Белла

Говорят, когда человек умирает, перед глазами проносится вся прожитая жизнь. Моменты радости и грусти, освобожденные от умелого контроля разума, как легкий ветерок, беспрепятственно проникающий сквозь неплотно задернутую занавесь, всколыхивают сознание умирающего, показывая ему, что он теряет, уходя в мир иной. Не знаю, так ли это и не знаю, что произошло со мной в тот момент, когда последний звук от слов Эдварда растворился в тишине квартиры. Я продолжала неподвижно стоять в центре комнаты и смотреть в напряженную спину Эдварда, но видела я не его. Тысячи картинок, моего, теперь уже неосуществимого будущего, проносились перед глазами: девочка с кудрявыми светлыми волосами и прозрачными зелеными глазами тянет меня за юбку, указывая на мужчину, несущего на плечах маленького мальчика… Зеленоглазый мальчик опрокидывает на себя стакан апельсинового сока и удивленно смотрит на следы своей шалости, а девочка, сидящая, напротив, за большим круглым столом, выразительно закатывает точно такие же пронзительно зеленые глаза, как будто давно смирившись с подобными выходками малыша… Я видела себя, стоящую у кроватки и заботливо поправляющую мягкое голубое одеяло, укутывая им худенькое тело ребенка. Я видела Эдварда подхватывающего на руки и нежно прижимавшего к себе девчушку, она спрятала лицо за его плечом, прижавшись головой к его голове так, что нельзя было распознать, где заканчиваются волосы Эдварда и начинаются её… Мальчик, плачущий из-за разбитой коленки, протягивает ко мне ручки, но увидев взгляд, которым его наградила сестра, сразу прекращает проливать слезы и одним неуловимым движением гордо расправляет плечи, повторяя защитную позу отца… Девочка, размазывая маленькими кулачками слезы по щекам, плачет над куклой с оторванной головой и мальчик виновато стоящий рядом, всем своим видом показывающий своё раскаянья… Эдвард несущий обоих детей на руках и… пустота. Я была в сознание, и такого в моем прошлом точно не было, а теперь и в будущем такого не будет. У нас не будет своих детей! Эта мысль не укладывалась в голове. За что? Почему судьба так несправедлива к нам? Чем мы это заслужили?
Я отказываюсь верить в это! Это какая-то ошибка, этого не может быть! Этого не может быть с нами! Только не с нами!
Можно же что-то сделать? Ведь есть же современные методы лечения?.. Ведь… О Боже…Скорее всего Эдвард уже через всё это прошел…
Моргнув, чтобы остановить слёзы, горячими ручьями бегущие по щекам, я вспомнила прошедший месяц, те глобальные проблемы, тревожащие меня, были такими ничтожным, неважным, надуманными по сравнению с тем, что только что произошло в этой комнате – маленькая счастливая вселенная, в которой я могла бы жить умерла.
Протянув руку к столику, стоящему у двери, Эдвард положил на него белый прямоугольник бумаги.
Всё во мне кричало, что бы я открыла рот и произнесла хоть слово, но, точно, невидимая рука перехватила горло, лишая меня такой возможности. Глаза снова наполнились слезами, выражающими мою слабость и бессилие перед вердиктом судьбы.
Тихий щелчок двери дал мне знать – Эдвард ушел.
Он навсегда уходил из моей жизни, я понимала это так же отчетливо, как и то, что Эдвард забирает с собой часть меня. Обхватив себя руками, я стояла на месте, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь убаюкать ту ноющую дыру в груди, которая образовалась после его ухода.
Я больше никогда не увижу особой улыбки, которой Эдвард улыбался только мне, блеска его выразительных глаз, никогда не услышу бархатных интонаций волшебного голоса, который шептали мне особенные слова, никогда не смогу ощутить тепло его крепких объятий, у меня больше никогда не будет Эдварда. Такое уродливое слово – никогда.
Черная волна страха и всепоглощающего ужаса едва не лишила меня чувств – никогда больше он не назовет меня любимой. Я зарыдала так, что начало саднить горло. Закрывая рот руками, я глотала громкие всхлипы вперемешку со слезами, невидящим взглядом уставившись перед собой.
Кто из нас был большим собственником? Я не могу отпустить его, я не смогу жить без него! Что мне дети, если я знаю, что всё бессмысленно, если рядом нет Эдварда? Дети, которых я не видела и не люблю так, как люблю Эдварда. Всем своим существом.
Сделав один неуверенный шаг в сторону двери, я сорвалась с места. «Только бы успеть догнать его! Лишь бы он не уехал, лишь бы он не успел уехать!»
Чертовы замки на двери никак не хотели поддаваться мои дрожащим рукам, но наконец-то справившись с ними, я схватила со столика непонятный конверт оставленный любимым и, рванув дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась об стену, выбежала в холл.
Сердце ухнуло в груди.
Возле лифта, прижавшись спиной к стене, на корточках сидел Эдвард. Склонив к груди голову, он сжимал её руками, как будто пытаясь унять боль сжирающую его изнутри. От всей фигуры мужчины веяло ужасающим отчаяньем, такой поражающей безысходной покорностью. На подкашивающихся ногах я подошла к Эдварду и, неслышно опустилась возле него, одновременно с тихим шелестом открылись двери лифта.
Он не ждал меня. Эдвард ждал лифта. Вероятно, он и не рассчитывал, что я попытаюсь его догнать.
Любимый никак не отреагировал на мое появление. Всё та же застывшая поза, крепко сжатые губы и закрытые глаза.
Разжав пальцы, я выпустила на пол конверт.
- Эдвард, – ели слышно прошептала я, касаясь его колена, но он даже не шелохнулся, – Эдвард, – мой голос прозвучал громче, но снова ответом была тишина.
Я испугалась. То, что сейчас творилось в его душе – мне сложно было представить, можно было только догадываться, своим молчанием пару минут назад я причинила ему боль. Дрожь, пробежавшая по моему телу при этой мысли, словно призывала меня к решительным действиям. Если сейчас я не попытаюсь вытянуть Эдварда из этого состояния, моё с ним будущее действительно будет обречено, так как именно сейчас я еще могу попробовать доказать свою любовь, позднее он её не примет, Эдвард сочтет мои чувства жалостью, снисхождением, но не любовью. Он уже решил, что я отреклась от него…
Ну, что ж, значит, я буду бороться за нас одна.
Прижавшись вплотную к ногам Эдварда, я привстала и, ласково разжав его ледяные пальцы, вытащила руки из спутанных волос, обхватывая любимое лицо ладонями. Руки Эдварда безвольно упали вдоль тела, а сам он соскользнул по стене и сел на пол.
- Эдвард, дорогой, открой глаза, – произнесла я, поглаживая припухшую скулу. Мне было очень важно смотреть в его глаза, говоря то, что я собиралась сказать, иначе я не буду знать, как он воспринимал мои слова.
Вздох, сорвавшийся с его губ, вызвал во мне ответный всхлип.
- Уходи.
Вот уж нет! Черта с два я уйду.
Не разжимая рук, я переместилась межу его ног и, поочередно поцеловав закрытые веки, снова тихо попросила:
- Родной мой, отрой глаза.
Никакой реакции на мои слова. Прикоснувшись легким поцелуем к его губам, я наклонилась и, прижавшись лбом к его лбу, произнесла самую идиотскую вещь на свет:
- Если ты не отроешь глаза, я уйду… но завтра же выйду замуж за Блека.
Я еще не успела выговорить последний слог фамилии, когда зеленый огонь его глаз опалил меня жгучим пламенем. Даже не сомневалась, что это подействует, Эдвард не мог допустить, чтобы я совершил такой глупый поступок.
- Ты не посмеешь, – хрипло произнёс он, снова закрывая глаза, но теперь я, по крайней мере, знала, что он будет слушать, то, о чем я говорю.
- Конечно, я не посмею, потому-что в нашей стране сажают за двоемужие. Как я смогу выйти за него, будучи твоей женой? Я не хочу в тюрьму…
Эдвард открыл глаза и принялся задумчиво смотреть на меня. Осуществилось то, чего я добивалась, так почему же я молчу? Все правильные слова, которые я хотела сказать застряли в горле при виде этих озер боли. Но промолчать еще раз я не имела права и, глубоко вздохнув, попытавшись собрать обрывочные мысли, я, спотыкаясь на каждом слове, начала говорить:
- Там в комнате… Эдвард, я… я молчала не потому, что делала какой-то выбор, нет… Твои слова… Они ни на мгновенье не поколебали меня, они заставили меня отчетливей осознать… я точно знаю, ты смысл моей жизни.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, – начал Эдвард, но я переместила пальцы на его губы, призывая к молчанию.
- О, нет, я прекрасно знаю, о чем говорю. Я знаю, что не смогу жить без своего сердца, а когда ты ушел, то забрал его с собой и я поняла, еще пара мгновений и меня не станет, понимаешь? Меня не будет без тебя. Я хочу тебя для себя навечно, хочу жить с тобой, состарится с тобой и, если ты умрешь раньше меня, я последую за тобой со счастливой улыбкой, зная, что ты ожидаешь меня на небесах. Если же случится так, что я умру раньше, то тебя единственного я хочу видеть у своей постели в последние мгновения, только тебя… – слёзы набежали на глаза, но я продолжала говорить, пытаясь пробиться сквозь броню отчуждения мужчины.
- Позже ты пожалеешь, а потом возненавидишь меня, – произнес Эдвард, пока я переводила дыхание.
- Ну, что же ты… Эдвард, я не должна, не имею права задавать этот вопрос, это не честно с моей стороны, но если бы детей не могла иметь я, ты бы оставил меня, скажи?
- Нет. – Решительно ответил Эдвард.
- Хорошо. Тогда почему же ты думаешь, что я могу это сделать?
- Я хочу, что бы ты ушла, – эти слова ножом резанули по сердцу, но когда он продолжил, ко мне пришло понимание, что я люблю человека с самой прекрасной душей в мире. – Я желаю для тебя полноценной жизни, я хочу, чтобы у тебя были дети, твои собственные дети. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
- Любимый, я не смогу быть счастлива без тебя. – Эдвард медленно помотал головой, отклоняя мои слова.
- Ты должна попытаться. – С трудом произнёс он, снова закрывая глаза, теперь я понимала, Эдвард не хотел, чтобы я видела его мучения. Но чувствовать их мне и так было очень легко. Невыносимо тяжело.
- Даже если я попробую… Нет, Эдвард, мне хватило и тех минут, в течение которых я пыталась открыть дверь. Я не смогу. – Всё еще лаская ладонями его лицо, я обдумывала, какие вопросы нужно задавать сейчас, а какие будут решаться по мере возникновения.
- Эдвард, я не уверена что об этом стоит говорить сейчас, но мне важно знать, что ты скажешь, если я захочу усыновить ребенка. Ты откажешь мне в поддержке?
- Конечно, нет.
- Тогда мы навсегда закрываем эту тему, и больше ты никогда, слышишь меня, никогда не скажешь мне, чтобы я уходила, – вскинув руки, Эдвард попытался освободиться от моих ладоней, несмотря на утвердительные ответы, он продолжал отказывать мне.
- Эдвард, я люблю тебя больше жизни, поверь мне, – моё дыхание сорвалось и, всхлипнув, я практически прокричала: – Ты – моя жизнь! Так почему же ты продолжаешь терзать меня? За последний месяц столько мыслей рождалось в моей голове и… Боже, поверь же мне, ты самый ценный подарок, который когда-либо делала мне судьба и я ни за что и никогда не откажусь от тебя!
Большой сильный мужчина вздрогнул от этих слов, а моё сердце готово было разорваться от боли, когда я увидела, как прозрачная слезинка скатилась из-под закрытых век.
- Я уже слышал однажды эти слова.
Кейт. Господи, дай мне сил при следующей нашей встрече не побить её.
Сильнее сжав ладони, я прильнула к губам Эдварда, заставляя его ответить на мой поцелуй. Твердые мужские губы были сейчас солеными на вкус, не уверена, мои или его слезы были тому причиной.
- Никогда и ни за что… – повторяла я как заклинание, – никогда и ни за что.
Почувствовав на своей спине руки Эдварда, я окончательно отдалась поцелую, когда же Эдвард посадил меня к себе на ноги и неистово прижал к груди, я сцепила пальцы на его затылке в замочек, чтобы он не вздумал оттолкнуть меня.
- Мне не нужно, что бы ты давала такие клятвы, – сдавлено произнес Эдвард, заставляя меня посмотреть на него, – я буду радоваться каждому мгновению, проведенному с тобой, любимая. Столько, сколько ты позволишь мне быть рядом.
- О, Эдвард. – Что я могла сказать на это? Я была уверена в себе, и была полна решимости всю оставшуюся жизнь доказывать ему правдивость своих слов. – Тогда готовься, потому-что тебе придется быть со мной ближайшие шестьдесят лет.
Уголки губ Эдвард приподнялись в едва заметной улыбке, а из глаз исчезло пугающее меня затравленное выражение.
- Я люблю тебя, – одними губами произнес он.

Некоторое время мы сидели молча. Прижавшись к мускулистой груди, я засунула озябшие руки под полы расстегнутого пиджака Эдварда, обхватывая его талию. Тонкая сорочка отделяла мои пальцы от кожи любимого, но это не помешало мне ощутить идущее от неё тепло. Я начала поглаживать напряженные мышцы, проводя рукой вдоль позвоночника.
Эдвард возвращал мне ласку, пропуская мои волосы сквозь пальцы, то и дело легонько касаясь подбородка, щеки, виска. Правой рукой он поддерживал меня, периодически сильнее прижимая к себе, как будто думал, что я могла исчезнуть, или раствориться. И мне действительно хотелось растворяться в его объятьях.
Тысячи мыслей блуждали у меня в голове и, одновременно она была совершенно пустой, единственная, которую я не желала отпускать выражала моё счастье – Эдвард здесь, со мной, я знаю чего он боялся, что скрывал от меня, и я твёрдо знаю, что смогу жить с этим.
Приподняв голову, я снова посмотрела на Эдварда пытаясь уловить хоть малейшее изменение его настроения, вроде бы всё было по-прежнему. Он смотрел на меня прямо, открыто, больше не пряча взгляд. И хотя боль окончательно не покинула их гипнотическую глубину, думаю, со временем он поверит мне.
Поцеловав его многострадальную скулу, я снова прижалась к груди, и вдруг в поле моего зрения попал конверт, лежащий около нас. Что было в нём? Нужно ли сейчас спрашивать об этом? Или всё же идти до конца? Я приняла решение. Все тайны должны быть раскрыты сегодня.
- Эдвард, что это? – кивнув на конверт, я приподнялась, чтобы Эдварду было удобней дотянуться до бумаги, и сразу же заняла первоначальное положение.
- Белла, это… Посмотри сама. – Эдвард держал его перед моим лицом, а я испугано замерла. Если это то, о чем я думаю, то не зачем мне смотреть. Отрицательно помотав головой, я замерла, безнадежно борясь со слезами. – Белла, любимая, что такое?! – видимо Эдвард как-то догадался о моих мыслях и опустил руку. – Девочка моя, я не настолько... В общем, это другое, посмотри, пожалуйста.
Собравшись с духом, я взяла конверт и, вытащив из него стандартный лист бумаги, принялась читать. По мере того, как смысл написанного доходил до меня, глаза мои становились всё больше, а челюсть отвисала всё ниже.
Сухими юридическими терминами, черным по белому было написано, что два дня назад я стала владелицей издательского дома «Блеккорпорейшен».
- Эдвард, что это? – изумленно повторила я, переводя взгляд с листа бумаги на мужчину.
- Это – мой свадебный подарок, – спокойно произнес мужчина. Ну, да, ведь это в порядке вещей дарить невесте на свадьбу чужие империи. Недоверчиво посмотрев на него, я снова нашла строку в тексте со своим именем.
- Как же это получилось? И… зачем оно мне?
- Дорогая, – Эдвард слегка усмехнулся, но поморщившись, провел пальцем по губе, и продолжил: – Получилось это очень просто: некоторое время назад Билли Блек передал эту часть своего бизнеса сыну, думаю, ты слышала об этом, а тот оказался не компетентным в вопросах управления такого рода предприятием, в нелепо короткие сроки ему удалось привести дело, ну, если не к гибели, то, по крайней мере, к первой её стадии. Иногда он включал мозги, но это ему не помогло. А у акционеров всегда есть одно простое желание – иметь прибыль. Кто-то начал продавать акции, кто-то начал их покупать. Нашлись люди, которые заинтересовались тонущим кораблём… А после того, как я объявил о том, что покупаю акции… В общем, нет ничего проще. – Эдвард снова улыбнулся, вероятно, моё состояние забавляло его, но я-то могла себе представить, что скрывалось за его недомолвками, если акции покупали, таким образом, он был не единственной заинтересованной стороной, и выкупать их приходилось по завышенной цене. И… Билли не допустил бы банкротства, следовательно, было за что бороться, предполагаю, что речь идет о больших деньгах. Черт возьми, Эдвард потратил миллионы ради меня! – А насчет вопроса, зачем тебе это издательство, – продолжил он, – ну, судя по всему, для Блека оно было просто игрушкой, а… может быть, и нет. В любом случае для меня будет радостью, если его игрушкой будешь играть ты.
Задумчиво покусывая губу, я нахмурилась. Я помню, как Джейкоб рассказывал мне, что однажды станет во главе этого издательства, а теперь оно у «меня в руках». Испытываю ли я чувство радости? Эти размышления прервало прикосновение Эдварда к моему плечу.
- Белла, скажи, что-то не так, – в бархатном голосе появились тревожные нотки, – ты расстроилась?
Улыбнувшись, я быстро поцеловала любимого, и пояснила:
- Просто пытаюсь нащупать ту эмоцию, которая сейчас преобладает во мне. Какое-то удовлетворение, что ли? Иногда до меня доходили слухи, что Блек играет в темные игры за моей спиной, это было еще, когда я делала первые шаги… И, вот, теперь, – тряхнув листком, я лучезарно улыбнулась Эдварду, – теперь, благодаря тебе, я положила его на лопатки. Спасибо тебе большое, удивительный подарок!
Эдвард облегченно вздохнул и притянул меня к себе. Тепло его глаз согревало меня, тепло его губ рождало во мне дрожь, которая пробегала по телу, вибрируя в каждой клеточке. Хотя, возможно, она была откликом тех чувств, которые прошли сквозь меня сегодня. Сейчас, когда всё было позади, и Эдвард держал меня в объятьях, страшно было подумать, что около часа назад я поверила в конец света. Нет, пока со мной Эдвард, весь мир поет для меня.
- Белла, ты замерзла, давай вернемся в квартиру? – встав, Эдвард невесомо подхватил меня на руки и внес в открытую дверь. Посадив меня на диван в малой гостиной, и укутав пледом, он вышел, чтобы раздеться.
- Эдвард! – громко позвала я. – Достань, пожалуйста, из моего серого пальто телефон, он в кармане!
Ожидая возвращения Эдварда, я снова задумалась о событиях сегодняшнего дня. Страшно и тяжело… Но еще тяжелее было бы потерять его. Представить разлуку с Эдвардом невозможно… Немыслимо. Я всё сделала правильно… я люблю его.
Я почувствовала, что в комнате не одна прежде, чем Эдвард обратился ко мне:
- Белла, это было в кармане вместе с телефоном, – он стоял у двери, выжидающе смотря на меня. Пачка фотографий, тех, на которых он был с Кейт, вероятно, высыпалась из конверта.
- Я знаю, я видела их, – безмятежно ответила я и протянула ему руку, – это пустое Эдвард, тебе я верю, как себе.
Нервно проведя рукой по волосам, любимый просматривал фотографии.
- Я не знал, что ей удалось снять так много, думал, есть только одно фото, – отрешенно произнес он, и, увидев, меня сидящую с протянутой рукой, подошел к дивану. – Белла, как ты сумела вытерпеть всё, увидив это? И продолжать утверждать, что любишь меня?
Эдвард продолжал стоять, и мне не оставалось ничего другого, как потянуть его за ремень и, обняв за талию, прижаться к его животу. Однажды он точно также обнимал меня… В тот день я услышала такие неожиданные и желанные слова.
- Эдвард, было нелегко и я совру, если скажу, что черные мысли не лезли мне в голову. Но я была уверена, что ты не подлец, поэтому гнала их прочь. – Бросив фото и телефон на диван, Эдвард сел рядом и я тут же уселась ему на ноги. Это уже становилось привычкой, очень необходимым мне ритуалом. – Расскажи, а что ты имеешь в виду, говоря, что знал только об одной фотографии? Откуда ты знал?
Переплетя наши пальцы и целуя тыльную сторону моей ладони, Эдвард начал рассказывать мне о женщине по имени Виктория, о её выходках, и о надежде на то, что фото не удалось, и она просто блефовала. Ещё он рассказал, о девушке-папарацци – Тане Денали, и о том, что она помогала ему в поисках фото.
- Значит, те фотографии, которые печатались в газетах, будто бы ты посещаешь ночные клубы пока я дома, были сделаны во время ваших встреч?
- Да, иногда я встречался еще и с Клирвотером, – Эдвард, в который раз теплыми губами прикоснулся к моей руке, – я всегда знал, когда ты уже видела эти фото. Ты выглядела такой несчастной, а я ничего не мог объяснить, потому-что тогда пришлось бы рассказывать всё.
Тяжелов вздохнув, он замолчал, понимая, что сейчас Эдвард снова принимается терзать, наказывать себя за своё воображаемое малодушие, я решила отвлечь любимого от этого занятия. Я знала единственный действенный способ сделать это, потянувшись к его губам, я принялась обводить языком их контуры, запуская руки в густые волосы Эдварда. Откинувшись на спинку дивана, Эдвард, не перехватывая моей инициативы, позволял мне чувствовать себя его властительницей. Проложив дорожку поцелуев к его уху, я скользнула языком по мочке, и прошептала:
- О чём ты сейчас думаешь?
- О том, какой я осёл.
Тихонько засмеявшись, я продолжила свою терапию. Не прекращая покрывать его шею поцелуями, я спустилась к ямочке у её основания и, запечатлев там горячий поцелуй, стала скользить губами к другому уху. Прикусив мочку, чем вызвала глухой стон у мужчины, я снова прошептала:
- О чём ты думаешь сейчас?
- Ммм…
- Хорошо, так и продолжай.
Заставив Эдварда лечь на диван, я принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, целуя каждый, вновь открывшийся, участок кожи. Добравшись до пряжки, я потянула за рубашку пытаясь высвободить её из брюк, Эдвард приподнялся, предоставляя мне такую возможность.
Он внимательно следил за моими действиями, но все также не вмешивался. Я не понимала этого, но не стала возражать. Распахнув рубашку, я залюбовалась совершенным телом мужчины. Сердце защемило, когда я увидела радужные синяки, оставленные после драки с Блеком, отведя одной рукой волосы назад, я наклонилась, целуя его идеальный живот. Мышцы под гладкой кожей напряглись, и Эдвард прерывисто задышал. Упёршись руками в подушку по обе стороны от его головы, я снова вернулась к его губам.
- О чем ты думаешь сейчас? – шепнула я, лаская его губы.
- О тебе.
- Хорошо, очень хорошо, – снова спускаясь к его груди, я заметила нежную улыбку, скользнувшую по лицу Эдварда.
Быстро стянув с себя свитер, я склонилась над Эдвардом. С чего б мне начать?..
Проведя ладонями от плечей любимого к его ладоням, я подняла их и прижала к груди.
- Эдвард, дотронься до меня.
- Белла, – хрипло произнеся моё имя, Эдвард благоговейно стал касаться моей кожи, – я боюсь снова причинить тебе боль.
Черт, я забыла о собственных синяках.
- Это не имеет значения, тем более что они напоминают мне о прекрасной ночи…
Дыхание Эдварда пресеклось, а потом он задышал еще учащеннее.
- Ты не жалеешь? – обескуражено спросил он.
- Ты сумасшедший, – прошептала я, целуя любимого. – Я хочу её повторения!
- Белла, ты сошла с ума? – недоверчиво улыбаясь, Эдвард поглаживал кожу на моей талии.
- Нет. А хотя, да! Я же уверена, наша пара создана на небесах. Двое сумасшедших, вместе нам ничего не страшно!
Переместившись на ноги к Эдварду, одной рукой я потянулась к пряжке его брюк…
Телефонный звонок за моей спиной остановил моё движение, я инстинктивно оглянулась на звук, а потом снова повернулась к Эдварду:
- Это Элис.
- Ответь, может это что-то срочное.
Элис, Элис, как же ты не вовремя! Качая головой, я нажала зеленую кнопку:
- Да.
- Белла! Белла, ты должна быть у меня ровно через час! Никакие отговорки не принимаются!
- Подожди, я не могу, – в горле запершило, я откашлялась и продолжила: – Я не хочу сейчас никуда ехать.
- Как не можешь? Как не хочешь? Белла, ты себя хорошо чувствуешь? Эдвард что опять выкинул какой-то фокус? – она говорила, не останавливаясь, не давая мне возможности вставить слово. – Белла, скажи, где он? Я прибью своего братца, когда узнаю в чем дело! Он обидел тебя, да?
Эдвард вопросительно приподнял брови, заметив, что я поморщилась.
- Элис, успокойся, всё хорошо. Никто меня не обижал… – очерчивая указательным пальцем пресс Эдварда и удовлетворенно наблюдая, как легкий румянец покрывает его скулы, я, стараясь выровнять дыхание, добавила: – Тем более твой брат.
- Белла, если Эдвард рядом, дай ему трубку, – настойчиво продолжила Элис.
- Ты не отстанешь, да?
- Белла, я жду!
Протянув Эдварду трубку, я скользяще поцеловала его в губы и вышла из комнаты, направляясь в ванную.

Когда я вернулась в гостиную, Эдвард уже полностью одетый сидел на диване. Увидев, как помрачнело мое лицо, Эдвард улыбнулся:
- Любимая, нужно ехать, Элис хочет показать тебе новый эскиз торта, она придумала его в последний момент и теперь хочет позвонить, чтобы заказать несколько таких. Возможно, мы сможем остановить её?
- Я хочу провести этот вечер с тобой, – расстроено протянула я, обняв Эдварда и, взяв под руку, прижалась головой к его плечу, – не хочу никого видеть.
- О, Белла, я тоже, но так нужно, – Эдвард на минуту замолчал, о чем-то задумавшись, и продолжил: – Белла, у меня будет к тебе просьба. Мои родные не знают, что я не могу… не могу иметь детей. Они ничего не знают, о причине нашего разрыва с Кейт. Об этом знают только четыре человека: я, она и два наших адвоката.
- Эдвард, родной, я ничего никому не скажу, будь уверен во мне, – потёршись щекой о мягкую ткань пиджака, я снова посмотрела на него, – подожди, но ты же не был женат? Причем здесь адвокаты?
Я пожалела о том, что спросила, увидев, как мои слова подействовали на Эдварда. Но он быстро взял себя в руки и начал рассказывать:
- Кейт начала мне изменять, спустя некоторое время после того, как мы узнали мой диагноз, – не ожидая услышать это, я вздрогнула, сильнее сжав его руку, Эдвард говорил абсолютно спокойно, как будто рассказывал о ком-то постороннем, не о себе. – Белла, не волнуйся, я рад, что так произошло, потому что теперь у меня есть ты. Я прошел бы через это еще раз, только бы, в конце концов, встретить тебя. Так вот, Кейт опомнилась на следующий день после того, как я застал её в нашей постели с любовником.
Я снова дернулась, посмотрев в открытые двери спальни.
- Любимая, её не было в этой квартире, ты первая и единственная женщина, спавшая в моей постели здесь, тогда у меня была временная квартира в противоположном конце города, ну, а после… Гостиничные номера. – Эдвард поцеловал меня в висок, и продолжил: – У меня были женщины после Кейт, но для меня они ничего не значили, просто секс. Возвращаясь к Кейт… Она пришла ко мне в офис и закатила истерику, утверждая, что ошиблась, что это был первый и последний раз. Не знаю, чего она ожидала от меня, возможно, она продолжала считать меня идиотом…
- Эдвард, пожалуйста… - протянула я, слёзы стояли перед глазами, стоило мне только представить, через какие унижения прошел Эдвард.
- Всё хорошо, родная, всё хорошо, – поглаживая меня по плечу, Эдвард продолжил: – Она стала приходить каждый день. Начинала с просьбы о прощении, заканчивала угрозами, она угрожала мне разоблачением, говорила, что продаст мою историю в газеты. Это было слишком для меня, и тогда я предложил ей договор о не разглашении. Знаешь, что это такое? – я кивнула, хотя сама никогда подобных не заключала, слышала, что подписавший получает за молчание деньги, которые теряет в случае разглашения какой-либо информации, – вот тогда и появились адвокаты. Кстати, те фото, на которых я с Кейт, были сделаны, когда она в очередной раз пришла требовать деньги.
- Понятно… – я всё-таки убью эту женщину, пусть только попадется мне на глаза.
- Белла, поверь мне, я прекрасно сознаю, что тайное всегда становится явным, и от правды не убежишь. И следовало давно рассказать им всё, но мне не хотелось бы, что бы родные узнали… перед свадьбой, лучше потом, когда мы возвратимся.
- Эдвард, я всё понимаю, ты сам выберешь подходящее время для этого. Только позволь мне быть в этот момент с тобой. – Украдкой смахнув слезу, я представила, какой шокирующей эта новость будет для родителей и сестер Эдварда.
- Белла, еще одно, – в руках у Эдварда оказалась продолговатая бархатная коробочка, – ты говорила, что твоё сердце у меня, моё сердце было у тебя с самой первой встречи, хочу, чтобы и это тоже было у тебя.
Раскрыв коробочку, я ахнула, поразительной красоты, прозрачное, словно слеза сердце лежало на черном бархате.
- О Боже, Эдвард, оно прекрасно, я обязательно надену его завтра на венчание, – захлопнув крышку, я впилась в губы Эдварда благодарным поцелуем, мне нужно было выплеснуть эмоции и, выбирая между истерическим плачем и поцелуем, я остановилась на поцелуе, – ты даришь мне такие дорогие подарки, поверь, они мне не нужны, ты не должен платить мне за любовь!
- Белла, любимая, для меня радость дарить тебе подарки, – выдохнул Эдвард, закрывая мой рот новым поцелуй, пресекая любые протесты с моей стороны.
***
По пути к Элис мы заехали ко мне, чтобы забрать платье. Вообще-то за ним я должна была приехать завтра, но Элис убедила Эдварда, что ей просто необходимо взглянуть на наряд еще раз.
Зайдя в квартиру, я вспомнила, что последний раз была здесь вместе с Эдвардом перед его отлетом в Японию, столько времени прошло с тех пор… Теперь мы здесь, как жених и невеста…
Направляясь в спальню, я попросила Эдварда подождать меня в гостиной, не хотела, чтобы он видел свадебное платье, говорят, это плохая примета. Когда же я вышла с упакованным платьем, то первое что ощутила – волны радости, исходившие от Эдварда. Его глаза сияли, на губах то и дело появлялась мягкая улыбка, на которую у меня была одна и та же странная реакция – бешеный стук сердца и сладкая боль внизу живота.
- Эдвард, - улыбаясь, обратилась я к мужчине, вставшему с софы в момент моего появления, – что-то случилось?
Околдовывая меня пленительным взглядом, Эдвард направился ко мне и, подойдя вплотную, ласково провел костяшками пальцев по моей щеке.
- Ты убрала фотографию Блека… Ту фотографию, к которой не разрешила мне прикоснуться. На ней же был он?
- А-а, да, он, – согласно кивнула я, – она уже давно сгорела на каком-нибудь мусорном заводе.
- Теперь там стоит моё фото, – в голосе Эдварда отчетливо проскользнули горделивые нотки.
- Конечно, твоё, любимый, – бросив взгляд в сторону столика, я снова посмотрела на Эдварда, – ты открыл мне глаза в тот вечер, когда мы сидели на диване. Я сильно заблуждалась. Ему нет места в моей жизни.

Мы выходили из квартиры, держась за руки. Повернув ключ в замке, и дернув ручку, проверяя заперта ли дверь, я собралась уходить, но Эдвард внезапно задержал меня. Слегка наклонив голову, он произнес:
- Белла, похоже, звонит телефон?
Прислушавшись, я тоже уловила перезвон, летевший из моей квартиры.
- У меня включен автоответчик, завтра прослушаю. Ты же знаешь, возвращаться – плохая примета, – улыбнувшись, добавила я, увлекая Эдвард к лифтам.
Кажется, я становлюсь слишком суеверной.

Продолжение главы ЗДЕСЬ (Словами получилось больше, чем я представляла, извините )