В этом году зима наступила непривычно рано. Было только начало декабря, а снег уже лежал повсюду, укрывая пуховыми шапками дома, деревья и улицы. Он приятно хрустел под подошвами моих новых сапожек, когда я шла на занятия или возвращалась домой из банка, где работал отец.
Прошло уже больше недели с памятного Зимнего городского бала, а я не могла выкинуть из головы образ того незнакомца с пронзительным взглядом льдисто голубых глаз. Пригласив меня на танец, он церемонно представился: - Дэймон Сальваторе.
И мне показалось, что я растворилась в звуках его чарующего и лишающего рассудка голоса, как минуту назад растаяла под его пленительным взглядом. А еще в тот момент я была совершенно убеждена, что его имя - лучшее на свете. То, с каким достоинством и даже вызовом он его произносил… Это невозможно было не оценить.
А дальше был лишь танец. Всего один танец, который пролетел как одно мгновение, но запомнился мне так, словно длился вечность. Как только музыка стихла, он поблагодарил меня "за доставленное удовольствие" и выпустил из своих крепких объятий, но не освободил меня от себя.
Возвращаясь к завистливо поглядывающим на меня подружкам, я улыбалась неприлично широко, на время забыв о сдержанности и приличиях - все мои помыслы были заняты им одним. Украдкой поглядывая на него из своего угла, я констатировала, что он был совсем не похож ни на одного знакомого мне мужчину, и уж точно ни на одного из моих ухажёров. Да, вокруг меня постоянно кто-то крутился, мужчины Рочестера - буквально все: от юнцов до вдовцов, от плотников до местных богачей - оказывали мне повышенные знаки внимания и, соревнуясь друг с другом, добивались моего расположения, именно поэтому мне был открыт доступ на вечеринки, на которые людей моего социального положения никогда не приглашали. Но их ухаживания были предсказуемы и оттого скучны. А этот Дэймон… он был совсем другим. Не стоит упоминать, что он был немыслимо красив. Хотя это тоже сыграло в моём интересе к нему не последнюю роль: мне было невероятно лестно, что этот приезжий таинственный красавец выбрал именно меня. Но не только этим привлекал меня Дэймон.
Он вёл себя со мной совсем по-иному: не вымаливал моего внимания, как это делали другие; не пытался сразу после танца отвести меня подальше от толпы и, зажав в каком-нибудь укромном уголке, тайком сорвать поцелуй… Наоборот, несмотря на все улыбки, что расточал мне на балу, он оставался холоден, чем лишь подогревал мой интерес.
И весь вечер я ходила за ним как приклеенная, под любым предлогом стараясь оказаться рядом, но мои попытки остались им незамеченными. Он был со мной предельно учтив и подчеркнуто любезен, но точно так же он вел себя и по отношению ко всем остальным, включая прислугу.
Такое невнимание к моей красоте и стойкий иммунитет к моему обаянию несказанно возмутили меня. И я заставила себя вспомнить, что я Розали Хейл и что мне не пристало бегать за кем бы то ни было - обычно это я была той, на кого - несмотря на незнатное происхождение и весьма посредственное благосостояние - охотятся лучшие представители мужской половины населения Рочестера. А значит, я должна вести себя соответственно. И тогда я решила игнорировать Дэймона.

Сделать это оказалось нетрудно, потому что после бала он исчез так же внезапно, как и появился. Но успел так запасть в душу всем присутствующим, что его появление стало самой обсуждаемой в городе темой. Все говорили о нем, но никто ничего о нём не знал. Подружки шушукались, что он южанин, наследник огромного состояния, что его семья владеет табачными плантациями и фабриками по производству сигар. Другие - что у него собственный конный завод в Европе. Третьи болтали, что он близкий родственник нашего нового президента Рузвельта. И еще много чего о нем судачили: и что он карточный игрок, с легкостью проигрывающий целые состояния, и что он отъявленный ловелас, а дома у него целый гарем… Но все это были лишь слухи, а кто он на самом деле, являлось для всех загадкой.
Лишь я одна делала вид, что меня он совершенно не интересует. Хотя втайне - даже от себя самой - ждала нашей новой встречи. И отчаянно скучала по нему, сама не понимая почему. Как можно скучать по незнакомому человеку? Но тем не менее, моё сердце предательски замирало, когда возле нашего дома останавливался чей-то экипаж, или же раздавался стук в дверь. В первом случае я незаметно выглядывала из окна своей комнаты, прячась за занавеской, борясь с перебоями в дыхании, а во втором - осторожно выходила из комнаты, стараясь произвести как можно меньше шума, и с лестничной площадки второго этажа вглядывалась в посетителя. Но каждый раз меня охватывало разочарование: это был не мой таинственный новый знакомый. Да это и не мог быть он - он не проявил ко мне ни малейшего интереса, и ему просто незачем появляться на пороге моего дома. Таковым было истинное положение вещей, хоть мне и очень хотелось верить в обратное, хотелось продолжать обманываться и… ждать.
Но в конце концов я решила, что мое увлечение незнакомцем, пусть и таким притягательным, подзатянулось. Я не могла позволить себе убиваться по какому-то заезжему чужаку без роду, без племени, и поэтому, запретив себе думать о Дэймоне, я вернулась к своей обычной жизни: проводила время в прогулках и болтовне с подружками, погрузилась в занятия с младшими братьями, разъезжала по званым вечерам и флиртовала с мужчинами, в коих по-прежнему не испытывала недостатка.
Погода, несмотря на ранний приход зимы, была прекрасная: солнце отражалось от ослепительной белизны снежного покрова, мороз игриво щипал за раскрасневшиеся щёки, и прогулки по ближайшему к дому парку Хайленд стали ритуалом. Вот и в тот день, мы как всегда неспешно брели по расчищенным от снега дорожкам, болтая ни о чём и учтиво раскланиваясь со встречными. И вдруг я поймала себя на мысли, что, несмотря на все обещания, данные самой себе не думать о Дэймоне Сальваторе, я неосознанно скольжу взглядом по молодым людям, прогуливающимся здесь, пытаясь увидеть его. И разозлилась.
- О Господи, Розали, держи меня! - послышался вдруг истеричный вопль моей подружки Лили и она, поскользнувшись, начала падать, судорожной хваткой вцепившись в рукав моего пальто.
От неожиданности я вскрикнула и, также потеряв равновесие, плюхнулась на землю рядом с подругой.
- Какая же ты неуклюжая, - пробурчала я, но, увидев виноватое выражение лица Лили, не выдержала и расхохоталась, заражая своим смехом подругу, и через мгновение мы уже хохотали в полный голос, по-прежнему сидя посреди прогулочной дорожки.
- Мисс Розали Лилиан Хейл, - раздался вдруг надо мной мягкий голос, от звуков которого смех застрял в горле, а я неуверенно подняла голову, предполагая, что, видимо, и удар о землю отнюдь не головой тоже может вызвать галлюцинации.
Над нами с немного кривой улыбкой на губах склонился Дэймон Сальваторе. Собственной персоной…
Как и на Первом Зимнем балу, я моментально попала в плен пронзительных голубых глаз, не в силах отвести взгляда. Значит, он в городе. Был все это время или недавно вернулся…
Сидя на земле, я сейчас надеялась, что падение не нанесло очень уж сильного урона моему внешнему виду, хотя прекрасно представляла, как вспыхивают румянцем мои щёки.
- Дамы, позвольте, я помогу вам подняться, - Дэймон протянул одну руку мне, другую Лили, но при этом он даже не смотрел на подругу, не отводя пронзительного взгляда от меня.
В неловком молчании мы поднялись, и я, с неохотой вытянув свою ладошку из руки Дэймона, предложила ему - убеждая себя, что делаю это исключительно из вежливости - пройтись с нами, на что он с готовностью согласился.
И весь день - и пока мы были вместе, и потом, оставшись наедине с собой в своей комнате, - я гадала: почему вдруг он изменил свое отношение ко мне. За то время, что мы не виделись, он проделал эмоциональный путь от холодной любезности до очевидной симпатии. Я не видела причин для этого, кроме, быть может, чувства вины за то, что его поведение могло обидеть меня. Но это было маловероятно. Конечно, можно было бы спросить его самого, но я не решалась завести разговор об этом. Хотя возможность для него у меня была, и не раз, потому что с тех пор наши прогулки с Дэймоном тоже стали ритуалом.
Почти каждый день после той декабрьской субботы он забирал меня из дома, ожидая на улице, пока я спущусь. Он водил меня в парк или в центр города, где мы прогуливались по главной улице или сворачивали в тихие переулки. У нас было несколько традиционных маршрутов, но иногда Дэймон удивлял меня и увозил в другой конец города, где я никогда не бывала, и буквально влюблял меня в те отдаленные райончики, живущие своей собственной жизнью, так непохожей на нашу.
Дэймон был замечательным рассказчиком, посвящая меня в истории о своих путешествиях, которых на его счету было уже немало, рассказывая про другие страны, про их обычаи и культуру, завораживая меня и заставляя требовать все больше историй. А кроме того, он был потрясающим слушателем, и я, сама того не замечая, со временем поведала ему о себе все, хотя никогда не была излишне откровенной даже с близкими мне людьми. Но Дэймону удалось разговорить меня, и я на удивление охотно вываливала на него потоки информации, собранной за годы моей, в принципе, совсем не долгой жизни.
Но несмотря на то, что мы так много времени проводили вместе, Дэймон не делал никаких попыток хоть как-то дотронуться до меня или позволить себе какую-то иную наглость. Он всегда был необычайно учтив и обходителен, а у меня в те редкие моменты, когда мы случайно соприкасались руками, перехватывало дыхание, а сердце начинало биться чаще. Что, видимо, не укрывалось от его внимательного взгляда и вызывало лёгкую усмешку на губах. И в такие моменты я прекрасно отдавала себе отчёт, что если бы он попытался меня поцеловать или обнять - я бы ему позволила. Уж очень прочно завладел этот мужчина моими мыслями и снами.
Он неизменно сопровождал меня на всех приемах, что не могло не вызвать пересуды местных кумушек и завистливые взгляды подружек.
Но проходило время, а между нами ничего не менялось. Я уже думала, что, может быть, в какой-нибудь из далёких стран, о которых рассказывал Дэймон, есть девушка, которая ждёт его…

А потом Дэймон вновь пропал из Рочестера. Молча, не сказав никому и мне, прежде всего, ни слова, он покинул город. Я чувствовала себя брошенной и только одному Богу известно, сколько горьких слёз было пролито ночами в подушку.
Его отсутствием тут же воспользовались мои родители, которые с неодобрением взирали на мое очевидное увлечение "этим иностранцем". Отец ограничивался укоряющими взглядами, многозначительными вздохами и осуждающими покачиваниями головой, которые хоть и огорчали меня, но все же не могли заставить отказаться от того состояния эйфории, в коем я неизменно пребывала, находясь рядом с Дэймоном. А мама… Мама не могла смириться с моим выбором – не потому что Дэймон не подходящая партия для меня, вовсе нет – как раз наоборот, я была не слишком хороша для такого как он, - просто он был чужим. Он приехал неизвестно откуда и так же неизвестно, как надолго задержится. А расставаться с единственной дочерью, на которую возлагали большие надежды, мистер и миссис Хейл не намеревались. У них на меня были другие планы, и именно поэтому в один солнечный день по поручению мамы я, слегка озадаченная ее настойчивым советом надеть прозрачную блузку – которая все равно была не видна под пальто, - и уложить волосы, отправилась в банк к отцу. Где познакомилась с сыном владельца банка, самым завидным женихом едва ли не всего северо-западного побережья Ройсом Кингом. Он был не только богат, влиятелен и принадлежал к высшему социальному обществу, он к тому же был "своим", тем, кого знают и уважают все, чье мнение было важно для моих родителей. Как и большинство мужчин, он не остался равнодушным к моей внешности, на что и делала ставку моя мать, отправляя в тот день в банк, и сразу стал за мной ухаживать. Ройс был со мной милым и обходительным, казался очень заинтересованным, и в какой-то момент, устав ждать Дэймона или хотя бы весточки от него, я решила, что он вполне подходит для того, чтобы я провела с ним остаток жизни. В конце концов, не могу же я постоянно жить в ожидании, когда же таинственный Дэймон Сальваторе обратит на меня внимание не как на удобного компаньона для прогулок по городу, а как на безнадежно влюбленную в него девушку.
А Ройс был живым воплощением всего того, о чем я мечтала последние годы, с моего первого выхода в свет на городском балу дебютанток, на который я попала благодаря стараниям отца и милости Кинга-старшего. И, однажды оказавшись среди великолепия и величия кучки избранных, я заразилась желанием своих родителей - любой ценой прорваться в их общество. Я тоже захотела для себя роскошной жизни, насыщенной балами и вечеринками, захотела быть могущественной и влиятельной, захотела, чтобы мне все завидовали и во всем подражали. Я хотела блистать. Ярко и продолжительно. Брак с Ройсом мог осуществить все мои мечты. Абсолютно все, и даже ту, что появилась совсем недавно - наблюдая за Верой и ее малышом, я поняла, что очень хочу стать матерью. И к мечте о муже, который обеспечит мне достойную жизнь, добавилось и сильное желание иметь большую любящую семью. И я запретила себе думать о Дэймоне, который никогда не даст мне того, к чему я так стремилась.
И хоть ради него я готова была отказаться от всех своих желаний, кроме одного-единственного - всегда быть с ним, ему это явно было не нужно. Мне давно пора смириться с этим и отступить.
Но это легче было сказать, чем сделать.
Моя уверенность, что, выбирая Ройса в спутники жизни, я поступаю правильно и мудро, пошатнулась в тот же миг, когда Дэймон снова возник в городе.
Такой же сокрушительный и загадочный.
И такой же недоступный.

Как-то вечером в конце февраля я вышла из дома, направляясь в гости к Вере. Уже стемнело и значительно похолодало, поэтому я шла торопливо, подняв воротник и зябко ежась в своем кашемировом бежевом пальто. Я быстро пересекла улицу и повернула за угол, как вдруг мне почудилось, что за мной следят. Невзначай оглянувшись через плечо, я никого не заметила, а когда повернулась опять, то почувствовала, как перехватило дыхание: передо мной стоял Дэймон Сальваторе и пристально смотрел мне в глаза. Наверняка от него не укрылся тот факт, что я пытаюсь привести в норму дыхание, потому что он немного насмешливо приподнял бровь и, прикоснувшись к моей руке почтительным поцелуем, по-прежнему глядя мне в глаза, мягко произнёс:
- Безумно рад встретить вас снова, очаровательная мисс Хейл. Позвольте составить вам компанию?
На какое-то время меня словно парализовало. Я несказанно обрадовалась тому, что снова вижу его, что снова могу смотреть в эти пленительные глаза, что снова слышу его волшебный голос, что просто могу быть рядом. Но и испугалась того шквала эмоций, что охватили меня, как и всегда в его присутствии. Я знала, что одержима им, как безумная, и ничего не могла с этим поделать, как ни старалась. Мне хотелось просто сказать ему "да", и, наплевав на Веру, которая ждала меня, пойти с ним. Куда угодно. Хоть на край света. Но я уже не могла себе этого позволить - пусть я еще и не давала никаких обещаний Ройсу, но появляться в обществе в сопровождении разных мужчин считалось дурным тоном. И вряд ли кому-то из них двоих понравилось бы, что я встречаюсь еще с кем-то.
Эти мысли пронеслись в моей голове в одно мгновение, а в следующее я уже услышала свой внезапно охрипший голос:
- Конечно, мистер Сальваторе. Рада вновь видеть вас. Где вы пропадали все это время? - взяв его под руку, бесстрастно спросила я, хотя в животе у меня все свернулось в тугой узел.
Сердце билось где-то в районе пупка. И отнюдь не оттого, что я опасалась быть замеченной кем-то из знакомых Ройса или моего отца наедине с другим мужчиной - точнее, не только из-за этого. Рядом с Дэймоном я неизменно испытывала это состояние странной невесомости, в горле у меня пересыхало, а в ногах чувствовалась слабость. Держаться за его руку для меня было не просто данью моде или нормам поведения, а настоятельной потребностью - без поддержки я бы и шагу не смогла сделать.
К Вере в тот вечер я так и не попала, равно как и на следующий, и всю ближайшую неделю. Не виделась я в эти дни и с Ройсом, ссылаясь на недомогания и занятость. Все свое время я проводила с Дэймоном, позволив себе с головой окунуться в сжигающее меня изнутри чувство. И хоть ничто не указывало на то, что оно было ответным, я все равно наслаждалась каждой минутой отведенного мне времени. Я знала - догадывалась, - что рано или поздно этой эйфории придет конец, что наши прогулки не смогут долго оставаться тайной для всех, но отгоняла от себя эти мысли, не давая им омрачить мое украденное счастье.
И все же была счастлива. Пусть и недолго.

Еще через несколько дней я, кокетливо причесанная и надушенная, сбежала вниз по лестнице, спеша к ожидавшему меня снаружи Дэймону, но замерла на последней ступеньке, обнаружив в гостиной Ройса. Вальяжно откинувшись на спинку дивана, он вел беседу с моей мамой. Первой мыслью было вернуться в свою комнату и прикинуться нездоровой, чтобы избежать встречи с ним. И я уже сделала шаг назад, но тут мама заметила меня.
- А вот и Розали! - воскликнула она преувеличенно радостно.
Досадливо поморщившись, я вошла в гостиную.
- Добрый вечер Ройс, - вымученно улыбнулась, хотя на самом деле мне хотелось зареветь от обиды - мой вечер с Дэймоном закончился, не успев начаться.
А, быть может, и не только этот вечер…
- Рад видеть тебя здоровой, - поднялся Кинг-младший и церемонно приложился к моей руке. - Жаль, что из-за болезни ты пропустила свадьбу Шепардов.
Я неопределенно пожала плечами и украдкой посмотрела на дверь - получится ли у меня сбежать? Но тут же отказалась от этой мысли. Так как мое бегство сейчас будет означать и отказ от своей мечты. Сын банкира не простит мне интрижки с заезжим плейбоем, как и ни с каким другим. И я не только не попаду в высшее общество, но и стану изгоем для всего Рочестера, уж об этом Кинги позаботятся. Готова ли я была пожертвовать своим будущим ради призрачного настоящего с Дэймоном? Была ли я уверена в том, что уже завтра, уже сегодня, прямо сейчас он не оставит меня снова и не уедет на неопределенный срок? И вернется ли когда-нибудь?
Стоит ли ради еще одной встречи рисковать всем, что мне дорого?
Стоит ли надеяться, что когда-нибудь мне удастся услышать от Дэймона заветные слова и получить от жизни даже больше того, о чем я позволяла себе мечтать?..
Я знала ответ на этот вопрос, а потому перед принятием решения колебалась недолго - улыбнулась Ройсу шире и приветливее и грациозно присела на краешек дивана.
- Я надеялась, что вы посетите нас на несколько дней раньше, - пропела ласково, не забыв при этом стыдливо потупить взор - все мужики ведутся на такие примитивные уловки.
Его оправдания я пропускала мимо ушей, старательно прислушиваясь к звукам за окном, не зная, как поведет себя Дэймон: попытается ли выяснить, почему я не вышла к нему, или просто уйдет.
И увижу ли я его снова?..
Но мой друг никак не обозначил своего присутствия возле нашего дома, не удостоил он меня визитом и на следующий день. И через день мы также не увиделись.
Я решила, что он узнал о нас с Ройсом, и это оскорбило его. Могла ли я винить его в этом? В том, что случилось, не было ничьей вины, кроме моей собственной.
А потому я посоветовала себе сосредоточиться на Ройсе и своем будущем с ним и как можно скорее забыть о Дэймоне Сальваторе. Уже в сотый раз со дня нашего знакомства…

Я возвращалась из банка и уже почти дошла до нашего коттеджа, когда заметила какое-то движение справа и резко остановилась. Дыхание сбилось, а сердце колотилось как бешеное, буквально выпрыгивая из груди. Я повернула голову, пытаясь понять, что же так меня напугало, но не увидела совершенно ничего. Нахмурившись, я покачала головой, осуждая свое разыгравшееся воображение, но тут услышала шорох позади себя. Однако, развернувшись на каблуках, так же ничего не обнаружила. Заподозрив, что причина этих галлюцинаций в том, что я все еще подсознательно жду встречи с Дэймоном, я мысленно велела себе перестать валять дурака и двигать домой. Но не успела сделать и шага, как увидела, что от искореженного необъятного ствола большого раскидистого дерева перед соседским домом отлепилась до боли знакомая мужская фигура.
И такой же знакомый голос произнес: - Не ждала?
От его звуков моя кожа привычно покрылась мурашками - с самой первой нашей встречи его волнующее действие на меня оставалось неизменным.
- Ты напугал меня, - слабо промямлила я, тщетно пытаясь унять сердцебиение, хотя, казалось бы, должна была испытать облегчение.
- Я на это и рассчитывал, - протянул он с некоторой ехидцей, а я вздрогнула.
Все эти дни я с душевным трепетом ждала нашей новой встречи, и одновременно с ужасом думала о том, что она никогда не произойдет. И гадала, какой она будет, и что он мне скажет, если все же пожелает говорить со мной, и что я ему отвечу… И вот он здесь, спокойный и привычно насмешливый. А у меня в горле пересохло, и я вся дрожу, то ли от холода, то ли от страха и… стыда.
Я знала, что плохо поступила с Дэймоном, ни словом не обмолвившись ему о Ройсе и о своих планах, о возможной свадьбе – мои родители очень рассчитывали на этот союз, и я не могла их подвести. Я знала это и ждала, что он возненавидит меня, будет презирать, разочаруется во мне. Но я и подумать не могла, что ему будет все равно… Хотя у меня не было поводов думать иначе - ведь все это время ему тоже было все равно, так почему же сейчас его чувства должны вдруг измениться?.. Просто потому, что мне этого безумно хотелось?!
"Перестань мечтать, Розали!" Грубо оборвала я себя и попыталась нацепить на лицо маску равнодушия.
- Ты ко мне или мимо проходил? – спросила, глядя, как он неторопливо подходит ко мне и замирает напротив, на расстоянии вытянутой руки.
Слишком близко…
- Слышал, у тебя новый кавалер… - чуть склонив голову набок, обронил он, игнорируя мой вопрос.
- Возможно, - сглотнув, сказала я с вызовом и отступила на шаг назад, потому что от его близости у меня подкашивались ноги и сердце забывало биться.
Что-то было не так. Со мной что-то было не так. Сейчас, в эту минуту испытываемые мной эмоции были не такими, как раньше. Во время прогулок я нередко бывала к Дэймону значительно ближе, чем теперь – когда я держала его под руку, наши тела соприкасались, но я справлялась с собой. А тут я буквально плавилась под его взглядом, с трудом держалась на ногах и едва сдерживалась, чтобы не броситься к нему на шею. Почему так происходит? Что изменилось?
Неужели все дело в том, что находясь сейчас прямо передо мной и глядя мне в глаза, он никогда не казался - и не был - настолько далеким?.. Я не могла найти объяснение своим чувствам. И не знала, как себя вести.
- Это любовь?.. – спросил он и продолжил после паузы: - Или выгодная партия, навязанная тебе заботливыми родителями?
Мне не нравился его шутливый, даже ироничный тон, в котором отчетливо слышалась издевка.
- Чего ты хочешь, Дэймон? – усталым голосом вопросом на вопрос ответила я, не желая отвечать на его провокацию.
Если б только я могла надеяться, что ему действительно важны мои истинные чувства. Если б только ему не было наплевать… Тогда, быть может, я ответила бы по-другому. Вопреки всему. Вопреки родителям.
Но я не была уверена в этом. За всю зиму, что мы провели вместе, он ни разу даже не намекнул о том, что испытывает ко мне что-то большее, чем просто дружеский интерес. И сейчас не собирается ничего менять. А значит, я сделала правильный выбор.
- Чего я хочу? – переспросил он тихо, склонившись к моему лицу, и обжег меня жарким дыханием, от которого я задрожала всем телом и отшатнулась.
Заметив это, он приподнял бровь, выражая свое удивление, но тут же равнодушно пожал плечами.
- Я лишь хочу сказать тебе, что ты, Розали Лилиан Хейл, такая же, как и все женщины. Пустышка. Лицемерка. Фальшивка. Я наблюдал за тобой, наивно надеясь, что наконец нашел настоящую, искреннюю, умеющую чувствовать и ценить чувства других. Оказывается, я опять заблуждался… Скажи, почему вы все - ВСЕ! – одинаковые?! Почему вам никогда не бывает достаточно одного мужчины? Вам обязательно нужна любовь втроем… а, может, и вчетвером? Главное - чтобы всегда был запасной вариант. Не удастся захомутать одного, невелика потеря, - он выразительно взмахнул рукой, напугав меня, - всегда можно переключиться на другого, который уже наготове, на коротком поводке, и только и ждет возможности из запасных игроков перейти в основные… Отвратительно… - Дэймон покачал головой, будто сокрушаясь.
Но на протяжении всего короткого монолога с его губ не сходила неизменная ироничная ухмылка. Мне казалось, что весь его сарказм направлен сейчас на меня. И не понимала причин этого.
- В чем ты меня обвиняешь? - воскликнула я, когда прошло оцепенение от жестокой правдивости его слов, но я была не единственной виновной. - Что сделал ты сам для того, чтобы все сложилось по-другому?
- Ничего, - равнодушно пожал он плечами. – Я не успел… А может, и не собирался… Ты сделала все за меня. Удачи тебе, Розали.
И ничего больше не сказав и не дав мне шанса возразить или оправдаться, он сделал шутливый жест рукой, будто отдавая мне честь, после чего развернулся и очень быстро – нереально быстро - ушел.
Я не побежала за ним. Не попыталась его остановить.
Все верно. Так и должно быть. Моя любовь ему не нужна. Как и я сама. А мне… А мне не нужен – не должен быть нужен - тот, кто совсем мной не дорожит. Тот, кто просто уходит. Без объяснений, без борьбы.
И пусть это был не первый раз, когда он ускользал от меня, но на этот раз я знала, я чувствовала, что он больше не вернется. И, скорее всего, мы никогда больше не увидимся. От этой мысли на глаза выступили непрошеные слезы, но я со злостью смахнула их. Я не стану плакать, не сейчас, и не по Дэймону.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я вскинула белокурую голову и шагнула вперед. Первый шаг получился нетвердым, ноги не желали меня слушаться, но я заставляла себя переставлять ноги. И к дому подошла уверенной и непринужденной походкой с беззаботной улыбкой на устах.
Я должна быть сильной. И я буду.

Тем же вечером Ройс Кинг попросил у родителей моей руки и надел на мой безымянный палец помолвочное кольцо. Мои мечты сбывались. Все, кроме одной… самой желанной.
Но я сама выбрала этот путь. И теперь у меня только один выход - идти по этой жизни с гордо поднятой головой, даже наедине с собой не вспоминая о том, что когда-то в ней был человек по имени Дэймон Сальваторе.
Просто забыть.
Отныне и навсегда.
Эта глава моей жизни закончена. Страница перевернута.
The end.

---

Заходите к нам на огонёк