Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как ОН ушёл. Но я, всё ещё, до конца не могу свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увижу ЕГО. Не смогу вновь заглянуть в его удивительные глаза, на дне которых всегда скрывалась грусть. И, в то же время, они излучали такую любовь и обожание, когда ОН смотрел на меня. Я уверена, что мне не казалось это, такие чувства невозможно сыграть! ОН действительно любил меня! Но, тогда, почему ОН оставил меня? Эдвард... Даже в мыслях я стараюсь не произносить это имя, потому что всё, что как-то связано с ним, вызывает невыносимую боль. Я гоню от себя эти воспоминания. Но, с другой стороны, я не хочу забывать ЕГО! ОН и его любовь были самым важным и самым правильным в моей жизни! Почему же ОН не понял этого?! Я не знаю...
Всё это время я чувствовала себя потеряной и ненужной. Одиночество ледяной волной постоянно накатывало на меня, вызывая приступы паники. В такие минуты мою грудь, как будто, сдавливали невидимые тиски, я не могла даже вздохнуть и начинала задыхаться. Мне было очень страшно и больно. Боль...Она стала неотъемлемой частью моего существования. Сначала она была такой нестерпимой, что просто оглушила, лишая способности что-либо чувствовать, слышать и понимать, с сокрушительной, ошеломляющей силой обрушившись на меня, изломав и перемолов мою душу в своих чудовищных жерновах. Но постепенно она становилась более глухой, ноющей и, теперь, какой-то даже привычной. Я уже не могла вспомнить то время, когда не испытывала её. И мне стало казаться, что, если она вдруг исчезнет, я тоже перестану существовать, т.к. вместе с ней пропадут воспоминания о НЁМ! А этого я допустить не могла, поэтому с маниакальным упорством мазохиста я продолжала поддерживать в себе огонь этой боли.
Порой у меня было такое чувство, что, ещё немного, и я утону в этом океане страданий. И только один человек всякий раз спасал меня, поднимал со дна одиночества и заставлял дышать. Джейкоб... С первого дня всего этого безумия он находился рядом со мной, не давая мне замкнуться в своих переживаниях. Он заботился обо мне, ухаживал, старался развлечь. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой, хотя он и младше меня. Даже Чарли не смог окружить меня такой заботой и вниманием, он просто не знал, что со мной делать, и хотел отправить меня к маме, растерявшись и испугавшись моего состояния. Но Джейк убедил папу в том, что меня лучше оставить в покое, и пообещал присматривать за мной. Чарли, кажется, с облегчением, согласился и переложил практически все хлопоты, связанные со мной, на плечи Джейкоба. Я, ни в коем случае, не осуждаю папу, прекрасно понимая, как тяжело ему пришлось. У него почти не было опыта в воспитании детей, а тем более взрослой дочери, которая, к тому же, в этот момент просто с ума сходила от горя и пугала своим состоянием даже посторонних, не говоря уже о близких людях.
Вот так Джейк и стал для меня ближе, чем даже родной отец. Первое время ему приходилось прилагать титанические усилия, чтобы хоть как-то растормошить меня. Он постоянно придумывал всё новые и новые развлечения и занятия для нас. То, буквально силой, тащил меня в кино. То сгребал меня в охапку, запихивал в мой потрёпанный пикап и отвозил на пляж в резервацию, и там часами бродил со мной по песку, рассказывая мне смешные истории про себя и своих друзей или древние легенды племени квилетов. А иногда мы просто долго сидели на огромном стволе поваленного дерева на берегу, смотрели на океан и молчали. И, когда я начинала дрожать, то ли от прохладного морского бриза, то ли от своих воспоминаний, которые ледяными пальцами начинали сжимать моё сердце, Джейк крепко обнимал меня и прижимал к себе. Он был такой горячий, и мне становилось так тепло и уютно в его объятиях, что, казалось, лёд одиночества, сковывающий мою душу, таял от его обжигающих прикосновений и превращался в воду, которая незамедлительно начинала стекать по моим щекам. А Джейкоб гладил меня по голове, прижимал к своей груди и убаюкивал, как маленького ребёнка, ласково шепча мне слова успокоения.
Но однажды всё изменилось. В тот день мы с Джейком снова гуляли по пляжу в Ла-Пуш. Он, как всегда, что-то рассказывал мне, пытался рассмешить. Я слабо реагировала на его шутки, будучи погружённой в свои невесёлые мысли. Неожиданно Джейк замолчал, взял меня за руку и резко развернул лицом к себе. Я с удивлением посмотрела на него и хотела уже спросить, в чём дело? Но в этот момент я увидела его глаза, в которых полыхал такой яростный огонь, что я невольно сжалась от страха и, на какое-то время, потеряла дар речи.
- Белла! Ты совсем не слушаешь меня, - Джейк практически кричал, и этим напугал меня ещё больше.
- Что случилось, Джейкоб? Почему ты кричишь на меня?
Я не знала, как реагировать на такое его поведение, я никогда не видела его в такой ярости. И, тем более, я даже представить себе не могла, что когда-нибудь стану причиной этой ярости, ведь Джейкоб всегда был со мной таким заботливым и, можно сказать, любящим.
- Ты спрашиваешь, что случилось?! Как ты можешь, Белла, делать вид, что ничего не понимаешь?! Неужели ты не видишь, как я, на самом деле, отношусь к тебе? Или с уходом Каллена этого ты совсем потеряла способность понимать чувства других людей? Сколько ещё ты собираешься отгораживаться от меня ледяной стеной своего бесчувствия? - продолжал кричать Джейк и отчаянно жестикулировать.
Я вздрагивала от его слов, как от пощёчин, и не знала, что сказать в ответ. Конечно, в глубине души, я давно уже поняла, что Джейкоб питает ко мне совсем не дружеские чувства. В каждом его взгляде, прикосновении, даже в его молчании я видела нечто большее, чем просто дружба. Но я гнала от себя эти мысли, наивно надеясь, что всё как-нибудь само собой образуется. Не единожды он пытался поцеловать меня, но всякий раз что-то мешало этому, то внезапно начавшийся дождь, то Чарли, не вовремя вернувшийся с работы, то телефонный звонок. И я была рада, что Джейку ни разу не удалось довести эти попытки до конца. Потому что я была не готова к новым отношениям, тем более с Джейком. Я всегда относилась к нему, как к другу, и мне даже в голову не приходило рассматривать его в каком-то другом качестве. Я догадывалась, что он влюблён в меня, но надеялась, что эта юношеская влюблённость скоро пройдёт, и мы, как прежде, сможем быть просто друзьями. Видимо, я ошибалась. Потому что тот огонь гнева, страсти и желания, которым сейчас горел его взгляд, говорил об обратном. Его, как я считала, детское увлечение, вовсе и не думало проходить, наоборот, за те дни и месяцы, что он провёл рядом со мной, оно переросло в гораздо более сильное чувство, чем простая влюблённость.
Я смотрела на своего друга и не узнавала его. Передо мной сейчас стоял не нескладный мальчик-подросток, а молодой и сильный мужчина, огненные всполохи в глазах которого придавали ему вид одержимого. И я знала, чем он одержим, точнее, кем. Мной! Когда он успел так измениться, и как я раньше могла не замечать этого? Действительно, Джейк прав. За своими страданиями я перестала обращать внимание на чувства окружающих, а самое главное, близких мне людей. И сейчас, по всей вероятности, мне придётся за это ответить. Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, буквально, за одно мгновение. Но я и предположить не могла, на сколько я окажусь недалека от истины, и чем мне предстоит расплачиваться...
Произнеся свою гневную тираду, Джейк несколько секунд сверлил меня взглядом, от которого я начала дрожать. Моё сердце бухало где-то в горле, кровь прилила к голове, вызывая шум в ушах, а спина покрылась холодным потом. И в этот момент Джейкоб бросился ко мне, крепко обхватил своими огромными руками ( И когда он успел так вырасти? Эта мысль, совсем некстати, вдруг всплыла в моём воспалённом мозгу) и начал, с каким-то обречённым неистовством, целовать меня. От шока я застыла, как каменное изваяние, и не могла ни ответить на его страсть, чего мне в данный момент вовсе не хотелось, ни попытаться оттолкнуть его, а вот это я, действительно, хотела и должна была сделать.
-Белла! Я так люблю тебя, - шептал Джейкоб в перерывах между яростными терзаниями моих губ.
Его руки с жадностью бродили по моему телу, а губы впивались в меня всё сильнее. Он вёл себя, как дикий зверь, накинувшийся на свою добычу. Мне было страшно и больно. Больно и физически и морально, ведь я с ужасом понимала, что этого зверя в нём разбудила я сама!
Отсутствие реакции с моей стороны, похоже, ещё больше распалило Джейка. Издав звук, очень похожий на рычание, он повалил меня на песок и начал осыпать поцелуями моё лицо и шею. Его руки скользнули по моей груди и ухватились за мою кофту. В следующее мгновение раздался треск разрываемой ткани, и пуговицы от моей одежды фонтаном разлетелись в разные стороны.
- Какая ты красивая, Белла! Я хочу тебя!
Джейк скользнул затуманенным страстью взором по моей фигуре и, снова припав ко мне губами, начал яростно целовать мою грудь и живот, спускаясь всё ниже.
А я продолжала находиться в каком-то болезненном оцепенении. У меня было такое чувство, что всё происходящее является очередным моим ночным кошмаром, которые в последние месяцы почти каждую ночь посещали меня. Почти каждую ночь, после ухода Эдварда... И в тот момент, когда я вспомнила ЕГО имя, вспомнила ЕГО, в моей голове словно что-то щёлкнуло, будто включился какой-то механизм, позволяющий мне двигаться и здраво мыслить. Я с ужасом осознала, что сейчас мой лучший друг изнасилует меня! Огромная доза адреналина разлилась по моим венам, придавая мне невероятную силу. Громко вскрикнув «Нет!», я ударила Джейкоба по лицу, вложив всю свою ярость и обиду в этот удар, и, воспользовавшись его временным замешательством, спихнула его с себя и вскочила на ноги. Всё это я проделала очень быстро и ловко, что мне было абсолютно не свойственно, учитывая мою природную неловкость, если не сказать, неуклюжесть.
- Ты, что, совсем с ума сошёл?! - закричала я на Джейка, предусмотрительно отскочив от него на безопасное расстояние. - Как ты мог так поступить со мной?! Ведь я тебе доверяла! Я открыла тебе свою душу! А ты, выходит, всё это время думал только о моём теле!
Джейк стоял напротив меня, держался за ушибленную щёку и не решался поднять на меня глаза.
- Прости меня, Белла! Я не знаю, что на меня нашло, - тихо произнёс он, наконец осмелившись посмотреть мне в глаза.
Взглянув на него, я снова увидела прежнего Джейкоба. Передо мной стоял смущённый подросток, не смотря на свои угрожающие размеры, и лепетал извинения. Я заметила, что его тело сотрясает крупная дрожь, и он постоянно нервно сжимает руки в кулаки. Джейк выглядел таким виноватым и несчастным, что весь мой гнев немедленно испарился, захотелось подойти и обнять его, но я побоялась сделать это.
- Джейк, ты в порядке? - спросила я, не решаясь сделать что-то большее.
- Сам не знаю, - ответил мне он. - Я лучше пойду. Прости меня, пожалуйста!
С этими словами он резко развернулся и побежал в сторону леса.
Я долго смотрела ему в след, пока он не скрылся за деревьями. Ещё немного постояв в одиночестве и, хоть чуть-чуть, приведя в порядок свои мысли и чувства, я запахнула порванную кофту и побрела к своей машине. Доехав до дома, я с облегчением обнаружила, что Чарли ещё не вернулся с работы, в противном случае я бы не знала, как объяснить ему мой растерзанный внешний вид. Быстро приняв душ, переодевшись и выбросив испорченную кофту, я спустилась на кухню, чтобы приготовить ужин для Чарли. Постаравшись придать себе, более-менее, обычный вид, я стала дожидаться отца. Ему вовсе не обязательно знать о том, что произошло между мной и Джейком, тем более, что, в глубине души, я винила во всём себя.
Чарли пришёл домой уставшим и расстроенным. Как выяснилось, очередные двое туристов пропали в лесу в окрестностях Форкса. Это стало уже пятым по счёту исчезновением за последний месяц. И мой отец, будучи шефом местной полиции, конечно, принимал эти происшествия близко к сердцу. А я даже обрадовалась тому, что он был погружён в свои мысли и не очень обращал на меня внимание, хотя, несколько раз за ужин он как-то чересчур внимательно посмотрел на меня. А, может, мне это и показалось, что не удивительно после перенесённого сегодня шока.
После ужина Чарли, как всегда, устроился в своём любимом кресле перед телевизором, а я, быстренько помыв посуду, поднялась к себе в комнату. Как только я переступила порог своей тихой обители, на меня навалилась такая усталость, что я с трудом смогла добраться до кровати. Видимо, это было поздней реакцией моего организма на стресс. Даже не раздеваясь, я рухнула на постель и практически сразу провалилась в тяжёлый сон без сновидений, что не так уж и плохо, учитывая, что в последнее время все мои сны состояли из кошмаров.
На следующее утро я чувствовала себя разбитой и, сославшись на своё плохое самочувствие, не пошла в школу. Чарли не был удивлён этим, ведь на протяжении последних нескольких месяцев я часто пропускала занятия. Папа лишь вздохнул и с грустью посмотрев на меня, уехал на работу. Я понимала, что причиняю ему боль, но я ничего не могла поделать, у меня просто не было сил сегодня куда-то идти. Да, к тому же, я хотела спокойно обдумать сложившуюся неприятную ситуацию с Джейкобом, а сочувствующие взгляды одноклассников вовсе не способствовали бы мне в этом. Я лежала на кровати и прокручивала в голове, снова и снова, события вчерашнего дня. С одной стороны, я, всё ещё, была обижена на Джейка, но с другой стороны, я понимала, что сама, хоть и невольно, спровоцировала его. И это чувство вины, которое я испытывала по отношению к своему другу, не давало мне покоя. Первую половину дня я ждала, что он позвонит мне и попытается как-то объяснить своё вчерашнее поведение, но он не звонил. Вторую половину дня я решила посвятить уборке, чтобы, хоть как-то, отвлечься.
Когда я покончила с наведением порядка и приготовлением ужина, мысли о Джейке с новой силой стали терзать мой мозг. Посмотрев на часы и поняв, что Чарли вернётся не раньше, чем через час, я решила сама позвонить своему, надеюсь ещё, другу. После нескольких гудков трубку взял отец Джейка, Билли, и на мою просьбу, позвать Джейкоба к телефону, ответил, что его нет дома, и ему не известно, когда тот вернётся. Это показалось мне довольно странным. Билли очень сухо со мной разговаривал, и я не могла понять, чем вызвана такая перемена в его отношении ко мне. До этого он всегда был рад нашей дружбе с его сыном, особенно после того, как Каллены покинули Форкс, ведь он знал, кем они были на самом деле. От всех этих мыслей я начала испытывать ещё большее чувство вины и тревоги. Накормив Чарли ужином, я пошла спать, решив попытаться поговорить с Джейком на следующий день.
Но, ни на следующий день, ни на протяжении всей недели, мне так и не удалось дозвониться до Джейкоба. На мои звонки или вообще никто не отвечал, или трубку брал Билли и говорил, что сына нет дома, или он спит, или придумывал что-то ещё. А в том, что он меня обманывает, я была, практически, уверена. Я только никак не могла понять, почему он это делает, и, что, чёрт возьми, вообще, происходит! Я знала только одно, что, после всего, что со мной случилось, я не могла потерять ещё и Джейка, своего единственного друга! И я, наконец, решила сама поехать в резервацию и во всём разобраться. Я чувствовала, что не могу просто сидеть, сложа руки, и ждать, когда всё само собой образуется. Однажды я уже совершила такую ошибку и теперь пожинаю плоды своего малодушия и бездействия. Второй раз я не позволю этому произойти! Я не знаю, может быть, мной в этот момент двигал обычный эгоизм. Не важно! Значимой для меня сейчас была единственная мысль: я должна вернуть Джейка и его дружбу! Я не могу быть одна!..