Название: Предчувствие рассвета
Жанр: Angst, Romance
Рейтинг: R
Пейринг: Джаспер/Элис
Бета: +
Саммари: Лишь случайность подарила ему предчувствие рассвета...

---

Я бежал сквозь лес, даже не задумываясь, куда меня принесут ноги. Это было внезапным порывом: уйти от Питера и Шарлотты, остаться одному. Я к ним отлично относился и был благодарен за то, что они вынули меня из того кромешного ада, в котором я просуществовал столько времени. Но, судя по всему, настало время остаться в полном одиночестве, чтобы до конца осознать, что произошло в моей жизни, и куда хочу двигаться.

Стояла ранняя осень, воздух был прохладен и свеж, а на многие мили вокруг не было ни единой живой души. И на данный момент это радовало. После никогда не засыпающего, наполненного несметными толпами народа и несмолкающими звуками джаза Нового Орлеана, где я покинул друзей, одиночество стало подарком судьбы: слишком в том городе было много эмоций и чувств, слишком терзала жажда…

Я ощутил, как полыхнули в горле языки пламени: всё-таки я привык к регулярной охоте, и жалкие потуги сократить количество жертв пока приводили лишь к постоянно нарастающему, неконтролируемому голоду.

Я осознавал, как много всего изменилось за последние несколько лет: когда был с Марией, человеческая жизнь для меня не представляла ни малейшей ценности. Люди были не более чем кормом, а их эмоции – лишь раздражающей помехой. Но с тех пор, как из моей действительности ушли сражения, я стал другим, и теперь жертвы мстили мне, в качестве подарка отдавая напоследок всю ту смесь ужаса, отчаяния и боли, которую испытывали перед смертью. Тем самым приближая меня к пропасти усиливающейся депрессии.

Ни Питер, ни его подруга меня не понимали: избавившись от ужаса войны, они находили радость друг в друге и своих чувствах, воспринимая необходимость охоты как данность. С каждым днём я все сильнее ощущал себя третьим лишним в их компании и, в какой–то момент не выдержав, попрощался и ушёл.

С тех пор минула неделя, всё это время я бродил по лесам, восстанавливая спокойствие духа и размышляя о выборе. Решение не приходило. Зато уже настойчиво давала знать о себе жажда. Я становился опасен для любого встречного, а это противоречило одному из принятых мною принципов: я старался минимизировать вред, выбирая для питания отбросы общества. Нищие и проститутки, сумасшедшие и смертельно больные… Найти такого персонажа в любом городе не составляло ни малейшей проблемы, но посреди леса, где люди встречались редко, это было практически невозможно.

Если я правильно сориентировался, то в данный момент находился чуть севернее Билокси. Местность была глухая, жилье отсутствовало на много миль вокруг. Куда ни глянь, простирались бесконечные лесные просторы, в которых было много зверья, но оно, к сожалению, не подходило в пищу.

Вскоре мой слух уловил вдалеке звуки, нехарактерные для лесной чащобы: невнятное бормотание, стоны, а потом раздался скрежет мотора автомобиля. Еще через пару сотен шагов донеслись голоса людей.

Но лишь добравшись до окраины леса, я осознал, куда именно попал. Шквал эмоций, частью непонятных, не имеющих названия, а частью чересчур ярких и отчетливых, накрыл меня, грозя сбить с ног. Я стоял перед высоким забором и уже видел длинное одноэтажное здание из красного кирпича. Ошибиться мог бы кто–то другой, но не я: это была больница для душевнобольных.

Однажды, находясь в поисках пропитания, я уже наталкивался на подобное заведение. Страшные ощущения, которые не пожелал бы испытать и злейшему врагу. Несмотря на все разговоры о продвинутой медицине начала XX столетия, психиатрические лечебницы недалеко ушли от известного Бедлама: перенаселение, отвратительные условия и живодерские методы лечения… Но самое удручающее впечатление оставляло состояние несчастных обитателей таких мест.

Что ж. Похоже, судьба на сей раз была на моей стороне: здесь я мог спокойно забрать пару жизней и даже думать потом, что совершил доброе дело. У обитателей этого злосчастного места, как правило, будущего не было и не могло быть. И моё вмешательство лишь прекращало их страдания.



Я пробрался к ограде приюта скорби в том месте, где она была всего ближе к зданию больницы. Мои подозрения подтвердились. Я заметил нескольких больных в заросшем парке: обритые почти наголо, в жалких непонятных одеждах, безразличные ко всему, они для моего дара представляли средоточие боли и гнетущей тоски.

Даже самые отчаявшиеся люди, если они нормальны, чувствуют толику надежды на лучшее, иногда не осознавая этого. В этих же созданиях уже и человечность-то было сложно разглядеть, за редким исключением.

Персонал лечебницы слабо отличался от своих пациентов, разве что приличным внешним видом. Ни для кого не может без последствий закончиться длительное пребывание в подобном заведении.

Я понимал, что вряд ли выдержу долго: вампиры, вроде бы, не сходят с ума, но здесь даже воздух был наполнен безумием. А уж с моим даром я чувствовал куда больше обычных людей. Следовало осуществить задуманный план, чуть уменьшив концентрацию боли в конкретно взятом месте, и уйти как можно скорее и как можно дальше.

Дождавшись, пока все стихло, и легко перепрыгнув высокую ограду, я добрался до окон вытянутого одноэтажного корпуса. Крался, оставаясь в тени деревьев, и заглядывал в палаты, ища того, кому моё вмешательство окажется во благо, а не во зло. На моё счастье большинство обитателей уже спали. Но даже немногих бодрствующих хватало, чтобы их эмоции – страх, боль, безумие, непереносимая тоска и подавляющая безнадежность, апатия, агрессия – лишали меня спокойствия, напоминая о чувствах, которые испытывали неисчислимые жертвы моей вампирской жажды.

Но вот, заглянув в одно из окон, я увидел её. Маленькая хрупкая девушка с черными короткими волосами лежала на узкой железной кровати. Тесная комната, каменные холодные стены. Окно было чуть приоткрыто, и я ощутил неповторимый запах: не пряный, не цветочный, не цитрусовый, но их удивительная смесь. Такое сочетание забыть невозможно. Но даже он мерк на фоне тяжелого духа этой комнаты. Я скривился: помещение было наполнено ощущением приближающейся смерти.

Бесшумной тенью я скользнул внутрь и огляделся. Стояла кромешная тьма. Помимо девушки, чей аромат столь сильно меня привлек, в комнате находились еще три человека.
Двое спали, их мятежный дух странствовал где-то в необозримых просторах вселенной, скорее всего, они нечасто приходили в себя. Еще одна женщина явно умирала: её тяжелые хрипы наполняли пространство. Но для всех троих общим было одно: бесконечное одиночество. Настолько одиноким можно быть, только потеряв самого себя, навсегда и бесповоротно.

Она же была поразительно спокойна. Её удивительные тёмно-карие глаза были открыты и смотрели куда-то сквозь пространство и время. А губы непрерывно шевелились.
– Джас, я знаю. Ты найдешь меня. Ты спасешь меня…

Я в шоке застыл, решив, что ослышался. Она не могла увидеть. Не знала меня. Или она говорила о ком-то другом, но с таким же именем?

– Джаспер, – продолжала бормотать она. – Не уходи. Без тебя я не выживу…

Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Чувствовал, что девушка наполнена жизнью и надеждой, теми ощущениями, которые напрочь отсутствовали у остальных умалишенных. Но при этом она тоже не была здесь, пребывая где-то в одной ей ведомом мире, наполненном радостью и светом.

Её лицо вдруг озарилось изнутри, и она прошептала:
– Я знала – ты придешь, а они говорили, что я сошла с ума…

Голос затих, глаза закрылись. Было совершенно непонятно, что делать дальше. Вдруг пришла мысль: а не будет ли смерть для неё лучшим выходом? Избавлением от мучений и способом ухода из этого ада? И как будто в ответ прозвучал тихий шепот:
– Не хочу умирать… Хочу остаться с тобой…

Я замер, не шевелясь, не в силах понять, что происходит. А девушка больше не произнесла ни слова. Слышно было лишь её дыхание – легкое, как дуновение ветерка, – и спокойное размеренное биение сердца. Все другие звуки этой тесной мрачной комнаты перестали для меня существовать, как исчезли и стены. Будто её слова забрали меня в иной мир, где мы только вдвоем.

Что это значит? Случайностью ли были фразы, бредом умалишенной или же чем-то большим, что понять я не в состоянии?

Я забыл, зачем пробрался в комнату. Жажда отошла на дальний план, как будто и нет рядом людей, не течет в их жилах необходимая для меня живительная сила. Всё потеряло смысл. Что-то значила в тот момент только девушка. Удивительное чувство, родившееся в ней несмотря на окружающий ужас и безумие, но которого так не хватало мне, чтобы существование стало жизнью, захватило и наполнило душу.

Находящаяся в бессознательном состоянии незнакомка будто бы обладала способностью тонкой ниточкой связать мой мрачный, безнадежный и обреченный мир с совершенно иной вселенной, полной добра, света, надежды и веры. Тех простых элементарных вещей, которые я давно потерял: игры лучиков солнца в густой зелени листвы, первых нежных цветов на проталине, запаха соли и йода в морском бризе, сверкания звезд в августовской ночи. И, ощутив связь, я уже не мог обрезать нить. Ухватился за неё, обретая давно утерянную надежду.

Впервые за время своего существования я столкнулся с ситуацией, когда не смог отобрать у человека жизнь. Я по-прежнему вдыхал неповторимый аромат. Но внутренний запрет возник внезапно и оказался настолько сильным, что я не тронул даже лежащую рядом умирающую женщину.

Просто выпрыгнул в окно и ушел в глубину парка. Мне нужно было время. Да, жажда мучила. Но впервые она перестала быть единственной потребностью. Сейчас я не мог начать охоту.



У самой ограды я учуял другой запах, которого не должно здесь быть. Уж его я ни с чем бы не спутал. Где-то рядом находился еще один вампир. Внутренне напрягшись, я выбрался наружу и встал на след. Возможно, это был один из бродяг вроде меня, для которого это страшное заведение являлось местом кормления. Но это мог быть и враг из прошлого, посланный Марией. А уж такого гостя оставлять за спиной не следовало.

Описав почти полный круг вдоль ограды лечебницы, я увидел того, кого искал. Впрочем, встрече было трудно не состояться: искал не только я, меня искали тоже.

Передо мной стоял невысокий мужчина, дюйма на три ниже меня. Русые длинные волосы собраны в неряшливый хвост, вместо одежды – рваные обноски, свисающие лохмотьями. Обувь отсутствовала вовсе. Но, похоже, его мало заботил внешний вид.

Пока он внимательно и настороженно изучал меня, я сканировал его эмоции. Главенствовал страх, что меня вполне устраивало. Я хорошо знал, какое впечатление произвожу на мне подобных, и пользовался этим не раз и не два. Этот вампир никогда не бывал на Юге, но, похоже, был неплохо осведомлен о происходящих там событиях. Реакция на мою внешность выдавала его с головой.

Но еще я ощущал в незнакомце азарт, жажду охоты, безжалостность и чувство превосходства. Он тоже прощупывал меня, тщательно изучал и пытался оценить. Как будто выбирал, кто я для него: жертва или же источник опасности.

Эмоции сменялись на лице, искажая черты. В какой-то момент мне показалось, что он развернется и убежит, но благоразумие в результате победило.

– И что, интересно, делает столь опытный боец в этих глухих краях? – заговорил он.

Голос был низким, с небольшой хрипотцой. Задавая вопрос, он не отводил глаз в ожидании моей реакции.
– Думаю, наши цели в чем-то совпадают, – хмыкнул я. – Данное место отлично подходит для пропитания.
– Ну, меня не только пропитание интересует, – поднял бровь мой собеседник.

Я удивился, но потом понял. Для моего нового знакомого охота была еще и игрой и образом жизни. Его эмоции сигнализировали, что он не простой охотник. Похоже, чутье у него было сильнее развито, чем у любого вампира. Поэтому, скорее всего, ему был нужен не любой пациент лечебницы. Только кто-то особенный. И интуиция мне нашептывала, что я уже знаю, кто.

– А что тут еще можно найти, в этом убогом месте? – я изобразил на лице непонимание, не желая демонстрировать догадливость.
– О! Это такой аромат, – он мечтательно и чуть театрально закрыл глаза. Передо мной играли спектакль под названием «свой парень», но эмоции в данный момент у него вполне соответствовали разыгрываемому представлению. – Я шёл по нему издалека, и теперь нагуливаю аппетит, предвкушая долгожданное свидание.
– Уже интересно, – ответил я. – Настолько уникальный? Неужели удалось найти певицу?

В ярких красках рассказывала о певцах когда-то давно Мария. Так называют людей, чья кровь особенно привлекательна для вампира. И песня эта оказывается, как правило, последней для человека. Мало существует сил, способных заглушить влекущий зов. Да и существуют ли? Поэтическое же название пришло на юг североамериканского континента в страшные времена жестоких войн. Из Италии, вместе с Вольтури.

– Певицу? – недоуменно переспросил новый знакомый. Похоже, ему не было известно это определение.
– Так зовут тех людей, перед песней крови которых вампиру устоять практически невозможно, – кратко пояснил я.
– Слишком вычурное название, но смысл передает верно. Перед этим запахом действительно почти невозможно устоять. Я чуть не выпил её посреди белого дня, когда нашел! – последовал ответ. На его лице возникла хищная улыбка, полная предвкушения. – Молоденькая девушка, слабенькая и напрочь не в себе, бормочет постоянно о чем-то. Если соберешься внутрь, – он кивнул на ограду, – будь добр, оставь мне это лакомство.
– Ну, ты хоть опиши, чтоб я узнал её! – подыграл ему я, стараясь держать себя в руках. Разговор, во избежание ссоры, стоило закончить как можно скорее: меня начинали раздражать его повадки и театральность. И я уже точно понимал, что не готов отдать ему её. Он уже упустил шанс, а второй я предоставлять ему не имел намерения.
– Маленького роста, коротко остриженные волосы, – начал перечислять он, но резко оборвал себя: – На, зацени!

В мои руки прилетел кусок ткани. Когда-то он был частью нарядной блузки, но теперь стал изорванным лоскутом непонятного цвета. Я поднес его к лицу. Ошибиться было невозможно, это был её запах. Интуиция не подвела. Я будто наяву ощутил, как натянулась тонкая ниточка, и в испуге замерло внутри только зародившееся робкое чувство надежды на лучшее.

Лицо меня выдало, вампир мгновенно напрягся:

– Я надеюсь, ты не собираешься?.. – он отступил на пару шагов, движения стали более гладкими, в них проступила хищная грация. Я ощутил его невысказанную угрозу. И понимал, что если довести его, решимость может пересилить страх.

– Нет, – как можно более равнодушно ответил я, одновременно незаметно внушая ему спокойствие.
– Ну и отлично, – тут же отреагировал он на действие моего дара. – А завтра ночью я уже осуществлю желаемое. Хватит тянуть. Удачной охоты!

Я махнул рукой и ушел вглубь леса. Мне не понравился этот нагловатый персонаж, но я был удовлетворен встречей. Глупое решение похвастаться будущей добычей станет причиной его неудачи. Я сделаю всё, чтобы у него ничего не получилось. Его охота за маленьким слабым существом была мне неприятна, но я бы обманул сам себя, если бы сказал, что тут дело только в моем внутреннем благородстве. Отнюдь. Я до сих пор ощущал удивительный аромат, помнил загадочный шепот. А в груди теплилось незнакомое, но уже бережно хранимое чувство.

Я знал, что сильнее, быстрее и опытнее. В обычной ситуации вампир не стал бы со мною связываться. Но когда дело касалось той, чья кровь поёт… Он мог рискнуть.

Спрятать девушку у меня вряд ли получится: если я прав, то его способности помогут её найти рано или поздно. Раз уж он пришёл сюда по её следу, то придёт в любое другое место. Да и что я буду делать с нею? Она не в себе…

Из ситуации я видел два выхода: или убить её первым, или обратить.

Небо на востоке начинало светлеть, еще час – и станет поздно. Да, в кромешном кошмаре этого места для обитателей день мало отличался от ночи. Но лишних слухов допустить я не мог. Свой выбор я сделал, и теперь мне следовало торопиться.



Сделав большой круг по лесной чаще, я снова проник на территорию лечебницы. Стремительным вихрем пролетел через парк и оказался под знакомым окном. В комнате ничего не изменилось.

Только придя сюда, я осознал, что для меня существовала еще одна весомая проблема: очень давно не охотился. Я мог убить девушку. Справлюсь ли, устою ли сам перед удивительным соблазном, если исчезнет тонкая преграда и этот божественный напиток уже омоет иссушенное жаждой горло? Смогу ли остановиться, не высушив всё до конца?

Ни разу я сам не обращал человека. Слишком сильна была жажда, чтобы остановиться в нужный момент. Но в то же время никогда у меня не было достаточного стимула, чтобы подарить жертве другое существование.

Как будто напоминая о скоротечности времени и торопя меня, небо за окном стремительно светлело. Сжав зубы и пересиливая себя, я кинулся к умирающей в противоположном конце комнаты. Несколько секунд – и всё было кончено. Мне даже не досталось извечного подарка в виде букета из эмоций: дух этой несчастной был столь далек от реальности, что переход в иной мир свершился незаметно.

Пожар в горле слегка утих, и я решился приблизиться к той, кого собрался обратить. Я предпочел бы ставить подобные эксперименты на ком-то другом, но выбора не оставалось. Впрочем, я четко понимал, что выбора нет и у неё.

Мелькнула мысль, что я даже не знаю её имени, но было ли оно важно в этот момент? Сомневаюсь.

Она лежала с закрытыми глазами, но распахнула их при моем приближении, будто почувствовала.
– Не бойся, я знаю, все будет хорошо, – тихо, чуть нараспев произнесла она.
– Как тебя зовут? – тихо проговорил я, не сумев удержаться от вопроса.
– Элис, – последовал ответ. – А ты – Джаспер. Я знаю.
Её голос был абсолютно ясен и спокоен. Я внутренне ужаснулся, когда меня поразила догадка: девушка нормальна, и в это кошмарное место попала по недоразумению. Скорее всего, её состояние было результатом жестокого лечения, применяемого в лечебнице.
– Пожалуйста, сделай это! – её голос вырвал меня из тяжелых сомнений, напоминая про неумолимый бег времени. – А то будет поздно! Знаю, ты сумеешь.

Я зажмурился и прижался губами к нежной коже, закрывающей ток ароматной крови на тонкой шее девушки. Одно легкое движение… И мои рецепторы уже ощутили её неповторимый вкус. Он завораживал и завлекал, заставляя терять голову и забывать обо всем. Она не являлась моей певицей, но все же была удивительно хороша на вкус. И она не боялась меня. Я погрузился в чистейшую эйфорию, впервые разделяя её со своей жертвой.

Я наслаждался. И когда неожиданно ощутил её боль, то, ужаснувшись вслед за ней, отлетел к противоположной стене. Уже осознав, что у меня получилось, я не смог понять, какая сила оторвала меня в самый последний момент. Это было невозможно, но я сделал это!

Из последних сил я подхватил её практически бесчувственное тело на руки и бросился бежать. Когда взошло солнце, за моей спиной сомкнулись густые заросли непроходимых ветвей. Я сделал две невозможные вещи одновременно: смог остановиться и успел обогнать рассвет. Теперь была важна только скорость, и я мчался в глубину леса, не разбирая дороги.



Я понимал, что у меня есть небольшая фора в несколько часов, но она быстро исчезнет, когда ищейка поймет, что произошло. Пока в небе светило солнце, у меня был шанс уйти максимально далеко. Ищейка выйдет на охоту с наступлением темноты, и я был обязан использовать преимущество.

На моих глазах произошло множество превращений, и я знал, что где-то через сутки кровь Элис перестанет быть привлекательной для вампира: по её телу уже стремительно распространялся яд.

Я старался не думать о боли, которая уже начинала терзать девушку, но понимал, что рано или поздно придется найти место и остановиться, чтобы дать обращению завершиться. Пока она почти не двигалась, лишь временами принималась невнятно бормотать.

Обдумывая пути отступления, я задумался о том, чтобы поджечь лечебницу, с помощью огня заметая следы и выигрывая время. Но быстро отказался от идеи: слишком много невинных жертв. Я усмехнулся про себя, рассуждая об этом: такие мысли не были для меня привычны до этого самого дня. Девушка уже успела меня изменить. К тому же, я не был уверен в том, что ищейка полагался только на нюх. Скорее всего, у него был дар искать жертву интуитивно, улавливая незаметные волны, где бы она ни находилась.

Я планировал оставить Элис в какой-нибудь глухомани и выйти навстречу ищейке, невозможно бегать от него до бесконечности. Хотя, если получится увести его в сторону, я не премину воспользоваться удачей. Чем дальше он окажется от Элис, тем лучше.

Я не боялся предстоящей встречи: мимолетного изучения противника хватило, чтобы сделать выводы о складе его характера и пристрастиях. Он привык к легким победам, не встречая достойных соперников, чтобы стать достаточно осторожным. А опыт, что я получил на Юге, не проходит бесследно…

Если дело дойдет до драки, она не будет простой, но у меня были сильные сомнения, что она случится. Его страх во время нашей встречи, моя наглость и уверенность заставят его остановиться. Нам незачем убивать друг друга – мы не враги.

Я летел с драгоценной ношей, спеша оказаться как можно дальше за отпущенное время. Я направлялся на север, пересекая континент наискосок, выбирая наиболее глухие места и тропы. К концу дня я уже оказался в предгорьях Скалистых гор, недалеко от Солт-Лейк-Сити.

Смеркалось, когда я отыскал подходящее место: довольно высоко в горах, в диком и редко посещаемом заповеднике обнаружил пещеру. К ней вела незаметная тропинка, порядком заросшая. Похоже, люди тут не бывали, что полностью меня устраивало.

Я осторожно положил Элис в углу пещеры на мшистый пол. Она почти не двигалась, лишь тихо стонала. Звук её сердцебиения наполнил пространство, заставляя оживать это заброшенное место.
– Не уходи! – вдруг попросила она. – Я не хочу с тобой расставаться так надолго!
Сжав её руку, я горячо зашептал:
– Милая, это необходимо, но я вернусь, обещаю! Очень скоро!
– Пять лет, – пробормотала она. – Я дождусь! И ты придешь, верю…
Больше я не услышал от неё ничего, лишь стоны. Слова испугали, но у меня не было выбора: я должен был уйти сейчас, причем, не медля ни секунды.

Когда выбрался наружу, передо мной открылась долина со сверкающей гладью озера, воздух был кристально прозрачным. Меня тянуло обратно, я хотел остаться с Элис. Навсегда, навечно. Быть рядом, когда она откроет глаза, и охранять её от невзгод и несчастий.

Но меня ждало дело, не требующее отлагательств. Я должен разобраться с ищейкой. Не мог позволить, чтобы девушке грозила опасность.



Я несся в обратном направлении по своим же следам, пока не понял, что цель близко. Ищейка рядом. Я постарался увести его в сторону и, кажется, мне это удалось. Похоже, чуя меня в непосредственной близости, он положился не на свое сверхъестественное чутье, а на вампирский нюх, что меня более чем устроило.

Около двух суток длилась гонка, но ищейка так и не бросил бессмысленную погоню. Тогда я решил, что пора поговорить. Мы ушли далеко на северо-восток от места, где я оставил Элис. Он до нее уже не доберется. За прошедшие сутки мне не раз пришлось бежать сквозь сплошную пелену проливного дождя, который смыл следы, помогая мне в осуществлении цели.

Я остановился на перекрестке двух заброшенных дорог. Вокруг простирались лесные дебри. Место было вполне подходящим как для диалога, так и для боя, если до него все-таки дойдет.

Еще не видя вампира, я ощутил его ярость. Он был вне себя. Безошибочно идя по следу, он злился сильнее по мере того, как цель становилась ближе. Что ж. Меня его несдержанность устраивала. В таком состоянии, если дело дойдет до драки, он не станет опасным противником – слишком много эмоций, прочитать которые не составит для меня труда. И повлиять, если понадобится.

Ко мне вернулись старые привычки: я планировал сражение. Так, как уже делал это, ведя в бой новорожденных Марии и захватывая города. Сейчас было неизмеримо проще: мне противостоял только один вампир. Да, старый и умелый. Да, обладающий определенными талантами. Но моего опыта в сражениях у него не могло быть. Как и не было у него моего дара. И этим преимуществом я собирался воспользоваться сполна.

Он вышел на открытое пространство крадущейся походкой хищника и застыл, чуть пригнувшись, внимательно оглядывая меня. В нём сейчас было больше зверя, чем человека. Я усмехнулся, задумавшись на миг о том, сможет ли он разговаривать в таком состоянии или сразу накинется.

Не двигаясь, я прокручивал в голове запланированные фразы. Одновременно раскачивал его эмоции, то добавляя накала злости, то, наоборот, успокаивая его, проверяя, насколько он вообще поддается. Я не спешил выдавать свои способности, но такие «качели» выбивали его из колеи, повышая мои шансы.

Сознательно отдавая в его руки инициативу, я ждал. Пусть думает, что охотник тут он.
– Ты! – начал он, сузив глаза. Его голос чуть подрагивал от ярости. – Ты забрал мою добычу!
Я ухмыльнулся:
– Твою? А я думал, что добыча того, кто первый её настигнет.
Он зарычал, хищно оскалившись, но еще пытался держать себя в руках:
– Ты нарочно перешел мне дорогу!
Было большим достижением разговаривать со мной в его взвинченном состоянии. Похоже, инстинкт самосохранения, хоть и задушенный до предела, присутствовал и пока еще держал его на месте.

В мои планы входило проверить пределы его выдержки, чтобы понять, с кем имею дело и оценить, стоит ли отпускать его живым. Сам же я оставался абсолютно спокоен, хорошо понимая, как много зависит от разворачивающегося передо мной действия. Куда больше, чем жизнь, которой я так и не научился дорожить.
– Ты опоздал, – равнодушно пожал плечами я. – Я был голоден, выбрал ту, что вкуснее. Её запах действительно был хорош. Я уж молчу о вкусе!

Я настолько вошел в роль, что чуть не облизнулся. В противовес моему спокойствию его ярость уже раскалилась добела.
– Ты специально перешёл мне дорогу! В больнице не осталось тела! – зарычал он. – И ты убегал от меня. Она мертва?
– Конечно. И я же не дурак, тело спрятал, – нагло усмехнулся я ему в лицо. – Вот, держи на память, отрываю от сердца!
Я кинул ему платок, сохранивший удивительный запах, который специально для этого забрал у Элис. Я должен был либо уверить ищейку в ее смерти, либо убить его.
– И не льсти себе, я не убегал, – добавил я. – Не думаешь же ты, что я тебя боюсь?

Теперь в моём голосе прозвучала тень угрозы. Он скривился, не веря моим словам. Я нарочно действовал вопреки всем его шаблонам, и это пока срабатывало. Стоило закрепить чувство победы. Воспользовавшись даром, я добавил ему страха. Он замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Чем-то он мне напоминал новорожденных вампиров: они реагировали так же. С ним было не намного сложнее.

– Джеймс, – произнёс я снисходительно, обращаясь к нему по имени, услышанному среди бормотания Элис. Он дернулся. Стало ясно: ошибки нет, имя угадано верно, но он не понимал, откуда я узнал. – Я просто выпил человека, который очень вкусно пах. Ты зачем-то кинулся за мной… – Я многозначительно замолчал, внимательно смотря на него.
– Я был уверен, что ты утащил её с собой, – проговорил он, вдруг стушевавшись.
– Я не играю в эти игры. Просто забираю то, что мне необходимо, и иду дальше, – чуть свысока улыбнулся я. – И тебе не советую.
– Я не нуждаюсь в твоих советах! – взорвался Джеймс в ответ. Он не собирался так просто сдаваться и распалялся уже сам, без моей помощи. – Ты украл мою добычу!
– Ты повторяешься. Будем драться? – моя улыбка стала шире, захватил азарт. Я уже жаждал драки! – Ты уверен? Страха может быть больше!

Я нарочно выдал себя ради того, чтобы убедиться: если драка не состоится, Джеймс не станет меня преследовать. Необходимо было продемонстрировать свое превосходство.

Он правильно понял намек. Его глаза округлились от удивления:
– Ты… – пробормотал он. – Уйди из моей головы!
– Надо же, догадался, – ухмыльнулся я. – Так что? Какое твое решение? Или нужна более наглядная демонстрация?
– Рано или поздно я найду способ с тобой поквитаться! – выплескивая накопившуюся досаду, выкрикнул он. Это уже была капитуляция. Мы понимали это оба.
– О да, – кивнул я. – Когда захочешь умереть.

Я демонстративно развернулся к нему спиной и зашагал прочь. Да, я знал, что заработал себе врага. Стоило его убить, дабы решить эту проблему раз и навсегда. Но я устал от войны, от бессмысленных смертей, и предпочел ограничиться внушением. Ищейка не успел ничего сделать ни Элис, ни мне. И теперь не посмеет.

К моменту, когда я достиг края леса, Джеймс уже скрылся за изгибом дороги. Расчет оправдался, я добился желаемого. Но мне нужна была уверенность. Я сделал большой крюк и отправился за ним.

Лишь к концу следующего дня, окончательно убедившись, что ищейка направился куда-то в район канадской границы, я повернул назад. С того момента, как я оставил Элис в скрытой горной пещере, прошло почти три дня. Превращение должно вскоре завершиться.



На обратном пути я планировал дальнейшие действия. Я не знал, что Элис скажет после пробуждения. Любое развитие событий должно стать её решением, а не моим. Так как свои желания я теперь осознавал четко и ясно: я хотел быть рядом.

Теперь, когда опасность миновала, я снова смог спокойно думать и рассуждать, и меня начали одолевать сомнения. Больше всего я боялся, что методы, которые применяли к Элис в лечебнице, приведут к последствиям, которые не сможет вылечить яд вампира. Несмотря на возникшие подозрения о нормальности Элис, я не мог не задумываться о том, через что пришлось пройти девушке. И гадал, как скажется это на ней в дальнейшем.

За долгие годы мне приходилось наблюдать обращение и смертельно больных, и людей с травмами, несовместимыми с жизнью. Но я ни разу не видел, что было с теми, кто пребывал не в себе, будучи еще человеком. Возвращался ли к ним разум или оставленная в бесконечном одиночестве получившая вечную жизнь оболочка вынуждена была влачить безрадостное существование? Этого я не знал.

Я уже приближался к предгорью, когда начался проливной дождь. Тугие ледяные струи воды стегали меня, подгоняя и торопя. Осень в этом году началась раньше обычного, но меня дожди радовали: потоки влаги смывали следы, стирая дорогу от места моей встречи с ищейкой к убежищу, где я оставил Элис.

Но, достигнув уступа над горным озером, я нашел пещеру абсолютно пустой. По ней гуляло только эхо бушующей снаружи непогоды. Лишь примятая постель из мха и трав напоминала, что здесь кто-то недавно был.

Я кинулся наружу, но тот самый дождь, который радовал меня по дороге сюда, в прах разметал планы – следов Элис не осталось. Я сел на уступ, обхватив голову руками. Что делать, не знал. Хотелось завыть от отчаяния в высоту грозового неба. Но что бы это изменило?

В унылой позе я просидел не один час. Гроза ушла. Ночное небо избавилось от пелены облаков, крупные звезды зажглись в вышине. Я удивился, что теперь смог заметить это: до встречи с Элис я много лет не видел красоты звездного неба, как и не любовался рассветом.

И когда на горизонте небо начало светлеть, я с горечью вспомнил её последние слова: «Пять лет. Я дождусь! И ты придешь, верю…».

На душе стало чуть теплее: вновь у меня была надежда. Призрачная, но надежда. Я знал, что Элис существует. И мне была обещана встреча.

Я не собирался сидеть на месте всё это время. Пусть вслепую, как новорожденный котенок, но я планировал продолжать искать. Что такое пять лет для бессмертного? Песок, пыль времени. Но я отчего-то мог предсказать, что для меня они покажутся бесконечными.

Рывком поднявшись на ноги, я направился в сторону ближайших людских поселений. Там был шанс что-то узнать.



Минуло пять лет. Всё это время я вёл жизнь настоящего кочевника: нигде не задерживаясь надолго, я ни на миг не прекращал поиски. Несколько раз мне мерещилось, что она близко, чей-то запах напоминал её неповторимый аромат, но след приводил в очередной тупик. И с каждой неудачной попыткой усиливалось разочарование.

Я не переставал переживать за Элис, полностью осознавая ответственность: я бросил новорожденную в одиночестве. Она не знала законов нового для неё мира, вероломства его обитателей. Нередко меня охватывал настоящий ужас, когда я представлял: она что-то невольно нарушит, и тогда придут посланцы Вольтури…

Но нигде не встречал подобных слухов. Попавшиеся на пути кочевники не приносили новостей о происшествиях. Со временем я стал сомневаться, что Элис и вовсе существовала: моя депрессия вернулась, опустилась на плечи ледяным тяжелым грузом, вернула в темные времена, когда я ощущал неотвратимость мрачной судьбы. Чтобы верить и надеяться, нужна была сама Элис. Рядом. А её не было.

В самом начале осени я оказался в Филадельфии. С каждым днём я всё глубже уходил в тяготящие мысли, отчаяние потихоньку завладевало мною, подтачивая силы и уверенность в себе.

Под вечер я шел по одной из центральных улиц, когда внезапно началась сильнейшая гроза. Сумрачное небо внезапно почернело, всполохи молний то и дело раскалывали его пополам. Сильный ветер почти сбивал ног, а вскоре начался сильный дождь.

Я был вынужден забежать в маленький бар, оказавшийся на пути. Полуподвальное помещение, достаточно тесное. Обитые деревом стены, длинная полированная стойка бара и несколько столиков. Я устроился подальше от входа, в тени уходящей вверх лестницы. Посетителей было немного, часть из них – явные завсегдатаи этого места, часть, подобно мне, пряталась от непогоды.

Я сидел с заказанным бокалом красного вина и смотрел в пустоту, когда звякнул медный колокольчик, повешенный над входной дверью. Машинально я повернул голову.

На пороге стояла она. Легкое воздушное платье, прикрытое белым плащом, такие же, как я помнил, короткие взъерошенные волосы. И удивительные светлые глаза.

Я застыл в полутьме, разглядывая изящную маленькую фигурку, мягкие грациозные движения. Не верил глазам: казалось, что вижу призрака, или у меня начались галлюцинации. Она же летящей походкой прошла вдоль стойки и направилась прямо ко мне.
– Я тебя заждалась, – нежно улыбаясь и глядя прямо мне в глаза, произнесла Элис.

Фраза привела меня в тупик. Это ведь я ждал встречи, но никак не предполагал, что девушка тоже меня помнит. Сработало воспитание, которое закладывали во мне родители в прошлой, практически окончательно забытой жизни. Я соскочил с высокого табурета. Удивление вырвалось вместе с вопросом:
– Простите, мэм?

Меня накрыло волной неповторимых эмоций. Теперь я понимал, что при первой встрече ощутил только слабую их тень. Сейчас же тонкая нить, связующая наши миры, внезапно стала стальным тросом в несколько охватов. Появление Элис наполнило полутемный захудалый бар лучами полуденного света. Я ощутил, как эти лучи проходят сквозь меня, рождая чувства, о существовании которых я или не знал, или забыл за давностью лет. Меня охватила эйфория.

Девушка протянула руку, и её тонкие изящные пальчики, коснувшись моей ладони, потянули за собой. Повинуясь беспрекословно, я словно зачарованный вышел вслед за нею под проливной дождь. И ощутил, как теплые струи очищают мою истерзанную душу, вымывая тонны горечи, скопившиеся за последние восемьдесят лет.

Элис повернулась и, приблизившись, тихо прошептала:
– Почему ты удивляешься? Я же тебе обещала эту встречу!
– Ты знала? – еще сильнее поразился я.
– Конечно, – улыбнулась она. – Встреча должна была произойти сегодня. Ведь ты был первым, кого я увидела, очнувшись.

Я вопросительно поднял брови, до сих пор не обретя до конца способности связно разговаривать. Она засмеялась. Будто колокольчики зазвучали:

– Джас, я вижу будущее, – с улыбкой пояснила она. – Наше с тобой будущее видела всегда! И теперь оно свершилось!

Я обхватил ладонями её лицо, вглядываясь в удивительные глаза. И только тогда смог поверить, что мрачный путь, казавшийся бесконечным, остался позади. И для меня начиналась совсем другая дорога. На которой не осталось места одиночеству.