– Боже, Белла, а я и не знала, что с твоим гардеробом стало так плохо, – проговорила Элис, быстро перебирая одежду в шкафу Беллы. – Есть у тебя хоть что-нибудь, что не напоминает обноски эмо-подростков?
– Я же говорила тебе: мне нужна помощь, – проворчала Белла. – Тебе следовало принести какие-нибудь вещи.
– Где та блузка, которую я подарила тебе на наш день рождения?
– Уже надевала в последний его визит сюда.
Элис вздохнула:
– Раздевайся.
Повернувшись, Белла уставилась на сестру:
– Что?
– Раздевайся, – скомандовала Элис. – Мы обменяемся нарядами. Хотя в этом я не отправилась бы на свидание, но он всё же лучше других вариантов.
Белла послушно разделась до белья. Элис критично осмотрела него.
– У тебя нет ничего изящнее?
Белла закатила глаза:
– Он не увидит моё бельё, Элис.
Сестра вскинула бровь:
– Ты уверена?

Белла открыла и закрыла рот. Побеждённая, она перебирала и копалась в ящиках комода, пока не нашла комплект, богато украшенным кружевом, который редко надевала, так как она испытывала зуд в ногах из-за кружева. Она напялила бельё, в то время как Элис сдёрнула с себя розовый с желтоватым отливом свитер и чёрные брюки, без комментариев добавив к кучке свои туфли. Она стянула с вешалки один из носимых Беллой в колледже пуловеров и надела его через голову.

– Рада, что не забыла про свою косметичку.
– Я не хочу выглядеть, будто расфуфырилась ради свидания, Элли.
– Почему нет?
– Эдвард никогда не видел меня накрашенной. Не думаешь, что это будет выглядеть, словно я… ну… выделываюсь?
– Боже упаси, – сухо отозвалась Элис. – Нет, я сделаю макияж неброским, обещаю.

Белла проследовала за сестрой в ванную, где Элис чуть оттенила её глаза подводкой и нанесла немного туши на ресницы. Добавила пару мазков румян под скулами Беллы. Изучив себя в зеркале, Белла подняла два пальца вверх, а Элис заплетала ей волосы в небрежную французскую косу, оставив пару локонов парить возле щёк.

– Выглядишь великолепно, – сказала Элис.
– Спасибо, – ответила Белла, сжав руку сестры.
Та улыбнулась:
– Не я ведь заставляю эти глаза светиться или звёзды в них появляться.
Белла немного покраснела.
– Эдвард действительно нравится мне, – призналась девушка.
– Я уяснила.

Элис обняла сестру и отнесла косметичку в гостиную, но вместо того чтобы уйти, пока Белла надевала позаимствованную у неё обувь, которыми оказались чёрные кожаные ботильоны на квадратном каблуке, Элис достала на кухне из шкафчика банку с картофельными чипсами и шлёпнулась на диван.

– Эдвард будет здесь через пятнадцать минут, – напомнила ей Белла.
– Знаю, – Элис закинула картофель фри себе в рот.
– Кыш, – шыкнула на неё Белла. – Сматывайся, пока он не приехал.
– Не-а, – довольно жевала Элис. – Ни за что на свете я не пропущу встречу с этим парнем.
– Элис…
Та лишь посмотрела на сестру и съела ещё одну чипсину.
В Белле заговорило отчаяние.
– Иди же, или я вышвырну тебя.
Элис фыркнула.
– Я позову копов.
– Нет, не позовёшь. – Элис съела ещё одну фри. – Потому что тебе придётся уговаривать их подать заявление.

Опять выкрутилась. Белла вскинула руки и рухнула на диван рядом с Элис, сверля сестру злобным взглядом. Элис предложила ей банку, и Белла взяла чипсину, но вместо того чтобы съесть, повертела её в руках.

– Как думаешь, для Эдварда это в самом деле свидание?
Элис жевала и с секунду молча смотрела на сестру-двойняшку.
– Знаешь, в чём заключается проблема? Ты слишком много думаешь. Очевидно, что ты ему нравишься, Белла. Даже его бывшая сказала тебе это. И должна сказать, что мужчина, о котором так высоко отзывается бывшая девушка, стоит того, чтобы узнать его поближе.
– У меня не сложилось впечатление, что они, ну знаешь, действительно любили друг друга.
– Просто трахались?
– Элис!
– Что? Позвонишь мамочке, дабы та промыла мне рот с мылом?
– Я это сделаю, – пробурчала Белла.
– Нет, – весело ответила Элис. – Я ходила на дзюдо прошлым летом, помнишь?

Белла вздохнула, и в этот миг раздался лёгкий стук в дверь. Она так быстро вскочила на ноги, что споткнулась о кофейный столик и распласталась на ковре. Элис переступила через неё и открыла дверь.

– Привет! – поздоровалась она. – Ты, должно быть, Эдвард.
– Белла, ты в порядке?

Облачённые в тёмно-серые брюки ноги Эдварда появились перед лицом Беллы. Чёрные кожаные туфли, отполированные до приглушённого блеска. Мужчина помог подняться краснолицей Белле, сурово взглянув на Элис. Та с невозмутимым видом плюхнулась обратно на диван и ела чипсы, с интересом смотря развернувшееся шоу.

– Да, в порядке, – пробормотала Белла. Ей вспомнилась грация, которой она обладала, находясь в руках Эдварда, скользя по деревянному полу студии, и из неё чуть не вырвался вздох. Она смотрела на его в тон костюму пиджак с чёрной шёлковой рубашкой и представила, каково будет проскользить руками по ткани, чувствуя под ней тёплую кожу Эдварда. С усилием Белла всё же сдержала дрожь.

Эдвард с любопытством перевёл взгляд на Элис.

– Моя сестра, Элис, – объяснила Белла. – Именно она записала меня на занятия. – И одарила свою двойняшку тяжёлым взглядом. – Которые, кстати, отменили.
– Знаю, – промолвила Элис. – Только что нашла письмо с прошлой недели. Давно не проверяла почту.
Белла тряхнула головой.
– Приятно с тобой познакомиться, Элис, – вежливо обратился к ней Эдвард. – Белла, ты готова идти?
– Да, дай мне только взять пальто.

Белла стянула его с вешалки в коридорном шкафу, и Эдвард взял пальто из рук девушки, помогая ей надеть его. Белла покраснела, когда руки Эдварда задержались на мгновение на её плечах и ласково погладили её руки. Белла глянула на Элис, от которой ничего не скрылось. В бдительном взгляде сестры мелькал интерес, а губы растянулись в улыбке во весь рот.

– Доброй ночи, Элли, – сказала ей Белла, ведя Эдварда к двери.

Он остановился попрощаться с Элис, и Белла слышала улыбку в её голосе, когда сестра ответила. Белла удивилась, что Элис не сорвалась с места и не обняла его, как бы весело, судя по её голосу, ей ни было бы.

Около тротуара была припаркована машина – хорошо отполированный, европейский «седан», блестящий и уточнённый. Эдвард разблокировал дверь для Беллы и держал её открытой, пока она не устроилась на кожаном сидении, засунув ноги в салон. Мужчина плотно закрыл дверь и обошёл машину, подойдя к месту водителя. Белла быстро осмотрела дизайн салона до того, как Эдвард сел в машину. Не такую машину она ожидала увидеть у Эдварда. Босые ноги и футболки заставили её думать, что, наверное, он водил старый «фольксваген» или что-то подобное. Этот автомобиль пах новизной и выглядел дорого.

Эдвард скользнул внутрь и вставил квадратный ключ в зажигание. Он улыбнулся Белле:

– Ремень безопасности.
– О. – Белла надела его и защёлкнула. Эдвард плавно вырулил на тихую улицу. – Куда мы направляемся?
– Ты когда-нибудь пробовала южноамериканскую еду? – поинтересовался он.
Белла помотала головой. Она не была авантюристкой ни в кулинарии, ни в других аспектах своей жизни.
– Не желаешь попробовать?

С Эдвардом – всё, что угодно. Белла кивнула и увидела, как блеснули его белые зубы, когда Эдвард перевёл внимание обратно на дорогу.

Стерео тихо играло на заднем фоне, лёгкий джаз, успокаивавший нервы девушки. Белла откинулась на сидении и наблюдала за мелькающими огнями магазинов, по мере того как машина приближалась к более загруженной части города.

– Я сомневался, что ты согласишься пойти, – внезапно заговорил Эдвард.
Белла не могла поверить, что на миг он посерьёзнел, однако Эдвард ни посылал ей дразнящих улыбок, ни кидал озорных взглядов.
– Белла, то, что случилось в твоём доме в тот день…
Белла задержала дыхание. Если Эдвард сожалеет об этом, то она просто-напросто завянет.
– Я не был уверен, что ты хотела этого, – тихо проговорил мужчина, смотря прямо вперёд.
Белла вновь обрела дар речи:
– Я думала… Тот танец вчера…
– Танго – чувственный танец. Легко… увлечься.
– Так это случилось с тобой? – поинтересовалась Белла.
Эдвард повернул голову и встретился с ней взглядом.
– Нет.

Они замолчали. Белла теребила ткань своих брюк. Щёки девушки пылали, она благодарила темноту, которая скрывала её румянец. Обычно она не была против молчания, но оно с каждым часом становилась всё тяжелее. Девушка решила, что вопрос к Эдварду неплохо заполнит тишину.

– Эдвард, как ты стал танцором?
– Мой друг погиб в автокатастрофе, – ответил он.
– Соболезную, – машинально ответила Белла, хотя так и не поняла связи.
– Спасибо. Это случилось почти четыре года назад. Он был вице-президентом по маркетингу компании, в которой я работал. Я был финансовым директором.

Белла потрясённо взглянула на Эдварда. Мужчина, который танцевал босиком и прыгал по лужам, являлся членом корпоративных крысиных бегов?

Эдвард тихо рассмеялся, словно читал её мысли.

– Да, служебная лестница и всё такое. Я был самым молодым финансовым директором в истории этой компании. Я начал в бухгалтерии и мало-помалу пробивался наверх. Жил работой. По возможности проводил каждую секунду в офисе, по большому счёту покидая его, только когда изнеможение вынуждало меня выкроить пару часов сна. Никакой социальной жизни, я едва виделся со своей семьёй… Джейкоб был моим единственным другом и только потому, что мы очень часто виделись на работе. Не думаю, что я вообще видел его за пределами кабинета.

Для Беллы это казалось ужасно пустой жизнью. Затем холодный электрический шок пронёсся по её венам, когда девушка осознала, что её жизнь была почти такой же. Она едва расслышала следующие слова Эдварда, но заставила себя вернуться в настоящее.

– Ночью мне позвонили и сообщили, что Джейкоб попал в аварию. Я отправился в больницу. Там я обнаружил, что значился в качестве его контактного лица при чрезвычайных обстоятельствах. У него больше никого не было. Ни семьи, ни любимых, никого в комнате ожидания, кто бы молился за него, надеялся на хорошие новости, когда врач вышел бы к ним из операционной. Никого, кроме меня, того, кто даже его второго имени не знал, пока не увидел его в бланках.

Вздохнув, Эдвард тряхнул головой.

– Всё было нереальным. Доктор задавал мне вопросы о жизнеобеспечении и донорстве органов, а я понятия не имел, что Джейкоб думал по поводу всего этого. Я был единственным, на ком лежало принятие этих решений, потому что никого другого не было. По тем же причинам я организовал похороны и распорядился его имуществом. Это были самые грустные похороны, на которых я бывал, но не потому, что молодого мужчину сразило в самом начале жизни, а потому, что там не было слёз. Все качали головами и жалели о случившемся, хвалили его деловые навыки и быстро переключились на обсуждение своих сделок, налаживая связи, стоя вокруг его гроба.

Белла ужаснулась, в груди потянуло о неоплаканном мужчине. Какими будут её похороны? Лишь Элис и семья, да и её друзья, пришедшие выказать поддержку, но не лично попрощаться с Беллой. У неё, как и у Джейкоба, также не было друзей, и с саднящей грустью Белла признала это.

– На следующий день я уволился, – продолжил Эдвард. – По возвращении домой я оглядел свою квартиру, такую же безликую, как и номер в отеле, и сказал: «Не эту жизнь я хочу для себя». Разумеется, все сочли меня сумасшедшим. Мне понадобилось немало времени, прежде чем я решил, чем хотел бы заниматься, и это случилось после того, как я вновь встретился с Таней.

При упоминании её имени Белла стиснула зубы.

– Ещё будучи детьми, мы занимались танцами в одной группе. Она читала книгу в парке, где я присел отдохнуть после пробежки, и мы мгновенно узнали друг друга. Разговорились, и не успел я осознать, как уже рассказывал ей о Джейкобе и снизошедшем на меня озарении. Я признался ей, что не представлял, куда мне двигаться дальше. Таня спросила меня, что больше всего доставляло мне удовольствие в жизни, пока я не успел омрачить картинку ответственностью и амбициями. Может быть, встреча с ней вернула все те воспоминания, но я вспомнил о занятиях танцами, на которые меня водила в детстве мама. Большинство детей в группе ненавидели их, но я любил танцы и продолжал заниматься ими вплоть до поступления в колледж. Я взял несколько уроков в студии для освежения памяти, и не прошло много времени, прежде чем Таня замолвила обо мне слово старшему инструктору. Та в свою очередь попросила меня стать инструктором. Я обнаружил, что люблю этим заниматься, и Таня улыбнулась мне, сказав: «Этим тебе и положено заниматься».

Эдвард включил поворотники и снизил скорость на перекрёстке. Белла посмотрела вперёд и увидела на углу ресторан. Невысокое элегантное здание, на стене которого не висел неоновый знак – вывеска заведения. Изысканность ресторана внушала страх.

– Не беспокойся, тебе понравится, – уверил девушку Эдвард.
– Новый опыт. – Тихо произнесла Белла, когда Эдвард завернул на парковку. – Элис сказала, что мне нужно поднабраться его.
– Она права.
Эдвард припарковал машину и открыл дверь. Белла потянулась к ручке, и Эдвард опустил ладонь на её руку.
– Нет, подожди.
Он обогнул машину, пройдя к пассажирскому сидению, и открыл дверь, улыбаясь.
– Позволь мне побыть джентльменом. Мне не часто выпадает такая возможность.

Белла рассмеялась, и под руку с ним пересекла стоянку. Когда они дошли до ресторана, Эдвард опять распахнул перед ней дверь.

Белле казалось, что она провалилась в реальность фильмов 30-х, когда они прошли внутрь. Небольшой оркестр играл на ступенчатой сцене в углу огромного зала, и круглые столики, накрытые белыми скатертями, окружали широкий, застеленный паркетом танцпол. Большие чёрно-белые фото старых голливудских кинозвёзд подчёркивали стиль ар-деко. (П. п.: от фр. art déco – течение в декоративном искусстве XX века, сочетающее в себе неоклассицизм и модернизм; отличающееся этническими геометрическими узорами, строгой закономерностью, шиком и роскошью, дорогими натуральными материалами (слоновая кость, крокодиловая кожа и т. п.), примеры: 1, 2, 3).

Метрдотель за стойкой поприветствовал их, словно старых друзей, и провёл пару к маленькому столику сбоку зала, сдёрнув с белой скатерти табличку «зарезервировано», а Эдвард выдвинул стул Белле. Со стены на них спокойно смотрела Марлен Дитрих.

На протяжении восхитительной трапезы друзья останавливались поздороваться с Эдвардом, бросая любопытные взгляды на Беллу. Она чувствовала себя некомфортно в брюках и свитере, так как большинство гостей были в вечерних нарядах, однако Эдвард знакомил её тем же тоном, как если бы представлял им принцессу Диану. Все были дружелюбными и вежливыми.

Белла заставляла себя отвечать дружелюбно в ответ, хотя не сомневалась в том, что цветом лица напоминала свёклу. «Так вот, как это начинается», – говорила она себе. Так люди заводили друзей. Белла же взяла на себя обязательство пробовать новое. Эдвард улыбнулся ей, гордостью блестели его глаза, и мужчина сжал руку Беллы под столом. Эта рука в её ладони придавала ей намного больше сил, вопреки его ожиданиям.

Трапеза стала приключением. Официанты ходили по залу с большими плоскими блюдами и подавали на стол любое блюдо по желанию гостей. Один носил мясо на шампуре и срезал кусочки для каждого желающего. Белла никогда не ела блюда, которые Эдвард предлагал ей попробовать. Это была симфония новых вкусов, а Эдвард – дирижёром, поясняющим компоненты и показывающим, как правильно смешивать ингредиенты блюда. Новые вкусы, казалось, взрывались на её вкусовых рецепторах. Под конец Белла искренне могла сказать, что это стало лучшей трапезой за всю её жизнь, не только из-за кухни, но и потому что Эдвард разделил её с ней.

Приятно насытившись, девушка откинулась на спинку стула и собиралась спросить у него, подадут ли им десерт, когда в обеденной зоне внезапно погасли огни. Она глянула на Эдварда, который пояснил:
– Скоро начнётся представление.
– Представление?
– Танцы, – сказал он. – Танго. Думал, тебе понравится.

Посетители ресторана немного поёрзали, передвинув стулья для лучшего обзора. Мужчина за впереди стоявшим столиком был высоким и широкоплечим. Белла накренила голову, пытаясь выглянуть из-за него.

– Сюда, – произнёс Эдвард и без лишних церемоний стянул Беллу с её стула, усадив к себе на колени.
Данный угол и несколько дюймов разницы в высоте дали ей ясный обзор танцплощадки, но прошло несколько секунд, прежде чем Белла смогла расслабиться рядом с Эдвардом. В конце концов, она не сидела на чьих-либо коленях с детства, а они находились в людном месте. Белла озиралась по сторонам, но, по-видимому, никто не обращал на них внимания.

Грациозная, словно газель, женщина широким шагом прошла на танцпол. Её чёрные волосы прекрасно контрастировали с пламенно-красным платьем, вдоль одной стороны которого шёл разрез до бедра. Женщина подняла руки и замерла, уставившись взглядом в пространство.

Эдвард немного присел и обхватил руками талию Беллы. Девушке захотелось положить голову ему на плечо, но нечто сдерживало её. Возможно, сомнение.

Небольшой оркестр заиграл, и мужчина присоединился к женщине. Одетый во всё черноё, он явился великолепной тенью алого сияния женщины. Словно будучи двумя половинками одного целого, они стали перемещаться по танцполу, синхронно шагая. Белла в благоговении смотрела на исполняемые ими сложные повороты и наклоны.

– Он влюблён в неё, – прошептал Эдвард на ухо Белле. Тёплое дыхание мужчины ласкало кожу девушки, и она закрыла глаза, сжав челюсть и подавляя дрожь удовольствия. Эдвард легонько провёл пальцем по руке Беллы. – Видишь, как он касается её, как его руки задерживаются на её коже? Его глаза следят за ней отнюдь не из-за танца, а потому, что он не в силах оторвать взгляд.

У Беллы перехватило дыхание. Она почувствовала, как губы Эдварда очертили её ушную раковину, и на этот раз девушка содрогнулась.

– Она не уверена, – прошептал он. – Видишь? В её позе присутствует нерешительность. Она не может полностью отдаться его объятиям, потому что не уверена в своих чувствах.

После комментария Эдварда Белла увидела это. То было едва уловимо, поскольку оба танцора были талантливыми и натренированными, однако танго – танец страсти, и её не хватало танцующим. Для мужчины этот танец символизировал горько-сладкую тоску.

Какими бы выдающимися ни были танцоры, Белла едва ли видела остальное выступление, хотя и аплодировала со зрителями. Мысли девушки неслись галопом, чему не способствовали скромные касания Эдварда, его пальцы, очерчивающие её руку, лёгкое прикосновение его губ к уху Беллы, когда он говорил, теплота его рук вокруг её талии.



Когда они вышли к машине, Белла потёрла руки от холодного воздуха. Она отругала себя за доверие к изменчивой осенней погоде, когда стоило быть осмотрительнее.

– Замёрзла? – обратился к ней Эдвард.
Не дождавшись ответа, Эдвард снял пиджак и протянул его Белле. Тепло его тела задержалось в волокнах ткани, и Белла охотно закуталась в него. Это словно носить объятие. Белла тайком понюхала воротник, пока Эдвард разблокировывал дверь машины. Пиджак пах им, и Белла хотела поваляться в этом запахе.

Эдвард открыл дверь, и Белла скользнула в салон, запихнув замёрзшие руки в карманы пиджака. Она нащупала что-то и немного нахмурилась, для подтверждения выудив оттуда пальцами предмет. Им была её заколка. Камушки мерцали в тусклом свете парковки. Девушка быстро засунула заколку обратно в карман, перед тем как Эдвард открыл дверь со своей стороны.

Обратная дорога домой прошла в тишине, но внутри сердца и головы Беллы была какофония из желания, страха и эмоций, которые она не решалась называть своими именами. Она поразмышляла об истории, которую ей рассказал Эдвард в ресторане, и решительность успокоила суматоху в её голове. Белла не уподобится Джейкобу, который умер, так и не пожив. Эта мысль изумительным образом раскрепощала, словно ветер унялся над бушующим озером, и волны улеглись в гладкое и прозрачное стекло воды.

Белла остановилась поразмышлять, потому что осознала, что достигла важного момента в своей жизни, момента, который следует запомнить и лелеять: она только что решила изменить курс своей судьбы. Жизнь спросила у неё, хочет ли девушка сидеть или танцевать, и Белла выбрала танец. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, наслаждаясь невероятным чувством свободы, радости.

Эдвард проводил её до двери и наклонился поцеловать. Белла оплела руками шею мужчины и потянула его вниз, чтобы произнести ему в губы:

– Эдвард? Я не сомневаюсь.

Он отстранился. Изумрудные глаза мужчины буравили её. Эдвард не спрашивал «Ты уверена?», потому что видел это в глазах Беллы. Она была уверена. Больше чем когда-либо в своей жизни. Белла была уверена в том, что если не примет его предложение, если не станцует, когда жизнь предложила ей такой вариант, то будет сожалеть об этом до конца своих дней.

Они долго и пристально смотрели друг на друга. Упала её последняя стена, и Белла открылась ему, её сердце обнажено перед его взглядом, говорившем мужчине намного больше, чем её слова.

Эдвард кивнул.

Белла достала ключи из бокового кармана своей сумочки. Она возилась с ключами, пытаясь найти нужный, и дважды роняла связку, перед тем как смогла отпереть дверь. И оба раза Эдвард подбирал их, не давая ей нагнуться за ними. Краснея, девушка толкнула дверь, и Эдвард проследовал за ней.

Белла потянулась включить свет, но ей так и не выдалось шанса коснуться выключателя, так как внезапно она оказалась в руках Эдварда, прижатой к стене, его рот жадно овладевал её губами. Руки девушки скользнули по его спине, ощущая крепкие мышцы под шёлком, как она и мечтала несколько часов назад.

Эдвард скинул свой пиджак с плеч Беллы, и тот упал на пол. Руки мужчины стремились к коже под краем свитера Беллы, задирая его кверху. Она простонала ему в губы, и Эдвард остановился, мельком взглянув в сторону коридора.

Белла взяла мужчину за руку и вскоре привела его в свою комнату. Там Эдвард подхватил её на руки и целовал, будто до этого задерживал дыхание, а Белла была его единственным источником воздуха. Девушка стиснула его спину, пальцами яростно впиваясь в плоть. Эдвард немного отстранился – расстегнуть рубашку и скинуть туфли, а Белла воспользовалась моментом стащить свитер.

– Нет, я хочу это сделать, – сказал Эдвард, накрывая её руки своими и останавливая их.
Она отпустила ткань и пробежалась руками по гладкому рельефу его груди в просвете раскрытой рубашки и скинула её с плеч мужчины. Когда Эдвард наклонился помочь ей с туфлями, Белла не удержалась от того, чтобы прикусить мышцу на его плече.

Эдвард стащил с неё одежду, ненадолго останавливаясь поцеловать каждый открываемый взгляду кусочек её тела. Белле не терпелось увидеть его, но Эдвард ждал, пока она не осталась лежать обнажённой на одеяле, и лишь потом снял одежду с себя. Белла разглядывала его тело, дрожа и впитывая его красоту глазами. Словно касаться его – произведения искусства, снятого со своего пьедестала для её изучения, было честью.

Ничто не могло сравниться по ощущениям с этим; каждое чувство охвачено огнём, в то время как их руки и губы боготворили друг друга; тихие стоны между поцелуями, ахи одновременно с взрывающимися от удовольствия нервами. Белла услышала шуршание фольги, а затем ощутила вес нависшего над ней Эдварда, и колотящееся сердце девушки ускорилось ещё сильнее. Она задержала дыхание, ожидая того самого момента, самого важного момента в своей жизни. Больше нельзя было отрицать, что сердце Беллы принадлежало Эдварду, а сейчас станет и её тело.

– Белла, ты когда-нибудь?..
Из-за поцелуев вопрос Эдвард прозвучал приглушённо.
Белла попыталась прояснить сознание для адекватного ответа.
– Я… да. В колледже. Ты ведь не разочарован?
Некоторые мужчины желали быть единственными в жизни женщины, но она не думала, что Эдвард входил в их число.
Он улыбнулся, так ласково, что у неё сердце защемило.
– Нет, просто я рад, что не причиню тебе боль.

Затем не стало нужды в словах. Взгляд Эдварда пересёкся с глазами Беллы, они бессловесно общались друг с другом, в то время как их тела сливались, танцуя. Это было так прекрасно, так правильно, словно возвращаться домой после неосознанного путешествия Беллы. Слёзы наполнили глаза девушки, слёзы, которые Эдвард понимающе сцеловывал с улыбкой на лице.

После Эдвард выскользнул в ванную, а Белла подняла с пола его шёлковую рубашку, надев её поверх обнажённого тела. Эдвард вернулся, одетый в футболку и тренировочные штаны, которые Белла дала ему в тот день, когда они играли под дождём; Белла забыла, что повесила их в ванной. При виде них Белла улыбнулась.

Она слезла с кровати, направляясь в ванную. Взгляды пары встретились, когда они миновали друг друга, и это стало почти незаметным танцем между ними. Их руки обхватили друг друга, пальцы переплелись, растягиваясь и медля, в итоге размыкаясь.

Когда Белла вернулась, Эдвард ждал её в постели – одеяла откинуты, – его руки – распахнуты в объятиях. Белла охотно направилась в них и прильнула к его груди. На улице начался дождь, и она слушала барабанящие по окну капли, пока дыхание пары не замедлилось до сонного ритма.

Засыпая, Белла вспомнила, что утром придёт Элис, дабы отвезти её на завтрак. Зная сестру, она воспользуется своим ключом и войдёт без стука, и когда не застанет ждущей её Беллы, то просунет голову в дверь её спальни. Увидит переплетшихся Беллу с Эдвардом – Белла представила улыбку на лице сестры. Это тоже заставило её улыбнуться, в то время как она уплывала в мечту о будущем и о грядущих танцах.



Год спустя

Элис с полным ртом «невидимок» ворчала:

– До сих пор не могу поверить, что для первого танца ты выбрала песню в стиле кантри.

Белла смотрела в зеркало, в то время как Элис искусно прикалывала волосы таким образом, что локоны ниспадали вокруг вуали. Спереди волосы украшала заколка-бабочка – «кое-что старое». Эли скорбела о той заколке, «потерянной» Беллой, и одолжила ей парочку своих в качестве «кое-чего позаимствованного». Они блестели на фоне тёмных волос невесты.

Другая заколка находилась в кармане жениха, где обосновалась навсегда. Когда наступала очередь Беллы заниматься стиркой, она всегда удостоверялась в том, чтобы положить на место заколку в карман штанов Эдварда. То был приятный, негласный секрет между ними. Однако Эдвард с Беллой редко нуждались в словах для общения.

– Это важно, – сказала Белла.

Раздался стук в дверь, и вошла Таня. Она ослепительно выглядела в смокинге, её рыжевато-блондинистые кудри подпрыгивали вокруг плеч. Она сказала Эдварду, что если будет «шафером», то и оденется соответствующе, хотя под брючинами при ходьбе виднелись её шипообразные каблуки.

– Они наконец-то принесли твой букет, – обратилась она к Белле, опуская коробку на туалетный столик.
Элис быстро открыла её и критически оценила находящиеся внутри цветы.
– Спасибо, Таня.
Благодарность в словах Беллы шла не только за букет. Таня указала Эдварду путь, научила его танцевать, затем помогла найти ему свою судьбу.

Таня улыбнулась, немного тоскливо, и поцеловала Беллу в щёку. Затем ушла, оставив после себя шлейф духов.

Элис вернулась к причёске Беллы и её выбору музыки.

– Может быть, это важно, но всё же… Почему не танго? Это было бы ещё более знаменательно.

Потому что приглашённые гости не получат удовольствие от состояния, в которое приводил после себя этот танец, однако Белла не собиралась говорить это. Иногда вечерами они ходили в студию, и Эдвард освещал зал сотней зажжённых свечей. Он даже достал ей облегающий танцевальный костюм, чёрное платье с разрезом до бедра, украшенное пайетками, хотя Белле редко удавалось долго его проносить.

Она довольствовалась следующим:
– Этого мы хотели.
Элис вздохнула и покачала головой.
– Всё, что душе твоей угодно и делает тебя счастливой. Это твой день.
Элис прикрепила вуаль. Немного подёргала и взбила её, чтобы каждая складочка идеально смотрелась на фотографии.
– Надеюсь, что долгий разговор мамы с поставщиками еды не плохой знак.
Белла не волновалась. Что бы ни случилось, это будет идеальный день.
– Раньше мама говорила, что всегда думала, что ты первая выйдешь замуж.
Элис фыркнула.
– Не интересно. Мне слишком весело, чтобы привязывать себя таким образом.

Раздался очередной стук в дверь. Этот человек ждал, пока его впустят, поэтому Элис выплюнула все «невидимки» и пошла открывать дверь. Брат Эдварда, Джаспер, ждал по другую сторону, одетый в костюм, на котором настояла его мать, хотя Эдвард возразил, сказав, что Джаспер волен надеть, что ему нравится. Светлые волосы парня были собраны в короткий пучок. Раздражённая мать братьев пыталась спрятать пряди фиолетового, зелёного и красного цветов под его не накрашенными волосами – с переменным успехом.

Элис молча смотрела на него разинув рот. Она ещё не встречалась с Джаспером ни на одном из семейных собраний. Неведомым образом их графики не совпадали, но Элис много слышала о нём, особенно от их матери, которая неистово любила обоих сыновей, хотя не понимала выбранных ими стезей. Время от времени она шутливо ругала Эдварда за то, что он повлиял в решении Джаспера оставить медицинский факультет ради карьеры в музыке, но не могла отрицать, что они оба были намного счастливее, сделав свой выбор.

– Элис? – позвала Белла.
– Я… кхм… ты… – лепетала Элис, залившись румянцем.
Она уставилась на ковёр, и Беллу заворожило при виде, как её уверенная, общительная сестра внезапно поменялась ролями со своей двойняшкой.

Джаспер улыбнулся девушке и назвал своё имя. Элис взяла предложенную им руку и пожала её с затуманенным выражением на лице, словно он огрел её дубиной меж глаз. Джаспер вошёл в комнату и протянул Белле кусочек бумаги.

– Эдвард послал тебе записку.

Белла поблагодарила Джаспера и заглянула в её содержание, затем засунув бумажку в крошечный карман, сшитый под талией платья. Эдвард и его любовные записки… он прятал их по всему дому и посылал их Белле в течение дня, во время занятий. (Он поменялся классами, сказав, что не хочет танцевать танго ни с кем больше.) Белла хранила их все.

Элис до сих пор выглядела точно сражённая молнией. Джаспер повернулся к ней и сказал, что рад знакомству. Затем поднял руку девушки и галантно склонился, целуя её ладонь. Элис оставалась в такой позе даже после того, как он закрыл за собой день.

Белла откинулась на стуле с улыбкой на лице. Начинался очередной танец, и ей не терпелось посмотреть.





Эх, вот и закончилась эта чарующая и увлекающая за собой в танец, в жизнь история. Спасибо всем, кто понадеялся и дотанцевал со мной до конца! Ваши эмоции стали мне отличным вдохновением! Отдельная и невыразимая благодарность Саше (Aya_x) за потрясающие обложки и баннеры к этой истории! Поэтому всем желающим потанцевать вместе со своим Эдвардом на форуме!