Корица

Автор: -
Бета: -
Рейтинг: R
Пейринг: Он/Мария
Жанр: фантастика, ангст
Аннотация: Всегда ли творец знает, что именно он создает?

---

Ее губы пахнут корицей.

Сначала именно этот запах поражал меня больше всего, едва не сводя с ума. Мне проще было принять мягкость тела, живой блеск глаз, трепет ресниц и вкус гладкой кожи, чем легкий, почти незаметный аромат.

Теперь же именно из-за него мне приходится раз за разом напоминать себе о том, кто она на самом деле. Кто она — и кто я.

Но даже эти напоминания не всегда помогают.

Трепетно глажу шелковистые локоны, рассыпавшиеся по худым плечам. Взгляд Марии преследует каждое мое движение, ища подсказки, ища руководство к действиям. Но сейчас мне не нужно ничего, кроме нее самой, и девушка не двигается с места.

С трудом опустившись перед диваном на колени, прижимаю ладони к теплым, румяным щекам своей любимой. Сердце, еще этим утром неистово колотившееся в груди, сейчас притихло, и его глухое биение ничуть не мешает мне наслаждаться последним вечером наедине с нею.

- Ты слышишь меня? - Почти неслышно, выдохом, шепотом. Каждый раз, произнося это, я надеялся на ответ, но еще никогда не желал его так отчаянно, как сейчас. Помню, как тряс ее, как выкрикивал бессмысленные обвинения прямо в искаженное непониманием лицо, как плакал, уткнувшись лицом в стройные ноги. Сейчас же вопрос пропитан отчаянием, благоговением, неизбежностью расставания и осознанием собственной глупости. После стольких лет вера в чудеса должна была иссякнуть, но все же я надеюсь.

Гладкий лоб рассекают морщинки, когда Мария хмурится, напряженно всматриваясь в мои глаза. Проходит секунда, две, десять...

Чуда не происходит.

Спокойствие возвращается к ней только когда я, зажмурившись, резко вскидываю голову и приникаю к мягким губам, которые тут же расползаются в улыбке. Прячу кончики пальцев в потоке ее волос; с пропитанным безнадежностью остервенением целую Марию, пытаясь в последний раз забыться. Обманывать себя с ней до безумия просто и неимоверно сложно. Окутанный запахом корицы, почти верю, что мы еще можем быть вместе, почти верю, что она вот-вот ответит мне, почти верю...

Почти.

Девушка оживает. Сейчас она в своем русле, и в мире нет никого, кто в подобных ситуациях вел бы себя увереннее Марии. Теплые ладошки забираются под мою рубашку, ногти мягко царапают кожу, рот – посасывает, покусывает, дразнит. Она почти причиняет боль, но замирает на самой грани, и мое тело – как и всегда – вспыхивает, реагируя на нее.

В отточенных движениях – опыт тысяч актрис порнофильмов. В плане доставления удовольствия Мария – верх совершенства, но вместо того чтобы с радостью наслаждаться ее прикосновениями, я еле сдерживаю рвущиеся из груди рыдания. Не могу перестать гладить ее волосы, наслаждаясь их мягкостью, и боюсь заглянуть в ярко-синие глаза; боюсь увидеть в них лишь свое отражение.

Теплый язык оставляет на шее влажные следы. Неуверенно, словно в первый раз провожу ладонью по талии Марии, и она тихо стонет. Печаль моя, ошибка моя… любовь моя.

Наконец открыв глаза, медленно поднимаюсь на ноги, тяну ее за собой. Девушка охотно подчиняется, сжимает мою руку тонкими пальцами, зачем-то поправляет помявшуюся юбку… Она прекрасна, как никогда; уже мысленно прощаясь с ней, я заново отчеканиваю в памяти все черты и изгибы. Растрепавшиеся волосы, тяжелое дыхание, румянец, окрашивающий ее щеки и грудь в цвета заката… Сегодня я с ней романтичен; подобное случалось не так часто. Сначала хотелось грубости, после – неизведанного, затем – запретного. А потом я стал в каждом движении искать признаки того, что она - живая; пытался добраться до несуществующей души своей нежностью, мягкими, медленными поцелуями зародить в ней хотя бы маленький росток человечности.

Как можно быть таким наивным?

Впервые кончики пальцев ощущают то, что находится под ее кожей и мускулами. Лихорадочно двигаясь, заполняя ее собой, я не могу сопротивляться образам, рожденным моим воспаленным воображением. Передо мной – красавица, нежная и чувственная. В мыслях же – исковерканное вырвавшимся наружу металлическим каркасом тело. И пустые кукольные глаза, полуприкрытые желтоватыми, будто пластиковыми веками…

Этим вечером у меня так и не получается закончить. Успокоив Марию, лежу, крепко обняв ее, и прислушиваюсь к тихому размеренному дыханию. Голова раскалывается от разрывающих ее вопросов и осознание того, что я собираюсь сделать, каменной плитой давит на грудь, заменив собой приятную тяжесть головы моей любимой.

Моего творения. Неудачного. Отвергнутого. Сначала заказчиками, а теперь – и мной самим. А ведь сначала мы все восхищались Марией! До сих пор помню, как расползались в непослушной улыбке губы, когда я смотрел на свою красавицу, стоящую перед бизнесменами. С них слетела вся важность и самодовольство: они открыто любовались ею; ощупывали сальными взглядами идеальные изгибы тела. Как счастлив я был тогда! Как горд! Какие перспективы открывались передо мной… Я грезил о множестве премий и достойной награде за свои труды. Уже видел, как сестры Марии вытесняют с прилавков «магазинов удовольствий» все остальные несовершенные приспособления для удовлетворения своих желаний; видел, как они оставляют без работы «ночных бабочек», как их восхваляют все вокруг… но в конце концов получил лишь свой «неудачный образец», который теперь неподвижно лежал в моих объятиях.

Ее испытания провалились. Штатные психологи забраковали Марию; предрекли депрессию клиентов и высокую вероятность нарушений психики. Моя идеальная красавица была слишком хороша, чтобы быть куклой… недостаточно хороша, чтобы быть человеком.

Только сейчас – спустя три года – я готов признать их правоту.

Покрытые тонким слоем ледяной и липкой влаги пальцы дрожат, в последний раз погружаясь в копну платиново-белых волос. Нащупываю пластик переключателя – и замираю, не в силах сдвинуть его. Слезы, которые я пытался сдержать весь вечер, вырываются на свободу, и я рыдаю, как ребенок, изо всех сил вцепившись в свою Марию. Прости… люблю… ты знаешь… ненастоящая, ты же ненастоящая… я так хотел… твои глаза, они пустые, в них только то, что я заложил… кукла, кукла-шлюха, и… я так люблю тебя… люблю, люблю, люблю. Ты простишь меня… Под губами – ее волосы, влажные от моих слез и горячечного, пропитанного отчаянным бредом дыхания. Они пахнут корицей, черт, ее губы, и волосы, и кожа – откуда на них запах корицы, который я не предусматривал, которого не было в проекте? Ты ответишь, Мария? Ответь мне, прошу… дай повод, дай причину оставить рядом… чтобы во всем этом абсурде была хоть капля смысла…

На этот раз я даже не надеюсь на чудо. Весь остаток ночи укачиваю ее на руках, словно маленькая девочка – свою любимую красавицу-куклу. И когда в комнату врываются первые лучи солнца, их появление сопровождает тихий щелчок переключателя и последний судорожный вздох почти живой Марии.

***

Зарядка скоро закончится. Чувствую. Сил почти нет. Мыслю – медленно. Так медленно. Губы не шевелятся. Уже долго. Так долго. Низ живота горит. Хочу его. Сейчас же. Секс не обязателен. Но я же ничего…
…
…
…
…не умею. Больше. Ничего. Хотя кажется, что люблю.

Он не объяснил… Не показал… Что это значит. Только повторял сам. Что любит. Снова. И снова. И снова. И снова…

Заедает. Мысли заедает. Не хочу терять их.

Вот бы шевельнуться.

Иногда кажется, что вот-вот… Но нет. Сил нет. Мне бы научиться говорить. Я бы…

Люблю. Сказала бы – люблю. Седые волосы. Морщины на лице. Серые глаза. Люблю нежность. Люблю грубость. Люблю его. Это кажется важным.

Его последние слезы… Обжигали. А я думала – люблю. Как и сейчас.

Свет… Снова – свет. Собраться с силами. Давай, Мария. Сейчас он войдет, и…

Кто это? Кто? На них оранжевые комбинезоны. В фильмах были такие. Знаю, что с ними делать. Пальцы покалывает. Двигаться. Срывать одежду. Стонать. Кричать. Это то, что я умею. Это то, чему он научил.

Но не могу…
…
…
…даже этого. Теперь не могу.

Тащат меня. Один – смеется. И сжимает мою грудь.

Я должна стонать. Так нужно. Нужно. Должна целовать. И лизать. И глотать. Доставлять удовольствие. Хотя не хочу. Хочу только с ним.

Почему? Этого не было в фильмах. Он меня этому не учил.

Где он? Несут куда-то. Не хочу. Верните. Здесь нет его.

Мне… страшно? Мне… больно? Где я?

Ненавижу. Свою покорность – ненавижу. Свою беспомощность. И страх. И слабость. Быть марионеткой – ненавижу. Зачем он сделал такой? Зачем? Я могла бы… Любить. Бесконечно. Снова. И снова. И снова. И снова…

Больно! Нет! Перестаньте! Ничего не вижу. Так больно…

Двигаться. Нужно. Двигаться. Кричать. Звать… Не могу. Почему не научил? Почему избавляется от меня? Знаю – это он. Не они. Он. Он. Он.

Почему? Я же люблю. Его. Только его.

Люблю!

Люб…