- Сульпиция, мы можем поговорить? – спросил Аро, нажимая тонкими пальцами на ручку тяжелой дубовой двери.

- Может быть, - неопределенно ответила она. Прошел только день с их ссоры, и девушка считала, что имеет право еще немного похандрить.

Она не открыла ему двери. Когда кто-то решится оскорбить богиню, то он должен преклониться перед ней и молить о прощении, чтобы заслужить его.

- Моя дорогая, прекраснейшая Сульпиция, могу ли я задать тебе вопрос…

- С меня хватит. Либо ты сам начинаешь объясняться, либо уходишь, - в ее голосе ощущались резкие, нервные металлические нотки.

Пораженный Аро застыл на месте. Никто с ним не разговаривал, так яро выражая свое презрение. Разве что Кай, но и это была редкость. Но еще никогда простые слова так не влияли на него. Казалось, будто они сдавили грудь мужчине металлическими прутьями, не позволяя ему вздохнуть. Хоть воздух и не был нужен.

- Я просто догадывался, что ты отреагируешь на эту новость примерно так, - промолвил Аро, и скрытая радость в его тоне, хоть и слабела, была заметна.

- Получается, теперь ты меня во всем обвиняешь? – с горечью прошептала она. Мужчина мог только представить, как в ее прекрасных кроваво-алых глазах, смешиваясь, переливаются боль и гнев.

- Нет-нет, что ты, милая, единственная моя. Я виню только себя. Но мне хотелось узнать тебя, быть с тобой рядом. Но, узнав о моем даре и его мощи, ты, я уверен, не захотела бы со мной иметь ничего общего. Ты бы избегала меня, - он предположил, что возлюбленная на мгновение задумалась над его словами, потому что моментального яростного ответа на его небольшую речь не последовало.

- Да, я был не прав. Я признаю это. Но, поверь мне, я руководствовался только благими намерениями, - продолжал он, надеясь, что хоть что-то сможет убедить ее в искренности слов и чувств вампира.

- Ты догадываешься, как я почувствовала себя, Аро? Ты знаешь все мои тайны, все мои слабые места – ты уже узнал обо мне все. Как думаешь, это приятно знать? – ее слова были отрывистыми и колеблющимися, словно она сейчас плакала.

- Я не могу просто взять и на время не использовать свой дар, Сульпиция, - мягко убеждал он ее, - но посмотри на другую сторону этой медали. Я буду знать все твои мысли, смогу посмотреть на ситуацию с твоей стороны. Я буду понимать тебя, как никто другой.

Последние его слова не были ею прокомментированы, но тяжелая дверь, у которой он стоял, скрипнула и слегка приоткрылась.

- Означает ли это, что я прощен? – спросил он, и застенчивая улыбка, содержавшая в себе надежду и привычную ему усмешку, затаилась в уголках его губ.

Они оказались в объятиях друг друга, и руки влюбленных чувственно переплелись. Все металлические оковы, обвившие его сердце, разорвались. Вдруг всем его существом овладела такая легкость: казалось, будто еще чуть-чуть, и мужчина, подобно маленькой колибри, воспарит над землей от счастья. Губами он целовал ее волосы, спускался к лицу, стремясь почувствовать полные губы девушки. Спустя пару мгновения вся нежность испарилась из их движений, и только всепоглощающая голодная страсть заставляла их руки хаотично исследовать кожу друг друга. Неожиданно Сульпиция чуть отстранилась, беря мужчину за руку.

- Аро, ты можешь мне кое-что пообещать?

- Все, что пожелаешь, - ответил он, ожидая ее просьбы, хотя и сканировал ее разум в поисках какой-либо подсказки.

- Прошу тебя, никогда не ври мне.

Он, не особо раздумывая, быстро кивнул и вновь притянул вампиршу в свои объятия, наслаждаясь гладкостью ее фарфоровой кожи. Он был настолько отвлечен своими ощущениями в этот момент, что не заметил зерна недоверия, поселившегося в мыслях Сульпиции. На самом деле, оно было столь ничтожно мало, что и девушка не обратила на него внимания. Однако оно все-таки было…



Каким-то образом Сульпиция все-таки оказалась в царских покоях Аро, чему он не мог не нарадоваться. Он любил видеть в этой комнате красочные конфетти из ее драгоценностей, которыми были украшены многие ее наряды, мягкую накидку, аккуратно сложенную среди его плащей. Но более всего он любил смотреть на нее, вальяжно разлегшуюся на роскошной постели. Там ее окружали богатый дуб и королевский бархат. Хоть ее волосы и были спутаны на подушках, она все равно казалась гораздо более возвышенной… неземной.

Сейчас Сульпиция стала тенью Аро, а может быть и наоборот. Принципиальной разницы между этими высказываниями вампир не видел.

Вместо этих размышлений он занимался гораздо более приятным занятием – разглядыванием прекрасного существа, великолепной женщины… его Сульпиции, которая сейчас раскинула руки по арабескам, наслаждаясь своими воспоминаниями о занятии любовью. Она больше не вздрагивала от малейшего его прикосновения. Напротив, теперь девушка со спокойствием и улыбкой наслаждалась ими, следя за каждым движением и читая письмо, оставляемое Аро на ее груди.

Эрос, писал он по-гречески, с благоговением произнося это имя вслух, наслаждаясь сладкой свободно парящей страстью.

Он слегка подул на ее кожу и продолжил выписывать новое слово. Adamo – латинский глагол, обозначающий гораздо больше, нежели простую привязанность, огненную страсть, восхищение и вожделение. И столь сильные чувства Аро смог выразить одним словом из нескольких слогов.

Ее земляничные губы растянулись в широкой сверкающей улыбке, которая эхом отражалась и в ее думах ни о чем и обо всем одновременно.
- Либо сейчас ты пребываешь в очень романтичном настроении, либо пытаешься понять, насколько хорошо я знаю греческий. Что из этого верно? – спросила она спокойным расслабленным голосом.

- Ты прекрасна, - прошептал в ответ Аро, привлекая ее ближе к себе и целуя ее ключицу. – Разве я никогда не говорил об этом?

Она легко закатила глаза, всем своим видом изображая презрение, хотя это была не та маска, которую бы девушка могла продержать на своем лице длительное время.



Смотря на Сульпицию, Аро видел это – существо, сотканное из золотых нитей и меда, подобное абстрактной живописи, по краям укутанное нежнейшим шелком. Ее сознание было блистающей, опьяняющей вещью, которая была для него и важнейшей драгоценностью, и любимой игрушкой, в которой всегда можно найти что-то новое. Ее мысли всегда завораживали его, однако они, казалось бы, порой колкие снаружи, завлекали Аро в свои пучины. Он видел за внешней мишурой истинную глубину дум любимой. И с удовольствием часами напролет наслаждался ими и ее обществом.

Но было и то, чего Аро не замечал в ней, а может, и не хотел замечать. Под ее невинными гранатовыми глазами скрывались легкие отблески жестокости и подобный железу гнев, которые она без разбора могла направить и на своего любовника, и на их врагов. Но, все же, она была прекрасна. И Сульпиция знала о своей красоте и о ее влиянии на мужчин. Вампирша считала, что именно внешность стала для нее хорошим щитом, прикрывающим небольшие недостатки девушки. Ненадолго, по крайней мере. Это хорошо. Однако более всего девушка стремилась к власти, желая упиваться ею, контролируя все вокруг.

В чем-то она была невероятно похожа на Аро (в его размышлениях, его амбициях, одиночестве и любопытстве, запутанном в тугой узел), пристрастившемуся ко всяким излишкам.

Если спросить ее супруга, считает ли он себя монстром, то он, не задумываясь, даст отрицательный ответ. И добавит, что это больше похоже на бред сумасшедшего. Поэтому вовсе не удивительно, что он не замечает ни одного скрытого под красотой недостатка женщины, которую держит в своих руках.

Авторская заметка: Adamo – форма единственного числа, первого лица от латинского глагола adamare, который имеет очень много интересных значений. Например, он может обозначать вожделение, страстную любовь к кому-либо и/или прелюбодейскую влюбленность. Вы сами можете для себя решить, что же имел в виду Аро, говоря об этом.

---

Перевод: Furiae
Редактура: Inmanejable

---

Всем доброго времени суток.
Я прошу прощения у всех читателей за такую длительную задержку. Как-то все навалилось, и времени ни на что не хватало. Надеюсь, новые виньетки вам понравились Нам очень хотелось узнать ваше мнение здесь и на форуме.

Ваша Аня.