От автора: Дорогие читатели, прошу вас прочитать это мое послание, прежде чем читать новую главу. Буду благодарна за понимание.
Итак, прошу вас обратить внимание на то, что в этой и последующих главах могут встречаться соприкосновения с книгой Э.Л.Джеймс "Пятьдесят оттенков серого".
НО:
1. Эти соприкосновения не являются плагиатом. Если вы сравните происходящее в двух этих разных историях, поймете что в принципе ничего общего и нет. Т.е. какие-то события повторяются, но герои воспринимают их по-разному, и в итоге все приходит к другой развязке.
2. Убедительная просьба не тыкать автору "Плагиатщик", или же "Можно-было-придумать-что-то-лучше чем сплагиатить-у-такой-шикарной-книги..." и т.д.
Во-первых это оскорбляет, т.к. плагиата нет.
А во-вторых я согласна что книга была замечательной, и именно прочитав её я смогла закончить фанфик.
Надеюсь мы поймем друг-друга. Спасибо.

----------------------------------------------------------------

Мы по-прежнему сидим в гостиной шикарного отельного номера в Гамбурге. На столе перед нами пустые подносы, что свидетельствует о хорошем прошествии завтрака.
Если честно, я сама ещё не полностью осознала, что Эдвард позволил мне задавать ему вопросы. Причём, просто так, без правил.
– Тебе нечего спросить? – обрывает молчание он, нервно смотря на меня. Думаю, для него это действительно подвиг – он ведь мне совсем не доверяет…
– Есть, конечно, – отзываюсь я, зачаровано вглядываясь в умопомрачительное лицо этого человека.
– Тогда спрашивай! – резко отвечает он. Я послушно киваю.
– Расскажи мне о своей семье, – первая просьба, надеюсь, он не откажет.
– Я уже говорил, что у меня нет семьи.
– Ну, ведь была?– я не хочу лезть в самые дебри его сознания, но, видимо, придётся.
– Это не вопрос, – огрызается Каллен.
– Ты обещал ответить на всё, что я спрошу, причём откровенно, – Решаю напомнить ему о его же словах, дабы разговор не перерос в очередной скандал.
Он с минуту прожигает меня неприязненным взглядом, а затем резко выдыхает и соглашается. Молча. Кивком головы.
– Мой отец был сутенёром. Мать я никогда не видел, видимо, она была одной из проституток, – он отвечает не быстро и не медленно, почти спокойно, но в то же время настороженно. Он ждёт моей реакции?
Мои руки автоматически сжимаются в кулаки и ненависть прожигает душу. Ни к Эдварду, а его родителям. Вот и первая ступень на пути к разгадке…
Пытаюсь отгородиться от навалившихся чувств и глубоко вздохнув, решаю обдумать всё позже. Сейчас буду спрашивать, пока есть возможность.
– То есть у тебя было трудное детство?
– Что в твоём понятии «трудное детство»? – насмехаясь, спрашивает он. – Если то, что дети растут без одного из родителей, то это вовсе не трудно.
«Знаю», – сама себе отвечаю я, вспоминая про Энтони. За сегодняшнее утро я даже не удосужилась подумать о моём ангеле. Как он там?
Отгоняю эти мысли, зная, что не выдержу и расплачусь, а мне бы этого не хотелось.
- Я к тому, что возможно из-за этого ты иногда ведешь себя…неподобающе, - подбираю слова так же как и он пару минут назад. Пытаюсь не задеть мужчину за живое, но и понять хоть что-то тоже хочу.
Он вздрагивает от моих слов, и это от меня не укрывается.
- В чем дело?
- Как ты…узнала?
- Так я права? – убираю непослушный локон за ухо, склоняясь к Эдварду. Он смотрит на меня внимательным, полным неверия взглядом, а затем прикрывает глаза и сдавленно кивает.
Вот так вот…
Не думала, что все будет именно так.
- Эдвард, мне очень жаль, - сочувственно говорю я, протягивая к нему руку.
- Не смей меня жалеть! – стискивая зубы шипит он, и моя рука замирает. Мужчина с силой зажмуривается, а я пытаюсь прийти в себя.
- Я не жалею тебя, я сочувствую. Это совсем другое, - наконец пробую объяснить свою точку зрения Каллену.
- Да, конечно, - он отворачивается к окну, через которое видно весь Гамбург, и изумруды пропадают из моего поля зрения.
Похоже эта тема для него невероятно болезненна.
Сердце сжимается от непонятной, жгучей боли за Каллена.
Уговариваю себя, пытаясь отвлечься: «Не думай об этом сейчас, Белла, подумаешь позже. Одна».
– Почему ты спрашиваешь про это? – наконец говорит он, вырывая меня из собственных невесёлых мыслей.
– Про что? Про твою семью?
– Да. Зачем тебе это?
– Я хочу узнать тебя лучше…
– Эту часть жизнь я предпочитаю не вспоминать. Считай, что я её не помню, – этакий намёк больше не поднимать данную тему.
– Но ты ведь помнишь… – смотрю на него и вижу, как лицо мужчины становится всё напряжённее и напряжённее. Из-за меня.
Ну ладно, почему бы не сменить тему?
– Чем ты занимаешься? – по-моему, неплохой вопрос для начала. Посмотрим, что он ответит.
– Кем работаю? – похоже, он слегка расслабляется.
– Да.
– Руковожу двумя предприятиями. Одно из них проводит благотворительные акции.
– Ты увлекаешься благотворительностью? – почему-то в это мне не верится. А может, я просто слишком плохо его знаю? Сейчас я ведь уже начала открывать закрытые двери в сознании Эдварда. Вдруг – это очередная запертая застава?
– Не увлекаюсь, – делая акцент на первом слове, произносит он. – Занимаюсь, иногда. Не более.
– Ясно…
Между нами повисает пауза. Она кажется мне неловкой. Почему он молчит?
– Это все твои вопросы? – удивлённо спрашивает мужчина.
Отрицательно мотаю головой.
- Ты…ты не… - пытаюсь всеми силами задать ему этот вопрос, но все никак не могу решиться – Ты страдаешь каким-то заболеванием?
Он изумленно смотрит на меня.
- Почему ты это спрашиваешь?
- Иногда мне кажется…
- Что я сумасшедший? – он усмехается.
- Не совсем, - увиливаю я, думая как более корректно выразить свои мысли.
- Белла, с головой у меня все нормально, - убеждает он – По крайней мере, я на это надеюсь. Просто я злюсь, когда что-то или кто-то выходит из под контроля и рушит заранее построенный план.
- Твой план?
- А чей же?
- То есть ты любишь все и всех контролировать, - задумчиво подвожу итог я. Он медленно кивает, внимательно смотря на меня.
- Особенно тех, кто не хочет подчиняться.
- Ты обо мне?
- Да. Ты первая, кто пытается мне перечить.
- Это плохо?
- Необычно, и чаще всего хорошо, но бывают случаи, когда это может привести к необратимым последствия.
- Вроде вчерашнего? - аккуратно намекаю я.
- Верно. Вроде вчерашнего, - он снова делает глубокий вдох.
- Почему тебе хочется контролировать каждый мой шаг?
- Я так устроен, - он пожимает плечами.
Между нами снова повисает тишина. Я думаю о своем, а он о своем.
– Этот разговор про твою психику к тому, что те таблетки, которые ты принимаешь, это ведь не кокаин? – вспоминая про упаковку с белыми колесиками, интересуюсь я.
По спине бегут мурашки, от преддверия реакции мужчины.
Его взгляд становится рассеянным. Неужели я смогла застать его врасплох?
Что же, мне не привыкать, хотя гордость, конечно, просыпается…
– Нет, не кокаин, – быстро отвечает он, и глаза его поблёскивают от эмоций.
Только вот каких?
– Тогда что?
– Тебе обязательно это знать?
– Мне хотелось бы, – отвечаю честно, ничего не скрывая, по крайней мере, пока. Сердце начинает биться быстрее, потому что мой интерес к этому всё назревает…
Вот к чему я так долго шла. Одна из главных тайн, которые я хотела узнать. Ну же, скажи мне, Эдвард!
– Эти таблетки, – он вздыхает, прежде чем ответить, и всматривается в моё лицо. Вроде бы оно ничего особого не выражает, хотя мне сложно судить о себе самой. – Лекарство от бессонницы. Можем назвать это так.
– Лекарство? От бессонницы? – я в конец запуталась. Что он имеет в виду?
Он утомлённо кивает.
- У тебя проблемы со сном?
- ДА! – Эдвард отзывается так громко, что я непроизвольно закрываю рот, и забываю о сути вопроса.
– Это всё, мисс Мейсен? Допрос закончен?
– Да… – Моё «да» выходит тихим, по сравнению с его недавним ответом. И все же я понимаю, что мне нужно переварить и переосмыслить всю полученную информацию, я соглашаюсь. Хотя подсознанию мои решения явно не по вкусу, оно считает, что такого шанса может больше и не быть.
– Ты позволишь… – от такого неожиданного поворота я поднимаю голову. Он просит у меня позволения? Сам Эдвард Каллен?
- Спрашивай, - разрешаю я, угадывая его мысли – Я ведь могу отвечать то, что считаю нужным? – решаю уточнить, дабы избежать непредвиденных событий.
Губы Эдварда сжимаются в тонкую полоску. Похоже, он уже жалеет, что начал все это.
– Верно. – Ответ краткий. Он почти шипит, когда произносит его.
– У тебя есть друзья? – задавая вопрос, он волнуется. Знаю, думает, что не отвечу. Напрасно. Здесь мне скрывать нечего.
– Были. Сейчас нет.
– А родственники?
Моё замешательство не остаётся им незамеченным. Он упрямо поджимает идеальные розовые губы и в упор смотрит на меня.
Чёрт, и что мне сказать?
– Есть, – тихо говорю я, боясь, что дрожащий голос меня выдаст. Одна фраза «сейчас да, потом может быть, и нет» отстукивает в голове. Я отчаянно борюсь с ней, прогоняя.
– Сколько у тебя было любовников? – переходит к следующему вопросу мужчина, отходя от темы Тони. Я благодарна ему за это.
– Двое, считая тебя.
После этого следует недолгая пауза. Я уже успеваю ускользнуть в дебри собственного сознания, как бархатный баритон возвращает меня на поверхность:
– Почему ты согласилась? – тихо спрашивает мужчина, и я непонимающе смотрю на него.
– На что согласилась? – в моём голосе сплошное непонимание. К чему это он?
– На моё предложение. Сейчас бы тебя здесь не было, и всё было по-другому. Аро не гонялся бы за тобой, а мне не приходилось бы опекать тебя…
– У меня не было выбора, – поджимаю губы, повторяя его жест, когда отвечаю. – И, кстати, тебе не нужно со мной нянчиться. Если хочешь уехать – тебя никто не держит.
Откуда во мне столько спеси? А если…я разозлю его?
Чёрт, я ведь не боюсь. По крайней мере, сейчас.
– Я не хочу никуда ехать, – говорит он, смотря на меня внимательно и настороженно. В который раз мне кажется, что в груди становится теплее от его подобных изречений.
Я нужна ему…
Он не хочет уезжать от меня! Он приехал сюда из-за меня!
– Тогда зачем говоришь, что должен опекать меня? Если тебе не нравится? – я гляжу на него со всей своей враждебностью, отдаваясь во власть эмоций и убирая подальше самое приятное, что связывает меня с этим человеком – моё крепнущее чувство в груди, от которого на душе теплеет.
А сейчас я зла. На него.
– Белла, сбавь обороты, – советует он, с трудом контролируя голос.
Я замолкаю, понимая, что так поступить – самое благоразумное решение. Он ведь действительно может быть опасен, и то, что я его недооцениваю – моя очередная глупость и заблуждение.
Впрочем, отвернуться от него себе позволяю.
Чувствую взгляд на затылке, но не обращаю на него внимание.
– Ждёшь моего извинения? – тяжело вздыхая, спрашивает он.
– Может быть… – пожимаю плечами, в знак безразличия, хотя самой до ужаса интересно, что предпримет Каллен. Неужели он, и вправду, извинится? Передомной?
– Ты даже не представляешь, насколько ты милая, когда злишься, – хмыкает Эдвард, и уже через секунду я чувствую его ладонь на своём плече. Пальцы пробираются сквозь локоны к шее.
– Милая? – фыркаю, выворачиваясь из его рук. Очередной перепад настроения? Похоже, это неотъемлемая частица Эдварда. Впрочем, сейчас он, кажется, благосклонен, а это значит, что я могу побыть хотя бы пару минут непосредственной, а не серьёзной. В конце концов, это он старше меня на шестнадцать лет, а ни я его.
– Милая, – подтверждая свои слова, он улыбается. Я оборачиваюсь и не могу устоять перед этой улыбкой. Мне кажется, что почва медленно уплывает у меня из-под ног. От восхищения чуть-чуть кружится голова.
Боже, а он ведь просто улыбнулся!
– И такая скромная… – посмеивается он, наверняка замечая румянец на моих щеках. Что же, он вогнал меня в краску, и прекрасно знает это.
- Можно ещё вопрос? – в нерешительности прикусываю губу.
- Только один, ладно? – Эдвард хмурится, но все же соглашается.
- Хорошо, один, - перевожу дыхание, а потом произношу то, что хотела - Когда мы ехали на приём к Аро, ты сказал что затонули танкеры… - вспоминаю, влезая в дебри прошлого – О каких танкерах шла речь?
Мужчина усмехается.
- Ты до сих пор помнишь? - Видя мой отрывистый кивок, он продолжает – Танкеры моей компании. Они понесли за собой большие убытки. Догадываюсь, что как раз Аро и замешан в их погружении на дно морское.
- Зачем ему это? – не сразу замечаю, как моя рука начинает гладить плечо мужчины, перемещаясь на предплечье и вниз по руке. Он этого не видит. Или не хочет видеть.
- В бизнесе есть свои правила, своя борьба. Она называется конкуренция, - Эдвард посмеивается, но затем делает глубокий вдох.
- Получается, Аро утопил их из-за конкуренции?
- Наверняка…
Эдвард выжидает пару секунд после своего ответа, а потом встает со своего кресла, и перебирается ко мне на диван. Его руки обвивают меня за талию, притягивая к своему обладателю. От неожиданности забываю, где нахожусь.
- Не пугай меня так больше, - просит он, - и наклоняется, чтобы поцеловать мои волосы.
- Не буду… - бормочу я, догадываясь, что речь идет о Аро.
- Хорошая девочка, - мурлычет он, и его голос кажется мне самым красивым на свете. Его руки, его запах, его взгляд сейчас…
– Почему ты не можешь быть всегда таким? – выпаливаю я, чувствуя непреодолимое желание сказать это.
Адреналин бежит по венам, когда я вижу резкие изменения в изумрудных глазах и на бледном лице.
Оно становится суровее, серьёзнее, но где-то в самой глубине – грустнее.
– Каким, Белла?
– Настоящим. Почему ты не можешь быть настоящим со мной?
– Я настоящий, – пожимает плечами он. – Такой, какой есть. С тобой.
– Мне кажется, ты ненавидишь меня временами… – у нас что сегодня, утро откровений?
– Как тебя можно ненавидеть? – фыркает он. Вижу перед собой какого-то неуверенного в себе человека, полностью растерянного от моих слов.
– То есть ты…?
– Мне хочется…всегда оберегать тебя, Белла. Ты такая юная, но в некоторых смыслах ты старше меня.
Вот так новость! Похоже, сегодня у меня ночью будет мозговой штурм, от сказанного за этот день Эдвардом.
– Ты ведь тоже бываешь игривым, непосредственным. Только что-то тебе мешает…
– По-моему, мы слишком далеко отошли от темы, – примирительно замечает Каллен, прерывая мои фразы. Почему он не хочет слышать этого? В чём дело?
– Хорошо, спрашивай, – соглашаюсь я, пряча разочарование, от того, что этот разговор закончен. Пока Эдвард в хорошем расположении духа, я могла бы разговорить его…
По-прежнему глажу его плечо, припоминая недавнюю просьбу.
– Это скорее не вопрос, а просьба, Белла. Не приказ, а просьба, – он повторяет «просьба» дважды, чтобы я запомнила. Вот только для чего?
– Я слушаю.
– Когда мы вернёмся, а мы здесь на неопределённый срок, – он многозначительно обводит рукой номер. – Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
Что?
От неожиданности я теряю кислород и замираю. Переехать к нему? Он серьёзно?
– Я пойму, если ты откажешься, – убеждает он, но вот я не могу понять – меня или себя? В его глазах испуг и волнение. Вопрос так же в том, что заставляет его испытывать всё это.
– Почему?
– Что почему?
– Ты предложил это?
– Потому что могу. Могу и хочу. Тебе не нравится моё предложение?
– Я хотела бы подумать…
– На раздумья времени полно, я не требую немедленного ответа, – он слегка расслабляется и откидывается на спинку дивана.
Думаю обо всём сразу, и мысли сливаются в калейдоскоп. На лице явно отражается все, что когда-либо меня беспокоило и волновало.
Видимо, мужчина видит это, потому что усмехается и протягивает мне руку, тем самым останавливая мои прикосновения к его плечу.
– Пора завершить то, с чего мы начали, – игриво сообщает он, прежде чем впиться своими губами в мои, даря непревзойдённые ощущения.
Господи, приятное тепло новой волной – волной желания – разливается по моему телу. Я хочу его.
И не ненавижу.
Как же так?
– Иди сюда! – выдыхаю я и скольжу пальцами по его волосам и шее, наслаждаясь мягкостью и идеальностью его кожи.
– Ты…моя… – шепчет он между страстными поцелуями, освобождая мой рот и перемещаясь на шею.
– А чья же? Только твоя! – резко выдыхаю, когда он целует место, где слышится пульс.
– Запомни это, Белла, теперь для тебя это единственное правило…
Что?
Ну, вот опять, стоит мне отвлечься, как он огорошивает меня новостями. И всё же они приятные. Только вот я до конца им не верю, если верю вообще.
Но ведь за сегодняшнее утро Эдвард столько раз менялся, превращаясь в положительного человека!
Неужели всё это игра?
Нет, я не выдержу этого…
– Единственное правило? – на вдохе спрашиваю я, осторожно прикрывая его рот ладонью. Чувствую тёплое дыхание.
– Да, для тебя, – шепчет он в ответ и начинает покрывать поцелуями мою ладонь, пока я не убираю её.
Он нежен.
Он добр.
Он игрив.
Он мил.
Он ласков.
Какой же он на самом деле? Сочетается ли в нём всё это?
– Что подвигло тебя на такое решение? – мне, и вправду, интересно.
– Поговорим после… – отзывается он, и вот его руки уже перемещаются с грудной клетки на талию, ища нижние пижамные пуговицы.
– После… – соглашаюсь я, и, вздохнув, погружаюсь в райские кущи.
Впервые по-настоящему райские, со дня нашего знакомства.



Я стою в каком-то странном зеркальном зале. Вокруг меня – пугающая пустота.
Бреду вперёд – шаги глухо отдаются по всему периметру зала.
Смотрю в зеркало – почти инстинктивно – и вижу Энтони. Он улыбается.
Только когда больно ударяюсь головой об стекло, понимаю, что его там нет.
Начинаю оборачиваться, перебирать руками, искать моего мальчика…
И вот он уже во всех зеркалах окружающих меня. Смеётся, но на его щеках блестят слёзы.
– Мама, иди за мной! – говорит он, и я вздрагиваю, как от удара. Комок подкатывает к горлу, а слёзы начинают течь по лицу.
Внезапно он разворачивается и уходит.
– Энтони! Тони! – я пытаюсь бежать за ним, но всюду ударяюсь о зеркала – в них его растворяющееся изображение.
– Мама… – это слово, сказанное с осуждением, болью повисает в тишине и эхом отдаётся от зеркал.
В них я больше не вижу своего мальчика…

Просыпаюсь от резкого, внезапного толчка.
Облегчённо вздыхаю, когда вижу, что нахожусь в отеле, на белой кровати. Чёрт, приснится же такое…
Энтони.
Боже, я ведь сегодня так мало о нём думала. Меня сегодня не было в больнице, а завтра у него операция!
За мрачными размышлениями не сразу слышу приглушённые стоны и бормотания рядом с собой. Перевожу взгляд вправо, и снова вижу Эдварда. Похоже, что он спит…
И тут я понимаю, что эти сдавленные звуки издает не кто иной, как он.
Непонимающе перевожу взгляд с мужчины на кровать и только теперь замечаю, что она вся перевернута, простыни скинуты куда-то вниз, к одеялу на изножье кровати и лишь подушки ещё остались там, где должны быть. Он извивается на жестком матрасе, выкрикивая какие-то бессвязные выражения.
– НЕТ! – внезапно ночную тишину разверзает громкий и отчаянный вопль Каллена. Я едва не падаю с кровати от неожиданности.
Его лицо искажено страдальческой гримасой, и он пытается остановить кого-то руками, размахивая ими в разные стороны.
– Эдвард! – зову я, делая над собой усилие и заставляя подобраться к нему поближе, уворачиваюсь от целенаправленных ударов. – Эдвард, проснись!
Его руки безвольно опускаются, когда новый, ещё более громкий возглас оглушает меня.
– Да проснись же ты! – отчаянно кричу я, тряся его за плечи со всей силой, на которую способна.
Он вздрагивает, замирает, а потом распахивает глаза.
– Что случилось? – мягко спрашиваю я, глядя на него, и не зная, что предпринять. Сегодня мой первый кошмар. А его?
– Белла, – выдыхает он, фокусирует взгляд и уже через минуту делает то, чего я никак не ожидала – крепко обнимает меня, прижав свою голову к моей груди.
- Он придет за мной, Белла, - хнычет он, словно маленький ребенок. Я окончательно теряюсь.
- Кто придет? – не понимаю я, отчаянно вглядываясь в его искаженное от боли лицо.
- Он…
- Тише, никто не придет Эдвард, ты со мной. Успокойся, – разглаживаю кожу на его щеках, стараясь вложить в эти прикосновения как можно больше нежности. Почему она так напуган?
- С тобой… - выдыхает он, и я понимаю, что он поверил.
– Эй, – аккуратно провожу рукой по бронзовым кудрям, пытаясь осознать ситуацию. – С тобой всё хорошо? Я могу чем-нибудь помочь?
– Останься здесь… – почти беззвучно просит он, и до моих ушей доносится судорожный вздох.
Вот так раз! Эдвард Каллен – нещадный тиран, убийца и маньяк – оказывается вот таким посреди ночи.
– Я и не собиралась уходить, – рассеянно отвечаю я, теперь уже обеими руками гладя его волосы. Он неподвижно лежит у меня на груди, и его прерывистое, ещё не успокоившееся тёплое дыхание ласкает мою кожу.
– Хорошо, – совершая очередной вдох, произносит он.
Несколько секунд мы лежим молча – оба пытаемся успокоиться.
– Что тебе снилось? – тихо спрашиваю я. Он напрягается.
– Не сейчас, Белла, пожалуйста! – его тон словно у ребёнка: просящий, молящий, такой ранимый. По крайней мере, кажется, что это так. Я даже забываю на мгновенье о сыне, пока говорю с этим мужчиной.
– Ладно, – примирительно отзываюсь я.
Снова несколько секунд тишины.
– У меня кончились таблетки… – внезапно шепчет он, будто бы не может держать это в себе и снова вздрагивает. Я глажу теперь уже все его лицо, скользя от скул к губам, и обратно.
– Таблетки от бессонницы?
– От кошмаров…
– Так это не впервые?
– Нет…
– Но сейчас же всё хорошо? Как ты?
– Не хуже чем обычно, – тихо отвечает он.
Сейчас мне кажется, что Эдвард Каллен совсем не такой, каким я его себе представляла.
Похоже, завтра мне придётся осмыслить много разных вещей. Да ещё и операция…
Нет, определённо, нужно выспаться, но сейчас какой-то особой тяги ко сну я не чувствую. Кошмар преследует и меня. И будет преследовать. Я должна пойти к Тони, чтобы унять подсознание. Иначе никак.
– Мне нужно проветриться, – произносит Эдвард и отстраняется. Вместе с этим я чувствую, как теряю что-то важное. – Спи.
– Мне тоже снятся кошмары…
Его бровь изгибается, и на минуту на замученном лице – Господи, я никогда его таким не видела – мелькает понимание.
Он разом постарел и стал выглядеть на свои сорок: морщинки у глаз, тусклый блеск…Да что же его мучает?
– Кошмары – игра воображения. Гораздо хуже, когда в них воплощаются воспоминания… – его передёргивает, и он качает головой, отказываясь от подобных мыслей.
– Я не могу пойти с тобой?
– Лучше поспи. Мы поговорим завтра.
– Хорошо… – опускаю голову в знак поражения и делаю глубокий вдох – в этой давящей тишине и безмолвии, как в том самом зале из моего кошмара, мне не уснуть.
Эдвард же набрасывает поверх обнажённого тела рубашку, натягивает джинсы. В мою сторону он почти не смотрит, будто и не обнимал меня десять минут назад.
– Спокойной ночи, – говорит он, выходя за дверь.
– Спокойной ночи, – словно эхо отзываюсь я.
Мысли переворачиваются в голове, как заведённые. Я не могу понять, что со мной происходит и что происходит с Эдвардом.
Ясно одно, я в нём ошибалась.
Он тоже нуждается в помощи. Как и мы все…
Только кто же может эту помощь оказать?
Неужели…я?