Ramin Djawandi – Unconditional

Ситуация выходила из-под контроля. Я находилась в эпицентре боевых действий и никак не могла взять в толк, что происходит с этими двумя. Ни Элис, ни Джейк никогда себя так не вели.
Пару раз моей подруге приходилось пересекаться с Блэком, однако сегодня они вели себя, как звери. Звери… Что-то щелкнуло в голове, вытягивая на поверхность сознания, давно захороненные воспоминания. Будто проблеск света в конце длинного и черного туннеля. Еще мгновение, мимолетное и такое знакомое, и я вспомню…

- Что здесь происходит? – Спокойный голос Карлайла, и его темный силуэт у двери.
Элис шумно выдохнула. Горящие глаза метали молнии гнева, ярости и презрения. Джейк продолжал дрожать, не отпуская меня из горячего кольца рук.

Карлайл поднял руку, призывая его к спокойствию.
- Джейкоб, отпусти, пожалуйста, Беллу. Ты ведь не хочешь навредить ей?
Его слова удивили меня, и я подняла глаза на Джейкоба. Нечто незримое, опасное обрисовалось в его взгляде. Черные глаза Джейкоба Блэка горели неестественным светом с хищным, почти животным блеском. У меня перехватило дыхание.

- Джейк, что происходит? – прохрипела я, пытаясь отстраниться.
Блэк зло посмотрел на Каллена-старшего и стремительно отшатнулся. Будто он мог в любой момент причинить мне зло. От его жеста по телу словно ударили хлыстом. Также внезапно, также больно, так же нестерпимо.

Ничего не говоря, Джейкоб скрылся в лесу. Он бежал. Так быстро, как не мог бежать человек.
Я закусила губу, глядя ему вслед с болью и тоской.
- Прости, Белла, - тихо произнес Карлайл, подойдя.
Я подняла голову и сфокусировала свой затуманенный взор на него.

- За что? – В этом вопросе выражалось все: утрата прежнего Джейка и непонимание в отношении извинения Карлайла.
Его золотистые глаза мягко лучились, холодная ладонь легла на мое хрупкое плечо. Когда-то давно, казалось бы, в прошлой жизни, подобным жестом меня утешал отец.

И тут моя защитная оболочка, моя маска дала трещину. Я громко всхлипнула и уткнулась в мягкую ткань, наполненную ароматом, знакомым до боли. До боли в груди, до боли в сердце. Карлайл осторожно погладил мою голову. От этого воскресли давно забытые, давно запрятанные воспоминания. Точно также, когда-то давно ОН касался моих волос и шептал что-то нежное и ласковое. Это было настолько давно, что это время можно назвать ложью.

***
Alexandre Desplat – Memories of Edward

Вечер, стремительно переходящий в ночь, заканчивался. В глубоком, звездном, алмазном небе давно поселилась хозяйка-луна. Я смотрела на ее мягкий, жемчужный свет, вдыхая терпкий аромат вековых кедров. Я оставила дом Чарли под присмотром Эмметта и Розали. Мама и фил давно спали, а ко мне сон не шел, будто забыв дорогу однажды, почти два года назад. К чему искать в нем утешения, если видишь лишь ад, царящий наяву, едва ты открываешь глаза? К чему искать и возводить стены, надевать на себя маску, давшую трещину в этот вечер? В мое девятнадцатилетие…

Я поймала себя на мысли, что стала старше его на два года. Сколько еще должно пройти времени, чтобы прекратить вести этот счет? Сколько еще нужно сил и слез, чтобы изгнать все воспоминания о нем? Вытравить из своей ничтожной человеческой памяти. Забыть всю боль, расколовшую сердце пополам, медленно убивающую душу.

Мягко, словно затерявшийся на грешной земле ангел, опустилась Элис. Черты, заостренные с прекрасной, хищной маской. Она была голодна.
- Ты замерзла, - шелковым шепотом произнесла она, проводя кончиками своих маленьких пальчиков по моему обнаженному плечу. В лунном свете мы выглядели одинаково бледные, одинаково холодные.

- Возьми меня с собой, - прошелестела я в ответ.
Она покачала головой. Мягкий, почти черный ежик ее волос затрепетал на ветру.
- Ты же знаешь, что не могу.
Я вновь обратила свой взор вдаль: на изумрудно-смоляной лес и синюю реку с алмазными отблесками в лунном свете. Мы сидели на краю балкона его комнаты. Прохладный ветер с легкими нотами осени обдувал мои босые ноги и смешивался с запахом кедров и можжевельника. В этой комнате не нужно притворяться, можно быть собой, не пряча лица за маской равнодушия.

- Я хочу пойти на охоту, - твердо произнесла я, разрезая, почти разрывая, царство безмолвия.
Элис грустно посмотрела на меня. Два оникса и бриллиантовое свечение бессмертной кожи.
- Помнишь, я когда-то говорила, что обращу тебя сама? – внезапно спросила она.
Я кивнула.
- Так вот, я больше не хочу этого. Хочу, чтобы ты была счастлива, Белла. Пусть короткую человеческую жизнь, но это лучше, чем быть несчастной вечность, подаренную вампиром, - голос ее дрогнул на слове «вечность». Она зажмурилась, словно ей вонзали в сердце нож.

Возможно, возможно…
- Ты хочешь, чтобы я была с Джейком? – Трудно поверить…
Элис медленно кивнула, взвешивая каждое свое слово:
- Ты любишь его. Так почему нет?
Я закрыла глаза, пытаясь понять, какая половина меня сейчас жива. Та, что говорит о нем или та, что хранит другое лицо. Два других лица, теперь изменившихся неумолимым движением времени.

- Я не готова, - прошептала в ответ.
Элис горько усмехнулась:
- Когда же ты будешь готова, Белла?
Я не знала. Нельзя быть ни в чем уверенной. Я даже не могла ручаться за свою жизнь, слишком многие хотели уничтожить ее. Возможно, Джейк в силах сохранить ее, как тогда, полтора года назад, и если сейчас он тот, кем предстал передо мной этим вечером, могу ли доверять ему?

- Я сделаю его несчастным, если… - я сглотнула, - если погибну.
Элис дотронулась до моей щеки.
- Никто из нас не допустит этого.
Я была уверена в моей Элис, однако совсем терялась и блуждала в своих чувствах к Джейку. Все случилось так внезапно. Наверное, в моей жизни все всегда случалось внезапно. Словно брела во тьме в поисках света. А есть ли он? И был ли этим светом Джейкоб Блэк?

Я опустила голову на жемчужное плечо подруги и закрыла глаза.
- Хочешь спать?
- Пора возвращаться. Не хочу, чтобы Рене беспокоилась, - прошептала я со вздохом.
- Она милая, - Элис наверняка улыбалась, говоря это.
- Ты ей тоже понравилась, - ответила я, ожидая от нее другого. Вопроса.
- Ты рассказала о нем? – Она это сделала.
- Нет. Ни о ком из них. Как мы говорили другим. Никто ведь не проверил больницы Нью-Йорка. Друзей у отца слишком мало, а после произошедшего, ни один из них не поинтересовался его здоровьем.
Элис согласно кивнула:
- Не хотела тебе говорить, но Рене видела фото в нашем доме.

Я обеспокоено подняла голову и посмотрела на нее.
- Я думала, вы убрали все снимки.
Элис скривилась:
- Это было бы нечестно. По крайней мере, по отношению к Эсми.
- Прости, ты права. Она его очень любит.
Подруга грустно рассмеялась. В звуке ее смеха ощущалась горечь, словно она была осязаема и видима.
- Я солгала, Белла, но Рене не поверила.
- Почему? – удивилась я.
- Потому что она сказала, что видела в твоей комнате фотографию Эдварда. Поэтому и спросила меня, а не тебя.
Сердце екнуло, но память упорно отказывалась воспроизводить то место, где находилась проклятая бумажка.
- Не может быть. Я их все спрятала. Они на чердаке, - возразила я, наконец вспомнив.

Элис пожала плечами:
- Как бы то ни было, Рене начинает подозревать неладное. Хотя в ее будущем все спокойно.
Я вздохнула:
- Пока она рядом со мной, покоя ей не видать.
Маленький эльфик улыбнулась и обняла меня.
- Поехали. Отвезу тебя домой. Я ведь так и не вручила подарок.

Я застонала, отстраняясь от нее:
- И что же это? Слон?
Элис щелкнула меня по носу.
- Слон бы в твою комнату не поместился, - хихикнув, ответила она и помогла подняться на ноги.
Красный «Майбах», мягко шурша шинами, затормозил у темного крыльца. Я, не торопясь, вышла и вдохнула ночной воздух так, будто не дышала им сотни лет, находясь в замкнутом пространстве. Хотя так оно и было: его запах, комната, все предметы душили меня, отбирая волю и давая взамен лишь поглощающую боль.

Я посмотрела на окно своей комнаты: оттуда пробивался слабый свет. Наверное, Эмметт или Розали сидели там, а может, они устроили оргию прямо на моей кровати.
Помахав вслед Элис, вошла в дом и замерла. Слишком темно. До ужаса темно. Ни в гостиной, ни в коридоре света не было. Мрак заползал во все щели, и поневоле вспомнилось нападение очередного наемника. Я с опаской покосилась на кладовую и прокралась на кухню. Вооружившись ножом, скинула туфли и взглянула на лестницу.
Наверняка, там Эмметт, который будет дежурить у дома всю ночь. Джаспер пообещал присоединиться к нему. Учитывая сегодняшний «подарок», наемники угрожали мне, теперь уже не ограничиваясь внезапными появлениями.

Кровь стучала в ушах и висках, больно отдаваясь в голове, и пока поднималась, сжимая нож, я практически оглохла. В коридоре господствовал все тот же мрак. Пройдя к спальне, проверила маму и Фила. Безмятежный сон, вовсе не гарантирующий их полную безопасность. Я буду спокойна лишь тогда, когда они уедут в Тампу. Там их не будут пытаться убить.

Задержав сбивчивое дыхание и проклиная расшалившееся сердцебиение, я повернула ручку и вошла. Медленно. Настороженно. И остолбенела.
Небольшое пространство комнаты освещали сотни свечей. На столе, на подоконнике, на полу, кроме узкой дорожки от двери, пламя заполняло все. Воздух чуть накалился, а я шумно выдохнула, растерянная донельзя.

«Что за черт?» - подумалось мне, и на ум пришли слова Элис о подарке. Сегодня она превзошла саму себя. И сегодня впервые за эту ночь я улыбнулась. На кровати мягко светился белый треугольник с распахнутой коробочкой средних размеров. Отложив нож на столик и аккуратно огибая свечи, я приблизилась к кровати, развернула конверт, ожидая увидеть длинное поздравление. Вместо этого на плотной дорогой бумаге было выведено: «Изабелле».

«Хм, немногословной она стала», - усмехнулась про себя я и наклонилась за бархатной коробочкой. В приглушенном освещении нежно-голубой бриллиант в форме сердца блистал и переливался мелкими лучистыми гранями, отбрасывая на потолок звезды. Я провела пальцами по камню, ощущая приятную прохладу. Завораживающая красота. Настолько ослепительная, идеальная и чистая, что боишься испортить такую дивную вещицу. Мне вдруг стало страшно, что я могу сломать маленькое сердечко, и поэтому поспешно захлопнула бархатный футляр. Затем села на кровать и разделась. Голова гудела, казалось, что каждая мысль была чугунной, а внутри стучал молоток, напористый и звонкий. Я сдавила виски кончиками пальцев и пообещала себе, что завтра же поблагодарю Элис за столь чудесный подарок.
После горячего душа мне стало лучше, и я сделала все, чтобы сосредоточиться на сне, столь необходимом и безмятежном. Жаль, что безмятежный сон для меня – небывалая роскошь.