Я быстро понимаю, что Сан-Франциско - невероятно красивый город, и никогда не забуду некоторые из вещей, что случились здесь.

С тех пор, как мы встретились с Эдвардом, были с ним близки. Но сейчас – это совсем другой уровень. Я узнаю о нем столько нового и внимательно слушаю все, что он говорит.

В течения дня он занят конференциями и разговорами, но ночи наполнены нашими обнаженными объятиями и дискуссиями обо всем. Я прошу его начать с самого начала, с самого первого момента, и он так и поступает.

Его жизнь такая захватывающая, и я нахожу его полным сюрпризов. Каждый раз, когда он, кажется, должен уйти в своем рассказе в одном направлении, он делает резкий поворот. Военно-морской флот, например, - та часть жизни, которую он никогда не планировал, но это решение было одним из лучшим, что он когда-либо делал.

- Думаю, я встретил потрясающих людей, когда был там. Я даже не знал, что, черт побери, делаю, - вздыхает он, закидывая руки за голову.

- Тебе не было страшно?

- Нет, я был взволнован. Было столько всего, чего я хотел увидеть, и это оказалось отличным способом, чтобы сделать это.

- Но у тебя была жена и малыш. Как ты все совмещал?

- Не без труда. Хотя Ирина поддерживала меня.

Я лежу на его груди и прошу рассказать больше.

На следующую ночь Эдвард ведет меня в маленький ресторан в Чайнатауне, который он, по его словам, нашел тут, когда был в отпуске. Мы едим дим-самы и жирную свинину до двух утра, улыбаясь друг другу и даря невинные прикосновения. Здесь темно, горят лишь свечи, и мы позволяем себе немного пошалить.

В конце трапезы официант приносит два печенья с предсказаниями. Эдвард тут же хватает ближайший ко мне.

- Эй, это мое! – спорю я, пытаясь дотянуться до него.

- Нет, Белла, думаю, оно было предназначено для меня, - ухмыляется он.

- Брось, не заставляй меня устраивать сцену в этом ресторане.

- Да уж, покажи все, на что ты способна, мисс Свон. - Эдвард наклоняется и прижимается к моим губам. Мы заводимся еще больше, и у меня появляется шанс выхватить печенье из его рук.

- Да! – Я улыбаюсь сама себе.

- Ты сжульничала! Использовала свои женские хитрости, чтобы затмить мой разум. - Эдвард берет другое.

- Я не несу ответственность за свои действия.

Он с хрустом ломает печенье:

- Как и ожидал, обычная глупость.

- Не расстраивайся, ты не можешь выбирать свою судьбу, Эдвард бросает клочок бумаги на стол:

- Что у тебя?

- Ничего, тоже глупость, - лгу я, пряча предсказание под столом.

Доверяй своему сердцу.

Совершенно обычные слова на бумаге, кажется, прочно засели в моей голове, но я веду себя так, будто они ничего не значат.

Потом прячу предсказание в кошелек, беру Эдварда за руку, и он выводит нас в ночной Чайнатаун.

На следующий день я сижу около бассейна и читаю. Это расслабляет, а у Эдварда есть свободное время, чтобы присоединиться ко мне. На нем надеты плавки, и он, плавающий в воде, наверное, самое лучшее. Он такой спортивный и даже делает несколько кругов; может, чтобы покрасоваться, но я ничего не имею против.

Мы обедаем на открытом воздухе на небольшом холме, покрытым травой, около отеля, и я замечаю, как местные женщины разглядывают Эдварда. Это заставляет меня ревновать, но он считает, что мое красное, раздраженное лицо – забавно.

К слову, ревность – это еще одно напоминание того, какие эмоции бушуют во мне в настоящее время.

Этой ночью происходит что-то наподобие ужина стоматологов, и я сопровождаю туда Эдварда. Меня постоянно тревожит, что кто-нибудь узнает, что мне здесь не место, но это всего лишь мои глупые переживания.

Эдвард обнимает меня за талию во время того, как мы общаемся с его коллегами, и никто из них не упоминает «жена» или «девушка».

- Как ты? – спрашивает он, когда начинается танцевальная часть вечера.

- Все в порядке. Было приятно познакомиться с твоими друзьями.

- Их едва ли так можно назвать. Возможно, я вижу этих людей раз в год, а порой даже не прихожу на встречи такого рода. Как видишь, это не так уж и занимательно.

- Неправда. Я узнала много нового. Например, вон тот мужчина около бара устроил мне получасовую лекцию насчет правильного вида зубной щетки. Никогда не думала, что все так сложно.

- И какую же щетку используешь ты? – спрашивает Эдвард, наклоняясь вперед.

- Ты столько раз оставался на ночь в моем доме и не можешь запомнить это? А еще называешь себя стоматологом. - Делаю небольшой глоток шампанского.

- Так какая она? – легонько смеется он.

- Эм, ну, Pursonic, кажется…

Эдвард шипит сквозь зубы.

- О Боже. Надеюсь, ты не сказала ему этого. Моя репутация находится под ударом.

- Пфф, не думала, что это так важно. Я чищу свои зубы, и они здоровы.

- Мы должны исправить эту ситуацию немедленно.

Поэтому на следующее утром Эдвард тащит меня в зал заседаний, чтобы выбрать «правильную щетку для чистки зубов». Мой окончательный выбор, на котором настаивает Эдвард, стоит триста долларов; он покупает ее и сует в мою сумку.

В нашу последнюю ночь в Калифорнии Эдвард ведет меня на пляж, и у нас проходит ужин с видом на океан. Это невероятно романтично, и мне приходится напоминать себе, что мое время ограничено.

Когда мы вернемся в Бостон, этого не будет. Я должна остановиться раньше, чем испытаю еще более глубокие чувства к этому мужчине.

Он дарит мне другое украшение: на этот раз ожерелье. Дома у меня есть и более красивые, но ни одно из них не значит так много. Я говорю ему, что навсегда запомню наше время в Сан-Франциско.

Когда мы летим в Бостон, я искренне рада, что Эдвард спит, потому что не хочу, чтобы он видел меня настолько расстроенной. Я знаю, что это не может продолжаться вечно, и я не вынесу боли, которая будет обязательно, если мы продолжим.

Я должна отпустить его.

Мы приземляемся и ведем себя совершенно иначе, нежели на прошлой неделе. За багажом идем уже не вместе. Я сгораю от желания держать Эдварда за руку, позволив ему обнять себя, но мы понимаем, что не можем этого позволить.

- Думаю, я позвоню тебе, и мы куда-нибудь выберемся, - грустно говорит он.

- Да, хорошо. – Я опускаю голову, когда такси подъезжает к нам.

Эдвард наклоняется, чтобы обнять меня, но быстро отстраняется, видя кого-то, кого знает. Этот мужчина старше, и, кажется, он спешит, но, несмотря на это, они немного говорят.

Я не знаю, планирует ли Эдвард представить меня, но мне не хочется ставить его в неловкое положение, поэтому просто сажусь в машину.

На следующий день возвращаюсь к своему привычному распорядку дня.

Иду на работу в музей и провожу несколько экскурсий для маленьких ребятишек, приехавших в город в летний лагерь. В свободное время гуляю вокруг и пытаюсь понять, что же надо сказать Эдварду.

Как бы вы расставались с женатым мужчиной, с которым у вас роман?

Все не должно было так случиться. Не полагалось, что у меня появятся чувства! Я не должна была влезать во все это. Только физические отношения – то, что я обещала ему.

Звонит мама. В последние дни она делает это гораздо чаще, чем раньше в попытке выяснить, как протекает моя жалкая любовь, и, думаю, она и правда заботится обо мне. Она приглашает меня пожить с ней и Филом в Нью-Йорке, если мне это будет надо.

Я не могу рассказать ей, что только что провела целых пять дней в Калифорнии.

Всю неделю Эдвард пишет мне, и мы немного флиртуем, но не назначаем встречу. Полагаю, он понимает, что я отстраняюсь.

В четверг звонит Элис и сообщает, что собирается в город. Она спрашивает про ланч, и я соглашаюсь, надеюсь, что он пройдет лучше, нежели с Ириной.

Девушка уже ждет меня в назначенном ресторане и подпрыгивает с места, встречая меня.

- Боже, прошла целая вечность. Я не видела тебя так долго, - заявляет она.

Не думала, что за те пару встреч мы настолько сблизились, но, судя по всему, так и есть, - настолько крепко она обнимает меня.

- Садись. Расскажи мне все, что у тебя происходит.

- Оу, да ничего такого.

- Это не то, что Джаспер сказал меня. - Элис кладет одну ногу на другую.

Что он сказал ей? У меня начинается паника.

Чем меньше людей знают про нас с Эдвардом, тем лучше. Прямо сейчас в курсе четыре человека, исключая нас с ним. И мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось, учитывая, что скоро всему будет конец. Ни одна жизнь больше не должна быть разрушена.

Но, конечно же, Элис знает. Она же жена Джаспера, и почему бы ему не сказать ей?

- Он сказал, что тебе нравится работать в музее. Почему ты не сказала мне об этом? Я бы ходила туда все время, - улыбается девушка.

- Правильно. Музей. Ну, конечно же, я в восторге, - выдыхаю я.

Мы говорим еще немного, наслаждаясь ланчем из салата и супа; мне действительно нравится Элис, и мысленно я интересуюсь, почему не звоню ей чаще. В беседе нет никаких неловких молчаний, и Элис - самый энергичный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

Я понимаю, что что-то не так, когда она продолжает потягивать кофе, не говорит ничего добрых пять минут.

Затем девушка вытирает рот, облизывает губы и улыбается, смотря на меня.

- Ну… и как Калифорния?

- Чт... Что?! Я не была там. - Быстро отвожу взгляд.

- А вот этими словами ты, вообще-то, подтвердила мои подозрения.

- Подозрения?

- Ага. То, что у вас с Эдвардом есть роман. Джаспер намекал, что что-то происходит, но никогда не говорил, что именно.

Элис пожимает плечами и делает еще один глоток кофе.

- Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь, - отрывисто бросаю я.

- Ты считаешь меня идиоткой?

- Нет, но ты неправа. Мы с Эдвардом просто друзья.

- Я уверена, что это так, но, помимо этого, ты спишь с ним.

Больше мне сказать нечего. Я хочу спорить и ругаться, но и так ясно, что я виновата.

Элис молчит, пока мы обе обдумываем то, что только что произошло.

- Ты вообще думала о том, что будет, если узнают дети? – спрашивает она.

- Только о них я и волнуюсь. - Киваю.

- А Ирина?

- Я… я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

- Да ты прекрасно все продумала, - с сарказмом говорит Элис, постукивая идеально наманикюренными пальцами по столу.

- Это глупо, знаю. И я планирую все закончить, - говорю, не понимая, почему изливаю перед ней душу, но мне действительно нужен кто-то, с кем можно поговорить.

Она отвечает не сразу.

- Если хочешь.

- Не хочу, но я должна.

- Потому что любишь его?

- Да, - впервые признаю это вслух.

- Что ж… это все меняет.

- Что ты имеешь в виду? – Вскидываю голову.

- Ни для кого не секрет, что Эдвард был несчастен. Сейчас же он счастлив, и я думаю, что это важно, но, надеюсь, мне не надо говорить, что то, что вы делаете – неправильно.

- Я знаю.

- Мы с Ириной не близки, но я не могу позволить тебе спать с ее мужем. Это неправильно, несмотря на то, насколько ты мне нравишься, - улыбается Элис.

- Я понимаю.

- Как это вообще случилось?

- Трудно сказать…

Спустя десять минут мы заканчиваем ланч. На прощание она вновь обнимает меня, но в отличие от приветственного жеста, этот наполнен жалостью и поддержкой. Элис грустно улыбается, после чего спешит к машине. Она обещает ничего не говорить, но я знаю, что обещание долго не продержится.

Возвращаюсь обратно к работе, идя пешком, и звоню Эдварду. Он соглашается встретиться за ужином.

Думаю, что если порву с ним в общественном месте, маловероятно, что между нами будут крики и слезы. А может, с его стороны такого ничего не будет… Может быть, ему все равно. Он просто уйдет, вернется к жене и детям, и никто не пострадает. Я – единственная, кто испытает боль.

Остаток дня провожу в состоянии полузабытья. Везде хожу, двигаясь как робот.

Заканчивая на работе, еду домой, чтобы переодеться. Ресторан, который я предложила, очень милый, и ежедневная одежда явно не подойдет. Натягиваю платье, одеваю каблуки, но даже не уверена, какой они фирмы. У меня нет сил, чтобы проверить это или хотя бы подумать.

Еду на такси до набережной и немного прогуливаюсь, после чего иду в ресторан. Меня отводят к столику, за которым уже ожидает Эдвард, читая меню.

На нем чудесные штаны, спортивная куртка и белая рубашка. Серебряные часы сверкают на запястье, и, подходя к нему, я сжимаю подаренное им ожерелье.

Лицо Эдварда зажигается, как только он видит меня. Он встает и целует меня в щеку.

- А вот и ты. Я уж думал, что ты не придешь.

- Я опоздала всего на несколько минут, - улыбаюсь я.

- Несколько минут – это слишком долго. - Он выдвигает мне стул. – Очень милое место. Я никогда раньше здесь не был.

- Я читала про него в журнале и подумала, что неплохо побывать тут.

Появляется официант, спрашивая про напитки. Эдвард заказывает бутылку красного вина, и я рада алкоголю – он поможет успокоить мои нервы.

- Как прошел твой день? – спрашиваю я Эдварда.

- Неплохо. Хотя Джонатан Френсис доставил мне хлопот. Он решил съесть столько конфет, сколько весит сам. Как бы это выглядело, если бы у одного из моих сыновей был кариес?

- Думаю, весьма плохо.

- Да уж, очень-очень плохо. - Эдвард делает глоток из своего бокала.

Мы заказываем еду. Я беру лишь суп, вернее, бульон, так как не уверена, что мой желудок может вынести что-то другое.

Сегодня Эдвард в хорошем расположении духа. Он смеется и улыбается так, что морщинки вокруг глаз становятся более отчетливыми; он старается наполнить наш вечер добрыми словами и историями, которые, как он думает, я хочу услышать.

К счастью, он держит руки на столе. Не думаю, что смогла бы сосредоточиться, если бы мы касались друг друга.

- Ты в порядке, Белла? Ты и пары слов не сказала, как появилась тут, - с заботой спрашивает Эдвард. – Это беспокоит меня. Я сказал что-то не то?

- Нет, Эдвард, ничего такого. Это… я.

- Что не так? – Он берет меня за руку, но я резко отдергиваю ее.

- Эдвард, не думаю, что могу продолжать это дальше.

- Продолжать что? – сникает он.

- Ну… это. Нас. - Я глубоко дышу.

Он молчит, но потом на его лице появляется что-то, чего я еще никогда не видела. Он зол. Взбешен, если говорить точнее. Даже когда Ирина раздражала его, Эдвард никогда не смотрел на нее так, как смотрит на меня сейчас.

Он откашливается.

- Это причина, по которой ты пригласила меня сюда? Чтобы бросить меня?

- Эдвард, все не так.

- Правда, Белла? Потому что мне кажется, что именно так, - зло шепчет он. – В чем причина? Я слишком стар, скучен, не уделяю тебе достаточно времени?

- Нет, ничего из этого. Ты просто должен поверить мне. Все гораздо сложнее. - Стараюсь сдержать слезы. Я не позволю им скатиться по щекам.

- Тогда, пожалуйста, скажи мне, в чем, черт побери, причина. Прошлая неделя была полностью нашей: мы целовались и смеялись, не заботясь ни о чем на свете. - Он крепко сжимает пальцами край стола.

- Я не могу делать это больше, Эдвард.

- Почему?! Скажи мне почему?

Несколько людей, сидящие рядом с нами, кидают на наш столик беглые взгляды, но они не имеют и понятия, про что мы говорим.

- Эдвард, понизь голос, - предупреждаю я его.

- Почему? Ты стыдишься меня? Нас?! Это все из-за этого?

- Нет, мне нечего стыдиться. Прошу, поверь мне. Мы просто должны прекратить это.

- Почему?

- Потому что я люблю тебя, - все-таки срываюсь я. – Люблю и не могу довольствоваться лишь половиной тебя!

Он молчит, весь совершенно тихий и спокойный.

- Дело было не в тебе, - продолжаю я. – Лишь во мне. Это я была глупой и наивной, думая, что из этого что-то выйдет.

Еще больше тишины.

- Я должна была все прекратить между нами, когда начала испытывать что-то к тебе.

- Как долго ты любишь меня? – спрашивает Эдвард.

- Может, несколько месяцев. Все, что ты делаешь… это идеально, но я не могу быть лишь твоей девушкой.

- Почему нет? Почему ты хочешь разрушить все? – Он снова зол, и его голос показывает это.

- Я не хочу; лишь пытаюсь спасти нас от позора и унижения, которые, несомненно, последуют из всего этого. Если мы все закончим сейчас, никто не пострадает.

- Все не так, как должно было быть, Белла. – Эдвард опустошает свой бокал.

- Может, я была и не очень разумной. - Провожу руками по лицу. – Но я люблю тебя…

- Но если ты не можешь иметь меня целиком, то не хочешь вообще. Получается так?

- Эдвард, мне жаль. Я никогда не думала, что все дойдет до такого.

- Ты такая эгоистка, Белла.

- Ты не можешь упрекать меня за мои чувства.

- Нет, могу. Прости, что тебе было меня недостаточно. - Эдвард начинает вставать со стула, кидая триста долларов на стол. – Этого должно хватить, чтобы расплатиться за ужин.

- Прости, - вновь говорю я.

- Не беспокойся об этом, - совсем не весело смеется он. – Мы просто развлекались, так? Ты говоришь, что любишь меня, а потом разбиваешь мне сердце. Отлично.

И в этот раз злость зарождается уже во мне. Кем он, черт побери, себя возомнил? Это не полностью моя вина. Знаю, что я – эгоистка, которая не совсем следовала моральным принципам, но я пытаюсь делать то, что правильно. У него есть жена и дети. Как, он ожидал, это должно закончиться?

- Думаю, вот он, конец. - Эдвард наклоняется ближе ко мне. – Не смей контактировать со мной. Не звони мне домой или не говори с детьми. И, вероятно, тебе придется найти другого стоматолога.

Он выбегает из ресторана и оставляет меня одну, не говоря больше ни слова.

Вот такой вот поворот событий! Белла, наконец, призналась Эдварду в любви, правда, не в самой приятной ситуации. Вы тоже считаете Беллу эгоисткой? Свои мысли можно высказать на форуме.

Ваши LWL