Пролог Все дело в дожде

Саундтрек к главе
Emma Shapplin – Nothing wrong

Pov Alice
Черт, черт, черт. Проклятый дождь. С самого утра он не давал мне покоя, начнем с того, что он самым наглым образом разбудил меня. Как можно быть таким жестоким! И вот теперь, когда он стал для меня более реальным, изливая на меня свои потоки, я ненавидела его еще больше. Приятно было нежиться в постельки, а он барабанил бы по карнизам. Но теперь я была вынуждена бегать под этим дождем.
Нью-Йорк, восемь утра, а я уже на ногах! Ненавижу свою работу. И люблю ее безмерно.
Я перепрыгивала через потоки воды на тротуаре, стараясь не замочить туфельки, чтобы итальянская кожа не разбухла, и это произведение дизайнерского искусства не было потеряно для меня навсегда. Удавалось это с трудом.
Пункт первый. Кофе для шефа. Я залетела в кафешку, на бегу складывая огромный черный зонт. Хотя огромным он казался лишь по сравнению со мной. Про таких как я принято говорить – метр с кепкой, и то в прыжке! Кто-то ощутимо толкнул меня, но я успела заметить лишь лацканы серого пиджака. Даже не извинились! А что ты хотела, моська? Тебя чтоб заметить сложиться надо пополам.
- Простите… - пробормотала я. Если другие пренебрегают элементарными законами вежливости, еще не значит, что я должна поступать так же.
- Элис! – Гарри, самый пожилой работник этого заведения, как всегда приветствовал меня своим громогласным окликом, но ради того, чтобы получить мой обычный заказ вне очереди, я готова была терпеть такую фамильярность. Кроме того, он готовил потрясающий каппучино, за который можно было просто убить. – Твой обычный заказ!
Я бросила наличные на стойку, подхватила лоток с пластиковыми стаканчиками.
- Спасибо, Гарри. Приятного дня.
- И тебе, цыпочка!
Ненавижу, когда меня так называют! Я выдавила из себя максимально доброжелательную улыбку из всех возможных в данных обстоятельствах…
И тут я поняла, что в одной руке у меня лоток, а во второй сумка с портфолио и ноутбуком. Зонт в ней же. И как мне его теперь раскрыть? Черт, придется так, без зонта! Определенно, сегодня я ненавижу свою работу!
Я пробежала всего лишь до края тротуара, а мой плащ безнадежно промок. Впереди замаячило желтое такси. Черт! Даже махнуть нечем, хвост, почему у меня нет хвоста? Теперь, цыпочка, ты превратишься в мокрую курицу.
Кричать? Дождь так отчаянно барабанил по асфальту, что за его шумом моего писка точно не услышать.
Соберись. Эммет был хорошим учителем. Я набрала полные легкие воздуха и изо всей мочи засвистела. Такси затормозило как вкопанное. Отлично! Жонглируя своими вещами, кое-как открыла дверцу, оказавшись на сидении в теплом салоне, блаженно вздохнула.
- Шестая авеню, пересечение с сорок третьей улицей, пожалуйста.
- Без проблем, крошка. Но заплатишь в двойном размере, мне еще после тебя сидения чистить.
- Блин.
В офисе модного журнала Stile Сity я оказалась с десятиминутным опозданием, о чем мне незамедлительно напомнила Джессика.
- Брендон, если ты думаешь, что имя твоего папочки здесь хоть что-то значит, ты глубоко ошибаешься. Ты опоздала, и поверь мне, Стэндхоуп узнает об этом первой.
Черт! Вот почему я должна была родиться именно в семье Льюиса Брендона? Иногда кажется, не будь я дочерью известного политика, в жестоком и кровавом мире моды мне было бы намного легче.
Я прошмыгнула в кабинет главного редактора, и уже обрадовалась, что мне повезло и шефа еще нет на месте, как позади меня послышались шаги.
- Брендон, если ты считаешь, что на работу можно являться в таком виде, ты глубоко ошибаешься! Ты как мокрая кошка! И сойди с моего ковра, его сейчас смоет той водой, что ты нанесла сюда. И вообще, брысь отсюда.
- Простите, Мария.
Я поставила кофе на столик из прозрачного стекла и поспешила удалиться подальше с глаз «королевской кобры», так и не поднимая глаз на отполированную до блеска знойную красотку.
А вообще, если вы считаете, что этот мир погибнет от древних пророчеств, по прихоти разыгравшейся стихии, или в крайнем случае от рук (или что у них там вместо рук) иноземных захватчиков, вы глубоко ошибаетесь! Мир падет от человеческой дурости и злоупотребления властью.
А главное проклятие всего человечества – это мы, женщины, вернее женский коллектив.
Я пыталась высушить волосы в туалете, когда туда явились единственные светлые головы этого серпентария.
- Привет, Элис. – Шикарная блондинка Розали вопреки всем стереотипам являла собой редкий коктейль из красоты, ума и искрометного сарказма, за что пользовалась дурной славой среди представителей «сливочной» элиты этого общества. Но благодаря тому же руководила рубрикой «Финансового обозревателя». - Уже отличилась с утра?
Я вздохнула. Глянула на себя в зеркало и пришла к выводу, что привести в порядок волосы уже не удастся, от влаги они лишь еще больше наэлектризовались и теперь маленькими антеннами торчали в разные стороны.
- Не парься… - Белла, наш компьютерный гений, презирающая этот мир моды, но обожающая свою зарплату, протянула мне стаканчик с кофе. Из автомата. Лучше, чем ничего…
А дальше весь день превратился в сплошной аттракцион, где главным действующим лицом стала белка Брендон в колесе, а девизом его – фраза: «Брендон, если ты считаешь…»
Блин.
А дождь все не прекращался! Когда я вышла из здания, где располагался офис Stile Сity, с неба лились все те же потоки, на тротуарах текли настоящие реки, по поверхности которых куда-то вдаль уплывали миллионы водяных пузырей.
Мне нужно было перебежать на ту сторону. Вздохнула. Раскрыла зонт и побежала. Но как только я сошла с тротуара, поняла, что на проезжей части настоящий потоп. Я утонула в нем по самую щиколотку и, конечно же, не заметила решетку слива, в которой и застряла каблуком правой туфельки. Подергала ногой, все тщетно. Блин! Дернула сильнее, и как назло, равновесие меня подвело, я начала падать. Чьи-то крепкие руки подхватили меня, но запутавшись в зонтике и сумках, я своего неожиданного спасителя разглядеть не смогла. Мой рыцарь тем временем опустился передо мной на корточки, стараясь освободить меня, я ощутила горячие пальцы на ноге. Это было так невыразимо приятно, намного приятнее по сравнению с ледяной водой, в которой я стояла.
- Черт, мне кажется, вы конкретно застряли. – Этот голос, от него мне стало невыносимо жарко. – Придется сломать каблук…
- Ну так ломайте, - пропищала я в ответ.
Хруст. Этот хруст разбивал мое сердце на тысячи осколков. Малышки. Натуральная кожа. Италия. Четыреста баксов. Свои. Кровно заработанные. Я почувствовала предательские слезы на щеках.
Как только каблук был сломан, почва окончательно ушла у меня из-под ног, я снова начала падать.
- Ай… - но сильные руки не дали мне завершить свой полет. Незнакомец подхватил меня на руки, в этот момент порыв штормового ветра вырвал зонт из моих рук, и вода хлынула на меня и моего спасителя. А черная сфера зонта, ударившись о лобовое стекло проезжающего мимо такси, взмыла вверх. Таксист недовольно просигналил.
А я смотрела в самые прекрасные глаза, которые когда-либо видела в своей жизни. Зеленоватые, с золотистыми крапинками в них, напоминающие отчего-то кошачьи…
Мужчина глянул на небо, его волосы, слишком длинные на мой вкус, темными мокрыми прядями облепили лицо.
Он так и не отпустил меня, и я сама не поняла, как и когда мы оказались под навесом одного из близлежащих кафе.
- С вами все в порядке? Вы насквозь промокли…
- Да… - Что да? Дура, скажи еще хоть что-то! Но в голову ничего не приходило.
Он опустил меня на ноги, я, прихрамывая на одинокой десятисантиметровой шпильке, пыталась поймать равновесие.
- Я поймаю вам такси.
Один взмах его руки, и напротив входа за пеленой дождя показалось привычное желтое авто.
А я все никак не могла придумать, что сказать, только пялилась на этого мокрого, но такого прекрасного мужчину. Высокий настолько, что я казалась по сравнению с ним совсем крохой, правильные черты лица, глаза, эти глаза. И легкая, почти невесомая улыбка на губах, от которой все внутри переворачивалось, а низ живота наполнялся неясным теплом.
Он подхватил меня под локоть и под этим дождем довел до такси, к которому я буквально проковыляла. Он открыл мне дверцу, и мне ничего не оставалось, как скользнуть внутрь.
- Всего доброго, мэм.
И он захлопнул дверь. А я так ничего не сказала, лишь отчаянно оглядывалась, стараясь рассмотреть через стекло и пелену дождя его фигуру.
- Куда едем, дорогуша?
Я не сразу смогла вспомнить адрес, по которому меня надо было доставить.

Стаскивая с себя мокрую одежду, я со всей отчетливостью понимала, что последствий сегодняшнего дня не избежать. Меня трясло крупной дрожью, зубы отбивали свой нервный ритм, горло жгло и саднило изнутри, будто там старались сотни мастеров акупунктуры.
Нужно было согреться, я натянула теплые треники, толстовку, носки, мысленно попрощалась с туфельками, как впрочем, и с плащом, да и блузка с юбкой, похоже, не подлежат восстановлению после моих купаний. Не включая света, упала на постель. Завернулась в покрывало, свернулась в клубок, пытаясь согреться. Рядом послышалось теплое мурчание Тыквы, и, обняв свою пушистую любимицу, я провалилась в блаженную темноту.

Солнце играло своими лучами на медово-песочном дереве веранды, смешивая свое золото с ослепительной зеленью дикого винограда, облепившего решетчатые стены. Только это тепло нагретого пола под босыми ногами, только моя охота. Он сидел в шезлонге, глядя на то, как солнце мириадами зайчиков разбегается по водному зеркалу озера. Подкравшись ближе, бросаюсь в атаку. Но его невозможно застать врасплох, и мгновения спустя я, пойманная и ужасно довольная собой, сижу на его коленях. И только золотистые искорки на дне этих зеленых глаз, только его губы на моих. И этот солнечный, невыносимо сладкий поцелуй, наполняющий меня до краев приторно-медовым светом.

Я проснулась от приступа кашля и неясной возбужденной тоски. Так паршиво мне уже давно не было. Вся мокрая, одеяло сброшено на пол, Тыква опасливо глядит на меня с туалетного столика, изображая из себя задумчиво-напряженную рыжую копилку. Волнуется за хозяйку!
Я тоже начинала за себя волноваться. Судя по тому, что когда я попыталась встать, голова закружилась как на бешеной карусели, жар у меня не хилый. Протянула руку к телефонному аппарату на прикроватном столике.
Гудок, второй, третий… Наконец, ответили.
- Мам, спасай. – Голос мой был достоин обитателя портовой таверны – им бы только орать «На абордаж!» или «Рому мне!».
Спустя двадцать минут я уже открывала дверь семейному доктору.
Еще спустя полчаса, получив полный набор лекарств, процедур, советов, нравоучений, я спровадила доктора Карлайла Каллена, старинного и верного друга семьи, чтобы он и дальше мог спасать человеческие жизни, а не заниматься глупой девчонкой, простудившейся под нелепым дождем.
Позвонила на работу, сообщила о своей проблеме.
Позвонила Эммету, сделала то же самое. Братик обещал приехать.
Так, вроде все. Или не все?
Или про что-то забыла?
Снова забралась в постель. Оглядела со вкусом обставленную комнату. Мой дом – моя крепость. Все на своих местах, каждая «веточка» любима мною в этом гнездышке. Но что-то все равно было не так.
Работа. Мне нравилась моя работа. Но еще больше мне нравилось, что я, вопреки всем настояниям и уговорам родителей, пошла своим путем. Папа мечтал, что я стану кем-то серьезным, например химиком или, в крайнем случае, адвокатом. Мама грезила тем, что я повторю ее успех, поразив своими балетными па весь мир. Нелепая мысль, с моим-то ростом! Зрителям пришлось бы выдавать военные бинокли, чтобы они смогли разглядеть меня на сцене. Но я решила стать… Я так и не поняла, кем решила стать, но теперь я работаю в журнале на должности «подай-принеси». Перспектива карьерного роста? Без комментариев.
И вот мне двадцать четыре, я с любимой работой, в любимой квартире (пусть и купленной родителями), с любимой кошкой, испорченными туфлями, захлопнувшейся дверью такси, которая навсегда разделила меня с моим «мокрым рыцарем».
Я почувствовала, что по щекам катится что-то мокрое, на губах стало солоно. Я опять закашлялась. И слезы с новой силой покатились по моим щекам.
Элис Брендон, ты полное ничтожество!
Наплакавшись в подушку, выпив все лекарства, опять завернулась в одеяло и уснула. Мне снова приснились эти зеленые глаза с солнечными крапинками в них.