Февраль. Пятница. Вечер. Точнее, уже почти ночь. До закрытия ресторана времени почти не оставалось. Я осушила очередную рюмку коньяка. Тепло внутри меня опускалось все ниже. Пока я не почувствовала, что напряжение спадает. И неважно, что это лишало способности ясно мыслить. Плевать! Я спиной ощущала его взгляд, которым он мог прожечь во мне дыру. Что он делал здесь, я не знала. Я вообще ничего не знала о нем, кроме того, что нарисовала в собственной голове сегодня. Я и о себе сейчас мало что понимала. Это был такой день… Вернее, вечер. Один из тех, когда кажется, что стоишь на перепутье. И незнакомец за спиной уже становился вестником чего-то грядущего. Либо я просто выпила лишнего.
С точностью до секунды я могла бы сказать, что он делает. Сейчас он тушил окурок о пепельницу. Поднес к губам бокал вина. Поставил его на стол. Чуть покрутил ножку. В зале это был единственный человек, кроме меня, ужинавший в одиночестве.
Сомнений не оставалось. Он следил за мной. Я нарочно уехала подальше от центра именно в этот маленький ресторанчик, чтобы проверить свою теорию. И она подтверждалась. Это пугало. И привлекало меня. Его преследование длилось уже четыре дня. С того момента, как мы столкнулись лицом к лицу в вагоне метро. И все эти четыре дня я буквально затылком чувствовала его бархатистый взгляд, обволакивающий все тело приятной истомой. В конце концов, сегодня алкоголь в крови даже обострял это чувство.
Что это? Какой-то немыслимый подарок судьбы или испытание? Если подарок, то повод был… О да, несомненный повод. Мой день рождения, который мне вдруг оказалось не с кем провести. Потому я и забралась в эту дыру. Потому я и испытывала собственную судьбу, без страха нарваться на маньяка. Если испытание, то что во мне испытывать? Что во мне осталось такого, что можно было бы испытать? Я превращалась в фаталистку. И это прочно засело в моей голове.
Мысли путались. Я едва соображала. Но впервые столкнувшись с такой ситуацией, я не смела отступить. Он следил за мной! Он преследовал меня! Причем не только в реальности. Я дошла до того, что он начал сниться мне. Впервые я оказалась в такой дурацкой ситуации и не видела выхода из нее, что было мне не свойственно – у меня всегда был запасной выход. Но влюбиться в человека, которого я даже не знала… И самое смешное, что это не я преследовала его, а он меня. Четыре дня он, словно моя тень, всегда оказывался рядом. И не подходил ближе. Меня так и подмывало стряхнуть с себя это наваждение, но я боялась, что он вдруг исчезнет. Словом, я начинала сомневаться в собственном душевном здравии.
Все началось с неприятностей. Да-да, мелких неприятностей, которых в жизни любого человека вполне хватает. И именно они выбивают из колеи. Или целиком и полностью меняют мирное течение жизни, поворачивая ее русло вспять. Пять дней назад мне подмяли бампер. И машину пришлось срочно отгонять в ремонт. Само по себе событие не ахти какой важности, если не считать того, что я перепугалась до смерти в момент столкновения. Но это длилось не долго. Уж что-что, а сохранять присутствие духа я умела. Страх – для слабаков. А я еще лет в пятнадцать решила, что я сделаю себя сильной. Я всю жизнь преодолевала собственные страхи. Всегда боялась показаться слабее, чем я есть. А иногда я боялась казаться собой. И вот результат. Я одна. Без друзей, без близких. Даже без машины. Сижу на окраине города и медленно и упорно накачиваюсь коньяком.
Значит, пару дней придется обойтись без моей прелестной малолитражки китайского производителя. В результате этой аварии четыре дня назад мне пришлось впервые за последние несколько лет спуститься в подземку. Я чувствовала себя не очень уютно в толпе. Я отвыкла от этого. Времена, когда толпа была неотъемлемой частью каждого моего утра, давно прошли. И это со всех сторон меня устраивало. Что ж тут теперь удивляться собственному одиночеству, если одной мне всегда было комфортнее, чем с кем-то. Вот только незадача – одиночество тоже начинало тяготить. Может, оно и к лучшему? А тогда, четыре дня назад, эти чужие и незнакомые лица, которых я не запомню и никогда больше не узнаю, замелькали передо мной в вагоне метро, доводя меня до головокружения. Запахи. Громыхающие звуки. Я не любила этого. Одним словом, настроение было хуже некуда. Я пыталась протиснуться в ту часть вагона, где можно бы было стать свободнее и не касаться интимными частями тела посторонних людей.
А потом я увидела Его. Даже нет. Сначала я почувствовала Его запах. Он пахнул морозом и дорогим парфюмом. Я подняла глаза и утонула в его потемневших настороженных глазах. Он стоял рядом. Совсем близко. Почти лицом к лицу. Мы скользили друг по другу жадными взглядами, на секунду мне показалось даже, что он словно бы ждал меня, а увидев, обрадовался. И я знала, что это лицо я не забуду никогда. И именно Его я всегда буду искать в толпе. Он был красив классической чистой красотой, какую принято идеализировать, но какая с тем же успехом могла быть приписана падшему ангелу. Таким Оскар Уайлд мог бы изобразить Дориана Грея. Он был высоким, наверное, даже слишком высоким для меня, а я не любила быть намного ниже мужчины. Черты его лица были тонкими и изящными. Они казались высеченными из белого мрамора талантливым художником, который сумел вдохнуть в них жизнь. Высокий лоб, тонкий нос, идеальная форма губ, высокие скулы. Но по-настоящему красивым лицо его делали глаза. Широко посаженные, немного вытянутой формы, они были невероятного цвета льда, какого я прежде еще не видела в своей жизни. Но взгляд этих глаз не замораживал. Напротив, он походил на ласкающий кожу бархат, в нем было столько нежности и теплоты. И усталости. Удивительно, но мне на какое-то мгновение показалось, что он гораздо старше тех лет, какие ему можно было дать на первый взгляд. А он, несомненно, был еще молод. Не старше тридцати. И еще волосы. Его волосы цвета ночи падали на лоб непослушными прядями, обрамляя это совершенное лицо. На какой-то момент мне показалось, что он сейчас исчезнет, потому что не бывает на свете таких мужчин. Либо это было видение, посылаемое мне моим на тот момент еще не проснувшимся сознанием, либо ангел, зачем-то залезший в вагон метро. Причем мне сложно представить, какой из этих двух вариантов больше бы устроил меня – оба были недостижимы. Я не знаю, сколько времени прошло. Мне казалось, что мы так стояли друг напротив друга целую вечность. И мне вдруг пришло в голову, что это действительно так. Господи, я ведь и хотела этого, вот так всегда стоять рядом в вагоне и смотреть, испытывая при этом какое-то мазохистское удовольствие. А потом подошла моя остановка, и мне пришлось выйти. Не в моих правилах влюбляться с первого взгляда. Собственно, так можно любоваться произведениями искусства, но не людьми. Мне казалось, что на этом чудеса в моей жизни закончились, но, как оказалось, они еще только начинались.
Все эти четыре дня мы садились в один вагон на одной станции метро. Выходили вместе. Он шел за мной на расстоянии, достаточном, чтобы я могла его видеть. А когда я исчезала в здании своего офиса, то с нетерпением ждала вечера, когда он снова будет следовать за мной уже до дома. Иногда мне казалось, что я попросту схожу с ума. И та жизнь, которой я живу для окружающих меня людей, менее реальна, чем эта, в которой я вижу своего незнакомца.
А потом мне пришло в голову совершить авантюру. Я поймала такси и помчалась сюда, что совершенно не входило в мои планы. Выйдя из машины на парковке возле ресторана, краем глаза заметила необычный для обывателей черный мустанг, парковавшийся на некотором расстоянии от меня. И каково же было мое удивление, когда из него вышел мой незнакомец. От этого можно было сойти с ума. Даже машина у него сексуальная!
В определенной степени я любила риск. И понимала, что он мог оказаться каким-нибудь маньяком-извращенцем. Но по большому счету мне было плевать. Я ничего не теряла. Жизнь полную одиночества я готова была променять на этого человека. Подумала и тут же одернула себя – не все так плохо. Мне всего двадцать девять. Тридцать. Сегодня уже тридцать. Здорово. Сижу в гордом одиночестве на окраине города, жду закрытия ресторана. Методично напиваюсь. И веду мысленную беседу с полу воображаемым собеседником, сидевшим за моей спиной. Я резко обернулась. Сидит. Резко отвел взгляд на официанта.
Я перевела дух. Он не ушел. Он по-прежнему рядом. Пусть и не приглашенный. Пусть и не знакомый. Но все-таки мой гость сегодня. Единственный. Отец далеко, в родном городе. Да и ему с его новой семьей едва ли есть дело до того, как я медленно схожу с ума. Он позвонил утром. Поздравил. И поспешил назад, в свою удобную жизнь, где нет места неустроенной дочери. Подруг у меня никогда не было. Таких, чтобы душа в душу. А парень… бывший парень… Сколько ни обманывай себя, мой последний провальный изначально роман, конец которому был положен в этот самый день, был основан отнюдь не на нежных чувствах. Нет, все-таки отвратительно родиться в феврале. Холодно. Уныло. И самое обидное – февраль был повсюду. Даже в моей собственной жизни. И в мыслях. И в душе. Даже в глазах сидевшего позади мужчины. Он, как живое напоминание о том, что что-то в моей жизни идет не так, попросил у официанта счет. А к черту! Все к черту. Сейчас я встану из-за своего столика, подойду к своему незнакомцу и спрошу, какого хрена он везде таскается за мной!
Стоило мне подумать об этом, как он покинул свой «пост» за моей спиной и медленной походкой направился к выходу. Оглянулся в последнюю минуту. И мы снова встретились глазами. Затем он решительно вышел. А я словно попрощалась с единственным другом на своем празднике.
Меня передернуло. Я поежилась, будто от холода. Мне действительно стало холодно, когда я перестала ощущать на себе его взгляд. Независимо от количества влитого в себя спиртного, которое по идее должно было согревать – очередной миф! Я чувствовала себя обманутой. Ну что ж, а разве до сих пор не привыкла? Пора бы принять действительность как данность. У меня на лбу написано, что я навсегда останусь одна. И будь я в тысячу раз красивей, умнее, добрее, ничего бы от этого не изменилось. Я была лишней. Я оставалась бы лишней, даже будь у меня собственная семья. Но семьи не было. Была только работа, которую я не любила, но которой могла бы позавидовать любая другая женщина. Опрокидывая очередную рюмку коньяка, я знала, что завтра мне будет плохо – плохо физически. Ровно настолько, что не будет сил и эмоций думать о моем незнакомце. О моем одиночестве. О моем надломленном духе. Но я переживу это. И в понедельник, натянув дежурную сдержанную улыбку, отправлюсь на работу. Если будут силы туда доползти. А силы будут. Я обессилено уронила голову на руки.
Ресторан закрывался. И я не стала ждать, когда ко мне подойдет официант с вежливой просьбой расплатиться и покинуть зал. Сама попросила счет. Сама рассчиталась. И сама на своих двоих поплелась к выходу. Черт, как же я напилась? Кажется, впервые я чувствовала себя настолько пьяной и беспомощной. И, слава богу, что машина в ремонте – в таком состоянии я могла бы рискнуть сесть за руль. Я всегда совершала странные поступки, когда в кровь попадал алкоголь. А учитывая сегодняшнее настроение, ночное катание было бы неизбежным. С другой стороны, не случись та авария (кстати, тогда я была трезвой, как стеклышко), где гарантия, что сегодня я была бы здесь? Тем более, в таком настроении.
Кое-как добравшись до стоянки, взяла такси. Водитель попался весьма недовольный мной, собственной жизнью и нравами современной молодежи. Сперва даже не особенно хотел связываться с сильно нетрезвой женщиной, но после моих уверений, что я нормально себя чувствую и не собираюсь облевать его салон, он немного смягчился. Но, как оказалось, зря я его уверяла в этом. Едва машина тронулась, меня начало тошнить. Это заметил и водитель – я практически позеленела у него на глазах. Он начал что-то бурчать вроде: не умеешь – не пей. И еще о том, как трудно лечится женский алкоголизм. Если бы у меня были силы его слушать, я бы, наверное, сошла с ума.
Я вздохнула с облегчением, когда выбралась из такси на свежий воздух. Нарочно не во дворе, а на повороте, ведущем к нему. Мне хотелось хоть пять минут побыть на воздухе, не запираться в доме в одиночестве. Я боялась, что оно снова навалится на меня тяжким грузом. Я боялась, что именно этой ночью оно доконает меня. Перекроет воздух. Задушит. Черт подери, я не боялась маньяков, болезней, терактов, аварий на дорогах. Я боялась одиночества.
Возле подъезда стоял мужчина. Стоило мне приблизиться, как он уверенным шагом пошел прочь. Внезапная догадка, вероятно, отразилась на лице в виде расплывающейся улыбки. А вот и он. Мне хотелось орать во всю глотку, то ли от радости, то ли от нехватки острых ощущений. Или просто по пьяни. И, наверное, это было не самой плохой идеей.
Войдя в квартиру, я, не раздеваясь, завалилась на постель. У меня есть целая ночь, чтобы оплакивать свою бездарную жизнь. А утром нужно будет снова улыбаться. Улыбаться. Улыбаться. И бежать по кругу, как цирковая лошадка. Вся в пудре и с перьями на голове. Уже засыпая, я вспомнила бархатный взгляд моего незнакомца. И не в первый раз в душе мой зародилось ощущение, что я видела его прежде. Где-то на грани сна и бодрствования.
Интересно, одиночество может быть заразным? Перерасти в эпидемию? Можно представить себе мир из одиноких людей? Хотя… В сущности так оно и есть. Наверное.
И мы живем в век больных душ.