Огайо изменился, он вырос. Окреп, теперь возвышаясь небоскребами, и шумел оживлёнными улицами. Я устроился в ту же больницу. В городе уже сменилось не одно поколение. Я не боялся, что кто-то узнает во мне врача, практиковавшегося здесь много лет назад. В конце концов, если кто-то всё же каким-то образом заметит сходство, всегда могу солгать про свое родство с «другим» доктором Калленом.
Несколько недель я работал, заслуживая уважение коллег и пациентов. Хоть Огайо уже не был маленьким городком, но я не мог ни всматриваться в лица своих больных под фамилией Эвенсон, боясь и надеясь увидеть знакомые черты. Это глупо, вряд ли Эсми еще жива, ее сын уже должен был стать мужчиной в возрасте, со своими детьми или даже внуками.
Через несколько дней, после того как поохотился, решил прогуляться на кладбище. Я был сыт и это ослабляло жажду на столько, что позволяло мне чувствовать себя почти человеком. Шагая сквозь ряды ровно расставленных памятников: с именами и датами, я в который раз с печалью думал, что мне никогда не суждено найти покой. Вот так перейти из этого мира: полного борьбы, тревог, одиночества, в тот другой, в тот, где мне нет места, где меня никто не ждет, или всё же…
Я отыскал её могилу. На аккуратном памятнике, увитым рисунком из каменных роз, было выгравировано:
«Эсми Плэтт Эвенсон. Любимой жене, матери и бабушке. Мы будем помнить тебя, и скучать по тебе. 1895-1967». Стоя над ее могилой, я снова ощущал это невосполнимое чувство потери. Не знаю, сколько еще простоял так, пока не услышал за спиной тихие шаги.
— Ой, простите, — робкий и нежный голос.
Обернувшись, увидел ее! Нет! Это бред?! Галлюцинация?! Передо мной стояла Эсми, такая какой я увидел ее в первый раз. Хрупкая, невысокая девушка, с длинными светло-русыми волосами, собранными в хвост, а через секунду понял, что ошибся.
Да, девушка была очень похожа на Эсми, но черты лица немного отличались, выдавая в ней всего лишь близкую родственницу.
— Извините, что напугал, — опомнился я наконец, доброжелательно улыбаясь.
— Да нет, всё хорошо, — смущённо улыбнулась она в ответ. — Просто, не ожидала, что здесь ещё кто-нибудь может быть.
Она поравнялась со мной, подходя ближе к могиле, и опустила на неё скромный букет цветов. Внезапный ветер всколыхнул ее волосы, принеся ко мне аромат: запах ее волос, ее кожи, ее крови. Приступ жажды сковал меня, пробуждая где-то внутри самые низменные, звериные инстинкты. Я сжал ладони в кулаки и задержал дыхание. С тех пор как я стал тем, кем стал, я всегда умел сдерживать эту часть моего существа, но мгновение назад это, казалось, адски трудной, практически невыполнимой задачей. Секунда и я уже взял себя в руки, но решил уйти подобру-поздорову. Не успел сделать и несколько шагов, как меня остановил вопрос девушки:
— Почему вы стоите у могилы моей прабабушки?
Я посмотрел на незнакомку, даже не зная, что ответить. Правда казалась бредом, и мозг оценивал ситуацию, стараясь придумать правдоподобную ложь. Она смотрела мне прямо в глаза, ожидая ответа.
— Мой родственник когда-то работал в больнице и знал вашу прабабушку, — нашелся я с ответом, — Я недавно приехал и решил узнать о ее судьбе.
Она, казалось, была вполне удовлетворена моим ответом и кивнула:
— Приятно знать, что о ней, ещё кто-то помнит. Простите, что я так накинулась, но сюда никто не приходит кроме меня.
— Тут не за что извиняться, — ответил я, — Кстати, я до сих пор не представился, Карлайл Каллен. А как же ваши родители? Остальные родственники?
— Дженни… Дженнифер Робертс, — представилась она. — Родителям некогда приходить на кладбище. Моего брата ни в церковь, ни тем более сюда не затащишь. Я хоть никогда и не видела бабушку Эсми, только на фотографиях, но я чувствую с ней какую-то связь. Странно, да?
— Нет, это мне не кажется странным. Потомки не должны забывать своих предков, должны помнить о них. Так что мне кажется правильным, что вы не забываете свою прабабушку. Приятно было познакомиться, Дженнифер. Ну, мне пора, до свидания.
— До свидания, — попрощалась она, — И спасибо.
Я пошел, стараясь не оглядываться на милую, скромную девушку, стоящую возле могилы своей прабабушки.
«Ты приехал сюда, в погоне за прошлым, но, похоже, это прошлое рискует накрыть тебя с головой».
***
Ночная больница, место тихое и безлюдное, место, где так легко думать, не отвлекаясь на то, чтобы держать постоянный контроль. Я легко подменял коллег на ночное дежурство, конечно, в пределах разумного. Мне нравилась ночная больница.
— Здравствуйте, доктор Каллен, — поздоровалась со мной медсестра.
— Здравствуйте, Клэр, — ответил я.
— Вы сегодня дежурите?
— Да, Клэр, — улыбнулся я, — Дежурю.
— Но, вы дежурили позавчера, — удивилась медсестра, — Сегодня вроде должен быть доктор Гаррисон?
— Да, — подтвердил я, — Но Том сказал, что у него на вечер были планы, и я предложил подменить его.
— У него были планы, — проворчала медсестра, — А у вас что, планов нет?!
— Моя работа мне нравится, и мне совершенно не в тягость.
Мне была симпатична эта сорокалетняя добрая женщина, которая относилась ко мне с материнской заботой. Давно не встречал к себе такого отношения, скорей наоборот, я был отцом, главой семейства.
— Его работа, — продолжала ворчать женщина, — Вам бы найти себе хорошую девушку или женщину, а не дежурить за других.
Я лишь улыбнулся добродушному ворчанию медсестры:
— Я буду в своем кабинете, если что-то случится.
— Хорошо, доктор Каллен.
Кабинет встретил меня привычной ночной тишиной. Я опустился в кресло и посмотрел на расставленные на столе фотографии: вот Эммет и Розали, Джаспер и Элис, Эдвард и его Белла — мои дети, моя семья. Недавно я получил весточки от каждого из них и знал, что у них все хорошо. За них я мог не беспокоиться.
Мысли сами собой вернулись к неожиданной встрече на кладбище. Я не верил в судьбу, но не хотел объяснять появление этой девушки у могилы в одно и тоже время со мной простым совпадением. Слишком уж сильно засел в моей голове ее образ, с первых секунд вытеснивший потускневший образ Эсми.
Я покачал головой:
«Нет, Карлайл, ты снова наступаешь на одни и те же грабли. У Эсми была долгая счастливая жизнь. У нее были любящие дети и внуки, а теперь и правнуки. Ты должен быть счастлив за неё. Пора успокоиться и отпустить её».
Устало вздохнул и склонился над бумагами, надеясь, что рутинное заполнение больничных карточек заставит забыть о тоске, что так неожиданно сильно кольнуло сердце.
Больше половины ночи прошла спокойно, но ближе к утру.
— Доктор Каллен! Доктор Каллен! — ко мне почти вбежала Клэр, — Только что позвонили из «Скорой», к нам везут трёх подростков. Попали в аварию.
Я поднялся со стула и быстрым шагом отправился вслед за медсестрой. Как раз в этот момент в стеклянные двери больницы санитары ввозили три каталки. На двух из них лежали молодые люди, они были в сознании, один из них даже пытался подняться, но двое санитаров удерживали его на месте. На третьей же лежала девушка, и именно ей, судя по крови пропитавшей всю ее одежду, требовалась срочная помощь.
— В операционную ее, — скомандовал я санитарам.
Быстро осмотрев одного молодого человека: ничего серьезного, возможно сломана рука, — подошел к тому, что был в сознании, тот тоже отделался переломами ноги, возможно, ребра и лёгким сотрясением мозга. Когда я хотел отойти от него, парень схватил меня за руку. Я невольно вздрогнул, по своей природе избегая физических контактов, но молодой человек, казалось, даже не заметил температуры моей кожи.
— Вы спасете ее? — прошептал он с отчаянием в голосе.
Я не сразу понял о ком он, но вспомнив, как он рвался встать с каталки. Значит девушка его любимая.
— Сделаю всё, что смогу, — коротко ответил я.
После этого парень успокоился и, отпустив мою руку, закрыл глаза.
— Доктор Каллен, я вызову еще кого-нибудь? — спросила Клэр по дороге в операционную.
— Да, конечно, — кивнул я и шагнул в двойные двери хирургического отделения.
Операции всегда давались мне нелегко. Нужна большая сила воли и желание, чтобы суметь сдержать свою природу, но я этому научился. Сегодняшняя операция была сложной сама по себе, я два раза чуть не потерял девушку, но, видимо, Бог, услышал мои молитвы, и мне удалось довести операцию до конца. Когда я вышел в коридор приёмного покоя, чтобы сообщить родителям девушки, что операция прошла успешно, то снова почувствовал знакомый чарующий аромат.
Беря себя в руки, я повернулся к источнику аромата: на одном из кресел сидела Дженнифер Робертс. В руках она держала бумажный стаканчик кофе и всматривалась в чёрно-коричневую жижу, задумавшись о чём-то своём.
— Мисс Робертс? Что-то случилось? — спросил я, подойдя к девушке.
Она подняла взгляд, глаза еще оставались затуманенными, и в них стояли слезы.
— Мистер Каллен, вы тут? — удивилась она. — Вы доктор?
— Да, — подтвердил я. — Так, что случилось? Что-то с вами?
— Нет, — покачала она головой. — Мой брат. Он попал в аварию.
Значит, один из молодых людей её брат.
— Не волнуйтесь, — поспешил я успокоить девушку, — Я осмотрел вашего брата, там ничего серьезного, пара переломов. Он будет в порядке через пару месяцев.
Я точно не знал, какой из молодых людей ее брат, но это подходило для обоих.
— Я знаю, — кивнула Дженни. — Нам уже сообщили, родители сейчас у него. Только вот Мэри…
Договорить ей не дали, тут в холл вбежала пара. Женщина закрывала заплаканное лицо платком, а мужчина едва подойдя к посту медсестер, стал кричать:
— Где моя дочь — Мэри Бенсон?!
Я тут же сориентировался в ситуации и поспешил к взволнованным родителям:
— Извините, я доктор Каллен. Я оперировал вашу дочь.
— Как она, доктор? — со слезами на глазах спросила меня мать девушки.
— Операция была непростой, но прошла успешно, — ответил я.
Тут же в глазах женщины зажегся огонек надежды, но я должен был их предупредить:
— Ваша дочь сейчас в реанимации. Её состояние все еще тяжелое, но оно остается стабильным, и, если удастся миновать криз, то все будет хорошо.
Женщина снова зарыдала, уткнувшись в платок. Мужчина сжал кулаки. Мне очень хотелось утешить их, сказать, что все будет хорошо, но как врач, я знал, что все может обернуться и самым трагическим образом. Шаги и голоса за спиной заставили меня обернуться. К Дженни, которая все также сидела в кресле, подошли ее родители. Это заметили и родители Мэри Бенсон.
— Это ваш ублюдок! Это он виноват, что моя дочь сейчас при смерти! — вскричал мистер Бенсон.
Мистер Робертс повернулся к кричавшему мужчине.
— Мистер Бенсон. Грэг, мне очень жаль, что такое случилось, — начал он, но отец девушки ничего не хотел слышать.
Он уже замахнулся, чтобы ударить Мистера Робертса. Женщины и Дженни застыли наблюдая всю эту картину. Я ринулся вперед, и успел перехватить руку отца Мэри.
— Мистер Бенсон, пожалуйста, успокойтесь, — проговорил я, отклоняя его руку, сжатую в кулак, стараясь при этом не переборщить. — Если так хотите подраться, то покиньте больницу, но это никак не сможет помочь вашим детям, — произнёс я строго, надеясь, что мужчины перестанут вести себя как дети.
Отец девушки опустил руку, потерев запястье, видимо, я все-таки переусердствовал с захватом. Все затихли: женщины тихонько всхлипывали, мужчины отвернулись друг от друга. Молчание длилось недолго.
— Как там Кайл, отец? — спросила Дженнифер.
— Все будет хорошо, родная. Опасности нет, он скоро поправится, — ответил ей он.
— Да, да, пусть поправляется. Мы его сразу за решетку отправим, — пробурчал мистер Бенсон.
Лицо Мистера Робертса побледнело, а потом залилось кровью:
— Как же… Как же так? Он и сам пострадал.
— Он был за рулем! — снова начал заводиться мистер Бенсон.
— Это еще надо доказать!
Спор между мужчинами начинал разгораться все сильнее и сильнее.
— Грэг!
— Шон!
Пытались успокоить мужей жены. Дженнифер переводила взгляд с одного мужчины на другого, и с каждой минутой в ее глазах появлялось все больше страха и растерянности.
— Прекратите… — решил я оборвать затянувшийся спор, но не успел произнести и фразы, как увидел, что девушка оседает на пол, теряя сознание.
Секунда, и я уже подхватил мисс Робертс, чтобы она не ударилась.
— Доченька! — кинулась к ней миссис Робертс.
Проверил пульс девушки: он был ровным и сильным. Дженнифер была в глубоком обмороке. Видимо, не выдержала нервного перенапряжения.
— Вот до чего довело ваше поведение, — посмотрел я на мужчин с осуждением.
Те присмирели и замолкли, смотря на меня держащего девушку на руках.
Затем я понес ее в смотровую. Тепло, исходившее от ее тела, жгло меня через халат, а запах заставлял забыть о дыхании. Но сейчас это было не важно, я беспокоился за нее. Случай сводил нас друг с другом уже во второй раз за день, превращаясь в судьбу, и я невольно почувствовал себя ответственным за Дженнифер Робертс. Это пугало больше всего.
— Дженнифер, Дженни, — позвал я девушку, похлопывая по щеке.
Видимо, ощутив холод моих пальцев, она поморщилась и открыла глаза:
— Доктор Каллен? Что произошло?
— Ничего страшного, просто обморок. Вы переволновались. Можете сесть?
Она неуверенно кивнула и перешла в положение «сидя» на кушетке.
— Хорошо, — улыбнулся я, привычным движением доставая фонарик, и позволяя себе лишь кончиками пальцев коснуться подбородка девушки, приподнимая ее голову. — У вас часто бывают обмороки? — поинтересовался, рассматривая реакцию ее зрачков на свет и состояния глазного дна.
— Нет, иногда, если я волнуюсь, но такое было всего лишь раза два или три, — послушно позволяя себя осмотреть ответила Дженни.
— Ну, что ж, — я опустил фонарик, — Реакция на свет и глазное дно у вас в порядке, но вот…
— Что?
— Мне нужно послушать сердце, — ответил я, доставая стетоскоп, хотя и без него уже прекрасно слышал, что сердце Дженнифер бьется не совсем нормально.
Трудно было определить на слух, даже острым слухом вампира, но я был практически уверен, что в ее сердце была какая-то аномалия. Дженнифер приподняла кофту и вздрогнула от прикосновения холодного металла к коже.
— Простите, — извинился, сожалея, что никаким образом не могу согреть «головку» стетоскопа.
— Всё в порядке.
Убедившись, что шумы в сердце мне действительно не послышались, я закончил осмотр.
— Дженни, у вас шумы в сердце, и несколько сбитый ритм. Это и довольно частые обмороки — повод обратиться к кардиологу. У нас в больнице хороший врач, мистер Бёрд. Могу выписать вам направление.
Дженни, казалось, не была ни напугана, ни удивлена моими словами, лишь отрицательно замотала головой:
— Спасибо, доктор Каллен, но я…
Девушку прервали подошедшие родители.
— Как, ты, дорогая? — обратилась к Дженни мать, мистер Робертс же просто молча стоял рядом.
— Все хорошо, мам.
— Не совсем, — отрицательно покачал я головой, не совсем понимая происходящее.
— Мистер и миссис Робертс, я услышал шумы в сердце Дженни. Советую обратиться к кардиологу.
— Спасибо, доктор Каллен, но Дженни уже наблюдается у кардиолога, — ответила женщина. — Видите ли у неё с полгода назад диагностировали порок сердца: дилатац…дилатацио… — пыталась она выговорить название диагноза.
— Дилатационная кардиомиопатия, — подсказал я.
— Да, — подтвердила миссис Робертс. — Нам сказали, что это осложнение после прошлогоднего гриппа. Она тогда неделю лежала в лихорадке.
— Не неделю, а всего лишь четыре дня, — поправила мать Дженнифер.
Я посмотрел на нее, а она виновато опустила голову.
— Я полагаю, что уже все возможное лечение назначено, — кивнул я все поняв. — Что ж, тогда ещё раз прошу не волновать дочь.
То, что Дженнифер не рассказала мне всего, неприятно кольнуло, но с другой стороны, кто я для неё? Практически незнакомый врач, с которым она два раза случайно столкнулась. Таковы уж пациенты, всегда либо лгут, либо что-то не договаривают, иногда и во вред себе.
— Конечно, доктор Каллен, спасибо, — поблагодарила миссис Робертс. — А когда мы сможем навестить сына?
— Думаю, завтра, — ответил я. — В часы приёма. Сейчас всем нужно отдохнуть. До свидания, — кивнул я, показывая, что разговор окончен.
Я подошёл к стойке регистрации, достав наугад одну из папок с историей болезни, начал перелистывать ее, проверяя все ли записал, и все ли назначения верны. Моя память и так прекрасно воспроизводила все написанное, но хотелось чем-то себя занять.
— Доктор Каллен, — услышал я голос Дженни позади себя.
— Мисс Робертс, — обернулся, переходя на официальный тон, — Что-то ещё?
— Мне хотелось бы извиниться, — девушка действительно выглядела виноватой, раскрасневшейся и отводящей взгляд.
— Вы ни в чем передо мной не виноваты, — улыбнулся я.
— Нет, — замотала она головой. — Мне стыдно! Я просто ещё не привыкла… Мне неловко говорить об этом… — сбивчиво начала Дженни, что мне мгновенно стало ее жаль. — Все так поменялось за последние полгода.
Мне захотелось хоть как-то поддержать и утешить девушку:
— Конечно, вам нелегко, — я положил руку ей на плечо, а ее аромат снова окутывал меня коконом нестерпимой жажды.
В другой руке под пальцами скрипнул пластик ручки. Годы, века контроля. Дар позволяющий мне делать немыслимые, невероятные вещи для вампира, все это было выкручено на максимальную мощность в ее присутствии. Даже во время операций я не чувствовал себя так шатко, но все же в этом была и какая-то определенная прелесть, ощущать ее рядом.
— Скажу вам по секрету, — чуть склонился я в ее сторону, словно собирался шепнуть на ушко, — Практически все люди, а особенно пациенты, не любят признавать свои слабости, в этом нет ничего странного и страшного.
— Просто, когда узнают о диагнозе, сразу начинают смотреть с жалостью, — скривилась Дженнифер. — Я сразу из обычного человека превращаюсь в хрустальную вазу.
— Я не считаю вас хрустальной вазой. Вы прекрасная молодая девушка, у вас просто более чуткое сердце, за которым нужно следить. Поэтому, прошу вас забрать родителей и отправиться домой.
Дженни улыбнулась и даже засмущалась моему комплименту:
— Спасибо, доктор Каллен.
Она отошла от меня к родителям, что уже спокойно разговаривали с семьёй пострадавшей девушки и парня. Они выглядят, если не помирившимися, то хотя бы сохраняющими спокойствие и нейтралитет, а большего от них и не требовалось.
Я наблюдал за тем, как Дженни Робертс идёт к выходу, вслед за родителями, и мне бы самому уйти подальше от неё, и дурманящего голову аромата, но я, вопреки голосу разума, ловил в воздухе последние его нотки.
У самых дверей девушка обернулась, словно почувствовав мой взгляд, и махнула рукой, прощаясь. Я поднял руку в ответ.
— Ну и окончание ночки, — устала выдохнула Клэр, положив на стойку стопку медицинских карт. — Вот эти подростки… безголовые.
— На то они и подростки, чтобы делать ошибки и учиться на них, — ответил на ворчание медсестры. — Разве вы были умнее в их возрасте?
— Во всяком случае в столбы на машине не врезалась, — пожала плечами женщина. — Идите, отдохните пару часов, доктор Каллен.
— Да, конечно, — картинно потянулся я и зевнул в кулак, напоминая себе, что должен уставать. — Если будет что-то срочное, вызовешь меня.
— И не подумаю, — добродушно фыркала медсестра. — Дайте хоть немного поработать и другим врачам, доктор Каллен. Идите уже!
Я поднял руки в знаке того, что сдаюсь под напором женщины и по-человечески быстрыми шагами отправился в ординаторскую.
0
