А теперь перенесемся на полтора года назад, когда Эдвард еще был возлюбленным Беллы. Эта глава о нем и Чарли. Надеюсь, вам понравится.

Jonathan Davis - System

Эдвард

Я оставил их в коридоре. Длинном, белом, пахший лекарствами и отчаянием людей. Уже тогда я возненавидел это помещение, эту больницу и все, что с ней связано. Как будто своим столетним чутьем предугадывал те события, которые случатся по моей вине.

Но тогда я мысленно готовил себя. Мыслей Чарли я почти не слышал: они, словно лесной ручеек посреди серого дня, тихо шуршали в голове, и если бы я не обладал слухом бессмертного, то совсем бы ничего не услышал.

Карлайл посмотрел на меня тревожным взглядом. Он давно научился держать под контролем свои эмоции, однако сейчас его потемневшие, цвета жженого сахара, глаза выдавали его внутреннее состояние.

- Эдвард, может, это сделаю я? - в который раз предложил он, и я вновь отказал.
Я хотел сделать это ради Беллы; я и сам не раз становился свидетелем болезни Чарли. Он медленно угасал, хотя отважно боролся за то недолгое время, что ему оставалось. Карлайл переживал, особенно после того, как однажды шеф полиции упал в обморок в нашем доме. После того случая я впервые услышал ее имя. Белла… Нежный цветок с хрустальной нечеловеческой красотой. Милая и такая хрупкая, храбрая и самоотверженная. Как же мог я, чудовище без чести и морали, быть с ней рядом? Я должен сделать все, чтобы Чарли выжил. Я не мог решать за него, однако в моих силах повлиять на его дальнейший выбор.

С этими мыслями я вошел в знакомую палату и увидел его. Да, жизнь медленно угасала, по чуть-чуть. Будто одинокая свеча, брошенная в холодной, пустой комнате: дрожа тонким пламенем, согревая своими последними всполохами и роняя капли, так похожие на слезы. Чарли часто дышал, запавшие веки с глазами немного подрагивали и после щелчка двери его глаза распахнулись. Такие же шоколадные, как у Беллы…

- Эдвард? – удивленно назвал мое имя Чарли. – А где Белла? – Он ожидал, что я могу появиться только с его дочерью. Жаль, что это не так.

- Мистер Свон, мне нужно с вами поговорить. Это серьезный разговор. – Начал я, только теперь осознавая, КАКОВО же было однажды Карлайлу. Правда, объяснять ему ничего не пришлось, мы с Эсми уже были на грани.

И без того бледное лицо Чарли побледнело сильнее, приобретая оттенки серого нездорового цвета.

- Что с ней? – упавшим голосом прохрипел он.

Я встал у его постели. Время стремительно утекало, даже для меня.

- С Беллой все в порядке. Дело касается вас, - произнес я, подбирая слова, чтобы не напугать его преждевременно.

Однако Чарли очень спокойно воспринял сказанное. Он вздохнул, тяжело и отрывисто, отчего я непроизвольно подался вперед.
- Боже, Билли был прав, - медленно проговорил Свон. – Ты пришел убить меня?

- Нет, - коротко ответил я. Кровь начинала бурлить, ускоряя темп. Я уже слышал знакомый шум этой жизни. – Вам угрожает опасность. Думаю, вы знаете, какая. – О Джеймсе ему знать не стоит. Это и так могло подорвать его и без и того шаткое состояние.

- Она знает? – Чарли задавал те вопросы, которых я не ожидал от него. Или не хотел ожидать.

- Да. Знает, - подтвердил я. – Вы ведь догадываетесь, что я собираюсь предложить вам?

Его темные глаза изумленно расширились.
- Предложить? Я и не думал, что ты дашь мне право выбора, - потрясенно ответил он.

Я не злился. Он думал обо мне, как о монстре, кем я, по сути, и являлся.
- Это ваше законное право. Когда-то давно у меня его не было.

Чарли вздрогнул. Человеческому сознанию слишком сложно давались некоторые вещи.
- Я… я буду убивать людей? – просипел Чарли, сжимая белоснежное полотно одеяла. Его пульс резко подскочил, а голова наверняка кружилась. Он вновь приближался к опасному краю.

- Это необязательно. Мы не убиваем людей, - отрывисто произнес я, слыша шаги Карлайла. Что-то не так.

Чарли схватил меня за руку, закатывая глаза. Его ладонь была холодна для человека, и я понял, что дальше медлить нельзя. Монстр внутри, запрятанный в глубинах, поднял голову, не встречая никаких преград. Шаги в коридоре стихли, но никто не вошел.

Мягкая плоть поддалась зубам с первого укуса. Монстр издавал утробное рычание, словно захватчик на чужой территории. Я закрыл глаза, пока кровь, горячая и ароматная, струилась в рот, наполняя своим живительным потоком. Смертельный стон сорвался с губ Чарли, а затем его тело стало слабеть в моих стальных объятиях.

И тут что-то изменилось. Жажда по крови, запретная для разума, накрыла с головой. Где-то, на задворках человеческого сознания, которое я пытался взрастить в себе, возникло осмысление происходящего. Кровь Чарли Свона была поющей, но не такой, как у его дочери. Она пела тихо, как и мысли ее обладателя, однако она сметала все остатки самообладания, остававшиеся когда-то во мне. Был ли я человеком? Нет, не был. Монстр не ослаблял своей хватки, и я слился с ним воедино, выпуская яд в вены, артерии слабого тела, черной волной, накрывавшие жизнь и несущие смерть. Да, я нес смерть. Сеял ее, словно жнец старухи-смерти: цепко, болезненно, мучительно. Тело дернулось подо мной, сопротивляясь той дикой боли, которую я посылал ему. Я наслаждался, я упивался смертью и агонией своей жертвы. Что-то давно позабытое, отвергнутое почти семьдесят лет назад, овладело, захватило и закружило в своем бешеном ритме, выплескивая ярость, ненависть и гнев.

Кто-то обхватил меня за плечи, пытаясь оторвать от живительного источника наслаждения, я зарычал, вонзая зубы в пылающую, отравленную плоть. Песнь в жилах, в голове хмельным потоком опьянила меня, и я не заметил, как оказался на полу, у окна. Звериный рык наполнил меня сквозь красную паутину в глазах. Его запах, вкус. Давно не чувствовал себя настолько раскрепощенным…

- Эдвард, прошу, возьми себя в руки. - Холодный, почти каменный голос моего отца.

Я с рычанием поднял глаза и оскалился.

- Если ты не сможешь контролировать себя, то не сможешь вернуться. – Его глаза наполнялись ужасом, а в мыслях он кричал на меня, осуждая.

- А что если я не хочу возвращаться? – прошипел я, разъяренный хищник. Я и монстр – были неотделимы друг от друга. Мы, по-прежнему, упивались усладой крови, предоставленной нам. Но я хотел большего. Я жаждал большего. Мы оба хотели одного и того же. ЕЕ.

- Держись подальше от Беллы, - будто прочитав мои мысли, произнес Карлайл.
Хрипы и стоны в углу становились сильнее, словно моя жажда к тому, что я теперь хотел больше всего на свете. ЕЕ КРОВИ…

***

Ничто не сможет остановить поток этих мыслей
И боль, связанную с ними…
Иногда я спрашиваю себя: почему это происходит.
Ничто не способно вывести меня из состояния задумчивости,
Когда я вспоминаю, как подставил себя.
Я произношу бесчисленное количество слов,
Чтобы сказать о той боли, которую ты мне причинила.
Но вместо того, чтобы избавиться от нее,
Я принял то, что возненавидел, и сделал это частью себя.

Linkin Park - Figure 09

Ему не нужно было зажигать свет, чтобы понять, кто здесь находился. Достаточно одного запаха. Но все же нажал на выключатель, и полумрак осветил одинокую фигуру, застывшую в кресле у окна. Он изобразил удивление, хотя какие маски бы он не надевал, этот вампир видел его насквозь.

- Значит, она мне солгала. – Он покачал головой, вспоминая слова Тани. Чертовке удалось скрыть свои мысли.

- Где ты был? – по-отцовски строго спросил сидящий перед ним. Глаза цвета жидкого золота вперились в него с осуждением. О да, он заслужил это.

- Будто ты не знаешь, - усмехнулся он, садясь напротив и щелкая зажигалкой. – А вот где должен быть ты, позволь узнать?

Глаза его собеседника взорвались всполохом искр, словно иголки, вонзаясь в лицо бледного греческого бога.
- Ты что, рассчитывал на то, что я останусь в стороне? – жестко проговорил он.

Вампир ухмыльнулся. Если бы сейчас у Чарли был пистолет, он, не задумываясь, всадил бы в него всю обойму. Хм, человеческие замашки. Ничего не скажешь.
- Я ведь сказал тебе оставаться в Денали, - напомнил Эдвард, затягиваясь. Терпкий запах табака смешивался с витавшей атмосферой негодования.

- Если ты думал, что я буду спокойно смотреть на то, как ты пытаешься убить мою дочь, то ты просчитался, - прорычал Чарли.
Он делал это крайне редко, хотя до того, как обрести над собой контроль, рычание было не единственным его недостатком. Но только не сейчас. Похоже, человеческие воспоминания одолевали его сильнее и вернулись к нему раньше, чем к некоторым, подобным ему, новообращенным. Брайан до сих пор ничего не помнил, и если бы Эдвард не рассказал ему все, вряд ли бы тот вообще вспомнил Беллу Свон. Он скривился. Такая теплая, такая чужая, маленькая стервочка с шоколадными глазами. Вот кем она стала по прошествии полутора лет. Он вновь поднес тлеющую сигарету к губам.

- Ну и как, доволен поведением своей ненаглядной дочурки? В том платье, которое она на себя надела, ее не мог изнасиловать разве что ленивый, - усмехнулся он.

Лицо Чарли, несмотря на врожденную бледность, начало пунцоветь. Эдвард удивился. На столетнем веку подобное он видел впервые.

- Ты сам хорош! О твоих похождениях в Сиэтле Таня мне в подробностях рассказала, - прорычал Чарли, сверля его взглядом.

Он улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов:
- Это было давно и неправда.

Его собеседник сжал подлокотники кресла, отчего те жалобно заскрипели.
- Если ты хочешь повеселиться, Эдвард, то применяй свои таланты на тех шлюхах, в кабаках которых ты пропадаешь круглыми сутками! Моя дочь здесь ни при чем!

Он нахмурился.
- Шлюх можешь оставить в покое. Я ими не занимаюсь, - отчеканил каждое слово он, теперь давя своим рубиновым взглядом Чарли, отчего тот непроизвольно дернулся. – В тебе вдруг взыграли отцовские чувства? – Эдвард жестко усмехнулся. – Надо же, вспомнил! Хорошо хоть не через сто лет!

Чарли подозрительно сузил глаза.
- Держись подальше от Изабеллы, Эдвард. Я не собираюсь хоронить свою дочь раньше времени.

И тут Эдвард сорвался и зарычал, оскалив зубы, с которых сочился яд.
- А что, если не буду держаться подальше? Убьешь своими желтыми глазами или лосей на меня натравишь?

- Нет, для этого у меня есть руки и зубы, - спокойно произнес Чарли Свон. – И не думай, что я не знаю об охоте. Белла и так в опасности, а твои садистские наклонности только прибавят ей проблем.

- Я всегда говорил, что ее самая большая проблема – это я, - прорычал он, превращая сигарету в своей ладони в бесполезную пыль.

Чарли неожиданно усмехнулся:
- Как хорошо, что хотя бы перед смертью она успеет назвать тебя ублюдком.

Эдвард метнул в него гневный взгляд, подобный вспышке.
- У твоей дочери язык, словно бритва. Так и хочется вырвать его, чтобы больше повадно не было.

- А что она должна была сказать тебе после всего, что мы с тобой натворили? Не удивлюсь, если она и меня встретит подобными словами, - резонно заметил Чарли, улыбаясь. Затем обратил внимание на затихшего Эдварда. Тот напряженно вглядывался в окно, за пределами которого шумел Портленд. Город роз… - Ты что, снова пытаешься сделать с ней это? – Теперь способность Эдварда не так сильно злила его, как прежде.

В ответ вампир с бронзовыми волосами перевел на него взгляд. Вишневые глаза служили свидетельством раздражения.

- Опять не пускает? – Чарли издевался, зная, что у Эдварда не всегда выходит проникнуть в ее сознание.

- Мерзавка! Чтоб ей пусто было! – зло прорычал Каллен, сжимая свои виски. Он немного посидел в кресле, после чего неожиданно сорвался.

Чарли немедленно поднялся на ноги. Он знал его состояние.
- Ты что задумал? – повысил голос мужчина.

Эдвард холодно посмотрел на него. Да, в его голове уже созрел план.

- Если ты думаешь, что я не вмешаюсь, то ты ошибаешься, - пригрозил Чарли, выходя из себя.

Эдвард хитро ухмыльнулся и отправился в душ. Предстояло многое обдумать.