Белла
Что испытывает человек, когда его душу сначала беспардонно вырывают острыми когтями, а потом выбрасывают в чавкающую зловонную грязь, методично растаптывая ногами? Наверное, пустоту. Ты вроде бы также мыслишь, соображаешь, но мир воспринимается словно толстое бронированное стекло, через которое не то, что слова не проходят, а даже пули. Было больно, обидно, даже противно, но, превозмогая все эти отвратительные сопровождающие факторы, я вернулась, потому что слишком много обязательств висело на моих плечах, а Каллен, как я думала, был лишь бесплатным приложением ко всему этому.
Сейчас же я будто нырнула с отвесной скалы в океан, забыв по неосторожности вздохнуть перед затяжным прыжком. Хотя нет, не так, меня просто неожиданно столкнули в эту бессердечную пучину, заставив мое сердце замереть на несколько долгих секунд. Пытаясь осознать, что испытываю, держа в руках обычную карточку, которая непривычным теплом согревала мне не только руки, но и душу, я с предельной осторожностью выглянула из-за двери ванной. Былое отчаяние бесследно уступило место новому чувству.
Я еще раз оглядела комнату, превратившуюся в залу из детских сказок. Цветы, расплывающиеся хаотичным алым пятном, магическим образом притягивали мой взгляд. Их пышные, по-королевски бархатные бутоны дружелюбно кивали своими кровавыми головками. Приятный запах окутывал уставшую после тяжелых дней голову. Сомнение все еще теплилось внутри, неприятно щекоча сознание, но я усиленно старалась не обращать на это внимание. Растеряно стоя посередине своей волшебной спальни, я думала, стараясь привести все мои вопросы в логический порядок, чтобы получить исчерпывающие ответы.
Зачем он заставил мою комнату таким количеством цветов? Ведь это же стоит огромных денег. Странный способ извиниться, достаточно было просто сказать. Мы совсем не пара… просто работодатель и работник. С другой стороны, может, это и есть его внимание, в крайнем случае, попытка сделать нечто приятное. Со стороны Эдварда я еще никогда не получала знаков, говоривших о симпатии, мы просто, просто общались. Но все это великолепие в раз перечеркнуло то неприятное ощущение обиды, вызванное его оскорблением, с коим я сегодня возвращалась в этот дом, мой «дом». Слово приятно щелкнуло на языке, так и не сорвавшись с губ.
Я опустилась на корточки к ближайшей напольной вазе и медленно втянула тонкий аромат цветов, наслаждаясь его неповторимой сладостью. Алые розы означают страсть, разгорающуюся яростным пламенем, которую очень сложно потушить. Не желтые, говорящие о верной и крепкой дружбе, не белые, вещающие о трепетной и искренней любви, нет, алые, словно вымоченные в крепком вине и дурманящие сознание.
«Признай, что все это чертовски приятно!» - брякнуло проснувшееся второе «Я», с которым приходилось уживаться в последнее время, но сегодня я была полностью солидарна с ворчащим рассудком.
Взгляд непроизвольно остановился на мирно сопящем парне, подложившим под щеку две сложенные ладошки, будто невинный ребенок, видящий сладкие сны. Я знала, что на моем лице засияла искренняя улыбка умиления. Злость и обида постепенно пропадали, растворяясь в бескрайней нежности. Как бы я не пыталась ненавидеть этого человека, яростно убеждать себя в этом и до зубного скрежета препираться с моральными принципами, но отрицать тот факт, что я испытываю к нему сильные эмоции, уже не могла.
Солнечный зайчик замер на слишком сильно выделявшейся мышце руки, лаская его бархатную кожу. Честно? Я завидовала ему. Возможности беспрепятственно касаться совершенного мужского тела, не боясь получить за это укоряющий взгляд или грубое уничтожающее слово. Закусив до боли нижнюю губу, я наблюдала, как небольшое пятно света медленно переползает с мускулистой руки на крепкую спину, нежно поглаживая впадинку позвоночника. Глубокий вздох должен был остудить запал, но спасительного спокойствия так и не наступило. По моим скромным подозрениям Каллен возлежал на моем ложе в спортивных штанах. Предаваться объятиям Морфея «в чем мать родила» на чужой постели было бы совсем кощунством. Я очень надеялась, что Эдвард до такого не мог дойти, иначе сила моей воли лопнула бы как воздушный шарик. Раздумывая над этим, я не заметила, как мягко опустилась на край мягкой перины, с любопытством разглядывая знакомые черты. Каллен спокойно дышал, мерно поднимая и опуская плечи. Его манящие губы изогнулись в легкой непринужденной улыбке. Мне так хотелось прикоснуться и почувствовать их вкус, мягкость и напористость. Я наблюдала за пушистыми ресницами, которые подрагивали в такт жаркому дыханию, отбрасывая изогнутые тени на вылепленное по греческим стандартам лицо. Так близко и так далеко. Так сладко и так мучительно. Так желанно и так больно.
Изнемогая от подозрительных чувств, я протянула руку и осторожно, едва касаясь подушечками пальцев, очертила скулу спящего ангела. Эдвард поморщился, словно на его лицо уселась надоедливая муха, и я в испуге отдернула дрожащую конечность, затаив дыхание, но мышцы лица незамедлительно разгладились, а на губах расцвела довольная улыбка. Облегчение освободило сердце, до этого скованное в тисках страха, и я с шумом выдохнула. Тишину маленького таинства разрушил чуть хриплый мягкий баритон, произнесший три неожиданных слова:
- Белла, моя Белла…
Реакций на столь необычный сюрприз от судьбы могло быть превеликое множество. К примеру, растроганная Изабелла роняет соленые слезы на виновника её всплеска эмоций, и он просыпается, видя «его Беллу»; радостный вопль обезумевшей от приятной неожиданности мисс Свон будит оторопевшего Каллена, и он просыпается, видя «его Беллу»; Эдвард лукаво открывает глаза и всем своим нахальным видом показывает на явную принадлежность «его Беллы» к своей важной персоне… и так до бесконечности. Но волей случая, я как обычно выдала самый неактуальный вариант.
Впав в шоковый ступор, я начала медленно пятиться от показавшейся в единый миг такой чужой кровати. Нет, ни потому что я не хотела этого или боялась. Просто я привыкла представлять в своих незатейливых фантазиях роман с этим чертовски привлекательным самцом, но на деле все всегда сводилось к жестоким баталиям, в которых выживал сильнейший. Я даже подумать не могла, что моя скромная персона заинтересовала его настолько… глубоко. Блуждая по краю этих размышлений, я пыталась немедля ретироваться из комнаты, дабы не впасть в состояние очередной истерики, на этот раз не совсем обоснованной. Но как обычно я не смогла провести свой небольшой маневр без видимых огрехов.
Босые ноги неожиданно запутались в предательски сползшей с Каллена простыне. Не имея возможности и доступа к свободному пространству, я просто с жутким грохотом приземлилась на пол, сметая следом за собой некое количество предметов с прикроватной тумбочки и утягивая ту самую злополучную простынь. Мой вскрик разрушил некогда прекрасную сказку. Тихо чертыхнувшись, я затаилась в надежде, что Эдвард окажется в роли слепо-глухо-немого капитана дальнего плавания и не заметит меня и того безобразия, которое я только что натворила. Молясь про себя именно о таком исходе, я прислушивалась к оказавшейся жестокой действительности.
Сквозь плотную ткань было сложно увидеть окружающий мир, а по звукам, которых в комнате просто не наблюдалось, определить я ничего не могла, поэтому с неохотой стала выползать из, казалось бы, безопасного укрытия.
Откинув бесполезную простынь, я споткнулась о внимательный взгляд изумрудных глаз, еще немного сонных, но уже успевших выразить немалую часть удивления. Немой вопрос застыл в его черных зрачках, которые окутывала сочная зелень, а все тот же хриплый голос прошептал:
- С добрым утром, Белла.
Необоснованная паника нахлынула на меня. Вопросы типа «Что делать?» и «Как поступить?» лихорадочно носились по, казалось, опустевшей черепной коробке. По своему многочисленному опыту, я знала, что самым оптимальным вариантом было начать молоть всякую кретиническую ерунду, дабы отвлечь его от причины моего падения и всего того, что здесь произошло. Я поспешно поднялась из позиции комнатной собачки и, выпрямившись во весь рост, с глупой улыбкой засыпала его градом вопросов и ненужных уточнений.
- Ах, да! Доброе утро, Эдвард, мистер Каллен. Как вам спаслось? Сегодня просто чудесный день, не находите? А я вот решила переодеться к завтраку, а тут вы и розы. Неужели настолько сильно обрадовались моему отсутствию, что решили превратить комнату в ботанический сад? Или, может, вы ждали чьего-то прихода? – лучшее средство защиты - это нападение. И я нападала, в отчаянии пытаясь скрыть истинную причину своих эмоций. Улыбка медленно сползала с уже проснувшегося лица Эдварда, а между густых бровей вновь залегла хмурая морщинка. «Остановись, дура», - орало мое сознание, но я упорно изливала колкости в адрес уже посеревшего мужчины.
- Неужели тебе необходимого портить все с самого утра. Я же извинился. А ты плюешься ядом словно кобра, неудовлетворенная последним броском, - хмуро заметил Каллен, поддергивая плечами. Наверное, ему было не слишком уютно в этой ситуации, впрочем, как и мне. Утренняя сказка растаяла благодаря моему критическому уровню неуклюжести.
- Ну, да… Бросок получился не слишком удачным, - отчего-то вслух прошептала я, а потом, явно краснея, добавила: - Прицел моих ударов всегда хромал.
Сквозь опущенные ресницы я заметила, что плотно сжатые губы тронула едва заметная улыбка. Мне совсем не хотелось ссориться, но я не знала, как можно выпутаться из случившейся передряги, не запятнав достоинства. А признаваться в том, что я хотела прижаться к его крепкому телу, коснуться губ и поцеловать, совсем не входило в мои героические планы. Поэтому приходилось припираться, хотя это выглядело совсем не так, как обычно. Что-то изменилось.
Я настолько сильно увлеклась процессом, что сначала не отметила тот факт, что Эдвард преспокойненько сидит на кровати без упора на что-либо. Он медленно очерчивал мою фигуру взглядом, отчего возникло ощущение, что я стою абсолютно нагая перед этим разрушителем моего спокойствия.
- Я рад, что ты вернулась, - как бы невзначай добавил Каллен, останавливаясь на моих глазах, словно пытаясь в них узнать причину моего возвращения. Его голос являл само спокойствие, без привычных ноток самодостаточности и эгоизма. И меня это раздражало! Я уже настолько привыкла к поведению наглого, избалованного «золотого» мальчика, что общаться с ним как с обычным адекватным человеком было просто в новинку. Я понимала, что подсознательно пытаюсь вывести его на конфликт, ведь теперь, когда он окончательно проснулся, я могла сполна отплатить за всю боль пережитого прошлого дня. Все трепетные чувства, которые Эдвард вызвал у меня своим – что сказать, очень даже приятным – сюрпризом, мгновенно выветрились, заполняемые все еще живущей обидой. Видимо, сказывался-таки надвигающийся ПМС.
- Кто сказал, что я вернулась? Я пришла поговорить о своем увольнении! – резко бросила я, замечая, как зеленые глаза мгновенно тухнут и наливаются сталью.
«Божечки, что я только что сказала?» - подумала я, уже разворачиваясь на автопилоте к выходу из комнаты. Своими же руками я разрушала свое будущее. Зачем? Да потому что я любила его, но будущего у горничной и практически состоявшегося бизнесмена быть, увы, не могло.
- Белла, нет, остановись! – раздался за спиной отчаянный голос. Я без особого желания развернулась, осознавая, что напросилась на домашний мини-ураган. Ожидать можно было чего угодно: разъяренное лицо Каллена, презрительный взгляд и поток унизительных слов от человека, который сидел на моей кровати, но он… стоял.
Статная фигура юноши мерно покачивалась, словно она была одиноким листом, подрагивающим на осеннем ветерке. Сильные руки Эдвард раскинул в стороны, как эквилибрист на упругом канате, пытающийся удержать равновесие. А длинные стройные ноги, сводимые болезненной судорогой, сотрясала крупная дрожь.
- Белла, - прошептал Эдвард и сделал один неуверенный маленький шаг в мою сторону, протягивая руку. Произошло что-то странное: он ступил на мягкий ковер, а потом стал терять равновесие и неотвратимо падать.
- Нет! – свой крик я слышала сквозь вакуумный короб, который окутал меня и Каллена. В два прыжка оказавшись около летящего по стандартной траектории тела, я подхватила его под руку, пытаясь, если не остановить, то хотя бы смягчить удар.
Глупо было переоценивать силы. Я ничего не могла изменить своими тщедушными попытками, и мы, обнявшись, со странным приглушенным звуком утонули в крупном ворсе ковра.
Темнота приятно охлаждала зрачки, которые скрывались от света за крепко зажмуренными веками. Дыхание сбилось на рваный ритм, словно я снова попала на ненавистные школьные уроки физкультуры, на которых мистер Ворнер заставлял бегать по намокшим дорожкам до изнеможения. Чувствительная кожа ладоней соприкасалась с чем-то горячим и гладким, вдобавок двигающимся в спокойном темпе. Мой слух же улавливал бойкий стук, но навряд ли в ближайшей округе проходил мальчик-барабанщик, который случайно отбился от оркестра и усердно работал палочками.
«Я и Эдвард, или я на Эдварде, или все же Эдвард на мне?» - глупые мысли лезли в голову, но при этом оставались сладкими и притягательными. Я с наслаждением слушала стук его сердца, который успокаивал меня. Глаза открывать совсем не хотелось, чтобы не нарушить идиллию, но размышления уже текли в совсем другом направлении.
Может, я страдаю слишком яркими и оживающими галлюцинациями, но я почти со стопроцентной гарантией могла подтвердить, что видела Эдварда, стоящего на своих двоих в залитой светом комнате. Он ходит? Не может этого быть, иначе мы сейчас не лежали бы так мирно на полу.
Я с упоением вдохнула полной грудью его запах, который так приятно щекотал ноздри. Он вкусно пах, каким-то терпким одеколоном и неповторимым ароматом своего тела. Голова предательски закружилась, и я издала непроизвольный звук: то ли стон, то ли хрип.
- Белла, с тобой все в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Эдвард, проводя пальцами по моей щеке. Кожу приятно закололо в месте соприкосновения, и я довольно улыбнулась.
- Белла?! – уже более настойчиво спросил он, легонько встряхивая плечо. Пришлось открывать протестующие глаза и снова окунаться в прикрасы изумрудного царства.
Комната не кружилась, а стояла по стойке смирно, став вновь родной и приветливой. Разошедшиеся во всю озорные лучи гуляли по мебели, касаясь её поверхности. Позади нас находилась кровать со смятым бельем с одной стороны и алым пятном цветов с другой. Многострадальная простыня бесформенным кулем громоздилась в наших ногах, скрывая в своих складках какие-то баночки и флакончики. Эдвард лежал на спине, подогнув одну руку себе под голову, а второй осторожно придерживал меня за плечо. Как ни странно, но он улыбался, правда, слегка настороженно, но совсем не злобно.
Я же побила все рекорды, развалившись плашмя на обнаженном торсе Каллена, со спокойной совестью упокоила свои ладони на его груди. Ухо, как оказалось, было плотно прижато к области, где ровно стучало его сильное сердце, а волосы беспокойной волной рассыпались по моим и его плечам.
Пристальный взгляд следил за моей реакцией, в то время как я покрывалась краской смущения. Эмоции к Эдварду зашкаливали в моей душе, а тело приятно откликалось на мимолетные соприкосновения. Щеки неприятно покалывало, и, поддавшись состоянию врожденной стыдливости, я постаралась как можно скорее ретироваться с этого прекрасного тела. Хотя будь моя воля, я бы лежала и лежала, мурлыкая себе под нос. «Мартовская кошка», - вспыхнула фраза где-то в сознании, но тут же погасла, задавленная действием.
Подтянув к себе локти, слегка переместив центр тяжести, я убрала, а точнее уперла ладони за головой с бронзовым беспорядком волос. Теперь мне ничего не мешало встать и пойти позвать на помощь, чтобы вернуть взбунтовавшегося Эдварда к себе в комнату. Но планам моим не суждено было сбыться.
Горячая ладонь мягко легла на поясницу, настойчиво убеждая не пытаться продолжить движение вверх, из-за чего инстинктивно мне пришлось прогнуться, теснее прижавшись к бедрам Каллена. Подозрительная выпуклость уперлась мне в ногу, заставляя чувствовать все усиливавшуюся неловкость. Эдвард шумно выдохнул, словно вынырнул на поверхность после затяжного погружения.
- Мистер Каллен, я… - сбиваясь, начала я говорить.
- Тшш.
Он оторвал вторую руку от пола и прижал к моим раскрытым губам указательный палец, останавливая поток непроизнесенных слов. А в это время мое сердце пропустило два удара, предвкушая продолжение. Я боялась пошевелиться, попросту не зная, что мне делать и как реагировать. Но Эдвард не задумывался о таких мелочах, он просто медленно очерчивал линию губ, а затем нежно обвел скулы, пытаясь запустить пальцы в мои волосы.
- Я не хочу, чтобы ты уходила. Не оставляй меня, - чуть слышно прошептал он, или же я просто научилась читать по губам, настолько тихо это было сказано.
Волнение парализовало и сковало конечности. Ладони начало сводить от сильного напряжения, а кожа на губах пересохла и, казалось, сейчас лопнет. Повинуясь внутреннему голосу, язык быстро заскользил между ними, оставляя спасительную влагу. Реакция Эдварда не заставила себя долго ждать: глубокий вздох и затуманенные глаза говорили о весьма красноречивых вещах, которые уже даже я понимала без слов.
- Эдвард, отпусти меня, пожалуйста, - попросила я, вглядываясь в его омуты.
- Нет, - глухо ответил он, вжимая свою ладонь мне в спину, заставляя подчиниться, приблизиться к нему, сократить и без того малое расстояние. Руки не выдержали напора и согнулись в локтях, позволяя мне приблизиться к его лицу. Так мы и лежали: Эдвард, развалившийся на ковре и прижимающийся ко мне, стоящей в дурацкой позе на четвереньках. Внизу живота будто стали затягивать в узел все существующие нервные окончания, отчего стало совсем невыносимо контролировать ситуацию.
Я хотела проявить свое недовольство и показать, что он меня совсем не интересует. Нахмурив брови, я уже была готова разразиться гневной тирадой о хамстве и беспринципности, но не успела. Слишком близко, слишком запретно, слишком горячо…
Его губы прильнули к моим в нежном поцелуе, медленно обводя их по контуру и захватывая в сладкий плен. Сердце остановилось, душа ликовала, а глаза медленно закрылись, отдаваясь воле случая.
Мурашки дружной стайкой пронеслись по спине, радостно огибая еще по-хозяйски покоившуюся на пояснице ладонь, в то время как её сестра пропускала через пальцы пряди моих волос. Как же это было приятно. Сердце радостно билось о грудную клетку, гоняя вспененную гормонами кровь по телу. Только ощущение полета и тепла наполняло меня изнутри. Я просто отпустила себя навстречу сладкой неизвестности, раскрывая рот в ответном движении и встречая его язык радостным приветствием.
«Будь, что будет», - пронеслось в голове.
Дверь противно скрипнула, стряхивая оцепенение, которое навеяла навалившаяся на меня нега. Я тут же оторвалась от Эдварда, хотя делала это с большой неохотой, но было необходимо взглянуть на незваного гостя. На пороге, опершись о деревянный косяк, стоял Джейкоб. Он был укутан в теплый свитер, что говорило о его болезни. Но лицо юноши не выглядело таким уж нездоровым. Челюсть была крепко стиснута, отчего желваки отчетливо проступили, а скулу стали резкими и грубыми. Глаза сверкали жестокостью и казались чернее, чем уголь в давно потухшем камине. На лбу проступило пару капель пота, которые он небрежно стер широкой ладонью.
У меня же внутри все сжалось в маленький комочек от страха. Вот только этого мне не хватало – драки или чего хуже.
- Софи просит отвезти вас на завтрак, - механически отчеканил он, надвигаясь на нас с Эдвардом. Что-то пропищав о забытых вещах в коридоре, я с неизвестно откуда взявшимися силами рванула к двери, сбрасывая с себя руки Каллена. Сбежав по лестнице на первый этаж, юркнула в библиотеку и забилась между полок, усевшись прямо на пол. Испуганное сердце бешено стучало, отдаваясь каждым новым ударом в висках, а руки потряхивало. Но это не мешало им вцепиться в волосы и неистово их выдирать.
«Что же я наделала! Что!» - сокрушалась я, на что мой внутренний голос предусмотрительно молчал.
«Я только что целовалась с Эдвардом Калленом!»
Я прислушалась, когда кто-то зашел в комнату. Быстрыми шажками ко мне приближался незваный гость.
- Белла, детка, ты здесь? – звала Софи, всматриваясь в полумрак библиотеки. Заметив мое скрюченное в беззвучных рыданиях тело, она подошла и обняла меня, прижимая к пахнущей сдобой ажурной кофте.
- Что случилось? Тебя Эдвард обидел?
В знак протеста я замотала головой не в силах ответить этой доброй и понимающей женщине. Из груди вырывались лишь сдавленные всхлипы. Пять коротких минут так сильно изменили сложившуюся ситуацию, что я была в панике и не знала, что делать уже в который раз за этот день. Зачем я позволила ему поцеловать себя? Как теперь смотреть в глаза Эдварда, Софии и Элис. Я подвела всех этих людей, подвела саму себя благодаря своему безрассудству и глупости. Несколько минут рая обернулись адом для моей души. Слишком все неправильно и сумбурно.
Софии продолжала успокаивать меня, шепча что-то о предстоящем Рождестве и подарках, а я витала в своих мыслях. Зная об отношении взрослых людей к подобным вещам, я уже мысленно представила себе вердикт женщины. Я набрала как можно больше воздуха, который отдавал пыльным привкусом, а потом просто выдавила из себя скороговоркой короткую фразу:
- Мистер Каллен меня поцеловал…
Тугой стержень, который поддерживал меня изнутри все последнее время, исчез, просто растворился, и голова безвольно упала на сложенные руки на подобранных под себя коленях.
- Я знаю, детка, - мягко начала Софи, касаясь губами пылающего лба. – Ты ему нравишься, но он не знает, как к тебе подступиться, потому что ты не такая как все, ты особенная.
- Нравлюсь? – чуть дыша, переспросила я. - Но мне казалось, что Эдвард меня ненавидит, что он всех ненавидит.
- Может быть, это и так, но только внешне, милая. Эдвард - очень сложный человек, к которому нужен свой подход, - вздохнула Софи, вытирая одинокие соленые дорожки с моих щек. – Еще никогда и ни перед кем он не извинился, как перед тобой сегодня. Знала бы ты, как он меня гонял, чтобы я правильно расставила все эти розы под его чутким руководством. А потом он ждал тебя почти всю ночь, надеясь, что ты вернешься.
Я не верила своим ушам. Эдвард, который вел себя как напыщенный индюк, ждал меня с розами всю ночь. Это стоило того зрелища, что я увидела утром.
- Пойдем, дорогая. Иначе я не прощу тебе того, что ты не попробуешь моей сегодняшней стряпни, - подмигнула мне кухарка и, помогая встать, целенаправленно потащила в столовую, крепко держа за руку чуть узловатыми пальцами.
Последняя мысль, что еще крутилась в моей голове, была о том, что Эдвард стоял на своих ногах.

Эдвард
Её комната всегда была такой идеально убранной, что чистота даже резала глаза. Ни грамма пыли на мебели, аккуратно застеленная кровать с горой хорошенько взбитых подушек, несколько малоизвестных пузырьков с кремом в стройном ряде на трюмо и ровные стопки со сложенной одеждой в шкафу.
Я критично осмотрел еще раз её комнату, пытаясь найти хоть малюсенький изъян, но таковых не имелось. Подъехав к её кровати, я с трудом переместился на мягкий матрас, прихватив с коляски небольшой конверт и ручку. Софи уже закончила расставлять выбранные мной букеты по всему помещению и теперь ждала дальнейших указаний.
- Спасибо большое, Софи! Вы очень мне помогли, надеюсь, что все это не зря, - с грустью поблагодарил я женщину и указал на место подле себя. – Вы знаете, что правы. Мне самому слишком сложно признаться и измениться, но я думаю, что Белла поможет мне в этом.
Повинуясь непривычной внутренней тяге, я заключил слегка удивленную Софи в объятия и еще раз поблагодарил. Она пообещала проследить и проинформировать о возвращении Беллы, и я со спокойной душой начал писать извинение.
Дверь тихонько прикрылась, а я погрузился в тяжкие думы о смысле текста. Что сможет заставить поверить её в искренность и заставить забыть все плохое.
Я расправил бежевый картонный листик с витиеватым золотым тиснением по углам и в самом верху написал: «Прости меня…». А дальше все оказалось сложнее. Как бы я ни старался придумать красивое извинение и воплотить его на бумаге, ничего не получалось. Мысли путались, и сердце неприятно саднило. Раньше я с легкостью мог наговорить кучу слов, которым бы завидовали популярные певцы и стихотворцы, но сейчас все казалось не тем, ненастоящим. Все эти слова о вечной любви, мольбе о прощении, обещании вечного покровительства виделись мне протухшими и… пошлыми?! Да, именно так я их и чувствовал.
Стрелка часов неумолимо двигалась вперед, а варианты таяли, зля меня. Чтобы немного успокоиться, я просто подписал белый конверт её именем, чтобы не возникло лишних недоразумений. Жутко хотелось спать, и я откинулся назад, утопая спиной в её мягком матраце. Из приоткрытого окна в комнату проникал холодный зимний воздух, зло покусывая кожу. Футболка валялась на спинке её стула… слишком далеко. Вставать не хотелось, а тем более проделывать нудные операции по пересаживанию в коляску и обратно, поэтому я просто завернулся в её простынь одним движением руки. Уткнувшись носом в подушку Беллы, я вдыхал аромат её волос и кожи, настоящий, возбуждающий. Я проводил руками по приятной ткани, представляя, как девушка спала здесь темными ночами. Лунный свет, должно быть, падал прямо на неё сквозь не до конца зашторенные тяжелые гардины. Он запутывался в густых волосах Беллы, мерцая серебристым светом в черных волнах; придавал коже фарфоровую бледность, делая её еще более нежной на вид. Мечты были приятными и неуловимыми, отчего меня скоро утянула в свои объятия мгла, обещая показать прекрасный сон с участием мисс Свон.


…Сумерки приветливо впустили нас в свой таинственный мир. Густой лес остался позади, и лишь гладкая поверхность озера приковывала к себе все внимание, её внимание. Я с упоением рассматривал Беллу в свете только что взошедшего месяца, который окутывал её лицо серебристым сиянием. В её бездонных карих глазах стояло удивление, а губы приоткрылись в немом восхищении. Коснувшись её руки, я не спеша повел девушку к воде по прохладному фарфоровому песку, который приятно щекотал босые ступни. Мы подошли к кромке озера, и Белла наклонилась, касаясь застывшей черной воды. Легкая рябь поползла от её прикосновения, беспокоя лунную дорожку, которая приветливо указывала на быстро темнеющее небо.
Я давно нашел это прекрасное место. Приходил, когда была необходимость побыть одному, а такое случалось достаточно часто. Но сейчас я испытывал жгучую потребность показать Белле мое тайное укрытие. Ей, казалось, оно пришлось по вкусу.
Девушка наступила во влажный песок и с интересом стала наблюдать, как след заполняет отчего-то густая вода. Очертания её маленькой ножки становились все более расплывчатыми. Вскоре их поглотила небольшая буря от возникшей из ниоткуда волны.
- Почему здесь все такое прекрасное? – нарушила молчание Белла.
- Это мой сон, здесь нет ни пространства, ни времени. Только ты, я и мои лучшие воспоминания.
- Почему только лучшие? - почему-то расстроено спросила она.
- Потому что их так мало, что я хотел, чтобы ты их увидела. Худшие не заслуживают твоего внимания, - растерянно ответил я, отводя взгляд от шоколадного безумия, в котором читался укор.
- Ты не должен меня обманывать, - тихо, но твердо прошептала Белла, кладя руку мне на плечо.
- Я стараюсь, но не могу сказать тебе все. Ты… ты просто отвернешься от такого как я! А я не могу, не хочу, чтобы ты покинула меня, - повысил я голос, разворачиваясь и заключая девушку в объятия.
- Ты не прав, - сухо ответила она, выскальзывая, словно вода из раскрытых ладоней в темноту. – Пока ты не доверишься и не скажешь все начистоту, мы не сможем быть вместе, - её голос звучал издали, доносимый поднявшимся ветром.
- Это мой сон, я хочу, чтобы ты была рядом… хотя бы сейчас, - взмолился я, падая на колени. Пальцы зарылись в песок, который карябал кожу и забивался под ногти. Озеро забеспокоилось, сгоняя волны к берегу.
- Это твой сон, но ты не понимаешь меня, даже не пытаешься понять, - заговорила Белла, отступая к воде. Её ноги уже скрывала черная пелена, но руки еще тянулись ко мне. Я бросился в озеро, подгоняемый желанием не отпустить её, не потерять! Белла ласково коснулась моего лица, очерчивая скулы нежными пальчиками. Я зачарованно смотрел в её глаза и шептал:
- Белла, моя Белла…
Мрачное свинцовое небо рассекла зигзагообразная молния, рассекая его на две половины. Мощный раскат грома оглушил нас, а беспощадный ветер одним порывом разделил нас. Белла таяла, исчезала в беспроглядной тьме, а шум в ушах все нарастал, разрывая барабанные перепонки…

Вспышка света слишком резко ударила по чувствительным после сна глазным яблокам. Комната кружилась в странном ритме, поэтому пришлось снова зажмуриться, чтобы придти в норму. Со второй попытки все прошло гораздо удачнее. Комната Беллы была заставлена цветами, которые горели алыми пятнами почти по всему периметру. Солнце, которое давно не заглядывало в окна нашего дома, приятно ласкало щеку. Улыбка непроизвольно растянулась на губах.
Не обнаружив столь важного конверта на территории, куда входила слишком большая для одной Беллы кровать, я осторожно сел. Приятное покалывание в ногах обрадовало, а ощущение шероховатой поверхности ковра вознесло на седьмое небо от счастья.
«Я чувствую их», - приятной негой разлилась мысль. Внезапно скомканная простыня, валяющаяся неприглядным кулем на полу, зашевелилась.
- Черт! – возмущенно прошептал девичий голос на повышенных тонах, приглушенный складками навалившейся сверху ткани. Я с любопытством наблюдал за дальнейшими действиями Беллы, которая явно желала остаться инкогнито.
Сначала из-под простыни материализовалась взлохмаченная голова, затем руки, опирающиеся на ковровое покрытие. Резким движением она скинула с себя импровизированное укрытие и уставилась на меня испуганным взглядом.
«Неужели я такой страшный с утра пораньше? Вроде никто еще не жаловался».
- Доброе утро, Белла, - поприветствовал я её как можно дружелюбнее. Неприятный осадок от сна до сих пор бередил мою душу. Белла нахмурилась, вскочила на ноги и словно стойкий оловянный солдатик ринулась в бой, засыпая градом бессмысленных вопросов.
- Ах, да! Доброе утро, Эдвард, мистер Каллен! Как вам спаслось? Сегодня просто чудесный день, не находите? А я вот решила переодеться к завтраку, а тут вы и розы. Неужели настолько сильно обрадовались моему отсутствию, что решили превратить комнату в ботанический сад? Или, может, вы ждали чьего-то прихода?
Сначала мне показалось, что это совсем не Белла. Слишком агрессивно, слишком пламенно она говорила, стараясь задеть меня так сильно, насколько позволяло её воспитание. Хотелось разозлиться, начать рвать и метать, но… что-то внутри меня теперь препятствовало этому.
Радостное настроение стерло с моего лица её уничтожающая речь. Я чувствовал, что начал хмуриться, и улыбка бесследно исчезла с губ.
- Неужели тебе необходимого портить все с самого утра. Я же извинился. А ты плюешься ядом словно кобра, неудовлетворенная последним броском.
Плечи дернулись, наверное, сказывалось нервное напряжение, которое я ощущал сейчас. Белла резко изменилась в лице. Я мог с уверенностью сказать, что её будто окатили из ведра с холодной водой. Блеск ярости потух, а на щеках проступил так любимый мною румянец.
- Ну, да… Бросок получился не слишком удачным, прицел моих ударов всегда хромал.
Она даже злиться долго не может. Это не девушка, а ангел. Я улыбнулся своим раздумьям, медленно осматривая Беллу с головы до ног, стараясь запомнить и впитать каждую черточку, каждый изгиб её тела. Её прекрасные глаза, густые волосы, аппетитную грудь, тонкую талию… Я мог перечислять бесконечно, сидя вот так на кровати и раздевая её взглядом. Заметив на лице девушки все признаки смущения, я одернул себя и постарался направить разговор в более мирное русло:
- Я рад, что ты вернулась, - как бы между прочим добавил я, концентрируясь на недоверчивых глазах. Такой реакции, честно сказать, я не ожидал. В них пронеслись боль, обида, злость, а потом Белла просто отрезала мне все пути к отступлению, бросив в лицо приговор.
- Кто сказал, что я вернулась? Я пришла поговорить о своем увольнении!
Она с гордостью смотрела на меня сверху вниз, а мое сердце словно растоптали, раздавили и выбросили. Белла вернулась только для того, чтобы уволиться. Конечно, а что я еще мог ожидать от своего поведения с ней. Столько боли, столько ненависти, столько отчаяния было в этих словах. Белла молча развернулась к двери и уже сделала один шаг, когда я почувствовал непреодолимое желание остановить её любым способ.
- Белла, нет, остановись! – крикнул я, вкладывая в этот отчаянный вопль все свое желание и чувство. Рывок вперед, и я уже находился на одном уровне с её лицом. Белла обернулась, и в её глазах цвета свежезаваренного какао читалось удивление. Я не понял её взгляд и пошел, пытаясь удержать хрупкое равновесие. Мысль о чем-то важном, о чем я напрочь забыл в этот момент, не давала мне покоя. Но сейчас была важна только она, моя Белла.
- Белла, - прошептал я как зачарованный, по-новому пробуя её имя на своем языке. Оно мягко касалось десен, слегка щекоча и заставляя улыбаться. Я хотел сказать ей об этом, но внезапная боль свела ноги. Судорога била крупной дрожью, не давая продвинуться ни на миллиметр дальше.
«Я что, иду?» - подозрительная мысль прокралась в голову, и я тут же начал терять равновесие.
- Нет! – раздался обеспокоенный девичий вскрик, и Белла ринулась ко мне, пытаясь удержать потерявшее контроль тело.
Хрупкое тельце пыталось выполнить роль опоры, удержать мою громаду, но это было невозможно. Я прижал её к себе, и все, что мог сделать, это не позволить Белле оказаться погребенной под моей массой. Странно, спина почти безболезненно соприкоснулась с мягким ковром, а на грудь прильнула женская фигурка, уперев пылающие ладони в торс. Мой ангел лежал на мне ничком, словно прислушиваясь к беспокойному сердцу, которое отбивало новый, неизвестный мне ритм. Каштановые волосы в беспорядке разметались по напряженным плечам, скрывая словно занавес её лицо. Белла глубоко вздохнула и то ли простонала, то ли захрипела. Страх за её здоровье прокрался незаметно к моему сердцу и сжал в холодный и бесчувственный кулак. Я мог случайно поранить её или сжать слишком сильно.
- Белла, с тобой все в порядке? – спросил я, дотрагиваясь пальцами до её щеки в надежде распознать состояние девушки. Она молчала, продолжая лежать все в том же положении.
- Белла?! – уже настойчивее поинтересовался я, несильно дергая за её плечо. Второй раз оказался более продуктивным. Девушка повернула голову и приоткрыла глаза, встречаясь со мной взглядом. Я выдохнул с облегчением и ободряюще улыбнулся, кажется, уже в сотый раз за сегодняшнее утро. Было так приятно ощущать тяжесть этого женственного тела на себе, отдаваться приятно окутывающему теплу и находиться в непосредственной близости её губ, которые так манили меня. Я чувствовал, что возбуждение нарастает, и желание дает о себе знать. Но состояние покоя не могло длиться вечность. Белла оперлась на локти, пытаясь сползти с меня на пол. Страх потерять её сделал свое дело, я инстинктивно положил руку на спину Беллы, не давая ей возможности завершить начатое. Девушка прогнулась, пытаясь удержать равновесие, при этом неловко прижалась к паху, окатывая меня волной нетерпения и жгучего желания. Шумный выдох обратил ко мне её внимание, и она застенчиво залепетала.
- Мистер Каллен, я…
- Тшш… - прервал я набор никому ненужных сейчас слов. Дотронувшись указательным пальцем еще пока свободный руки до замерших в ожидании губ, я попросил её замолчать. А потом с упоением начал обводить их по контуру, наслаждаясь прикосновением, словно гладил бархатную поверхность лепестка розы. Не останавливаясь, я переместил свои ласки на скулы, пытаясь добраться до копны, соблазнительно обрамляющих её невинное лицо, волос. Белла боялась, я догадывался об этом, но мог только молить о том, чтобы она не сбежала.
- Я не хочу, чтобы ты уходила. Не оставляй меня, - то ли подумал, то ли прошептал я, теряясь в водовороте нахлынувших на меня ощущений. Белла молчала, а мое сердце беззвучно крошилось на части. Если она сейчас уйдет, то с ней уйдет смысл моей жизни.
Девушка пристально вглядывалась в мои глаза, словно искала там какой-то свой ответ. Неожиданно её губы приоткрылись, а розовый язычок слишком медленно провел по губам своей хозяйки, напитывая их слишком соблазнительным блеском.
- Эдвард, отпусти меня, пожалуйста, - попросила меня Белла, но я уже не мог дать ей согласие. Не потому что не хотел или издевался, а потому что нуждался в ней.
- Нет, - слишком страстно пресек я её попытку к отступлению. Моя рука сильнее вжалась в точеное тело девушки, уменьшая противное мне расстояние между телами. Поза Беллы явно оказалась неудобной, и она, повинуясь усталости, просто ослабила и без того слабое сопротивления. Её лицо было напротив моего, её губы почти соприкасались с моими, её глаза тонули в желании. Я видел это, чувствовал. Нет, не телом, чем-то другим.
Личико нахмурилось, пытаясь изобразить недовольство, а поджатые губы готовились разразиться гневной тирадой. Она опять хотела быть на коне, но я поступил хитрее. Использовал свой лучший козырь в таких ситуациях, когда необходимо прервать словарный поток женщины. Я мягко коснулся желанных губ, моля Бога, чтобы она ответила. Не отвергла, не влепила пощечину, не бросила, а ответила. Стараясь не отпугнуть своего ангела, я трепетно обвел языком контур нежного рта, окунаясь в неповторимые ощущения столь долгожданного единения с ней. Веки девушки дрогнули и закрылись. Через её тело словно прошел электрический импульс, отчего на коже появились мурашки, а затем Белла просто ответила, отдаваясь своему порыву страсти. Девичий язычок нерешительно коснулся моего в пригласительном жесте, чем я не пренебрег воспользоваться. Я желал дарить ей только ласку и нежность, чтобы не расстроить хотя бы сегодня. Было очень тяжело контролировать свои эмоции, держать дистанцию, чтобы не наброситься с победным рыком, клеймя девушку откровенными поцелуями. Но никогда не бывает слишком хорошо. Противный скрип двери разбил столь радужное утро, потому что Белла в испуге отстранилась и обратила все свое внимание на гостя. Спинной мозг почувствовал, кто стоял в проходе, нервно переминаясь с ноги на ногу. Я обернулся и увидел пышущего злобой Джейкоба, опирающегося на косяк. На сером лице слишком ярко отражались эмоции паренька, и они совсем не были положительными.
- Софии просит отвезти вас на завтрак, - прогремел его голос закаленной сталью. Джейк не торопясь двигался в нашу сторону. Я заметил вены, вздувшиеся на массивной шее, без слов говорившие о состоянии.
Белла испугалась и, пропищав что-то невразумительное, пулей бросилась в коридор, покидая поле еще не начавшегося боя. С её уходом пропала и частичка меня, ощущавшая искреннюю радость. Джейкоб угрюмо взирал на меня сверху вниз, хрустя суставами на пальцах, которые сжимались в угрожающие кулаки.
- Тебя предупреждали в отношении Изабеллы? – поинтересовался он.
- Меня не надо предупреждать. Я все равно никого не слушаю, - спокойно отреагировал я на его выпад.
- Хм, тебя, видимо, еще ни разу хорошенько не проучили за оплошности и ошибки.
- Я не совершаю ошибок.
Кулак замаячил перед лицом, грозясь подпортить столь любимые женщинами черты. Гадкая ухмылка искривила рот Джейка, он чувствовал себя королем ситуации. Я же ощущал себя мышью, загнанной в ловушку. Рывок, рассекающий воздух и сжатые пальцы летят прямо по направлению моего носа. Прямая атака, как подло по отношению к калеке.
«Как ты съешь это», - про себя отметил я и, схватив его обеими руками за запястье и поднырнув под локоть, и выжал рычаг до упора. Плечевой сустав щелкнул и доставил своему владельцу нестерпимую боль. Джейк взвыл тихо, сквозь зубы.
- Щенок! - угрюмо выплюнул ему в лицо. – Ты уволен!
Сколько наслаждения было в одной этой фразе. Столько же ярости было в глазах Блэка, когда он, придерживая покалеченную конечность, выходил из комнаты Беллы.
- Тебе её все равно никогда не получить, - зловещим посланием донесся ненавистный шепот. А я молча дополз до коляски и с видимым усилием взгромоздился на неё. Силы покинули некогда сильное тело мистера Каллена. Оставалось лишь не торопясь докатиться до своей комнаты, завалиться на любимую постель и ждать решения Беллы. Слишком много сегодня произошло, чтобы оставить все на своих местах. Я похлопал ладонью по затекшему бедру и с радостью отметил, что чувствительность до сих пор не покинула эти забытые Богом конечности.

___________________________________

Дорогие друзья! Я рада, что вы дождались меня и продолжения истории! Знаю, перерыв был большой, но все мы люди... у каждого бывают проблемы, которые необходимо решать. Очень было приятно видеть, что вы меня не забываете.
Надеюсь, что вам понравится продолжение.
Буду рада видеть ваши комметарии и отзывы на ФОРУМЕ
Огромная благодарность моей бете Lege! Катенька, без твоей поддержки, еще раз это повторю, я бы не смогла взять себя в руки.
Люблю Вас, ваша Юля! (: