- У меня есть одна догадка, что с тобой происходит… Кажется… ты эмпат…

Что-что? Эмпат? Что это такое? Болезнь? Отклонение? Я начала рыться в своей памяти. Мой небольшой жизненный опыт и бабушкины уроки не давали мне ровном счетом ничего. Я еще не сталкивалась с этим словом.

- Бабушка… эмпат? Я не знаю, что это. Что-то ужасное? – в голову почему-то лезли только плохие мысли. Хотя слово вроде было благозвучным. Эмпат…

- Нет, милая. Значения этого слова самые добрые, - сколько себя помню, бабушка никогда не называла меня по имени. Она знала, как оно мне противно. Лишь один человек обращался ко мне по имени, и тон его был не самым нежным и родным. Рене. Моя мать. Только она имела такую прерогативу. Дать ребенку имя. И сделать так, что ребенок будет его ненавидеть. Мама отлично справилась с обеими задачами. Хотя даже если бабушка и называла бы меня по имени, я не была бы против. Я знала природу отношения Берты ко мне. В ее устах любое слово превращалось в прекрасный цветок. Чистый и светлый, как и ее душа.

- Дорогая, это значит, что ты можешь чувствовать людей, - все, на что я сейчас была способна, это изобразить полное непонимание на своем уставшем лице. Ээээээ.

Чувствовать? Я что, могу читать мысли? Это здорово. Свою слегка наивную догадку я тут же озвучила бабушке. Она лишь слегка качнула головой.

- Не совсем. Ты чувствуешь эмоции людей. Не мысли… Хотя, может, и мысли. Этого я точно не знаю. Эмоции, понимаешь? Радость, благодарность, любовь, доверие, удивление, нежность… Все это ты будешь чувствовать вдвойне. И даже больше… - слова бабушки лились, как мелодия. Радость, любовь… Вдвойне… Это действительно приятно. Это не плохо. Но что-то не связывалось… Причина того, что я лежу здесь не любовь и не нежность. Это вообще никак не связано. Сегодня я чувствовала только боль и страх. Бабушка что-то путает. Или недоговаривает.

- Ба, мне не хочется этого говорить. Но ты неправа. У миссис Вебер я не чувствовала ничего похожего на то, что ты мне перечислила. Я знаю, что любовь и нежность не приводят к этому, - и я приподняла левую руку, показывая, что имею в виду.

Женщина глубоко выдохнула и отвела взгляд в сторону. Было видно, что ее тяжело об этом говорить. Ну же, бабушка. Давай, скажи. Своим молчанием ты лишь еще больше пугаешь меня. Берта встала с неудобного стула и медленно подошла к окну. Сейчас ее фигура была полностью в тени. Расстояние между нами увеличилось, что заставляло меня фокусировать зрение и навострить слух. Бабушка скрестила руки впереди себя и, наконец, повернулась ко мне.

- Ты права, дорогая. К сожалению, права, - голос был наполнен грустью и обидой. Я настолько сильно это ощутила, что горло словно сдавило в тиски. Я обхватила его руками, пытаясь освободиться от несуществующей пытки.

Моя собеседница тут же вернулась в свое прежнее сидячее положение. Но ее лицо, жесты и тело уже не несли с собой спокойствие. Появились тревога, беспокойство и большая тоска. У нее или у меня?

- Милая, тебе плохо. Мне позвать врача? – бабушка посмотрела в сторону выхода.

- Бабушка, это странное чувство. Я не могу понять, откуда это, - пыталась я объяснить то, что сама не понимала.

- У меня нет боли. Я чувствую сильную… грусть, - и одинокая слеза скатилась по щеке. Я не хочу плакать. Так откуда же слезы? Я запуталась. Мне страшно. Почему я не могу остановить это?

Бабушка на мгновение замерла. Быстро моргнула глазами и стала выравнивать дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Тиски стали слабеть. Раз, два, три… Все исчезло. Грусть, обида, слезы, ком в горле. Я взглянула на бабушку Свон. Она положила обе руки на сердце и спокойно дышала. Ко мне вернулось доверие и спокойствие. Фантастика.

- Прости, милая. Я не хотела. Саманта предупреждала об этом.

- Что за Саманта? О чем предупреждала? Ба…– опять новые загадки. Мой мозг сейчас не настроен на анализ предоставленного материала. Почему вдруг все стало с ног на голову? Почему моя простая жизнь превратилась в сложную и непостижимую загадку? Почему один непонятный случай все изменил?

- Помнишь тетю Сару? – я едва кивнула. Единственная бабушкина подруга была типичной женщиной преклонного возраста. Сара Бернар. Тихая, добрая, простая. Свободное время проводит со спицами и мыльными операми. Любит собак, но не переносит шерсть. Ненавидит кошек, имея двух котов. Любит тишину, но при этом никогда не выключает телевизор. Не женщина, а настоящая загадка.

- Ее дочь Саманта переехала в Сиэтл. Она психолог. Хороший специалист. Именно Саманта... выдвинула гипотезу… об эмпате. Тетя Сара пересказала ей все произошедшее. Дочь стала задавать попутные вопросы. И в конце пришла к выводу, что ты можешь быть эмпатом. Мы с ней недолго говорили – ей нужно было идти. Она лишь предупредила, что ты будешь испытывать не только положительные эмоции, но и… вроде тех, что ты пережила сегодня. Горе, злоба, испуг, боль…- Берта нежно погладила мою рану. В ее голосе проскальзывала жалость.

Она сказала… боль? Чужая боль? Не только хорошее… как казалось в начале. Но если верить этой Саманте, то значит, что мои ожоги на руке, это не МОИ ОЖОГИ. Мысли закрутились одна за одной. Соседняя палата… Мистер Берти… Тот же диагноз… Сосед Анжелы… Был в десяти метров от меня…Воздействие кипятка… Волдыри… Матерь Божья. Я испытывала ЕГО боль. Все мои мучения из-за Томаса Берти. Он поранил руку, а почувствовали мы оба. Мы оба лежим на больничных койках. Он по своей неосторожности, а я…Потому что я какой-то там эмпат. Мой молодой мозг отказывался это понимать и принимать.

- Ты сможешь помогать людям, - голос бабушки вернул меня в мою страшную реальность.

- Не сейчас, конечно, а когда научишься этим управлять. У тебя необычный дар, милая. Ты особенная, - и женщина искренне мне улыбнулась. Ее серые глаза очертили морщинки. Не смотря на следы многолетних потрясения, бед и невзгод, бабушка всегда оставалась доброй. Живой. И этой неиссякаемой жизнью она делилась со мной. Постоянно. Безвозмездно. И в эти тяжелые для меня минуты, она пыталась удержать во мне ощущение жизни. Ее значимости. А в моей случае, еще и уникальности.

Дар…

- Боль это дар? Эти ожоги это дар? – молодая кровь вскипела во мне. Злость. Это чувство сейчас было стопроцентно моим. Не знаю, откуда в мои восемь лет взялась такая сила и дикое желание справедливости. Я была уверена, что в столь юном возрасте не заслужила лежать здесь и терпеть чужую боль. А что будет дальше? Бабушка сказала, что эмпат чувствует всех людей… Значит, будут и другие люди, подобные мистеру Берти, со своими травмами, диагнозами, горем. И я против своей воли все это буду испытывать? Буду за других ломать руки, получать ожоги, истекать кровью… Какой же это дар? Дар это красота, ум, сила, музыкальный слух… То есть та дополнительная сверх способность, которая не причиняет вреда обладателю. Одаренность делает человека еще более совершенным. Как я понимаю, дар это дополнительная помощь. Создание чего-то нового, значимого для людей или минимум для тебя. А мой случай… больше похож на увечье. Проклятие с небес.

Бабушка учила, что Бог карает за сделанные при жизни грехи. Каков мой грех? Леность? Чревоугодие? Я не была на настоящей исповеди в церкви? В этом причина? Я вызывала недовольство воспитателей…Возможно это? Неужели невинные детские шалости караются ТАК?

- Милая, мне очень жаль, - нежный голос бабушки отвлек меня от осмысления своего положения.

- Я могу лишь представить, что ты чувствуешь и как ты напугана. Я с тобой полностью согласна, что ты не заслуживаешь всего этого… - ее спокойный тон действовал на меня, как снотворное. Успокаивал. Снимал боль.

- Ба, а может, есть лекарство? Может я смогу избавиться от этого? – я хваталась за эту версию, как за единственный спасательный круг. Должен быть выход. Должен. Это можно остановить. Это же обычная болезнь. Просто я о ней ничего не знаю. Но врачи… Им нужно рассказать о словах Саманты. Лекарство есть. Я его приму, и все станет, как прежде. Моя жизнь вернется в привычное для меня русло.

Я с надеждой смотрела в серые омуты женщины, ища подтверждения, поддержки. Я не могу ошибаться.

По лицу бабушки Свон пробежала легкая тень. Я почувствовала, что это что-то недоброе. И как это я вдруг начала чувствовать и понимать каждое движение Берты? Это все эта триклятая эмпатия… А может я всегда умела это делать? Просто не акцентировала на этом внимание. Жила. Чувствовала. Любила.

- Милая, лекарство… я не знаю. Но я абсолютно уверена, что эмпатия это не болезнь, - бабушка, неужели это правда? Если не болезнь, значит… я была права. Это проклятие. Наказанье. Шаммата. Карма и Немезида в одном флаконе. В каждом народе свое название, но смысл один. Зло. Я носитель яда зла. Из обычной восьмилетней эмоциональной девочки я превратилась в источник беды. Для себя в первую очередь. Я опасность сама для себя. Еще не знаю, способна ли я вредить людям. Бабушка утверждает, что я смогу помогать людям. Но как? Если люди будут вредить мне? Снова вопросы, вопросы, вопросы…

- Дорогая, нужно поговорить, а даже лучше встретиться с Самантой. Она предлагала свою помощь. Достаточно ей позвонить и назначить день. Как тебе идея? – и бабушка слегка кивнула головой, подбадривая меня.

Саманта… вынесла мне приговор. Она единственная догадалась, кто я. Следовательно, Саманта знает больше, чем наши доктора в Три-Форкс. И она сама предлагает свою помощь. Вместе мы найдем выход. Найдем противоядие.

Я ободряюще улыбнулась бабушке:

- Я согласна. Давай встретимся с Самантой. Только при одном условии, - женщина была удивлена и рада одновременно. Ей было интересно, что же я придумала. Да, а это забавно читать бабушку, словно книгу.

- …если ты будешь рядом, - и я здоровой рукой погладила ее щеку. В уголках глаз миссис Свон стала собираться влага. Нет. Я не этого хотела. Хотя… Прислушиваюсь к себе. Она плачет, потому что… ей приятно слышать это. Ей приятно знать, что я ее люблю не меньше, чем она меня. А я уже хотела оправдываться.

Вместо слов утешения и оправдания, игнорируя слабую ноющую боль, я обхватила лицо самого близкого человека обеими руками и крепко поцеловала.

- Я люблю тебя, бабушка.