжая негодница, ослепительно улыбаясь и подавая ручку, чтобы Дэниэль помог ей сойти с кареты.

- Vous apportèrent leur cuisinier èç France? – это Лидия решила блеснуть своими знаниями французского языка перед Баринским.
(Вы привезли своего повара из Франции? – перев. с фр.яз. прим. автора)

Дэниэль галантно помог Лидии, а также и ее матери, сойти на землю и любезно ответил:
- Oui, ma cheri…
(Да, моя дорогая… - перев. с фр.яз. прим. автора)

- Charmant! – промурлыкала Лидия таким тоном, будто делала комплимент самому князю.

«Твою мать, разве нельзя говорить по-русски, а не на этой тарабарщине. Говорила мне мама, чтобы я учила иностранный. Так, нет, не слушалась, и вот результат! Может он ей замуж предложил, а я и не в курсе!» - мысленно ругала себя, от души мечтая надавать увесистых оплеух этой рыжеволосой вульгарной девице, но вместо этого мне пришлось взять себя в руки и постараться успокоиться.

Угощение на пикнике удалось на славу. Как только я уселась на свое место, глаза тут же разбежались, отмечая про себя, чего бы мне хотелось попробовать в первую очередь. Мидии, запеченные под сыром, салат с ананасом и вареными креветками, даже пресловутый Оливье – все было очень вкусно и имело совершенно другой вкус, нежели тот, к которому я привыкла. Красное вино из лучшего винограда Крыма лилось рекой, но мне приходилось очень мало кушать и пить, а все из-за того, что позавтракала я очень плотно, и теперь буравя взглядом салатницу с аппетитным салатом, я от всей души пожалела о том, что вообще ела перед поездкой на пикник. Теперь приходилось лениво ковырять своей серебряной вилочкой в салате, оставляя львиную долю места в желудке для горячего мяса. То, что я мало и изящно кушала, восхитило молодого человека, сидящего рядом со мной по левую руку. Он отпустил мне комплимент, и кажется, даже представился, но я не слушала соседа, а из-под ресниц украдкой наблюдала за Баринским и Лидией. Эта парочка, продолжала ворковать и на подстилке, о чем-то негромко переговариваясь и вворачивая в речь то французские, то польские фразы. Я лишь тихонько злилась и машинально крутила пальцами белоснежную накрахмаленную салфетку, лежащую на моих коленях.

Коронное блюдо - запеченный молоденький поросенок, умело приготовленный шеф-поваром, был просто божественным и буквально таял во рту, оставляя привкус невиданных мною приправ и аромат костра. Но даже запеченное мясо не в силах было поднять мне настроение. Лидия продолжала кокетничать с князем, а в глазах многих дам появилось неодобрение поведением этой пары, но вслух никто не осмелился ничего сказать. Положение спасла княгиня Эржена Баринская. Это она весело вела диалог с гостями, сам же Дэниэль, ненадолго отрывался от рыжеволосой спутницы, и лениво бросал какую-нибудь шутку и вновь возвращался к прерванному разговору.

Вскоре подъехал оркестр, и после трапезы были объявлены танцы. Я в панике, сжала салфетку, мечтая оказаться где-то далеко от танцев этой эпохи. Танцевать я умела лишь вальс, и то моему партнеру на выпускном вечере в школе я отдавила все ноги. Ромка сразу отказался со мной танцевать, и лишь только потому, что тренировались мы с Машей исключительно на нем. Вспомнив наши тренировки, когда мы пытались вальсировать с другом в его большой зале, и как попутно сбивали все предметы, лежащие на нашем пути, я печально улыбнулась. После репетиции, мы вдвоем еще долго ползали по полу, собирая его вещички, а Машка каталась по дивану и хохотала во все горло над нашими красными лицами. Горький комок подкатил к горлу, глаза жгли непролитые слезы, а мир стал размытым и радужным. Так бывает, когда смотришь через призму слез. Наверное, мое лицо перекосило гримасой боли, жгущей подобно каленому железу где-то в районе груди. Я сжала покрепче губы, чтобы они не дрожали, когда новая волна тоски по дому с неистовой силой захлестнула меня.

Мой сосед с деликатной чуткостью заметил мое состояние и истолковал это как плохое самочувствие. Он с искренней заботой тихо спросил меня, но его голос доносился ко мне как из-за слоя ваты.

- Графиня Миллер, вам дурно? - наверное, это был не первый его вопрос. – Что с вами?

Три пары глаз моментально посмотрели в мою сторону. Конечно, Сесиль и маман ужасно переживали за меня, но это было две пары глаз, а я сказала – три. Этой третьей парой был ни кто иной, как князь Дэниэль Баринский. В глубине его карих глаз мелькнуло такое беспокойство, как в тот день, когда я пришла в себя после бури, и он зашел ко мне в спальню. Тот же испытывающий и изучающий взгляд человека неравнодушного к другому Но вместо того, чтобы почувствовать радость и облегчение, во мне вскипела злость и желание ударить по его точеному красивому лицу. Ведь он играл!

«Красавчик» весело играл сердцами – моим и Лидии Зиминой. От злости мгновенно высохли слезы, и я окончательно пришла в себя. Ведь мне ни в коем случае нельзя было поддаваться на провокацию Дэниэля и вступать в эту увлекательную игру. Пусть играет с Лидией, но без меня. Я мрачно улыбнулась Дэниэлю и, повернувшись к своему соседу, вымученно улыбнулась и любезно ответила:
- Спасибо, мне следует пройтись. Жарко…

Меня поддержали другие дамы, которые согласились с моим утверждением. Я с облегчением вздохнула и принялась усиленно обмахиваться веером.

- Я, пожалуй, прогуляюсь, - небрежено бросила я в сторону молодого человека, и решительно встала с подстилки.

- Вас сопровождать? – с готовностью предложил свои услуги эскорта, молодой аристократ.

И только сейчас я увидела, что он даже недурен собой. Молодой голубоглазый блондин лет двадцати пяти, облаченный в бледно-голубой костюм. Он даже мне бы понравился, если бы не одно но. Этим «но» был Дэниэль Баринский, наследный князь из Кракова и это сильно не нравилось. Мне было бы намного проще, если бы часы были бы у этого блондинчика, то выманить их не составило никакого труда. Так нет, угодно же было Госпоже Судьбе закинуть часы в руки надменного князя, а я оказалась в наиглупейшем положении, будто в каком-то дешевом женском романе о принце на белом коне и его даме сердца. Эта мысль окончательно развеселила меня, но настроение так и не подняла выше плинтуса.

Я криво улыбнулась и тихо ответила:
- Ну, что вы, господин…

Я запнулась и растерянно посмотрела на своего собеседника. Мне было стыдно признаться в том, что пропустила мимо ушей его имя. Блондин лукаво улыбнулся, вежливо поднялся с земли и, отвесив мне галантный поклон, отрекомендовал себя:
- Граф Маслов Александр Леонидович! Графиня Миллер, позвольте сопровождать вас на прогулке.

Я едва сдержалась, чтобы не заржать во все горло при виде напыщенного графа. Жутко хотелось щелкнуть этого блондинчика по задранному носу и посоветовать вести себя попроще. Вместо этого мне приходилось стоять с серьезной миной, а затем присесть в реверансе и любезно проворковать, ослепительно улыбаясь:
- Да, конечно, господин Маслов.

Краем глаза я увидела, как в глазах князя Баринского мелькнуло бешенство, когда граф галантно предложил свой локоть, и я грациозно положила свою ручку на сгиб его правой руки. Чтобы добить Дэниэля окончательно, мне без труда удалось бросить на Маслова такой заинтересованный взгляд, что у Баринского на секунду перекосило от злости лицо. Он едва смог справиться со своими эмоциями.

«Итак, господин Баринский, наш счет: один-один! - ехидно подумала я, с наслаждением подставляя лицо прохладному соленому воздуху.

Когда мы удалялись прочь от общей компании, я болтала всякий бред о том, что мне безумно нравятся пикники и поездки на природу. Маслов сдержано терпел мою болтовню и изредка тихо отвечал на мои монологи на тему Крыма. Я меж тем совершенно забыла, что смешиваю впечатления из разных временных эпох.

- Постойте, постойте, - прервал меня граф Маслов. – Вы сказали, что были во дворце графа Воронцова в Алупке и вам очень понравился его южный вход, а также статуи львов возле главного парадного. Разве Воронцовы в Крыму этим летом? Я слышал, что граф сейчас в Германии, на водах.

Я остановилась как вкопанная и запнулась на полуслове. Прикусив свой длинный язык, мне мечталось в этот момент провалиться сквозь землю. Все же приходилось стоять, как ни в чем не бывало и в смущении краснеть перед Масловым.

- Я не была у них в этом году. Мы посещали их резиденцию и в прошлые годы, - скромно ответила я, поднимая глаза на собеседника и лукаво взирая на него.

Граф Маслов любезно улыбнулся мне и мы продолжили неторопливую прогулку вдоль бездны над морем. Когда комедия перед Баринским была сыграна, мне было уже не интересно гулять с меланхоличным бледным Масловым, который молча шел на пионерском расстоянии, и видимо полагая, что само его присутствие рядом должно радовать меня. Теперь мне хотелось отослать подальше графа Маслова, и побыть наедине со своими мыслями. Пораскинув мозгами, я поняла, что осуществить это было не трудно, и даже украдкой присмотрела место, куда смогу спрятаться от посторонних глаз.

- Граф Маслов, мне так ужасно хочется пить…, - рассеянно обронила я, жалобно взирая на спутника. – А возвращаться назад не хочется... Ведь мы с вами так славно гуляем…

Он, как и подобает воспитанному джентльмену, с готовностью предложил свои услуги. Моя особа немного поломалась, а затем милостиво согласилась принять его помощь. Как только граф с поклоном удалился в сторону подстилки, я с приличной скоростью кинулась к ближайшим скалам, прикрытых густыми кустами.

Место, которое я облюбовала, было просто восхитительным. Кусты давали густую тень, а сама скала была просто создана для того, чтобы на ней сидели. Короче говоря, она была сделана в виде огромного кресла с высокой спинкой, которая так удачно закрывала меня от посторонних глаз. Постелив свою салфетку, которую до сих пор держала в руке, я удобно устроилась на скале. Перед моим взором величественно раскинулось море, простираясь до самого горизонта и стирая едва заметную грань между небом и шелковой водной гладью. Вдохнув полной грудью прохладный влажный морской воздух, я с облегчением расслабилась, откинулась спиной на скалу и с облегчением прикрыла глаза.

Мне даже удалось практически и о чем не думать, но мое уединение прервали чьи-то осторожные шаги. Я с недовольством открыла глаза, обернулась в сторону звука и грозно глянула из-под полей шляпки на нарушителя своего временного покоя. К моему удивлению это был не граф Маслов, а князь Дэниэль собственной персоной. Он стоял надо мной в агрессивной позе, заложив руки в карманы брюк. Я невольно задержала взгляд дольше положенного на его стройных мускулистых бедрах, но тут же быстро отвернулась от Дэниэля.

- Что это было? – поинтересовался он, небрежно облокотившись о скалу.

Как от огня, я дернулась в противоположную от князя сторону, но было уже поздно – его личный запах донесся до моих ноздрей, окутывая меня как дурманом.

- А что-то было? - едва сдерживая себя, прошипела я, отодвигаясь подальше от опасного соседства с холеным телом Дэниэля.

- Во время трапезы, - неохотно пояснил князь. – Все шло как обычно, вы ковырялись в тарелке, страдая отсутствием аппетита и глубоко в душе сожалея о съеденном завтраке перед пикником.

Я нахмурилась при мысли о том, что Дэниэль так хорошо раскусил мое поведение.

- Откуда вы знаете? – вырвалось у меня, и я с опаской ждала, что он скажет, что знает обо мне все-все.

- Вы забываете, что у меня младшая сестра, и наша маман ее также накормила перед поездкой, - сдержанно отозвался Дэниэль, затем он по-настоящему улыбнулся, обнажая ряд великолепных белоснежных зубов.

Я быстро отвернулась, чтобы не видеть, как показалось мне тогда, его хищный оскал.

- Так, что или кто испортил вам настроение? – настойчиво гнул свое князь Баринский.

С огромным испугом, я обернулась к собеседнику и уставилась на него. В голове звенела пустота, а полное отсутствие мыслей пугало меня с каждой пролетающей секундой. Я даже на миг испугалась, что наконец-то стала блондинкой не только по цвету волос.

- Я не могу вам сказать, - проблеяла я, так и не придумав никакой отговорки.

- Это Маслов сказал вам что-то неподобающее?! – наконец-то князя прорвало, и бешенство пылало в его потемневших глазах.

- Не-е-ет, - протянула я, опасаясь, что Дэниэль пойдет и размажет беднягу Маслова по скалам.

- Тогда, что?! – настаивал на своем Баринский, усаживаясь рядом со мной на каменное кресло.

«Какое ему дело?! Пристает ко мне, а флиртует с Лидией» - мелькнула единственная здравая мысль в моей пустой голове.

Но именно эта мысль, окончательно привела меня в чувство. Злость, как ядовитая змея, медленно и верно разворачивалась в моей душе. Я быстро вскочила со своего места.

- Какое вам дело? – прошипела я срывающимся голосом, злобно сверля красивое лицо Баринского.

Поиски раскаяния на его лице так и не увенчались успехом, и я окончательно утвердилась во мнении, что он бессердечный бабник, любящий разбивать сердца. Неконтролируемый гнев застелил мне глаза, и теперь любой жест или слово Дэниэля распаляли меня еще больше.

- Я просто хотел вас спросить, Габриэль, вы едва не плакали, - примирительным тоном отозвался Баринский, тоже вскакивая со своего места.

Таким образом, между нами была скала, а в реальности – бездна. С болью в душе я отметила этот факт про себя.

- Вы не имеете права спрашивать, - практически кричала я, буравя лицо ненавистного Дэниэля. – Вы же ухаживаете за Лидией Зиминой!

Губы Дэниэля тронула слабая победоносная улыбка, и он лукаво прибавил:
- Признайтесь, Габриэль, вы ревнуете…

К моему лицу прилила кровь, а в висках бешено стучал пульс, но я упрямо покачала головой и процедила более спокойным тоном:
- НЕТ! Не льстите себе, ваше сиятельство!

- А после бури вы называли меня просто по имени, - невзначай заметил Дэниэль, огибая скалу и приближаясь ко мне на шаг, я попятилась назад.

- Это была ошибка, и вы сами указали мне на это, - прошелестел мой слабый голос.

Судорожно сглатывая, я старалась не смотреть в его глаза, но чувствовала что проигрываю. Он наступал, я отходила, и так шаг за шагом, медленно и неумолимо. Я обреченно оглянулась назад, и увидела, что еще шаг и я в западне, а за моей спиной уже высилась огромная скала. Дэниэль ухмыльнулся, увидев мое замешательство. Еще один шаг, и мои лопатки уперлись в камень. Сердце тревожно дернулось, а горячее дыхание князя, обжигало мою шею, когда он вплотную приблизился ко мне. Его руки властно легли на талию, а я попробовала отвлечь Дэниэля разговором:
- Князь, нас будут искать. Вы испортите мне репутацию. Отпустите меня!

Дэниэль мягко промурлыкал, накручивая на палец мой локон, и при этом будто случайно касаясь нежной кожи шеи:
- Вы же не хотите на самом деле, чтобы я вас отпускал! Ваши глаза буквально молят меня о поцелуе.

Под жарким взглядом его карих глаз, я и вправду уже начала терять бдительность. Моя воля ломалась по крошке, от того как он провел указательным пальцем по моей шее. Я громко сглотнула, чем вызвала самую изумительную улыбку Дэниэля из всего его богатого арсенала. Моя голова уже пылала, будто в огне, а мурашки давно гуляли стадами по всему моему телу. Внутри меня боролись самые противоречивые чувства. Желание того, чтобы он наконец-то поцеловал меня, боролось с остатками уязвленной гордости, и боюсь, что эти остатки уже давно были в проигрыше.

- Дэниэль, прекратите смотреть на меня так, - умоляюще прошептала я, хотя это кричал мой уже практически капитулировавший внутренний голос.

- На вас без восторга смотреть не возможно, Габриэль, - жарким шепотом отозвался Баринский.

Его чувственные губы практически касались моих полураскрытых губ, а его гибкое мускулистое тело было практически прижато к моему телу. Сердце огромной силой колотилось о ребра, грозя вырваться из плена грудной клетки. Одновременно мне хотелось продолжить и прекратить эту мучительную и вместе с тем сладостную пытку.

- Признайтесь, милая, вы мечтаете, чтобы я поцеловал вас, - хриплый голос Дэниэля доносился до меня, будто из-за толщи воды, а сама я уже буквально плыла в волнах наслаждения.

Чтобы не застонать от желания, когда его руки уже свободно ласкали мою шею, я больно прикусила губу.

- Признайтесь, что я вам безумно нравлюсь, - самодовольно прошелестел мне на ухо Баринский.

Именно это самодовольство спасло меня в этот момент. Уязвленное самолюбие наконец-то пробилось сквозь паутину желания, опутавшего мой мозг. Да меня начал доходить смысл происходящего. Я не желала быть очередным пунктом в его амурном списке и, собрав всю свою волю в кулак, с особым наслаждением отвесила князю звонкую оплеуху.

Его красивое лицо дернулось вбок, а на лице застыло выражение неподдельного удивления. По всей видимости, князь никак не ожидал такого отпора или не привык, чтобы ему отказывали.

- Нет, вашу мать! – зло выплюнула я ему в лицо! – НЕТ! Я НЕНАВИЖУ вас, князь Баринский, запомните это! Если и буду с вами разговаривать, то только из вежливости.

Я с силой оттолкнула его от себя, скинула руку с талии и пошла прочь быстрым шагом. Ловко поправив прическу и одернув платья, мне пришлось припустить почти бегом. Когда я вышла из-за скалы, то практически сразу же наткнулась на Маслова, идущего навстречу мне с бокалом красного вина в руке.

- Я вас искал, графиня, - растерянно протянул блондин.

- Я ходила по своим дамским делам, - ровным тоном ответила я, улыбаясь собеседнику. – Носик попудрить…

- Понятно, - отозвался Маслов, и, улыбнувшись, вдруг предложил. – Барышни решили покататься на лошадях, хотите присоединиться? У меня есть прекрасный белоснежный скакун.

- Да, хочу! Идемте! – поспешно согласилась я, беря бокал из рук графа Маслова и ловко уводя его подальше от укромного места.

Я так боялась того, чтобы Баринский не вышел следом за мной из-за скал, что даже не слушала то, что мне предлагали, а зря…