Глава 2. Вся моя жизнь в этом телефоне Два часа 47 минут утра: я не спала и была почти пьяна в пабе. Темнота и дым - единственное, что удерживало меня от того, чтобы не съехать на сверкающий деревянный пол.
Теоретически, у меня должны бы болеть ноги, а в ушах должно звенеть после двух часов, проведенных у самой сцены на живом концерте…но я не знала этого наверняка.
Розали и Джаспер вернулись к нашему липкому влажному столику, хихикая и спотыкаясь, у каждого было по охапке мутных, почти пустых стаканов.
- Несите. Несите, сволочи, - кричал Эммет, стуча кулаком по столу, в то время как мы подвывали и поддерживали его криками.
- Ты ведь не собираешься этого делать на самом деле? - спросила я, склонившись, чтобы осмотреть пустую бадью из-под пива, стоящую перед ним.
- Конечно, собираюсь, - ответил Эммет оскорбленным тоном.
Элис и Эдвард забрали у Розали и Джаспера стаканы, а я затуманенным взглядом смотрела, как Эдвард прищурил один глаз, и, держа в зубах зажженную сигарету, выпускающую больше всего дыма, начал сливать оставшееся от других посетителей пиво в бадью.
- Они этим дерьмом с самого детства развлекаются, - ввел меня в курс дела Джаспер. – Думаю, все началось еще с растворимых соков. Что я знаю, так это то, что он пьет все, что ему наливают.
- Зачем?
- Черт его знает, - пожал плечами Джаспер, снова обращая все свое внимание на предстоящее шоу.
Эммет поднял бадью, наполовину наполненную тошнотворной жидкостью, поднес ее к каждому из нас, вызывая стоны отвращения, а затем широко улыбнулся Розали.
- За Рози, - провозгласил он. – Подойди, поцелуй меня, потому что всем известно - после этого ты не станешь.
- Не стану. И ты будешь спать на диване, потому что я не хочу все ночь задыхаться от запаха пота и рвоты.
- За Рози, - повторил Эммет, - потому что она самая замечательная девчонка, о которой только может мечтать парень.
Думаю, так оно дальше и продолжалось, или почти так. Единственное, в чем я была уверена, так это Эдвард.
Я осознавала каждое его движение, каждое слово. Я запомнила его глубокий смех и то, как за миг до того, как обратиться к кому-то, он быстро, едва заметно, выдвигал нижнюю челюсть,…а потом, в какой-то момент я поняла, что он был сильным игроком в этой маленькой компании.
- Итак, друг, где ты сейчас? – немного позже спросил Эммет, и я мгновенно сконцентрировалась на этом разговоре.
До этого момента мы с Эдвардом не разговаривали, если не считать тех напряженных взглядов, бросаемых через стол, от которых мое сердце сходило с ума, а зубы начинали скрипеть.
- То здесь, то там, - пожал плечами Эдвард, поворачивая ко мне свой тяжелый взгляд. – А ты где живешь? - спросил он меня.
- Что? Мм. Я здесь живу. Ну, не здесь. В пабе. Я живу в Чикаго. Я была в Айове. Но да. Я живу здесь, - я запиналась, как дурочка, пока он пристально смотрел на меня, его брови ползли вверх, и казалось, он ждал, когда же я замолчу.
- Не нервничай, Белла. Эдвард – гей. В любом случае у тебя нет шансов, - встрял Эммет.
- Я не нервничаю, - солгала я, мое лицо полыхало, а пальцы разрывали в клочья салфетку.
Эдвард искоса пристально посмотрел на Эммета, уголок его рта приподнялся, а затем он вновь посмотрел на меня.
- Доктор ищет тебя, - сказал Эммет Эдварду, и я тут же поняла, что речь идет об их отце.
Эммет всегда называл Карлайла Каллена Доктором.
- Ага, - рассеяно ответил Эдвард, затем привстал, и я чуть не умерла, когда он взял меня за руку. – Мне придется наведаться к нему.
Считанные секунды я, не отрывая взгляда, смотрела на тыльную сторону своей ладони в его руке.
На моей руке виднелась длинная, в полтора сантиметра длиной свежая, слегка опухшая, царапина. И на его руке была отметина, которую оставила я, когда нас разводили в стороны. Я передвинула руку - и теперь обе царапины стали одной длинной линией…возможно, дело в алкоголе или в темноте, или в том, что было уже поздно, но это изумило меня.
Эдвард, все еще привставая, склонил голову на бок, пробежался свободными пальцами по этой линии, один раз кивнул и потянул меня за собой.
Что бы то ни было, он понял это, тоже.
И мы молча пошли к двери, рука в руке, и я держалась так близко к этому незнакомцу, по причине, которой не знала.
- Не забудьте про презервативы, - прокричал Эммет, Розали толкнула его локтем, и он пожал плечами.
Когда мы проходили мимо Элис и Джаспера, стоящих у музыкального автомата, она что-то прошептала, и покрепче вжалась в Джаспера, а Том Петти в это время пел о том, как на время покинуть этот мир.
Снаружи морозный ветер кусал и хлестал нас, поднимал воротник тонкой белой рубашки Эдварда и бил меня волосами по лицу.
Мы оба ничего не говорили, пока наши спины не прижались к ржавой ограде. Мы стояли, не касаясь друг друга, обхватив себя руками, чтобы согреться. Думаю, сейчас и не нужно было ничего говорить.
- Белла, - начал он, и мое имя, произнесенное его грубым голосом, вдруг приобрело какой-то совсем новый смысл, - чем ты занимаешься?
- Эм, пишу. Я так полагаю. Ну, в конечном итоге. Сейчас я стажер в одном независимом журнале. А ты чем занимаешься?
- Много чем, - сказал Эдвард, слегка поворачиваясь ко мне и плечом прислоняясь к изгороди. – Полагаю, я мог бы спросить, что привело тебя в Чикаго, - произнес он, от каждого слова в воздухе появлялось маленькое мутное облако.
Но он не спросил.
Потому что в тот момент ответ был очевиден.
Я приехала за ним.
Я приехала, потому что даже не осознавала до этого, что мне всегда чего-то не хватало. Потому что в моем сознании всегда оставалась пустующая часть, которую я никогда и ни в ком не видела, пока не увидела ее отражение в Эдварде.
Это сумасшествие.
Часть меня знала, что он сумасшедший, и уже не в первый раз меня посещала мысль, что я сама безумна.
Но меня это не волновало.
-Есть парень? – напрямик спросил он, но у меня было четкое ощущение, что это не имело для него особого значения – это не могло его остановить.
- Нет. У тебя есть кто-нибудь? – спросила я.
-Нет, - ответил он, поднял один палец, быстро коснулся моей нижней губы и опустил руку.
– Мне нравится твой взгляд на вещи. Ты такая эмоциональная.
- О. Ээ, спасибо?
Он рассмеялся, изгородь за моей спиной затряслась.
- Что ж. Спасибо, - он вздохнул, в его голосе звучали усталость и торжество, такое бывает после того, как человек достигает цели, когда битва, наконец, окончена.
Я чувствовала то же самое.
Наконец-то.
- Забавно, что я никогда раньше о тебе не слышала, - задумчиво произнесла я, - Элис довольно хорошо знает тебя, но она никогда ничего не упоминала. Я даже не знала, что у Эммета есть брат.
- Я то здесь, то там, - пожал он плечами. – А я о тебе слышал, Белла. Сможешь перелезть через ограду?
- Уже сто лет так не делала, - сказала я.
Он оттолкнулся от изгороди, поставил ногу в незашнурованном ботинке в одно из отверстий в середине ограды, а затем быстро легко и спокойно перекинул ногу, и уже твердо стоял на ногах по ту сторону изгороди от меня.
- Возвращайся, - сказала я, смутно улыбаясь, проводя пальцем по ржавчине.
Эдвард с жеманной полуулыбкой повторил мои движения и отрицательно покачал головой, у него был вид бездомного мальчика, примеряющего столетний галстук.
Он показал пальцем на меня, а затем на землю у своих ног.
Я перескочила через изгородь. Что еще мне оставалось делать?
Мы шли по леденеющему городу и говорили обо всем, перебивая друг друга, нам обоим больше нравилось узнавать новое друг о друге, а не рассказывать о себе.
Мы шли мимо причудливых отелей, и он рассказывал мне забавные истории о том, как здесь останавливался Керуак или как Сильвия Плат пыталась покончить с собой в номере 203…а затем пожимал плечами и говорил, что все выдумал.
Я не была уверена, что это не так.
Он отвел меня в закусочную, где к нам подошла мрачная обвисшая официантка с седыми волосами, знавшая его имя.
Мы сели в коричневую кабинку с прожженными сигаретами порванными сидениями, официантка принесла коричневый пластиковый кофейник и две чашки.
- Ты сегодня куришь, Эдвард? – спросила она, держа в руках маленькую жестяную пепельницу.
Он похлопал себя по карманам и пожал плечами.
- Нет, не сегодня, Пенни, - вздохнул он, а я два раза посмотрела на ее бейджик, потому что на нем значилось имя Анна.
Она ушла, и я удивленно подняла брови.
- Ее зовут Анна, - сказала я.
- Она больше похожа на Пенни.
- На кого похожа я?
- Все вместе.
Я встретила его взгляд, и мы так и сидели, разглядывая друг друга, впуская друг друга в душу. Меня наполнило странное изумление – как я могла не знать, что рядом есть кто-то такой, как он?
Где он был до этого и как долго пробудет здесь?
Как возможно за считанные часы найти недостающий элемент?
И как я могла быть в этом уверена?
И когда-нибудь, хоть когда-нибудь, он меня поцелует?
- Зачем ты все записываешь, прежде чем напечатать? – спросил он, и мне пришлось встряхнуть головой, чтобы придти в себя.
- Что?
- Ты сначала записываешь все, а потом печатаешь. Зачем?
- Как ты это узнал?
Он легонько коснулся мозоли на среднем пальце моей правой руки.
- О. Так проще думать. Думаю, само ощущение ручки в руке…не знаю. Имеет значение.
К тому времени, как кофейник опустел, взошло солнце, и мороз начал покрывать улицы.
- Устала гулять? – спросил он, когда мы выходили из закусочной.
- Нет, - ответила я, хотя это было неправдой.
Но я понимала, если ехать домой на такси, то это ускорит прощание, а я все еще не была уверена, что не выдумала его.
Если мы расстанемся, то я его возможно никогда не увижу больше.
И хотя это было маловероятно, от этой мысли мне становилось тошно.
- Я провожу тебя домой, - сказал он.
И пока мы шли, он насвистывал что-то медленное и простое, но я не могла понять, что именно, но тем не менее напевала что-то в тон.
Эдвард остановился у киоска, купил газету, свернул ее и засунул в задний карман, пока я пыталась идти носом к пятке по обломкам бордюра, силясь вспомнить, как держать равновесие, но, похоже, оно было совсем для меня утеряно.
Он с полуулыбкой наблюдал за мной, а затем протянул руку, глядя на меня из-под темных ресниц; тени под глазами стали еще темнее, чем раньше.
Не говоря ни слова, я взяла его за руки, и мы пошли дальше.
Впереди показался мой дом, и меня наполнил совершенно глупый, неконтролируемый страх. Я крепче сжала его ладонь, он остановился посреди тротуара и склонил на бок голову.
- Что? – спросил он.
- Ничего.
- Неправда. Ты сейчас к черту раздавишь мою руку. Снова. В чем дело?
- Я просто… мне было хорошо с тобой, и возможно мы больше не увидимся, по крайней мере, нескоро…
- Почему? – на его лице появилось смятение.
- Потому что… ты не часто бываешь здесь и…
Я чувствовала себя дурой.
Эдвард засунул руку в карман и вынул маленький серебристый телефон, взял мою руку и положил его на мою ладонь.
- Вся моя жизнь в этом телефоне, - сказал он, замолчал и улыбнулся. – Надеюсь, тебе это показалось не настолько жалким, как мне. В любом случае, возьми его. Но он мне нужен обратно к двум часам.
- Я..я не могу его взять. Ты сам только что сказал, что здесь вся твоя жизнь. Я не могу взять его.
Эдвард почесал затылок и сощурился, задумавшись на мгновение.
- Ты уже сделала это, - наконец, произнес он, затем обвил мои пальцы вокруг телефона и развернулся.
Я стояла, сжимая телефон, улыбаясь, как будто была на небесах, а на самом деле мне до боли хотелось, чтобы он обернулся.
Но вместо этого он засунул руки в карманы и слегка повернул навстречу солнцу свою лохматую голову, и, шаркая, отправился куда-то.