Глава 14
Уже полностью одетая, я целых десять минут крутилась напротив огромного, во весь рост, зеркала в резной деревянной оправе. Из темной рамы на меня смотрела светло-русая девушка в синем, как глубины океана, шелковом платье. Глубокое декольте, отороченное черным кружевом, соблазнительно открывало высокие округлости груди и покатые плечи. Темный оттенок наряда стройнил мою и без того хрупкую фигуру, делая ее еще более изящной и невесомой. Полупрозрачные мини-рукавчики из черного кружева не скрывали линию плеч, а шелковые, в тон кружеву на платье, длинные перчатки - дополняли весь ансамбль. Черные туфли на высокой шпильке делали меня еще выше и добавляли некоторого шарма. Волосы Мила уложила наверх, открывая шею. Один локон, выпущенный из узла, струился по шее, делая ее длиннее и изящнее. Образ благородной аристократки дополняли золотые украшения из лазурита – подвеска на шею, длинные серьги и браслет на запястье. Роскошные украшения и платье донельзя поднимали мне настроение, делая увереннее в себе и своих силах.
Когда я спустилась в холл, меня уже ожидали мадам Элен в элегантном черном платье строго силуэта и с умопомрачительным декольте. Черный цвет выгодно оттенял ее светлый оттенок кожи и золотистые волосы. Сесиль же была наряжена в золотисто-палевое пышное платье с рукавами фонариками. Обе дамы нервно обмахивались веерами, ожидая меня.
- Отлично выглядишь, милая, - проворковала мадам Элен, подходя ко мне. – Где твой веер?
Я равнодушно пожала плечами:
- Не имею никакого понятия, маман.
Мадам Элен нахмурилась, а Сесиль посмотрела на меня испуганным взглядом. Который я впрочем, проигнорировала.
- Мила! – не поднимая тона, позвала мадам Элен мою служанку.
Через пару секунд перед нами материализовалась сама Мила.
- Чего изволите, мадам Элен? – прошелестела служанка.
Ее кроткие глаза смотрели на хозяйку дома с некоторым страхом и настороженностью, а уголки губок подрагивали, будто в обиде. На ее личике блуждало расстроенное выражение и мое сердце дрогнуло. По всей видимости, что-то с ней случилось. Я очень хотела подробно расспросить о том, что произошло, но не смела. Пришлось заложить руки за спину и незаметно для всех сжать их в кулаки. В моей памяти были еще свежи воспоминания пяти дней рабского труда на Матрену и ее мужа-разбойника.
- Принеси Габриэль ее веер из черных перьев. Да, поживее, милочка, мы и так опаздываем, - командирским тоном велела маман.
Мила присела в реверансе и понеслась наверх со спринтерской скоростью. Я кусала губы, злясь на мадам Элен за то, что она так грубо распоряжается этой милой девушкой. Пришлось немедленно успокаиваться. Как только я получила веер, мы втроем неторопливо вышли из холла. Кучер Михей уже подогнал белоснежную коляску с откидным верхом к самому парадному входу.
Солнце уже зашло, и яркий летний день постепенно угасал, и лишь на западе медленно догорал закат, освещая вершины горных хребтов багряным светом. Там, наверху, был еще яркий вечер, а здесь в долине – все в свои руки брала бархатная ночь. Багровые и пурпурные тучи толпились на небосводе, делая его просто сказочным. На небе загорались первые вечерние звезды и сиротливо, отдельно ото всех, висел бледный тоненький серп молодого месяца. Я любовалась короткими южными вечерними сумерками, оглядывая все вокруг. Дорога шла чуть под уклон. Она была несколько ухабистая и тряская, а по бокам ее, в кювете, росли вечнозеленые кипарисы. Вечерний воздух был прохладным. Дневная июльская жара уже ушла. Аромат деревьев и кустарников усилился, от камней и дороги исходил ощутимый жар нагретой за день почвы. Захотелось улечься в густой траве, горячей от дневного зноя и, раскинув в стороны руки и ноги, лежа на спине созерцать звезды, слушать пение сверчков и вдыхать аромат ночных цветов, распустившихся с наступлением бархатной ночи.
- Ты поразишь всех молодых людей, - оторвал меня от созерцания природы нежный переливчатый голосок Сесиль. – До того ты восхитительно выглядишь, Гэйби.
Я перевела взгляд на сестрицу. Ее глаза светились в полумраке, а фигурка казалась еще меньше и изящнее. Палевое платье выделялось светлым пятном в полумраке летних сумерек, и было даже видно, что она улыбалась мне.
- Благодарю тебя, милая. Ты тоже восхитительно выглядишь, - промурлыкала я мягким голоском, возвращая ей улыбку в ответ.
- Спасибо, - пролепетала она, в смущении опуская глаза.
- Дочери мои, помните, что хорошие женихи могут быть и сегодня вечером, - вставила назидательным тоном мадам Элен. - Не упустите свой шанс - найти себе мужа еще до сезона. Осенью вы будете иметь большое преимущество перед другими барышнями.
- Ага, если это будет не господин Зуев, - хохотнула я, вспоминая рассказ Сесиль.
- Ты ей рассказала про Зуева? – грозным тоном спросила маман у своей настоящей дочери, пока я глубоко в душе искренне развлекалась этой ситуацией.
- Да, - пробормотала сестрица, сжимаясь в комочек.
По ее личику было видно, что она горько жалеет, что созналась в этом мне.
«Твою мать, да нас как мясо на базар везут, чтобы продать подороже. Вот так маман! Дочерей своих в страхе держит и богатых женихов ловить им велит!» - мрачно раздумывала я, наблюдая, как маман Элен сверлит злым взглядом Сесиль.
Мне даже стало жаль эту робкую бедняжку, которая и слова поперек своей матери сказать не может. Дуэль взглядов окончилась полной капитуляцией сестрицы настоящей Габриэль.
- И еще, милочки, ни слова о том, что Гэйби потеряла память, - строго изрекла мадам Элен. – Еще слухи поползут поселком. Выкручивайтесь, дабы женихи не обходили вас десятой дорогой.
Сесиль просто пару раз вздохнула и проблеяла:
- Как скажете, маменька.
Мадам Элен удовлетворенно кивнула и перевела пытливый взгляд на меня.
«Меня не запугаешь, милочка! Мы и не таких уламывали. Щас-з-з, буду я каких-то женихов ловить. Еще чего! Не те у меня цели на сегодняшний вечер» - истошно надрываясь, вопил мой внутренний голос, а я меж тем спокойно выдержала взгляд мадам Элен.
Маман тяжко вздохнула. Я с невинным видом вертела в руках веер.
- Что-то не так, маман? – сладко поинтересовалась я своим коронным издевательским тоном.
Сперва маман задохнулась от негодования и пару секунд ее глаза сверкали в густых сумерках. Видимо этот взгляд был призван испепелить меня.
- Ты совершенно не меняешься, Гэйби. Хоть и память потеряла, но ты - моя дочь, какой была, такой и осталась. Все еще думаешь выйти замуж по любви? – устало проговорила она, томно обмахиваясь веером.
Я стиснула ручку своего веера и, злорадно ухмыльнувшись, благо эту улыбку никто не увидел, ответила приторным тоном:
- Да, маман…
- Вздор! – вскипела маман. – Любовь – это полная чушь! Крепкий брак можно создать лишь только благодаря уму и здравому расчету. Я же твоя мать и хочу тебе добра!
«Ой, да ладно… Знаем, знаем, сама за бабки выскочила и завела любовника для сердца и тела, а об этом дочерям не расскажешь… Ага… моя мать… Как бы не так! Продать хочешь богатенькому. А значит - сбыть с рук! Вот как теперь добро выглядит!» - мелькнула ехидная мысль, и я в полумраке не сдержала нехорошую улыбочку.
- Я так не думаю. Любовь – это прекрасно! – протянула я, открывая веер и, подражая мадам Элен, принялась им обмахиваться.
Меня забавлял этот спектакль, и я до глубины души радовалась этой стычке. Адреналин закипел в моей крови при мысли о возможной борьбе. Я резко захлопнула веер с видом человека, который никогда не сдастся. Сесиль робко забилась в уголок, и взирала на нас с огромным ужасом. Ее большие оленьи глаза стали еще больше, ее испуг подстегивал меня еще больше. Нервная дрожь внутри живота усилилась, а боевое настроение возросло в несколько раз.
Подозреваю, что мадам Элен хотела еще что-то сказать, но в этот момент мы подъехали к ярко освещенному дому. Из открытых окон лился свет тысячи свечей, лилась приятная музыка, доносился говор людей и женский веселый смех. Судя по всему, летний вечер был в самом разгаре. К нашей коляске подскочил лакей, одетый в ливрею. Он помог нам выбраться из экипажа. Ступеньки уже казались мне непреодолимыми и непомерно высокими. Коленки подгибались от волнения, и тут я осознала, что стычка с маман в коляске была вызвана нервами и чрезмерным волнением, а не из огромного желания бороться против существующей системы. На негнущихся ногах я пересекла крыльцо, услужливый лакей распахнул перед нами двустворчатые двери.
- Графиня Миллер с дочерьми Габриэль и Сесиль! – громко объявил мажордом в ярко-синей ливрее расшитой золотыми нитками.
Ярко освещенный зал, яркие наряды дам, изящные кавалеры в светлых костюмах, столы накрытые закусками, розовый пунш и лакеи, разносящие шампанское – все это поразило меня настолько, что весь мой боевой запал тут же угас, и я осознала, что все намного страшнее, чем до этого думала. Я по инерции двигалась в кильватере мадам Элен и фальшиво улыбалась незнакомым мне людям. Рядом шла Сесиль.
- Сестрица, - краем губ прошептала я.
- Да, Гэйби? – отозвалась она.
- Ты ведь поможешь мне? Я никого не помню. Сисси, пожалуйста, будь со мной целый вечер, - умоляюще прошептала я, и обернулась к ней.
Сесиль кивнула в знак согласия и ободряюще улыбнулась:
- Конечно, милая.
Страх перед незнакомой публикой постепенно ослабевал, когда я заручилась поддержкой Сесиль. Мне стало немного спокойнее. Я постаралась собрать все свое самообладание. В этот момент из толпы народа навстречу нам выплыли две разодетые в пух и прах дамочки. Видимо это были мать и дочь. Дама постарше была облачена в изумрудное платье с треугольным декольте, а на голове красовалась маленькая, как блинчик шляпка, украшенная лентами в тон платью. Эта ухоженная рыжеватая шатенка производила впечатление светской львицы. Рядом с ней семенила ее дочь. Ярко-зеленые, как у кошки глаза девушки сверлили меня злым и ненавидящим взглядом. Ее бледно-розовое лицо, с едва видными и тщательно припудренными конопушками на носу, выражало наигранную радость. От этой фальши меня уже тошнило и хотелось хорошенько пнуть эту зазнайку и стерву, затянутую в бледно-зеленый шелк.
Когда дамочки поравнялись с нами, старшая защебетала:
- Bonsoir, Элен! Наконец-то приехали, мы вас так заждались! Вы мне как отписались, мадам Элен, что приезжаете, то мое сердце возликовало от радости.
Тут она обратила внимание на нас:
- Габриэль, Сесиль, очень рада видеть вас, милые барышни! Вы все хорошее и хорошеете. Вы просто очаровательны...
- Bonsoir, Катрин, - тем же тоном проворковала мадам Элен. – Вчера ночью только приехали. Лидия, вы все прелестнее и прелестнее с каждым годом.
Обе обнялись и поцеловали воздух возле своих щек. Со стороны было похоже больше на ужимки двух змей, готовящихся ужались друг друга. Я и Сесиль стоически смотрели на встречу двух заклятых подруг. Вот мадам Катрин подхватила под руку мадам Элен и уже потащила в сторону таких же, как и они, дам бальзаковского возраста.
- Лидия, проводи наших гостий на диваны к барышням, - бросила мадам Катрин, уходя под ручку с маман.
- Ну, здравствуйте, Габриэль и Сесиль, - впервые заговорила Лидия. – Мы опять встретились. Гэйби, вы все еще такая же выскочка… как всегда… Так ярко вырядится… Жуть просто…
Ее зоркие глаза осмотрели меня с ног до головы в поисках каких-либо недостатков или изъянов. Ей нечего было прибавить, и она оборвала свою речь. Каждое ее слово, сказанное мне, было насквозь пропитано ядом пустынных гадюк. Но, благодаря Миле выглядела я просто сногсшибательно, и зеркало напротив меня говорило сейчас о том же. Я послала девушке одну из своих чарующих улыбок, приправленную изрядной долей ехидства. Лидия на вид была моей ровесницей, и судя по неласковому приему – врагиней номер один и конкуренткой в погоне за богатыми женихами. Внутренне я ехидно улыбнулась, предвкушая интересный вечер в компании этой девушки с копной блестящих ярко-рыжих вьющихся волос и с царственной осанкой. С такой внешностью Лидия весьма успешно выделялась в толпе.
- Здравствуй, подруга, - парировала я, широко улыбаясь и совершенно искренне забавляясь ее вытянувшимся от удивления лицом. – Ты плохо напудрилась и поэтому можно пересчитать все твои веснушки на носу. Сочувствую тебе, видимо пудра у тебя плохого качества. Может тебе предложить свою?
Думаю, что такого она давно не слышала, а возможно - никогда в жизни. Лидия лишь мрачно улыбнулась, и процедила сквозь зубы:
- Нет, спасибо, но мукой я не пользуюсь. Идемте к девушкам…Все уж заждались.
«Тоже мне! Подруга! Твою мать! Да я бы таких подруг по одной в сортире мочила…И какая там мука! У меня пудра от Ланком, так шо звыняйте – фуфла не держим!» - мрачно размышляла я, когда мы направлялись к группе небольших диванчиков.
Впереди гордо и неспешно плыла Лидия Зимина, а мы с Сесиль шли позади нее. Я тем временем, я успела разглядеть огромный холл, временно превращенный в приемный зал. В дальнем углу играли музыканты в черных фраках, по всем залу были расставлены группами пленные диванчики, столы с закусками и пуншем, а между ними сновали наряженные дамы и кавалеры. Отовсюду слышалась русская речь перемежающаяся элегантными французскими фразами. В противоположной музыкантам стороне стояли столы, застеленные зелеными скатертями и кожаные диваны. Там сидели мужчины и оживленно играли в карты, дымя сигарами и трубками. Иной раз, с той стороны время от времени слышалось не одно крепкое словцо.
- Там мужчины играют в покер, - тихо прошептала Сесиль, проследив за моим взглядом. – Видимо, кто-то проигрывает.
В этот момент мы поравнялись с диванчиками, где сидели молодые девушки. Они оживленно болтали и тихонько хихикали. Напротив этой стайки девиц, в десятке метров, стояла группа молодых парней, они переглядывались с кокетничающими барышнями, улыбались и подмигивали им. Девицы заливались смехом, томно обмахиваясь веерами.
«Блин, прям как у нас в универе – все по кучкам, и с парнями перемигиваются! Ничего не изменилось. Разве что одежда другая и вееров у нас нет…» - рассеянно размышляла я, пока Сесиль здоровалась с товарками.
Я вежливо поздоровалась со всеми, и нам с сестрицей поспешно освободили место на диване. Барышни возобновили прерванный нашим появлением разговор.
- Я слыхивала, что Софья Ларичева помолвлена с Александром Синицыным. Представляете, бедняжка не знает, что он уже двух девушек скомпрометировал и ему хоть бы что, - бойко защебетала тоном заправской сплетницы маленькая блондиночка с кукольным румяным лицом и детскими глазками.
- Ах, полно тебе, Полина, - отмахнулась от нее Лидия. – Вздор это все и враки.
- А вряд ли он на ней жениться, - отозвалась изящная брюнетка с умными темно-серыми глазами.
- Это еще почему? – взвилась Полина.- По-вашему, я лгу?!
- Нет, - встряла в разговор девушка в блекло-розовом платье. – Он жениться на ней. Папенька Софьи дает за ней пятьдесят тысяч рублей приданого и маленький свечной заводик.
- Ах, разве он беден!? – охнули несколько девиц в притворном ужасе.
- Кто бы мог подумать!
- Видимо в карты проигрался…
Все начали усиленно обмахиваться веерами и охать на разные лады, выдвигая всевозможные версии. Я едва сдержала презрительную улыбку по отношению к этим дурочкам.
- Этого не может быть! – воскликнула Лидия, кусая от досады губы.
От ее щек отхлынула краска, а в глазах явно читалась досада, что богатый жених уплыл из-под носа, и оказался не таким богатым, как казалось всем со стороны. Но она тут же справилась со своими эмоциями и чтобы перевести разговор на другую тему, вновь заговорила:
- Кстати все хотела вам сказать, что маман пригласила к нам на вечер польского князя Дэниэля Баринского с матушкой Эрженой, а также его младшую сестрицу – крошку Эмили.
У всех присутствующих девиц заблестели глаза, они придвинулись ближе, чтобы услышать все и не пропустить ни единого слова.
- Ах, я слышала, что у него завод в Мюнхене и не только, - заговорщицким тоном отозвалась всезнайка Полина. – Ему уже тридцать, а он все еще не женат. Женщины и постарше его волочатся за ним, а ему хоть бы что. Он сказочно богат и той, на ком он жениться, очень повезет.
«Вот тупые самовлюбленные дуры! Ясно, почему он не женится… Ведь все бабы видят в нем мешок с деньгами…Любая из вас за его тысячи будет ему ноги целовать и не только…» - выругалась я про себя, обмахиваясь веером и осматривая зал в поисках залетевшего на огонек «красавчика».
- Говорят, он красив как бог, - подала голос Сесиль, ужасно стесняясь и краснея. – И хороший умный человек…
«Ну, хоть одна неиспорченная душа и то радует» - обрадовалась я за новоявленную сестру.
- Да такой хороший, что любовниц меняет, как перчатки, - цинично отозвалась Лидия, хищно улыбаясь. – Но к тебе даже мужчины не подходят так, что тебе не понять, глупышка.
Сесиль залилась краской по самую шею и от смущения не знала, что ей делать. Я пришла на помощь сестрице. В конце концов, она была единственным человеком, который по-настоящему хорошо ко мне относился в этом ужасном мире. В глубине души я понимала, что эта фраза была предназначена для того, чтобы побольнее задеть меня.
- Вот уж интересно, а откуда ты в курсе? Может к тебе сильно часто подходят мужчины, и ты сама побывала в рядах дам, брошенных князем Баринским, милочка? – невинно бросила я, с треском складывая веер и принимая вызов Лидии.
В душе все кипело от злости. Она же сидела пунцовая от ненависти, ее глаза потемнели и метали изумрудные молнии из-под длинных рыжеватых ресниц. Всем теперь отлично был виден толстый слой пудры на лице и, как у всех рыжих при приливе крови к лицу, тут же заблестели конопушки на носу. Девицы, узрев это, прыснули со смеху.
- Да, как ты смеешь Миллер! – взревела доведенная до белого каления Лидия. – За такие оскорбления можно и на дуэль угодить!
- Возьми себя в руки, Лидия, - спокойно отозвалась сероглазая барышня.
- Постараюсь, Анна, - выдавила рыжая, стараясь унять злобу.
- Она видимо любит, чтобы ее другие брали в руки, - продолжила я издевательства над Зиминой, с благодарностью вспоминая свою школу и универ. – В особенности особы мужского пола.
Не знаю, чтобы сейчас произошло, если бы в этот момент не раздался громкий голос мажордома, объявляющего чей-то приезд.
- Их светлость княгиня Эржена Баринская, князь Дэниэль Баринский и княгиня Эмилия Баринская. А также - граф Максим Нирский.
- А вот и он! – победоносным тоном воскликнула Лидия.
Она уже взяла себя в руки после моей последней шутки и теперь устремилась быстрым шагом к маменьке, дабы встретить столь долгожданных гостей. Я с особым любопытством бросила взгляд на вход. На проходе стоял высокий смуглый шатен с узенькими усиками над чувственной верхней губой, его карие глаза скучающе оглядывали публику. Под руку его держала пожилая матрона, по-видимому, его маменька. Немного позади них, стояла еще одна пара - миниатюрная брюнетка с большими черными очами под руку с высоким блондином. Казалось, я примерзла к дивану – на пороге зала стоял «красавчик» собственной персоной.
«И все-таки ты залетел на огонек, милый» - мелькнула эта бессвязная мысль в моей, внезапно ставшей, пустой звенящей от напряжения голове.