Я сидела на зеленом лугу, позволяя голым ногам свисать с обрыва, и наблюдала за кроваво-красным закатом. Не было боли, которая, как я знала, ожидала меня после пробуждения – ведь невозможно её не чувствовать, когда тебе в живот втыкают кол – не было ни волнения, ни опасения за свою жизнь. Был просто красивый закат передо мной, и обжигающее тепло за моей спиной. Я поняла, что на кого-то облокачиваюсь. Всего мгновенье я ожидала, что сейчас раздастся глубокий голос темноволосой женщины с её вечными “mio bambino” и загадками, но тут же меня окружило радостью и уютом. Нет, за моей спиной точно была не та леди.
- Колин, что ты делаешь в моем сне? – заволновалась я, пытаясь развернуться в его объятьях, чтобы увидеть лицо вампира, но он не позволил мне этого, крепче сжав. – Что случилось? Как ты оказался в моей голове?
Вампир глубоко вздохнул, вдыхая запах моих волос. Я поежилась в его руках, так как горячая волна дыхания опалила мою шею, заставляя рой пушистых мурашек распространиться по всему телу. Он знал мои привычки и «слабые места» так, как может знать мужчина тело своей женщины, хоть самого секса у нас ещё не было. Возможно, сказывались тысячи лет практики, но для меня объяснение было другим: он же – Колин, мой Колин.
- Ты ещё очень слаба, поэтому я не решился разбудить тебя, – прошептал он в мои волосы, заставляя меня вздрогнуть и расслабиться в его руках. Уж какой-какой, а слабой я себя сейчас не чувствовала. – Я снял твой крест и затуманил тебе голову, ma femme, но в свое оправдание могу сказать, что сделал это исключительно с благими намерениями. Тебе сейчас больно, а я не хочу, чтобы ты испытывала такое, поверь мне.
Спорить с ним я не стала, поскольку уже давно уяснила, что мой шериф лучше меня разбирается в таких вещах, и если он говорит, что мне было бы больно, я лучше поверю ему на слово, чем решу проверить сама. Воспоминания о недавних событиях возникли перед моими глазами, позволяя увидеть с его ракурса мой трюк под названием «Повалить грозного вампира на пол». Сейчас наши узы были крепки как никогда ранее, шиты – опущены, обнажая чувства и эмоции. Он боролся внутри себя с гордостью, с радостью от того, что я готова была пожертвовать ради него жизнью, и со злостью, по той же причине. По правде говоря, последнее чувство буквально сжигало его изнутри. Он злился на меня – за то, что я чуть не погибла; на посла, который посмел причинить мне боль, но больше всего он злился на себя – за то, что не сумел все это предотвратить. Он считал себя виновным, ответственным за мою боль, и это ранило его так, как не могло ранить ни одно оружие. Колин позволил мне прочувствовать себя, чего старался не делать ранее, и я пока не знала хороший это знак или нет. Возможно, я просто вот-вот умру, поэтому он решил, что какая теперь разница, и позволил себе открыться передо мной?
- Я умираю? – прошептала я, вдруг пересохшими от страха губами. Отлично Ева, помогла, называется!
- Разве ты думаешь, что я позволил бы тебе умереть, ma femme?
Мне не нашлось что сказать, поэтому я просто пожала плечами. Конечно, было бы глупо с моей стороны думать, что он играет со мной. Нет, Колин уже не раз доказывал искренность своих чувств, заставляя меня поверить ему. Но он тысячелетний вампир! Годовалые новообращенные и то держаться за свою вечность, что уж говорить о тех, кто кроме неё не видел ничего иного. Пускай он любит меня, этому я верю, но то, что он был способен умереть за меня – это верх глупости. Шериф жил до меня и будет жить после. Я просто новый этап, новая ступень.
- Ты – слишком важна для меня, Ева, – вдруг заговорил он, прерывая мои мысли. – Я слишком эгоистичен, чтобы отпустить тебя на тот свет, куда мне дороги никогда не будет. Знаю, что это звучит не очень романтично и красиво, зато это правда.
Мое тело замерло в его руках, но уже не от спокойствия или уюта. За все время нашего общения, за все проведенное мною время с Адамом, я даже не думала о том, что мне придется когда-то делать такой выбор. Как можно выбирать между вечностью с ним и человеческой жизнью, которая закончится раем, где меня будут ждать родители? Возможно, я слишком христианка, но разве это не слишком жестоко?
- Я сказал что-то, что расстроило тебя? – не выдержал вампир, не дождавшись от меня ответа.
- Нет, – слишком быстро для правды ответила я, поэтому попыталась объяснить более доступно, ведь дело было не в нем, а во мне. – Колин, я верю в то, что ты любишь меня так, как только можешь. Правда, я больше не сомневаюсь в твоих чувствах. Раньше я думала, что ты играешь со мной, но теперь поняла, что на некоторые вещи ты просто не способен, и в этом нет ничего сверхъестественного. Просто ты такой.
- Я не понимаю твоих рассуждений, но мне не нравится, куда они ведут, – отстраненным голосом прошептал вампир. – Ты хочешь расставить между нами какие-то границы?
Я вздрогнула от одной мысли о том, что он предложил.
- Никогда больше такого мне не говори! – резко ответила я, с силой разворачиваясь к нему, чтобы видеть яркие изумрудные глаза. – Хватит сомневаться во мне, я никуда от тебя не уйду. Я приняла решение и буду придерживаться его.
Мои глаза горели уверенностью. Он несколько секунд смотрел в мое лицо, пытаясь отыскать в нем следы неуверенности или сомнения, но, не найдя их, придвинулся и поцеловал меня, легким касанием сладких, как мед, уст. Моя кожа вспыхнула магией, заставляя блаженный стон сорваться с губ. Вампир улыбнулся и вновь вернул меня на место в своих крепких объятьях, только теперь он прижимал меня скорее нежно, чем сосредоточенно.
- Расскажи мне, что произошло, когда в меня воткнулась его палочка? – попросила я, запрокидывая голову, чтобы видеть его лицо.
- Как только я понял, в чем дело, Людвиг умер. Я как раз отрывал его голову, когда Мари забирала тебя подальше оттуда, – сознался он, поцеловав меня в макушку. – Остальное ты знаешь: мы вынули кол, и я принялся за твои раны. Наша магия достаточно крепка, думаю, к утру не останется и следа ранения.
Я кивнула, скорее себе, чем ему. Одна ночь, чтобы излечится от смертельного ранения – и кто меня теперь назовет нормальной?
- А что было бы, если бы я была полностью твоя? Твоя seul?
- Во-первых, ты бы даже не вошла в этот зал. Я бы мог прочитать твои мысли, поскольку, как я уже тебе говорил, это разделение не только крови, но и тела, и души. Если мы сделаем это, я буду ощущать тебя так, будто живу в твоем теле. – Пояснил вампир, скользя руками по моим плечам и рукам. – Ну а если тебя интересует, что было бы, если бы в тебя всадили кол, то тут все немного сложнее. Рана все равно была бы, но ты бы смогла излечиться сама, без моей помощи. Возможно, к утру ты бы ещё хромала, но через день была бы как огурчик.
- А ты? Что было бы с тобой?
- Я бы ощущал твои раны так, будто они нанесены мне, но нас бы это не убило, ma femme, – засмеялся вампир.
- Что Людвиг хотел от тебя? – спросила я, не став дожидаться, пока он успокоиться. Это был слишком важный вопрос для того, чтобы ждать. – Я имею в виду, мы уже поняли, что он приехал для того, чтобы тебя убить, но какое алиби приезда у него было?
Вампир вмиг стал серьезным и сосредоточенным. Он попытался натянуть на себя щиты, как делал всегда, когда нервничал или боялся, что я услышу что-то, что он так усердно хотел от меня скрыть, но отгораживаться сейчас – означало оставить меня наедине с болью. Наверное, я должна радоваться, что мое самочувствие и комфорт он ценит больше собственных секретов, но в тот момент я не могла думать ни о чем, кроме того, что ощутила. Страх, именно его попытался скрыть Колин за занавесом своих щитов. Вампир быстро справился с собой и заглушил его, но горький привкус остался в моем сознании.
- По его словам, он прибыл для того, чтобы разобраться в ситуации со смертью Фолье.
- А почему именно сейчас? Прошло уже три месяца! – заволновалась я.
- Как я тебе уже говорил, ma femme, король наносит только те удары, в исходе которых он уверен.
- Так значит, он был уверен в том, что сегодня ночью ты умрешь? И что теперь?
Вампир слегка улыбнулся, простое движение краешками губ, скорее нервное чем веселое, но это меня немного успокоило, ведь если он улыбался одной из своих улыбочек, значит, у моего шерифа есть план. Его можно обвинить в бессердечности, холодности и жестокости, но дальновидности у него не отнять. Он всегда мог просчитывать наперед все действия и последствия решений, придумывать план А, подразумевая при этом планы B,C и даже D.
- Да, наш милый король уверен в том, что я сегодня умер и, поскольку прошло слишком мало времени, чтобы Людвиг вернулся назад, его возвращение Лиам Дидрих III ждет лишь к завтрашней ночи, – хищная улыбочка завладела губами вампира, заставляя гореть черными огоньками его изумрудные глаза. – Вот только с отчетом к нему вернется не его посол, а я.
Я вскрикнула и развернулась в его руках, чтобы видеть лицо.
- Ты с ума сошел! – закричала я, округлив глаза. – Не говори мне, что хочешь идти в логово монстра как раз тогда, когда он строит ловушки, чтобы тебя убить!
Глаза вампира вмиг покинула жажда крови и расплаты, а на её место встала нежность. Ему чертовски нравилось, когда я заботилась о нем.
- Это наша единственная возможность снять с себя обвинение, – более спокойно ответил Колин, глядя в мои глаза. – Я договорился, чтобы нас доставили в Чикаго до заката завтрашнего дня. Поэтому король не успеет узнать о смерти своего вампира до моего появления, а я попробую все обернуть в нашу пользу, чтобы у него не осталось возможности обвинить нас ещё и в его смерти.
- И как ты это сделаешь? – спросила я, поскольку он ждал этого вопроса.
- Прибуду к королю с докладом, что один из его послов совершил преступление и пошел против его воли. Скажу, что Людвиг ворвался на мои земли с целью их завоевания, – улыбнулся вампир, – а, поскольку король не сможет вслух объявить о том, что послал своего посла для моего убийства, так как это раскроет его коварный замысел, он проглотит все мои заявления, и у него не будет причин наказывать меня.
Я слушала, действительно слушала его и даже видела резон в произносимых им словах, но одна мысль о том, что он поедет в Чикаго один, что предстанет перед королем безоружный, пугала меня до дрожи в коленках. Я не могла отпустить его, даже если это и был наш последний шанс на спасение.
- Ты не поедешь туда один, Колин, – покачав головой, я вновь развернулась к закату, но солнца над горизонтом уже не было. Мы пропустили все самое интересное. Интересно, а если бы я попросила Колина вернуть солнце, он бы сделал это? Все-таки, как-никак, это ведь наш закат.
- Нет, ma femme, я отправлюсь туда с Мари. Король должен понимать, что у меня отлично прикрыта спина, – улыбнулся вампир, подмигнув мне. – Кэтрин отправится к мастеру Людвига с данью уважения его падшему сыну, а Кристиан останется за управляющего в клубе. Тебе не о чем переживать, я все уже продумал.
Нахмурившись, я все же крепко обняла его, позволяя рукам запутаться в светлых прядях его коротких волос. Мне ой как не нравился этот план, но, поскольку ничего лучше предложить я не могла, пришлось соглашаться. Порой мы опускаем свои принципы и соглашаемся принять серое, поскольку черного нам не хочется, а белое мы уже и не ждем увидеть. Вот так и я, согласилась отпустить его в Чикаго с Мари, поскольку иначе король со своей свитой приедут к нам, а уж это точно «черное» в нашей ситуации. Мы ещё не готовы встретить его полной мощью. Нам просто нужно ещё немного времени.
Прохладный ветерок скользнул по моей коже, заставляя отстраниться. Живот начал немного пульсировать и саднить, напоминая о полученной травме, но больно не было. Скорее было ощущение дискомфорта и давления, но никакой острой боли, которая обычно бывает от порезов.
- Рассвет, – прошептал вампир, прижимаясь ко мне всем телом. – Как только проснешься, надень свой крест и постарайся никуда не вляпаться до моего приезда. Я постараюсь успеть до следующего рассвета.
Улыбнувшись, я прижалась губами к его губам, но в тот же миг, когда я его коснулась, наш мираж развеялся. Не было больше багрового заката и теплого Колина рядом. Сейчас я лежала в огромной кровати с мертвым телом моего вампира, уснувшего своим дневным сном. Были очень веские причины, чтобы я просила Колина «умирать» в другом месте, не рядом со мной, и страх – одна из них. Я не то чтобы боялась мертвецов, совсем нет. Правильно говорил мой отец – живых нужно бояться, но сейчас, глядя на полностью обездвиженное тело моего возлюбленного, я боялась. Боялась того, что он может не проснуться, что наступила его истинная смерть, и он больше никогда не раскроет свои потрясающие изумрудные глаза и не улыбнется так, что у меня сердце сожмется в узелок.
Невольно одна моя рука потянулась к светлым волосам вампира, как обычно спутанным в каком-то только Колину известном порядке и мое тело моментально отреагировало на движение – живот будто судорогой пробило, резкая боль заставила меня тихо вскрикнуть и вновь упасть на подушки, оставляя все попытки подняться. Мой милый вампирчик лежал рядом в вино красных простынях и не двигался, словно ему было все равно до моей боли.
Ну да, конечно, он пролежал всю ночь здесь только потому, что ему было все равно, – пожурила я себя и, набравшись смелости на движение, осторожно подползла к нему, сворачиваясь клубочком рядом. Запечатлев поцелуй на его плече, я закинула одну руку вампира поперек своего живота и сжала ладонь в руке. Нужно искать плюсы в том, что он не может двигаться – он не перевернется и не отвернется от меня во сне. Вот так, поразившись собственной жизнерадостности, я и заснула в руках мертвого мужчины.

Следующий раз я проснулась от звона мобильного телефона. Скорее на автомате я сползла на край кровати и нащупала к груде своей одежды, лежащей на полу маленький серенький аппаратик.
- Алло? – даже не взглянув на экран, ответила я, переворачиваясь на спину и поглубже закутываясь в одеяло.
- Ева! – закричала Хлоя так громко, что мне даже пришлось немного отодвинуть телефон от уха. Зато проснулась я мгновенно. – Ты как? С тобой все нормально?
В радиоволнах между нами повис её немой вопрос «Ты жива?». Что же знает моя дорогая подруга и откуда, что так разволновалась? Прислушавшись к своему телу, чтобы более правдиво ответить на её вопрос, я с удивлением осознала, что моя страшная рана практически вообще не болит. Да, осталось ещё ноющее чувство дискомфорта, но никаких болезненных ощущений нет. Я развернула угол одеяла и взглянула на свой живот, но не разглядела на нем ничего, что должно было быть там – плоский и без единой царапинки.
- Вообще-то, Хлоя, мои дела намного лучше, чем должны быть, – созналась я, все ещё гладя свободной от телефона ладонью свой живот, не в силах поверить, что это правда.
- Мне утром позвонил Даниэль и рассказал все. Как ты могла полезть в самый разгар драки? – вдруг закричала она. Обычно подруга никогда голос не повышает, да и повышенная эмоциональность определенно не в её характере, но сегодня она явно была на взводе и не только из-за переживаний обо мне.
- Так нужно было, – просто ответила я, понимая, что по моему поводу она уже успокоилась, как только услышала мой голос. – Что там с Миком? Что твой отец сказал?
Она замолчала так надолго, что мне даже пришлось позвать её, чтобы убедиться, что нас ещё не разъединили.
- Я слышу Ева, – сосредоточенным голосом прошептала она, давая мне понять, что еле сдерживает слезы. – Прости, но сейчас не самый подходящий момент, чтобы говорить о нем, я в школе.
А я почему не в школе?
- Даниэль с тобой? – вместе этого спросила я.
- Нет, он сказал, что сегодня ему предстоит много вампирских организационных моментов, – пояснила девушка. – Ева, мы можем встретиться? Ты мне так нужна сейчас.
У меня сердце кровью облилось от интонации её голоса.
- Да, конечно, – тут же выпалила я и только после этого поняла, что я нахожусь не дома. Никто из моих друзей ещё ни разу не был в нижних помещениях «Темной стороны». Когда я только переехала, попросила разрешения Колина, чтобы пригласить сюда Хлою с Максом, но он мне сказал: «Ma femme, в главный зал клуба ты можешь приводить кого хочешь и когда хочешь, но внизу наш дом. Ты уверенна, что твои друзья будут в полной безопасности, если будут знать сюда дорогу?» Это произвело на меня впечатление.
- Что-то не так? – переспросила Хлоя, когда мое молчание затянулось. – Если ты плохо себя чувствуешь, я могу зайти позже.
Слова её говорили одно, а голос совершенно другое. Она была моей лучшей подругой, той, кто принял меня в свою компанию в младших классах, когда все отвернулись от меня, той, кто вытирал мне слезы, когда погибли мои родители, и держала меня за руку на похоронах. Она была той, кто изо всех сил пытался удержать стены, когда мой мир рушился у меня на глазах. Я не могла поступить с ней так, не могла оставить её одну разбираться со своими проблемами только потому, что ещё не полностью отошла от своих собственных.
- Нет, Хлоя, все хорошо, – улыбнулась я. – Приезжай в клуб, я жду тебя.
- Спасибо, – просто ответила она, но сказала это с такой благодарностью и надеждой, что у меня слезы навернулись на глаза. Да уж, тот ещё разговорчик у нас предстоит…

После душа и сушки головы феном, я заколола волосы по бокам в свою любимую «мальвинку» и вышла в спальню, кутаясь в теплое махровое полотенце. С недавних пор почти все мои ванные принадлежности перебрались сюда, следом за одеждой и обувью. Иногда, когда я просыпаюсь в этой комнате, мне становится грустно от мысли, что я оставила свой родной дом, за который так боролась. Я любила его, но одиночества я, как выяснилось, боялась намного сильнее. Многие девушки в моем возрасте часто кричат о том, что хотят жить отдельно, хотят самостоятельности и быть ни от кого независящими. Они твердят, что хотят самостоятельно встать на ноги, определиться в этой жизни без помощи мужчин, получить все своими силами. Когда-то я считала себя одной из них, но теперь, когда задумываюсь о своей жизни, я понимаю, что нарушила все их основные принципы. Я не самостоятельная, не сильная и вишу на шее у вампира, но, каким бы странным это ни показалось, совершенно ничего не хочу менять. Самостоятельность – дерьмо, ведущее к одиночеству, а одной быть я больше не хочу. Никогда.
- То, что ты полуголая не спасет тебя от того, что я собираюсь тебя убить, – совершенно серьезным голосом произнес мужчина, сидящий на огромной кровати. Колина уже не было, должно быть его положили в тот шикарный гроб из красного дерева и погрузили в машину, которая должна была отвести их с Мари в аэропорт и доставить в Чикаго. Но напугало меня не отсутствие вампира и даже не то, что я не услышала, когда его увезли, а тон Кристиана, когда он говорил со мной. Обычно всегда жизнерадостный и флиртующий тон сегодня был таким серьезным, что от страха у меня душа ушла в пятки. Я слишком многое видела в прошлом Криса, чтобы принимать такие его слова всерьез.
Обняв себя руками, я медленно прошла к шкафу, стараясь обойти мужчину как можно дальше. Конечно, он бы меня не убил. Ведь, правда же?
- Ева, – произнес он, так как на первое его высказывание я так и не ответила.
А что мне нужно было ему сказать, что на тот момент я не думала головой? Что мне было наплевать на свою жизнь? Что как только я увидела в своей голове, как умирает Колин, то решила, что ни за что не допущу этого, даже ценой собственной жизни? Разве могла я сказать такое тому, кого поклялась оберегать. Тому, с кем обещала быть рядом и не бросать, не уходить из его жизни так, как это сделали другие. Крис, в каком-то своем странном виденье мира, считал меня единственной скрепляющей основой, способной соединить в себе реальность с его мечтой о счастливой семье. Наш котик, как называл его Колин, действительно стал нашим.
Прекратив теребить лежащую на полках одежду, я развернулась к нему лицом, позволяя перевертышу увидеть на своем лице всю ту растерянность, что я ощущала в эту секунду. Это его немного успокоило, по крайней мере, та страшная черная тень, что виднелась в его красивых голубых глазах, исчезла, оставив во взгляде лишь грусть и боль. Мне не нравился этот взгляд. Черт, если говорить серьезно, мне захотелось тут же сорваться с места и обнять его, прижать к себе, гладить и шептать, что все будет хорошо, и я всегда буду рядом. Но, глядя в эти чистые голубые глаза, повидавшие в этом мире столько боли и лжи, я не могла ему врать.
- Прости, – прошептала я, глядя в его глаза. – Просто когда я увидела в своей голове, как Колин умирает, – слов не хватало, чтобы описать все эмоции, что я испытала в тот момент, поэтому просто покачала головой, за неимением лучшего варианта, – я поняла, что моего мира просто уже не будет без него.
- А моего не будет без тебя, – неожиданно признался Крис, опуская глаза вниз. Сильный, самоуверенный, опасный перевертыш на моих глазах становился слабым и ранимым юношей, а я ничего не могла сделать. Или могла?
Глубоко вздохнув, я подошла к нему и села на кровать. Он слегка дернулся от неожиданности, когда моя рука накрыла его плечо, но не отодвинулся, и я поддалась к нему, слегка приобняв и облокотив голову на сильную спину. Руки я обвила вокруг его груди, на уровне сердца.
- Прости, – вновь прошептала я, с силой прижимая к себе мужчину.
- Ты просто должна кое-что понять, Ева, – Кристиан сжал одной ладонью мои руки и слегка облокотился на меня, позволяя мне держать себя в объятьях. – Я готов защищать тебя ценой своей жизни, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы спасти тебя.
- Я знаю, – прошептала я, чувствуя, сколько боли приносят сильному мужчине эти важные слова. Он говорил так откровенно, как только мог, и я не могла промолчать в ответ. Не могла сделать вид, что этой сцены между нами не было, как я поступила с той, что была несколькими днями ранее на улице. Тогда я узнала все о его жизни, заглянула в самую тьму его души. Я держала его в своих руках, почти так же, как держала сейчас, и мы плакали от пережитой им боли.
- Мне не нравится то, что я так завишу от тебя, – уже серьезно заговорил он, слегка напрягая спину. Он боялся?
- Понимаю, – согласилась я и попыталась отодвинуться, выпустить его из своих рук, позволить ему вновь стать сильным и скрытным, но Крис удержал мои руки, не позволяя оставить его.
- Черт, – с грустной улыбкой выдохнул он, – я совершенно запутался. Одна моя часть хочет избавиться от этого чувства уюта, когда ты рядом, вновь стать самостоятельной и одинокой, не быть ни к кому привязанным, а вторая – цепляется за тебя из-за всех сил. Что мне делать?
Вот это был вопрос, ответа на который у меня не было.
- Наверное, тебе стоит позволить себе доверять нам, доверять мне. Я не причиню тебе боли и зла, Кристиан. – Откровенно ответила я, вновь изо всех сил сжав его и уткнувшись в теплую кожу спины между лопатками. Колин мне рассказывал, что перевертыши совершенно иначе относятся к подобным прикосновениям, они дарят им спокойствие и чувство безопасности. Сейчас, чувствуя, как напряжение уходит из тела Криса, я была рада тому, что знала эту деталь. Он, Кэтрин, Колин, Стэн… все они стали для меня семьей. Мы жили вместе, помогали друг другу и защищали от опасностей. Возможно, кому-то это покажется чем-то странным, но я была рада, что у меня есть все они.
Стук в большую деревянную дверь заставил Кристиана подскочить с кровати и напрячься. На моих глазах он вновь становился веселым и беззаботным, красивые голубые глаза засветились смехом, а мускулистая спина выровнялась в потрясающую осанку. Он выглядел как обычно, но теперь я знала, что именно это и было его вариантом непроницаемой маски, под которой он скрывал все свои эмоции. Признаться честно, меня немного поразило то, как я отредактировала на такую скрытность перевертыша. Злость, а именно её я на секунду ощутила, заставила меня недовольно цыкнуть и развернуться к двери. Мне хотелось отослать подальше любого, кто сейчас появится на пороге, ведь этот кто-то заставил Криса вновь скрываться в своей яичной скорлупе. Я уже открыла рот, чтобы приказать незваному гостю убираться, как дверь отворилась, и на пороге появился Даниэль. Его волосы русыми завитками спадали ниже ушей, красиво обрамляя мальчишеское лицо с незабываемого цвета серо-голубыми глазами. Обычно такого цвета глаза незаметны на лице, но именно ему они придавали какую-то таинственность и шарм. Словно без них его лицо стало бы неправильным, незавершенным. И, как обычно бывало, с его появлением холодный ветерок прошелся по моей коже, заставляя меня дернуться, словно от удара. Я сжала ладони в кулаки, позволяя ногтям впиться в нежную кожу ладошек, чтобы хоть немного прийти в себя и не утонуть в светло сером океане.
- Вот дерьмо, – выругался он, наваливаясь на дверной косяк, словно ноги его больше не могли удержать.
Странная магия бурлила между нами. Обычно я только с Колином ощущала такое: будто его тело, его аура уже понеслись мне навстречу, а моя – вылетела вперед, встречать. Мы находились в разных концах комнаты, но я могла поклясться, что чувствовала на себе его прикосновение.
- Вчера было легче, – прошептала я. Больше всего на свете мне сейчас хотелось закрыть глаза. Казалось, что как только я перестану его видеть, даже дышать станет легче, но отвернуться от него или же даже моргнуть, у меня не было сил.
- Вчера мы почти вообще не расставались, – заметил Диниэль, делая неуверенный шаг в комнату, – возможно причина в этом?
- Возможно, - подтвердила я, оглядываясь на Кристиана. Перевертыш молчаливо смотрел на вошедшего парня, пристально следя за каждым его движением. Я уже достаточно изучила нашего котика, чтобы понять, что Даниэль ему не нравится, и он видит в нем опасность.
Должно быть, я слишком сильно позволила эмоциям отразиться на моем лице, поскольку Крис, встретившись со мной взглядом, немного смутился.
- Я пойду, нужно проследить за поставкой крови, – объяснил перевертыш и направился к выходу, смотря исключительно на дверь.
- Должна прийти Хлоя, – крикнула я ему вслед, – пропусти её.
Ответа не последовало.
- Я думаю, что не нравлюсь ему, – с глубокой задумчивостью на лице пробормотал Даниэль, садясь на край кровати рядом со мной. Ощущение было странным, словно все волоски на моем теле поднялись и потянулись к нему, как к огромному магниту. Мелкая дрожь пробежала по всей коже, заставляя поежиться. Я чувствовала на себе его магию, тянулась к ней так самозабвенно и рьяно, что сил сдерживаться просто не было. Он был моим, чертовски странное определение для человека, принадлежащего целиком и полностью вампирше, но он не ощущался так. Не её. Мой. А я его. Все так просто, что на мгновенье я даже оставила свои рассуждения и потянулась к нему. Мне нужно было коснуться его голой кожи, ощутить на себе его тепло. Я нуждалась в нем, стремилась быть с ним.
Медленным, плавным движением я коснулась кончиками пальцев его лица, нежно провела вдоль скулы к слегка приоткрытым губам. Они пересохли, поэтому парень быстро облизал их, скорее нервно, чем сексуально, и теперь они горели рубинами, влажные и манящие. Я позволила кончикам своих пальцев скользнуть по этим прелестным устам, и мы одновременно замерли, не в силах сделать ни вдоха. Он смотрел на меня, молча, не дыша. Просто смотрел в мои глаза, пока я не могла оторваться от него и, когда он немного двинулся ко мне, я не стала ему мешать. Было что-то правильное в том, чтобы он поцеловал меня. Что-то искреннее и верное, будто всю свою жизнь я ждала этого момента. Даниэль приблизился ко мне настолько, что я ощутила на своих губах его теплое дыхание, а мои пальцы остались единственной преградой, разделяющей нас. Стоило просто убрать ладонь, просто позволить ему себя поцеловать и все.
- Ева? – голос Хлои заставил меня встрепенуться и вскочить с кровати, разрывая все контакты с Даниэлем. И тут же включился мозг, позволяя мне оценить произошедшую ситуацию. Черт, я только что чуть не поцеловала его и это при том, что вчера вечером поклялась Колину, что в моей жизни теперь будет только он. Какого черта я вообще позволила Даниэлю сделать ТАКОЕ?
- Я не помешала? – парировала Хлоя, стоя в проходе. Весь её вид говорил о том, что девушка злится и не может этого скрыть. Одно успокаивало – сегодня полнолуние и возможно, просто возможно, она злится не на меня, а вообще на весь мир. Ведь что я такого сделала? Просто позволила малознакомому парню, принадлежащему одной из самых страшных вампирш, что знало человечество, практически поцеловать себя… И только!
- Это не то, что ты подумала! – принялась оправдываться я, понимая, что начинаю краснеть. Сердце забилось так быстро и громко, что кроме него я практически вообще ничего не могла слышать. Только бешеный ритм тук-тук-тук-тук…
- Вообще-то это именно то, о чем ты, Хлоя, наверное, подумала, – вставил свои пять копеек Даниэль. И почему это он совершенно не волнуется? Ах, ну конечно, его то Мари точно не убьет, иначе умрет и сама…
- И почему вы целовались? – спросила Хлоя, глазами все ещё метая молнии.
Не зная, что ей ответить, я решила не врать. Все-таки она моя самая близкая подруга, кому как не ей я могла рассказать о таком.
- Я не знаю, – созналась я, обречено опустив руки. Ноги сами повели меня к кровати, на которой все ещё сидел Даниэль, но, вовремя спохватившись, я остановилась перед ней. Где-то же должно быть правило, что нельзя снова прыгать в постель к парню, которого чуть не поцеловала? Если нет, то его обязательно нужно туда вписать! – Я не могла устоять.
- Ты вела себя как очарованная вампиром, Ева, – добавил Даниэль, потирая руки. Я чувствовала, как он пытался натянуть на себя свои щиты, закрывающие его от меня, и как ему это не удавалось. Он не мог утихомирить свои магию, продолжая посылать мне импульсы, от которых рой мурашек бегал по моему телу.
- Ты можешь прекратить притягивать меня? – начинала злиться я.
- Я ничего специально не делаю, – отгрызнулся Даниэль, пытаясь скрыть свою злость в голосе.
- Ева, где твой крест? – заметила Хлоя, становясь между нами.
- Крест? – переспросила я, не понимая, что она имеет в виду. Рука автоматически потянулась к шее и, не обнаружив на груди нужный атрибут, взвизгнула. Паника накрыла меня вопросами: где он? Почему снят? Руки задрожали, заставляя все тело волной последовать за ними. – Его нет! Хлоя, его нет!
- Тише-тише, Ева, – подскочил на ноги Даниэль, пока подруга прижала меня к себе, стараясь успокоить. Как я могла потерять крест? Когда? – Колин снял его вчера, чтобы снять твою боль.
Резкий выдох облегчение выскочил из моих губ раньше, чем я успела его осознать.
- Точно, – улыбнулась я, подойдя к тумбочке у кровати. Маленькое серебряное украшение с красивым камушком, цвета морской волны, спокойно лежало на том месте, где шериф его оставил. В последний раз, когда я его снимала, все закончилось капец как плохо – я чуть не умерла, а сегодня я чуть не поцеловала Даниэля… Хороши ли эти перемены?
Надев крест на его законное место, я глубоко вздохнула. Внешне совершенно ничего не изменилось: те же стены, красные простыни на кровати, красивая резная мебель, рыжеволосая подруга и Даниэль, но меня больше не тянуло его лобзать. Ушло ощущение привязанности к моему новому знакомому, ушло желание трогать его и ...
- Отлично, – улыбнулась я, чувствуя себя вновь в своей тарелке. – Даниэль, оставишь нас с Хлоей одних?
Парень лишь махнул головой и, хмурясь, вышел за дверь.
- По моему, он расстроился, что тебе стало лучше, – заметила Хлоя, оглядываясь вокруг.
Я дала ей возможность рассмотреть все, вспоминая свой первый раз, когда я здесь оказалась. Тогда меня ранили ножом, когда я пыталась спасти жизни двум вампирам моей жизни. Теперь остался только один из них.
- Тут красиво, – заметила Хлоя, присаживаясь в кресло.
- Как ты? – перебила её я, понимая, что сейчас мы начнем ходить вокруг да около, если сразу же не перейдем к главной теме. – Что сказал отец?
Хлоя нервно хмыкнула, качая головой. Свои рыжие локоны она сегодня заплела в косу и прикрепила зеленой заколкой с изумрудами, которую мы с Максом подарили ей на День рождения в этом году, под цвет её глаз. Когда-то я даже завидовала этому потрясающему кошачьему цвету – они казались такими живыми и яркими, что мои карие терялись на их фоне, но сейчас, глядя в изумрудные озера, наполненные невыплаканными за ночь слезами, мое сердце сжалось в груди. Она казалась такой подавленной, разбитой, слабой, что я, прежде чем позволила себе задуматься, уже сидела на ручке кресла, с силой сжимая её в объятьях. Она передавала мне свою боль, показывала, как ужасно прошла её ночь в слезах и сомнениях, а я ничего не могла сделать. Просто принимала все, стараясь не сделать ещё хуже.
- Он сказал, что никогда в жизни не позволил бы мне связать себя браком с гитаристом! – сквозь слезы послышался голос подруги. – Он заставил его поверить, что без него моя жизнь будет лучше, но ведь это не так, Ева! Я умру без него!
Горло сдавило от слез, глаза зарезало. Я знала, что сейчас расплачусь вместе с ней, но изо всех сил держалась. Слезами делу не поможешь.
- Он сказал, куда Мик поехал? – осторожно спросила я, продолжая баюкать её в своих объятьях.
- Нет, – махнула она, слегка отстраняясь, чтобы видеть мое лицо. – А вдруг он больше не вернется, Ева? Что я буду делать?
Мне так хотелось сказать ей, что все будет хорошо! Видит Бог, хотелось пообещать, что мы обязательно найдем и вернем его, но это было не в моих силах.
- Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы найти его и привести домой, – пообещала я. – Возможно, Колин сможет помочь, но его сейчас нет. Он приедет только завтра вечером, – если все будет хорошо. Последнее дополнение я произнесла про себя. Нечего волновать её ещё больше. На бедную девушку и так столько всего навалилось, а день ещё не спешил кончаться.
- Спасибо, – прошептала она, обнимая меня. – Ты, наверное, одна единственная знаешь, насколько он мне дорог.
Я улыбнулась, заставляя подругу улыбнуться вместе со мной. Такой она мне нравилась больше.
- Что там у вас вчера случилось? Я так поняла, что ты была ранена, но с тобой вроде бы все хорошо, – приподняла бровь Хлоя, рассматривая меня.
- Ты не поверишь, но мне деревяху в живот встромили! – воскликнула я, поднимаясь на ноги. Я бы показала кожу, на которой не осталось и следа, но на мне было только полотенце.
- И ты ходишь?
- Бери выше, у меня на коже даже следа не осталось!
Она раскрыла было рот, добавить ещё что-то, но закрыла его, не найдя нужных слов. Я знала, о чем она думала, знала, поскольку сама думала о том же – люди так быстро не исцеляются, даже имея в организме кровь вампира.
- Я знаю, что ты за меня волнуешься, Хлоя, но я для себя уже все решила. Я остаюсь с ним.
Она ничего мне не ответила. Этот спор мы вели последний месяц – оставаться или нет человеком рядом с вампиром. Клер во всю кричала о том, как же классно вечно быть вместе, не стареть и так далее, но Хлоя была категорически против такого поворота в моей жизни. Девушка понимала, что это не правильно, я понимала, что это не правильно, но отказаться от Колина не могла. Она часто говорила мне, что это не любовь движет мной, а страх остаться одной. Я даже поверила ей, но после вчерашнего вечера многое изменилось. Я чуть не умерла за него, какой к черту страх одиночества?
Она тихо зарычала, вонзая ногти в обивку кресла, на котором сидела. Я сделала шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Скорее всего, сработал инстинкт самосохранения, не знаю, но я отошла.
- Мне лучше уйти, после полудня становится труднее сдерживать животное внутри, – с грустной улыбкой прошептала она, поднимая на меня изумрудные глаза. – Увидимся завтра?
- Конечно, – согласилась я. – Проводить тебя наверх? У нас здесь можно заблудиться.
- Нет, я разберусь, – отмахнулась она. Расстояние между нами угнетало, но подойти ближе я не решалась. Впервые в своей жизни я поняла, что боюсь свою лучшую подругу. Только однажды мне не посчастливилось встретиться с оборотнем, и страх перед этим существом навсегда засел в моей груди. Черт, это лицемерие с моей стороны. Как я могу говорить, что не посчастливилось мне, если оборотнем стала Хлоя? Но эта ночь оставила яркий отпечаток в моей памяти. Я до сих пор иногда просыпаюсь с криком, когда вижу во сне огромные когти и клыки или слышу рычание.
Сегодня впервые за долгие годы нашей дружбы я не обняла её, прощаясь. Она была самой близкой моей подругой, моей семьей, но я позволила ей уйти, опасаясь за свое здоровье. Что-то изменилось после вчерашней ночи, и только сейчас я начинала осознавать, что изменилась я сама. Близость смерти накладывает свой отпечаток на наше мировоззрение. Люди начинают больше ценить жизнь.

Я сделала уроки. Впервые за долгие недели учебы я выполнила все домашние задания и даже написала сочинение и реферат. Скорее всего, это была заслуга Даниэля, помогавшего мне во всем, но я собой гордилась. Мне нравилось ощущение обыденности, нормальности, если можно так сказать. Просто уроки, сочинение на бумаге, и никаких страхов и волнений, никаких вампирских интриг. Мы были просто людьми, с людскими заморочками.
Как только стемнело, мы поднялись в клуб. Обычно по четвергам народу немного, но сегодня было полнолуние, а это как пятница у простых смертных. Даже не так, скорее, как пятница, когда дают зарплату. Вампиры не очень ладили с оборотнями, поскольку у последних напрочь отбивало мозги с превращением, и я не могла их осуждать за это. Как можно ладить с существом, оборачивающимся раз в двадцать восемь дней для того, чтобы убивать? Колин мне когда-то рассказывал, что в прошлом вампиры истребили почти всех оборотней, поскольку их развелось слишком много. Помниться, тогда я не сочла это хорошей идеей, но сейчас видела во всем этом резон. Моя Хлоя оставалась бы такой, какой была раньше, если бы Мик её не превратил.
Сегодня я помогала Стену с баром, поскольку помощник бармена, новенький в наших рядах вампир, перебравшийся из Массачусетса, куда-то пропал. Возможно, просто загулял, пользуясь тем, что босса нет в городе, но много думать о нем я не могла, поскольку все мои мысли блуждали вокруг Чикаго. Я не могла не думать о Колине и его плане. Единственный мужчина моей жизни сейчас был в самом центре логова зверя, а я ничем не могла ему помочь. Даже смешно, чем могла помочь восемнадцатилетняя девчонка тысячелетнему вампиру?
- Эй, Ева! – мужской голос вывел меня из размышлений. Эрик, – невысокий брюнет с полночно синими глазами уже, наверное, не первый раз пытался привлечь мое внимание.
- Прости, Эрик, задумалась, – созналась я. – Тебе что подать?
- Первую положительную, – сквозь зубы процедил он.
Эрик был не первым вампиров, тихо ненавидящем меня. Многие вампиры Колина не понимали его стремления удержать меня рядом, но после убийства Адама свои мысли они стараются держать при себе.
- Держи, – улыбнулась я, протягивая кровь вампиру. Кстати, подавать в баре кровь – это тоже новшество моего умного шерифа. Он считал, что так вампиры смогут уменьшить число своих жертв, что и происходило.
Усталость давала о себе знать, и с наступлением двух часов ночи я уже еле стояла на ногах. Телефон зазвонил неожиданно, заставив меня вздрогнуть всем телом. Даже не вынимая его из заднего кармана джинсов, я начала пробираться в кабинет Колина, где не было слышно громких басов музыки. Только закрыв за собой дверь, я вынула телефон и оторопела от надписи на дисплее «Дом».
- Алло? – прошептала я в трубку.
В ответ мне послышались громкие вдохи и выдохи. Никогда в жизни не сталкивалась с телефонными маньяками, а тем более с телефонными маньяками, забравшимися в мой дом.
- Кто это? Что делаете в моем доме? – заорала я. Гнев переполнял меня, прогоняя страх. Экзекуторы. Почему-то других кандидатов на роль изводителей моих нервов я не видела. Ответом мне послужил только шум и громкое дыхание.
- Эй? – снова закричала я, крепче сжимая трубку, – какого черта вы делаете в моем доме? Я сейчас вызову полицию!
Звуки, доносившиеся с той стороны телефона, прекратились, заменяясь короткими гудками. Я оторопела, если тот шок, что я ощущала можно назвать столь слабым словом. Казалось, что я вообще не была в своем теле. Мысли смешались в одну сплошную кашицу.
Они явно чего-то хотели добиться своим звонком. Только чего? Снова напугать меня? Заставить поверить в то, что они способны вломиться в мой дом? Ну, так это уже не новость. Страх плавно сменялся злостью, ладошки сжимались в кулаки, требуя действий.
- Да кто они такие, чтобы запугивать меня? – закричала я, ударяя кулаком по широкому деревянному столу шерифа. Колин научил меня верить в себя и свои силы, заставил ощущать себя сильной и бесстрашной. И что теперь? Теперь я, вся такая крутая мормонка спущу этим боягузам все с рук? Позволю им и дальше издеваться надо мной? Хватит.
- Ева? – раздался с порога голос Даниэля.
Парень выглядел спокойно и уравновешенно, так, как никогда ранее не выглядел с наступлением темноты. Обычно, после пробуждение Мари он переставал быть Даниэлем и становился лишь темной тенью за её спиной, но сегодня у него выходной. Возможно первый за несколько сотен лет его жизни.
- Мне нужно домой, – сердито проговорила я, разворачиваясь к нему.
В голове я уже решала, что предпринять по приезду. Они ведь там явно заготовили какую-то ловушку.
- Домой? Сейчас? – растерялся он. – Ночь на дворе.
Я кивнула, проходя мимо него по широкому коридору вниз по лестнице в нашу спальню, чтобы взять куртку.
- Так нужно, эти кретины меня достали уже, – сквозь зубы ответила я, даже не оглядываясь на него.
Злость, горячая ярость заполнила меня. Я терпела слишком долго, устала спускать им все те копняки, что они давали мне, всю боль, что причинили и весь страх, что заставили испытать. Они заставили меня принять тот факт, что мой родной дом больше не моя крепость, способная выдержать любое нападение противника. Они проникли внутрь и заставили меня сомневаться во всем и всех, кто окружает меня. Как такое можно простить? Как можно понять? Сейчас я не понимала собственных слов, которые твердила Колину. Я защищала их, называя запутавшимися, но правда не так сладка, как бы мне хотелось её видеть. Они не запутались и не жертвы. Жертва – я, а они – охотники, уже наставившие оружие в мою голову.
Часто в детстве мы играли с Максом и Хлоей в сказки, где подруга была злой колдуньей, держащей прекрасную принцессу (меня) в заточении, и лишь белый рыцарь, которым был Макс, мог освободить девушку. Уже тогда, уже в том раннем детстве я была жертвой. Хватит. Я никогда не смогу стать действительно сильной seul для Колина, если буду бояться группы людишек.