- Белл, ты не можешь обманывать его вечно, рано или поздно он обо все узнает и тогда тебе точно не сдобровать. Сколько раз тебе можно повторять – виновата не ты, виноват Джейкоб, это он втянул тебя в это дерьмо, – пыталась уже в который раз уговорить Беллу, Саммер.
Она говорит все это с изрядной долей возмущения, но Белла уже давно ее не слушает. Она опять возвращается мысленно в ту самую ночь. В ночь, когда все изменилось, когда она изменилась. Когда остались в прошлом последние крохи ее детства.
Она вспоминает, как вернулась в приют поздним утром, вымотанная, с покрасневшими от бессонной ночи глазами.
Первой ее увидела Розали.
- Боже Бел, что произошло? – с ужасом спрашивает она, - на тебе лица нет
У Беллы, даже на ответ сил не набирается, она просто устало опускается на кровать.
Саммер, как раз появившаяся в комнате и собиравшаяся уже отчитать Беллу, за то, что она пропала, увидев ее, понимает все. Она пораженно смотрит на Беллу.
- Ты все- таки сделала это… Мы думали ты передумала - говорит она, – только не говори, что договорилась таким образом с Саймоном, только этот поддонок, мог довести тебя до такого состояния
- Саймон тут не причем – устало говорит Белла, - это был просто клиент с улицы
Девчонки в удивлении переглядываются.
- Белла, ты хочешь сказать, что села в машину к совершенно незнакомому человеку, и никто об это мне знал? Ты в своем уме?
- Роуз, все в порядке он дал мне эти две тысячи. Остальное неважно…
- Неважно? Да ты на себя посмотри. Ты похожа на живой труп – возмущается Саммер
- Мне нужно умыться – говорит Белла, поднимаясь.
Еще раз за последние полчаса, думает она про себя. Потому что, слезы, появляются у нее на глазах, всякий раз, когда она вспоминает.
- А что с Джеем? – спрашивает Роуз
– Мы отвезли его в больницу. У него сломана пара ребер и небольшое сотрясение – говорит она. Потом видимо вспомнив, еще кое-что спрашивает.
- А как получилось, что Друмонд, не сдала меня?
- Я поговорила с ней говорила утром, - отмахивается Саммер, - у нее и так проблем хватает, Джея с Норманном не было всю ночь, да еще, если бы тебя приписали…
Белла облегченно вздыхает, хоть тут проблем не предвидится.
Когда Белла возвращаются из ванной, Роуз протягивает ей гамбургер с колой
- Белл, тебе надо поесть
Белла отрицательно качает головой. Берет только колу, и начинает вертеть ее в руках.
- У меня к вам просьба…я не хочу, чтобы Джей узнал откуда деньги, – говорит она то, что сейчас ее волнует больше всего
Саммер возмущается, Роуз тоже. Тогда и начинается спор, который не утихает вот уже целый месяц.

Весь следующий день проплывает для нее, как в тумане.
Но точно так же, как она помнит «эту ночь», она помнит и каждое мгновенье этого дня. Это первый день новой Беллы.
Его тоже невозможно забыть. Состояние крайнего возбуждения, крайней усталости, эйфории, упадка сил, рвущегося из груди сердца, дрожащих рук…

День тянется бесконечно долго, сначала она разбирается с миссис Друмонд, потом, ее вызывают к директору. Опять из-за Джея. Директор знает про их дружбу и пытается выяснить у нее, почему он оказался в больнице. Конечно, она молчит. Все молчат. Это Саймон, это ситуация, когда каждое лишнее слово может стоить жизни. В конце концов, директор переходит к прямым угрозам, обещает лишить ее стипендии… Она молчит, горько про себя усмехаясь: сначала «честь», теперь стипендия. Чем еще ей придется пожертвовать ради Джея? Однако, потерять стипендию, кажется уже не такой большой утратой, когда ночью она рисковала своей жизнью.

Наконец после вечерней проверки, все успокаивается, и день который она сумела пережить, заканчивается. Саммер уходит, а Роуз остается с ней.
- Тебе давно пора расслабиться, – говорит она и достает купленные еще днем бутылку и закуску.
Расположившись на кровати, разливая по пластиковым стаканчикам ее содержимое, Роуз готовиться выслушать Беллу. Теперь ее очередь слушать горькие признания. А Белла, наконец, получает возможность, выговориться. Ей нужен сейчас кто-то, кто просто выслушает, кто поймет, кто просто утешит.
Прилично набравшись, она рассказывает Роуз все. И про боль, и про удовольствие. Именно эти два обстоятельства и ставят ее в тупик. Роуз слушает внимательно, по ходу дела комментируя рассказ Беллы, от простого «сукин сын» до более грубого «….». Однако, то, как ее клиент поступил в конце, ее удивляет.
- Блин, надо же, он решил показать тебе, что все бывает не так плохо. Ты говоришь, он молод?
Белла кивает
- Странно это все. Обычно чем моложе, тем больше проблем от них - желания и возможности соответствуют друг другу.
Они снова пьют…
- В любом случае, - в конце концов констатирует Роуз, - хорошо, что произошло так. Если бы он не попытался все исправить, думаю, тебе было бы сейчас намного хуже.
Белла досадливо морщит лоб. Ничего Роуз не поняла. От всего этого только хуже. Теперь ей предстоит забыть не только «работу»… Потому что, то, что было в конце….это уже была измена. Это не была «работа». Он целовал ее в губы, она отвечала. Ей было хорошо …и она была уверена, что если попросит его остановиться – он остановиться. Вот от всего этого и было особенно хреново. Из-за всего этого, она и не хочет признаваться Джею.

Белла продолжает планомерно напиваться и наконец доходит до того состояния, когда можно послать весь окружающий мир на хер и забыться. Роуз, орешек покрепче, все еще пытается что-то доказать. Но Белла ее уже не слушает. Она засыпает.
Следующее утро ни она, ни Роуз, тоже не забудет. Потому что, после ночной попойки, так реально хреново, им давно не было.

Глава 9 Джей

Джейкоб не задерживается в больнице надолго, проходит всего лишь неделя, и он снова возвращается в приют. Несмотря на все случившееся, его принимают назад, для всех он «несчастная жертва», которая ничего не помнит.
Белла навещала его каждый день. Руководство приюта тоже не осталось в стороне и заслало в больницу десант в лице мисс Хаммонд, которая, стоит ей переступить порог его палаты, приступила к красочному описанию всех мучений, ожидающих Джейкоба по возвращению.
О том, откуда она достала деньги, Джейкоб спрашивает ее, как только приходит в себя. Именно тогда, она лжет ему впервые.
- Мне их одолжили девочки.
-Ох, - вздыхает он – я верну им их, только выйду отсюда, обязательно верну. У меня есть пара припрятанных сотен. Остальные я заработаю…
- Как? – с какой-то злостью спрашивает она
- Белла, прости…я не должен был, так подставлять всех вас. С Саймоном покончено…но я верну эти деньги.

Больше на эту тему они не разговаривают. В больнице она ухаживает за ним как может. Ему больно дышать, больно есть. На него невозможно смотреть без содрогания - разбитые губы, сломанный нос, заплывшие глаза. Били его основательно и не жалея сил. Что ж, он тоже по-своему заплатил по счетам.

Сидя рядом с ним в палате, она мысленно снова возвращается в то утро, когда принесла деньги Саймону. Этот гад не зря занимал свое место. Для того, чтобы в течение пяти лет контролировать этот район, одной жестокости и отчаянности мало. Едва увидев Беллу, он, как и Саммер с Розали, понял все.

Она помнит, как дрожащими руками достает из сумочки деньги и протягивает ему. А он на деньги даже не смотрит, он смотрит на нее. На его лице мерзкая улыбка и неверие. Он демонстративно окидывает ее взглядом с ног до головы, задерживаясь на ее ярко накрашенных губах, на чересчур короткой юбке, обтягивающей кофточке…

Все так же не отрывая от нее взгляда, он с издевательством в голосе произносит:

- Надо же, маленькая девочка Джейкоба оказалась не такой маленькой и хорошей, как он думал… Жаль, не знал раньше, что этот парень так много для тебя значит…

Теперь его взгляд становиться оценивающим…
- А ведь мы могли бы сразу договориться…

Однако Белла, судорожно взлотнув, только качает головой.
- Не бойся… просто учти на следующий раз – говорит он, рассмеявшись, и, наконец, берет деньги.

Этот издевательский смех преследует ее еще очень долго, пока они с Норманом поднимают Джея, идут с ним по коридору, доезжают до больницы, потому что по-другому не выйдет, самим им с ним не справиться.

Уже в больнице Норманн обращается к ней, кивая головой на медсестру, спешащую к ним
- Ты иди, я сам разберусь с ними.
Говорит, а сам отводит глаза, стараясь не смотреть сейчас на Беллу. Потому что он тоже понимает, откуда деньги, а он Джею, друг как-никак.
Она соглашается с ним, ей не стоит сейчас быть тут, надо уходить. Скоро больница сообщит о случившемся в приют, приедет полиция.
- Джей ничего не должен знать – просит она Норманна, прежде чем уйти.

В ее голосе слышится мольба, она не уверена, можно ли положиться на Норманна.
- Белл, это тебе решать, ты знаешь… Я не буду вмешиваться.

Что ж, иллюзий питать не стоит, думает она, даже Норманн понимает, как отнесется Джейк к случившемуся. Последний раз прикоснувшись к щеке Джейка , она решительно разворачивается и уходит.

-Я нашел его на улице, - удаляясь от них, слышит она слова Норманна, обращенные к медсестре

Через неделю Джей, уже болтается в своей комнате, изредка навещаемый приютской медсестрой. У него все еще держится жар, и ему все еще больно. Медсестра показывает Белле, как делать перевязку, как колоть жаропонижающее. Белла всегда рядом с ним, помогает, поддерживает, ухаживает. Из-за всего случившегося Джей чувствует свою вину. Поэтому, он начинает относиться к ней еще трепетнее, еще нежнее, чем раньше.

А вот отношения самой Беллы к Джею меняется. Она не специально, просто как-то само так выходит. Подсознательно она винит его в своей боли. Да она продолжает любить его, да он самый близкий ей человек, но как часто думает она, именно самые близкие нам люди делают нам больно.

Ей часто сняться сны. И, вопреки здравому смыслу, ей снится не Джей, ей снится Эдвард. Она и не заметила, как перестала называть его просто «он». Теперь он для нее Эдвард. Э-д-в-а-р-д, пробует она его имя …Имя перекатывается на языке… мягко, удобно… как будто всегда так было.

Что ж Эдвард, добился даже большего, чем хотел, он сумел оставить после себя память, сладкую и горькую одновременно. У него вкус горького меда, вкус неудовлетворенного желания, вкус… который ей снова хочется почувствовать.

Проходит месяц, Джей выглядит уже, более-менее сносно, и опять начинает настаивать на близости. После того, как чуть не умер, он тоже меняется. Теперь он торопиться получить от жизни все, умеет ценить каждое мгновение. А Белла… он чуть не оставил ее одну… и такого больше не повториться. Они ведь всегда хотели быть вместе, так зачем тянуть…

Белла как может оттягивает, понимая в то же время, что надо в конце концов сделать решительный шаг - сказать ему правду, какой ценой заработана его жизнь… Или соврать. Так же, как она не могла бросить его в беде, она даже не рассматривает возможности расстаться с ним. Хотя, это был бы, наверное, единственный выход, который позволит им остаться друзьями и не сделает ему больно.

Девчонки все настаивают на том, что Джей должен знать, скольким он обязан ей. Но они не знают его так, как знает его она.
В этот вечер они уходят чуть раньше обычного. Она остается сидеть в комнате одна. Она знает, сегодня Джей придет опять. Кажется, что, чем больше она хочет держать его на расстоянии, тем больше он тянется к ней.

Пора решать, понимает она. Так больше продолжаться не может, избегая его, она делает ему только больно.
Белла подходит к крошечному зеркалу, распускает волосы, улыбается своему отражения, только для того, чтобы придать себе мужества.
Потом садиться на кровать в ожидании.

Будь что будет, решает она…сегодня она скажет Джею правду. Сегодня она будет с ним вместе, потому что, уже устала видеть странные сны с Эдвардом, устала врать.

Джей появляется в ее комнате, и сразу же заполняет ее собой. Он как всегда – ураган, стихия, способная своим напором и энергией размыть любые границы. Она с грустью думает, что возможно этой стихии и не было бы сейчас в живых, если бы не она.
Джея можно назвать красивым, даже, несмотря на темные круги под глазами и все еще не до конца сошедшие синяки. Если бы не его белоснежная кожа, его можно было бы принять, за чистого латиноамериканца, такие жгучи черные у него глаза и волосы. Длинные красивые ресницы, притягательные взгляд. Джей по-мужски красив, и знает об этом.

Он наматывает круги по комнате, хватает все, что попадается под руку, и ставит обратно. Садиться рядом с ней, но никак не может усидеть на месте. В этом он весь – бесшабашный, слегка наивный, но такой родной…

Вот и сейчас, он присаживается к ней на кровать, обнимает, пока просто по-дружески за плечи и со смехом, рассказывает о каком-то незначительном происшествии. Потом резко замолкает и уже смотрит на нее совсем не дружеским взглядом.
Протягивает руку, берет ее за подбородок, притягивает к себе и целует.

Когда он ее целует, ей становиться не по себе. Она сразу вспоминает другие губы, которые как будто выжгли что-то на ее губах, и никак уже невозможно убрать этот ожог. С кем бы она теперь не целовалась, она обречена сравнивать их с ними. И она теперь хорошо понимает, что правило « не целоваться с клиентами» возникло не на пустом месте. Белла очень бы хотела оставить все в прошлом. Не думать больше, забыть его руки на своем теле, его поцелуи… Не просыпаться по ночам, с бешено бьющимся сердцем и воспоминаниями о том, как Эдвард обдавал горячим дыханием ее бедра и живот. В жизни Беллы, все это одновременно лучшее и худшее из всего, что когда-либо было.

Джей наклоняет голову и продолжает целовать ее в губы. Легко, чуть коснувшись, как он делает всегда. Он улыбался ей одними глазами: нежно и тепло, словно желая ободрить. Она чувствует, как его язык проскальзывает ей в рот, приглашая принять участие в приятной игре. И она принимает это приглашение, она не отталкивает его. Она сама тянется к нему на встречу. Он, понимает, что ему наконец-то «сказали да» и начинает меняться на глазах. Его руки привычно ложатся ей на груди, а губы теперь уже требовательно впиваются в ее рот.

А дальше происходит то, чего он так долго ждал. Она успевает увидеть на его лице недоумение, когда до него доходит, что она не так невинна, как он думал. Однако это его не останавливает…слишком поздно, чтобы остановится.

***
После того как все кончено, Джей, сидит к ней спиной, на краю постели и, кусая губы, наконец спрашивает:
- Кто?

Белла, сидит в напряжении, сжимая края простыни, прикрывающей ей грудь, не зная, как сказать правду. Как будет лучше?
Джею нужны ответы. Он хочет знать. Хочет, чтобы она объяснила, как такое стало возможным, после всех тех лет, что они провели вместе.

Она молчит, и почти уже решается на ложь, когда он разворачивается к ней и спрашивает:
- Белла, за что? Разве я к тебе так относился? Я же тебя на руках носил… - говорит он с каким-то отчаяньем.

У Джея такой обиженный вид, кажется, что он сейчас расплачется. Ему действительно обидно. Ему действительно больно. Он не может понять, как так могло получиться, ведь он всегда относился к ней, как к своей маленькой принцессе, терпеливо ждал, пока она будет готова, сама скажет ему да. Он всегда был уверен, что она будет принадлежать только ему, всегда был уверен, что она не такая как все.
Белла видит, что ему больно. Признаться не такой реакции она от него ожидала. Она думала, Джей отреагирует на это, как реагирует на все. Будет кричать, ругаться…но не так. Возможно, если бы он отреагировал именно так, ей намного легче бы далось признание. А сейчас, ей придется сделать ему еще больнее, чем есть.

Как будто провернуть нож в ране…

И еще есть одна вещь, понимает она, что бы она сейчас ему не сказала, так как раньше уже не будет. Где-то там, далеко за бортом, остались их непринужденность, их легкость, их детская любовь…уступив место жесткой реальности
- Кто это был, Белла? Кто-то из наших? – не дождавшись от нее ответа, впивается он в нее взглядом – и как давно?
- Это случилось месяц назад – наконец признается она

Он сидит, сжав кулаки, сжав губы. Она видит, как побелели его костяшки.
- Джей, - наконец выдыхает она – эти две тысячи, мне их дали не девчонки…

Все, признание сделано. Она сидит, опустив голову, она не может заставить себя, посмотреть ему в глаза.

А он…. как она и предполагала, ему становиться еще хуже, чем было, еще больнее.

Он приподнимается и в отчаянии врезает кулаком по стене.

Белла, поднимается и хочет его обнять. Но он отстраняется.
- Не сейчас, – заставляя себя выговорить эти слова, говорит он, поднимаясь.

Собирает свои вещи в охапку, натягивает джинсы и собирается уходить.

- Джей, постой – пытается остановить его она

Но он лишь качает головой и оставляет ее одну.
Это какой-то кошмар, думает она. Кажется, та ночь повторяется. Она опять одна, сидит на кровати, а из ее глаз снова градом катятся слезы, так старательно сдерживаемые ею весь последний месяц.

Она плачет и пытается убедить себя, что ему сейчас тяжело, ему нужно время все принять. Ведь она знала, что так может быть стоит ему узнать…. Ведь его мать, ничем не отличалась от ее матери. Только вот мать Джея – жива. Ее давно лишили родительских прав, но это никак не стирает связи между ней и Джеем. Ведь он помнит, где она живет, так как сам там жил. Он знает, чем она продолжает заниматься… Он ненавидит девушек, которые продают себя за деньги. Поэтому всегда пытался оградить Беллу от общения с Розали и Саммер. Недостаточно видимо пытался, с горечью думает она.
Она засыпает только под утро.

На следующее утро, во время завтрака к ней подходит Норманн и быстро выговаривает:
- Белла, Джей уехал в трудовой лагерь на все лето.
Она неверяще качает головой… Все-таки, вот как …
- Он что-нибудь просил передать мне? – спрашивает она тихо.
Норманн качает головой.
- А что потом? Осенью? – уже в отчаянии спрашивает она.
- Я не знаю…Он мне ничего не говорил

Осенью Джейкобу исполнится восемнадцать, он получит на руки свои документы, и, хотя по правилам должен будет доучиться до конца года, никто не даст гарантии, что он не покинет приют навсегда.

Белла молча садиться на свое место. Слезы жгут ей глаза, руки трясутся.

Что ж, Джей мог закончить все это. Узнать, как все вышло, и сказать: «Стоп, хватит». Но вместо этого, он предпочел уйти, спрятаться, ничего не сказав ей на прощанье.

Не остается ничего, потухший костер, говорящий кончено. Все навсегда кончено.

ЛА
Чертов город…я всегда с большим удовольствием уезжал из него. Однако в это раз, я оттягивал свой отъезд, как только мог. Мои родные давно уехали, я же продолжал цепляться за каждую мелочь, только чтобы не ехать. Я не мог объяснить сам себе, причину этой задержки… то ли мне не хотелось уезжать из Лос-Анжелеса, то ли, не хотелось возвращаться домой, в Форкс.

В конце концов, все решил Карлайл, звонок которого отвлек меня от моего дела в два часа ночи.
- Эдвард, что ты там потерял?

Действительно, что я тут потерял, думаю я? Пора послать все к черту, а то Карлайл может догадаться. Больше всего на свете, я не хочу, чтобы моя семья что-то заподозрила.
- Я буду завтра – успокаиваю я его

Захлопнув мобильник, я подхожу к сумке и достаю из нее веревки и нож. Его лезвие слабо блестит, отражая лунный свет. Взвесив его в руке, я решительно засовываю его за пояс…Пора…

Я поднимаюсь в свою спальню. Там, сидя на кровати, меня терпеливо ожидает очередная девушка.
- Ну что развлечемся, - говорю я ей, кидая на кровать веревки…

На следующее утро, я уже собираю свои вещи.

Форкс
Форкс встретил меня очередным дождем и скукой… Но, после жары и солнца ЛА, Форкс, со своей прохладой, напоминал рай.

Забросив сумки к себе в комнату, я решил прогуляться по лесу… Воздух здесь совсем другой… А леса…они так умопомрачительно пахнут… не то что затхлый запах большого города, которым за последние месяцы я уже порядочно пропитался.

Разбежавшись, я углубился в лес. Я почувствовал, что за мной увязался Эммет, и побежал еще быстрее. Мы часто бегали с ним наперегонки, вот и сейчас я набирал скорость, ощущая его за спиной… Как будто он охотник, а я его добыча… Я бежал все быстрее и быстрее, живо представляя, что может чувствовать добыча, когда за ней гонятся. Начал идти дождь... мне он на руку, сбивает его со следа…
Вернулись мы уже вечером. После душа я решил отвлечься.

Я поднялся на верхнюю веранду, достал кисти, краски, установил мольберт и принялся рисовать. Я любил рисовать. Весь второй этаж нашего дома увешан моими картинами. Мои родные говорят, что я талантлив. Они действительно так думают, меня не обманешь. Но я также знаю, о чем еще они думают, когда я беру в руки кисти…

Я отличаюсь от них…я бы даже сказал, что я, словно паршивая овца в их стаде. Я живу сам по себе, никого, кроме них, не подпуская к себе, не вмешиваясь в дела людей. Мои родные другие… Способные на сопереживание…

Я знаю, что они волнуются за меня, что они любят меня. Они пытаются, как могут - показать своим примером, что мой цинизм не имеет оснований, своими поступками и вниманием излечить мой эгоизм.

Но у них ничего не выйдет… Они верят в людей, видят в них хорошее. Я не верю и не вижу. Я слишком долго слушал их мысли, слишком долго прожил с ними, чтобы знать о них правду.

Карлайл считает, что моя способность читать мысли не дала мне навсегда расстаться с моим человеческим прошлым. Во мне осталось очень много от человека… со всеми его маленькими плюсами и очень большими минусами.

- А она красивая – раздается сзади голос моей сестры, Элис, как всегда полный заботы и внимания.
Внимательно вглядевшись в то, что я только что нарисовал, я с ней соглашаюсь, утвердительно кивая.
- И где ты ее встретил? – любопытствует она

Где…меня сейчас волнует другой вопрос…какого? Какого черта я взялся ее рисовать?
Может того же самого, который не давал мне уехать из ЛА? Того самого, который ждал, что она все же позвонит? Того самого, который срывался по ночам в тот самый район, вглядываясь в лица проституток?

- Я даже не знаю, как ее зовут – наконец выговариваю я
- О…- тянет понимающе Элис…

Я спокойно отворачиваюсь от нее и продолжаю рисовать. Выходит довольно откровенно – девушка почти что обнажена. Она сидит на кровати, волосы падают ей на грудь, слегка прикрывая, а ее руки, как будто продолжают теребить покрывало, чуть прикрывающее ноги.
- Последняя девушка, которую ты рисовал, была Эшли, – тихо произносит Элис Я резко оборачиваюсь
- Это ничего не значит – твердо говорю ей я
- Как знаешь – пожимает она плечами, неверяще улыбается и, собираясь уйти, все же добавляет, – а в ней действительно что-то есть…
- В ком это что-то есть? – внезапно доноситься до меня другой голос. Вечно любопытная Розали… Возникнув у меня за спиной, она принимается внимательно изучать картину.
- Согласна, с Элис…в ней что-то есть - весело щебечет она.
- Нет в ней ничего особенного, – зло произношу я, скорее для себя, чем для них.

Зря я так. Элис сразу чувствует мое настроение. Она удивляется. И я вижу как она впивается в меня взглядом, как на ее лице появляется счастливая улыбка. «Наконец-то» думает она… Зря… Разве я похож на парня, способного на всякие сюси-пуси?

- Что может быть в ней особенного, если я купил ее на одну ночь – уже более спокойнее говорю ей я, обрывая на корню все ее домыслы…

Розали усмехается… «как всегда» думает она…
А Элис, как-то резко выдыхает…и опять тянет свое удивленное:
- О… я не знала

Я смотрю на нее и вижу, что она испытывает неловкость. Девушки и Эдвард…больная для них тема. Пройденный этап...осуждение, непонимание, уговоры… Я и без слов знаю их мысли по этому поводу.
- Перерастет, – думает Карлайл
- Что же он с собой делает, – волнуется Эсме
- Бедный Эдвард – это уже Элис
- Чертов эгоист, из-за него мы можем все влипнуть, – зло шипит Розали
Эммет и Джаспер… лучше и не буду
В любом случае, это мой выбор, моя жизнь.

После моих слов я вижу, как отношение Элис к девушке меняется. Вот и хорошо думаю я, мне бы и самому не мешало посмотреть на нее именно таким вот взглядом. Потому что я действительно зол, очень сильно зол на нее. Это ведь из-за нее я уехал из Лос-Анжелеса последним из всей семьи, из-за нее колесил по городу, борясь с желанием снова быть с ней вместе. Я был зол на нее, на себя…. И не за то, что не мог ее забыть, а за то, что я продолжал ее помнить и эта картина – лучшее тому доказательство. Чертыхнувшись, я сорвал холст… Все хватит, она закрытая тема, несмотря на то, что при одном только воспоминании о ней у меня начинается эрекция