Глава 8.
BPOV
Я волновалась за своего супруга. Прошло три дня с тех пор, как Виктория была «зарыта» в пространстве. Эдвард был подавлен, зол и спокоен. Он говорил очень тихо. Его мысленное общение со мной почти прекратилось. Единственное, на чем он был сосредоточен, — Виктория и маскировочное устройство. Попыталась поговорить с ним, дать ему успокоение, но он отказал мне. Отказался прикоснуться ко мне или позволить прикоснуться к нему. Я знала, что ему физически больно от полученных травм наряду с эмоциональной стеной, которую он выставил между нами. Мне было так больно, как и ему.
Если не больше.
На утро четвертого дня нашего психического и эмоционального разделения, я отправилась на поиски Роуз. Она вышла за него замуж раньше. Это не то же самое, что связь, которая соединила наши души. Пожалуй, она сможет дать мне некоторое представление о его настроении. Нашла ее в императорском училище, сканирующей моего брата, пока он работал со своим наставником.
Роуз почувствовала меня, посылая мягкую улыбку. Ее истинные эмоции были скрыты, но я знала, что она меня чувствует. Беспокойство четко запечатлелось в ее золотых глазах.
— Думаю, что у меня, возможно, есть решение для Каранеля от повреждения мозга из-за недостатка кислорода. Однако это может привести к изменениям его личности. Никто не знает, пока мы не начнем процедуру...
— Не хочу потерять брата, — сказала я, глядя на него, счастливо улыбающегося своему воспитателю. — У него может быть задержка в развитии и ум ребенка, но он милый и любящий, и не хочу его потерять.
— Позволь мне провести дополнительные исследования. Я хотела бы выяснить возможный побочный эффект изменения личности, — сказала Роуз, закрывая трикодер. — Теперь, ты очень страдаешь и, кажется, смущена. Дай угадаю, эмо Эдвард?
— Эмо Эдвард? — спросила я. Мой переводчик, видимо, не сработал. Я не поняла термин, который она использовала, чтобы назвать моего супруга.
— Он возвел стены и похоронил себя в работе, избегая чувства, — сказала Роуз с невозмутимым видом. — Слушай, Белла, Эдвард воспринимает работу слишком серьезно, и это включает в себя безопасность экипажа. Он, вероятно, винит себя в смерти Виктории, хотя это была ужасающая реакция на нервно-паралитический газ, который был закачан в комнату. Любит брать над всем контроль. Все должно быть на своем месте или он – абсолютный беспорядок. Прошлый месяц был тяжелым для него, он претерпел большие изменения.

— Что могу сделать? Ненавижу видеть его таким. Скучаю по супругу, — сказала я, мое сердце разбивалось. — Хотя мы рядом, между нами огромный эмоциональный барьер.
— Ему нужен пинок под зад, — проворчала Роуз. Ее лицо смягчилось. — Он должен вернуть себе контроль. Ты можешь помочь с этим. Сегодня повеселись с ним.
— Не уверена, что понимаю тебя, — я нахмурилась.
— Во-первых, нужно взять контроль над ним. Попроси его встретиться на ужине и следовать твоим правилам, — Роуз хитро улыбнулась. — Попробуй. Дай мне знать о том, что произойдет.
Нахмурила лоб, смущаясь ее предложению. Она знала его дольше, чем я, но предложение казалось почти неправильным.
— Подумаю об этом, — сказала я. — Любые другие предложения, если это не сработает?
— Время, — вздохнула Роуз. — Эдвард переживет, но это был первый раз, когда потерял члена экипажа во время того, как стал капитаном. Одно дело – терять одного члена экипажа, который был коллегой, но Эдвард чувствует личную ответственность за каждого человека на борту судна. Я догадываюсь, что он чувствует себя неудачником прямо сейчас, ненавидит за то, что произошло.
— Если кто и должен винить себя, это я. Если бы не обратилась к Федерации и не получила бы связь с ними из-за нашего конфликта с алфансами, ничего этого бы не случилось, — сопела я, мое тело дрожало в агонии оттого, что отдалилась от супруга и принимала его боль, как собственную.
— Если бы не связалась с Федерацией, ты бы не встретила Эдварда, — тихо сказала Роуз. Я бросила взгляд нал'рак (п/п: радужный мрамор, похожий на травертин и гранит. Необыкновенно дорогой в Форксе). Это было правдой. Роуз взяла меня за руку, сжимая ее нежно.
— Несмотря на его отвращение к себе, я все еще могу почувствовать его любовь и обожание к тебе, Белла. Знаю, что ты можешь чувствовать это. Поговори с ним. Он не может быть один. Он нездоров. Я надеюсь, что сможешь убрать это хмурое выражение с его лица.
— Ты знаешь, где он сейчас? — спросила я. — Эдвард на «вольво»? Не чувствую его на поверхности.
— Думаю, что он на «Интерпрайде», работает над расшифровкой технологии маскировки с капитаном Дейта и командиром Вольтури. Она похлопала по своему коммуникатору.
— Хейл вызывает Каллена.
— Капитан Каллен, — последовал грубый голос моего измученного супруга.
— Сэр, у Куннана есть еще один обезболивающий укол, но это может сделать вас сонливым. Вы нужны нам, чтобы вернуться на поверхность, — солгала Роуз.
— Я в порядке, Роуз, — коротко сказал Эдвард.
— Эдвард, я не хочу отстранять тебя, — пожурила Роуз. — Ты перенапрягаешься. Технически ты должен быть на больничном, но твоя ленивая задница...
— Отлично! Буду в транспортерной через десять минут, — вздохнул Эдвард.
— Нет, сейчас, — утверждала Роуз. — Если ты не появишься в императорском дворце через тридцать секунд, я освобожу тебя от обязанностей и буду держать в императорских покоях. Измученное тело Эдварда появилось на поверхности, хмурясь на своего главного врача. Его зеленые глаза не обладали обычным блеском. Он казался более худощавым и сгорбившимся.
— Я здесь. Вы счастливы?
— Нет, — Роуз фыркнула. — Эдвард, я говорю это как друг и врач. Ты выглядишь, как дерьмо. Послушай, освобождаешься от обязанностей до дальнейшего уведомления. Когда ты сможешь поесть без рвоты и не будешь выглядеть, как сраный ходячий скелет, я позволю тебе вернуться к работе.
Она похлопала по коммуникатору: — Хейл на «вольво». Компьютер, ограничь доступ к файлам на компьютере для капитана Эдварда Каллена. Медицинское основание Хейл. Дельта-Омега-три-семь.
— Розали! — зарычал Эдвард. — Я не могу не работать. Должен...
— Так лучше. Что хорошего дашь экипажу сейчас? — пробормотала Роуз. — Буду обследовать тебя каждые четыре дня. Ты должен оставаться на поверхности.
Она выгнула бровь, бросая вызов Эдварду, ослушаться ее медицинских рекомендаций.
— Хейл к Райли, одну на борт.
— Готовы, доктор? — спросил Райли через коммуникатор.
— Да, сэр, — ответила Розали и пропала.
Руки Эдварда сжались, когда он посмотрел на то место, где стояла Роуз. Его мысли были в беспорядке от разочарования, гнева и отчаяния. Переведя на меня взгляд, он нахмурился. Я скрестила руки, насупившись в ответ. Да, супруг был болен и глубоко опечален потерей друга. Он должен знать, что не может отталкивать меня. Я люблю его, невзирая на ошибки.
Даже если это не было ошибкой.
Он был болен актом войны.
Трусостью отравления всех на этом заброшенном судне.
Очень похоже на любого алфанса, которого когда-либо встречала. Они были резкими, тупыми и готовыми к сражению. Новая тактика была скрытой и смертельной, они наживались на нашей уязвимости. Вызывали раскол среди народа. Породили разрыв между супругом и мной.
В нем я нашла свою вторую половину, часть своей души. После смерти матери и гибели отца в бою, я чувствовала себя по-настоящему живой, когда была с ним. Эдвард успокаивал и любил меня по-своему. Сейчас? Он подавлял эти чувства, и это убивало меня. Он сделал шаг ко мне, морщась от боли. Газ почти вышел из его организма, но были моменты, когда он причинял ему много боли. Те моменты были немногочисленными и далекими, но для меня было мучением смотреть на его страдания. Он был сильным и гордым. Увидев его хватку к тому, что было ближе к нему и попытку удержать свой вес, я бросилась к нему, придерживая за руку. Он не убрал ее, как раньше. Вместо этого он схватил мое запястье, когда упал на колени. Его блок на чувствах спал и жгучая боль, которую испытал, чуть было не сбила меня с ног. Он испытывал ее, возможно, в десятикратном размере, может быть, даже больше.
— Те-ани (п/б: любимый), я здесь, — сказала, мягко укладывая его на пол. — Никуда не уйду.
— Просто, когда думаю, что мне лучше, боль возвращается,— застонал он, тяжело дыша, пот струился по его лицу.
— Ты хочешь пойти в наши апартаменты и полежать в ванне? — спросила я в надежде успокоить его больное тело. Он прорычал смиренно, фильтруя гнев в нашей связи. — Не злись на меня. Это единственное, что успокаивает твою боль.
—Учитывая, что я не годен для службы, думаю, что это все, что могу сделать, — фыркнул он насмешливо.
— Эдвард, остановись, — огрызнулась я. — Знаю, что тебе больно, но своими укусами не сможешь вернуть Викторию или прекратить нападки алфансов. Мы являемся командой. Ты болен, но никогда не думал, что и мне больно?
Он посмотрел на меня, его зеленые глаза потускнели. Стыд переполнил сознание, и он мысленно ругал себя, неуверенность пала перед нами, как мокрое одеяло. Я встала, моя маска безразличия скользнула по лицу. Я любила его. Он был моей второй половинкой, но ему нужно понять, что он не один в своей боли, как в физической, так и эмоциональной.
— Я собираюсь остаться с братом. Ты должен разыскать Куннана для очередной инъекции, а затем встретиться со мной на ужине. Нам многое нужно обсудить.
Он вздрогнул от резкости моего тона. Встал на ноги и медленно вышел из императорского училища, его сердце запиналось в ребрах. Я подавила слезы и печаль, повернулась на пятках и присоединилась к Каранелю в классе. Мне нужен брат. Независимо от того, какие плохие вещи были совершены, ему всегда удавалось заставить меня улыбнуться и дать теплые объятия, временно стирая плохое в нашей ситуации с алфансами. И теперь разрыв между супругом и мной.

Провела день с братом, играя и смеясь с ним. Его наставник был рад, что я присоединилась к ним, поскольку Каранель отвлекался на все, что происходило рядом. Мы поработали над его математическими навыками, гражданским правом и закончили головоломками, с которыми боролся брат. В конце дня Каранель захотел присоединиться ко мне за ужином, но я отослала его со своим воспитателем на ужин с Мэрэлис. Мне нужно немного личного времени для разговора с подругой, но сначала хотела поговорить с советником Маркусом. Мне нужно узнать насколько наши отношения с ти-атии (п/б: душой) изношены.
Позвонив в дверь, я была встречена одним из его детей. Она провела меня в кабинет Маркуса, где он читал один из древних текстов о нашей истории. Он работал в тесном контакте с матерью и сестрой Эдварда, пытаясь разгадать загадку о том, кто первым напал: алфансы или сигнарианцы.
— Императрица, — Маркус усмехнулся, закрывая книгу. Посмотрев на меня, оценив, его улыбка сразу спала. — Вам очень больно, дитя. Что такое?
— Эдвард винит себя за то, что произошло на борту алфанского судна. Он закрылся и отбросил все прочь, включая меня, — засопела я, присев на одно из стульев. — Насколько все плохо?
— Если вы все не восстановите в ближайшее время, то оба потерпите неудачу, — сказал Маркус, садясь напротив и взяв мои руки. — Я знаю, что он, должно быть, скорбит о случившемся, но не может находиться вдали от тебя.
— Я не понимаю Эдварда. Его мысли по большей части закрыты от меня, наполнены гневом, болью и разочарованием. Он не такой, каким его когда-то встретила. Разговаривала с Роуз, она сказала, что его нужно взять под контроль, чтобы вытащить из этого... что бы это ни было. Он так привык командовать и все контролировать, и был шокирован, когда это забрали у него. Наш брак был ошибкой? Это все из-за меня?
— Нирабелла, нет, — успокаивал Маркус, поглаживая мое лицо. — Я видел его. Чувствовал его. Связь была интенсивной, внезапной и всеобъемлющей. Он отвык от того, что чувствует. Вы должны вернуть контроль над связью. Как уже сказал, если ты или супруг не исцелите вашу связь, то оба начнете исчезать. Вы медленно сойдете с ума, и это не будет полезно для вас обоих, вы будете потеряны. Каранелю достанется власть, и Норекс возьмет на себя контроль над твоим братом.
— Мы не можем этого допустить, — зарычала я. — Эдвард, и его первый офицер, Джаспер, считают, что Норекс приложил руку к снятию щитов в колонии.
— Он находился под стражей. Не мог, — Маркус нахмурился.
— Возможно, у него был сообщник, — пожала я плечами. — Не доверяю Норексу.
— Этого никогда не было, Нирабелла, — невозмутимо сказал Маркус. — Опять же ты всегда хорошо разбиралась в людях. Если тебе кто-то не нравится, им не стоит этого знать. Ты так похожа на своего отца, — встал Маркус, наливая камуу, крепкий ликер, нам обоим. Мы потягивали его, я вздохнула. — Императрица, думаю, что было бы лучше для вас и супруга отправиться куда-нибудь за Имперский город. Возьмите его в свой родной дом, подальше от всего этого. Это достаточно далеко, там вы сможете исцелиться, но достаточно близко, чтобы мы смогли доставить вас обратно, если это понадобится.
— Думаете, это разумно? — спросила я. — Не хочу, чтобы мои люди решили, что мы действуем как трусы.
— Нирабелла, вы действуете чинно и сильно. Вы провели для семей колонистов погребальную церемонию. Теперь пришло время для вас с Эдвардом. Организую транспорт, чтобы доставить вас в Шиш.
— Мы уезжаем завтра утром. Эдвард вспылит, вероятно, — сказала я, вставая и разглаживая платье. — Спасибо, Маркус. Ценю ваши советы.
— С удовольствием, императрица, — ответил он, с торжественным кивком головы. Я мягко улыбнулась, выходя из своей комнаты в северном крыле дворца. На обратном пути в номер попросила повара доставить наши блюда в столовую через час. Еду попросила мягкую, но наполненную протеином. Возвращаясь в комнату, я обнаружила Эдварда на диване, держащем в руках планшет, тихо посапывал. Он был одет в гражданскую одежду свободного кроя и удобную. Аккуратно подошла к дивану, накрыла его одеялом, прежде чем прошла в спальню, чтобы переодеться во что-то менее формальное.
Позволила Эдварду поспать, пока еда была не доставлена кухонным персоналом. Привела их в столовую, попросила не шуметь и поблагодарила, когда они покинули комнату. Сидя на диване, я смахнула волосы со лба и накрыла ладонью его щеку. Розовая кожа была теплой, челюсть была закрыта щетиной.
— Проснись, те-ани,— проворковала я. Лицо поморщилось, и он моргнул несколько раз. Нефритовые глаза были расфокусированы, мысли скомканы. — У меня есть обед для нас.
— Не голоден, — сказал он грубо.
— Эдвард, ты так похудел. Тебе нужно поесть, — пожурила я мягко. Он сел, кряхтя, переместился. — Это пресное питание с большим количеством белка. Поможет тебе восстановить свои потери в мышцах.
— Я не хочу есть, потому что проснулся в медотсеке, — сказал Эдвард, подняв ноги вверх и положив щеку на колени. — Еда причиняет мне дискомфорт.
—Tе-ани,, пожалуйста? — умоляла я. Морща нос, он кивнул и встал, пошатываясь. В столовой мы сели, начала прислуживать ему. Держала тарелку для Эдварда, из-за тошноты он был слаб, а на ней было много мяса. Мы начали есть. Единственный звук, который я слышала, стук наших приборов по тарелке. Тишина была почти невыносимой. Разбив ее, опустила вилку вниз. — Разговаривала с Маркусом сегодня после того, как провела день с Каранелем.
Эдвард посмотрел на меня: — О?
— Наша связь, — сказала я. — Наша связь. Он сказал, что с ней все плохо.
— Что это значит? — спросил Эдвард.
— Если мы не восстановимся, произойдут сбои. Мы будем сходить с ума... «Мы умрем», — закончила я мысленно. — Знаю, что ты борешься с собой. Мы не можем потерять то, что имеем.Ти-ан махну те-атииса-ахари. Ты чувствуешь это?
— Конечно, — прошептал Эдвард. — Я чувствую,— глаза закрылись, одна одинокая слеза выскользнула. — Провал. Сочетание потери Виктории и эта реакция на газ ухудшила мои опасения.
— Знаю, я оттолкнул тебя, Белла. Я мудак, — он заворчал. — Ненавижу себя так чувствовать: слабость, усталость, злость и страх. Никогда не видел смерть члена экипажа и подобное ранение за всю свою жизнь. Худшее, что чувствовал, это сломал руку, когда мне было девять. В течение четырех часов находился в агонии, пока кость не была вправлена, — он выдохнул, оттолкнул свой недоеденный ужин и вышел. — Этот газ сломал каждую кость в теле.
— Эдвард, я чувствовала это, — пояснила я, беря его за руку. — Ну, вроде. Через нашу связь, что очевидно, ослабилась, почувствовала твою боль.
— Что мы можем сделать, чтобы исправить эту проблему? Ослабленную связь? — спросил Эдвард.
Фыркая, я покраснела, мои пятна загорелись: — Совокупление, — ответила я. — Однако с твоими травмами это невозможно. Еще нет.
— Я не полностью разбит, — надулся Эдвард.
Я выгнула бровь: — Знаю, что мы занимались любовью в ванной на «вольво», но как уже сказала, это связь. Мы должны воссоединиться, как сделали это после нашей церемонии брака. Это подводит меня к тому, что мы сделаем завтра.
— Что? — спросил Эдвард.
— Мы покидаем столицу. Ты и я едем в дом моей семьи в Шиш. Он располагается вдоль Южного хребта океанаРенин, — сказала я. — Это будет только для нас двоих. Это достаточно далеко, чтобы смогли восстановить то, что мы потеряли за время разрыва, но достаточно близко, чтобы мы смогли транспортироваться сюда, если понадобится.
Мысли Эдварда находились в противоречии. Он знал, что нужно, чтобы разжечь наш костер. Но ненавидел то, что убегал, прятался от боли, которую испытывал после потери тактического офицера. Вызов в том, что Роуз говорила мне, я выгнула бровь и уставилась на него.
— И это не просьба, Эдвард. Мы едем и точка. Будь готов, отправимся днем.

На следующий день рано утром нас ждал транспорт. Мы расположились в пассажирском отсеке, в то время как экипаж занял свои предполетные места. Эдвард молчал, он находился в отставке и грустил. Мы не разговаривали после ужина, спали отдельно, я так решила. Я ненавидела каждую минуту этого. Не хотела ничего так сильно, как свернуться у его теплого тела и спать днями, но расстояние убивало меня.
Он испытывал физическую боль. Моя же была эмоциональной. Придется поправить нашу связь.
— Император, императрица, мы готовы к отправлению, — сказал капитан транспортного судна.
— Как только вы будете готовы, капитан, — ответила я. Он кивнул и двигатель взревел. Плавно судно оторвалось от земли, и мы воспарили над океаном Ренин, двигаясь вдоль береговой линии на протяжении трех часов. Через два часа мы пересекли канал Нерак и повернули на юг, приземляясь на посадочную площадку на западной границе дома моей семьи в Шиш.
— Вам нужна помощь с багажом, императрица? — спросил капитан.
— Мы будем в порядке, — отреагировала я. — Спасибо за безопасный полет.
— Пожалуйста, императрица. Когда вы захотите вернуться, просто свяжитесь с советником Маркусом, — добавил он. Я кивнула, посылая ему знак благодарности, мы высадились на землю. Стояли на площадке, пока судно не взлетело и не улетело, направляясь на север, в столицу.
— Довольно тепло, — сказал Эдвард, снимая куртку. — Почти как на Земле, в тропиках.
— Нам повезло. У нас не бывает холодного времени года, как на других планетах. Самое крутое место в Имперском городе и относительно более теплое по сравнению с Землей или даже Лапуш, — пояснила я. — Ты голоден? Попросила нашего смотрителя заполнить кухню едой и вещами, которые могут понадобиться во время пребывания.
— Немного, — Эдвард пожал плечами, подняв обе сумки и закинув их на плечо. — Насколько мы здесь?
— Настолько, насколько потребуется, — ответила я загадочно. — Разговаривала с Роуз, и она сказала, что тебе давно пора в отпуск. Мы на отдыхе, пока не позовут в столицу.
— Должен был допросить Норекса с Джаспером, — сказал Эдвард.
— Это может подождать. Дядя останется в камере до тех пор, пока мы не вернемся, Эдвард. Не доверяю ему. И никогда не доверяла, — надавила я. — Теперь давай устроимся в доме.
Мы прошли небольшое расстояние до дома, где провела большую часть детства. От моих ладоней дверь открылась. Эдвард присвистнул, когда увидел внутреннее убранство дома. Оно было совершенно белым, но выглядело обжитым. Провела Эдварда на второй этаж, где была расположена спальня.
— Это комната родителей, — объяснила я, пока он ставил сумки на стул в углу. — Моя комната не подойдет, так как спала в ней, пока была ребенком. Нам не подойдет.
— У объятий есть свои плюсы, — пошутил Эдвард, пытаясь разрядить тяжелую обстановку между нами.
— Скучаю по ним, но после выздоровления, может быть они станут комфортными для тебя, — я усмехнулась. — Понимаю, что тут теплее, чем ты предполагал. Если тебе что-нибудь понадобится, легче, например, одежда, ты сможешь заказать ее у этого компьютера. Местный владелец магазина доставит ее.
Проскользнула в гардероб и сняла роскошную одежду, надевая свободное, легкое, перламутрово-синее платье. Это было одно из любимых платьев матери, и каждый раз, когда приезжаю в это место; это первое, что я надеваю. Заплетя волосы, и сняв все императорские украшения, кроме кулона и кольца, вышла обратно в спальню. Эдвард сидел на кровати, запустив руки в волосы.
— Белла, — выдавил он, его глаза встретились с моими. — Ненавижу это, это была моя вина, но я... — он потянулся ко мне. Наша связь заискрила, и я сделала шаг к нему. Его пальцы задели мою ногу, и я бросилась в объятия. Его руки сжали мое тело, и он зарылся носом в шею, глубоко вздыхая. — Никогда не хотел отталкивать тебя, Белла. Никогда. Просто не мог осмыслить все это. Наша связь, эта непрекращающаяся война, Норекс, Алфансы, Виктория и так далее по списку. Я люблю тебя, фиоргхра. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста? Пожалуйста...
Отстранившись, я взяла его лицо в свои руки и посмотрела в его вечнозеленые недра.
— Поцелуй меня, — командовала я, мой голос был мягким и таким нуждающимся. Он не колебался, его рот коснулся моего. Губы были теплыми, гибкими и требовательными. Пальцы запутались в его волосах, когда я удовлетворенно вздохнула, чувствуя исцеление связи, когда наши уста соприкоснулись. Его язык скользнул внутрь, массируя мой. Руки скользили вниз по спине, он притянул меня вплотную к своему телу, сдавив талию. Я повернула голову, углубляя поцелуй, его рот был так сладок на вкус. Мое тело реагировало на близость его тела и силу поцелуя. Наша связь начала действовать.
— Ты мне нужен, Эдвард.
Его рот переместился с моего и проследил пятна.
— Ты не представляешь, как я скучал, Белла. Я идиот. Пожалуйста, позволь мне любить тебя.
Он взял мое лицо в свои руки, его глаза были кающимися и невероятно грустными. Мягко улыбнулась, потянувшись, расстегнула платье. Стягивая с тела, я сняла его и отбросила на пол, обнажая тело. Его глаза потемнели, когда он увидел меня. Облизывая губы, руки пропутешествовали вверх и вниз по моей голой спине, остановившись на заднице. Следила за его красивым лицом. Глаза трепетали, будучи закрытыми, вздыхая, он прижал свою щеку к моей руке.
Вдруг возникло желание, чтобы он оказался во мне и никогда не выходил. Смиренно рыча, я разорвала его рубашку и прижала обратно к кровати. Мои губы разбивались об его, жадно целовала. Он пытался коснуться меня, но я держала его руки над головой. Возможно, он нуждался во мне, но нуждаюсь в нем больше. Губы скользили по его гладкой челюсти и вниз по шее. Проводя руками по волосам, вдоль тела, я чувствовала теплое и сильное тело. Съехала вниз, на пол, чтобы быстро снять штаны, делая с ними почти то же самое, что и с рубашкой. Он начал протестовать, но я была уже на коленях. Я поцеловала бедра, вразумляя его. — Это не для тебя. Это для меня, мне нужно попробовать тебя на вкус. Наслаждайся этим.
Он застонал, наблюдая за мной с напряженным вниманием. Его возбуждение было тяжелым и стояло в полной готовности, увеличившись в размере в три раза. Кожа была гладкой и розовой, а головка чуть темнее, темно-бордовая. Используя свой язык, я проследила голубые вены на его мужественности. Эдвард вздрогнул, и мысли взорвались словами, которых я не знала, наверное, это были ругательства на английском языке.
— Дерьмо! — сплюнул Эдвард, когда рухнул на кровать, тяжело дыша.
— Что такое? — спросила я, карабкаясь на матрас и нервно заламывая руки.
— Вспылил. Ты можешь принести гипоспрей из моей сумки? — выдохнул он. Я подошла к сумке и нашла коробочку. Открыв ее, я подошла к Эдварду и помогла ему принять лекарство. Он с трудом поднялся, принимая его из моих рук и прижимая гипоспрей к горлу. В течение нескольких мгновений дыхание урегулировалось и лицо разгладилось. Он положил гипоспрей на тумбочку и потянулся ко мне. Перетащив на колени, он посмотрел мне в глаза.
— На чем мы остановились?
— Не хочу причинять тебе еще больше боли, — сопела я.
— Я в порядке, и так будет, по крайней мере, три часа, — сказал он, его голос был грубым и глубоким. — Ощущение тебя, прикосновения к тебе… ты мне нужна. Ты нуждаешься во мне. Моя боль, которую я почувствовал – была боль от того происшествия, не из-за тебя. Ты – мое чудесное лекарство.
Он глубоко поцеловал меня, прижимая к своей мужественности. Лениво двинула бедрами, прежде чем толкнула его обратно на кровать.
— Попробую тебя на вкус, — промурлыкала я, забирая его твердость внутрь моего рта. В глазах потемнело, когда он смотрел на меня сверху вниз, смакующую и поклоняющуюся ему. Спустя пару мгновений тело Эдварда напряглось, освобождение покрыло мое горло. Он мысленно ругал себя за то, что не проследил за собой.
— Как ты себя теперь чувствуешь?
— Удивительно, но немного неловко, — хмыкнул он. — Это чувствовалось так хорошо, но прошло слишком быстро.
— Твой рот и язык... было ощущение эйфории, когда ты вкусила меня, фиоргхра.
— Моя очередь.
— Эдвард, тебе не нужно беспокоиться обо мне, — сказала я, бледная кожа покрылась теплым румянцем.
— Белла, я чувствую твою боль прямо сейчас. Она пустая и бессмысленная. Хочу это сделать. Хочу заставить эту боль уйти, фиоргхра. Кроме того, нет ничего более эротичного, чем вкушать твой сладкий нектар, — он проворчал, его разум пошатнулся от этой мысли. Нежно поцеловал меня и уложил на подушки в изголовье. После того как я решилась, он провел языком вдоль места за ухом и проследил его до затылка. Я всхлипнула, чувствуя, как мое тело стало более возбужденным. Оборачивая губы вокруг соска, он скользнул рукой между моих ног.
— Такая мокрая, Нирабелла. Кто делает тебя такой мокрой?
— Ты, — я запнулась, наблюдая за тем, как он кусает мой сосок. Я развела ноги шире, давая ему больше доступа. Он нажал двумя пальцами внутрь меня, кружа большим пальцем по чувствительному комку нервов у входа в женственность. Трогая тело, Эдвард, наконец, устроился между ног, губы были в миллиметрах от моей женственности. Зеленые глаза двигались по телу, пока он медленно дотрагивался до меня. Пальцы запутались в его волосах, а я просила, чтобы он вылизал меня.
— Не надо умолять, императрица. Я дам вам то, что нужно. То, что ты захочешь,— ответил он мысленно, водя носом по внутренней стороне бедра. С открытым ртом водил по ноге, пока, наконец, язык не прошелся вдоль женственности. Я застонала, прижимая голову обратно на подушки. Его рот двигался с благоговением, медленно, пока он смаковал каждый дюйм тела. Пальцы сжимали складки, пока он подводил меня все ближе и ближе к освобождению. Его мысли уговаривали меня, убеждая отпустить себя. Подобно ему, я не хотела, чтобы эти чувства, которые испытывала, остановились. Было больно так долго. Чувство удовольствия стало самой сладкой пыткой.
Тепло начало расти внутри меня. Ахнула от того, как замечательно себя чувствовала. Эдвард держал губы на мне, увеличивая движения на бугорке. Тепло усиливалось, оно пульсировало с каждым ударом сердца. Я извивалась и корчилась на кровати. Мои ноги были широко разведены. Но хотелось большего. Отчаянно хотела почувствовать длину Эдварда во мне. Он сказал, что хочет меня попробовать, мой оргазм. Дыша неглубоко, качнула бедрами напротив его рта. Смиренно прорычал, скользя двумя пальцами внутрь меня и двигая ими. От вибрации голоса, движения пальцев, пятен и ощущения языка, всхлипнула от удовольствия. Волна абсолютного счастья и экстаза накатила на меня. Я закричала, хватаясь пальцами за волосы Эдварда, прежде чем опуститься на кровать.
Он поднялся вверх по моему телу, целуя живот, пока не достиг губ. Пожирая ртом, катал нас, пока не лег на спину, а я оказалась на его коленях. Почувствовала новое возбуждение. Он хмыкнул.
— Белла, ты умоляла меня оказаться внутри, пока я трахал тебя своим языком. Мне нужно почувствовать твое тело, обернутое вокруг меня. Пожалуйста, фиогхра. Люби меня.
Отстранилась и уставилась на него. В его глазах был намек на смущение. Он был все еще слаб и не мог взять меня так, как хотел. Я не волновалась. Чувствовала, как наша связь исцеляется с каждым мгновением, когда кожа соприкасается друг с другом. Мягко улыбнулась ему. Используя человеческую фразу, скользнула вниз: — Я люблю тебя, Эдвард.
Его возбуждение заполнило меня, и я почти зарыдала от счастья. Чувствовала, что мои пятна светятся белым светом. Помогая ему сесть, обернула свои руки вокруг его шеи и поцеловала нежно, двигаясь, принимая внутри себя. Руки сжимали меня, помогая двигаться, пока он терял себя в поцелуях. Мы были так близко, что не понимала, где заканчивался он, а где начиналась я.
Слишком быстро чувство экстаза появилось между мной и Эдвардом, он обхватил мое лицо. Его мысли пели о бесконечной любви ко мне и многочисленных извинениях за то, что отталкивал. Приняла их с готовностью, сказав, что он показал мне, что чувствовал в нашей связи. Глубоко поцеловал, а его длина росла внутри. Он глубоко зарычал, умоляя меня отправиться с ним. Я лишь кивнула, царапая ногтями спину, поскольку мышцы ног сжались вокруг него, мое возбуждение отправилось за ним. Эдвард отстранился, смогла увидеть легкое свечение в зеленых глазах. Рот был широко открыт, и он умолял меня освободиться. С глубоким поцелуем мы прошли через край вместе, цепляясь друг за друга, когда его тело с моим наполнилось оргазмом.
Я слегка двинулась, укладывая голову ему на плечо и удовлетворенно вздыхая. Он притянул меня в свои объятия, оставлял мягкие поцелуи в лоб.
— Мне жаль, Белла. Знаю, что... Не должен был никогда отталкивать тебя. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня.
— Уже это сделала, — прошептала я, толкая его на кровать. — То, что испытала, было невероятно больно эмоционально и физически. Ненавидела видеть тебя таким расстроенным и больным. Когда тебе больно, больно и мне.
Нежно поцеловала его пухлые губы. — Теперь отдохни, те-ани.Это было утомительно для тебя, и я не хочу, чтобы ты был больным потом.
— Что будет потом? — спросил он, его глаза потемнели от желания.
— Больше этого, но в бассейне, — я хихикнула.

Мы были одни почти неделю. Эдвард и я занимались любовью почти в каждой комнате летнего домика в Шиш. На сегодняшний день нашим любимым местом для занятия любовью был большой бассейн с видом на океан Ренин. Помимо исцеления связи, Эдвард почти вернулся к своему предыдущему состоянию до газа. Он нашел тренажерный зал моего отца, который тот держал в подвале дома, и воспользовался им, чтобы восстановить мышцы.
Единственный перерыв был в тот раз, когда Розали проверяла Эдварда. Куннан был с ней, проверяя его, чтобы убедиться, что газ полностью вышел из организма. К счастью, она и Эдвард пришли к согласию, и он получил свидетельство, которое позволит вернуться к выполнению его обязанностей, после того, как он вернется из Шиша. Роуз рассказала, что «Интерпрайд» и «Энтерпрайз» патрулируют планету, наблюдая за кораблями алфанцев. Они взломали код маскировочного устройства и теперь знали, что искать. Мы могли бы остаться в летнем доме еще на две недели, но я знала, что Эдвард хочет вернуться на «Вольво».
Тоже хотела вернуться в Императорский город. Наша идиллия была тем, что доктор прописал, но обязанности ждали нас. Джаспер хотел допросить дядю, но не станет делать этого без Эдварда. Были вещи, которые нужно сделать для решения о компенсации семьям колонистов Цзинаня, которые были приостановлены до моего возвращения. А еще мы должны были выбрать делегацию для Федерации, чтобы они смогли вернуться на Землю в «Энтерпрайзе».
После прибытия Куннана и проверки, Эдвард и я решили дать себе еще три дня в Шиш, прежде чем вернуться в транспортное судно, чтобы улететь обратно. Мы могли бы использовать транспортер, но почти шесть часов на корабле были расслабляющими, и Эдвард что-то говорил о вступлении в клуб высокого полета. Я не знаю, о чем он говорил, но на основании сексуальной, льстивой улыбки, которая была на нем в тот момент, вероятно, мы совокупимся в транспортном судне.
Накануне вечером, когда мы должны были оставить наше тайное убежище, Эдвард сказал, что хотел взять бы меня на пикник.
— Мы связаны, связаны на всю жизнь, и хочу позвать тебя на свидание, — пошутил Эдвард, закинув мешок на плечо.
— Свидание? — спросила я.
— Таков обычай на Земле. Когда парень заинтересован девушкой, они гуляют, знакомятся друг с другом. В наших отношениях этого не было, многое исчезло из-за сигнарианской связи. Надо попробовать, чтобы понять, что все правильно, — объяснил Эдвард, ведя меня от дома к частному пляжу. — Мы – пара, но это не значит, что я должен забыть обо всем другом, фиогхра.
— Это звучит очень мило, — сказала я, соединяя свои пальцы с его. — Что произойдет потом?
— Потом будет второе свидание. Если все продолжится, то тогда они становятся парой, — Эдвард пожал плечами.
— Ты бывал на многих таких свиданиях? — спросила я.
— Не слишком много. Я был очень сосредоточен на учебе. Я знал с юных лет, что хочу присоединиться к Галактическому флоту, — Эдвард пожал плечами. — До Роуз у меня была одна подружка, человеческая девушка по имени Тесса. Мы были вместе недолго, потому что не хотела моего присоединения к Галактическому флоту. Вместо этого она хотела, чтобы я работал в юридической фирме ее отца. Но это не было моей мечтой. Я всегда хотел исследовать звезды. Не сидеть за столом.
— Мы хотели справиться, но ее страх и нежелание отправлять меня в Солнечную систему подавило наши чувства, и мы расстались, — он вытащил одеяло, как только мы добрались до пляжа, и уложил его на розовый песок. — А что насчет тебя? У тебя были тайные поклонники?
Я хихикнула, садясь на одеяло.
— Нет. Если ты находишься в паре, то не можешь взаимодействовать с другими людьми. Единственные мужчины, которых я видела, кроме отца и брата, были членами совета. Даже моя охрана состояла из женщин.
— Так со всеми сигнарианцами? — засомневался Эдвард.
— Не со всеми. Они были строгими и держали вдали от мужчин, потому что я – член королевской семьи. Родители хотели, чтобы моя пара была из благородной семьи. Кроме того, дворянские семьи поступают так: разделяют мужчин и женщин. Остальное население не следует этим правилам, — объяснила я, снимая сандалии с себя.
— Поэтому Норекс был настроен против нашего союза? — продолжил Эдвард.
— Правильно. Ты не сигнарианец, не член сигнарианской знати. Мой покойный дед был сыном одного из губернатора северного континента – Туасн, — объяснила я. — Норекс пытался связать меня с их младшим сыном, но он был в пеленках, когда его старшего брата убили. Кроме того, испытания показали, что мы несовместимы.
— Будет ли у Каранеля пара? — прошептал Эдвард, доставая различные контейнеры с продуктами.
— Не знаю. Мы пытались объяснить ему брачные узы и феномен связи, но он морщит нос, если к нему прикасаются девушки помимо меня или Мэрэлис. Он не понимает, — сказала я. — Что еще происходит на свиданиях?
Эдвард рассмеялся, запустив руку в светлые волосы. Они посветлели от солнца. Кожа у него слегка загорела, небольшие пятна разбросались по носу. Он назвал их веснушками.
— Обычно на первом свидании бывает неловкий разговор о своей жизни и долгое молчание. Когда связь налаживается, разговоры включают в себя все: начиная от банальных вещей о работе и смешных историй с друзьями. Если же повезет, то в конце первого свидания, будет поцелуй.
Я наклонилась вперед, связывая его губы со своими.
— Так? — хихикнула я.
— Ммм, да, — промурлыкал он, убирая завитушки волос с моего лица и мягко целуя.
— Думаю, что мне нравится встречаться, — я улыбнулась напротив его рта.
— Свидание – это здорово, но связь лучше, — сказал он, притянув меня на свои колени и обернув руки вокруг талии. — Нравится, что ты моя, а я твой.
—Те-ан махну, ти-атии, са-ахари,— прошептала я, прижимаясь к нему.
— Ти-атии миру, те-ан миру, са-ахари,— ответил он. Мы вздохнули, наблюдая за тем, как солнце опускается за горизонт. Мы кушали закуски, которые приготовили, пока на небе не появилось скопление звезд и две сигнарианские луны. Эдвард вытащил трикодер, криво ухмыляясь. Порывшись в своем мешке, он вытащил подзорную трубу.
— Я хочу кое-что показать тебе, Белла, — посмотрел в линзы. — Иди сюда...
— Что? — спросила я, глядя через трубу.
— Ты видишь созвездие из трех звезд, расположенных на одной прямой линии? — спросил Эдвард.
— Да, — ответила я.
— То, что в середине – это солнце Земли, — прошептал Эдвард.
— Как далеко оно? — пробормотала я.
— Сто световых лет. Примерно три недели отсюда на «вольво», — сказал Эдвард. — Знаю, что я император Форкса, но хочу показать тебе свою родную планету, когда мы все сделаем.
— Я хотела бы, — улыбнулась, глядя на него. Он выглядел таким нервным, но расслабился, когда согласилась. Закусила губу и мои пятна засветились теплым фиолетовым, отползла обратно и толкнула Эдварда на одеяло. — Ты когда-нибудь совокуплялся на пляже?
— Нет, но можно сделать это и впервые, — прорычал он, потянув к своему рту, и стал жадно целовать меня. Только рука добралась до женственности, как коммуникатор пискнул в сумке.
Приподнявшись, он полез к нему, коснувшись: — Каллен.
— Сэр, я не хочу мешать, но вам и императрице Нирабелле нужно транспортироваться обратно во дворец, — голос Джаспера звучал тихо. — Дворец пытался дозвониться до вашего дома, но вы не ответили.
— Нас не было дома, командир, — ответил Эдвард, держа меня на коленях. — Что случилось?
— Вам просто нужно вернуться, капитан, — Джаспер вздохнул.
— Понял. Дайте нам пятнадцать минут, чтобы собраться, и мы свяжемся с вами, — проворчал Эдвард.
— Каллен отключился.
Убрали телескоп, погрузили контейнеры с пищей в мешок. Идя быстрым шагом, мы вернулись в дом и пошли собирать вещи. Двадцать минут спустя Эдвард связался с «вольво» и нас доставили обратно в Императорский дворец, в центр тронного зала. Мэрэлис и Деметрий ждали нас, направив в командный центр дворца. Джаспер и новый тактический офицер, капитан-лейтенант Гаррет смотрели записи. Как и Совет старейшин.
— Доложить, — сухо сказал Эдвард, возвращаясь к своей роли капитана.
— Мы только что получили сообщение от наследного принца Джейкоба, — объяснил Джаспер, нажав на несколько кнопок на панели управления, злая усмешка Джейка заполнила экран. Нажал на другую кнопку - и резонансный тон заклятого врага заполнил комнату:
— Вы очень везучая, императрица. Я пытался убить тебя три раза, но тебе каждый раз удается ускользнуть. Первый раз был на Лапуш, когда этот слабак спас вас. Вторая на этом хребте в колонии Цзинань. Третья попытка на борту алфанского судна. Вы все же не умираете.
Он провел руками, стуча когтями.
— Я убью тебя, Нирабелла. Тебя и твоего слабака, человека, супруга. Только после того, как разорву на части. Почувствую тебя. Твоя фуноч (п/п:алфанское ругательство, киска) будет разорвана на части, когда закончу с тобой.
Его лицо превратилось в злобную улыбку.
— Держу пари, задаешься вопросом, как у меня получается быть впереди тебя на один шаг, императрица. Дам тебе одну подсказку, битак. В ваших рядах предатель. Когда придет время, его личность будет раскрыта. Я обещаю, что буду терроризировать тебя, как можно чаще. То, что я сделал на Цзинане – было ничто по сравнению с тем, что запланировал для Форкса. И ты никогда не узнаешь, что ударило тебя, императрица. Ты будешь правителем пепла и смерти. Оо-аут!
Я задрожала, боясь очевидной угрозы Джейкоба. Последнее, что помню, это руки Эдварда вокруг меня и его мысли, неистово зовущие меня, перед тем как потеряла сознание от страха.