Глава 22. Встреча.

Белла

Я очнулась в светлой и просторной палате. Где-то под потолком тихо работал кондиционер. В воздухе ощущался запах цветов, коих здесь было множество. Хорошо, что окно было открыто, а то бы у меня точно закружилась голова, потому как мое обоняние было как никогда обострено. Я ощущала также некое давление на ноги, и взглянула, чтобы узнать, что же это. Рефлекторно я закрыла рот ладошкой, чтобы не закричать в голос. Эдвард спал, положив голову мне на колени. Я ущипнула себя, чтобы удостовериться, что все это мне не снится, что он рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Осторожно, боясь спугнуть свое такое прекрасное видение, мне все еще до конца не верилось во все происходящие, я провела рукой по его волосам. Боже, какое забытое прекрасное ощущение! В этот момент Эдвард потерся носом об одеяло, и повернул голову в моем направлении. Он все еще спал, и это дало мне возможность внимательно рассмотреть его. Он очень изменился за эти четыре месяца. Раньше он был веселым парнем, с внешностью Аполлона. А теперь что-то взрослое, резкое и усталое появилось на этом лице. Его скулы было слишком резко очерчены, щеки впали, под глазами залегли глубокие тени. Я аккуратно, чтобы не встревожить его, провела линию от виска до подбородка, наслаждаясь ощущением его кожи под подушечками пальцев.

- С добрым утром, Белла! – тихо проговорил он, и я тут же отдернула свою руку.

- Как давно ты не спишь? – ошеломленно поинтересовалась я.

- Минут десять, думаю, - ответил он, внимательно смотря на меня, а затем начал вытирать дорожки слез с моих щек. Я даже не заметила, что плакала

- Привет, малыш! – нежным голосом произнес он, отчего у меня мурашки побежали по телу. Как же давно я не слышала это свое прозвище из его уст. В ответ я лишь только прижалась к нему, обнимая за талию, и расплакалась на его плече. Эдвард ничего не сказал, а только лишь гладил меня по спине, и изредка пропускал пряди моих волос сквозь пальцы. Я не знаю, сколько мы так просидели, пока я выплакивала всю свою боль, всю накопившуюся горечь, все страдания, все то, что накопилось во мне за эти месяцы, что я жила без него. Казалось, этому не будет конца и края, но, в конце концов, я ослабла от накативших меня эмоций, и Эдвард положил меня обратно на кровать, все еще не отпуская из своих объятий и начиная целовать мое лицо. Губы, щеки, нос, глаза, лоб – ничто не осталось без внимания. А я только лишь смеялась, потому что наконец-то была счастлива. Со мной мой любимый человек и у нас две очаровательные малютки. Черт! Я мысленно треснула себя по голове. Как я могла про них забыть?!

- Эдвард! – обеспокоенно позвала я, и он тут же встрепенулся, улавливая беспокойство в моем голосе.

- Да, любимая?

- Что с нашими девочками? Как они? С ними все в порядке? – нервничая, произнесла я и начала теребить в руках одеяло.

- С ними все отлично. Они обе заработали девять баллов по шкале Апгар. Их недавно кормили, и сейчас они мирно посапывают в детской палате, - произнес он, пытаясь ослабить мою мертвую хватку.

- Эдвард, я хочу к ним, - безапелляционно заявила я.

- Белла, тебе сейчас нельзя вставать. Может позже? – попытался отговорить он меня. Никаких шансов.

- Я хочу сейчас!

- Ладно. Я что-нибудь придумаю, - ответил он и вышел из палаты.

Через пять минут он уже вез меня в кресле для инвалидов в сторону детской палаты. А еще через минуту я смотрела на своих малышек. Медсестра предложила взять мне одну из девочек на руки, и я опрометчиво согласилась. Я испугалась, когда мне вложили в руки этот маленький сверток, из которого торчала только головка. Моя малышка смешно причмокивала губками во сне и забавно морщила носик, но, несмотря на это, она выглядела пугающе непонятной. Только сейчас, видя ее, ощущая ее вес на своих руках, я поняла, что мы с Эдвардом стали родителями, и мне стало страшно. А вдруг я окажусь ужасной мамой, не способной ухаживать за своими детьми и воспитать их? А вдруг я не услежу за ними, и что-нибудь произойдет? Все страхи, которые обычно сопровождаются в течение всей беременности, нахлынули на меня именно сейчас. Я запаниковала. Что если я не справлюсь? Что если мы не справимся? Нам с Эдвардом нужно столько обговорить, обсудить, вновь привыкнуть к новым нам, перешагнуть через ту пропасть, которая появилась за время его отсутствия.

В моей голове крутились множество вопросов “Что? Как? А вдруг”, и я не знала на них ответов. Я снова расплакалась от собственного бессилия. В тот же момент у меня забрали мою девочку, и я разрыдалась еще пуще. Они не доверяют мне даже подержать ее!

- Милая, успокойся! Все хорошо! – успокаивающе шептал мне Эдвард. Но это не помогало. Слишком много разных эмоций за один день, мой организм уже не справлялся с такими перегрузками.

- Хочешь, чтобы я отвез тебя обратно в палату? – ласково поинтересовался он, и я в ответ лишь кивнула.

Он аккуратно переложил меня обратно на кровать и лег рядом, прижимая меня к себе. Мы пролежали так какое-то время, пока я не успокоилась, что далось мне нелегко.

- Эдвард, а что если я окажусь ужасной мамой? – тихо спросила я, опасаясь, что если задам вопрос чуть громче, то так и окажется.

- Не окажешься, - просто ответил он, целуя меня в макушку.

- Ага! Конечно же! А как же та самая пресловутая любовь, которая пронзает тебя в одно мгновение, как только ты увидел своего ребенка? – с горечью поинтересовалась я.

- Белла, такое происходит не у всех и не повсеместно. Так что не переживай на этот счет. Все нормально, - успокаивал он меня.

- А что, если я не буду их любить? Если у меня не проснется этот материнский инстинкт, то что тогда делать? – упорствовала я.

- Порой ты задаешь такие глупые вопросы, дорогая. Я уверен, что ты будешь одной из тех сумасшедших мамочек, которые просто трясутся над своими детьми. И никаких возражений на этот счет и быть не может, - произнес он, прерывая мою реплику, которая уже готова была сорваться с моих уст. – Просто ты такая. Ты не можешь иначе. И дети для тебя значат очень многое в этой жизни. Особенно, твои собственные дети. Так что не компостируй больше себе мозги этой чушью. Я знаю, ты любишь заниматься самоедством и самокопанием. Поверь, этим не стоит заниматься столь часто и в таких количествах.

- А тебя нисколько не беспокоит то, каким родителем ты будешь, и какими станут твои дети? – провокационно спросила я.

- Я привык решать проблемы по мере их поступления. К тому же миллионы людей до нас как-то справлялись с этим грузом ответственности. Чем же мы хуже?

Я не стала спорить с его убийственной логикой.

- Ты очень сильно похудел, - отметила я.

- Немудрено! Если жить на постных лепешках и воде, то можно скинуть не одну парочку килограммов. Хорошая диета, советую, - подшучивая, ответил он. Но секундой позже его лицо потемнело, и я увидела совсем незнакомого Эдварда. Но это выражение исчезло также быстро, как и появилось.

- Я люблю тебя, - произнесла я, нежно поцеловав его. Мне хотелось, чтобы он знал, что это так. Что в этом плане все осталось по-прежнему.

- Я тоже люблю тебя, Белла, - с чувством ответил он. И хотел еще что-то сказать, но нас прервала медсестра, которая вошла в палату и сказала, что мне нужно отдыхать и вколола мне снотворное. Последнее, что я помню, безмятежное лицо Эдварда, который с любовью и нежностью смотрел на меня.