— У меня есть для тебя новость.

Драко был слишком расслаблен, чтобы слушать новости. Они лежали в огромной роскошной кровати, совершенно обнажённые, едва прикрытые простынями. В комнате было душно, но даже на то, чтобы открыть окно, не было сил. Драко постепенно погружался в дремоту. Но не тут-то было — Элиса требовательно толкнула его в спину:

— Драко, это важная новость.

С разочарованным стоном Драко повернулся к ней. Элиса уже сидела на кровати, обмотавшись простынёй наподобие греческой тоги. В руке у неё было… Письмо? Драко облокотился на матрас.

— Что это?

— А на что похоже? — нервно ответила Эл. — Оно от брата отца, Лоренцо. Драко, это какое-то сумасшествие.

Драко непонимающе уставился на неё. Эл рассказывала ему о своей семье: о матери, которую потеряла в детстве, об отце, который был чистокровным знатным волшебником в Италии, но умер загадочной смертью два года назад, оставив Эл разбираться с его долгами без какой-либо поддержки. Но про Лоренцо Драко слышал впервые.

Очевидно, увидев его замешательство, Элиса продолжила:

— Это мой дядя. Десять лет назад он уехал, не сказав никому, куда именно направляется. Мы думали, он погиб.

Она говорила нервно, отрывисто, словно каждое слово являлось пыткой для неё. Драко сел на кровати. От дремоты не осталось и следа.

— …регулярно писал, что всё в порядке, но откуда — неизвестно: совы возвращались с нашими письмами обратно, видимо, так и не добравшись до адресата.

Её голос совсем затих:

— Он не приехал даже на похороны отца.

Драко резко поднял голову. Он давно не видел Эл такой взволнованной и подавленной одновременно. Обычно Элиса в любой неприятности могла найти плюсы и при этом искренне отвлечься от проблемы, но полученное письмо от Лоренцо явно выбило Элису из колеи. Видимо, ситуация была очень серьёзной, и Драко, чёрт возьми, задевало, что Эл никогда не рассказывала ему об этой части своей семейной истории. О нём-то самом за время их знакомства она узнала всё, что, по мнению Драко, ей следовало знать, конечно: Малфои испокон веков славились своей немногословностью, говорили ровно столько, сколько нужно. Это умение не раз спасало жизнь Люциусу и всему его роду. Драко мрачно ухмыльнулся — всё равно от судьбы не убежишь: даже хвалёный талант отца выходить сухим из любого дерьма подвёл его. От мыслей о Люциусе Драко отвлёк шорох: Эл начала теребить письмо. Она нервно кусала губу, и в её глазах читалось смятение.

— Он пишет, что хочет видеть нас. В «La mia bella magnolia», — выдохнула Эл.

Драко от удивления приоткрыл рот. Такого поворота он не ожидал. Но вместе с тем картина происходящего моментально окрасилась в тёмные цвета в голове Драко, что отразилось на его лице. Элиса знала этот взгляд, эту кривую горькую усмешку, не предвещавшую ничего хорошего, поэтому заранее невольно съёжилась, ожидая слов Драко, как приговора.

— Неплохое место для встречи после долгой разлуки со своей разорённой племянницей, Эл, — пугающе беззаботно произнёс Драко и поднялся с кровати. Его взгляд притянула полупустая бутылка коллекционного огневиски особой выдержки: он любил пригубить стаканчик, когда был в особом настроении. Видимо, момент «особого настроения» настал. Эл невольно сглотнула.

— М-м-м... Кажется, я это уже проходил, — Драко небрежно плеснул огневиски в бокал и демонстративно уставился вдаль. — Дай-ка угадаю, Эл. Твой милый дядюшка как-то сидел в заброшенном пабе на краю света и допивал шестой по счёту стакан крепкого пойла, когда услышал от одного из пьянчуг, что его давно покинутая и разорённая племянница Элиса Каррера обзавелась богатым дружком. Да не кем-то, а самим Драко Малфоем, наследником огромного состояния. И что Лоренцо? Он ведь явно не дурак, если сумел так долго скрывать своё местонахождение, водя всех вас за нос. Он предугадал, что, очевидно, парнишка Малфой готов помочь в этой сложной ситуации не только любимой племяннице Лоренцо, но и, по доброте душевной, всей её семье. А так как из семьи в живых остался один только дядя, то логично предположить, что и ему достанется большой кусок от пирога! И вот тут Лоренцо подумал: а почему бы не сгонять в «Магнолию», пока есть возможность подоить Драко Малфоя? Ему-то небось пара-тройка тысяч галлеонов по карману не ударят, а Лоренцо, под видом счастливого воссоединения семейства, сможет попробовать эксклюзивные чешуйчатые канапе под тыквенным соусом, наслаждаясь массажем смазливой ведьмы с обложки «Волшебных шалостей»!

Драко отхлебнул из бокала и резко перевёл взгляд на Эл. Она выглядела так, словно хотела уничтожить его самым изощрённым способом, и он не мог винить её за это. Да и чего, в сущности, она хотела — неужели рассчитывала растрогать его и заставить поверить в чистые намерения своего внезапно объявившегося дядюшки?! Вряд ли. Эл знала Драко настоящим, таким, каким сделала его война: мрачным, замкнутым, циничным эгоистом. Малфой был жесток и одновременно до отвратительности прямолинеен. Эти качества в себе он, обобщая, называл одним простым словом: реализм.

Драко горько усмехнулся: казалось, у него сейчас задымится лицо от жгучего взгляда Элисы.

«О нет, не смотри так, детка: ты знаешь, я всегда говорю только то, что думаю», — подумал он, стараясь мысленно передать слова.

Драко ожидал, что Эл ударит его, закричит, затопает ногами, пошлёт проклятье, и даже был готов принять это, но вместо всех экзекуций она просто громко выдохнула и как-то обмякла.

Драко с удивлением посмотрел на неё. А он-то действительно думал, что раскусил Эл, думал, что сможет предугадать каждый её поступок, но не тут-то было. Мерлин, вот уж воистину вечер открытий.

Элиса обессиленно села на кровать и уставилась в одну точку. Драко бесшумно отставил бокал и сделал шаг, но тут рука Эл резко взметнулась, преграждая ему путь.

В воздухе повисло напряжение.

— Ты думаешь, как всегда, прав? Да, Драко?

Эл вскинула голову и с вызовом посмотрела на Малфоя. Взгляд её был вымученным, но при этом сосредоточенным, словно она знала нечто такое, что способна была понять только она одна.

— Я лишь предполагаю, — мягко заметил Драко. — И в конце концов ты прекрасно помнишь ту историю с Паркинсон и её неожиданно «заболевшим» кузеном. Это всего лишь опыт, Эл, не более.

Драко понимал, что, может, и перегнул палку, но брать слова назад не хотел. И уж тем более ему было сейчас не до выяснений отношений. Откровенно говоря, он вообще не любил спорить и ссориться с женщинами. Это вызывало жуткую головную боль.

— Да ни черта ты не знаешь, Драко Малфой. Видимо, твой талант прорицателя умер в тебе в ту самую минуту, когда ты попытался воссоздать истинную картину произошедшего с Лоренцо, — устало сказала Эл с лёгким презрением.

Малфой лишь усмехнулся.

— Упаси Мерлин мне обладать таким талантом, Эл. Хотя я где-то слышал, что после второй бутылки хереса он вполне может проявиться даже у меня.

Драко почти заулыбался, вспомнив очкастую стрекозу Трелони, которая частенько выдавала приятные слуху смертельные предсказания Поттеру и его золотой шайке. Особенно, она была в ударе как раз таки тогда, когда вместе с её срывающейся пьяной речью по классу разносился стойкий запах хереса, выпитого, по всей видимости, Сивиллой накануне.

— Зря улыбаешься, Драко, — с мрачным торжеством сказала Элиса. — Ты оказался настолько неправ, что, возможно, это заставит тебя наконец немного переосмыслить своё отношение к людям. К несчастью для тебя, не все вокруг корыстные ублюдки, желающие нажиться за твой счёт.

Эл резко поднялась и начала нетерпеливо собирать свои вещи с пола, попутно натягивая их на себя. Драко наблюдал за ней с интересом. Он ждал истины с нетерпением, а поведение Эл его определённо забавляло. Должно быть, она думала, что задела его — уж слишком самодовольной Эл сейчас выглядела, но всё же было видно, что её терзают сомнения. В этот момент Элиса чем-то напомнила ему Грейнджер, когда та думала, что поставила его, Драко Малфоя, на место. Тупая грязнокровка. Если кто и мог поставить его на место, так это отец и Тёмный Лорд, и то с помощью запрещённых заклятий.

Наконец Элиса выпрямилась в полный рост, оправила платье и выдохнула:

— Он владеет «Магнолией» и все эти десять лет был там, на курорте. Вот почему совы возвращались обратно — до сих пор никто наверняка не знает, где она находится и как туда добраться. «Магнолии» нет ни на одной карте, но до меня доходили слухи, что это где-то неподалёку от Италии. И, тем не менее, всё держится в строжайшем секрете, хотя оно и немудрено: второго такого места в мире не найдёшь как бы ни пытался.

Малфой был впечатлён, хотя нет — он был ошарашен, но внешне наверняка выглядел невозмутимо всё с той же лёгкой ухмылкой на лице. Похвально — Эл достала козырь из колоды. Конечно же, он слышал о «Магнолии», и не раз — друзья его отца частенько наведывались на этот курорт. Но сам Люциус предпочитал отдыху работу, если так можно было назвать его отвратительные попытки отмыть деньги и заработать на всём, к чему бы он ни прикоснулся. Драко знал, что владелец «Магнолии» — богатейший маг волшебного мира, но кто он — для всех оставалось загадкой. Помнится, ходили слухи, что Люциус и был тем самым волшебником, на что тот лишь отмалчивался. Он всегда так реагировал на слухи, которые могли пойти на пользу его репутации.

— Но ты же говорила, что твоя семья разорилась и погрязла в долгах, а на деле оказывается, что твой дядюшка жив-здоров, попивает кокосовое молоко на берегу моря, да к тому же является одним из самых богатых волшебников мира?! — презрительно спросил Драко. — П-ф! Он бросил тебя и твою семью в самое сложное время, а теперь пишет письма и просит приехать к нему расслабиться?! Это слишком даже для меня, Эл!

Она какое-то время всматривалась в лицо Драко, словно искала в нем что-то важное для себя именно в эту минуту, но… Скорее всего, вместо этого увидела лишь своё отражение в холодных глазах. Эл с горечью отвернулась и подошла к окну. Драко стало немного совестно, ведь он прекрасно осознавал, что за всё время их знакомства она так ни разу и не увидела в его взгляде тепла. Да, Драко смеялся и улыбался Элисе, но он чувствовал, что где-то глубоко в нём по-прежнему царит пустота, которая когда-то прожгла его радужную оболочку и будто навсегда лишила взгляд возможности выражать эмоции. И он к этому привык, но Эл — до сих пор нет.

Драко наблюдал за неподвижным силуэтом Элисы, видел, как неспокойно она дышит, едва справляясь с эмоциями. Сейчас он не знал, чего стоит ожидать от неё, хотя в общем-то бы неплохо знаком с её своеобразным характером. Порой Элиса была чересчур эмоциональна, как истинная итальянка, но иногда даже Драко мог позавидовать её ледяной невозмутимости. Как, например, тогда, когда они сидели за столиком этого старого, полуразвалившегося паба, и она хладнокровно поведала ему историю о своей нелёгкой судьбе.

Элиса была родом из древней чистокровной династии. Их семья считалась одной из богатейших и знатных в Италии. Мать Эл была англичанкой по происхождению и аристократкой, отец — чистокровным итальянцем. Совсем не похожие по характерам, они всё-таки полюбили друг друга и поженились всего через пару месяцев после знакомства. Это был идеальный союз двух чистокровных семей, и всё сложилось бы прекрасно, если бы не скоропостижная смерть матери Эл. Оказалось, она с раннего детства страдала от редкой болезни, и в Италии болезнь начала прогрессировать. Самые лучшие врачи волшебного мира боролись за её жизнь, но так и не смогли помочь. После смерти матери Эл жизнь семьи Каррера пошла под откос. Отец словно сошёл с ума, ввязался в какую-то опасную авантюру, завязанную на крови и деньгах, что в конце концов привело к тому, что его подставили. Сначала Каррера разорились, а после этого отец таинственным образом исчез, словно испарился в никуда. Элиса, которая привыкла жить в роскоши и богатстве, была брошена на произвол судьбы, совершенно не подготовленная к такой жизни. Вскоре отца нашли мёртвым неподалеку от их поместья. На теле не было никаких повреждений, и экспертиза так и не смогла установить, как и почему он умер. На похоронах была лишь одна Эл, да пара верных друзей, которые верили отцу до последнего. Но человек, которого она так жаждала увидеть в тот момент, не появился. И этим человеком был Лоренцо.

Элиса шмыгнула носом. Драко подозревал, что сейчас они думают об одном и том же: о разрушенных надеждах, о крахе семьи и абсолютной потере уважения. Они оба это испытали, их судьбы были слишком похожи.

Драко подошёл к Элисе и легонько коснулся её плеча. Она порывисто вздохнула и повернулась к нему. В глазах стояли слёзы, но чувствовалась упрямая решимость.

— Я знаю, ты не сможешь этого понять, Драко! Но я уверена, что была причина. Всему была чёртова причина! И я не отступлю, пока не узнаю, что тогда произошло с Лоренцо, что случилось с моим отцом. Драко, я знаю, что должна туда поехать! Должна, понимаешь? Я чувствую, что только так смогу что-то прояснить! — Эл вытерла слёзы тыльной стороной руки. — Ты веришь мне, Драко? Доверяешь? Если да, то постарайся просто принять это!

Драко смотрел в её заплаканное лицо, не в силах вымолвить и слова. Он знал, что на этот раз спорить бессмысленно. Он поедет в Магнолию, раз это так для неё важно. Но чувство тревоги не покидало: Драко был уверен, что поездка не пройдёт так гладко, как того хотелось бы. Он чувствовал всей душой, что что-то произойдёт, что-то перевернёт привычный порядок вещей с ног на голову. Похожее чувство он испытал, когда встретил Эл, но в этот раз, по ощущениям, всё будет совсем иначе. Малфой поморщился, стараясь отогнать тревожные мысли.

А за окном царила ночь, и луна щедро размазывала её светом. Вот только этот свет был обманчив и не дарил и капли тепла. Драко мрачно усмехнулся: такой была и его собственная жизнь — яркой, но бессмысленной.

***

Они прибыли в Кобхэм ровно к семи утра, следуя указаниям в официальном письме с символикой «Магнолии». На месте уже ждал провожатый — смуглый паренёк лет девятнадцати, говорящий на прекрасном английском с лёгким акцентом. Одет он был безукоризненно: выглаженные белые брюки и рубашка, а поверх — лёгкая форменная мантия с вышитым цветком магнолии на груди. Весь его вид источал благородство и какую-то непоколебимую, почти осязаемую внутреннюю силу. Рон презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся, когда Гермиона с Джинни невольно восхитились красотой итальянца, что, очевидно, отразилось на их лицах. Переглянувшись, подруги укоризненно покачали головами: другого от Рона ожидать не следовало.

На улице стояла нехарактерная для Лондона жара, и казалось, всё вокруг вот-вот расплавится, растопится, словно масло на сковороде. Парень, который представился как Матео, повёл их в сторону небольшого парка, мимо воскресного рынка и торговых рядов. Магглы совершенно не обращали на них внимания, что было достаточно странно, учитывая внешний вид провожатого. В руках у того была старинная трость с вырезанной на конце магнолией, и Гермиона догадалась, что это, скорее всего, портал.

Казалось, рынок никогда не закончится, и чем дальше Гермиона с друзьями шла, тем больше приходила к выводу, что такой духоты в Англии ещё не было никогда. Наконец они вышли к прекрасному безлюдному парку с небольшим прудом, куда сразу же и направились, но Матео остановил их и попросил приготовить документы. В то время как Гермиона с Джинни копались в своих маленьких с виду сумочках, итальянец накладывал чары на окружающую местность, объяснив это необходимыми мерами безопасности.

Вскоре документы были найдены, и Матео стал тщательно их проверять, бормоча себе под нос неведомые даже Гермионе заклинания. Всем стало немного не по себе, как только он начал с помощью этой сложной магии осматривать каждого из присутствующих. По телу бегали мурашки, несмотря на аномальную жару, и никто не мог сказать точно, что было тому причиной: ледяной пар, который обволакивал каждого белой дымкой из-за волшебства, или сильный, неземной голос Матео, полностью передающий мощную энергетику обладателя.

Прошло не меньше получаса, прежде чем друзьям наконец было велено встать кругом и коснуться пальцем трости. Матео пристально оглядел каждого, после чего улыбнулся и властно произнёс:

— Что ж, benvenuti nella «La Mia bella magnolia»!*

И в ту же секунду они оторвались от земли и в круговороте понеслись неизвестно куда. Вскоре ноги врезались в землю, и, не удержав равновесия, все дружно упали на мягкий, как пушистый ковёр, гравий. Один Матео приземлился с кошачьей грацией, словно проделывал такие путешествия через портал каждый день. Рон вскочил первым и, недобро взглянув на итальянца, подал руку Гермионе. Сухо поблагодарив, та поднялась, отряхнула колени и, наконец, посмотрела прямо перед собой.

Она даже не стала одёргивать Рона, когда тот смачно выругался. По правде сказать, она была не в силах вымолвить и слова: настолько её поразило увиденное.

— О Мерлин, это рай, не иначе! — восторженно выдохнула Джинни, и Гермиона с ней беззвучно согласилась.

Над ними возвышалось истинно шедевральный дворец архитектуры эпохи возрождения, увенчанный расписным сферическим куполом прямо по центру. Огромный отель, выполненный в едином стиле, поражал воображение красотой и роскошью. Нельзя было однозначно сказать, какая именно цветовая гамма была ему присуща: здесь были блики бирюзового, розового, золотого, кораллового, бордового и многих других оттенков. Возможно, причиной тому был солнечный свет, отражавшийся в разноцветных орнаментных стеклах окон с внушительными карнизами, поддерживаемыми пилястрами, а может и особая магия. Друзья жадно рассматривали каждую деталь этого удивительного строения. У входа во дворец расположились изящные витые колоны, рядом с которыми кружили создания неземной красоты, что было заметно даже с такого расстояния: одни из них играли прекрасную музыку на арфах, другие радостно приветствовали волшебников и что-то рассказывали им.

— Вейлы! — воскликнул Рон, всматриваясь в мерцающие силуэты красавиц. — Джинни, ты была права: мы попали в рай!

— Смотри не свихнись от такой красоты, братец: совсем не хочется навещать тебя в больнице Святого Мунго вместо незабываемого отдыха, — ехидно заметила Джинни.

Однако Рон её не слушал: он, как и все остальные, был оглушён окружавшим его великолепием, хотя, конечно, «великолепие» вейл казалось ему куда интереснее, чем замысловатость архитектуры дворца.

Прямо перед отелем трёхуровневым ниспадающим каскадом раскинулся величественный водопад, окружённый таким количеством зелени и цветов, что от их изобилия рябило в глазах. На каждом уровне возносились вверх струи фонтанов, выполненных в виде прекраснейших магнолий. Вода, под стать дворцу, переливалась всеми цветами радуги, попеременно преображаясь в самые различные фигуры, какие только могло представить человеческое воображение. Гермиона увидела танцующую пару, через несколько секунд огромный букет цветов, а следом фигуру льва, будто ступающего навстречу гостям. По обе стороны от водопада раскинулись широкие стеклянные лестницы, ведущие прямо к подножию прекраснейшего отеля.

Матео терпеливо ждал, пока гости придут в себя: похоже, он уже давно привык к тому, какое впечатление производит «Магнолия» на всех, кто видит её впервые. Гермиона слушала, что красота дворца парализовала, не давала дышать. Кое-кто даже падал в обморок от сильных эмоций, вызываемых созерцанием прекрасного места.

— Я надеюсь, вам нравится наша «Bella Magnolia»! — не без гордости сказал Матео. Видимо, он ещё ни разу не встречал волшебника, которого бы она не впечатлила.

— Это самое прекрасное место на земле, — прошептала Гермиона, не в силах оторвать взгляд от раскинувшегося перед ней великолепия.

— О, bella, самое прекрасное вас ещё ждёт впереди! — лучезарно улыбнулся ей итальянец и так проникновенно на неё посмотрел, что щёки Гермионы зарумянились. Она была наслышана о страстной эмоциональности итальянцев, и в Матео это качество определённо чувствовалось.

В эту самую минуту с глухим хлопком прямо перед носом появился домовой эльф, одетый в белую тогу всё с тем же символом «Магнолии» на груди.

— Вызывали, мистер Матео? — с преданным благоговением промолвил эльф, глядя на того.

— Да, Бруно, отнеси, пожалуйста, вещи гостей в их апартаменты, — распорядился Матео, но в ту же секунду обеспокоенно посмотрел на Гермиону. — Что-то не так, синьорина?

— Нет, всё хорошо, только отнести свои вещи я могу и сама, — осторожно ответила она, с жалостью глядя на эльфа. Гермиона по-прежнему отстаивала свою позицию относительно несправедливого отношения к домовым эльфам. Устроившись работать в Министерство Магии, она неоднократно писала письма министру с просьбой дать ей возможность заниматься делами о правах эльфов и прочих существ волшебного мира, но тот отвечал молчанием. Может, он попросту и не читал их: у Колмана было не так уж много времени, чтобы заниматься «глупыми причудами» своих работников. Во всяком случае, так думала Гермиона.

— Простите, донна, но это исключено: в контракте, который вы подписали, оговорено, что вы предоставляете нам полное право заботиться о вас и ваших вещах, даже если посчитаете это излишним. А ваш личный, на время отпуска, домовой эльф Бруно будет с радостью вам помогать. Достаточно просто позвать его.

Гермиона хотела возразить, но Матео спокойно продолжил:

— К тому же, нам предстоят небольшая прогулка по окрестностям отеля и оформление документов. Поверьте, донна, вам будет крайне некомфортно даже с такой маленькой на вид сумочкой.

Гарри с Роном переглянулись и подавили смех: они прекрасно знали, что Гермиона и в этот раз использовала свои навыки изобретательности и магии, чтобы вместить все вещи четверых друзей в два маленьких клатча.

— Поэтому, синьорина, возьмите, пожалуйста, с собой только самое необходимое и следуйте за мной, — мягко попросил Матео, стараясь подавить улыбку.

Гермиона с сожалением посмотрела на свою сумочку, и, вынув из неё документы, отдала Бруно. Её примеру последовала и Джинни, после чего эльф, горячо поблагодарив их, исчез.

— Ну что, пойдём? — Гарри обнял Джинни и тронулся с места следом за Матео, который уже был на метр впереди гостей.

Они шли прямо по направлению к шикарной стеклянной лестнице. Гермиона с Роном молча шагали позади всех, и Гермиона понимала — Рону так же неловко, как и ей, ведь вся атмосфера этого прекрасного места словно призывала к любви, да и к тому же впереди маячила счастливая влюблённая пара. Чтобы как-то скрасить неудобное молчание, Рон спросил:

— Ну что, Гермиона, не жалеешь, что наконец-то взяла отпуск и приехала сюда?

Гермиона облегчённо вздохнула: хорошо, что этот неловкий момент позади.

— Откуда я могу знать, Рон. Мы только прибыли, но я очень надеюсь, что моё решение оказалось правильным.

Рон широко улыбнулся:

— Вот она, истинная Гермиона Грейнджер: беспокоится о правильности решений, даже когда отдыхает на самом шикарном курорте волшебного мира. Ты когда-нибудь делала что-то совсем безрассудное, Гермиона?

— Думаю, дружбу с вами вполне можно считать самым безрассудным поступком в моей жизни, — усмехнулась она, и чуть было не наткнулась на Джинни, которая внезапно остановилась.

Они уже были у подножия прекрасной лестницы. Матео поднялся на несколько ступенек и повернулся:

— Дорогие гости, прежде чем вы ступите на порог «Моей прекрасной магнолии», мне бы хотелось вам рассказать несколько вещей. Итак, для начала, на территории «Магнолии» нельзя трансгрессировать, если только вы не домовой эльф или не сотрудник рабочего персонала. Поэтому, на один месяц постарайтесь привыкнуть к пешим прогулкам. Но теперь самая важная информация, которую вы должны знать и помнить с момента подписания контракта. Как вам наверняка уже известно, «La Mia bella magnolia» одно из самых загадочных и удивительных мест на свете. Здесь больные выздоравливают, души волшебников находят покой и гармонию, проблемы удивительным образом решаются, а истинные желания и мечты становятся явью. Поэтому, подписав контракт с нами, вы обязаны принимать нашу помощь, какой бы странной она ни казалась, и участвовать во всех событиях, о которых вы будете узнавать из писем ежедневно. Вполне возможно, что каждый из вас будет обязан присутствовать на разных мероприятиях по отдельности, в зависимости от текущей потребности вашей души. Так что назад пути нет. Как только увидите рядом письмо, знайте, что вы должны безоговорочно следовать инструкциям, указанным в нём. И помните, всё, что здесь будет происходить с вами, даже самое невероятное и непредсказуемое, в конечном счёте окажет благотворное воздействие на вашу жизнь, даже если поначалу вам самим не будет так казаться.

Гермиона смотрела на Матео с огромным потрясением. Оглянувшись, она поняла, что и остальные не ожидали, что всё будет настолько… Серьёзно? Матео же пристально вглядывался в их лица с таинственной улыбкой.

Гермиона первой взяла себя в руки.

— Простите, сеньор, я правильно поняла: мы обязаны делать всё, что нам скажут и предлагают в этом отеле, даже если нам этого не хочется? — настороженно поинтересовалась она, надеясь, что её опасения не оправдаются.

— Совершенно верно, синьорина, — бодро ответил Матео, но, очевидно, увидев ужас на лице Гермионы, которая представила себе далеко не самые приятные в жизни картины, с широкой улыбкой добавил: — Не волнуйтесь, bella, мы стараемся, чтобы нашим гостям было комфортно, поэтому вы не будете делать ничего предосудительного, если сами этого не захотите.

Итальянец многозначительно посмотрел на неё, отчего та фыркнула и отвела взгляд. Вот ещё глупости! Гермиона была возмущена таким поворотом событий, ведь ей даже не дали толком прочитать контракт, который она практически наспех подписала, подгоняемая Джинни. Может, та специально не дала ей ознакомиться с ним до конца, боясь, что Гермиона может передумать? Но Джинни, похоже, сейчас была озадачена не меньше Гермионы и слегка хмурилась, скрестив руки на груди.

— Но в большинстве своём люди не знают, чего хотят, — продолжил Матео, внезапно став задумчиво серьёзным. — И только здесь они могут наконец понять себя и встретиться лицом к лицу с истинными желаниями. Это не всегда проходит бесследно, и для этого требуется большая смелость. Готовы ли вы измениться по велению «Могнолии» — узнаем прямо сейчас.

— Только не говорите, что надо встретиться с боггартами: они имеют привычку превращаться в жутких пауков, — поёжившись, сказал Рон. Похоже, он не совсем понял слова Матео про отель, судьбу и обязательства, но надеялся, что многого от него требовать не станут.

— Нет, боггарта вы здесь не увидите, если только не принесли его с собой в одной из этих прелестных сумочек, — ухмыльнулся Матео. — Всё, что от вас требуется, это всего лишь пройти по лестнице. Вы будете испытывать немного странные ощущения, но не пугайтесь: это особая магия «Магнолии». Она абсолютно безопасна и при этом помогает выяснить, сможете ли вы отдыхать на курорте и выдержать всё, что она для вас приготовила. Так что, следуйте за мной и... Buona fortuna!**

С этими словами Матео стремительно развернулся и зашагал вверх. Друзья какое-то время стояли в нерешительности, поражённые только что услышанным. Они были настолько увлечены и возбуждены своим предстоящим отпуском в таком шикарном месте, что, даже не глядя, подписали бумаги, которые, очевидно, обрекли их не на простой лежачий отдых на берегу моря.

— Я с самого начала сомневался, — с оправданием произнес Гарри. — Наверное, это была не самая лучшая идея, принять эти путёвки. Простите меня.

— Ну не знаю, Гарри, сможем ли мы простить тебе такую оплошность, — задумчиво начала Джинни. — Ведь это так ужасно, что ты дал нам возможность отдохнуть на самом лучшем курорте волшебного мира, который, к тому же, сулит, массу приключений и новых впечатлений!

Джинни радостно бросилась к Гарри на шею.

— Спасибо тебе, милый! Это самый лучший подарок на свете!

Тот неловко её обнял, и, с неуверенной улыбкой посмотрел на Рона с Гермионой.

— Простите, я не знал, что здесь всё на таких странных условиях.

— Всё в порядке, Гарри! — добродушно улыбнулся Рон. — Ради такого отдыха не грех и потерпеть причуды этого места. К тому же, мы сами виноваты, что не изучили договор как следует. Правда, Гермиона?

Рон выразительно посмотрел на неё, очевидно, молясь, как бы она ни сказала чего лишнего. Ведь стоит Гарри хоть одним словом дать понять, что он втянул их в очередную неловкую историю, как тот начнёт корить себя. Он до сих пор не мог до конца пережить, что его самые близкие люди вынуждены были страдать просто от того, что их друга зовут Гарри Поттер. Гермиона знала, как тяжело Гарри переживал смерть близких друзей: Сириуса, Фреда, Люпина и Тонкс, а так же всех, кто умер в той жестокой войне. Он был уверен, что это он во всём виноват, и только Рон с Гермионой и Джинни невероятными усилиями заставили Гарри выкинуть эти мрачные мысли из головы. Но на самом деле, Гермиона понимала, что война оставила огромную рану в сердце Гарри, которая никогда не затянется до конца, даже если боль со временем уменьшится. Так, может, этот курорт способен помочь ему?

Хотелось бы в это верить.

Гермиона глубоко вздохнула и наконец сказала:

— Спасибо, Гарри. Я уверена, это будет наш лучший отдых за всю жизнь!

Она мягко улыбалась ему, хотя на душе было неспокойно. Всё казалось пока что слишком непонятным и каким-то нереальным.

— Не бойтесь, это совсем не страшно! Просто поднимитесь по ступенькам! — внезапно послышался голос, и друзья вскинули головы — Матео уже был на самом верху лестницы.

— Разве кто-то здесь боится? — зычным голосом поинтересовалась Джинни. — Ну, тогда я первая, трусихи!

С этими словами она, на ходу перепрыгивая через несколько ступенек, помчалась вверх.

— А вот и нет! — Гарри побежал следом.

Рон обернулся к Гермионе:

— Ну что, идём?

— Да, — ответила Гермиона и осторожно шагнула на первую ступеньку. Её пробрал лёгкий озноб, но других ощущений она не почувствовала. Осмелев, Гермиона уже уверенно начала подниматься по лестнице. Её фигура была окружена ореолом солнечного света, навстречу которому она поднималась, предчувствуя, что с этого момента её судьба кардинально изменится.

***

— Теперь ваша очередь, синьорина, следуйте за мной.

Гермиона шла за Матео по мощёной тропинке, окружённой всё тем же изобилием цветов и растений. Она была впечатлена великолепием этого прекрасного места, и теперь с нетерпением ждала, когда сможет увидеть свой номер в отеле. Гарри с Джинни и Рону уже показали номера: к приятному удивлению друзей, это были с виду небольшие, аккуратные бунгало, которые располагались совсем рядом с морем и основным зданием «Магнолии». Как объяснил Матео, все гости живут в бунгало, но каждое бунгало уникально. Гермиона была поражена, узнав, что практически весь огромный дворец, который их встретил своей роскошью в самом начале, оказался административным зданием, где располагались всевозможные комнаты для развлечения волшебников, начиная от библиотеки и заканчивая залом с самым настоящим квиддичным полем внутри. Помимо этого, во дворце находились комнаты для персонала, постоянно работающего в «Магнолии», однако номеров для гостей здесь не было.

Внезапно Матео остановился и повернулся к Гермионе.

— Вот ваше бунгало, синьорина.

Гермиона подошла ближе к итальянцу и посмотрела направо.

Её бунгало, к которому вела небольшая стеклянная лестница, стояло на возвышенности, но в целом с виду было таким же, как и у друзей. Гермиона почувствовала трепет: ей было жутко интересно, что же там внутри.

— Ваши вещи уже на месте. Если вам что-то понадобится, только скажите вслух — тут же появится домовой эльф, которого вы видели по прибытии в «Магнолию».

Гермиона слегка нахмурилась: ей вовсе не хотелось эксплуатировать бедного эльфа. Матео подметил её выражение лица, и скорее утвердительно сказал, чем спросил:

— Вы так переживаете из-за эльфов, донна? У вас доброе сердце, но поверьте, Бруно с радостью будет вам служить! Эта работа ему по душе.

Гермиона вздохнула и покачала головой.

— Вам не понять, сеньор. Эльфы, как люди: порой сами не знают, чего хотят.

— Но этот эльф — я уверяю вас, синьорина, — знает, чего хочет. Он же находится в «La Mia bella magnolia», а здесь все осознают свои истинные желания, — итальянец загадочно улыбнулся. — И, пожалуйста, зовите меня просто Матео.

Гермиона сложила руки на груди и какое-то время вглядывалась в его лицо.

— В таком случае, и вы зовите меня просто Гермиона, — наконец с лёгкой улыбкой ответила она, но тут же добавила: — Скажите, сен… Матео, что будет, если я откажусь участвовать в том или ином мероприятии, например, ввиду плохого самочувствия?

Матео внимательно посмотрел на неё:

— Вы отправитесь домой немедленно, Гермиона, и путь в «Магнолию» для вас навсегда будет закрыт. Понимаете, здесь действует очень древняя магия, это место словно чувствует вас, буквально считывает вашу судьбу и ваши истинные желания. Поэтому если что-то будет угрожать вашей жизни или будет нести потенциальную угрозу, вам попросту не придёт письмо с приглашением на то или иное мероприятие, и вы можете делать всё, что захотите. Но если письмо всё-таки пришло… — Матео сделал многозначительную паузу, — …то вы обязаны быть в нужное время в нужном месте! А теперь, с вашего позволения, я пойду встречать других гостей. Удачного отдыха, bella!

С этими словами Матео трансгрессировал. Гермиона была сбита с толку. Истинные желания, письма, мероприятия, древняя магия… Всего этого было слишком много для первого дня пребывания на курорте, пусть даже и такого живописного. Гермиона решила обдумать всё позднее, а сейчас уже поднималась по стеклянным порожкам к своему бунгало. Наконец она остановилась в сантиметрах от двери и неожиданно отметила, что у неё даже не ключа. Гермиона дернула ручку — закрыто. Тогда она достала палочку и попробовала открыть дверь с помощью заклинаний — бесполезно. Это обстоятельство порядком действовало на нервы. Она уже собиралась идти обратно, искать Матео, как внезапно услышала мелодичный женский голос. Было чувство, словно с ней говорит эхо:

— Здесь живёт Гермиона Грейнджер. Если вы Гермиона Грейнджер, то обязаны знать, какое блюдо вы любили больше всего на свете в детстве.

Гермиона вздрогнула и начала оглядываться в поисках источника звука, но попытка оказалась тщетной. Она была обескуражена тем, что знает про «Магнолию» ничтожно мало. Ни в одной книге не было написано ничего кроме совсем общей информации об этом удивительном месте. И уж тем более она не подозревала, каким образом открываются двери в номерах отеля.

Гермиона вздохнула и наугад ответила в пустоту:

— Я — Гермиона Грейнджер, и в детстве моим любимым блюдом была яблочная шарлотка.

— Ответ верный. Добро пожаловать домой, Гермиона Грейнджер, — ровно ответил голос, и дверь отворилась.

Гермиона неуверенно зашла внутрь и замерла. Сердце учащённо забилось: она оказалась в небольшой, уютной комнате с огромным окном на всю стену и это, несомненно, была комната её мечты. Выполненная в белом цвете с яркими акцентами в интерьере зелёного, жёлтого и красного, она словно излучала позитивную энергию. Гермиона поспешно скинула босоножки и ступила голыми ступнями на тёплое дерево паркета. Она сразу, что с виду бунгало было явно меньше, чем эта комната: очевидно, здесь не обошлось без увеличения пространства. Вокруг всё было залито солнечным цветом, благодаря огромному окну с видом на маленький зелёный садик с цветами, в середине которого находилась деревянная белая беседка с чайным столиком посередине. В самой комнате справа и слева располагались ещё несколько дверей — по всей видимости, Гермиона была в гостиной. Так куда же ведут остальные? Узнать это она решила лишь после того, как окончательно осмотрит эту комнату. По центру стоял уютный белый диванчик с красочными яркими подушками, прямо перед ним лежал пушистый ковёр, в котором так и хотелось утонуть. По обе стороны комнаты располагались большие книжные стеллажи, сплошь заставленные книгами. Гермиона бросилась к одному из них и восторженно начала читать названия таких уже милых сердцу фолиантов: практически все книги были на её родном языке, что не могло не радовать. Да к тому же, большинство из них она уже давно собиралась прочитать!

Но больше всего восторга в Гермионе вызвал старая книга в кожаном белом переплёте под названием «История La Mia bella magnolia». Гермиона не любила чего-то не знать, а «Магнолия» оставалась для неё пока что большой загадкой. Поэтому Гермиона с трепетом взяла книгу с полки и плюхнулась на мягкий диван — ей не терпелось начать читать.

Казалось, прошло совсем немного времени, как в дверь постучали. Гермиона вздрогнула от неожиданного звука и, отложив фолиант в сторону, поспешила открыть её. На пороге стояла улыбающаяся Джинни.

— Гермиона, это потрясающе, — без лишних церемоний она влетела в комнату и замерла, словно сбившись с мысли. — Ух ты! Да у тебя гораздо лучше, чем в бунгало у Рона! У него всё слишком оранжевое.

— Каждый просто получил то, что хотел, — закрыла за подругой дверь Гермиона, которая уже привыкла к торнадо по имени Джинни Уизли. — Так о чём же таком потрясающем ты мне хотела сообщить с порога?

Джинни, с восторгом осматривающая комнату, словно одёрнула себя и быстро повернулась:

— Всё, Гермиона! Здесь всё потрясающее! Похоже, в этом месте действительно работает особая магия, превращающая нашу жизнь в сказку! У нас в номере с Гарри такая кровать, такая — ты не поверишь! Практически вся спальня — это одна большая кровать! А как удобно на ней…

— Джинни, прекрати, мне необязательно слушать очередную историю о вашем умопомрачительном сексе с Гарри, — поспешно остановила её Гермиона. Она до сих пор дико смущалась в те моменты, когда Джинни так откровенно говорила с ней на интимные темы.

— Как скажешь, дорогая, — нарочито спокойным тоном сказала Джинни, блеснув глазами, но тут же воскликнула. — Но секс был потрясающим!

Гермиона легко толкнула Джинни локтём, отчего та захохотала. Нет, эта девчонка никогда не изменится!

— Ладно, мисс недотрога, давай-ка осмотрим твоё пристанище! Рассказывай, где у тебя тут что находится.

Джинни нетерпеливо смотрела на Гермиону, от чего та слегка замялась.

— По правде говоря, я так увлеклась «Историей Магнолии», что даже ещё не успела всё как следует изучить, — растерянно ответила она и, увидев реакцию Джинни, тут же добавила. — И не надо так на меня смотреть!

— О Мерлин, ты как всегда, Гермиона! Давай-ка восполним твои пробелы в этом вопросе после обеда.

— А когда обед? — с облегчением сменила тему та, ставя книгу на место.

— Прямо сейчас, — невозмутимо ответила Джинни.

Гермиона на миг замерла. Она даже не успела принять душ, разложить вещи, а уже обед?! Гермиона прекрасно помнила, что когда вошла в номер, в её распоряжении было целых три часа. Неужели она так много времени провела за чтением? Словно в ответ на вопрос, Джинни сказала:

— Порой мне кажется, Гермиона, твоя жизнь пройдёт быстрее, чем ты успеешь дочитать очередную «обязательную к прочтению» книгу.

— Но они все действительно обязательны к прочтению! А «История Магнолии» — тем более, — ощетинилась Гермиона. — К тому же, теперь я хоть немного начала понимать всё происходящее здесь.

— Ну, то, что наши номера устроены а-ля «выручай-комната», я поняла и без твоей книги, — усмехнулась Джинни и тут же добавила. — Ладно, даю тебе пятнадцать минут, чтобы собраться, а сама пока найду наших оболтусов. Кажется, они что-то говорили про поле для квиддича. Как будешь готова, приходи в Большой зал — мы будем тебя ждать.

— Я быстро! — пообещала Гермиона, раздосадовавшись, что в первый же день проявила непунктуальность. Даже на отдыхе она не могла позволить себе до конца расслабиться: привычка быть ответственной прочно въелась в сознание.

Джинни кивнула и танцующей походкой выпорхнула из бунгало.

Гермиона вздохнула: ей бы быть такой лёгкой на подъём. Что касается работы, то да, она была готова сорваться с места в любую минуту, максимально отдаваясь обязанностям. Но вне работы у неё часто складывалось впечатление, что жизнь проходит мимо. Гермиона была жутким трудоголиком, и вытащить её куда-либо развеяться была практически невозможно. Джинни наверняка сама не понимала, как была чертовски права. Но хуже всего то, что Гермиона осознавала это тоже, но совершенно не знала, что делать.

***

В наскоро надетом первом попавшемся под руку сарафане, с недосушенными после душа волосами, Гермиона буквально влетела в Большой зал. По дороге она несколько раз умудрилась зайти не туда, куда надо, что заставило её опоздать ещё на пятнадцать минут. И сейчас она лихорадочно шарила взглядом, пытаясь найти знакомые лица.

Наконец Гермиона увидела неподалёку Матео.

— Добрый день, синьор! Не могли бы вы… — буквально подлетела она к нему, но тот рукой показал ей замолчать.

— Мы, кажется, договорились с тобой, bella, что я буду просто Матео, а ты — просто Гермионой. Разве не так? — широко улыбнулся он ей.

Гермиона нервно тряхнула головой:

— Да, прости, просто никак не могу перестроиться. Я ищу своих друзей, можешь подсказать, где они?

— Конечно, следуй за мной, — ответил Матео и, изящно повернувшись, зашагал вдоль зала. Гермиона последовала за ним и наконец осмотрела помещение, в котором находилась.

Как и всё на этом курорте, Большой зал «Магнолии» был великолепен. Чем-то он напоминал Большой зал Хогвартса, только был гораздо больше и светлее. Вместо четырёх длинных столов здесь располагались сотни маленьких столиков, вокруг которых порхали служащие отеля в форменных мантиях с вышитой магнолией на груди. Все они были как на подбор красивы, дружелюбны и вежливы, и Гермиона была абсолютно уверена, что у многих из них в роду есть вейлы. Столики окружали большую сцену, на которой, в данный момент, играла какая-то волшебная группа — Гермиона, кажется, видела е ё фотографию в одном из журналов Джинни. По залу разносились ненавязчивые латиноамериканские ритмы, и кое-кто даже приплясывал в такт мелодии.

Гермиона с удовольствием отметила, что все волшебники, находящиеся здесь, выглядели счастливыми и доброжелательными, хотя большинство из них были, однозначно, одними из самых богатых магов волшебного мира. К приятному удивлению Гермионы, в них не было ни капли внешней надменности и высокомерия, которые она так привыкла видеть в Хогвартсе со стороны слизеринцев – выходцев богатых и знатных чистокровных семей. Да, те любили подчеркнуть высокое положение своих родителей, и просто обожали «указывать истинное место» таким, как она. Воображение сразу подсунуло Гермионе образ Драко Малфоя — вот кто больше всех отравлял ей жизнь в Хогвартсе. Она передёрнулась: даже вспоминать не хотелось те унижения, которые ей пришлось испытать от этого гнусного слизеринца со своей верной шайкой. Гермиона поблагодарила Мерлина за то, что уже несколько лет не видела надменной физиономии Малфоя, и искренне понадеялась, что не увидит больше никогда.

После окончания войны Гермиона с Джинни вернулись в Хогвартс, чтобы всё же получить аттестаты об окончании школы. Последовать их примеру решило слишком мало семикурсников, но к высочайшему изумлению Гермионы, в школу также вернулись Малфой с Блейзом Забини, хотя их появление было подобно снегу летом. Но, к счастью, они вели себя вполне сносно и, к тому же, особо не привлекали внимания, а потому для Гермионы их присутствие в Хогвартсе осталось практически незамеченным, за исключением редких перепалок на переменах.

Гермиона заставила себя выкинуть мрачные воспоминания из головы и как раз в этот момент увидела машущую ей Джинни. Гермиона помахала в ответ и повернулась к Матео.

— Большое спасибо за помощь, — искренне поблагодарила она.

— Prego, Гермиона, — слегка поклонился Матео. — Buon appetito! А теперь я вынужден вернуться к своим обязанностям.

Он развернулся на каблуках и зашагал прочь. Гермиона улыбнулась ему вслед, а затем спешно зашагала в сторону друзей. Они сидели у большого окна за витым белым столиком, на котором стояли ваза с душистыми свежими магнолиями, бутылка изысканного белого вина и четыре наполненных бокала.

— Ну наконец-то! Мне уже казалось, ты не придёшь, — недовольно пробурчал Рон, провожая взглядом Матео. — Теперь ясно, на что ты потратила столько времени, вернее, на кого.

— О, заткнись, Рон, — закатила глаза Джинни. — Мы не успели приехать, а ты её уже ревнуешь к каждому столбу!

— Не твоё дело, что я делаю, а что нет, — огрызнулся Рон, слегка зарумянившись.

— Прекратите оба! — строго сказала Гермиона, подсаживаясь к ним за столик, но потом уже мягче добавила. — И простите за опоздание — я совсем потерялась во времени.

— Всё в порядке, Гермиона, мы сами только недавно пришли, — улыбнулся ей Гарри, расслабленно облокотившись на спинку стула. — Здесь на пятом этаже есть просто потрясающее поле для квиддича! Мы с Роном решили его немного опробовать в действии.

— Да, и это «немного» затянулось на добрых два часа, — констатировала Джинни. — А, впрочем, уже неважно! Предлагаю выпить за первый день самого удивительного и сногсшибательного отдыха за всю жизнь!

С этими словами она подняла бокал, и остальные с готовностью последовали её примеру. Вообще-то Гермиона не употребляла спиртное, но в редких случаях могла позволить себе выпить бокал хорошего вина. Это был как-раз-таки тот самый повод.

— И спасибо тебе, Гарри, что предоставил нам такую прекрасную возможность! — торжественно добавила Джинни. — За тебя и за отдых!

Друзья стукнулись и сделали по глотку.

— М-м-м, изумительно! — констатировал Рон. — Надеюсь, нам будут подавать вино на обед каждый день.

— Итальянцы традиционно пьют вино за едой, — заметила Гермиона. — А «Прекрасная магнолия» была основана как раз-таки итальянцами. Мы и находимся где-то недалеко от Италии, поэтому большинство традиций, которые здесь соблюдают, присущи итальянскому народу.

— А ведь не такие плохие эти итальянцы, — осушив бокал до дна, расслабленно произнёс Рон. — За редким исключением, конечно.

Гермиона переглянулась с Джинни и решила лишний раз не спорить. Рон до сих пор относился к ней, как к своей девушке, несмотря на то, что они не встречались уже полгода. Но это не мешало ему ревновать её так, будто они всё ещё были вместе.

В этот момент где-то совсем близко неожиданно раздался звонкий женский голос с лёгким итальянским акцентом:

— О Мерлин, Джинни, Джинни Уизли, это ты?

Гермиона обернулась и увидела красивую черноволосую ведьму, с восторженным удивлением смотрящую на Джинни. У той была аналогичная реакция.

— Да, но… Во истину Мерлин, Эл, неужели это ты?! — Джинни от ошеломления даже приподнялась со стула.

— Вот чёрт, — пробурчал Рон, стараясь прикрыть рукой лицо, но не тут-то было.

Брюнетка, которую очевидно звали Эл, перевела взгляд на него и ещё больше пришла в восторг:

— Джинни, Ронни тоже здесь!

От её слов Рон покраснел до кончиков ушей и с лёгким негодованием произнёс:

— И мне приятно тебя видеть, Элиса.

В этот момент Джинни бросилась к той на шею.

— Невероятно, Эл! Мерлин, как же здорово, что мы снова встретились! — радостно воскликнула она, сжимая Элису в объятиях. — Сколько лет прошло! Я уж думала, с тобой что-то случилось!

— Много всего случилось, Джинни, — мягко отстранив её, печально сказала Эл, но, словно отогнав мрачные мысли, вмиг повеселела. — Это непостижимо, мы второй раз встречаемся на курорте! Наверное, это судьба!

— Да, уж, ту встречу забыть невозможно, — мрачно усмехнулся Рон, и Гермиона внезапно вспомнила рассказ Джинни о том, что во время отдыха в Египте они познакомились с настоящей девчонкой-сорванцом, которая жила с отцом на вилле неподалёку от их собственного небольшого домика. Элиса была ровесницей Джинни и отлично говорила по-английски, хотя сама с рождения жила в Италии. У её отца были какие-то общие дела с Чарли, поэтому детям нередко доводилось проводить время вместе. Джинни со смехом рассказывала, как Эл обожала подшучивать над Роном вместе с Фредом и Джорджем. Она сразу пришлась тем по душе со своей активностью и живостью, а потому близнецы нередко просили её посодействовать им в очередном розыгрыше. И Эл всегда соглашалась, ведь ей легко удавалось водить Рона за нос, особенно вначале отпуска, когда она ему даже немного нравилась.

Что касается Джинни, то они с Эл и вовсе стали не разлей вода. У них были похожие характеры, и они понимали друг друга с полуслова. Единственным их различием было происхождение из семей разного социального класса, но, если верить Джинни, это практически никогда не чувствовалось в общении.

— Элиса, позволь представить тебе моего жениха, Гарри Поттера, и нашу очаровательную подругу Гермиону Грейнджер, — с некоторой официозностью сказала Джинни.

— Очень приятно с вами познакомиться, — протянул руку немного обескураженный Гарри.

— Мне тоже, мистер Поттер, — восторженно пожала ему руку Эл, мельком глянув на знаменитый шрам.

Видимо, она была наслышана о великом Гарри Поттере, но то, что он является женихом Джинни, стало для неё сюрпризом.

Следующая протянула руку Гермиона:

— Очень приятно.

— Мне тоже, Гермиона, мне тоже! — горячо воскликнула Эл и пожала ладонь.

Гермиона невольно восхитилась красотой Элисы: красивый контраст чёрных, коротких, но густых волос, уложенных в аккуратную причёску, с бледной, словно светящейся кожей, явно выделял её из толпы. У неё были аккуратные, характерные для итальянцев черты лица: высокие скулы, чувственные губы, тонкий нос с небольшой горбинкой и выразительные глаза. И, конечно, она была выше и изящнее Гермионы: худоба Элисы была даже немного нездоровой, но ей, определенно, шла. Во всём её облике чувствовалось благородное происхождение. Каждое движение, каждый жест были настолько естественно мягкими и аристократичными, что не возникало сомнений — она родилась в именитой чистокровной семье.

— Акцио стул! — произнесла Джинни, направив палочку к пока что незанятому столу. — Прошу, Эл!

— Благодарю, — улыбнулась та и присела на самый краешек. — На самом деле я жду кое-кого, поэтому я с вами ненадолго.

— Интересно, кого же ты ждёшь? — с хитринкой в глазах спросила Джинни, наколдовав ещё один бокал и наливав туда вино.

— Ну, если интересно, могу сказать: это мой возлюбленный, — широко улыбнулась Элиса. — Не терпится вас с ним познакомить! Хотя, вы, наверное, его знаете — он тоже учился в Хогвартсе.

— Правда? И как его зовут? — слегка нахмурившись, спросила Джинни, ставя бутылку на место.

Но вдруг Элиса просияла и энергично замахала рукой, смотря куда-то поверх головы Гермионы.

— А вот же и он! — радостно воскликнула она.

Гермиона словно в замедленной съёмке наблюдала, как радостные лица её друзей медленно покидает улыбка. Рон недовольно скривил рот, Гарри чуть склонил голову и нахмурился, а Джинни просто поражённо смотрела в ту же сторону, что и Элиса. Она же первой и отреагировала, прошептав:

— Вот чёрт.

— Лучше не оборачивайся, Гермиона, — мрачно предупредил её Рон, но та, стараясь не верить в свои наихудшие опасения, всё же медленно повернулась и застыла.

Буквально в метре от неё стоял Драко Малфой.

---

* Benvenuti nella La Mia bella magnolia(итал.) — Добро Пожаловать в «Мою прекрасную магнолию»!
** Buona fortuna (итал.)— Удачи!