Глава 15

Тринадцатое октября. Библиотекарь Мэриан

Надо было менять тему. Я не хотел углубляться в историю о могущественных женщинах  в семье Лены в присутствии Мэриан, учитывая, что Лена определенно была одной из них.

 - Почему ты и мама изучали древо Дюкейн? Что вы исследовали?

Мэриан размешивала свой чай:

- Сахар?

Я кинул сахар в чашку, и она перевела взгляд:

 - Нам был очень интересен этот медальон, -  она указала на другую фотографию Женевьевы, на этой она была с медальоном.

 - Есть одна история. Довольно обычная история, любовная история, на самом деле, - она печально улыбнулась, - твоя мама была таким романтиком, Итан.

Видения медальона. Сгорающий Гринбрайер. Последняя книга моей мамы была обо всем случившемся между Женевьевой и Итаном, пра-пра-пра-прабабушкой Лены и моим двоюродным пра-пра-пра-прадедушкой, обо всем, что мы видели своими глазами.

Моя мама работала над этой книгой в тот год, когда она умерла. Моя голова кружилась. Это было похоже на Гатлин. Ничего здесь не случается единожды.

Лена побледнела. Она потянулась ко мне и коснулась моей руки, опирающейся на пыльный стол. Я моментально почувствовал знакомый заряд электричества.

- Вот. Это письмо, из-за которого мы все это затеяли, -  Мэриан взяла два пожелтевших листа с соседнего дубового стола. Если честно, я был рад, что она не трогала рабочий стол моей мамы. Для меня он был куда более подходящим памятником, куда лучше, чем заваленный гвоздиками гроб. Даже ДАР, которые, конечно же, были на похоронах, как ненормальные, охапками несли гвоздики, хотя моя мама просто возненавидела бы это. Весь город, баптисты, методисты, даже пятидесятники, объединялись в дни смерти, рождения, или свадьбы.

 - Прочитайте, только не касайтесь его. Это - одна из самых старинных вещей в Гатлине.

Лена наклонилась над письмом, удерживая волосы, чтобы они не касались старой бумаги:

 - Они отчаянно любят друг друга, но они слишком разные, - пересказывала она письмо, - «Разные Виды», так он их называет. Ее семья пытается разлучить их, и он решил завербоваться, хотя и не верит в исход войны, но он надеется, что если будет сражаться за Юг, то заслужит одобрение ее семьи.

Мэриан закрыла глаза и процитировала: «Я готов уподобиться обезьяне, если только это поможет мне получить расположение Гринбрайера. Пусть я ничтожный смертный, но сердце мое разрывается от боли при мысли, что остаток своей жизни я проведу в разлуке с тобой, Женевьева».

Все это звучало, как стихи, какие могла бы сочинять Лена.

Мэриан открыла глаза:

 - Как будто он был Атлантом, удерживавшим тяжесть целого мира на своих плечах.

- Это все так печально, -  сказала Лена, глядя на меня.

- Они были влюблены. Шла война. Не хочу вас огорчать, но конец плохой, по крайней мере, очень на то похоже, - Мэриан допила чай.

 - И при чем здесь медальон?  - я показал на фотографию, почти что страшась своего вопроса.

- Предположительно Итан подарил его Женевьеве, как символ тайной помолвки. Мы никогда не узнаем, что случилось с ним. Никто никогда его больше не видел после той ночи, когда умер Итан. Отец Женевьевы выдал ее замуж за кого-то, но по легенде, она хранила его всю жизнь, и он был похоронен вместе с ней. Говорилось, что это очень могущественный талисман – разрушенный союз разбитых сердец.

Меня трясло. Могущественный талисман не был похоронен с Женевьевой, он был в моем кармане - Темный талисман, если верить Мэйкону и Aмме. Я чувствовал, как он пульсировал, будто подпрыгивал на горячих углях.

Итан, не надо.

Мы должны. Она может помочь нам. Моя мама помогла бы нам.

Я сунул руку в карман, развернул носовой платок, чтобы коснуться изношенной камеи, и взял Мэриан за руку, надеясь, что в этот раз медальон сработает. Ее чашка упала на пол и разлетелась на кусочки.  Комната закружилась.

- Итан! - закричала Мэриан.

Лена взяла ее за руку. Комната погрузилась в темноту.

- Не волнуйтесь. Мы будем с Вами все время, - голос Лены звучал словно вдалеке, и я услышал звук отдаленного оружейного выстрела.

Через считанные секунды в библиотеке пошел дождь…

Потоки дождя обрушивались на них. Поднимался ветер, начиная задувать огонь, хотя было уже слишком поздно.

Женевьева смотрела  на то, что осталось от ее большого дома. Сегодня она потеряла все. Мама. Евангелина. Она не могла потерять и Итана…

Иви по грязи подбежала к ней, неся в юбке все то, что попросила Женевьева.

 - Я опоздала, Пресвятой Боже, я опоздала, - заплакала Иви. Она нервно оглянулась. - Ну же, мисс Женевьева, пойдемте,  мы ничего не можем сделать.

Но Иви ошибалась. Было еще кое-что.

- Еще не поздно. Еще не поздно, -  Женевьева повторяла, как заведенная.

- Вы сходите с ума, дорогая

Она посмотрела на Иви с отчаянием:

- Мне нужна книга.

Иви отступила, качая головой.

- Нет. Вы не должны связываться с этой книгой. Вы не знаете, что делаете.

Женевьева схватила пожилую женщину за плечи:

- Иви, это единственный выход. Ты должна принести её мне.

- Вы не понимаете, о чем вы просите. Вы не знаете ничего об этой книге…

 - Принеси ее мне, или я сама ее найду.

Клубы черного дыма  поднимались позади них, огонь еще вспыхивал местами, доедая то, что осталось от дома.

Иви сдалась, приподняв свои изодранные юбки, она  повела Женевьеву через то, что когда-то было лимонной рощей ее матери. Женевьева никогда не была в этом месте. Ничего кроме хлопковых полей здесь не было, по крайней мере, так ей всегда говорили. И у нее никогда не было повода бывать здесь, разве что изредка, когда они с Евангелиной играли в прятки.

Но Иви  шла очень целеустремленно. Она точно знала, куда она идет. В отдалении Женевьева все еще слышала звук выстрелов и душераздирающие крики ее соседей, на глазах которых сгорали их дома.

Иви остановилась возле диких зарослей ежевики, розмарина и жасмина, обвивавших старую каменную стену. Там, сокрытый зарослями,  был маленький сводчатый проход. Иви проворно нырнула в арку. Женевьева последовала за ней. Проем, видимо, был в самой стене, потому что обвитая многолетними дикими лозами арка имела идеально ровную полукруглую форму.

- Что это за место?

- Ваша матушка не хотела, чтобы вы прознали про это место, иначе вы бы поняли, что это.

Издалека Женевьева  увидела, что из высокой травы выступают небольшие камни. Конечно. Семейное кладбище. Женевьева вспомнила это место, она была здесь однажды, в детстве, когда умерла ее прабабушка. Она вспомнила, что похороны были ночью, ее мать стояла в высокой траве, в лунном свете, и шептала слова на языке, который не понимали ни Женевьева ни ее сестра.

- Что мы здесь делаем?

- Вы сказали, вам нужна книга, верно?

- Она здесь?

Иви остановилась и недоуменно посмотрела на Женевьеву:

 - А где же еще ей быть?

В глубине стояло еще одно здание, увитое плетущимися растениями. Склеп. Иви остановилась у двери.

- Вы уверены, что хотите…

- У нас нет на это времени! -  Женевьева потянулась было к дверной ручке, но таковой там не оказалось. - Как это открывается?

Пожилая женщина поднялась на цыпочки, чтобы достать до верха двери. В тусклом свете пылающего вдалеке огня Женевьева разглядела маленький гладкий камень с вырезанным в нем полумесяцем. Иви положила руку на камень и нажала. Каменная дверь поползла в сторону со скрежещущим звуком. Иви потянулась за чем-то внутри склепа. За свечой.

Пламя свечи осветило маленькую комнату. Она не могла быть шире, чем несколько футов. Но повсюду, на каждой стене были старые деревянные полки, заставленные  крошечными пузырьками и бутылками с цветочными настойками, порошками, и мутными жидкостями. В центре комнаты стоял  каменный стол, на котором лежала старая деревянная коробка. Она выглядела более чем скромно, единственным украшением на ней был крошечный полумесяц, вырезанный на крышке. Такой же рисунок, как и над дверью.

- Я к ней не прикоснусь, -  тихо сказала Иви,  как будто  думала, что сама коробка может услышать ее.

 - Иви, это всего лишь книга.

- Нет, только не в вашей семье.

Женевьева аккуратно сняла крышку. Книга была в черном, потрескавшемся кожаном переплете. Не было никакого названия, только тот же самый полумесяц, выдавленный на обложке. Женевьева осторожно достала книгу из коробки. Она знала, что Иви суеверная. И пусть она поддразнивала старушку, но она также знала, что Иви была очень мудрой. Она умела гадать на картах и чайных листиках, и мать Женевьевы спрашивала Иви и ее чайные листочки всякий раз, когда нуждалась в совете, например, когда лучший день, для посадки овощей, чтобы избежать заморозков, какие травы использовать, чтобы вылечить простуду.

Книга была теплой. Казалось, что она живет и дышит.

- Почему у нее нет названия?-  спросила Женевьева.

- Если у книги нет заглавия, это не значит, что у нее нет имени. Вот этот знак обозначает, что это Книга Лун.

Она больше не могла терять времени. Она пошла на свет пожара через темноту. Назад к тому, что осталось от Гринбрайера, к Итану.

Она листала страницы. Там были сотни Заклинаний. Как она может найти правильное? И вдруг она нашла его. Оно было на латыни, хорошо знакомом для Женевьевы языке, ее мама нашла учителя с Севера, чтобы быть уверенной в том, что она и Евангелина выучат его. Самый важный язык, по мнению ее семьи.

Связующее заклинание. Связать Смерть с Жизнью.

Женевьева положила книгу рядом с Итаном, водя пальцем по первому стиху заговора.

Иви схватила ее за запястье и крепко сжала его.

- Сегодня не та ночь. Середина луны для  Белой магии, полнолуние для Черной. Нет такого времени, когда магию можно смешивать.

Женевьева выдернула руку из хватки.

- У меня нет выбора. Это единственная ночь, которая у нас есть.

- Мисс Женевьева, Вы должны понять. Те слова – они  больше чем Заклинание. Они - сделка. Нельзя использовать Книгу Лун и ни чем не заплатить за это.

- Мне все равно, какой будет цена. Мы говорим о жизни Итана. Всех остальных я уже потеряла.

 - У него нет больше жизни. Ее отнял у него выстрел. То, что вы пытаетесь сделать, неестественно. И нет тому никакого оправдания.

Женевьева знала, что Иви  права. Мама довольно часто говорила ей и Евангелине об уважении Естественных законов. Она переходила черту, которую ни один из Магов в ее семье никогда отважился бы переступить.

Но их всех больше нет. Она была единственной, кто остался в живых.

И она должна была попробовать.

- Нет! - Лена отпустила наши руки, разрывая круг. - Она стала Темной, разве вы не поняли это? Женевьева, она использовала черную магию.

Я схватил ее за руки. Она попыталась вырваться. Обычно при прикосновении от Лены исходило солнечное тепло, но на сей раз она ощущалась скорее как торнадо.

- Лена, она не ты. Он не я. Это все случилось больше чем сто лет назад.

Она была в истерике.

- Она это именно я, поэтому медальон хочет, чтобы я видела это. Он предупреждает меня держаться от тебя подальше. Так я не смогу причинить тебе боль после того, как стану Темной.

Мэриан открыла глаза, они стали как будто больше своего обычного размера. Ее короткие волосы, обычно опрятные и хорошо уложенные, были растрепаны. Она выглядела опустошенной, но веселой. Я знал этот взгляд. Такой же взгляд часто бывал у моей мамы.

- Ты еще не Призвана, Лена. Ты не хорошая и не плохая. У тебя типичное поведение мага пятнадцати с половиной лет в семействе Дюкейн. Я познакомилась со многими Магами за свою жизнь, а уж Дюкейнов почти всех перевидала, и Темных, и Светлых.

Лена ошеломленно смотрела на Мэриан.

Мэриан пыталась привести в норму дыхание:

- Не станешь ты Темной. Успокойся. Такая же мелодраматичная, как Мэйкон.

Почему она знала о дне рождения Лены? Откуда она знала о Магах?

 - У вас есть медальон Женевьевы. Почему вы не сказали мне?

 - Мы не знаем, что с ним делать. Все нам говорят разное.

 - Дай-ка взглянуть.

Я залез в карман. Лена положила руку мне на руку, и я заколебался. Мэриан была самой близкой подругой моей мамы, и она была для меня членом семьи. Я знал, что я не должен сомневаться в ней, но я вспомнил, как пошел тогда за Аммой на болото, где она встречалась с Мэйконом Равенвуда, а ведь и представить себе не мог подобного.

- Откуда нам знать, что мы можем доверять тебе? – спросил я, и мне было ужасно неловко, что я задал такой вопрос.

- Лучший способ выяснить можете ли вы доверять кому-то – это довериться ему.

 - Элтон Джон.

 - Почти. Эрнест Хэмингуэй. В определенном смысле он был рок-звездой своего времени.

Я улыбнулся, но Лена не желала так легко расставаться со своими сомнениями.

- Как мы можем доверять вам, если все от нас что-то скрывают?

Мэриан посерьезнела:

- В первую очередь, потому что я не Амма и не дядя Мэйкон. Я не твоя бабушка и не тетя Дельфина. Я Смертная. Я ни на чьей стороне. Между черной и белой магией, Светлыми и Темными магами, должно быть что-то, что будет держать равновесие – это что-то – я.

Лена отступила от нее. Это было невероятно для нас обоих. Откуда Мэриан знала так много о семье Лены?

 - Что вы такое? – в семье Лены это был ключевой вопрос.

- Я – главный библиотекарь Гатлина, я им стала, как только переехала сюда и останусь им впредь. Я не Маг. Я не более чем летописец. Я всего лишь храню книги, - Мэриан приглаживала волосы. - Я - Хранитель, одна из немногих смертных, посвященных в историю и тайны мира, частью которого нам никогда не стать. Всегда должен быть кто-то, и в этот раз этот кто-то – я.

- Тетя Мэриан, о чем вы говорите? – я совершенно запутался.

 - Скажем так, есть библиотеки, и есть библиотеки. Я служу всем добрым жителям  Гатлина, будь они смертными или магами.

 - Вы хотите сказать…

- Магическая библиотека округа Гатлина. Я, конечно же, библиотекарь магов. Главный библиотекарь магов.

Я уставился на Мэриан, как будто видел ее впервые. Она смотрела на меня теми же карими глазами, той же знакомой улыбкой, она выглядела как обычно, но в то же время совершенно по-другому. Я всегда задавался вопросом, почему Мэриан оставалась в Гатлине все эти годы. Я думал, что это было связано с моей мамой. Теперь я знал, что причина в другом.

Я не мог понять, что я чувствую, но Лена чувствовала явно противоположное:

 - Значит, вы можете помочь нам. Мы должны выяснить, что случилось с Итаном и Женевьевой, какое это имеет отношение к Итану и ко мне, и мы должны узнать все это до моего дня рождения, - Лена смотрела на нее с надеждой. - В Магической библиотеке должны быть записи. Возможно Книга Лун там. Вы думаете, в ней могут быть ответы?

Мэриан отвела взгляд:

- Может - да, а может - нет. Боюсь, я не могу помочь вам. Мне очень жаль.

 - Как это так? – она говорила бессмыслицу. Я никогда не видел, что Мэриан отказывалась помочь кому-нибудь, особенно мне.

 - Я не могу заниматься этим, даже если очень хочу. Это часть моей должностной инструкции. Я не пишу книги, не пишу правила,  я только храню их. Я не имею права вмешиваться.

- Эта работа важнее, чем помощь нам? – я встал перед ней, чтобы она была вынуждена смотреть мне в глаза. – Важнее меня?

 - Все не так просто, Итан. Есть баланс между миром смертных и миром магов, между Светлыми и Темными. Хранитель - часть того баланса, часть Порядка Вещей. Если я брошу вызов законам, которыми я Связана, баланс будет подвергнут опасности, - она посмотрела на меня, ее голос дрожал. - Я не имею права вмешиваться, даже если это убивает меня. Даже если это причиняет боль дорогим для меня людям.

Я не понимал, о чем она говорила, но я знал, что Мэриан любила меня так же, как она любила мою маму. Если она не могла помочь нам, на то должна быть причина.

- Хорошо. Вы не можете помочь нам. Тогда отведите меня в Магическую библиотеку, и я все выясню сам.

- Ты не Маг, Итан. Не тебе принимать решение.

Лена встала рядом со мной и взяла меня за руку:

 - Я могу. И я хочу пойти.

Мэриан кивнула.

- Хорошо, я отведу вас, в следующий раз, когда она будет открыта. Магическая библиотека не работает по тому же расписанию, что и Библиотека Гатлина. Ей не хватает регулярности.

Конечно же, не удивительно.