Глава 17
Когда, наконец, осознаешь какую-то правду, то вместе с этим приходит некая горечь - очень навязчивое чувство - не из тех, которое можно излечить лекарствами или забыть с моментом смерти, но из тех что, как топор палача, нависают над тобой и не дают забыться. Конечно, может это только у меня так, может это только в тех случаях, когда тебя заставляют осознать.
Не я предоставила ему выбор: уйти или остаться. Меня поставили перед фактом, потому что обратно Эдвард не собирался... Эдварду я не нужна. Эта мысль была настолько невероятной, настолько чужой и настолько пугающей, что мне понадобились месяцы для того, чтобы она просто пришла ко мне.
Но признавать я ее не хотела.
И все же, когда листья потеряли свой нежно-зеленый окрас и стали коричневато- оранжевыми и агрессивно-красными, а ветер начал приносить холод, я просто уже не могла отрицать этот факт.
Эдвард не собирался возвращаться.
Поэтому я жила, как в оцепенении.
Как могла я начать существовать самостоятельно?
Как могла снова управлять своей жизнью?
Не могла.
Поэтому я должна дышать, просыпаться, спать, есть, ходить на работу, видеться с друзьями, просто пытаться это пережить.
То есть, делать максимум из того, на что я способна.
Что будет, то будет, бороться я не стану, потому что мне нечего терять и нечего больше искать.
За две недели до свадьбы Элис у меня было идеально подогнанное платье, туфли, в которых я почти могла ходить, и пачка объявлений о работе, проходя мимо которых я каждый раз чувствовала жуткую боль в животе.
Элис их тоже видела, просматривала, но ничего не говорила.
Розали предложила помощь с составлением резюме, и я содрогнулась при этой мысли.
Я сделала попытку. У меня были объявления о требованиях на работу и даже несколько ссылок на сайты с подобной информацией, но сама мысль, что придется концентрироваться и отдавать мысли и энергию тому, что не связано с Эдвардом... я вообще не была уверена, что все еще способна на это.
Хотя выбора у меня и не было. Пусть никто не говорил этого вслух, и сама я не разрешала себе об этом думать... но приближался последний день года.
А когда это произойдет, когда настанет этот день... мне придется съехать.
Придется оставить его дом, его кровать, его фортепьяно, каждый отзвук его голоса, что до сих пор звучит в воздухе в нашей комнате.
Мне придется собрать вещи и запереть за собой дверь, сдать ключи и никогда не возвращаться.
И я не знала, смогу ли.
Но с каждым днем осознания, что он был в Чикаго и не возвращался, с каждым днем, приближающим меня к новому году, я понимала, что мне придется уехать.
Поэтому потихоньку ночами, когда не светило солнце, никто не звонил и не приходил, я бродила по комнатам, отделяя его вещи от своих.
Но зачастую я уже и не помнила, что изначально принадлежало мне, и в итоге я вдруг поняла, что стою рядом с небольшой кипой вещей, его и моих, точно понимая, что разобрать их не смогу. Никогда не смогу разделить нас на две отдельные части.
За девять дней до свадьбы, Элис и Розали пришли ко мне в отель. Мы выпили вина и теперь ждали, пока Джейкоб принесет обед.
С того последнего разговора, мы обменялись лишь парой сухих фраз.
Я не могла заставить себя извиниться, а он не мог вести себя так, будто я не вызывала у него отвращение.
Элис быстро догадалась, что означали небольшие стопки вещей в комнате.
- Возвращайся к нам, - предложила она, стоя рядом с кипой футболок и книг, увенчанных уродливой керамической пепельницей. - Мы с Джаспером три недели будем в Европе. Приезжай, устраивайся...
- Вы будете женаты, - неживым голосом проговорила я. - Я больше не могу жить с вами...
- Конечно, можешь. Что изменилось? А если ты просто не хочешь, то хотя бы поживи, пока...пока не будешь готова переехать на новое место.
Несколько минут стояла тишина. Я неловко закусила губы. Мы вслух разговаривали о... переезде.
- Что ж, - в конце концов, произнесла Розали, - пора двигаться. Надо перевезти твои вещи к Элис до свадьбы.
Я пыталась абстрагироваться и, замерев, наблюдала за тем, как Розали ушла в спальню упаковывать мои вещи.
Элис отдала мне бокал и похлопала по руке. Я стояла там, пока они ходили по дому, каким-то непостижимым мне образом отделяя мои вещи от его.
Постучали в дверь, и я пошла открывать. Элис заворачивала одежду, Розали разбирала диски.
- Вот и ваш заказ, - вздохнул Джейкоб, вкатывая тележку.
- Привет, Джейкоб, - откуда-то из-за спины отозвалась Элис.
- Привет, Элис. Что, поджилки трясутся?
- Не-а. Я с десяти лет к этому готова, - хихикнула она, я не смотрела на Джейкоба.
- Что ж, дамы...
- Джейкоб? - окликнула Розали. - У тебя случайно нет где-нибудь ненужных коробок?
- Эм, конечно, наверно. А что? Коробки нужны?
- Да. Если тебе несложно, просто мы... - Розали осеклась. Джейкоб вошел в комнату.
- Конечно, конечно, - ответил он, бросив на меня быстрый усталый взгляд. - Сейчас вернусь.
Он ушел, Элис и Розали собрали какие-то тарелки и серебро, я сидела на диване, разглядывая потолок. Если бы только я могла запереть все это в какой-нибудь ящик, чтобы не чувствовать, не думать, тогда все было бы в порядке.
Вернулся Джейкоб с коробками, которые нужно было собрать и заклеить, так что он раскатал на полу моток липкой ленты.
Он упаковал одну коробку, заклеил ее и объяснил Элис и Розали, как это делать.
А затем рухнул рядом со мной на диван.
- Итак... ты уезжаешь.
Я кивнула.
- Это вроде как очень плохо. Думаю, я наверно буду скучать, - ухмыльнулся он. - Здесь обычно не задерживаются дольше недели.
- Джейкоб, приходи ко мне на свадьбу, - внезапно предложила Элис, внимательно разглядывая Джейкоба, вместо того, чтобы сосредоточиться на липкой ленте, которая никак ей не поддавалась.
- Да нет, что ты...
- Это будет в следующую субботу. Ты должен прийти. Ты мне так нравишься, я просто совсем заметалась и забыла про приглашение. Пожалуйста, приходи.
- Точно, - заговорила Розали. - Даже про свою бабушку она забыла.
- Ну, так вышло, - отмахнулась Элис.
- Такая честь для меня. Но я не знаю. Как раз моя смена и...
- Приходи! Я выхожу замуж, в конце то концов!
Джейкоб вопросительно посмотрел на меня, я пожала плечами.
- Ладно, - наконец согласился он.
- Отлично, - Элис засияла.
- Так, на тот день у Беллы запись у парикмахера на десять утра, но она не успевает после этого сходить домой переодеться. У тебя есть машина?
- Да, мадам. Я могу отвезти ее туда и обратно, - сказал он, подмигнув мне.
Я закатила глаза. Мне было все равно - пусть Джейкоб будет рядом, хотя конечно было бы лучше, если рядом оказался человек, который лучше меня понимает.
- Не волнуйся, я не собираюсь называться твоим парнем, - добавил он, я слабо улыбнулась... и все плохое, что было между нами, тут же забылось.
Потому что в таких с ситуациях с Джейкобом было так легко!
Время на часах тикало, дни сменяли друг друга, и я даже не успела сообразить, как половина моей жизни уже была упакована в коричневые коробки, в то время как вторая половина оставалась висеть в шкафах и лежать в аккуратных стопках по всем комнатам.
По ночам я заворачивалась в наши простыни и думала над тем, как же я вообще собираюсь это совершить. Я зарывалась лицом в подушку, в его подушку, и заглушаемая ею кричала и плакала. Я не знала, увижу еще хоть раз его лицо, услышу ли его голос, и когда понимала, что этого возможно и не произойдет, я снова начинала кричать.
За четыре дня до свадьбы пришли Эмметт и Джаспер... и унесли несколько коробок. Просто взяли и вышли с ними за дверь.
И казалось, им все равно, что внутри у меня все скручивало, сжималось все сильнее с каждой вынесенной коробкой.
Потом прибежала Розали и сказала, что у Эсме есть адрес склада, где Эдвард обычно хранит свои и вещи, а значит (запятая) мне не нужно об этом волноваться - приедет специальная бригада и увезет все необходимое.
- Не знала, что он оставляет вещи на складе, - больше я не нашлась, что сказать.
- Ну вот так, - ответила Розали.
Все происходило слишком быстро. Меня физически вырывали из моего же дома, мне было страшно и грустно, и одиноко, я была в оцепенении.
Восход в день свадьбы Элис был прекрасен и ярок, все окрасилось в голубые и желтые тона. Я знала, потому что не спала, я встречала рассвет.
Накануне вечером мы с Розали, Элис и ее мамой сидели в кафе, пили вино и разговаривали о первой встрече Элис и Джаспера, о цветах и Европе.
Элис сияла и смеялась от возбуждения, и когда я выходила из такси у Уайтхолла, она обняла меня и сказала, что любит и гордится мной. А потом сказала, чтобы я не опаздывала к парикмахеру.
Я долго не спала, не отрывая взгляда от оставшихся коробок, потом села на скамью у пианино и стала раздумывать о том, как все эти вещи будут пылиться в темноте склада. О том, приедет ли он когда-нибудь за ними, и пришла к выводу, что нет. И может быть так даже лучше. Я не могла вынести мысли о том, что он будет сидеть за этим самым пианино, играть на нем, а меня не будет рядом, чтобы это услышать.
Телефон ожил вскоре после рассвета. Элис тараторила быстрее обычного, смеялась и явно была на подъеме. Розали возмущалась - кому это пришло в голову, что в сорокоградусную жару платье без бретелек – это хорошая идея.
Я сидела в каком-то супермодном салоне в какой-то супермодной части города. Меня закалывали, обрызгивали лаком, а всю дорогу назад на полуживой грохочущей машине Джейкоб рассказывал что-то смешное. Розали металась с моим макияжем.
- Сядь, - велела она, хотя я и так уже сидела.
Она устроилась напротив меня на кровати, скрестив под собой ноги. На ней были домашние штаны и рубашка Эмметта - Розали явно позаботилась о том, чтобы не испортить потом уже законченную прическу.
- Ты такая хорошенькая, - сказала я Розали, пока та искала что-то в косметичке.
- Спасибо, - она подмигнула. - Теперь твоя очередь.
- Как Элис? - спросила я, когда она начала наносить на лицо тон.
- Светится и практически на грани удара. Ты как сегодня?
- Хорошо, - ответила я и почувствовала что-то холодное у левого века.
- Можешь поверить, что она выходит замуж? - спросила Розали, молчание длилось несколько секунд, а потом...
- Да, - сказали мы одновременно, и даже я рассмеялась вместе с Розали. Когда мы, наконец, успокоились, Розали разрешила открыть глаза.
- Белла, - начала она, - ты прошла долгий путь. Переезд и вся эта свадебная беготня... Просто хочу, чтобы ты знала... это такое облегчение для нас всех. Ты с каждым днем улыбаешься больше, и настроение улучшается. Я понимаю, что тебе, возможно, это и незаметно, но я вижу. Просто хотела, чтобы ты знала.
Я с трудом вдохнула и попыталась улыбнуться.
- Спасибо, - ответила я, хотя внутри все содрогнулось от ее слов. Я вовсе не хотела двигаться дальше.
Розали застегнула на мне платье, поправила ткань и с довольным видом отступила назад.
- Белла, - выдохнула она, - ты великолепна.
Она казалась шокированной.
Розали тряхнула головой и улыбнулась.
- Ладно. Мне пора идти. Эмметт ни за что не успеет собраться, если не буду стоять у него над душой. Джейкоб должен привезти тебя ровно к трем часам на фотосъемку. К двенадцати тридцати Элис закончат делать макияж и прическу. Уверена, она еще пару раз позвонит тебе напомнить. Не испорти свой мейкап. И постарайся поменьше сидеть и лежать на платье. Она нас обеих убьет.
- Будет сделано, - ответила я, как каменное изваяние (запятая) застыв посередине комнаты, окруженная коробками и разбросанными вещами Эдварда.
Чуть позже зазвенел телефон.
- Говорят, ты сегодня великолепна, - услышала я голос Элис.
- Привет, Элис. Нервничаешь?
- Вовсе нет. Все идет по плану. И мама рядом. И лучшие в мире друзья тоже. И скоро Джаспер на официальных правах станет моим, - Элис рассмеялась. - Разве может быть лучше.
Я улыбнулась.
- Три часа, - протараторила Элис и быстро положила трубку.
Кто-то резко постучал в дверь, и я распахнула ее.
Джейкоб на пороге удивленно поднял брови и ухмыльнулся.
- Белла, это настоящий удар в спину, как ты можешь так великолепно выглядеть! – проговорил он, как будто немного издеваясь, я даже не напряглась.
- Отлично выглядишь, - сказала я - он надел костюм, а черные волосы разделил на прямой пробор, и вид у него был очень презентабельный.
- Ну, я подумал, что там будет много одиноких девушек, которые не будут такими вредными ко мне, - он пожал плечами.
- Прости, - мне действительно было жаль.
- Да все в порядке.
Я кивнула, и он сделал то же самое в ответ.
- Уже пора ехать? - спросила я.
- Нет, просто мне поручили наведываться к тебе каждые пятнадцать минут, - сказал Джейкоб. - Так что, до скорой встречи.
Не прошло и пятнадцати минут, как снова раздался стук в дверь.
- Я все еще здесь, Джейкоб, - крикнула я.
- Хорошая девочка, - отозвался он, и я услышала его неспешные шаги.
Прошло еще десять минут.
- Я здесь, - откликнулась я на очередной стук.
- Открой, мне нужен совет.
Джейкоб держал в руках черный галстук, прижимая его к шее рядом с галстуком в полоску, что уже был на нем. - Который лучше?
- Понятия не имею. Ты не того спрашиваешь.
Джейкоб вздохнул и ушел.
Но через пятнадцать минут он снова вернулся.
- Джейкоб, - я заметила, что он все-таки остановился на черном галстуке. - Обещаю, я буду здесь в три часа. Я никуда не уйду, я буду готова, буду тебя ждать. Пожалуйста, не надо приходить каждые пятнадцать минут, это-
- Но я же должен удостоверится.
- Поверь. Мне некуда больше идти.
Он подумал немного и кивнул.
- Принято. Увидимся в два тридцать.
Я осторожно села на диван и уставилась на мерцающий экран телевизора, думая о том, что скажет мне Эсме, и что я смогу ей ответить.
Я с трудом сдержалась, когда представила десятки танцующих пар на свадьбе, и тут же вспомнила, как Эдвард танцевал с Ритой.
Я облокотилась на спинку дивана, пытаясь сосредоточиться на экране.
В дверь постучали, и я ощутила раздражение и в то же время благодарность за то, что меня отвлекли.
- Ты мне, похоже, совсем не доверяешь, - крикнула я, подходя к двери, и чуть не поскользнувшись.
Я открыла дверь, решив, наконец, пригласить Джейкоба подождать со мной.
Но Джейкоба там не было.
В то же мгновение весь последний год взорвался в моем сознании тысячами воспоминаний, миллионом минут ожидания, надежды, слез, голода. На меня то накатывал жар, то охватывал озноб.
Колени подгибались, грудь сдавило, зубы стучали, а руки намертво вцепились в дверную ручку.
Какие бы обещания я не давала Джейкобу, Элис или Розали, все их я готова была нарушить в ту же секунду, потому что ...передо мной стоял ОН.
Эдвард.
Он смотрел на меня сквозь опущенные темные ресницы, скрывающие покрасневшие уставшие глаза. Он стоял чуть ссутулившись, как будто он слишком устал, чтобы держаться ровно.
Я шагнула вперед, потому что этот сон я видела тысячи раз, и каждый раз все заканчивалось тем, что он исчезал на моих глазах.
Но сегодня этого не произошло.
Он склонил голову на бок, и из меня как будто вырвали весь воздух.
Я смотрела не моргая, чувствуя, как волны дрожи сотрясают тело. Его волосы стали длиннее, превратившись в густую растрепанную массу.
Он был одет в свое сероватое пальто с поднятым воротником, а теперь стоял и хмурился, всматриваясь в мое лицо, но ничего не говорил.
Я до боли закусила кожу на тыльной стороне ладони, инстинктивно пытаясь подавить рвущийся наружу крик.
Я с трудом сглотнула и попыталась сделать глубокий вздох, но ничего не выходило.
Наконец, я смогла проскулить надломленным голосом, который оказался намного слабее, чем мне того хотелось:
- Где, черт возьми, тебя носило?

Глава 18
- Где, черт возьми, тебя носило?
Он прижал руки к красным остекленевшим глазам, и я увидела, как едва заметно дернулась его рука, я даже засомневалась, что это действительно произошло.
- Пытался убежать от тебя, - прохрипел он, так слабо и изможденно, что мне захотелось обнять его и все отдать ему. – Не вышло. Я хотел спасти тебя – убежать от тебя и спасти нас обоих – но ты повсюду преследовала меня…и Белла, я устал делать вид, что могу без тебя жить. Я чертовски устал.
Я отступила назад, он сделал шаг вперед, и все – теперь он дома.
Дверь за ним захлопнулась, и я попятившись уперлась в стену напротив, и через секунду уже сползла по ней, оказавшись в пене бордовой ткани.
Эдвард потер глаза ладонями, прижался затылком к стене, а потом рухнул на пол.
- Я все ждал, когда ты скажешь, что уходишь от меня… но ты не говорила. И никогда бы не сказала, поэтому я ушел, зная, что это уничтожит нас обоих. Я пытался жить отдельно от тебя. Боролся, как только мог, - шептал он, сидя у двери. – Я пытался разобраться. Думал, смогу понять – если бы только в этом была хоть какая-то логика – мы бы справились. Но даже этого сделать я не смог.
Я оказалась запертой в собственном сознании.
Звук его голоса разбудил во мне ту боль, на которую я научилась не обращать внимания. От его запаха сердце колотилось в груди, и все тело трясло.
Я смотрела на него, не приближаясь ни на дюйм, потому что была уверена – стоит мне поверить в то, что происходит, он исчезнет. Я боялась, что коснусь его лица, его губ, его груди, а удержать его не смогу. Доказать себе, что его здесь нет, я не могла, поэтому слушала его голос, впитывала его. Я была согласна на все, чтобы он сейчас ни предложил, а потом бы снова терпела боль, потому что у нас с Эдвардом всегда так.
Но все же.
Кости ныли, как будто заставляя приблизиться к нему, почувствовать его, и снова обрести целостность – но разум (запятая) наверное (запятая) знает лучше.
Инстинкт самосохранения не позволит ему убить меня снова. Хотя с каждым его вздохом инстинкт становился все слабее.
- Меня ждут, - сухими, едва двигающимися губами прошептала я.
- Я думал, не переживу этого, - говорил он, подтягивая колени к подбородку, не в силах вынуть руки из карманов пальто.
- Меня ждут, - прошептала я снова, потому что если он собирался уйти, то лучше ему сделать это сейчас, пока я еще могла сопротивляться его присутствию.
Он откинул голову, и она с глухим стуком ударилась о стену.
- Все это время я думал только о том, как ты мне нужна, - он зажмурил глаза, и его адамово яблоко дважды дернулось.
- Меня ждут…
- И чем больше проходило времени…тем более бессмысленным казался мой уход… - он замолчал, вынул руку из кармана и взъерошил волосы, а потом опустился лбом на колени, и изгиб его спины содрогнулся. Его голос пел мне, успокаивал, мне становилось лучше. – Почему мы должны жить отдельно, если это убивает нас? Почему? – спрашивал он полным расстройства голосом.
Вопрос повис в воздухе, как будто ждал ответа. Но отвечать на этот вопрос не было никакой необходимости, потому что меня он преследовал с того самого момента, как он ушел. Просто ему понадобилось больше времени, чтобы это понять.
- Все кричало внутри без тебя. И с каждым днем становилось только хуже. Единственная причина, почему я так долго не возвращался, это то, что я знал – тебе без меня будет лучше. Но в любом случае мне пришлось вернуться, иначе я бы умер. По крайней мере, если у меня будешь ты, а у тебя – я, тогда появится что-то хорошее. Ради этого я живу, Белла, и за это я умру. Я стал рабом…и больше бороться я не могу.
- Ты ушел, - выдохнула я, как он вообще мог так поступить?
Он слегка раскачивался, спрятав лицо на коленях. Я похолодев, испуганно и в то же время, чувствуя невероятный подъем.
- Я думал, что это наилучший выход. Я же лишал тебя жизни, и прекрасно видел это –
он сделал глубокий вдох, и из его груди вырвался низкий шум.
- Ты бы никогда не смогла разглядеть, что не все в порядке, и теперь слишком поздно для тебя, потому что мне все равно – что правильно, а что нет…хотя это очень неправильно. Ты единственная, кто заставляет меня чувствовать, единственная, кто смогла найти меня и удержать…и ради этого я тебя уничтожу.
- Почему ты ушел? – резко оборвала я его, умоляя и на самом деле не слушая его.
Он передернул плечами, потом медленно поднял голову и посмотрел на меня темными печальными глазами.
- Не хотел становиться твоим убийцей, - с какой-то злостью проговорил он. – Не хочу быть монстром.
Я со свистом выдохнула, не понимая, как он не видел, что расстояние ничего не могло изменить.
Спина его напряглась, он оттолкнулся от стены, не вставая на ноги.
- Я сдаюсь, - пообещал он. – Я больше не буду пытаться уйти. Знаю, что не смогу.
Я наклонилась вперед, глаза жгло, голова кружилась.
- Ты можешь меня ненавидеть, - прошептал он, на дюйм приближаясь ко мне.
- Ты захочешь уйти, - прохрипела я, приближаясь к нему.
- Можешь ударить меня, я ничего хорошего тебе не принесу, - сказал он, и я видела, как расширялись его зрачки по мере того, как в нас начинала подниматься эйфория.
Я оперлась ладонями об пол, колени саднило от трения о паркет.
Я слышала, как он дважды судорожно втянул воздух, сделал еще одно движение, слегка склонив голову.
- Ты всегда будешь лучшим и худшим, - прошептала я.
-Т ы не обязана прощать меня и принимать обратно… - кончики наших пальцев практически соприкоснулись на полу.
- Меня ждут…
- Просто будь со мной.
- Хорошо.
Что-то похожее на смесь сожаления и облегчения мелькнуло на его лице, и руки, о которых я грезила, по которым так скучала, подхватили меня и крепко прижали.
Я вздрогнула и заскулила, выбираясь из своего оцепеневшего ада.
Его холодная ладонь скользнула по моей шее, мы соприкоснулись лбами, и на одну секунду полностью замерли, на краю того, чтобы нырнуть обратно, прежде чем все вырвалось наружу.
Наши губы сомкнулись, и я почувствовала, как кончики его пальцев впиваются в мою шею. Я царапала его руки, лицо, тянула волосы - я хотела его всего: и кровь, и плоть.
Мы боролись друг с другом, не за превосходство, а за то, чтобы получать больше и больше.
Он не жалел тонкий атлас моего платья, задрав его до самого бедра, пока я срывала с него рубашку.
Я положила ладони ему на груди, а потом впилась ногтями, пытаясь притянуть его ближе.
- Лучше не будет, - произнес он, как будто решив в последний раз попробовать освободить меня. – Просто…я не могу дальше жить, ничего не чувствуя, не теперь, когда я знаю, что для меня можешь сделать ты.
Я взобралась ему на колени, снова прижимаясь к его губам. Эдвард оттолкнул меня, и от того с какой силой он дернул платье до пояса, у меня засаднило спину.
Одну руку он держал на моей груди у самого сердца, а другой поддерживал за спину, как будто притягивая и отталкивая меня одновременно.
Его рука скользнула с моей груди ниже и резкими уверенными движениями он начал сдергивать с меня колготки.
Я извивалась, пытаясь высвободится из них окончательно, но не желая оставлять свое место. У меня получилось, и через какие-то мгновения они валялись телесного цвета грудой где-то в стороне от нас.
- Ты никогда не сможешь уйти, - сказала я вслух, уставив свой взгляд в потолок, его рука все еще поддерживала меня за спину так, что моя голова висела у самого пола.
- Я бы никогда не смог, - ответил он.
- Эдвард.
- Белла. Я не уйду. Уже неважно, когда я буду счастлив, или когда ты будешь меня ненавидеть, или когда я буду тебя ненавидеть – я никогда не уйду. Это не мир. Может, я тебе здесь и не нужен. Но мне теперь на все наплевать.
- Ты передумаешь-
- Нет. Я уже испробовал оба варианта. Я больше не смогу уйти.
Мои легкие наполнились воздухом, впервые с той ночи, когда он ушел.
Медленно он опустил мою голову на пол, и его ладонь выскользнул из-под моей спины. Я до боли сжала кулаки, сердце гулко билось в груди. Я слушала, как он расстегивает молнию, а потом он схватил меня за запястья, заставив сесть.
Я немного сдвинулась вниз, но он все еще держал меня за бедра, поэтому я была как раз там, где мне следовало быть.
- Пожалуйста, - прошептала я, потому что все его слова потеряли сейчас смысл, если бы он засомневался. Мы оба знали, что как только это произойдет, мы больше никогда не расстанемся – даже если захотим.
Я еще раз передвинулась, показывая, что я сама все уже решила. Он с силой закусил губы и вцепилась в мои руки.
- Просто пообещай мне, - просила я.
Что это насовсем. Не отпускай. И тогда делай со мной, что хочешь.
И через мгновение я почувствовала его внутри себя, боль и свет окружили меня. Наши глаза встретились и распахнулись шире – знакомый нам страх и восторг накрыли нас.
Все те же необъяснимые потребность друг в друге и зависимость с ревом вернулись к жизни. Сдавленные хрипы, цепляющиеся пальцы и стиснутые зубы – мы как будто мстили друг другу за пропущенное время.
Он сжал челюсть, дыхание его стало тяжелым, а пальцы все глубже впивались в мою плоть. Я обхватила его руками за шею и прижалась лицом к его коже, а он начал двигаться где-то глубоко внутри.
В нашем единстве не было ничего благочестивого или нового. Это было обещание, клятва, что теперь станет лучше, и мы оба это знали.
Теперь мы окончательно смирились с тем, что иначе быть не может.
Нам придется так жить, потому что по-другому нельзя. Я всегда это знала. Я всегда знала, что никакого выбора у нас нет, и когда он оставлял синяки на мои губах, когда тянул за волосы, я благодарила Господа за то, что он тоже, наконец, это понял.
Мы катались по полу, терзая друг друга, он вгрызался в мою шею острыми зубами, пока я дергала его волосы мокрыми от пота руками, заставляя его шипеть сквозь стиснутые зубы. А потом он медленно, тихо рассмеялся.
Я улыбнулась в ответ, потому что мы вдруг перестали думать о том, что нам должно быть стыдно.
Что бы ни случилось, мы оба сможем с этим справиться.
Я как-то оказалась на нем сверху, с остатками платья вокруг талии, а его рубашка была задрана к самому подбородку.
Я опустила взгляд, мы встретились глазами и не отрывали их друг от друга. Теперь мы были связаны: и физически, и во всех других смыслах.
Он улыбнулся уголками рта, и я заулыбалась в ответ, искренне и честно, радуясь нашей болезненной зависимости – нашему наркотику, нашему яду.
Потом он закатил глаза, и я почувствовала еще один толчок. Я резко подалась вниз, и мы забирали и отдавали, хрипели и матерились, пока не превратились в одну дрожащую массу тел, пота, слез и улыбок.
И когда мы сделали это снова, а потом еще раз, и когда наши тела ломило от усталости, а мои ноги совсем ослабли, и мне пообещали, что это повторится снова, Эдвард поднялся и протянул мне руку.
Наши пальцы переплелись, он поднял меня, и через мгновение мы были в его постели, где я легла ему на грудь, а на ноги и пальцы снова сплелись.
Я смотрела на его бледное, худое лицо, пока он разглядывал потолок, ровно и мелко дыша.
- Ты собирала вещи, - сказал он.
- Скоро первое января, - подала я плечами, но напряжение в моем голосе было явно ощутимым.
Эдвард сморщился и запустил пальцы в мои волосы, я прижалась губами к его груди.
Тут в дверь громко постучали. Я подпрыгнула от неожиданности, потом последовал еще один стук, легкий и мелодичный.
- Белла, два тридцать, пора ехать, крошка.
Я моргнула.
- Белла! – позвал Джейкоб снова.
Эдвард поднял мое лицо за подбородок, пока мы не встретились глазами.
- У тебя свидание с швейцаром?

а: Sirena