Уже три дня. Я не могла поверить своим глазам: три ало-красных крестика горели ярким пламенем на белой, чуть смятой бумаге. Я смотрела в слегка потрепанный календарь, обнаруженный на дне ящика, и пыталась свыкнуться с мыслью, что прошло уже три дня. Четверг, двадцать шестое августа.
За окном стояла удивительная погода: утренний Пасифик Палисейдс купался в лучах калифорнийского солнца. Я распахнула окно, впуская легкий ветер в свою комнату, и в обнимку с ноутбуком развалилась на необъятных размеров кровати. Мышка покорно ждала моих команд. Недолго думая, я открыла страницу фейсбука. Джейкоб_осел. Пальцы торопливо застучали по клавиатуре, вводя в нужном окне пароль, в то время как глаза уже искали на экране любую зацепку, которая увела бы меня от мыслей о Блэке.
Зацепка нашлась вовремя. Ей оказалось количество сообщений с приглашениями на самые разные закрытые вечеринки и публичные мероприятия, простые попойки и грандиозные банкеты, рэп-батлы в Даунтауне и концерты Green Day и One Republic в Малибу и Санта-Монике, а также Лас-Вегас, Нью-Йорк, Италия, Франция и много, очень много других заманчивых предложений. Тридцать восемь новых сообщений, учитывая, что только перед сном я оставила счетчик на нуле. Мне стало немного грустно. Стоит признаться, что я все-таки до чертиков скучала по своей старой, беззаботной жизни.
Однако это ничего не меняло. Я продержалась в новом режиме целых три дня. Было действительно непросто. Каждый день, скрипя сердцем и до крови кусая губы, я отказывала всем, кто пытался «сбить меня с пути истинного».
Где-то читала, что амазонки отрезали себе правую грудь, чтобы не мешала стрелять. Я знала, что должна поступить так же. Не груди лишаться, конечно. Мне нужно было избавиться от какой-то части своей жизни и себя, чтобы та не мешала карьере. И вчерашним вечером я, наконец, просто перестала отвечать на звонки, смс и мейлы.
Джеймса я тоже игнорировала. Наверное, мы не виделись уже около недели. Может, больше. Не знаю, я перестала считать. Пару дней назад он вернулся с очередного провального кастинга и позвонил сообщить мне об этом. Вдоволь наплакавшись в трубку, он вдруг вспомнил, что скучал по мне и хочет меня видеть. Мой отказ Джеймс даже всерьез не воспринял, лишь назначил место и время.
Тем же вечером, видимо, не обнаружив меня возле Хайд Лаундж, маленького клуба с огромными бронированными дверями, за которыми проводят веселые вечера только те, чей банковский счет имеет больше шести нулей, он сильно удивился. Телефон принял удар на себя, с трудом справляясь с нескончаемым потоком звонков, смс и голосовых сообщений от Купера. Джеймс не понимал, почему я просто не могу сбежать или выкинуть нечто подобное, и ни на минуту не верил словам о режиме и тренировках. Вскоре я бросила эту бесполезную затею – что-то втолковать ему, – и просто выключила телефон.
Да, Джеймс всегда был придурком, но в сложившейся ситуации он не виноват. Те полгода, что мы были вместе, он знал совершенно другую, полностью независимую и откровенно сумасшедшую Беллу. Беллу, не имеющую цели. Ту мою половину, которой не нужно было золото. Которой не нужно было ничего.
Джеймс не понимал моего внезапно вспыхнувшего энтузиазма, а я не пыталась ему объяснить. И все же мне не хватало его поддержки. Но нечто большим, чем привычка, наши отношения трудно было назвать. И я прекрасно знала, что они ни к чему не ведут. Подобные связи всегда можно сравнить с любовью к сладкому. Например, ты без ума от шоколада, воздушных пирожных и прочих лакомств. Ты довольно часто балуешь себя ими, но всегда знаешь при этом меру. Однако стоит тебе съесть буквально пару лишних конфет, и рвотные рефлексы не заставят себя ждать. Так и с Джеймсом – проведи я с ним времени чуть больше обычного, и вот уже готова забить его железной битой или засандалить в голову кол.
За одно ему спасибо – согласно опросу журнала «Элль-герл», мы все еще возглавляли рейтинг самых красивых пар Америки. Мелочь, а приятно.

Вчера, кстати, заезжал мой агент. Думаю, не нужно говорить, как «обрадовался» Чарли. Между ними всегда были особые «флюиды», и папа уверенно винил Клайва во всех наших бедах. Наверное, ревновал. Клайв и вправду временами заменял мне отца, днями и ночами пропадающего на работе.
Собственно говоря, он навестил нас, чтобы сообщить о решении «90210» и «Жаркие ночи в Малибу» расторгнуть со мной контракты. Видимо, продюсеры этих мыльных опер действительно устали терпеть мои выходки. Но убиваться горем по этому поводу я не стала, лишь искренне позабавилась ограниченной фантазии сценаристов сериала о молодежи из Беверли-Хиллз: мою героиню довольно безжалостно отправили на покой вместе с красоткой Мазератти, которая поцеловалась с бетонной оградой. По словам Клайва, многие плакали на моих похоронах. Что ж, нужно будет глянуть это действо в интернете. «Ночи в Малибу» меня порадовали больше: «меня уехали» искать работу в Лас-Вегасе. Видимо, бедняги все еще надеялись вернуть малышку Мэдисон обратно. Неплохо было бы сыграть роль стриптизерши или малолетней проститутки… Чарли бы точно обрадовался.
Кстати, о Чарли. Несмотря на тесный рабочий график, папа каким-то чудом умудрялся присматривать за мной. И время от времени выдавать новую порцию своих однотипных лекций о жизни. Но я терпела. Обещала же. Хоть и не вслух.
В общем, я была юной мисс Послушание: пила свежевыжатый морковный сок и целый комплекс искусственных витаминов, приводила мышцы в тонус в тренажерном зале клуба, а вечерами пробегала по десять миль на собственной дорожке. Единственным пунктом, не отмеченным галочкой, был режим дня. Я пыталась, правда, но организм категорически отторгал сон, если я ложилась в кровать раньше двух-трех ночи. Поэтому я принималась за такое до жути приятное занятие, как «ерундой страдание»: читала повествующий о милых пришельцах из Розвелла восьмой томик Мелинды Метс, смотрела шестой сезон Доктора Хауса, пила холодную кока-колу и ела крабовые чипсы.
Правда, был еще один интересный момент моих полуночных развлечений. Каллен. И я уже не первый раз гуглила его имя, досконально изучая всю подноготную.
Эти три дня мы были особенно «многословны» друг с другом: команда-исполнение, команда-исполнение… Нет, временами я, конечно, дерзила, да и Каллен пару раз включал свое тупое остроумие, но мы оба стали пуленепробиваемыми. Любование его губами и рельефной грудью я списала на шок от падения с брусьев. Постойте, я сказала рельефной? Черт. Пора было избавляться от него – я знала точно. Именно поэтому уже составляла план по устранению Эдварда Каллена.
Поймите меня, я не могла позволить ему остаться. Нельзя держать рядом с собой людей, которые могут раскрыть твои карты, поведать о твоей слабости. То, что он знал о моем срыве и лично был тому свидетелем, уже делало его ходячим трупом. Смягчающими обстоятельствами в этом деле было только то, что Каллен игнорировал факт воскресной истерики, как и я. Хоть в чем-то мы были согласны. Потому как в остальном – откровенно сталкивались лбами и не уступали друг другу, как два барана, застрявших на узком мосту.
Ха. Два барана. Я усмехнулась.
Ну, один из нас - точно баран.

***
Зависнув на одном из форумов, я и не заметила, как за окном поднялся сильный ветер, а трусливое солнце уступило место грозовым тучам. «Powderfinger» в наушниках заглушили неслабые раскаты грома и вой дорогих иномарок, чувствительных к такой редкой в этих краях погоде. Я всегда с легкостью теряла счет времени, слушая любимую группу и покоряя просторы интернета. Спасибо блинчикам с черникой, чей аромат вернул меня в реальность. И, как только этот дурманящий рассудок запах пробрался ко мне в комнату, я приготовилась стартовать вниз по лестнице.
Новый раскат грома заставил сердце подпрыгнуть и провалиться куда-то в желудок, требующий блинчиков. Я выдохнула и подошла к залитому дождевыми каплями окну. Тяжело было поверить в то, что это тот же Пасифик: озлобленный ветер гнул деревья в разные стороны, черное покрывало туч целиком затянуло небо, а молнии зловеще освещали бушующий океан, проглядывающий за высокой оградой. Мурашки проступили на коже. Я опустила жалюзи и вышла из комнаты.

Мои догадки оказались верны. Только завидев меня, полная женщина с забавным, торчащим прямо на макушке хвостиком и самой доброй во всем мире улыбкой отбросила губки для мытья посуды и, наспех промокнув руки полотенцем, подлетела ко мне.
Она вернулась. Я оказалась права – вернулась любимая Марта, которая, если и не заменила мне мать, то, по крайней мере, помогла пережить ее смерть. И все завертелось, закружилось: объятия, поцелуи, слезы.
Уже через пару минут Марта рассказывала о свадьбе сына, с которой она, собственно говоря, и приехала. Было забавно наблюдать, как она хмурит брови и кривит нос при каждом упоминании о невесте или теперь уже жене своего сына. Марта всегда мечтала, чтобы Марк женился на мне. Она частенько устраивала нам «случайные» встречи и твердила, какая мы прекрасная пара. Но с Марком мы не ладили: он считал меня избалованной малолеткой, я его – заносчивым снобом; а рассказы Марты о том, что ее сын ходил в школу в подгузниках, а я, наученная не по годам развитым мальчишкой, с трех лет рисовала мужские… кхм… ну, вы сами поняли. В общем, все эти истории заставляли и вовсе избегать компании друг друга.
Скоро к нам присоединился промокший до нитки Чарли. Наверное, как всегда заболтался с мистером Филбертом, который работал у нас садовником, а погода застала его врасплох. Заметив меня, он что-то быстро спрятал в карман, и, поцеловав в макушку, уселся на свой любимый стул. Я не придала значение этому странному жесту и просто улыбнулась в ответ. Но моя улыбка стала еще шире, когда Марта, схватившись за голову, начала кружиться вокруг папы с полотенцем, а тот, в свою очередь, усердно пытался сосредоточиться на чтении свежей газеты.
Наконец, меня отвлекли аппетитные блинчики, приземлившиеся рядом со мной. Я уже была готова проглотить их в один присест, когда неожиданно вмешался Чарли.
- Белла, а как же твое здоровое питание?
Пожалуй, папе повезло, что вблизи меня не оказалось никаких острых предметов. Да я так проголодалась, что была согласна съесть даже розовую салфетку, на которой стояла тарелка, но к той питательной отраве, которую посоветовал Эдвард, не притронулась бы. С меня хватало морковного сока.
- Ешь, Белла, - услышала я недовольный голос Марты. – Не слушай его, ты вон как исхудала. Вся эта мода на кожу и кости…
- Белле нельзя есть мучное, сладкое, жирное… В общем, все, что ты готовишь, - спокойно ответил Чарли.
И понеслось… Папа был камикадзе, если собирался переспорить Марту. Господи, но они были такими милыми, когда ссорились. И когда не ссорились тоже. В общем, всегда.
Наверное, эта оживленная дискуссия могла бы длиться бесконечно, но ее прервало громкое и протяжное урчание моего желудка. И я снова оказалась в центре внимания.
- Ну, кусочек, - обратилась я к Чарли, заскулив подобно бездомному и оголодавшему щеночку.
Думаю, не нужно говорить, что Чарли сдался, а один кусочек, о котором я просила, превратился в три порции.

Оставшись на кухне в компании одной Марты, пытающейся запихнуть в меня четвертую тарелку блинов, я решила пролистать газету, которую так тщательно изучал Чарли. Вот только дальше первой полосы идти не пришлось, и, спешно допив свой чай, я прошла в зал.
Папу я застала за просмотром записи недавнего матча «Лос-Анджелес Лейкерс». Жаль было его отвлекать: в своей новой жизни он слишком редко мог позволить себе подобные слабости. О том, чтобы сходить на стадион и посмотреть баскетбол как в старые добрые времена, и речи не было. А жаль… Я все еще помнила те дни, когда мы сидели на задних рядах и наблюдали, как Коби Брайант своим броском не оставлял «Денвер Наггетс» никаких надежд на победу. Помню, как здоровые амбалы вечно закрывали мне весь обзор, и папе приходилось брать меня на руки, а мама… Мама всегда в эмоциях проливала на этих здоровяков колу. И что-то мне подсказывало, что происходило это совсем не случайно. Но сейчас… Даже если он выбирался в подобное место, это было лишь отличным поводом для ведения переговоров.
- Ну, что, примешь мои официальные поздравления? – не слишком громко, чтобы не напугать Чарли, заговорила я.
- Что? – рассеянно переспросил папа. Одним глазом он все еще поглядывал на плазменную панель.
- Самой дорогой компанией, работающей в сфере высоких технологий, на сегодняшний день признана компания «Эппл», - как можно более торжественно и выразительно зачитала я. - Впервые за последние двадцать лет эта американская компания обошла своего главного конкурента - детище Билла Гейтса. Капитализация самой дорогой технологической компании «Эппл» превысила капитализацию «Майкрософт», стоимость которого, согласно недавним торгам, приравнивается к двумстам девятнадцати миллиардам долларов, что на три миллиарда меньше стоимости «Эппл».
Когда я произнесла последние слова, заметила, что Чарли не сводит с меня глаз. Ему было приятно, я знала. Ему было намного приятнее видеть, что я горжусь им, чем выслушивать дифирамбы ничего не значащих для него изданий. Изданий, которые сегодня решили, что он лучший, а завтра могут и вовсе про него забыть. Для меня же Чарли всегда будет единственным.
- У меня для тебя сюрприз, - неожиданно выпалил он. Я слегка удивилась, но в голове сразу промелькнула мысль о том, что было спрятано у Чарли в кармане. Как же я тогда сразу не догадалась…
Но вопреки всем моим догадкам, папа достал из-под дивана небольшой, украшенный стразами пакет, в котором притаилась еще меньшая по размерам коробочка… О, Боже!
- Папочка, это же «Клайв Кристиан»! – я не верила своим глазам, не верила, что Чарли снова дарит мне подарки, о которых я мечтала. Я просто была не в силах поверить, что все потихоньку возвращалось на круги своя. – Они такие дорогие! – не уставала восхищаться я.
Духи были и вправду, мягко говоря, не дешевыми. Хрупкий флакончик из хрусталя «Баккарат» с белым бриллиантом стоил, по меньшей мере, две с половиной тысячи долларов.
Вдоволь насладившись красотой и запахом парфюма, я обняла Чарли. Хотелось заплакать, чтобы показать папе, как важен для меня этот шаг навстречу. Пусть крохотный, но…
- Как ваши тренировки с Эдвардом? – вдруг спросил он, застав меня врасплох.
И когда я уже собиралась посвятить Чарли во все таинства нашего с Калленом общения, внезапно передумала. Наши личные столкновения никак его не касались, у меня не было никакого права огорчать папу. Не сейчас. Тем более что работа с Эдвардом шла на пользу моей еще недавно угасающей славе «хорошей гимнастки». С этим были согласны практически все интернет-форумы. А я была рада уже хотя бы тому факту, что охота за мной возобновилась: вчера по дороге домой я заметила одинокого папарацци, неуклюже прятавшегося в кустах. Всеми силами демонстрируя свою незаинтересованность, я ненавязчиво попозировала вспышкам его фотокамеры. Кто его знает, может, я попала в объектив к одной из восходящих звезд журналистики…
- Все хорошо, пап… - не успела закончить я, когда тишину нарушило звонкое оповещение о новом смс.
Это было сообщение от Ханны, которая не бросала попыток вытянуть меня в свет. На этот раз она звала меня оторваться в одном из притонов Даунтауна.
- Что интересного там? – осторожно спросил Чарли. Ему даже не нужно было заглядывать в телефон, чтобы узнать содержимое. Мое лицо всегда выдавало меня.
- Да ничего особенного, - нагло соврала я. – Напоминание о скидках. На Родео Драйв сезонные распродажи.
Чарли сделал вид, что поверил мне. Он по-настоящему старался верить в меня, я видела это. И охваченная новой волной самых теплых чувств, я снова чуть не задушила его в своих объятиях.
- Ну-ну, - поглаживая меня по спине, едва слышно заговорил Чарли. – Хватит.
Наконец, я оторвалась от него и со всей благодарностью, что могла выразить, посмотрела ему в глаза. Сейчас это было просто. Сейчас, впервые за полгода.
- Иди, собирайся, - сгримасничав, сказал папа. – Собирайся, если хочешь, чтобы я подвез тебя.
Я громко вскрикнула от восторга. Это было потрясающе. Папа не возил меня на своем Мерседесе уже больше года, потому что за мной всегда заезжал Филипп, наш водитель. На самом деле, я бы уже давно ездила сама, если б, конечно, тест на вождение был мне по силам. Я завалила его три раза, а Чарли, которому стоило сделать всего пару звонков, наотрез отказался помогать дочери. Он был убежден, что я должна самостоятельно научиться водить машину. Именно поэтому все это время я ездила с Филиппом, в то время как Чарли, никому не доверявший руль своего авто, предпочитал управлять машиной сам. И мне это в нем нравилось. Я была рада, что даже под напором таких немалых денег, Чарли во многом сохранил себя. И окрыленная неожиданно свалившимся на меня кусочком счастья, я торопливо побежала наверх одеваться.
Кажется, сегодня утром я, наконец, вспомнила значение глагола «жить».

---

[ссылка на форум]