Два часа 47 минут утра: я не спала и была почти пьяна в пабе. Темнота и дым - единственное, что удерживало меня от того, чтобы не съехать на сверкающий деревянный пол.

Теоретически, у меня должны бы болеть ноги, а в ушах должно звенеть после двух часов, проведенных у самой сцены на живом концерте…но я не знала этого наверняка.
Розали и Джаспер вернулись к нашему липкому влажному столику, хихикая и спотыкаясь, у каждого было по охапке мутных, почти пустых стаканов.

- Несите. Несите, сволочи, - кричал Эммет, стуча кулаком по столу, в то время как мы подвывали и поддерживали его криками.

- Ты ведь не собираешься этого делать на самом деле? - спросила я, склонившись, чтобы осмотреть пустую бадью из-под пива, стоящую перед ним.

- Конечно, собираюсь, - ответил Эммет оскорбленным тоном.

Элис и Эдвард забрали у Розали и Джаспера стаканы, а я затуманенным взглядом смотрела, как Эдвард прищурил один глаз, и, держа в зубах зажженную сигарету, выпускающую больше всего дыма, начал сливать оставшееся от других посетителей пиво в бадью.

- Они этим дерьмом с самого детства развлекаются, - ввел меня в курс дела Джаспер. – Думаю, все началось еще с растворимых соков. Что я знаю, так это то, что он пьет все, что ему наливают.

- Зачем?

- Черт его знает, - пожал плечами Джаспер, снова обращая все свое внимание на предстоящее шоу.

Эммет поднял бадью, наполовину наполненную тошнотворной жидкостью, поднес ее к каждому из нас, вызывая стоны отвращения, а затем широко улыбнулся Розали.
- За Рози, - провозгласил он. – Подойди, поцелуй меня, потому что всем известно - после этого ты не станешь.

- Не стану. И ты будешь спать на диване, потому что я не хочу все ночь задыхаться от запаха пота и рвоты.

- За Рози, - повторил Эммет, - потому что она самая замечательная девчонка, о которой только может мечтать парень.

Думаю, так оно дальше и продолжалось, или почти так. Единственное, в чем я была уверена, так это Эдвард.

Я осознавала каждое его движение, каждое слово. Я запомнила его глубокий смех и то, как за миг до того, как обратиться к кому-то, он быстро, едва заметно, выдвигал нижнюю челюсть,…а потом, в какой-то момент я поняла, что он был сильным игроком в этой маленькой компании.

- Итак, друг, где ты сейчас? – немного позже спросил Эммет, и я мгновенно сконцентрировалась на этом разговоре.

До этого момента мы с Эдвардом не разговаривали, если не считать тех напряженных взглядов, бросаемых через стол, от которых мое сердце сходило с ума, а зубы начинали скрипеть.

- То здесь, то там, - пожал плечами Эдвард, поворачивая ко мне свой тяжелый взгляд. – А ты где живешь? - спросил он меня.

- Что? Мм. Я здесь живу. Ну, не здесь. В пабе. Я живу в Чикаго. Я была в Айове. Но да. Я живу здесь, - я запиналась, как дурочка, пока он пристально смотрел на меня, его брови ползли вверх, и казалось, он ждал, когда же я замолчу.

- Не нервничай, Белла. Эдвард – гей. В любом случае у тебя нет шансов, - встрял Эммет.

- Я не нервничаю, - солгала я, мое лицо полыхало, а пальцы разрывали в клочья салфетку.

Эдвард искоса пристально посмотрел на Эммета, уголок его рта приподнялся, а затем он вновь посмотрел на меня.

- Доктор ищет тебя, - сказал Эммет Эдварду, и я тут же поняла, что речь идет об их отце.
Эммет всегда называл Карлайла Каллена Доктором.

- Ага, - рассеяно ответил Эдвард, затем привстал, и я чуть не умерла, когда он взял меня за руку. – Мне придется наведаться к нему.

Считанные секунды я, не отрывая взгляда, смотрела на тыльную сторону своей ладони в его руке.

На моей руке виднелась длинная, в полтора сантиметра длиной свежая, слегка опухшая, царапина. И на его руке была отметина, которую оставила я, когда нас разводили в стороны. Я передвинула руку - и теперь обе царапины стали одной длинной линией…возможно, дело в алкоголе или в темноте, или в том, что было уже поздно, но это изумило меня.

Эдвард, все еще привставая, склонил голову на бок, пробежался свободными пальцами по этой линии, один раз кивнул и потянул меня за собой.

Что бы то ни было, он понял это, тоже.

И мы молча пошли к двери, рука в руке, и я держалась так близко к этому незнакомцу, по причине, которой не знала.

- Не забудьте про презервативы, - прокричал Эммет, Розали толкнула его локтем, и он пожал плечами.

Когда мы проходили мимо Элис и Джаспера, стоящих у музыкального автомата, она что-то прошептала, и покрепче вжалась в Джаспера, а Том Петти в это время пел о том, как на время покинуть этот мир.

Снаружи морозный ветер кусал и хлестал нас, поднимал воротник тонкой белой рубашки Эдварда и бил меня волосами по лицу.

Мы оба ничего не говорили, пока наши спины не прижались к ржавой ограде. Мы стояли, не касаясь друг друга, обхватив себя руками, чтобы согреться. Думаю, сейчас и не нужно было ничего говорить.

- Белла, - начал он, и мое имя, произнесенное его грубым голосом, вдруг приобрело какой-то совсем новый смысл, - чем ты занимаешься?

- Эм, пишу. Я так полагаю. Ну, в конечном итоге. Сейчас я стажер в одном независимом журнале. А ты чем занимаешься?

- Много чем, - сказал Эдвард, слегка поворачиваясь ко мне и плечом прислоняясь к изгороди. – Полагаю, я мог бы спросить, что привело тебя в Чикаго, - произнес он, от каждого слова в воздухе появлялось маленькое мутное облако.

Но он не спросил.

Потому что в тот момент ответ был очевиден.

Я приехала за ним.

Я приехала, потому что даже не осознавала до этого, что мне всегда чего-то не хватало. Потому что в моем сознании всегда оставалась пустующая часть, которую я никогда и ни в ком не видела, пока не увидела ее отражение в Эдварде.

Это сумасшествие.

Часть меня знала, что он сумасшедший, и уже не в первый раз меня посещала мысль, что я сама безумна.

Но меня это не волновало.

-Есть парень? – напрямик спросил он, но у меня было четкое ощущение, что это не имело для него особого значения – это не могло его остановить.

- Нет. У тебя есть кто-нибудь? – спросила я.

-Нет, - ответил он, поднял один палец, быстро коснулся моей нижней губы и опустил руку.
– Мне нравится твой взгляд на вещи. Ты такая эмоциональная.

- О. Ээ, спасибо?

Он рассмеялся, изгородь за моей спиной затряслась.

- Что ж. Спасибо, - он вздохнул, в его голосе звучали усталость и торжество, такое бывает после того, как человек достигает цели, когда битва, наконец, окончена.

Я чувствовала то же самое.

Наконец-то.

- Забавно, что я никогда раньше о тебе не слышала, - задумчиво произнесла я, - Элис довольно хорошо знает тебя, но она никогда ничего не упоминала. Я даже не знала, что у Эммета есть брат.

- Я то здесь, то там, - пожал он плечами. – А я о тебе слышал, Белла. Сможешь перелезть через ограду?

- Уже сто лет так не делала, - сказала я.

Он оттолкнулся от изгороди, поставил ногу в незашнурованном ботинке в одно из отверстий в середине ограды, а затем быстро легко и спокойно перекинул ногу, и уже твердо стоял на ногах по ту сторону изгороди от меня.

- Возвращайся, - сказала я, смутно улыбаясь, проводя пальцем по ржавчине.

Эдвард с жеманной полуулыбкой повторил мои движения и отрицательно покачал головой, у него был вид бездомного мальчика, примеряющего столетний галстук.

Он показал пальцем на меня, а затем на землю у своих ног.

Я перескочила через изгородь. Что еще мне оставалось делать?

Мы шли по леденеющему городу и говорили обо всем, перебивая друг друга, нам обоим больше нравилось узнавать новое друг о друге, а не рассказывать о себе.

Мы шли мимо причудливых отелей, и он рассказывал мне забавные истории о том, как здесь останавливался Керуак или как Сильвия Плат пыталась покончить с собой в номере 203…а затем пожимал плечами и говорил, что все выдумал.

Я не была уверена, что это не так.

Он отвел меня в закусочную, где к нам подошла мрачная обвисшая официантка с седыми волосами, знавшая его имя.

Мы сели в коричневую кабинку с прожженными сигаретами порванными сидениями, официантка принесла коричневый пластиковый кофейник и две чашки.

- Ты сегодня куришь, Эдвард? – спросила она, держа в руках маленькую жестяную пепельницу.

Он похлопал себя по карманам и пожал плечами.

- Нет, не сегодня, Пенни, - вздохнул он, а я два раза посмотрела на ее бейджик, потому что на нем значилось имя Анна.

Она ушла, и я удивленно подняла брови.

- Ее зовут Анна, - сказала я.

- Она больше похожа на Пенни.

- На кого похожа я?

- Все вместе.

Я встретила его взгляд, и мы так и сидели, разглядывая друг друга, впуская друг друга в душу. Меня наполнило странное изумление – как я могла не знать, что рядом есть кто-то такой, как он?

Где он был до этого и как долго пробудет здесь?

Как возможно за считанные часы найти недостающий элемент?

И как я могла быть в этом уверена?

И когда-нибудь, хоть когда-нибудь, он меня поцелует?

- Зачем ты все записываешь, прежде чем напечатать? – спросил он, и мне пришлось встряхнуть головой, чтобы придти в себя.

- Что?

- Ты сначала записываешь все, а потом печатаешь. Зачем?

- Как ты это узнал?

Он легонько коснулся мозоли на среднем пальце моей правой руки.

- О. Так проще думать. Думаю, само ощущение ручки в руке…не знаю. Имеет значение.
К тому времени, как кофейник опустел, взошло солнце, и мороз начал покрывать улицы.

- Устала гулять? – спросил он, когда мы выходили из закусочной.

- Нет, - ответила я, хотя это было неправдой.

Но я понимала, если ехать домой на такси, то это ускорит прощание, а я все еще не была уверена, что не выдумала его.

Если мы расстанемся, то я его возможно никогда не увижу больше.

И хотя это было маловероятно, от этой мысли мне становилось тошно.

- Я провожу тебя домой, - сказал он.

И пока мы шли, он насвистывал что-то медленное и простое, но я не могла понять, что именно, но тем не менее напевала что-то в тон.

Эдвард остановился у киоска, купил газету, свернул ее и засунул в задний карман, пока я пыталась идти носом к пятке по обломкам бордюра, силясь вспомнить, как держать равновесие, но, похоже, оно было совсем для меня утеряно.

Он с полуулыбкой наблюдал за мной, а затем протянул руку, глядя на меня из-под темных ресниц; тени под глазами стали еще темнее, чем раньше.

Не говоря ни слова, я взяла его за руки, и мы пошли дальше.

Впереди показался мой дом, и меня наполнил совершенно глупый, неконтролируемый страх. Я крепче сжала его ладонь, он остановился посреди тротуара и склонил на бок голову.

- Что? – спросил он.

- Ничего.

- Неправда. Ты сейчас к черту раздавишь мою руку. Снова. В чем дело?

- Я просто… мне было хорошо с тобой, и возможно мы больше не увидимся, по крайней мере, нескоро…

- Почему? – на его лице появилось смятение.

- Потому что… ты не часто бываешь здесь и…

Я чувствовала себя дурой.

Эдвард засунул руку в карман и вынул маленький серебристый телефон, взял мою руку и положил его на мою ладонь.

- Вся моя жизнь в этом телефоне, - сказал он, замолчал и улыбнулся. – Надеюсь, тебе это показалось не настолько жалким, как мне. В любом случае, возьми его. Но он мне нужен обратно к двум часам.

- Я..я не могу его взять. Ты сам только что сказал, что здесь вся твоя жизнь. Я не могу взять его.

Эдвард почесал затылок и сощурился, задумавшись на мгновение.

- Ты уже сделала это, - наконец, произнес он, затем обвил мои пальцы вокруг телефона и развернулся.

Я стояла, сжимая телефон, улыбаясь, как будто была на небесах, а на самом деле мне до боли хотелось, чтобы он обернулся.

Но вместо этого он засунул руки в карманы и слегка повернул навстречу солнцу свою лохматую голову, и, шаркая, отправился куда-то.