Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Словно лист на ветру
Привычный мир рухнул. Как жить дальше? Сможет ли Белла пережить трагедию и заново обрести себя? Только кого ей выбрать: верного друга Джейкоба или причину всех её бед Эдварда? Эта история о быстром взрослении, осознании своих ошибок и умении доверять.

Обреченная
Соединенные Штаты Америки. 1875 год.
Изабелла Свон стала разменной монетой в играх спившегося мужа... Что делать, когда тот, кто должен защищать, предал твое доверие? От любви до ненависти - один королевский флеш.

Лекарство от разбитого сердца
- Ну, здравствуй, вампирская собачонка, - голос Виктории сочился ядом, дикие, не знавшие расчёски кудри цвета пламени развевались на холодном зимнем ветру.
Альтернатива Новолуния.

Прекрасный палач
Через что должна пройти невинная шестнадцатилетняя леди Мари Каллен, чтобы превратиться в Морскую Дьяволицу Изабеллу Свон? Через настоящий ад, ни больше ни меньше.
Это - её история.

Stolen Car
Тебе всего семнадцать. Ты один. Нет ни родных, ни близких, ни друзей, никого, кому бы ты был небезразличен. Есть только душная летняя ночь, дорогая машина и пустая улица.

Она моя
Она любила меня, точно любила. По утрам первое имя, которое произносила, было мое, улыбка, обращенная ко мне, могла осветить ночь. И она пускала меня в свою постель! Если бы еще я мог снять с нее эту смехотворную преграду в виде пижамных штанов и овладеть ею по-настоящему…
Победитель дарк-конкурса "Весеннее обострение".

Dirty Dancing with the Devil Herself
Эдвард ушёл от Беллы, заставив семью держаться от неё подальше. Через шесть лет Эммет решает смыться от отягощённой болью семьи и расслабиться. То, что он находит в суровом баре для байкеров, повергнет его семью в шок...

Лунная нить
Эдварда Каллена преследуют неудачи с рождения. Вооружившись знаниями о тайных ритуалах, старинным зеркалом и книгами с древними заклинаниями, в холодную зимнюю ночь, в далеком от цивилизации месте, Эдвард попытается снять с себя проклятие невезения.



А вы знаете?

вы можете рассказать о себе и своих произведениях немного больше, создав Личную Страничку на сайте? Правила публикации читайте в специальной ТЕМЕ.

А вы знаете, что в ЭТОЙ теме вы можете увидеть рекомендации к прочтению фанфиков от бывалых пользователей сайта?

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Любимая книга Сумеречной саги?
1. Рассвет
2. Солнце полуночи
3. Сумерки
4. Затмение
5. Новолуние
Всего ответов: 10818
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 128
Гостей: 121
Пользователей: 7
РозаЛиндаЯР, mistyurinaviktoria, mashenka1985, natagogolina, tanuxa13, анс95, Rirysha
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Наши переводы

Стойка регистрации

2024-3-28
16
0
0
От Беллы

Все всегда говорили, что смерть - это покой. И что бы ни ожидало нас после нее, это будет прекрасно и не похоже на все остальное.

Оказалось, что они ошибались.

Смерть - точно как жизнь, если не хуже. Загробный мир похож на огромный город, усеянный пригородными таунхаусами, огромными особняками, высотными многоквартирными зданиями и, периодически, домами престарелых. Хотя почему кто-то решает провести вечность в виде хлипкого морщинистого мешка с костями, когда мог выбрать любой возраст, останется для меня загадкой.

Единственная разница между жизнью и Загробным миром в том, что тут никто не умирает. Никогда. Так что он лишь растет и растет, ежедневно становясь больше с каждым вновь прибывшим. Люди работают, существуют так, как не делали этого, будучи живыми, иногда с совершенно иными людьми. У них дети, которых не существовало на Земле, работа, о которой лишь мечтали, они делают все, что хотят.

Я? Мне не так повезло.

Видите ли, то, где вы окажетесь в Загробном мире, во многом зависит от того, как вы жили и умерли. Нет Ада, но плохие люди оказываются в менее привлекательных жилищных условиях, люди, погибшие в катастрофах или от болезни, получают дома получше. К низам общества относятся вампиры и самоубийцы, мы были на одном уровне в глазах того, кто тут все решает, кем бы он ни был.

Вы наверняка задаетесь вопросом, к какой категории отношусь я.

Моя смерть была случайностью. Именно так я всем говорю и это правда. Но могущественное создание, кем бы оно ни было, решило, что раз я нарочно прыгнула со скалы, то моя смерть приравнивается к самоубийству, даже если я не пыталась себя убить. Что крайне раздражает, потому что я вынуждена выполнять работу, которую никто добровольно делать не будет. Она существует только в Загробном мире, и она - судьба всех самоубийц.

Я работаю в Стойке регистрации.

Позвольте объяснить. Стойка регистрации - на самом деле, целое здание, заполненное столами с сидящими за ними людьми. Первое, что видят новоприбывшие в Загробный мир, это человека за столом, задающего вопросы о том, кто ты и откуда, и объясняющего, куда идти дальше. Кто вам попадется - совершеннейшая случайность. Тут работают люди из разных слоев обществ. Если повезет, вам достанется какой-нибудь весельчак, который объяснит все спокойно и радостно, представив позитивный взгляд на Загробный мир.

Если не повезет, то вы окажетесь с кем-нибудь вроде меня: сварливой, неприветливой, на грани депрессии или хуже, ненавидящей свою новую жизнь, которая заставит вас думать, что Загробный мир будет полной катастрофой. Что на самом деле не так, если честно. Большинство людей счастливы в этой жизни, даже если работают в Стойке регистрации и живут в мерзкой квартирке с вампирами в качестве соседей. Хотя это, в основном, из-за того, что большинство людей тут счастливы быть мертвыми. Они хотели умереть.

Я же не хотела.

Не смотря на все: на то, что мое сердце было разбито единственным человеком, которого я любила; на то, что потеряла лучшего друга в странной таинственной секте, а после его возвращения оказалось, что он перевоплощается в огромного волка на регулярной основе; не смотря на все это, я не желала смерти. Не хотела убивать себя, так что моего нового существования было достаточно, чтобы вогнать меня в уныние, даже если бы я уже не была там.

— Изабелла!

Вздыхаю. Это Дженна. Она вроде как мой босс. Все работники разделены на команды по четыре или пять человек, а Дженна - глава нашей группы. В ней я, она, дама средних лет по имени Бетти и Саймон, который где угодно выиграет приз за самого голубого человека.

Поворачиваюсь к Дженне.

— Я же тебе тысячу раз говорила, зови меня Белла.

— Да-да, я в курсе, — говорит Дженна, мельтеша в моем офисе в виде бежевого урагана порядка, поправляя все, что лежит не на местах. Есть у нее пунктик, чтобы все было четко на своих местах и не отклонялось от правил. Я видела, как она кого-то зарегистрировала, ни разу не сказав ничего лишнего: прошлась по необходимым к заполнению полям на компьютере и рассказала, что делать дальше, словно робот.

— К тебе прибудет еще одна душа примерно через десять минут, — сообщает она мне своим монотонным голосом, заправляя бесцветные волосы за ухо и теребя ворот водолазки. Она постоянно носит их (у нее их множество разных неописуемых цветов), пытаясь скрыть загубленную кожу на шее. Дженна повесилась.

Она продолжает говорить:

— После этого ты закончишь. Завтра тебе надо быть здесь точно в шесть часов…

Я перебиваю:

— Что! Это на два часа раньше моей смены!

— Я в курсе, — терпеливо говорит она, звуча немного скучающе. — Но нам надо съездить в Чистилище и забрать вампира, заканчивающего свой срок, в полседьмого.

Я вздыхаю и вновь опираюсь о стол.

— Это не моя работа, а Бенжи.

Бенжи отвечает за Чистилище, которое похоже на комнату ожидания, где ты проводишь определенное количество времени, чтобы искупить все плохие поступки, совершенные в жизни, и обычно он сам привозит вампиров. Они вынуждены провести в Чистилище как минимум полгода, а некоторые и несколько лет. Это их раздражает, так что существует отдельное транспортное средство усиленной защиты, на котором их привозят в Загробный мир, и Бенжи должен специально приезжать и доставлять их сюда.

— Бенжи завтра занят. Скоро в Таиланде наводнение, и ему придется иметь дело с большим наплывом новеньких, как и нам. У него не будет времени привезти вампира сюда, так что это сделаешь ты, — Дженна кивает сама себе, будто сказала что-то крайне толковое. — Так же ты его зарегистрируешь.

Теперь я беспокоюсь.

— Но я никогда не регистрировала вампира ранее. Что если он сердится?

Она пожимает плечами.

— Он все равно не сможет причинить тебе вреда.

— И мне от этого намного лучше, — саркастично замечаю я, пытаясь скрыть тот факт, что миллион нервных бабочек порхает в моем животе.

— Если тебя это утешит, после того как закончишь с вампиром, ты будешь свободна, так что нет необходимости жаловаться.

Я хмурюсь.

— Но у меня выходной только в пятницу.

Дженна снова пожимает плечами.

— Не спрашивай меня почему. Я следую инструкциям сверху.

Лампочка напротив стола загорается, сообщая о том, что мне надо зарегистрировать душу. Дженна принимает это как знак к уходу и с радостным: “Увидимся в шесть, Изабелла!” - юркает в дверь справа от меня.

Вздыхаю и поворачиваюсь к новоприбывшему. Это довольно растерянный молодой джентльмен, явно прибывший сразу с Земли. Побывавшие в Чистилище уже знают, что происходит, так что тебе не надо проходить через всю “Прости, но ты вроде как мертв” речь.

— Добрый день, золотце, — приветствую я, привлекая его внимание. — Добро пожаловать в Загробный мир. Давай поскорее с этим покончим, чтобы ты мог приступить к существованию мертвым, хорошо?

***


Я покидаю здание сразу, как отправляю несчастного болвана в путь. Везунчика ждет жена в милом домике в Пригороде. Повезло.

Сажусь на трамвай, проходящий мимо офисов, как и пять или шесть человек, направляющихся в ту же сторону. Можно прямо видеть жалость, витающую в воздухе. Большинство людей не переживают, но меня это раздражает. Почему нас надо жалеть? Почему мы вообще выделяемся? Никогда не пойму, с чего суицидники получают столько скорби от всех остальных, будто мы сделали что-то ужасное, убив себя.

Теперь я и себя к ним причисляю. Отлично.

Еще лучше: нет свободных мест во всем вагоне. Не так уж он и забит, и есть несколько пустых мест, но они все рядом с кем-то, а я не хочу испортить чей-то день своим присутствием. Вздыхаю и тянусь к поручню над головой, притворяясь, что предпочитаю стоять.

— Прости, душечка, — произносит доброжелательный голос слева. Я опускаю взгляд на милую женщину, улыбающуюся мне и хлопающую по сидению рядом с собой. У нее большие зеленые глаза с морщинками в уголках, волосы убраны в тугой пучок на макушке и спрятаны под шляпкой. Длинное платье касается земли, и я замечаю черные сапоги на шнуровке, выглядывающие из-под подола. Ходить по Загробному миру сродни визиту в исторический музей: все, как правило, одеваются в соответствии со временем, когда умерли, так что ее прошловековое одеяние не привлекает и половины тех взглядов, что были бы на Земле.

— Я не возражаю, если ты хочешь сесть рядом, — говорит она, продолжая улыбаться.

Если честно, я немного ошеломлена. Я не склонна разговаривать с людьми, лишь со знакомыми и сослуживцами. И со мной никогда не общались незнакомцы. К моему удивлению, я поддаюсь порыву и сажусь около нее.

— Спасибо, — бормочу я, стараясь не смотреть на нее. Она отчасти напоминает мне Эсми, а мне, правда, не нужно вспоминать это сейчас, особенно учитывая завтрашнее задание.

— Совершенно не за что, моя дорогая, — говорит она весело. Я завидую.

Надеюсь, что она на этом закончит, но как бы не так.

— Мы раньше встречались? Я уверена, что где-то тебя видела.

Я скептически посмотрела на ее одежду.

— Я так не думаю, мэм, — отвечаю я, задаваясь вопросом, а не путает ли она меня с кем-нибудь. Хотя это маловероятно: я не видела больше никого с синей кожей вокруг.

— Я уверена, что знаю тебя, — утверждает она. Изучает мое лицо и расплывается в улыбке, широко распахнув глаза.

— Вспомнила! — восклицает она, и я осматриваюсь вокруг, убеждаясь, что на нас никто не смотрит, хотя она очень громкая. От следующих слов резко поворачиваю к ней голову и пялюсь в шоке.

— Ты знала моего сына!

Растерянно хмурюсь, практически полностью уверенная, что эта женщина чокнутая.

— Знала? — переспрашиваю я. — Когда?

— В Форксе, помнишь? — настаивает она, выглядя крайне восторженно. — Ох, ты так ему помогла, голубушка. Он никогда не был прежним после встречи с тобой. Такой счастливый после стольких лет печали. А потом взял и все испортил, — ее выражение лица резко стало убийственным, от чего я пожалела ее сына, даже если ломала голову, кто он.

— Никогда не пойму, зачем он бросил тебя. Или заставил всех уйти с ним. Ему и впрямь надо научиться не реагировать столь остро, — она снова смотрела на меня с нежной улыбкой. — Но, с другой стороны, он всегда был драматичен, мой Эдвард. Ты не согласна, милая?

Замираю, и глаза расширяются.

— Э-Эдвард? Вы… Вы Элизабет? — я едва ли могу поверить в это: случайно столкнуться с ней - просто нереальное совпадение. Дыра в груди даже после смерти не исчезла и увеличилась, когда хлынули воспоминания.

Она совершенно удивлена.

— Ты знаешь обо мне? Не видела, чтобы он тебе рассказывал.

Я качаю головой.

— Карлайл рассказал. Во всяком случае, что знал, а это не особо много, но все же, — пожимаю плечами.

Колокольчик над головой звякает. Я смотрю в окно. Нет, еще не моя остановка.

Элизабет снова говорит:

— Словами не передать, как мне жаль, что Эдвард сделал с тобой. Я, правда, не знаю, о чем он думал, — она покачала головой с печалью на лице. — Он был сам не свой с тех пор.

Это вводит меня в замешательство.

— В смысле, был сам не свой? Он бросил меня. Сказал, что… — я сглатываю. — Сказал, что больше не любит меня…

— Он соврал, — говорит Элизабет практически сердито. — Думал, что тебе будет лучше, если его не будет рядом, что ты сможешь двигаться дальше, если решишь, что и он двинулся.
Я энергично трясу головой, пытаясь не слушать ее, не надеяться. Зачем мне надежда? Теперь это не имеет никакого значения.

Колокольчик звякает снова. Моя остановка.

— Простите, — говорю я, поспешно собирая вещи и вставая. — Мне пора.

Элизабет хватает меня за руку.

— Хоть имя скажи, — умоляет она.

— Белла, — отвечаю я. — Простите, мне, правда, надо идти. Это моя остановка.

Она кивает и отпускает.

— Найди меня, если когда-нибудь захочешь поговорить! — кричит она мне вслед, когда я спрыгиваю с трамвая как раз в момент, как он вновь трогается. Не думаю, что я воспользуюсь предложением. Сомневаюсь, что справлюсь. Это звучит глупо, ведь у меня было полтора года, чтобы смириться с произошедшим, но есть у меня подозрение, что потребуется куда больше времени, чтобы забыть его и жить дальше. Особенно когда напоминания о нем, кажется, выпрыгивают отовсюду, куда ни повернусь.

Кстати об этом…

Пока я поднимаюсь по лестнице в квартиру (тут нет лифта, не знаю, по какой причине, учитывая, что это тридцатипятиэтажное здание), уже могу слышать их, шумящих и делающих неизвестно что. Так и тянет пропустить свой этаж и подняться на один вверх, чтобы высказать все, что думаю, но знаю, что это не поможет. Я каждый день возмущаюсь, но ничего не меняется.

Так что останавливаюсь на своем этаже, тринадцатом, будто мне надо еще больше невезения, и открываю дверь, игнорируя шум сверху. Произвожу привычные действия: переодеваюсь из одежды, скрывающей как можно больше кожи, в топ и треники. Приходится включить обогреватель, мне нынче постоянно холодно.

Стук продолжается, я начинаю делать ужин, вскоре добавляются громкие стоны. Не обращаю внимания, останавливаю приготовление грибных равиоли (я сегодня в ностальгическом настроении), чтобы выкашлять очередное легкое, полное воды. Я умудряюсь поесть и помыть посуду прежде, чем начинаются крики и сил терпеть не остается.

— Ну все, — ворчу я себе под нос. Пора задать Ужасной Парочке перцу.

Топаю наверх, не то чтобы меня можно услышать через грохот, и стучу в дверь четырнадцатой квартиры. Она открывается, представляя проклятие моего существования в шелковом халате, ее огненные волосы спутались и торчат во все стороны. Она насмехается.

— Сложно, что ли, вести себя потише, Виктория? — зло интересуюсь я, уперев руки в бока. Конечно, стерва пыталась убить меня, но теперь-то она уже ничего не может сделать.

— Ну, возможно, если бы у тебя была жизнь, то тебя бы это не особо беспокоило, — ехидничает она, и ее высокий пронзительный голосок, как всегда, действует на нервы.

— Во-первых, это не имеет никакого смысла, — подчеркиваю я. — И, во-вторых, вы оба разве не достаточно времени провели, терроризируя меня, пока мы все были живы? Можете оставить меня теперь в покое?

Джеймс высовывает голову с темно-красными сверкающими глазами из-за угла, он без рубашки и громко ржет.

Я сердито смотрю на него, от чего они лишь сильнее смеются.

— Просто признай, девочка, — говорит Виктория, наклоняясь вперед и пытаясь выглядеть устрашающе. Но я не отступаю, хотя не могу ничего поделать и слегка боюсь этих красных глаз. — Больше у тебя нет дорогих возлюбленных, которые тебя спасут. И, может, мы не можем убить тебя, но мы все так же сильнее, так что злить нас не в твоих интересах.

Я вижу, что не выиграю, но не собираюсь доставлять им удовольствие думать, что они побили меня.

— Я не хочу и не нуждаюсь в спасении. Прекрасно могу и сама о себе позаботиться.

Разворачиваюсь, спокойно спускаюсь, не позволяя их хохоту повлиять на меня, и ложусь спать.

***


Следующим утром я в ужасном настроении. Практически полное отсутствие сна совместно с произошедшим вчера создало чрезвычайно злую Беллу. И то, что сейчас так рано, совсем не помогает делу.

Трамваи ездят круглосуточно за счет автоматизированной системы, и проходит всего десять минут, прежде чем подъезжает нужный мне. Меня манит идея вздремнуть во время поездки, но с моей удачей я, в итоге, пропущу остановку, чем Дженна будет крайне недовольна. Она ненавидит, если вещи идут не в соответствии с планом. Так что не даю себе уснуть и выхожу из трамвая перед зданием Стойки регистрации точно в пять пятьдесят семь.

Дженна ждет перед входом в наш отдел, притопывая ногой и поглядывая на часы каждую секунду. Задаюсь вопросом, сколько времени она уже здесь, я же пришла вовремя.

— Вот ты где, — возмущенно восклицает она, когда замечает меня. — Пойдем, тебе пора отправляться, если хочешь приехать туда в срок.

Я только ворчу в ответ, еще не до конца проснулась, чтобы внятно разговаривать. Зеваю несколько раз, пока Дженна ведет меня на три пролета вниз по лестнице в ту часть здания, где я никогда раньше не бывала. Защитное транспортное средство ожидает в чем-то, напоминающем участок доставки на фабрике. Оно серо-металлическое и выглядит как небольшой фургон для переезда, захваченный секретными службами.

— Он не распрекрасен, — говорит Дженна, кидая взгляд на фургон и гримасничая. — Старый, несовременный, громыхающий, нелепый и с механической коробкой передач, — она произносит это как ругательство. Я не могу не засмеяться.

— Это не будет проблемой, — уверяю я ее. — Я больше года ездила на грузовике Шеви 1953 года с заедающей коробкой передач. Думаю, я справлюсь.

Дженна чопорно кивает головой.

— Отлично. Тогда отправляйся, не хочешь же ты опоздать.

Дженна всегда прямолинейна и деловита. Может показаться некоторым недружелюбной, но при близком знакомстве она оказывается не такой уж и плохой.

Залезаю в кабину фургона, осматриваю приборную доску и рычаги. Не все так плохо: я вынуждена придвинуть сидение как можно ближе, чтобы дотянуться до педалей, но после этого все остальное оказывается удобно расположенным. Ключи уже в зажигании.

Опускаю стекло и высовываюсь.

— Эй, Дженна, а как я до Чистилища-то доберусь отсюда? — спрашиваю я.

Она указывает на поднимающиеся двери в задней стене.

— Выезжай оттуда и попадешь на дорогу, ведущую точно к Чистилищу. Полчаса туда, полчаса обратно. Когда вернешься, подъедешь задом к этому окну, — она показала на дыру в противоположной стене, — и кто-нибудь организует доставку вампира тебе в офис. Тебе надо будет подняться как можно быстрее, чтобы не заставлять его ждать.

Я киваю.

— Спасибо.

Она машет и возвращается через дверь, в которую мы зашли. Поднимающиеся двери открываются, и я поворачиваю ключи, ощущая себя странно уютно при рыке заводящегося мотора. Он и вправду напоминает мне грузовик.

К Чистилищу ведет извилистая дорога, но смотреть особо не на что. На удивление, в машине оказывается радио, которое я включаю и напеваю песню, раздающуюся из динамиков. Периодически зеваю и проклинаю Дженну за то, что заставила встать так рано.

Полчаса спустя дорога заканчивается, и я подъезжаю к зданию, похожему на Стойку регистрации. Нет бетонных плит, но есть дверь в стене на уровне с задней дверью фургона, так что подъезжаю к ней и выпрыгиваю. Рядом еще одна дверь нормальной высоты, я иду к ней и стучу. Бенжи высовывает голову - я узнаю его после двух дней, которые провела здесь после смерти.

— Привет, — говорю я, пытаясь улыбнуться, но не выходит. — Я приехала за вампиром? — Не знаю, почему я произношу это как вопрос, просто так кажется правильным.

Бенжи кивает и устало улыбается. Он уже выглядит изможденно, а, насколько мне известно, наводнение еще не произошло.

— Заходи, — приглашает он. — Я помогу тебе его устроить.

Я иду за ним по длинному коридору мимо унылого зала ожидания с несметным количеством обитателей к другому коридору, который заворачивает обратно в сторону, откуда мы пришли.

— Мы держим их здесь подальше от остальных, — объясняет Бенжи. — Эта дверь, — он показывает на железную дверь, частично приподнятую над землей, — та самая, к которой ты подъехала. Я помогу тебе его разместить, и можно ехать обратно.

Мы зашли в хранилище, похожее на то, что в Стойке регистрации: все в бетоне и с острыми углами. Но здесь нет большого свободного пространства. Тут все заполнено белыми блоками с дверями в них. На каждой по трафарету черным цветом выведен номер, они расположены рядами по порядку, расстояние между ними достаточно, чтобы проехать на небольшой машине - помещение и, вправду, огромно. Есть пустоты на некоторых местах, думаю, что блоки передвинут, когда прибудут новые ожидающие.

— 24601, 24601, где же ты, 24601? — бормочет Бенжи, двигаясь по рядам в поисках нужного блока. Я спешу за ним, не желая оставаться одна в комнате, полной вампиров. Он находит правильный ряд и идет к нужному месту. Числа в ряду гораздо больше 24601, вероятно, они прибыли позже. Есть у меня предчувствие, что этот вампир находится здесь уже какое-то время, судя по разнице в числах. Некоторые из них доходят почти до сорока тысяч.

— Вот он где! — восклицает Бенжи, дойдя до самого конца ряда и останавливаясь перед блоком с номером 24601. Вся поверхность покрыта пылью, а между верхним углом и стеной растянута паутина.

— Хочешь посмотреть на него? — предлагает Бенжи.

Я бешено трясу головой.

— Не выпускай!

— Мне и не надо, — возражает он и показывает крохотную заслонку в верхней части двери, которую я не заметила ранее.

Все равно трясу головой.

— Нет, спасибо. С меня хватит вампиров.

— Ой, правда, что ли? — Бенжи с любопытством смотрит на меня, подводя небольшую тележку и просовывая ее в проем под блоком.

— Ага, — отвечаю я, кивая. — Бывший парень был одним, еще несколько пытались убить меня, двое из них теперь мои соседи сверху и кажутся настроенными раздражать меня всю вечность.

Он свистит.

— Ух ты. Девушка вампира, а? Ты, должно быть, крепкий орешек.

Моя улыбка перекошена.

— Может быть. Но меня было недостаточно, чтобы удержать его. Он ушел.

Бенжи мудро не продолжает разговор, и мы идем в тишине, он катит блок назад, к основной части помещения.

— Предупреждаю, — говорит он, поднимая блок подъемником на уровень двери, — этот - дикарь. Он месяцами шумел, прежде чем сдаться, рычал во всю мощь. Не удивлюсь, если он начнет снова, когда окажется в грузовике.

Он машет рукой, чтобы я вышла через теперь открытую дверь, и я тут же бросаюсь к дверце фургона, надежнее паркуя его у двери. Звучит серия пневматических свистов, когда Бенжи герметизирует пространство между фургоном и блоком, затем раздается громкий удар открываемых пружин двери. Я жду знака, что можно продолжать.

Другая дверь в стене открывается, выходит Бенжи и подбегает к окну.

— Он внутри, — сообщает он. — Тебе надо только нажать на эту кнопку, — показывает, какую именно, — чтобы закрыть дверь, и можешь ехать.

— Спасибо, Бенжи, — благодарю я.

— Нет, спасибо тебе, милашка. Ты только что освободила меня от одного дела на сегодня, — он широко мне улыбается, и я выдавливаю самое близкое к тому, что походит на улыбку.

Бенжи отходит. Я нажимаю на кнопку, и дверь закрывается с удовлетворительным лязгом. Поворачиваю ключи и переключаю передачу, выезжаю на дорогу в сторону Загробного мира и отправляюсь в путь.

Как и предсказывал Бенжи, мой пассажир оказывается довольно буйным. Слышу удары кулаков по стенам фургона снова и снова, а через решетку рядом с головой доносится непонятное рычание и ворчание.

Спустя некоторое время у меня начинает болеть голова от шума.

— Эй! — кричу я, и шум прекращается.

— Можешь потише? — продолжаю я. — Ты скоро оттуда выберешься. Просто радуйся, что больше не сидишь в блоке.

Он не отвечает, но, к счастью, больше и звука не доносится до конца поездки.

Подъехав к Загробному миру, я даю задний ход к двери на участке. Человек помогает мне припарковаться у нужного места и говорит, когда открыть дверь.

— Увидимся через минуту, приятель, — кричу я через решетку и выпрыгиваю из кабины, направляясь в офис.

Лампочка над дверью уже горит, когда я подхожу к офису. Делаю глубокий вдох и залогиниваюсь в компьютере на столе, быстро включаю базу данных по умершим и открываю раздел по вампирам. Пробегаюсь глазами по полям, пытаясь выяснить, надо ли мне знать что-то, отличающееся от обычной информации по запросу, когда дверь открывается. Я не поднимаю взгляд, просто начинаю говорить:

— Ладно, вот как мы поступим. Я задаю вопросы, ты отвечаешь, мы заканчиваем с этим как можно скорее и оба уходим. Я вчера совсем не спала и пришла в такую рань, только чтобы забрать тебя, так что нахожусь не в лучшем расположении духа, понятно?

Тишина.

— Ты все клетки мозга растерял, сидя в этом блоке? — переспрашиваю я, отрываясь от экрана.

Замираю.

Белая кожа. Четкая линия скул. Подтянутая фигура, худая, но с намеком на мускулы. Золотые глаза. Растрепанные сумасшедшие бронзовые волосы.

Эдвард.

Мы пялимся друг на друга с широко открытыми ртами и глазами. Я задумываюсь, знала ли Дженна нашу историю и специально ли выбрала меня, чтобы послать за ним. Если так, мне, возможно, придется еще раз подумать, так уж ли она мне нравится, потому что от этого сердце точно будет разрываться.

— Ну, — произношу я, нарушая напряженную тишину, — это определенно ускоряет процесс.

Отворачиваюсь и начинаю вводить информацию в компьютер. Мне приходится напомнить себе, что надо ввести Мейсен вместо Каллен, нужный человек не найдется, пока я не использую фамилию при рождении. Я практически заканчиваю, когда он начинает говорить.

— Белла? — сдавленно произносит он, его голос хриплый, насколько он может быть таким у вампира.

Смотрю на него, по-настоящему смотрю и понимаю, что выглядит он черти как. Бешеные глаза, рваная одежда и совсем нет обуви. Во взгляде отражается чистая агония, столь сильная боль, что дыхание перехватывает. Не могу говорить.

— Это, правда, ты? — он спрашивает меня, сделав шаг ближе.

Я киваю и отворачиваюсь к компьютеру, печатая последние крохи информации и нажимая “Поиск”. Смотрю на экран, пока запрос обрабатывается.

— Ты собираешься говорить со мной? — шепчет он.

Я вздыхаю и поднимаю на него глаза.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

Приподнимаю бровь, когда он не отвечает. Он закрывает глаза и опускает голову. Я снова вздыхаю и отворачиваюсь к экрану. Запрос окончен, вот и он. Имя, дата рождения, родители, создатель, дата и причина смерти. Это всегда интересно - узнать, как кто-то умер, но я практически не могу заставить себя прочитать про Эдварда. Но читаю, потому что надо.

Эдвард Энтони Мейсен Каллен
Родился 20 июня 1901 года в Чикаго, Иллинойс, США
Изменен 25 сентября 1918 года Карлайлом Калленом
Убит 20 марта 2006 года Аро Вольтури


Поднимаю на него удивленный взгляд. Он провел в блоке больше года. Был мертв почти столько же, сколько и я.

— Эдвард? — зову я. Почти больно от произнесения его имени.

Он смотрит на меня, глаза горят болью, но в них появляется надежда.

Я могу только шептать:

— Почему твоя дата смерти всего лишь через четыре дня после моей?

Он хмурится и наклоняет голову набок:

— Правда, так долго? Я прожил целых девяносто шесть часов в мире, где нет тебя?

Я тоже хмурюсь:

— Ладно, теперь ты вводишь меня в замешательство.

Эдвард пристально смотрит на меня, мне хочется отвернуться, но я не могу себя заставить сделать это.

— Ты не помнишь, что я говорил тебе? — спрашивает он.

Я киваю:

— Конечно, помню, — с болезненной ясностью, добавляю про себя. — Но я решила, ты передумал, когда понял, что больше не хочешь меня.

Его глаза расширяются, сужаются и опускаются от стыда. Он зарывается лицом в руки и дрожит, я же смотрю и волнуюсь все больше с каждой секундой. Даже после всего случившего я все еще люблю его, всегда любила и буду любить, и не могу не беспокоиться, что у него срыв.

Он поднимает на меня взор прежде, чем я могу распереживаться слишком сильно.

— Я соврал, — шепчет он. — Мне так жаль. Я солгал тебе.

— О чем? — уточняю я, боясь ответа.

— О том, что не хочу тебя. Что двигаюсь дальше. Все, сказанное в тот день, ложь, — он качает головой, выглядя печальнее, чем следует любому созданию. — Я понимаю, нет и шанса, что ты простишь меня, но я должен извиниться. «Прости» даже не покрывает этого. Я думал, что ты будешь жить дальше, будешь счастлива, думал…

Он задыхается, не в силах закончить. Я не могу говорить, слишком потрясена. Элизабет была права? Или мне все снится?

Эдвард собирается с силами и снова говорит:

— Но ты не двигалась дальше, — шепчет он. — Не была счастлива. Элис увидела, как ты спрыгнула со скалы, и Розали позвонила рассказать, что случилось. Я вернулся в Форкс и наблюдал за твоими похоронами, потом поехал в Италию и попросил Вольтури убить меня. Они отказались, так что я вышел на площадь в их городе, выставив себя перед людьми, собравшимися на праздник. Конечно, этого они не могли простить…

— Подожди, — перебиваю я. — Что именно ты пытаешься сказать? Ты попросил их о смерти… потому что я погибла?

Он кивает.

— Я люблю тебя, Белла. Это никогда не изменится, и я не мог жить, зная, что тебя больше нет.

Глаза Эдварда, полные дикого горя, прожигали мои.

— Скажи, что прощаешь меня, Белла. Мне не нужна твоя любовь. Я не ожидаю, что ты сможешь любить меня после всего, что я сделал. Но прошу, скажи, что прощаешь.

Я поднимаюсь и обхожу стол, вставая прямо перед ним. Мы все так же смотрим друг на друга, его взгляд умоляющий, мой - ищущий.

— Как ты можешь так говорить? — шепчу я. — Как ты можешь думать, что я не люблю тебя? Я люблю тебя, Эдвард, всем своим существом. Правда, я не умерла в тот день на Первом Пляже. Я умерла, когда ты бросил меня. В ту секунду, как мы расстались.

Он выглядит потрясенным.

— Ты любишь меня?

Я улыбаюсь.

— Конечно.

С опозданием я понимаю, что только что улыбнулась по-настоящему за… я даже не знаю, сколько времени. От этой мысли улыбка становится шире. Эдвард улыбается со мной, наклоняет голову, на момент зависая и прижимая свои губы к моим. Я удовлетворенно вздыхаю. Я так скучала по нему и сейчас чувствую, что это все может быть по-настоящему.

***


Мы выходим из здания Стойки регистрации вместе, держась за руки. Новый адрес Эдварда и инструкция, как туда добраться, распечатаны и зажаты в моей руке. У большинства новоприбывших есть Вечный, что-то вроде ангела, который отводит их до дома, но я не в силах выпустить его из поля зрения, так что решаю сама отвести его.

Садимся в трамвай, кажется, ему это безумно интересно. Осматривается вокруг, пытаясь все рассмотреть за раз, и я не могу не захихикать от его поведения, отчего он улыбается.

Выходим и оказываемся в милом квартале, с клумбами и пригородным великолепием. Дом Эдварда большой, что удивляет его.

— Я думал, что награды достаются людям, сделавшим хорошие поступки в жизни. Я к ним определенно не отношусь, — говорит он.

Я тоже удивляюсь, но не по той же причине.

— Тебе, правда, надо перестать думать об этом, как о Рае. Ты ходишь тут, где хочешь. Хотя должна заметить, что большинство вампиров оказываются в многоквартирных домах. Тот, кто тут все контролирует, не любит убийств, особенно убийств большого количества людей и себя. Вампиры и самоубийцы менее обеспечены из всех и имеют меньше свободы.

Он с любопытством смотрит на меня.

— Где ты живешь?

— В квартире, — отвечаю я. — С назойливыми соседями-вампирами сверху, которые никогда не затыкаются. Из-за них я и не спала прошлой ночью.

Эдвард только собирается заговорить, но звучит голос, перебивающий его.

— Эдвард!

Мы поворачиваемся в сторону голоса. Элизабет сбегает по ступенькам соседнего дома, она с распущенными волосами и улыбкой на лице.

— Мама? — произносит Эдвард изумленно. Я лишь улыбаюсь, когда она врезается в него, сокрушая в теплом приветственном объятии.

Стою в сторонке, не желая мешать, пока они здороваются друг с другом. Эдвард выглядит совершенно потрясенным и не уверенным в дальнейших действиях, видя ее снова после такого количества времени. Я практически убеждена, что он плачет.

— Ох, Эдвард, я скучала по тебе, — говорит Элизабет, проводя рукой по его волосам, отстранившись посмотреть на него. — Я наблюдала за тобой, конечно, но это не сравнится с тем, когда ты здесь передо мной. Ну надо же, каким ты стал приятным молодым человеком! — она широко улыбается, и он пожимает плечами, будто в этом нет ничего особенного.

Я понимаю, что им многое стоит наверстать, и не хочу вмешиваться. Я практически желаю, чтобы мне надо было вернуться на работу, просто, чтобы было чем заняться, кроме возвращения в квартиру. Поворачиваюсь, надеясь ускользнуть, пока они отвлечены.

Не тут-то было. Конечно, Эдвард замечает мою попытку незаметно исчезнуть.

— Куда это ты собралась? — спрашивает он, дразня, хватая за руку и крепко прижимая к себе. — Ты не скоро покинешь поле моего зрения, мисс Свон.

Я застенчиво улыбаюсь и опускаю голову, поглядывая на Элизабет. Она тепло мне улыбается.

— Будет ли невежливо сказать “А я же говорила”? — спрашивает она, и я смеюсь.

— Вы друг друга знаете? — Эдвард, кажется, удивлен.

— Не очень, — признается Элизабет. — Так случилось, что мы встретились вчера в трамвае. Должна сказать, дорогая, приятно видеть твою улыбку. Ты выглядела такой унылой вчера.

Я пожимаю плечами.

— Что могу сказать? Мои перспективы только что стали радужнее.

Они оба смеются, и Эдвард целует мою голову. Улыбка Элизабет показывает ее торжество и легкую знающую усмешку.

— Оставлю вас осмотреться, — говорит она и угрюмо смотрит на Эдварда. — А с тобой мы еще поговорим, мистер. Скоро, — улыбается и возвращается в дом, напоследок помахав рукой. Эдвард снисходительно качает головой, но я вижу, что он слегка нервничает.

Смеюсь:

— Пошли внутрь.

Он кивает, и я первой иду в дом.

Он большой, открытый и светлый. Похож на большой белый дом в Форксе, но декораций меньше. Из прихожей открывается вид на гостиную с несколькими удобными диванами, большим телевизором и стереосистемой. Еще тут фортепиано, конечно, и большие французские двери, ведущие на деревянную террасу и газон. Везде солнце, и кожа Эдварда сверкает, отчего все вокруг выглядит еще нереальнее.

Мы не говорим, обходя дом и изучая разные комнаты. Несколько спален наверху, библиотека, заполненная книгами, целая комната дисков и виниловых пластинок, что приводит Эдварда в восторг. Интересно, зачем одному человеку столько места. Это странно, тут ванные и кухня - то, что ему не нужно, и я недоумеваю, зачем все это.

В последней комнате, куда мы заходим, находится что-то похожее на небольшой пруд, встроенный в пол. Это тесное помещение, едва ли хватает места, чтобы мы оба могли тут стоять, стены выложены плиткой. Дыхание перехватывает. Я слышала об этих штуках от людей на работе, переехавших из квартир, когда их возлюбленные прибыли в Загробный мир. В каждом доме есть такое, но не в квартирах, самоубийцы должны ждать два года, прежде чем смогут воспользоваться общественным в центральном офисе. Их называют Омутами, и ими можно пользоваться, чтобы наблюдать за теми, кого оставили на Земле, убеждаясь, в порядке ли они. Также можно проходить через них и появляться во снах людей, чтобы помочь обрести им покой, убедив, что с вами все благополучно. Я ни разу не видела такого и тут же позавидовала Эдварду. Он может пользоваться им в любой момент. Я бы все отдала, чтобы увидеть Чарли и Рене, просто проверить их, хоть разочек.

— Что это? — любопытствует Эдвард.

Я объясняю. Он выглядит заинтересованным, наклонив голову набок. Опускается на пол с краю Омута и закрывает глаза. Я склоняюсь над ним, наблюдая за водой.

Она слегка закручивается, простой голубой перетекает во все цвета радуги, приобретая странные, искаженные формы. Через мгновение они складываются во что-то едва узнаваемое.

— Смотри, Эдвард, — шепчу я. Он открывает глаза, и мы оба наблюдаем за развернувшейся перед нами сценой.

Оставшиеся шесть Калленов идут вместе через ряды серых надгробий. День пасмурный и тоскливый, дождь готов пойти из плотных облаков в любой момент, но, кажется, их это не волнует. Они идут парами, все в черном, каждый цепляется за своего партнера, будто ничто иное не удержит их на Земле. Никто не улыбается, даже Эммет, который не мог быть серьезным и пару минут. Он крепко прижимает к своему боку Розали, убитую горем и с выражением вины на лице. В ее руках букет цветов. Карлайл выглядит стоически, пытается быть сильным, но в его глазах та же боль. Эсме жмется к нему, неконтролируемо рыдая (не, могут рыдать, только без слез, было в Рассвете). Элис и Джаспер замыкают процессию. Бедный Джаспер выглядит так, будто скорбь вот-вот сломит его, а Элис не кажется, как обычно, сказочной и мечтательной, потерянной в будущем. Она сконцентрирована на небольшой урне в руках, прижимая ее к груди. Одна из ее объемных сумок качается на руке, выглядя практически пустой.

Они останавливаются посреди кладбища у невзрачного камня, и Элис лезет в сумку, доставая небольшую лопатку и протягивая ее Эммету. Никто не говорит, когда он копает в изножье могилы, подальше от надгробия. Вырыв небольшую ямку, всего фут глубиной, он отходит, и Элис занимает его место, нежно целуя урну и опуская ее в яму.

— Прости, братик, — шепчет она. — Прости, что у нас ушло столько времени, чтобы принести тебя обратно к ней. Прости, что не смогла спасти тебя.

Джаспер опускается рядом с ней и обнимает ее крохотный стан.

— Это не твоя вина, Элис. Эдвард сделал выбор.

Она лишь качает головой и зарывается головой в его грудь, заглушая крик. Эсми тоже падает, не в силах больше стоять, сотрясаясь. Карлайл наклоняется и руками закидывает урну землей, Эммет склоняется помочь.

— Мы будем скучать, сын, — бормочет он, его голос срывается. Розали присоединяется. Подходит сбоку к надгробию, положив на него руку, и, шепча свои слова, бережно кладет цветы на траву, начавшую покрывать землю.

— Позаботься о нем ради нас, Белла, — шепчет она. — Мы знаем, он найдет тебя, где бы ты ни была.


Эдвард поднимает на меня глаза, его лицо снова в агонии.

— Я не понимаю, — хрипит он. — Что они делают?

Я возвращаю взгляд на Омут, изучая их лица, прежде чем ответить. Не могу смотреть на него, зная, что тоже сорвусь.

— Думаю… они хоронят твой прах в… в моей могиле. Кажется, они надеются, что это поможет нам найти друг друга, если… если наши тела будут ближе друг к другу.

Мы молчим, наблюдая за окончанием скромных похорон.

Как только урна полностью скрыта, Элис снова лезет в сумку и достает могильную плиту, точно подходящую к надгробию. Слова едва видны с этого расстояния.

Эдвард Энтони Мейсен Каллен
1901-2006
Горячо любимый сын, брат и вторая половина


Эдвард давится собственным криком. Я опускаюсь рядом и обнимаю, позволяя опереться на меня. В Омуте Каллены в схожих позициях, они поддерживают друг друга, все видимые признаки силы рассыпались в пыль.

— Я хочу попрощаться, — шепчет мне Эдвард через минуту. — Могу?

Я кусаю губу.

— Можешь попробовать. Я никогда этого не делала, только слышала от кого-то на работе.

Он кивает, глядя на воду. Двигается и садится на краю, едва касаясь ногами поверхности. Несмотря на пошедшую рябь, картинка не искажается.

— Пойдешь со мной? — спрашивает он, умоляюще глядя на меня. — Не знаю, смогу ли я сделать это один.

Я понятия не имею, могу ли, но все равно киваю и сажусь рядом, крепко держа за руку. Этого ему недостаточно, он притягивает меня на колени и обнимает, прижимая к себе, как спасательный круг.

— Как мы вернемся? — спрашивает он шепотом.

— Думаю, просто… решим вернуться, — так же тихо отвечаю я. — Я, правда, не знаю об этом много, Эдвард. Может, нам не стоит.

Он качает головой.

— Я должен сделать это. Для меня, для них. Я рискну, — в голосе и взгляде лишь решительность, и это придает и мне уверенности. Обнимаю за плечи и крепко держу.

— Пошли, — говорю я, зажмуриваясь и чувствуя его кивок.

Он слегка двигается вперед, и желудок переворачивается, когда мы падаем в Омут. Падение короткое, но такое чувство, что пролетаем большое расстояние. И так же неожиданно мы останавливаемся.

Я не двигаюсь, не уверенная, что хочу. Ноги стоят на… чем-то. Не на земле, но и не на пустоте. Открываю глаза и смотрю вниз. Вижу ноги, зависшие в двух футах над землей и выглядящие слегка прозрачными. Руки Эдварда все еще вокруг меня, крепко обнимают, и он тоже полупрозрачный. Я поднимаю на него взгляд, и он улыбается.

Тихий вздох привлекает внимание, и мы отрываемся друг от друга, оглядываясь. Мы на кладбище, я узнаю небольшую церквушку Форкса на одной стороне. Каллены все еще толпятся вокруг моей могилы, всего в паре футов от нас, и большинство из них повернуты к нам спиной. Это Розали ахнула, она смотрит прямо на нас.

— Ребят, — шепчет она, указывая на нас трясущимся пальцем. — Прошу, скажите, что тоже их видите.

— Что? — Эммет растерянно смотрит на нее. — Видим кого, Рози?

Элис поворачивается в сторону, куда показывает Розали, и удивленно вскрикивает. Все остальные тоже быстро разворачивают головы, чтобы увидеть, на что она смотрит, раздается несколько ахов и криков, когда нас замечают.

Я не могу не засмеяться от вида их лиц, и Эдвард присоединяется. Наши неземные голоса едва слышимы, практически теряются в легком ветерке, гуляющем на кладбище.

— Эдвард? — задыхается Эсми. — Белла?

— Привет, мам, — спокойно приветствует он. Я машу рукой.

— Что вы тут делаете? — спрашивает она ошеломленно.

— Мы пришли попрощаться, — говорит ей Эдвард.

— И поблагодарить, — добавляю я. — За все.

— Мы хотели сказать вам, что у нас все хорошо, — продолжает он. — Мы вместе и счастливы, нет никаких причин для вашей грусти.

Я вступаю.

— Я уже была там некоторое время, а Эдвард только прибыл, так что он захотел убедиться, что вы в порядке, — я улыбаюсь ему, гордясь, и он целует меня в лоб.

— Мы удерживали тебя, Эдвард? — спрашивает Элис обеспокоенно. — Урна стояла на каминной полке уже некоторое время. Это задержало тебя, не давало найти Беллу?

Эдвард качает головой.

— Не переживай, сестренка. Твоей вины нет ни в чем произошедшем. Не давай этому беспокоить тебя.

— Все хорошо, Элис, — говорю я, улыбаясь ей. — Я за ним прослежу.

Она улыбается в ответ. Они все улыбаются, и ощущение полноты от вызванных улыбок просто замечательное.

— Мы вас видим в последний раз? — интересуется Карлайл, выходя вперед. Я смотрю на Эдварда, в конце концов, это его выбор.

— Я не уверен, — уклоняется он. — Может, мы когда-нибудь вернемся, если почувствуем необходимость. Но даже если мы не покажемся перед вами, мы всегда будем наблюдать.

Я согласно киваю, крепко обнимая его и наслаждаясь тем, как он произносит “мы”, включая меня в свое будущее.

Чувствую, как что-то тянет за спину, и это не Эдвард. Смотрю на него и понимаю, что он тоже это чувствует.

— Нам пора, — печально шепчу я. Он покорно кивает. Поворачиваюсь к Калленам.

— Мы любим вас, — напоминаю я. — Всегда. Никогда не забывайте об этом.

Они все кивают, и мы машем им на прощанье, поднимаясь. Как раз перед тем, как мы должны были исчезнуть из виду, Эдвард наклоняется и целует меня, и Эммет громко свистит.

Вся наша восьмерка смеется, когда мы с Эдвардом проносимся мимо облаков и возвращаемся в Омут.

***


Я возвращаюсь в квартиру, пытаясь выжать по максимуму из неожиданного выходного, Эдвард настаивает на том, чтобы пойти со мной. Я бы не возражала так сильно, но мне, правда, не хочется, чтобы он узнал, где я живу. Мне кажется, что это разозлит его, и я не думаю, что смогу сдержать его, если он увидит моих соседей.

Я удивляюсь, встретив по прибытии Дженну, Бетти и Саймона в квартире, упаковывающих все мои вещи в коробки и чемоданы. Надо признать, что их немного, но все равно это кажется странным.

— Эй, детка! — кричит Саймон, когда я открываю дверь, помахав мне рукой с места на полу, где он засовывал книги в картонную коробку. — Мы беспокоились, когда ты появишься.

Он поднимается с пола и подходит ко мне, чтобы обнять. Эдвард тихо рычит, оповещая Саймона о своем присутствии.

— Ну привет, красавчик! — восклицает он. — Откуда ты такой взялся?

Он отталкивает меня, двигаясь к изумленному Эдварду. Я закатываю глаза и встаю между ними.

— Прости, Сай, — говорю я, обнимая Эдварда за талию, и, привстав, целую в скулу. — Он мой.

Саймон дуется, Бетти выходит с кухни, смеясь. Дженна прямо за ней, впервые улыбаясь, держит в руках планшет.

— Ребят, что вы тут делаете? — спрашиваю я, потому что совершенно растеряна.

— Ох, милая, мы помогаем тебе упаковаться, — отвечает Бетти, подпрыгивая, втягивается в квартиру и закрывает дверь. Бетти пухлая и бодрая, напоминает пляжный мяч, имеет склонность к пятнистым платьям и красной помаде. У нее бесконечно хорошее настроение, и от нее исходит материнское тепло.

— Упаковаться? — допытываюсь я, все еще нуждаясь в объяснении. — Зачем?

— Ты переезжаешь, — заявляет Дженна, как всегда, прямолинейно. — Раз Эдвард тут, ты переезжаешь к нему, как Бетти, когда прибыл ее муж.

Я широко улыбаюсь.

— Правда?

— Правда, — подтверждает она, выглядя скучающе. — Ну же, вы двое. Нам надо многое сделать, а времени недостаточно.

Мы все дружно занялись делом, и вскоре весь мой дом оказывается в различных коробках и ящиках, которые Дженна достала незнамо откуда. Бетти включила что-то из моей музыки, мы врубаем ее на полную мощность, глупо танцуя вокруг, пока работаем.

Мы почти закончили, когда кто-то стучит в дверь.

— Вам тяжело, что ли, вести себя потише? — раздается пронзительный голос Виктории.

— Ох, ё-моё, — бормочет Саймон, когда я прищуриваюсь и подлетаю к двери. — Стервозная Белла выходит поиграть.

Бетти хихикает, даже Дженна посмеивается. Только Эдвард озадачен.

— Это немного лицемерно, не находишь? — рявкаю я, открывая дверь.

— Да пофиг, — говорит Виктория скучающе. — Просто скажи, что происходит и когда закончится.

Я самодовольно улыбаюсь.

— Я переезжаю. Мы упаковываем вещи. Закончится, когда мы все сложим, и мне больше никогда не придется иметь с тобой дело. Так что можешь возвращаться наверх к своей жалкой жизни, потому что это, — я наклоняюсь, чтобы прошептать последние слова прямо ей в лицо, — месть.

— Кто это, Белла? — кричит Эдвард, и Виктория замирает. Он появляется за мной, когда я не отвечаю.

Замечая его, Виктория тут же срывается с места, убегая вверх по лестнице.

— Это была та, о ком я думаю? — спрашивает меня Эдвард.

Я киваю.

— Я же тебе говорила, что соседи сверху - надоедливые вампиры.

Он кивает головой.

— Теперь я действительно рад, что ты переезжаешь ко мне.

Я лишь смеюсь и закрываю дверь, желая поскорее вернуться к сбору вещей.

***


Позже мы сидим на диване, смотря слезливый фильм. Я устроилась у него под боком, подобрав ноги, он приобнял меня за плечи, крепко прижимая. Довольно вздыхаю от совершенного удобства.

— Я кое-что понял, — задумчиво, ни с того ни с сего, говорит Эдвард.

— Что ты понял? — интересуюсь я, все еще улыбаясь. Более года улыбки отказывались появляться, теперь же, кажется, не могу остановить их.

— Я потратил столько времени, думая, что не имею души, что меня не ждет ничего хорошего с другой стороны. Теперь не могу перестать спрашивать себя, если бы знал, что тут все так, — он неопределенно махнул рукой, — что бы я сделал с этим временем? Такое ощущение, что оно все потрачено зря.

Я не знаю, что сказать, но все равно пробую.

— Ты не мог знать. Теперь не стоит переживать о прошлом. Больше это не имеет значения.

— Я понимаю, — уверяет он, — я счастлив, уверяю тебя. Но не могу не чувствовать раздражения... — он замолкает.

— Все это беспокойство зазря, — произношу я, заканчивая за него.

Он согласно хмыкает, и мы погружаемся на мгновение в тишину.

— Я удержался от вопроса, не знал, обидишься ли ты… — он останавливается. Смотрю на него выжидающе, ожидая продолжения. Он делает глубокий вдох и выбалтывает:

— Почему ты голубая?

Я смеюсь, ничего не могу с собой поделать. И все еще улыбаюсь, отвечая:

— Гипотермия. Я замерзла прежде, чем утонула, — говорю я. Он кивает, словно это имеет смысл, пробегаясь пальцами по коже на моей руке.

— Тогда разве у меня не должно быть шрамов и подпалин? — интересуется он, ему явно любопытно.

— Нет, — отвечаю я, опуская взор. Не могу сдержать недовольства в голосе. — Только люди, совершившие самоубийство, имеют признаки своей смерти. Тебя же кто-то убил, так что ты сейчас как новенький.

— Почему ты говоришь таким тоном? Конечно… если ты убила себя, то не будешь возражать. Твои друзья, кажется, не против.

Я криво улыбаюсь и качаю головой:

— Это потому что они, правда, пытались убить себя. У них ничего не осталось на Земле, и они были готовы уйти, — я смотрю на него. — Я же не хотела умирать.

Эдвард кажется растерянным:

— Тогда зачем спрыгнула со скалы?

Я не могу смотреть на него, когда говорю. Лишь хрипло шепчу:

— Помнишь Джейкоба Блэка?

— Да…

— Ну после того как ты… ушел, мы, вроде как, начали сближаться. Я стала постоянно зависать с ним и… увидела ребят из резервации, ныряющих в воду со скалы. Мне показалось это забавным, так что Джейк сказал, что отведет меня туда. Только что-то случилось, и у него не получилось, но я все равно хотела пойти и отправилась одна. Не знала, насколько жутким было течение, пока не оказалась в воде, — теперь я смотрю на него, умоляя взглядом поверить. — Я, правда, не пыталась убиться. Это был несчастный случай. Но так как я прыгнула, они посчитали это самоубийством, и, — я указываю на себя, — вот она я.

Эдвард молчит. Он только пристально смотрит, ища что-то. Я не уверена, что именно.

— Тут что-то еще, — догадывается он. — Причина, почему ты изначально захотела пойти. Ты должна сказать мне, Белла.

Я мотаю головой.

— Не сейчас, позже. Я и так достаточно испортила настроение.

Он выглядит так, будто собирается спорить, но решает не делать этого и просто кивает.

— Ладно. Но ты расскажешь мне.

— Конечно, — соглашаюсь я. — Только не сегодня.

Кажется, он удовлетворен этим. Мы снова оказываемся в уютной тишине. Через какое-то время он начинает целовать меня вдоль шеи, губы щекочут кожу с каждым движением, и я хихикаю.

— Что ты делаешь? — интересуюсь я.

— Исследую, — отвечает он мне. — Ты кажешься другой, но в то же время такой же. — Он нежно лижет шею, от чего я дрожу. Никогда раньше он такого не делал.

— На вкус ты, как соленая вода, — замечает он.

Я хихикаю, и он смеется вместе со мной. Я вдруг понимаю, что больше не чувствую холода. Его тело рядом со мной, холодное как лед, но я не чувствую того, к чему привыкла. Постоянный озноб, с которым я жила с момента своего прибытия сюда, исчез.

Впервые за долгое время я чувствую… тепло.

Зеваю. Одним из широких, охватывающих зевков, от которых рот растягивается, и кажется, что он исходит прямо от пальцев на ногах. Эдвард усмехается:

— Думаю, пора в кроватку, — говорит он.

Берет меня на руки, от чего я удивленно взвизгиваю, и бежит наверх в хозяйскую спальню.

Я не знаю, что будет дальше с нами. Не знаю, что хочу, чтобы стало между нами. Уверена только, что я счастлива. Я любима и люблю его в ответ.

Когда завтра пойду на работу, моя улыбка будет искренней, я больше не буду неприветливой девушкой за стойкой регистрации. Я буду счастливой, улыбающейся и помогающей. С такой людям повезет оказаться зарегистрированными.

Я не могу дождаться этого.

Перевод ButterCup
Редактор tatyana-gr


Источник: http://twilightrussia.ru/forum/153-15240-1
Категория: Наши переводы | Добавил: ButterCup (31.10.2014) | Автор: Перевод - ButterCup
Просмотров: 5336 | Комментарии: 84


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 841 2 3 4 5 »
0
84 Svetlana♥Z   (19.08.2017 00:53) [Материал]
Замечательная история! happy wink

0
83 Breathe_me_Bella   (10.04.2017 01:12) [Материал]
Очень оригинальная альтернатива книги Новолуние. Мне очень понравилось, как автор описал загробную жизнь и как Белла снова стала счастливой. Перевод очень хорошим вышел.

1
82 Katrina_Adel   (04.11.2015 19:14) [Материал]
Оригинальная история! Спасибо, что она стала доступна на русском языке. Творческого Вам вдохновения!

0
81 Twilighter_anetta   (10.08.2015 05:19) [Материал]
Очень интересно happy

0
80 marykmv   (15.03.2015 19:58) [Материал]
Очень милая история. Несмотря на то, что речь идет о смерти, читается легко и приятно.
Голубая Белла - это нечто.
Спасибо за прекрасную историю.

0
79 galina_twilight   (22.02.2015 19:09) [Материал]
Хотелось бы, конечно, чтобы они там сверху поняли, что Белла не самоубийца и вернули бы ей нормальный цвет кожи, но и так сойдёт)) так она не чувствует холода))

1
78 AngelinaZelda   (01.02.2015 17:21) [Материал]
В начале было очень грустно, не смотря на то что мои любимые альтернативы - по новолунию (т.к. это моя нелюбимая часть и я люблю когда её переиначивают), я просто хочу рыдать когда в каждом втором фике Белла в начале не признаёт любовь Эдварда. cry
Шикарный фанфик! получиа огромное удовольствие от прочтения, спасибо biggrin

0
77 ЕЛЕНА123   (08.01.2015 03:15) [Материал]
Ох, какая интересная и необычная история! С удовольствием прочитала! Спасибо! Да им там, на том свете, ещё лучше! И вечность с ними!!!

1
76 Sofie   (19.12.2014 01:23) [Материал]
это просто потрясающая история cry и даже смерть не смогла их разлучить...
огромное спасибо за прекрасный перевод

0
75 MissElen   (18.12.2014 22:10) [Материал]
Ну и история! Я в восхищении и даже всплакнула. Спасибо за этот перевод.

1-10 11-20 21-30 31-40 41-45


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]