Белла POV

Беспокойство заполняет меня по мере того, как близится полночь. Розали и Элис куда-то отошли, и я думаю, что они, может, встретили кого-то, с кем хотят пообщаться именно сейчас. Моим же спутником в эти минуты, которые, кажется, длятся вечность, является одинокое дерево на краю площади. Я нахожусь в отдалении от жителей своего города, собравшихся на ней, но при этом могу видеть все, что происходит вокруг меня. Мне нужно побыть одной, подумать, а оказаться в толпе я всегда успею. Успею попрощаться. Успею обнять подруг. Успею получить свою порцию из жалости и сочувствия, исходящую из глаз тех, кто проводит меня взглядом.

Я прекратила подпирать твердый и могучий стол, когда заметила оживление на возвышении в центре площади. На нем появился высокий и статный мужчина. Я сразу узнала его, несмотря на то, что видела впервые. Моему взору, несомненно, предстал Карлайл Каллен. Всем своим видом главный вампир демонстрировал превосходство над присутствующими, которое никто не осмелился бы оспаривать.

Мои ноги пришли в движение, а я сама оглядывалась по сторонам, ища подруг, которые оказались прямо передо мной, когда несколько моих одноклассников разошлись, чтобы пропустить меня. Тут-то я и увидела девочек, твердо решив, что не позволю нам троим больше расходиться в разные стороны, и обняла их так крепко, как никогда раньше.

Я поймала себя на мысли, что, не моргая и не двигаясь, смотрю на одного из трех парней, стоящих рядом с главой клана. Мне было неизвестно, кто они, но до моих ушей донесся чей-то шепот, что это сыновья Карлайла. Если это и так, то моего внимания удостоился лишь незнакомец, который так бесцеремонно нарушил мое уединение ранее.

Тем временем на площади стало неестественно тихо, и я поняла, что настал миг истины. Я почувствовала, как меня обняла за плечи стоявшая рядом Элис. Розали ободряюще мне улыбнулась, но я не испытала облегчения, как бывает после того, как с плеч снимают тяжелый груз. Глаза стали заполняться непрошеными слезами, и я посмотрела вверх, надеясь, что этот способ избавиться от признака слабости поможет мне сейчас. Пока я пыталась вернуть себе контроль над чувствами, прошло какое-то время, и в следующую секунду, как гром среди ясного неба, прозвучали три слова, которые были сродни приговору.

Я ощутила ускользающую прочь руку Розали, которую сжимала последние несколько минут, и это было подтверждением того, что слух меня не обманул, и над площадью действительно пронеслось имя подруги. Мое тело инстинктивно дернулось в ее сторону, и я сжала Розали в своих объятьях, до этого момента даже не подозревая, какими крепкими они могут быть.

Лишь на секунду она позволила эмоциям выбраться на поверхность и на ухо прошептала мне слова прощания. После этого Розали стала отодвигаться от меня, и ее волосы щекотали мою шею, пока подруга выбиралась из непривычно сильной хватки моих рук. Я не хотела ее отпускать, но так было нужно. Так же, как и нужно было дать подруге возможность обнять Элис. Я не могла быть эгоисткой, поэтому расцепила свои руки и отошла чуть в сторону.

- Я буду в порядке, - обнимая Элис, произнесла Розали, надевая на лицо улыбку. Она казалась вполне искренней и неподдельной, но не касалась влажных глаз подруги, поэтому я знала, что все это лишь маска. - Люблю вас, - судя по голосу, Розали прям-таки глотала слезы, которые скатывались по ее побледневшим щекам и оставляли мокрые дорожки. Подруга обняла и расцеловала нас в последний раз, после чего направилась к центру площади сквозь расступавшихся перед ней жителей города.

Может быть, они сочувственно смотрели ей вслед и даже прямо в глаза, но подруга держала голову прямо и смотрела только вперед. Каждый шаг приближал ее к парню с широкими плечами, напоминающему медведя, и вроде бы его звали Эммет. Розали оказалась рядом с ним раньше, чем я ожидала, и он что-то сказал ей, потом предложил свою руку, которую подруга без промедления приняла. Вскоре все присутствующие на площади стали свидетелями того, как наша с Элис подруга под контролем своего будущего мужа села на переднее сидение джипа с затемненными стеклами, сквозь которые невозможно было ничего увидеть. У машины громко заревел мотор, и она скрылась из глаз, оставляя после себя облако пыли и унося Розали в неизвестность.

Впрочем, все это заинтересовало только жителей города, но не Карлайла Каллена и, вероятно, двух его сыновей, оставшихся на возвышении. Элис притянула меня к себе максимально близко, и я ощутила, как в ее груди учащенно колотится сердце.

- Ты нервничаешь? - осторожно спросила я, крепче сжимая маленькую теплую руку подруги, немного дрожащую в моей руке.

- Да, - так тихо, чтобы слышала только я, сорвавшимся голосом произнесла Элис.

Ее дыхание щекотало мои волосы, но смотрела она только вперед, будто уже знала и даже не сомневалась, что ее ждет дорога туда, чуть ранее преодоленная Розали. Когда я услышала имя Элис, то скорее догадалась, чем почувствовала, что подруга отпускает мою руку. Я чувствовала странное опустошение в своей груди там, где была моя душа, и мне хотелось кричать, но я не могла выдавить из себя ни звука. Я просто стиснула Элис в объятьях и стала поглаживать ее по спине, но это совершенно не помогало ее успокоению и, казалось, наоборот увеличивало поток слез из ее глаз, приземляющийся на мои плечи.

- Все будет хорошо, Белла, с тобой все будет хорошо, - пробормотала Элис, стирая свои миниатюрными пальчиками слезы с моих щек, появление которых я даже не заметила. - Они не могут забрать нас троих одновременно, третьей будешь не ты.

Через минуту она уже повторяла путь, чуть ранее пройденный Розали, толпа энергично расступалась перед Элис, нашедшей в себе силы поднять голову только на сцене, где ее будущий муж, кажется, Джаспер, положил свою руку ей на талию в собственническом жесте. В отличие от своего брата, он был, на мой взгляд, не таким внимательным к выбранной девушке, но я ведь не могла ни в чем его упрекнуть. Никто на это не решился бы. Мне оставалось просто смотреть, как длинноволосый блондин подводит мою любимую подругу к своей машине и открывает перед ней переднюю пассажирскую дверь. Элис медлит, оборачивается назад, ища в толпе взглядом меня, и лишь потом скрывается в салоне автомобиля, который почти бесшумно покидает площадь.

- Я их больше не увижу, - шепчу я сама себе, остро ощущая свое одиночество и то, что никто меня не обнимет, если сейчас настанет и мой черед.

Мне так хочется, чтобы рядом были родители. Папа нежно бы погладил меня по спине, чуть касаясь ее своими шершавыми пальцами, а мама в это же самое время заправила бы мои волосы за ухо. Мне ведь всегда, сколько я себя помню, становилось легче лишь от одних их прикосновений, и я не хочу, чтобы это заканчивалось. Хочу, чтобы они всегда были со мной, окружая заботой и лишь одним присутствием принося мне облегчение. Но у судьбы на каждого из нас свои планы и на меня тоже.

Когда я слышу собственное имя, то из-под ног не уходит земля, как пишут в книгах о том, что чувствует герой, когда сталкивается с трудностями и испытаниями. Да и вообще жизнь продолжается. У людей вокруг меня все самое хорошее впереди, и у них еще будет счастье и любовь. Но не у меня.

Я снова услышала свое имя, лишь имя, без фамилии, но в этот раз оно звучало совершенно иначе. Оно не сотрясало воздух, как в первый раз, и оно было произнесено с непонятным мне трепетом в бархатном голосе. Я увидела человека, с которым мне предстоит покинуть центральную площадь. Мы уже виделись раньше, а в ближайшее время мне суждено лишиться души и всего, что дорого, в его руках, в которых я попрощаюсь со своей человеческой жизнью. Может быть, она не была идеальной, но в ней было больше светлых и радостных мгновений, чем тусклых и грустных. Думаю, что скоро все будет с точностью до наоборот.

Короткое "Белла" снова сорвалось с его уст, а он сам восхищенно смотрел на меня, но я не понимала, что такого он во мне разглядел, чтобы позволить своему взгляду ласкать каждую клеточку моего тела. Инстинкт самосохранения кричал об опасности, о том, что из-за симпатии к нему, возникшей во мне в неизвестно какой момент, я не должна забывать, кем он является на самом деле, и для чего я ему нужна.

- Не стоит заставлять моего сына ждать, - рядом, откуда ни возьмись, возник Карлайл Каллен и не допускающим возражений взглядом посмотрел на меня. Он держал голову прямо, сохранял выдержку и ничем не выдавал, что не является человеком, но так я думала ровно до тех пор, пока не взглянула в его глаза, холод которых заставил меня ощутить страх, пробегающий по венам. - Эдвард, - с предупреждением в голосе сказал он, переводя свой взор на сына, тут же грубо схватившего меня за руку, заставив издать болезненный возглас, который сдержать мне не удалось, и притянувшего к себе.

- Нам пора, - прошептал он одними губами, и его холодное дыхание, скользнувшее по моей шее, вывело меня из некого состояния ступора, в котором я находилась.

Правда, несмотря на это, ему пришлось тащить меня за собой, потому что мои ноги словно налились свинцом, стали невероятно тяжелыми и не хотели меня слушаться. Мне все казалось, что скоро ему надоест заботиться обо мне, и он положит всему конец прямо здесь, на площади, осознав, что я совершенно не достойна того, чтобы тратить на меня свое драгоценное время.

Я вздрогнула, довольно ощутимо вздрогнула, когда почувствовала усиление хватки на своем локте. Наверняка на моей коже останутся следы от прикосновения инородных пальцев в виде их очертаний или даже синяков, но я ничего не сказала и не попросила дать мне немного пространства. Даже если бы я и сказала что-нибудь, меня, вероятно, просто проигнорировали бы.

Он подвел меня к своему серебристому «вольво» и гостеприимно распахнул передо мной переднюю дверь. У меня не было выбора, и я забралась в машину, чуть вздрогнув, когда дверца захлопнулась. Мое тело само собой вжалось в прохладную спинку кожаного сидения, и я отдала бы сейчас все, чтобы уменьшиться в размерах, но это было мне неподвластно.

Даже сквозь затемненные стекла машины я видела мужской силуэт, приближающийся к двери со стороны водителя. Когда она распахнулась, в салон влетел прохладный ветерок, всколыхнувший мои волосы. Каштановые локоны заслонили глаза, но я не обратила на неудобство никакого внимания. Не это сейчас было важным. И, если честно, я сама не знала, что для меня сейчас важно, и осталось ли в моей жизни что-то такое, что было достойно моего внимания и моих переживаний. Я не была уверена, что мне есть повод о чем-то тревожиться, потому что я все равно не могла изменить нынешний ход событий, а беспокоиться о независящих от меня вещах, когда все решено за меня, нет никакого смысла. Это просто бесполезно.

Было видно, что все свои действия Эдвард совершает чисто механически, словно машина, На автомате. Хотя, наверно, он и был машиной. Все, что он делал, вернее то, как он это делал, меня нисколько не нервировало, не раздражало и вообще никак не трогало, оставляя равнодушной. Просто проникало в память, чтобы через короткий промежуток времени кануть в небытие. В конце концов, совершаемые ими действия лишь цепочка на пути к достижению желаемого, к тому, чтобы сделать меня монстром, наверняка способным убить ради одного глотка крови.

Вот Эдвард, а именно так я и буду называть его в своих мыслях, потому что язык не поворачивается назвать его женихом, вставляет ключ в замок зажигания, медленно поворачивает его, что пробуждает двигатель ото сна и рождает его мерное урчание. В следующую секунду его руки ложатся рулевое колесо, и я вижу, как очертания тонких пальцев становятся все отчетливее по мере увеличения силы обхвата руля. Я даже не хочу оглядываться назад, чтобы в последний раз осмотреть площадь, потому что не вижу смысла.

Взгляд Эдварда прожигает во мне дыру, и это лишь при том, что он просто время от времени смотрит на меня, хотя скорее украдкой бросает взгляды и почти тут же их отводит. Страшно подумать, что будет, когда он встанет прямо передо мной и прикоснется ко мне. В его прикосновении не будет и намека на нежность или снисхождение... Мне невыносимо об этом думать, и я убеждаю себя в том, что не думаю.

Время тянется медленно, сея напряженность в салоне, и я даже не отдаю себе отчета в том, как громко и сильно вдыхаю и выдыхаю, пока окно с моей стороны не начинает запотевать. Кажется, это волнует только меня, но не его. Он молчит, а мне так хочется, даже не знаю, почему, чтобы он заговорил со мной, сказал хоть что-нибудь.

Тишина угнетает, и это единственная причина, по которой я хочу услышать его бархатный голос. По крайней мере, я убеждаю себя в этом до тех пор, пока машина не останавливается у уединенного, окруженного лесом и разнообразной растительностью двухэтажного дома с прозрачными стенами. Вилла явно отличается необычностью дизайнерского оформления. Никогда и нигде не видела ничего подобного.

Мы входим в дом, вернее, входит он, а я просто безропотно позволяю ему взять меня за руку и ввести вовнутрь. Я, затаив дыхание, жду его дальнейших действий, но все выглядит так, что меня обращать не будут. По крайней мере, не сейчас, а может, и не сегодня. Я хочу знать, когда, но спрашивать не решаюсь и никогда не решусь. Я ведь не хотела этого, но сейчас сталкиваюсь с каким-то противоестественным чувством разочарования. Наверно, от того, что я приготовила себя к этому, а это пока не случится.

Какой-то части меня хочется попросить его сделать то, что он должен, прямо сейчас, чтобы не мучить меня, но я не решаюсь, а потом и вовсе чувствую, как у меня подгибаются ноги. Я жду падение, но сильные и крепкие, удивительно нежные руки неожиданно обхватывают мою талию перед тем, как я теряю связь с реальностью.

Предыдущая глава || Следующая глава