Открытие.
EPOV Мое тело боролось с разумом.
Сердцем я понимал, что было неправильно целовать ее. Нас окружало слишком много неопределенности, и она слишком много страдала.
Я не мог причинить ей боль.
Я не стану причинять ей боль.
Вот, в чем мой разум пытался убедить мое тело.
Но тело – предатель, особенно, когда красивая девушка умоляет тебя поцеловать ее. Кровь воспламеняется, руки начинают блуждать всюду. Сердце бешено колотится в груди, дыхание становится поверхностным, пока ты смотришь в ее теплые карие глаза и пытаешься убедить себя, что это всего лишь поцелуй. Просто поцелуй, и это нормально.
Но будет ненормально, если ты причинишь ей боль. Я закрыл глаза в поражении.
- Ты не хочешь меня целовать.
Его голос был робким, печальным, и это, черт возьми, разбивало мне сердце.
- Неправда, - прошептал я, проводя пальцем по ее мягкой щеке. Все в ней было таким мягким и хрупким. – Я хочу поцеловать тебя сильнее всего на свете.
Я говорил искренне, но это было неправдой. Кое-чего я хотел еще сильнее.
Я не хотел делать ей больно.
Вот, чего я хотел сильнее всего.
Не потому, что я боялся Чарли, а потому, что мысль о том, чтобы принести ей еще больше страданий, была сродни ножу, вонзившемуся мне под дых. Это вселяло в меня еще больше решительности. Мне нужны были ответы. Мне нужно было знать, что я могу поцеловать ее, не рискуя разбить ей сердце.
Она заслуживала этого.
- Белла, я не могу причинить тебе боль.
Она нежно провела кончиком пальца по линии моей челюсти.
- Тебе нужны ответы.
- Да и тебе тоже. Ты заслуживаешь знать их.
Она кивнула и отодвинулась от меня. Я инстинктивно потянулся к ней, нуждаясь, чтобы она побыла со мной еще хоть немного.
- Белла…
- Мне нужно проведать Лили, - сказала она с нежной улыбкой и вышла из гостиной. Я расстроено запустил пальцы в волосы и откинулся на подушки. Я ранил ее чувства? Она хоть понимала, что я пытаюсь поступить правильно?
Я ждал и ждал, но она так и не вернулась в гостиную.
Старинные часы пробили полночь, и я воспринял это как знак, что пора уходить.
***
Неделя тянулась медленно, пока я привыкал к повседневности своей новой жизни. Даже работая неполный рабочий день, я проводил в магазине долгие часы, благодаря Майку, который решил взять отпуск. Меня научили пользоваться кассовым аппаратом, и я не мог отрицать, как горд я был собой оттого, что Дэвид и Карен доверили мне такую ответственную работу.
Я уже дважды встречался с доктором Кроули, и, несмотря на то, что меня раздражала сама мысль о терапии, я не мог отрицать того, что было хорошо с кем-то поговорить. Конечно, я мог поговорить с Беллой, но то, что я не испытывал физического притяжения к Доктору Кроули, здорово помогало. Это позволяло мне сосредоточиться, а я отчаянно в этом нуждался. Мы обсуждали возможность гипноза, и я был согласен на это. В этот момент я был рад сделать что угодно.
С Беллой все обстояло… невыносимо платонически. После почти состоявшегося поцелуя, между нами словно возникло невысказанное понимание. Мы не держались за руки, мы вообще не прикасались друг к другу. Стена, которой никогда не была между нами, внезапно стала непреодолимо высокой и прочной. Я понимал это. Она защищала себя. Мы по-прежнему завтракали и ужинали вместе, а я сближался с Лили с помощью наших уроков на пианино, но наши отношения с Беллой, которые только начали выстраиваться, встали на месте.
Я понимал это.
Я ненавидел это.
На нашей следующей встрече доктор Кроули заверил меня, что это к лучшему.
- На данном этапе вашего выздоровления физические отношения с Беллой будут безответственным поступком, - напомнил он мне. – Вам нужно сосредоточиться на себе.
- Я знаю, - кисло кивнул я.
Врач сочувственно улыбнулся, и я вздохнул.
- Просто мне ее не достает.
Доктор Кроули задумчиво посмотрел на меня.
- Но вы видите ее каждый день, - сказал он.
- Теперь все по-другому, - сказал я.
- Как же это?
- Мы не прикасаемся друг к другу, - пояснил я, уставясь на свои сжатые пальцы.
- А вам нужно к ней прикасаться, - заключил доктор Кроули.
Нужно.
Мне было нужно это.
Безо всяких подробных обсуждений причин этого, он дал мне задание на дом на предстоящую неделю и отпустил.
Домашние задания были, как правило, простыми задачами. Упражнения. Журналы. Почитать газету. Освоить новое задание на работе. Посмотреть новости. Поиграть на пианино.
Ничто не изменилось. Воспоминания были по-прежнему сокрыты от меня.
Даже мои кошмары становились расплывчатыми и разрозненными. Иногда меня тащили по лесу только двое мужчин. Иногда там была женщина. Иногда вместо дождя у реки шел снег.
К концу третьей недели я был поглощен густым туманом депрессии. Доктор Кроули заверил, что это было вполне ожидаемо, учитывая мою ситуацию. Я стал пропускать завтраки и ужины с Беллой и Лили, предпочитая перехватывать что-нибудь в кафе, чем не есть вообще. Компания из меня была никудышная, и я не хотел портить им настроение. Поэтому я прятался в своей комнате над гаражом.
Я не мог находиться рядом с ней и не прикасаться к ней, поэтому я прятался.
Я делал свое домашнее задание. Ходил на работу. Пытался спать.
Стереть. Повторить.
Когда я был уверен, что меня никто не видит, я играл на пианино у Беллы в гостиной. Голос больше никогда не звучал снова, пусть я и нажимал на педаль снова и снова. Мой терапевт был уверен, что это было воспоминание, возможно, об учителе музыки или даже о матери, но я не был уверен. Но игра на пианино в компании Лили, в окружении запаха Беллы, было единственным ярким пятном в моем мрачном существовании, поэтому я играл при любой возможности.
Я был настолько близок к счастью, насколько мне было позволено.
Сегодня была пятница. Расписание Беллы было написано на холодильнике, поэтому я знал, что сегодня она работает в позднюю смену. Лили, как я решил, останется с Чарли, так что я воспользовался возможностью поиграть. Я заканчивал первую композицию, когда вдруг заметил клочок бумаги, торчащий из нотной книги Лили. На передней стороне было нацарапано мое имя, и я тут же узнал почерк Лили. Сделав глубокий вдох, я аккуратно развернул записку.
«Мы скучаем по тебе», - все, что в ней говорилось.
***
На следующей неделе я работал на кассе, когда услышал, когда покупатель попросил меня, показать ему, где продаются карты.
- Второй ряд, - улыбнулся ему я. Может быть, я чувствовал себя дерьмово, но с покупателями я был по-прежнему вежлив.
- Спасибо, - улыбнулся мужчина, и, развернувшись, пошел по нужному ряду. – Моя внучка хочет съедать покататься на водных лыжах на озеро Мейсен.
Озеро Мейсон. Я схватился за стойку, когда у меня подкосились колени.
Озеро Мейсон. Мейсон. Я схватил карандаш и старую брошюру, лежавшую на прилавке. Дрожащими руками я отыскал пустое пространство и написал имя.
Эдвард Мейсон.*
- Эдвард Мейсон, - тихо сказал я, пробуя его на языке.
Для моих ушей оно прозвучало правильно.
Для моих глаз она выглядело не так.
- Эдвард Мейсон, - снова прошептал я. – Меня зовут Эдвард Мейсон.
Впервые за несколько недель я улыбался.
Я нетерпеливо схватил телефон, отчаянно жаждя поделиться этой информацией с самым важным для меня человеком.
*Прим. пер.: нет, это не опечатка)) В фамилии действительно должно быть "О", в ближайших главах поймете почему) ____________________
Перевод: RebelQueen
Редактура: Rob♥Sten