Даже не могу вспомнить момента, когда я отключалась. Меня окружал свет, тепло и общая сила всех моих вампиров, протекающая сквозь меня в того единственного, которого я хотела спасти, пускай даже ценой жизни всех, кто был ко мне привязан. Не вините строго, я и сама знаю, что нельзя спасать одного, убив при этом десятерых, но кто сказал, что любовь умна? На самом деле она глупа, недальновидна и жестока, а за благополучие наших любимых мы порой готовы пойти на все. Даже жертвуя собой и всем миром. Я не видела Колина, не могла чувствовать его сейчас, но надеялась, что нашей общей силы ему хватит, чтобы победить адских псов. Надежда – ещё одно нелепое чувство, родившееся из наших страхов. Нас с детства учат, что с хорошими людьми никогда не случается плохих вещей, что если мы будем кушать кашу и слушаться маму, злой «бабай» не придет к нам в дом и не заберет нас в страну кошмаров. Жаль, что в реальности «бабай» сам придумывает себе маршруты, глубоко наплевав на наши попытки быть хорошими. Жаль, что манная каша не спасает от зла – это было бы так просто. И что остается человеку, живя в этом жестоком и несправедливом мире, если не надеяться?
Сейчас, сидя на берегу у озера, где вода черная и вязкая, будто мазут, я надеялась, что у нас все получилось, и я не очнусь в мире, где больше не будет моего любимого мужчины. Моя вечная спутница – молчаливая девочка, созданная моим мозгом как вместилище магии мормонов, которой я не понимала и не могла пока принять, сидела рядом со мной. Её голые ноги, как и мои, свисали с обрыва, но до воды не доставали. Мы обе были одеты в прекрасное праздничное платье глубокого синего цвета, в котором я была этим страшным вечером. Одинаково причесаны и накрашены. Мы были отражением друг друга, сидя рядом и общаясь в мыслях, так как имели полный доступ к сознанию друг друга. Она избегала мыслей о Колине, понимая, что любое лишнее слово может пошатнуть мою уверенность в том, что он жив, разрушить мой карточный домик надежды, оставив ни с чем. Она знала, что сейчас не время отчаиваться.
Что-то за нашими спинами зашевелилось, но ни одна из нас не спешила обернуться, чтобы взглянуть, кто там. Мы и так знали.
- Не ожидала тебя вообще когда-нибудь снова увидеть, – честно призналась я, продолжая глядеть на свое отражение в черноте воды. Черноволосая женщина улыбнулась, глядя на нашу идиллию.
- Это не я к тебе не приходила. Это ты была слишком занята, чтобы остановиться на мгновенье и подумать о том, что происходит в твоей жизни.
Она говорила спокойно и понятно, даже несмотря на сильный испанский акцент. Или мне было понятно каждое её слово, потому что это ещё одна игра, которую вел мой мозг? Кажется, человеку пора обращаться к психиатру, когда у него появляется один воображаемый друг. Куда идти мне, если у меня их целых два? К тому же, я не вполне уверенна, что девочка, сидящая рядом со мной, вообще мой друг…
- Да, да, – закивала я, нервно растягивая губы в улыбке. – Я знаю, что ты не настоящая. Знаю, что и она не настоящая, а я на самом деле валяюсь где-нибудь без сознания, а не сижу у берега реки. Поверь мне, я не идиотка. Мне просто нужно понять хоть что-то из того, что происходит, иначе я окончательно и бесповоротно сойду с ума.
Женщина присела на край обрыва, поправив свои белоснежные юбки так, чтобы они закрывали каждый миллиметр кожи её ног. Скромница, блин.
- Во-первых, расскажи мне, что привело тебя сюда? К нам? – осторожно поинтересовалась брюнетка, глядя мне в глаза.
Я хмыкнула, покачав головой не сумев сдержаться.
- Ты и в правду думаешь, что если бы я знала, то стала бы спрашивать? – не выдержала я, гневно поглядывая на мексиканку поверх плеча. Моя молчаливая копия продолжала рассматривать себя в отражении воды, будто ничего вокруг неё и вовсе не происходило.
Женщина бросила на меня короткий взгляд, прежде чем смущенно отвести глаза.
- Я здесь ради тебя, Ева. Думай, – продолжила она, глядя строго перед собой.
Конечно же, меня сейчас больше всего волновал Колин. Все мои мысли и переживания были о нем, но причем здесь тогда эти две мои несуществующие спутницы? Если мое сознание решило таким образом поиздеваться надо мной, скрывая от меня то, что случилось в действительности, я… я очень, очень сильно разозлюсь!
- И ты думаешь, что ничего бы не почувствовала, если бы потеряла его, mio bambino? – осторожно поинтересовалась мексиканка. Я промолчала, просто потому что не знала, что на это ответить. Родители всегда учили меня доверять своим инстинктам, но они меня подвели, когда их убивали. Они подвели меня, когда погиб Адам, хотя он был мне близок. Верить сложно, и с самим понятием доверия у меня всегда были проблемы, но если окружающим людям ещё можно простить ошибки и попытаться вновь впустить их в свой круг доверия, то как понять и простить саму себя? Как заново научиться верить себе и своим инстинктам? Доверие – это самая отстойная штука…
- Я не знаю, – устало прошептала я, с мольбой глядя на неё. Лицо женщины, украшенное переплетением неглубоких морщинок, открывающих её истинный возраст, было непроницаемым. Оно не могло ничего мне сказать, никак не могло помочь. Я была одна и надеяться могла только на себя. Закрыв глаза, я поджала к себе колени и уткнулась в них лицом. Синий шелк ласкал мое лицо, пока легкий бриз колыхал волосы. Я была одна, но в то же время я не ощущала одиночества. Нет, я не слышала его мыслей в своей голове или глубокого хрипловатого звука его голоса, на самом деле я даже не ощущала резкий мускусный аромат вперемешку с его любимым шампунем с иланг-иланг. У меня не было никаких доказательств того, что Колин жив, но что-то заставляло меня понимать, что с ним все в порядке. Возможно, это и есть надежда – беспечно верить в хэппи-энд, даже находясь внутри бассейна с аллигаторами?
Медленно потянув в себя воздух, я разжала веки, ожидая оказаться в реальном мире, но с двух сторон меня все ещё окружали несуществующие в реальности люди.
- Почему я все ещё тут? – с горечью в голосе спросила я, разворачиваясь к женщине в длинном белом платье.
«Потому, что ты ещё не получила ответа на свой главный вопрос», – заметила моя внешняя копия, продолжая разглядывать себя в отраженье воды. Я начинала нервничать. Ну и пускай у меня есть чертова гора вопросов, но сейчас не время и не место устраивать дискуссии!
- Выпустите меня! – выкрикнула я, вскакивая на ноги. Женщина с девочкой переглянулись, будто решая, не пора ли для меня вызывать санитаров.
- Это не мы держим тебя здесь, mio bambino. Это ты держишь нас, – пояснила брюнетка, глядя на меня снизу вверх. Голова кружилась, в мыслях звучали тысячи вопросов о том, кто я такая, и в чем конкретно заключается моя судьба, кто мои родители, и почему они оставили меня, но, что больше всего поразило даже меня, я знала, каким был мой главный вопрос, хоть и не понимала почему. Оказывается, больше всего я хотела знать не то, почему именно мне суждено быть последней, а то, почему Даниэль не уходит от меня, даже зная, что умер, защищая мою жизнь и, как только я позволила себе принять эту мысль, его синеющее лицо вновь всплыло в моей памяти. Я вновь и вновь проносила в своей голове тот короткий отрывок, что успела вытащить из него, позволила себе снова пережить то душераздирающее чувство, что охватило меня, когда я пыталась помочь ему, но у меня ничего не получалось. В том жутком видении он умер на моих руках, а я… я оплакивала его, пока мое сердце разрывалось. Я не позволяла себе раньше думать о том, почему я ощущала его и его силу, почему всегда так остро реагировала на неё и зачем, в конце концов, позволяла себе тонуть в серо-голубой пучине его потрясающей красоты глаз. Я не задумывалась над тем, как меня бесит, что он меняется с пробуждением Мари, что перестает улыбаться, когда рядом с ней, а ведь ему так идет улыбка…
«Куда тебя несет?» – спросила я саму себя, прижимая ладони к лицу. Это было так неправильно, ведь у меня был Колин, и я действительно любила его. Сильно любила, а у Даниэля была Мари, с которой ему предстояло быть навеки вместе. Но, с другой стороны, быть с ним рядом было так… правильно. Его сила была знакомой, такой родной и близкой, а его запах… – «Хватит!»
Я застонала, сжав ладони в кулаки, сминая черные локоны волос. До боли, чтобы хоть как-то наказать себя за непозволительные мысли. Они натолкнули меня ещё на один вывод, который я просто не могла принять. В который не могла поверить.
- Спроси меня, – осторожно вклинилась в мои терзания брюнетка. – Спроси о том, что уже давно поняла сама.
Я отрицательно замотала головой, понимая, что как только произнесу вслух – это станет правдой. Моей правдой.
- Нет, я не могу, – прошептала я.
Женщина смотрела на меня с грустью, понимая, насколько острое это открытие произвело на меня впечатление. Она не торопила, давая мне все осмыслить и сказать самой. Я должна была это сказать.
- Я ведь сделаю это, да? – со слезами на глазах выдавила я. – Я сделаю то, ради чего родилась? Я осуществлю свою миссию?
Женщина не ответила, но её взгляд сказал все, что я и так уже знала. Как бы не сложилась моя жизнь, но я стану погибелью всех, кого люблю. Возможно, все дело будет в смерти Даниэля, и именно эта боль заставит меня впустить огонь и дать молчаливой девочке разгуляться. Или что-то случится с Колином, и мне уже будет все равно, что будет с миром и населяющими его просторы существами. Плевать. Единственное, что имеет значение, это то, что я никак не смогу изменить свою судьбу.

Я распахнула глаза, задыхаясь и изо всех сил хватая ртом воздух. Мне не хватало дыхания, будто мои легкие уменьшились до крошечных размеров и не могли принять столько кислорода, сколько мне было нужно для нормальной жизнедеятельности. Я хваталась за шею, будто пыталась сорвать оковы, мешающие мне дышать, но ничего не было.
- Тише-тише-тише, – зашептал обеспокоенный мужской голос, крепко обхвативший мою талию, и прижав спиной к своему телу. Даже несмотря на то, что я была до смерти напугана, мне не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что мужчина, обнимающий меня, был Даниэлем. Его тепло, запах кожи и магия, покрывающая его тело словно вторая кожа, выдавали его с потрохами.
Его глубокое ровное дыхание помогло мне быстро успокоиться и прийти в себя. Я просто вдыхала и выдыхала воздух в такт ему, крепко сжимая в ладонях его руки, все ещё обнимающие меня.
- Где Колин? – прошептала я, когда могла думать о чем-то ещё, кроме того, как делать вдохи и выдохи. – Как он? Что с ним? Почему его здесь нет? Он ранен?
Мысли сумбурным поток потекли в моем сознании, пока страшные картинки всплывали перед глазами, сменяя друг дружку.
- Нет, Ева, – тут же ответил Даниэль, разворачивая меня, чтобы иметь возможность говорить, глядя мне в глаза. – Не знаю, что ты сделала с силой, но ты очень ему помогла. Он порвал адских псов! – Воскликнул парень, будто это было самым невообразимым, что он видел за век своей жизни. – Боже, ты даже не представляешь, как испугался Лиам! Он бежал отсюда, как какая-то шавка, поджав хвост!
Я была рада, что у Колина все получилось, но единственным вопросом, волнующим меня, оставался вопрос о его месторасположении.
- Где он? – снова повторила я, начиная нервничать.
Даниэль замолчал на полуслове, нахмурившись. То, что я не могла просто поверить ему на слово, похоже хорошенько его задело.
- Твой вампир преследует Короля. Он хочет сегодня все закончить, – с обидой произнес Даниэль, поднимаясь с постели. Я только сейчас поняла, что лежу на своей кровати. Точнее это была гигантская кровать Колина, стоящая в его комнате в подземных помещениях клуба. В последнее время эта комната стала единственным местом, которое могло ассоциироваться у меня с домом. Сказал бы мне об этом кто-то полгода назад, я бы рассмеялась ему в лицо.
Даниэль больше не сказал ни слова. Застегнув верхние пуговицы темно-синей рубашки, он молчаливо вышел за дверь, плотно её закрыв. Мне не понравилось то ноюще чувство, что охватило меня, когда он оставил меня в одиночестве, наедине с собой, но сейчас я не могла позволить себе опрометчивых действий. Я не могла побежать за ним следом, прося прощения. Не могла, хотя мне пришлось с силой сжать в руках шелковое покрывало, чтобы не сделать это. Слишком неправильным было то, что я чувствовала рядом с ним. Слишком сильным и слишком неправильным.
Острожно потянувшись, я убедилась, что все мои конечности на месте, что уже было довольно неплохой новостью. Скатившись с постели, а иначе это никак не назовешь, я опустила ноги на пол и попыталась встать. Голова страшно кружилась, но я все же смогла устоять на ногах, хоть и пришлось схватиться за резную деревянную спинку для равновесия. Мягкий пушистый ковер, который Колин постелил здесь, зная о моей привычке бегать босиком в ванную и назад среди ночи, приятно щекотал ступни. Было тихо, что в последнее время стало для этого места редкостью, немного темновато, поскольку вместо центральной лампы на потолке горели лишь мелкие круглые светильники.
Прошлепав в ванную, опираясь о стену, я двумя руками схватилась за раковину, чтобы не рухнуть на кафель. Я ощущала себя опустошенной, будто меня выпотрошили и повесили на крюк сушиться. Ощупав свой живот через ткань платья, и убедившись, что меня никто не вспарывал, я открыла кран с холодной водой и плеснула себе в лицо, чтобы хоть немного прийти в себя. От головокружения начало мутить, поэтому я набрала воду в ладошки и нормально умылась. Прохладная вода помогла почувствовать себя лучше, но макияж был полностью уничтожен. Я и забыла, что сегодня мне на глаза нанесли тону синих теней, теперь мне об этом напомнили цветные потеки, стекающие в канализацию.
Очистившись от косметики, я прижала к лицу полотенце, вдыхая его аромат. Это был запах дома. Моего дома. С улыбкой, я повесила его на маленький крючок и взглянула на себя в зеркало. Без косметики, уставшая, с намного более бледной кожей, чем обычно, я смотрелась намного младше своих лет. Вокруг покрасневших глаз красовались синеватые синяки, а кудри спутались так, что я даже не представляла, как буду распутывать это гнездо на своей голове. Странно, но мне стало стыдно. Стыдно за то, что я уже забыла, когда в последний раз делала себе маникюр или мыла голову нормальным шампунем и нормальным бальзамом, когда в последний раз нормально красила ресницы и губы. В последнее время мне стало хватать обычной уверенности, что я не забыла надеть юбку, выходя на улицу, и стереть с губ следы засохшей крови. А когда-то я так любила красить губы клубничным блеском и подбирать сумочки в тон туфлям. Сейчас я даже вспомнить не могла, что у меня вообще есть из одежды. Когда я в последний раз покупала себе что-то новое? Вампиры, появившись в моей жизни, навсегда её изменили – подстроили под себя. Или это моя вина? Возможно, ведь это именно я отказалась от всего, что когда-то считала важным, поставив интересы Колина на первое место. Неужели это и есть тот самый выбор, который делает каждая женщина, когда влюбляется? «Раствориться в человеке» – теперь это выражение казалось мне не таким уж и бессмысленным.
Открыв небольшой ящичек у зеркала, я улыбнулась, разглядывая десяток различных флакончиков с кремами и муссами. Это были продукты той же косметики, что стояла и в ванной моего родительского дома. Впервые я увидела все это хозяйство здесь вечером после первой же ночи, когда осталась спать в кровати Колина. Он хотел, чтобы я чувствовала себя здесь комфортно, похоже, у него это получилось. По крайней мере, моя кожа, смазанная увлажняющим кремом с потрясающим земляничным ароматом, точно будет петь ему хвалебные оды.
Тишина мне надоела сразу же, как закончились причины чем-то занять руки. Воспоминания сна, волнение за Колина, все ещё продолжающего крепко держать щиты между нами, не давая мне видеть и чувствовать то, что происходит с ним, обида на лице Даниэля… нет, я не могла сейчас об этом думать. Я чувствовала вампиров, все ещё привязанных ко мне: Кэтрин была неподалеку, должно быть, в гостиной, куда я и решила направиться. Поскольку голова все ещё продолжала кружиться, я не стала обувать туфли на каблуках, натянув любимые пушистые тапочки с головами медвежат, которые родители подарили мне на прошлое Рождество. Меньше года прошло с тех пор, но по ощущениям нас разделяла целая жизнь.
Я не ошиблась: Кэтрин, Стен, Крис и Даниэль сидели на белоснежных диванах. Заметив меня, вампиры зашевелились, будто просто не могли больше сидеть на месте. Стен придержал меня за талию, когда я снова зашаталась, а Кэтрин стрелой вылетела из комнаты, вернувшись через несколько секунд с бумажным пакетом, на котором красовалась многозначительная буковка «M».
- Макдональдс? Ты серьезно? – не поверила я, позволяя Стену усадить меня на диван.
Кэтрин что-то фыркнула, протягивая мне пакет. В любое другое время я бы точно начала сопротивляться, поскольку никогда не понимала, что люди находят в гамбургерах, кроме безвкусных булок и пережаренной котлеты, но сейчас меня утихомирил грозный взгляд, с которым рыжеволосая вампирша посмотрела на меня. Сказать, что он прожигал во мне дыры – это не сказать ничего.
Я молча взяла из её рук пакет, пытаясь выдавить улыбку, и даже воскликнула «Юху» для пущего эффекта, но это не повлияло на выражение лица Кэт.
- Что я снова сделала не так? – устало спросила я. На самом деле, на сегодня с меня эмоций и так хватило сполна, чтобы волноваться ещё и о чувствах Даниэля с Кэтрин, но и делать вид, будто ничего не замечаю, я тоже не могла.
Вампирша театрально хмыкнула, махнув для пущей убедительности руками, чтобы даже те, кто ещё не понял, что она в плохом настроении, догадались об этом.
- Она ещё спрашивает! – воскликнула она, активно жестикулируя.
Я повернулась к Стену, думая, что он мне сможет сказать больше, но вампир молчал, отводя от меня взгляд. Какого черта?
- Какого черта? – озвучила я мысль вслух.
Кэтрин хмыкнула ещё громче, громко плюхаясь на диван к Даниэлю.
- Она злится, что ты позволила Колину питаться собой так… безотрывно, – постарался объяснить Стен, видя, что от Кэти сейчас сложно добиться чего-то, кроме нервных вскриков.
Я замолчала, обдумывая эту мысль. То, что Кэтрин единственное дитя Колина, живущее на сегодняшний день в нашем мире, я знала и понимала, что у них особенная связь, именно поэтому я и была уверена, что она будет первой, кто сможет понять, почему я это сделала. Но её реакция меня поразила. Неужели она думала, что я позволю Колину погибнуть?
- Я понимаю, что твое бессмертие очень важно для тебя и прошу прощение, что не могу контролировать силу, которую вы вытягиваете из меня, поскольку я не мертвая и не мастер. Но… черт возьми, – не выдержала я, позволяя своей злости вырваться наружу и придать мне сил. – Как вы вообще можете быть такими эгоистами! Колин ваш мастер, ваш шериф! Вы должны быть благодарны ему, должны хотеть помочь, а что вы делаете? Злитесь, что я ему помогла, слегка помяв ваши прически?
Стен прикрыл глаза, будто боялся, что я могу прочитать в них что-то, что сможет меня обидеть или разозлить. Кэтрин же, с силой прижала к лицу ладони, будто пряталась под ними от удара. Моего удара?
- Я убила человека, – после минутного молчания прошептала она, убирая ладони. Её глаза покраснели от слез, что уже бежали по белоснежным щекам, оставляя алые дорожки. – Ты думаешь, что все вампиры одинаковые, но это не так. Я не убивала людей уже больше пятидесяти лет! Я не хотела этого, но сделала, и ты не имеешь права говорить, что я эгоистка, Ева МакКалистер, поскольку в отличие от тебя, я действовала, а не умирала на наших руках! Ты слабая, маленькая и лицемерная! Шерифу не нужна женщина, которая просто складывает лапки и умирает! Ты не умеешь побороться. Лучше бы он тогда выбрал Адама.
Я слушала её. Молча. Просто позволяла её колким, болезненным словам прорываться в мое сознание, разрушая все стойкие стены крепости моей внутренней силы, что я с таким трудом выстраивала. Она крушила всю мою уверенность, каждым последующим словом подтверждая то, что я и сама знала – подтверждая самый страшные страхи, что я пыталась скрывать ото всех внутри моего сознания – я была недостаточно хороша для Колина. Мой мир рушился у меня на глазах, люди, которых я считала близкими, отворачивались от меня. Мои друзья, Даниэль, Кэтрин, да и Колин куда-то пропал… это было так несправедливо. Так неправильно…
«Но ведь ты сама выбрала такую жизнь, mio bambino», – раздался тихий голос с испанским акцентом в моей голове. – «В твоей жизни все могло быть по-другому, ты ведь знаешь это».
Я больше не сидела на своем диване в клубе, теперь я была в школьном дворике под развесистым дубом. Макс и Хлоя играли в «камень, ножницы, бумага» выбирая, кто сегодня поедет в кафетерий за соком, а я наблюдала за ними, радуясь, что смогла выйти в первом туре. Они были рядом. Родные, близкие, любимые люди. Первые в моей жизни, кто стали моей семьей, не считая родителей. Я знала и любила их с пяти лет, а теперь мы даже не здороваемся. Боль сковала мое сердце. Я даже не подозревала, как сильно скучаю по ним, подавляя эти чувства внутри себя, но сейчас, когда они были так близко, прятаться под своей маской жесткой суки больше не получалось. Я хотела к ним. Хотела вернуть их себе.
- Тьма забрала у тебя всю радость, дитя, – черноволосая женщина стояла рядом со мной на поляне, наблюдая за жизнью, которой у меня никогда больше не будет. – Почему ты продолжаешь следовать за ней?
Мне нечего было ответить.

Я плакала. Плакала, постанывала и старалась свернуться в более тугой комок, чем могло мое тело. В такие моменты я была зла, что мама не убедила меня не бросать гимнастику. Мне хотелось обернуть свое тело руками, скрыться под ними, спрятаться. Мне хотелось держать себя в руках, так как я была уверена, что стоит мне разжать ладони, как я распадусь на сотню мелких осколков. Я не была целостной, не была сильной.
-Тише, тише Ева, – прошептал тихий голос за моей спиной, пока теплая мягкая ладонь тут же обхватила мою талию, прижимая к себе. Мне нравилось, как я чувствовала себя в его объятьях: спокойно, уютно и правильно. Будто его руки были созданы для того, чтобы обнимать меня. Я могла успокоиться и расслабиться, когда он был рядом.
- Похоже, ты хорошенько стукнулась головой, когда падала, – с иронией прошептал он в мои волосы. Я даже не заметила, как мои руки обернулись вокруг его, передавая все мои мысли и чувства.
- Мне приснился жуткий сон, – прошептала я голосом, все ещё хриплым от слез. – Я обидела тебя, и ты ушел, Даниэль. Оставил меня. А потом Кэтрин мне сказала, что я не достойна быть рядом с ними, и я…
Слезы вернулись. Они застилали мне глаза и сжимали горло, заставляя с силой впиваться в руки парня, слегка укачивающие меня.
- Я здесь и никуда не ухожу, – прошептал он, уложив голову на моем плече, чтобы видеть выражение лица. – Что бы ты ни сделала, не думаю, что я смогу уйти. Не сейчас.
Я промолчала. Одно дело было чувствовать все внутри себя, но совсем другое – понимать, что он чувствует то же самое. Слишком странно это было.
- Кэтрин убила человека, да? – вдруг спросила я, стараясь одновременно перевести тему в более безопасное русло и подтвердить свои догадки.
Даниэль глубоко вздохнул, обдумывая то, что собирался сказать.
- Мы вместе это сделали, – признался он, глядя мне в глаза. Я чувствовала, что он хочет отвернуться, но парень понимал, что за свои поступки нужно отвечать. Я ценила это в нем. – Это был единственный шанс спасти и тебя, и их.
- А Колин? – вдруг спросила я, понимая, что мой сон мог быть вещим лишь частично.
- Он с Мари пытается добраться до Короля, – ответил Даниэль. – Этот чертов сукин сын скрылся сразу же, как понял, что псы не спасут его от твоего вампира.
Я облегченно вздохнула. Колин жив, а большего мне сейчас не нужно.
- Спасибо, что не оставил меня, – прошептала я, запрокидывая голову, чтобы видеть его лицо.
Он слегка улыбнулся, будто обдумывал, какую из шуточек сказать, но резко выражение на его лице изменилось, став серьезным и грустным. Эта перемена не на шутку испугала меня.
- Я не могу оставить тебя, – прошептал он, проводя кончиками пальцев по моей щеке. Он не сводил взгляд с моих глаз, пока его теплые пальцы вычерчивали линию моих скул и губ. Я чувствовала кожей его силу, ощущала, как она скользит по моей коже, заставляя шевелиться волоски на моем теле. Я знала, что он хотел сделать, и, что намного сильнее меня пугало, я хотела того же. Один маленький, легкий поцелуй – ничего незначащее касание губ. Это ведь ничего не изменит, правильно?
- Я не помешал? – холодный голос Колина разрезал тишину темной комнаты, наполненную диким угнетающим напряжением. Я дернулась в кровати, садясь, чтобы увидеть мужчину всей моей жизни, стоящего в проходе. Его черная шелковая рубашка была разорвана в клочья, оставляя в просветах алые царапины на безупречной коже торса. Я помнила боль от этих порезов, когда он случайно открывался для меня, не в силах контролировать свои щиты, но сейчас, когда я заметила их на его теле, мне стало ещё больнее. Будто эти рубцы были на моем сердце.
Его изумрудные глаза горели огнем, когда я поняла причину этой желчи в его голосе. Даниэль. Обернувшись, я заметила его взгляд, впившийся в моего вампира. Они молчали, но эти искры и напряжение, возникшее между ними, меня пугали. Пугали практически так же сильно, как и мои мысли минутой ранее. «Неужели я действительно была готова его поцеловать?»
- О, Колин, – воскликнула я, позволяя всей свои радости проявиться в голосе. Вне зависимости от того, что я чувствовала к Даниэлю, Колина я любила. И, скорее всего, не просто любила – я обожала его, боготворила каждой клеточкой своего тела. Я не сомневалась в решении, которое приняла, когда согласилась стать его seul. За него я могла пожертвовать не только своей прежней жизнью, но и самим своим существование. И, если мне придется выкинуть из головы Даниэля, я сделаю это.
Скинув с себя одеяло, я спрыгнула с кровати и метнулась в его сторону. Точнее, таковым был мой план, но, как только я оказалась на ногах, сильное головокружение расстроило все мои планы. Голова закружилась и, если бы Колин меня не подхватил, непременно бы упала на пол. Он был рядом. Его руки сжимали мое тело, а запах иланг-иланга, которым всегда пахло его тело, приятно защекотал нос.
- Вон отсюда, – прошипел Колин, и Даниэль молчаливо вышел. Я не стала его останавливать или говорить о вежливости. Не сейчас.
Секунда, и моя спина оказалась на мягком шелковом покрывале. Он нависал надо мной, упираясь ладонями в матрас по обе стороны от моего тела, и смотрел в мое лицо. Колин не улыбался, не выглядел рассерженным. Его глаза горели, губы слегка приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но передумал. А потом он придвинулся ближе и поцеловал меня. Так нежно и осторожно, как не целовал никогда, даже когда не был уверен, что я не двину ему по морде от такой вольности в первые недели нашего союза. Я сжала руки в замок на его шее, привлекая ближе к себе, пока инстинктивно оборачивала ноги вокруг его талии. Он был нужен мне: сильный, красивый, живой.
- Я так испугалась, – прошептала я в его плечо, уткнувшись в него носом, чтобы вдохнуть как можно больше его запаха. Колин запутал ладонь в моих волосах, сжав её в кулак и привлекая ближе к себе.
Он знал, что я любила, когда он так делал, даже несмотря на легкую боль. Мне нравилось чувствовать себя принадлежавшей ему. И пускай это желание разбивает вдребезги все мечты о самостоятельности и независимости, которыми просто обязана бредить каждая женщина в двадцать первом веке. Я была не из их числа. Я не хотела независимости. Единственным в мире, чего я хотела, был он и его плоть в моем теле. Всегда.
Легкий целомудренный поцелуй, которым он наградил мои губы, сменился низким рычанием, с которым он припал к ним вновь. Его руки стали лихорадочно проноситься по моему телу, сжимая и лаская так сильно и отчаянно, что это должно было меня пугать. Но не пугало. Он больше не мог меня напугать. Должно быть, это и называется доверием…
Он прикусывал и посасывал кожу на моей горячей от желания шее, пока его руки быстро задирали подол моего длинного платья. Я цеплялась за него, будто он был единственным якорем, держащим меня в этом мире. И пускай для некоторых четыре месяца – это совсем немного, но для меня они стали моей новой жизнью. Я перечеркнула прошлое, заставляющее меня чувствовать боль и презрение к себе. Это была моя жизнь. Он был моей жизнью.
Колин вошел резко, заставив меня громко застонать. Я не была готова, но была ему нужна. Сейчас. Нужна так отчаянно и дико, что не могла отказать. Не могла не поддержать его. Он двигался быстро, даже для вампирской скорости, но вместе с тем продолжал крепко удерживать мою голову, чтобы наши глаза были на одном уровне, и мы могли видеть только друг друга. Чтобы могли видеть все эмоции и блаженство, разливающееся по телу. Будто в мире не было ничего и никого, кроме нас двоих. И, когда я уже думала, что этот момент не может стать лучше, он сбросил щиты, открываясь для меня. Позволяя мне прочувствовать весь тот страх, что он ощущал, когда думал, что теряет меня, вновь ощутить горящий огонь его любви. Это было именно тем последним толчком, что отделяло меня от оргазма. Я нырнула в пучину блаженства, когда почувствовала, что он устремился за мной, все ещё продолжая удерживать наши лица друг напротив друга. Его глаза горели зеленым светом, скулы сжались, а дыхание участилось – он был чертовски прекрасен… и был моим.
Я улыбнулась, когда почувствовала, как сильно ему понравилась моя последняя мысль. Я откинула голову, подставляя ему шею для укуса, но вместо этого он укусил свое запястье и протянул кровь мне.
- Ты сегодня меня накормила под завязку, – с улыбкой произнес он, устраивая свою руку так, чтобы мне удобно было пить, не запрокидывая головы. Его губы были слегка приоткрыты, обнажая кончики удлинившихся клыков.
- Я думала, что потеряла тебя, – тихо прошептала я, глотая его кровь. – Думала, что тебя больше нет.
Он улыбнулся, кивая мне, чтобы я не отвлекалась и продолжала пить. Его кровь быстро возвращала мне силы. Голова перестала кружиться, а мышцы ныть от усталости.
- Ты никогда не потеряешь меня, my femme, также, как и я никогда не смогу отпустить тебя, – пообещал вампир, ложась рядом со мной и крепко поджав меня под себя. Мы были вместе. Были рядом и, благодаря хорошей порции крови тысячелетнего вампира, я была полна сил.
- Так докажи мне, – игриво протянула я, залезая на него сверху и медленно проводя ладонями по его груди, слегка сжимая соски. Он тихо зарычал от удовольствия, заставляя рой пушистых мурашек пронестись по всему моему телу. – Докажи, что я тебе нужна.
Губы вампира слегка потянулись в улыбке, и не приведи Господи услышать тебе того, то было у вампира в голове в этот момент. Я знала, что это. Я хотела этого не меньше его.

Рассвет приближался. Со времен объединения с Колином я стала ощущать его давящую силу с каждым днем все сильнее. Моему вампиру нужно было решить ещё несколько насущных вопросов, среди которых было и поблагодарить вампиров, разнесших по всему миру весть о том, что Колин победил адских псов. Король Кентуки и Королева Индианы были поражены не меньше своей свиты, пообещав Колину содействие и поддержку. Они знали, что существование Лиама Дидриха было теперь лишь вопросом времени, а будущий Король, стоящий сегодня перед ними, казался им достаточно сильным, чтобы принять его в дружеский союз. Лиам так и не вернулся в Чикаго, должно быть, решив скрыться на время, пока весь вампирский мир с упоением ждал конца этой истории. Слишком высокие ставки были сделаны на Колина, но связавшись с вампирами, я научилась одному – никогда нельзя недооценивать соперников. Особенно, когда этот соперник Лиам Дидрих. И пускай мой вампир был уверен в предстоящей победе, я не переставала волноваться по этому поводу. Мари разделила со мной мои опасения.
- И ты действительно считаешь, что он может ответить? – осторожно поинтересовалась я, когда вампирша затянула меня в свою комнату в нижних помещениях клуба и поделилась своими опасениями.
- Лиам сейчас в безысходной ситуации, ему больше нечего терять – это может толкнуть его к отчаянным действиям, а мы обе знаем, что у этого сукина сына хорошая фантазия, – настороженно пролепетала Мари, сжимая кончики пальцев на переносице и закрывая глаза.
- Что мы можем сделать? – спросила я, начиная нервничать еще сильнее, понимая, что мои опасения не напрасны.
- Мы должны не дать ему оправиться, – тут же предложила Мари. – Нам нужно заставить его захотеть боя с Колином.
- Но что может заставить его согласиться на бой, который, ему заранее известно, он проиграет? – не поняла я. Мари ничего не ответила, продолжая смотреть на меня. Она ждала, когда я сама пойму, и я поняла. – Только уверенность в том, что Колин будет слишком слаб, чтобы биться.
Вампирша кивнула, прикусывая губу.
- Он ничего не знает о тебе, но если бы узнал, мог бы подумать, что смерть человека, связанного с шерифом кровными узами и узами плоти, достаточно ослабит его, чтобы он смог с ним покончить, – вампирша замолчала, продолжая выжидающе на меня смотреть.
Я знала, что она права – это идеальная возможность вытянуть Короля из его норы, но и то, что Колин оторвет наши головы за одну даже мысль о том, чтобы сделать из меня наживку, мы тоже понимали. Для его же блага, он должен оставаться в неведении. По крайней мере, пока не придет время действовать.
Резко развернувшись, я окинула комнату вампирши беглым взглядом, пока не обнаружила небольшой ножик, лежащий на столе. Я стянула с себя спортивную куртку, в которую переоделась сразу после нашего «я так рада, что ты жив» секса, и легко полоснула свою ладонь острым ножом. Достаточно пропитав куртку своей кровью, чтобы у Короля не осталось сомнения в том, что я человек шерифа, протянула её Мари, продолжающей молчаливо наблюдать за моими действиями.
- Ты докажешь Королю, что ты на его стороне, открыв ему мое существование и предоставив необходимые доказательства. Заставишь его поверить в то, что ты предала нас, – мой голос был сильным и уверенным, будто это говорила не я. Но сейчас, когда я видела перед собой более-менее безопасный способ покончить со всем, я не могла его упустить. – Ты приведешь его ко мне, а остальное сделает Колин.
Она кивнула, забирая куртку из моих рук.
- Ты смелая девушка, Ева МакКалистер, – удивленно произнесла вампирша, окидывая меня быстрым взглядом. – Надеюсь, тебя не убьют, если наш план провалится.
Легкий порыв ветра, с которым вампирша исчезла, заставил меня поежиться от страха. Теперь у меня не было запасного выхода. Я шла в руки смерти.