Эпизод 4. Просьба.
Физика. Мистер Роджерс уже 20 минут распинался о достижениях NASA, пересказывая содержание вечерних и утренних выпусков новостей по CNN. Сколько пафосного стремления пробудить в нас патриотические чувства. Как меня раздражали эти дурацкие игры людей. Гонка вооружений, горячие и «холодные» войны. В моем мире национальности и государственные границы не имели значения. А мистер Роджерс убедительно наставлял меня рассматривать клан Денали, как выходцев, а следовательно представителей потенциально враждебной страны, глупец! Я улыбнулся, представив Таню, Ирину и Катю в форме советских офицеров. Да, когда они переехали, страны даже такой не существовало СССР.
Элис тоже томилась от скуки. Ее маленькие пальчики выводили замысловатые узоры на крышке нашей парты, осторожно не повреждая поверхности. Про себя она в сильно ускоренном темпе пела джаз-оперу Гершвина «Порги и Бесс». У нее был очень мелодичный голос, и вообще она была музыкальна. Мы иногда устраивали скромные домашние концерты, где я служил маленькой певице аккомпаниатором и бек-вокалистом.
Тут она дошла до дуэта и уже собралась пропустить, но я, стремительно написав на листе блокнота строки мужской партии, передвинул его к ней. Она нежно улыбнулась и мысленно, уже не торопясь и наслаждаясь каждой нотой, пропела свою партию. Я снова набросал мужские строчки, а она спела свои.
Вдруг песня оборвалась, и я увидел свое лицо в опасной близости от ее губ. Она видела меня так близко, словно я нависал над ней, неотвратимо склоняясь все ниже. Волна жара пробежала по телу. От следующей картинки я почти потерял рассудок: мы с Элис стояли в лесу, прислонив ее к необъятному стволу дерева, я целовал ее! А она обвила меня своими тонкими руками, притягивая ближе к себе. Видение исчезло, а возбуждение осталось.
Я пристально смотрел на Элис, словно требовал объяснений, а она сидела, закрыв глаза, пыталась упорядочить мысли, хаотично распадавшиеся на бессмысленные маленькие кусочки. Ее кулачки сжались, а по телу пробежала волна дрожи, что взволновало меня еще больше. Как хотелось воплотить только что уведенное в жизнь, здесь и сейчас! Немедленно! И вряд ли я ограничусь ее губами…
«Боже мой, вот идиотка! Встала в такую рань, столько проторчала с утра у зеркала, всю ночь на бигудях, а он даже не взглянул на меня! А на нее смотрит так, что, кажется, сейчас набросится, и у них будет то, чего так хочется мне. Дура, я наивная дура!» – мысленно причитала Меган Митчелл.
«А мне еще говорили, что они брат и сестра. Как ему нестыдно?!» – осуждала Барбара Джонсон.
«Ну все, это конец, очевидное доказательство. Шансов точно нет. Нужно просто принять это как факт. Перестать думать о нем, как о классном парне. Это будет мое лекарство!» – убеждала себя Джулия Эванс.
«Каллен, что совсем рехнулся? Так пялиться на мою будущую девушку!» – злился Джимми Оуен.
Почему все эти дети разом решили вопить в моем мозгу? Черт, а ведь это здорово раздражает. Мне не нужны 20 пар любопытных глаз, а затем публичное исключение из школы и неприятные объяснения с семьей. Да, семья, вот о чем надо сейчас думать. Что я им скажу? Что я скажу Джасперу?
«Прости, пожалуйста, Эдвард.» – тихий шепот, теплая ладонь, скользнувшая по спине.
За что? Она же не виновата, что я вдруг превратился в озабоченного подростка, а видения приходят без предупреждения и краткого анонса, чтобы можно было подготовиться. Это я должен извиняться. И похоже дважды: за настоящее и будущее. Я с негодованием посмотрел на нее, глаза все еще закрыты. «Из-за меня ты теперь чувствуешь неудобства. Прости, я так виновата.»
Какой же я дурак! Если все эти дети заметили, как можно было надеяться, что не заметит она. Она знала, что я возбужден, она сама была тому причиной и от, того чувствовала себя виноватой. Я собрал в кулак волю и тихо прошептал, так чтобы одна она слышала: «Не казни себя, тебе не за чем извиняться, все в порядке.»
«Нет, я почему-то так не думаю» – она открыла глаза, но не смела на меня взглянуть.
«Вот, наверняка, не один час у зеркала крутиться каждое утро, как девчонка. А Элис сейчас наговорил каких-то пошлостей, вон как она вся сжалась. И целоваться-то, наверное, толком не умеет, тоже мне мачо. Ээээх, кого ты, Джулия, обманываешь? Душу бы отдала, чтобы сейчас быть на месте Элис.»
А ведь она права! Я действительно не умею целоваться, а чего я только не вытворял в бурных фантазиях этих девочек-подростков, 18 еще нет, а они уже мечтают о близости с малознакомым мужчиной, точнее вампиром. Глупышки.
«Ты сердишься, что мне сделать, чтобы заслужить твое прощенье?» – это уже слишком.
– Элис, посмотри на меня!
Я почти восстановил свое душевное равновесие, когда в голову пришла сумасшедшая идея. Она подняла на меня свои глаза цвета желтого золота.
– Я тебя простил, хотя прощать не за что. Ты ничего мне не должна.
Она еле заметно мотнула головой, и легкие колебания воздуха принесли мне ее аромат. Она тоже была возбуждена, поэтому и прятала глаза. Идея уже не казалась такой сумасшедшей, а возбуждение снова овладело мной. Хорошо, что я уже давно не охотился, глаза хоть не меняли цвет.
«Нет я вижу, что ты мучаешься и хочу сделать для тебя что-нибудь, чтобы загладить вину и не чувствовать мук совести.»
ДА! Я всё же решусь попросить ее об этом, но нельзя так сразу. Надо дать себе время, чтобы одуматься.
– Хорошо, раз ты так настаиваешь, я подумаю.
Она просияла и пожала мою руку под партой. К счастью в этот момент урок завершился. Он был последним, и мы, как все ученики, направились к выходу. Элис продолжала сжимать мою руку, в такой ситуации я точно не могу противостоять своему порыву, или нет, я не проиграю монстру.
У дверей уже собралась порядочная толпа, Элис, прижалась ко мне спиной, стараясь не касаться спин школьников перед нами. Конечно, мы вдвоем могли бы быстро раскидать их легкие тельца по сторонам, или хотя бы дождаться, когда путь будет свободен, как мы обычно и поступали, но сейчас у меня не было сил ждать, а ее снедало любопытство. «У тебя такой хитрый вид! Уверена, ты придумал, что-то нехорошее.» – она потерлась затылком о мое плечо и подмигнула, обернувшись. Я сейчас зарычу и сделаю дверь в стене. Что ей ответить, я еще не закончил свою внутреннюю битву, а она помогала моему врагу.
Мы осторожно скользили в толпе школьников, это было похоже на лабиринт, в котором ты постоянно натыкаешься не на тупик, а на стучащий моторчик. Однако, чувствовать озорную брюнетку так близко к прижатую ко мне было приятно, мучительно приятно.
Наконец мы оказались на стоянке, и сестричка, к сожалению, моего возбужденного тела оторвалась от меня, забираясь на переднее сидение нашей машины. «Ну так как?» – спросила она, после того, как черепашьим шагом обойдя машину, я уселся на водительское кресло. Была не была, к черту, нужно разобраться, что же она ко мне испытывает. В конце концов, она видала, что это рано или поздно случиться.
– Элис, я хочу попросить тебя об одной необычной услуге. Это не из-за сегодняшнего инцидента! Просто мне недавно пришла в голову мысль, ну я просто как-то задумался, что… В общем я уже давно собирался попросить кого-нибудь, нет, точнее именно тебя. И ты можешь отказаться, я пойму, конечно, я веду себя очень нагло…
– Эдвард? Ты меня пугаешь. Ты так взволнован. Я не помню, чтобы ты так невнятно говорил раньше и таким неуверенным голосом. Извини, что перебила, но думаю, тебе будет значительно легче, если ты будешь знать, что уже получил мое согласие. В чем бы не заключалась твоя просьба, я заранее согласна!
Ой, боюсь, она сейчас пожалеет о сказанном, мысли были полны любопытства и ожидания. Я постарался придать голосу беззаботность:
– Я тут задумался недавно, глядя на вас всех, что, собственно, совершенно не соответствую своей сегодняшней роли, – какая чушь! Что я несу?
Она недоверчиво изогнула брови.
– В каком смысле?
– В смысле, что я не могу адекватно играть роль твоего … ухажера, если никогда не с кем, не.. Короче говоря, я не умею целоваться. – всё, я проиграл.
– Серьезно? – она удивлялась.
– Абсолютно, но как кажется , это может быть полезным навыком.
– Ты имеешь в виду, что у тебя есть кто-то на примете? «Кто? Я ее знаю? Ой, я, наверно, лезу не в свое дело.»
– Вовсе нет, я говорю просто так, на всякий случай. В общем, я хотел бы, чтобы ты научила меня целоваться, если это тебе нетрудно, конечно, если ты откажешься..
– Разве я могу отказать, такому красивому парню? «И неважно, что Таня оторвет мне голову, если узнает!» Какая же Розалии все-таки болтушка. «Я хотела сказать, что не знаю, зачем тебе это нужно, но уверена что смогу стать тебе … хорошей учительницей!»
Да! Она согласна, ей самой нравиться эта идея. Что мы оба вытворяем?
«Когда начнем занятия?» Их будет несколько? О, мое тело и так сходит с ума от ожидания.
– Если я скажу сегодня, тебя это не образумит?
Она смеется.
– Можно и сегодня только не очень долго, а то Джас пойдет меня искать и не обрадуется, если застанет нас в процессе обучения…

Эпизод 5. Процесс обучения.
Что мы делаем? Я только что заставил девушку своего брата изменять ему, а теперь ищу укромное местечко, где нам удобно было бы предаваться разврату. Блеск! Каким же подлецом и мерзавцем, я, оказывается, был все эти годы. Все равно хочу попробовать, мы же не собираемся заходить дальше поцелуев! Пока не собираемся…Элис не собирается… Но я не буду делать что-либо против ее воли.
«О, отличное место! здесь так красиво!» – восторженный возглас. Я и не заметил, что давно съехал с трассы и привез ее в долину горной реки не далеко от моего любимого водопада.
– Дальше будет еще красивее. Пойдем? – неуверенность снова вернулась. Остатки разума искали соломинку, чтобы зацепиться. Что я делаю? Я не должен! А в ее мыслях нет ни тени сомнения, никаких угрызений совести, она просто поет колыбельную Гершвина. Еще не поздно остановиться.
– Элис, ты уверена, что мы поступаем правильно, и ты не будешь потом мучиться угрызениями совести? – спросил я, подойдя почти к самому краю пропасти, перекрикивая грохот водопада. Она, прислоняясь к каменной глыбе, пряталась от брызг. Указательным пальчиком поманила меня к себе, мучительница.
– Нет. Нечего увиливать от занятий. Не время лениться! – шутливо, с интонацией строгой учительницы, громко сказала она. Я не смог рассмеяться, и приблизился на два шага. Теперь она была так близко. Еще шаг и я переступлю черту. Колыбельная прервалась, и Элис, быстро взяв меня за руки, резко притянула к себе. «Начнем, пожалуй!». Ее гладкие, нежные губы коснулись моих. Сила желания, которое и так казалось нестерпимым, возросла в 10 раз. Ее губы ласкали медленно, осторожно и робко. Этого мало, невыносимо мало. Я ответил ей намного жарче, чем следовало, и замер, т.к. она отпустила мои руки и отстранилась. Ее глаза были черными – бездонная пропасть, куда угодил разум. «Ты способный ученик! Пора двигаться дальше. Что ты хочешь попр…» Я резко прижал ее к каменной стене и жадно втянул ее нижнюю губку к себе в рот, лаская ее языком. «Мне тоже так нравиться». Я почувствовал ее руки у себя на шее, заменив ее нижнюю губку на верхнюю, мягко посасывая. Ее пальцы запутались в моих волосах . «Обними меня». Тут же мои руки обвились вокруг ее талии, а мой нетерпеливый язык стал настойчиво требовать входа внутрь ее рта. Она прижалась теснее, впустила.
Мы стали терять ощущение реальности. Поцелуй давно перестал быть просто жадным, он стал всепоглощающим. Желание охватило меня всего, томительно пульсируя в паху. Стоны побуждали к более откровенным ласкам, мои ладони медленно и неторопливо, забравшись под тонкую кофточку, двинулись вверх по атласной коже спины. Я чувствовал ее: сладость рта, тяжесть налившейся страстью небольшой груди, руки, быстро ласкавшие мою спину, царапавшие шею, призывно трущиеся об меня бедра. Запах ее возбужденного тела сводил с ума.
Языки сплетались в костре поцелуя, тела тонули, в захлестнувшей нас волне похоти. Желание соединиться рвалось наружу диким зверем, но мы оба продолжали мучить друг друга жгучими поцелуями и требовательными прикосновениями. Никто не решался преступить черту. Она мысленно застонала «Хочу тебя! Возьми меня!» и рванула в стороны полы рубашки.

– Малышка, зачем мы их ищем? Если бы что-то случилось, они давно были бы дома, а не бросили машину у реки.
– Я переживаю, мало ли что!
– Что, Роуз? Эти двое могут о себе позаботиться. Небось, выдумали себе какое-нибудь дурацкое интеллектуально-натуралистичечское развлечение, тьфу, а мы зря теряем время.
– Эммет, не ворчи.
– Мне иногда кажется, что беспокоишься о нем больше чем обо мне, детка!
– Это что – ревность? Причем тут Эдвард! Я беспокоюсь, что Элис увидела что-то ужасное и не хочет, чтобы мы все узнали, а вдруг они сговорились и теперь скрываются вместе.
– Это должно было звучать убедительно, моя дорогая?
«Чертов, красавчик! Я начинаю ревновать, братишка. Где примостились, развратники?
«Эдвард, нет. ТЫ ведь не мог этого сделать? Не с ней. Чем она лучше? Они ведь любят друг друга».

Проклятье, они совсем рядом, надо что-то предпринять. Я резко отстранил от себя вожделенное тело, исторгнувшее недовольный рык. Подтянув Элис за руку к краю пропасти, я прыгнул вниз, таща ее за собой.
Мы угодили в самый центр ледяного ключа. Холодная вода блаженно обволакивала тело. Сознание сразу прояснилось, а страсть отступила. Я взглянул на ту, что все еще держал за руку. Её глаза были полны удивления, перемешанного с возрастающим желанием. Она стремительно приблизилась ко мне. Ледяная вода перестала помогать. Быть с ней здесь, на глубине, под струями ключей…
«Они недавно были здесь!»
– Роуз, они просто решили поохотиться.
– Нет, они собирались завтра с Карлайлом и Джаспером.
– И что? Тебе не кажется, что ведешь себя странно? Какой-то нездоровый интерес к персоне моего младшего брата?
«Что-то тут нечисто! Знакомые пуговицы»

Черт! Я оттолкнул Элис и быстро устремился к поверхности. Она вынырнула в нескольких метрах от меня.
– Роуз, какого черта происходит?
Элис округлила глаза и отдалилась еще на пару метров.
– Эм! – крикнул я, выбравшись из воды. «Ну, наконец-то. В воде, как изобретательно, и запаха не осталось» – злобствовала Роуз.
– Вы что одежду решили постирать ребята? У нас деньги кончились или модными тряпками теперь запретили торговать?
– Нет, Эм, просто у нас бензин кончился, а здесь так красиво, мы не смогли удержаться от искушения искупаться, прежде чем нести эту кучу железа домой. – невинно улыбаясь, уверенно ответила мокрая Элис.
«Искушения значит! Искупаться. Так захотелось, что пуговицы надо было рвать?» не унималась Розали. – Вы что потерялись, когда заправку искали?
– А ты что, Роуз, инспектор полиции нравов?
Неужели Элис знала, что нас прервут, и решила позаботиться об алиби. Мы оба преступники: я, потому что привел ее сюда, она потому, что пошла со мной. Она же видела, что случиться. СТОП! В том видении был дерево, а здесь я прижимал ее к камню. Это не видение, это фантазия! Кто кого пытался соблазнить?

Эпизод 6. Пытка.
Спустя 2 месяца.

Все становиться хуже. Эта сумасшедшая сцена у водопада не выходит из головы, хорошо хоть мои мысли никто прочесть не может. Розалии подозревает меня, это унизительно особенно, учитывая, что она не далека от истины в своих догадках. Мы были на шаг от края пропасти, и оба были готовы оступиться. Если бы не Роуз! Я должен быть ей признателен.
Муки совести сочетаются с пытками страсти. Теперь я знаю, какова она на вкус, на ощупь. Если раньше я думал, что смогу противиться этому желанию, оставаясь близко к ней, не прерывая контакт с семьей, то теперь малодушные мысли об отъезде все чаще посещают меня. Это не выход. Какой смысл уезжать, если чтобы возбудиться до предела, мне достаточно лишь подумать о ней.
Раньше я мог успокоить зов плоти в ледяных ключах водопада, теперь их холодные струи казались обжигающими. Память услужливо подставляла перед моим внутренним взором Элис в мокрой кофточке, облепившей тело, вылезающую из воды, приближающуюся ко мне. Очертания ее тонкого, красивого белья, так отчетливо проступают сквозь намокшую ткань… Хватит тут сидеть! Хватит мечтать той, что тебе не принадлежит! Зачем я сюда прихожу? Разве это меня успокаивает. Есть ведь еще другой способ – музыка.

Они сидели на диване в гостиной, вдвоем. Он ласково гладил ее по голове, перебирая длинные пряди. Она увлеченно изучала новый выпуск популярного женского журнала. С ней он чувствовал себя таким умиротворенным. Блаженное спокойствие было словно лекарство, исцеляющее гнойные смердящие язвы, оставленные в его мертвом сердце прошлой жизнью, воспоминания о которой он проклинал и прятал в темных уголках своего сознания. С ней он всегда был как дома, потому что его дом там, где она. Они не отделимы друг от друга. Они – одно целое. Если он о чем и мечтал, так о том, чтобы их счастье длилось вечно, и готов был сделать для этого все, что в его силах и что выше этих сил.
Она, не спеша, перелистывала страницы, сидела, тесно прижавшись затылком к его мускулистому плечу. Элис тоже была спокойна. Эти минуты умиротворения она делила только с ним. Таким было их тихое счастье. «Вот эта рубашка подойдет Джасу, а джинсы хорошо сядут на Эммете, Роуз одобрит. А вот эти брюки отлично подойдут Эдварду. Эдвард…»
Спокойствие, исходившее от нее, вдруг улетучилось. Горячие волны возбуждения неожиданной волной накатили на него. Он тут же среагировал, поцеловав ее нежное плечико, облизнул маленькое ушко. Они были одни, весь дом в их распоряжении... Она отбросила журнал и обвилась вокруг него.

Элис. Она зовет меня! Нужно поторопиться. Поляна перед домом внезапно поплыла перед глазами, лес вокруг запылал. Ноги несут меня в дом, а разум требует уйти прочь. Я всегда покидал дом, когда влюбленные парочки были заняты друг другом, блокировал их мысли, но она зовет меня. Мысли Элис кричат мое имя. Она зовет меня в огне страсти. Стена гаража не надежная опора, чтобы прислониться к ней, не смея пройти внутрь, и не имея сил уйти… Какая изощренная пытка, за что она так со мной?!
Когда она открывала глаза, я видел лицо Джаспера, охваченного желанием, а когда она погружалась в свои фантазии, себя на его месте. Их движения были стремительны и бесшумны, они так отличались от всех остальных. Я заставил себя оторваться от стены гаража, не заботясь об отпечатках, прыгнул к себе. В таком состоянии они меня не заметят. Их ласки становились горячее, а мысленные желания вызывали в моем холодном теле пожар. Она хочет убить меня изнутри.
Она ХОЧЕТ меня, моих губ, рук, тела. Жаждет быть со мной медленно, нежно томительно, постепенно приходя к наслаждению. Хочет быстро, резко, грубо, опасаясь быть застигнутыми. Крашенная кожа кушетки оставила неприятный вкус во рту.
Она ласкала его тело, испещренное шрамами, и мечтала ласкать меня, под одеждой, она никогда не видела меня обнаженным… Целуя его, она вспоминала наши бесстыдные поцелуи у водопада, воскрешала в памяти ощущения, которые дарили ей мои руки, двигаясь по ее телу, как я крепко прижимал ее к себе… Я буду вечно пылать в этом сумасшедшем огне.
Мысли Джаспера полны стремления доставить ей удовольствие. Он реагировал на самые незначительные изменения ее состояния. Он знал все ее чувствительные точки. Я не мог оторваться от его мыслей, я впитывал эти знания как губка, уже не сомневаясь, что воспользуюсь ими. Левое плечико, правая ключица, колени, бедра…
Половина изголовья кушетки оказалась у меня в руках. Тело горело и жаждало разрядки. Обнаженные прелести, желанной женщины в мельчайших подробностях представали передо мной в самых эротических ракурсах, сквозь пелену желания моего брата. Нет сил прекратить это сумасшедший калейдоскоп, он будет длиться бесконечно, ведь время застыло для нас троих…

Эпизод 7. Месть.
Хватит! Пора прекратить эту истязающую борьбу с самим собой. Я не выдержу еще одного такого раунда. Я сорвусь! И что? Что я сделаю? Присоединюсь к ним? Отберу у него Элис? Драка не даст мне желанного удовольствия плоти, она принесет только стыд и позор в глазах семьи. Зверь внутри меня рычит и требует своей доли!
Нет, все гораздо проще. Хватит притворяться джентльменом, теперь я знаю себе цену. К черту все правила, я просто украду ее, когда никого не будет рядом. Она не сможет сопротивляться. Надо просто подождать, когда она уедет из дома одна. Эммет и Роуз всегда заняты собой, когда они вместе. Карлайл и Эсме собираются в отпуск в Южную Америку. Джаспер?! Хм…Роуз надо чем-то занять в гараже, а их с Эмметом отправить на охоту, я даже могу пойти с ними для отвода подозрений, а потом вернуться, или сразу остаться в доме и ждать пока приедет она. А можно оставить дома их с шахматами. Какая разница? Сориентируюсь по ситуации. Она не сможет отказать мне в прогулке, ну и не только в этом. А если все-таки откажет? ХА! Ну, тогда я действительно украду ее, и на безопасном расстоянии от дома мы поговорим, или обойдемся без разговора. Я сделаю с ней все, что хочу, и все, чего захочет она. Да, как я решил, так и будет. Я же смогу начать ласкать ее так, как она пожелает еще до того, как она закончит думать об этом…

Как необыкновенно горяча она сегодня. Кажется, такой неистовой была только их первая близость, когда они оба с нетерпением познавали друг друга. Каждый раз их единение было прекрасно, но сегодня как-то особенно хорошо. Он совсем не думал об игре, проиграв уже вторую пешку к вящей радости Эммета. Он искал причины. Может потому, что они были в первый раз одни в доме. С тех пор как они присоединились к Калленам, у них еще ни разу не было такой возможности. Обычно они уходили подальше от всех, если хотели побыть только вдвоем. По ночам присутствие других пар в доме их не стесняло, все давно смирились с привычками друг друга.
А может разгадка в какой-то новой чувствительной точке, прятавшейся от него раньше и открытой сегодня. Он постарался вспомнить все мельчайшие детали их близости в поисках ответа. Возбуждение тут же овладело им, но он знал, что сейчас не время. Все были в доме. Карлайл в кабинете, Эсме в мастерской, Роуз и Элис смотрят прямую трансляцию дефиле из Парижа. Эдвард, что-то ломает у себя наверху. Странный он какой-то в последнее время. Еще более раздражителен и вспыльчив, чем обычно, постоянно находится в каком-то напряжении, всех избегает, вот теперь ломает мебель.
Эммет не успел порадоваться приобретенной добыче, как расстался с конем на четвертой доске и ферзем на восьмой, неплохая плата за пешки. Надо будет предложить ему перейти на 12 досок, на 8 уже все возможные комбинации перебрали.
Элис громко застонала, и, откинувшись на спинку дивана, часто-часто задышала. Роуз подскочив с дивана, в шоке уставилась на него. Они с Эмметом мгновенно оказались у дивана. Глаза Элис были затуманены, как всегда, когда видения посещали ее. Он взял ее за руку, пытаясь успокоить, жалея, что не может читать ее мысли. Стоны стали громче, выше по тембру и продолжительнее по времени. Но ей не больно, она удивляется и чего-то стыдится. Нет, уже наслаждается, желает? Теперь какая-то горечь, грусть, жалость, вина, и снова наслаждение. Она стонет все сильнее. Что происходит? Что она там видит! Где же Эдвард? Роуз уже не первый раз звала брата вслух и, наверняка, сотню раз мысленно. Она паниковала, Эммет насторожился. Родители уже были здесь. Все в растерянности столпились вокруг. Почему же Эдвард не идет? Ведь он в доме и, наверняка, всех слышит! Ведь я же не могу сказать им, что она стонет от наслаждения, вожделения и стыда одновременно. Секс?
Она никогда не стонет во время близости, она не любит этого шума и все переживает в себе, но никогда не закрывает глаза. Снова стоны, она не слышит наших вопросов. Будто не может выбраться из плена этого видения, как не пытается. Стоп, сегодня она закрывала глаза, часто. Но почему? Что происходит? «Эдвард, где ты, разве ты не слышишь как ей плохо?»
По лестнице, не спеша, с виноватым выражением лица спускался Эдвард. Ну наконец-то!– зашипела Роуз. Все обитатели дома уставились на него. Все, даже она. Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, о чем все его спрашивали. Элис прекратила стонать, а Эдвард помрачнел, глядя в упор на нее. Что ей угрожает? Что плохого с ней случиться?
Эдвард замер на середине лестницы, охваченный злостью и напряжением, застыл словно статуя, с каменной маской вместо лица. Медленно перевел взгляд на брата. Убийственно равнодушное выражение лица.
Высвободив руку, Элис быстро вскочила с дивана и забилась в самый дальний угол комнаты. Повернувшись спиной ко всем, ссутулившись, закрыв лицо руками, как будто плакала. Стыд, смущение, жалость, отвращение и чувство вины сокрушали ее точеную фигурку. Он ринулся было к ней, но она упреждающе зарычала, слегка повернув голову, но не отнимая рук от лица. Она угрожала? Ему? Впервые со дня их знакомства… Все снова испытали шок.
– Кто-нибудь, наконец, объяснит какого черта происходит? – не выдержал Эммет.
– Эммет, пожалуйста. – тихо прошептала деликатная Эсми, Карлайл держал ее за руку, а она с беспокойством смотрела на своего любимого сына. Остальные теперь переводили взгляд то на Элис, то на Эдварда, то на него.
– Это касается только Элис, и если захочет…– он помедлил, – она расскажет сама – нарочито медленно проговаривая слова, закончил Эдвард и стремительно убежал к себе. Хлопнула и задребезжала стеклянная дверь.

Эпизод 8. Точка невозврата.
Спустя неопределенное количество дней.

Рояль пел чисто, настройка была идеальной. Да – это восхитительный способ забыться. Только растворяясь в этих звуках, я могу трезво рассуждать и взглянуть на сложившуюся ситуацию, осмыслить ее. Элис сводила меня с ума, мучила меня страстью и терзала угрызениями совести. То она мечтает обо мне, то сгорает от чувства стыда и вины перед Джаспером, просит у меня прощения. То преследует, то убегает. Я чувствовал себя виноватым перед Джаспером, не контактировал с ним.
Все члены семьи стали вдруг ужасно назойливы, словно сговорившись! Каждый считал своим долгом подойти и ненавязчиво, как им казалось, поинтересоваться, что происходит, не хочу ли я поговорить. Психологи тоже мне!
Джаспера не провести, как бы не старался я скрыть свое напряжение и неловкость, он чувствовал это. Почему я веду себя так, будто что-то постыдное совершил? Да, мы согрешили, но лишь мысленно. Кого я обманываю? Хорошо, тот поцелуй, нет, надо быть честным до конца, те поцелуи…Но ведь ничего больше не было! Зато теперь я знаю, что целуюсь неплохо, а Элис отлично целуется…
Теперь я уже значительно лучше сдерживаюсь. Мы избегали друг друга время от времени. Это пошло на пользу, нам обоим, я надеюсь. Но мне не хватает общения с ней, мы ведь все-таки друзья…ну, или были друзьями. Нет, нельзя к ней приближаться, нельзя говорить.
Хорошо, что здесь мой рояль стоит в отдельной комнате. В последние дни я здесь просто поселился. Это словно мой маленький мирок, закрытый от всего света. Мой кокон, нет, мой саркофаг, мой склеп, мое подземелье. Я играл все, что приходило мне в голову, полностью растворяясь в звуках, наслаждаясь собственной игрой и произведениями великих.
«Не знала, что можно соблазнять игрой на рояле!»– маленькая Элис появилась в дверях. Я растерялся, от неожиданности и провокационной реплики, от ее появления.
«Зачем ты звал меня?» – она закрыла дверь и вплотную подошла к роялю.
– Я не понимаю о чем ты. – я, действительно, не понимал. «Тогда может объяснишь, зачем ты уже пятый раз играешь вариации на тему «Колыбельной» Гершвина?». Да, точно и, правда, зачем?
– Сам не знаю.
– Я так и думала. Просто позавидовала твоей способности забыться и неудачно пошутила. Давай с начала! Summertime and the livin’is easy…– запела она и я стал ей аккомпанировать. Теперь она придумывала вариации, а я следовал за ее голосом. Это было как раньше: мы наслаждались музыкой, и нам было спокойно и хорошо рядом друг с другом. Мы оба в восторге закрыли глаза. Ее мысли полны покоя и музыки.
Крышка едва скрипнув опустилась, тихий шорох платья. Я открыл глаза и увидел, что она удобно устроилась на крышке с более изогнутой стороны. Она была в легком летнем платье из которого, торчали, завязанные на шее, бретельки от купальника. Она сидела, обхватив руками колено, запрокинув голову назад. Волосы, уложенные в высокую прическу, не прячут восхитительную шею, глаза по-прежнему закрыты. Колыбельная плавно близилась к концу, и покой постепенно покидал меня как песчинки из верхней секции песочных часов. Я закончил игру, ожидая ее дальнейших действий. Она молчала, а я любовался ею, осматривая ее.
– Может что-то более динамичное? Что-то более определенное? Как насчет Уеббера? Призрак Оперы! – задорно прозвучал звонкий голосок.
Я удивился, но решил доставить ей удовольствие, но, распахнув свои красивые глаза, она быстро остановила мое исполнение основной темы мюзикла. «Нет, не эту! Я хочу одну из последних арий ‘The point of no return”!». Не знаю, что повлияло на меня больше, настойчиво требовательный голос или два черных омута, в обрамлении длинных ресниц. Она отпустила колено, руки отвела за спину, оперлась на них, слегка выгнув спину.
– Я не очень ее помню, давай что-нибудь другое. – индульгенция от совести.
– Неееет. Я напомню тебе. – хитро улыбнувшись, мысленно замурлыкала мотив.
Колени. Обнаженные колени. От ее новой позы, платье слегка задралось, оголяя бледную кожу бедер. Не думать! НЕЛЬЗЯ ДУМАТЬ! Не думать о прикосновении к ней НЕВОЗМОЖНО! Нет! Хватит смотреть! Я взглянул в лицо, зацепившись о темный взгляд. Позже чем нужно было, опустил взгляд, и уставился на свои пальцы. «Ты будешь петь или нет?» – черт, только сейчас вспомнил, что там первая партия мужская.
– Нет, я …–охрип?—нет, не буду – прозвучало очень неуверенно. «Тогда я начну, со второго куплета.You have brought me…»
Полосатый узор чашечек купальника проступал сквозь плотно прилегающую ткань кремового, на тонких лямках летнего платья. Какие красивые у нее плечи! Левое плечико, правая ключица…Хочу распустить ее волосы!
In my mind,
I've already imagined
Our bodies entwining,
Defenceless and silent –
And now I'm here with you:
No second thoughts,
I've decided,
Decided…
Past the point of no return…
Колени раздвинулись шире. Что она со мной делает?! В голове лишь слова песни. Не могу оторвать от нее глаз. Не могу просто смотреть! Сидеть так неудобно. Искусительница, зачем она так откровенно меня соблазняет.
Past all thought of right or wrong –
One final question:
How long should we two wait,
Before we're one…?
«Эдвард!» – перестала петь. Гладкие яркие губы приоткрылись. Да. Я помню это выражение лица. Она действительно думает о том, о чем поет…Я обхватил ее за талию, встав меду ее широко разведенных ног, и жадно захватил ее губы, раньше, чем крышка опустилась на клавиатуру. Она тут же обняла меня ногами, а руки проворно скользнули под футболку. «Никаких следов!» Руки вдруг зажили своей собственной жизнью. Я спустил тонкие лямки платья, нежно поглаживая ее левое плечико одной рукой. «Ты знаешь?», другая рука потянула вниз молнию, на спине, освобождая ее от ненужного платья. Мы прервали поцелуй, лишь для того, чтобы снять с меня футболку. Решив не тратить время на завязки, я просто приподнял чашечки выше груди. Губы начали исследовать ее потрясающее тело. Стоны наслаждения срывались с губ Элис, когда я целовал ее ключицы, одновременно лаская грудь одной рукой. Вторая отодвигала подол, скользя по ее бедру. Она гладила мои плечи, спину, торс, пресс. ЧЕРТ! Я не смог сдержать рычания, когда ее пальчики скользнули вдоль ширинки. Пряжка расстегнулась сама собой.
«Сядь!» почти приказала она. Придерживая ее за ягодицы, я сел на свое прежнее место и опустил ее на себя. Ноги снова сомкнулись на моей талии. Поцелуи стали просто неистовыми, почти грубыми, мы словно не могли насытиться, как два оголодавших зверя. Ее руки творили что-то невообразимое с моим телом. Они словно были везде, их прикосновения дразнили, горячили, распаляли меня еще больше. Тело нещадно требовало разрядки. Мои руки, забравшись под задранный подол, нашли маленький клочок ткани, прикрывавший ее ягодицы! Почему? Почему НЕЛЬЗЯ просто взять и разорвать их! Никаких следов!!!
Она поставила локти, на крышку рояли, изогнувшись мне навстречу, открывая потрясающий вид. Мои руки тут же проникли за края ее бикини, отодвигая их в строну, чтобы приблизиться к главной цели. Ее руки уже справились с застежками моих брюк и белья. Мы оба стремились к соитию с непреодолимой силой.

– Гарвард? – Роуз шокировано уставилась на письмо, переданное мужем. – Эммет, ты что посылал документы? Мы же не собирались уезжать еще пару лет.
– Роуз, какой Гарвард? Обидно даже! Самой не смешно?! Наверняка, это Эдварду прислали. Он же тоже в этом году закончил.
– Да, наверное, пойду узнаю. Он, кажется, перестал, наконец, насиловать рояль.
– Смотри осторожнее, вдруг он, поломав всю мебель в доме, решил теперь на семью бросаться! Ты же знаешь, он такой дикий в последнее время. Даже на нас с тобой ворчать перестал. Только громыхает на своем рояле. Странно это.
– Да уж. Март-то вроде давно прошел, с чего это обострение? Ну сейчас может все и выясниться! Я пойду, спрошу, а ты помоги Джасу с разгрузкой мебели, только не расставляйте без Элис!
– А где она? – спросил из-за спинки кресла Джаспер, но Розалии уже скрылась за поворотом.

Опять? Нет! Ну, сколько можно! Почему?! Порычав: «Роуз!» я отстранился от Элис и быстро подобрал футболку с пола, натянул на себя. Элис соскочила с меня и поправила свой купальник. Мы не успели застегнуть молнии, когда в дверях показалась сетстра-блондинка. Я тут же сделал вид, что помогаю Элис застегнуть молнию, которую заело, она же быстро прикрыла меня своим подолом, и молниеносно, но незаметно, как она одна могла, застегнула мои брюки.
– Ну вот все в порядке! – почти прошипел я.
– Спасибо, Эдвард! – нарочито громко, специально для Роуз ответила Элис.
«Хм, чем это вы тут занимались? Такие растрепанные оба…»
– Хм, я помешала? «К чему был этот спектакль?»
– Нет, что ты, мы просто немного попели и разговорились. А Эм и Джас уже вернулись.
– Да, они разгружают мебель. – Роуз многозначительно на меня посмотрела.
– Тогда я, пожалуй, присоединюсь к ним. – я постарался обойти рояль, стараясь скрыть свое возбуждение. Неудачная попытка улизнуть. Роуз остановила мой маневр.
– Нет, они прекрасно справятся одни, у нас к тебе вопрос. «И не надо делать такое выражение лица! Я тебя не о сексе спрашивать собираюсь!» Эм и Джас получили сообщение, что нам на абонентский ящик пришло письмо и заскочили на почту. Вот ответ из Гарварда.
– Это не мне! Я не посылал документы – я и так раздражен, не надо шутить.
– Конверт адресован Э.Каллену, и я уже выяснила, что оно не для Эммета.
– Но я не посылал туда ничего! – прорычал я. Это уже переходит всякие границы.
– Ты знаешь еще кого-нибудь с такими инициалами?
– Это не ты… это Карлайл. – тихо сказала Элис, первый раз подав голос за время разговора.
Я опешил. Карлайл решил отправить меня в Гарвард, ничего мне не сказав? Решив за меня? Гнев закипал, с бешеной скоростью распространяясь по телу. Она уже успела снова собрать волосы, открыв шею. Никаких следов! Черт возьми, никаких следов! Только запах….
– Как? Как он мог? Ты знала? – спросил я у Элис.
– Нет, я не знала, просто он скоро позвонит и все расскажет тебе сам. «Прости, просто я старалась не думать о тебе в последние дни и не видела твоего будущего». Она виновато смотрела на меня.
– Но я не собирался ехать в Гарвард! И я не поеду! – взорвался я. Тем более сейчас…
Элис, грустно улыбнувшись, помотала головой. Громко захрустели ножки рояля, корпус с диким гулом рухнул, круша паркет, звук хлопнувшей двери за моей спиной.

ЧАСТЬ 3