Вокруг было темно, она куда-то плыла в невесомости. Не было ни прошлого, ни будущего, только покой и окутывающая темнота. Вдруг тишину нарушил чужеродный звук. Жуткий волчий вой. Стало страшно, и почему то безумно важно что-то вспомнить. Покой нарушился. А вой все тянулся не смолкая. Она поняла, что это за звук. Так кричат от боли, жуткой, всепоглощающей боли. Голос был знакомым. Но она не хотела, чтобы ему было больно. Слишком она его любит, а значит надо возвращаться. Сделав титаническое усилие, она пошла на звук, ломая вязкую невесомость, отталкивая сладостный покой… Под конец, вынырнув из небытия она опять услышала звук выстрела. И чтобы не загружать снова ее разум, сознание отключилось…

Когда в следующий раз она пришла в себя, вокруг стоял жуткий шум. Открыв глаза, увидела вокруг себя много незнакомых людей в белом. Они быстро перемещались, что-то пищало, кто-то кричал. Ей это все не понравилось. «Почему они в белом?» – казалось этот вопрос самый важный. –«Они, что хотят под ангелов закосить? А где тогда крылья?». Мари попыталась заглянуть им за спины, но сил приподняться не было. «Блин, всё у меня не как у людей, даже ангелы странные». Потом она поняла, что это не они бегут, а она, то есть не бежит, а едет на кровати с колесами. «Блин, Мия все-таки сдала меня в психушку. Ну, я ей…». Она вспомнила, что людей в белом называют врачами и значит, она жива и сейчас в больнице. И тут, наконец, среди всего этого бреда всплыл самый главный вопрос: «А где же Он? Где?!». Глаза заскользили по лицам, но не находили желаемое. Тут память услужливо воспроизвела звук выстрела, страшная мысль появилась в голове, воздуха катастрофически стало не хватать, и картинка пропала.

Он уже три часа простоял в одном положении, прислонившись к стеклу, не отрывая взгляда от хрупкой фигурки, лежащей на операционном столе. В пустой голове билась единственная мысль: только бы она выжила. Он уже пробовал молиться, обещать что-то в пустоту, давал зароки, согласившись на все, что угодно, лишь бы она выжила…
Он молил поменять их местами, но ничего не менялось, только то, что ползли тягучие минуты. Одна, за другой... Наконец вышел врач и, стараясь не смотреть в глаза, сообщил, что они сделали все что могли, теперь все зависит от воли Божьей. Пабло хотел что-то конкретней, хотел услышать, что она выживет. Он схватил доктора и прижал к стене, всматриваясь в него полубезумным взглядом, но его оттащили и пригрозили выгнать. Этого допустить нельзя было, и он отпустил врача и пошел за каталкой, на которой Мариссу доставили в реанимацию. Оттуда при всем желании его выгнать не смогли. Его известность хоть раз сыграла по-настоящему хорошую роль. Его никто не трогал, а он мог держать ее за руку и ни на секунду не отводить взгляд от дорогого лица. Так он просидел пятнадцать часов, слушая монотонный писк приборов. Пятнадцать часов, пока она боролась за жизнь, вернее за жизни… Потом сон сморил его.
Сквозь сон ему почудился такой родной запах. Конечно, это был кофе. А кофе неразделимо связан с Мариссой, значит она где-то рядом. Он улыбнулся и вынырнул из сна и увидел врача с чашкой в руках, который тряс его и что-то говорил. Но не это сейчас главное, Пабло нашарил глазами Мариссу, всмотрелся в ее лицо и спокойно вздохнул. Что-то ему подсказало, что опасность миновала, теперь она точно выживет. Он повернулся к врачу и вслушался в слова:
- Сеньор Бустаманте, вам необходимо поесть и поспать. Повторяю, теперь опасности для жизни нет.
Пабло кивнул головой и потянулся одной рукой за чашкой. Но доктор отпрыгнул подальше и поставил чашку рядом на поднос с едой. Расчет был на то, что Бустаманте заодно с кофе и поест. Пабло попытался дотянуться до подноса, не отрывая своей руки от Мариссы, но не получилось. Он обиженно, как ребенок, посмотрел на врача и отвернулся обратно к больной, решив обойтись без еды. Доктор тяжело вздохнул и подкатил тумбочку с подносом к кровати, бормоча что-то про малых детей. А вожделенный кофе, наконец, был получен.
Пабло не подчинялся никаким уговорам и не отлучался от Мари. Казалось, на ней уже должна быть дырка от его взгляда. А она все лежала маленькая, бледная, окутанная трубками и проводами, и не приходила в себя.

А она тем временем все металась на той дурацкой стройке, ища его. Она видела силуэты, с освещенными луной волосами, гналась за ними, но догоняла только призраки. Когда они были уже близко, неизбежно раздавался выстрел, и все начиналось сначала. Она уже так устала и отчаялась найти его. Вот он бы ее точно нашел. Он всегда ее находил. А раз в этот раз он не нашел, не пришел за ней, значит его уже нет… И снова выстрел. Мари упала на холодный бетонный пол, сжалась и зарыдала. Она никогда не найдет выход, навсегда останется на этой темной сырой стройке, одна, навсегда запертая в этом кошмаре, не способная осмелиться взглянуть правде в лицо и увидеть продолжение. Ей захотелось умереть. И вдруг произошло чудо, кошмар прекратился. Она открыла глаза и увидела солнечный свет. Ну, наконец, закончилась эта бесконечная ночь! Было тяжело, скосив глаза, увидела Пабло, который спал на стуле, при этом крепко ее обнимая. Он выглядел очень уставшим: взлохмаченные волосы, трехдневная щетина. Голубизна его глаз будто вытекла за пределы радужных оболочек, оформившись усталыми кругами. Рука затекла, попробовав двинуть ей, Марисса поняла, что ее держит его рука. Уловив, движение, Пабло заворочался и проснулся. Он сразу посмотрел на нее, и, увидев, что она очнулась, очень обрадовался.
- Мари, любимая, ну, наконец, ты пришла в себя! Как ты себя чувствуешь? – и, не дав ей ответить, продолжил тараторить: – Не беспокойся, все будет хорошо. Врач сказал, что ты быстро выздоравливаешь.
Увидев, что она пытается что-то сказать, замолчал и наклонился ближе к ней, что бы услышать.
- Ты жив…
Ее голос был хриплым, еле слышным. Он не выдержал, наклонился и поцеловал.
- Конечно, жив, я тебя никогда не брошу. Я так люблю тебя, Мари…
Забудь про этот ужас.
- Наш ребенок… Он жив?
- Да. Это чудо, но пуля прошла навылет, и его удалось сохранить. Тебе делали снимки, они показали, что он здоров…
Он что-то успокаивающе, монотонно говорил, а она выяснила главное, и сейчас проваливалась в сон, на этот раз спокойный и светлый.

С того дня Марисса быстро пошла на поправку, только в больнице ей не нравилось. И при первой же возможности, Пабло перевез ее домой на стационар. Через неделю она уже достаточно окрепла и даже могла вставать. Пока Пабло сидел в больнице нескончаемыми сутками, у него было достаточно времени, чтобы о многом подумать и принять очень важное решение. Разговор нельзя уже было откладывать. Он собрался с духом и подошел к Мариссе, сел к ней на кровать.
- Нам надо поговорить.
- О чем? – со страхом спросила Марисса. Она видела, что все эти дни Пабло мучительно собирается с духом, чтобы ей что-то сказать. Но ей почему-то не хотелось услышать то, что он скажет.
- Почему ты не спрашиваешь, что произошло тогда?
Марисса вспомнила бесконечную темную стройку, тени, выстрелы и передернулась. Теперь ей до конца жизни это будет сниться в кошмарах.
- Мне хотелось, но было страшно. Я догадываюсь, что произошло…
- Тогда Хавьер выстрелил в меня, а ты заслонила меня от пули. Честно говоря до сих пор не понимаю, как у тебя получилось… Но факт, остается фактом. Потом у тебя остановилось сердце. Мы подумали что ты… - Пабло, сглотнул, до сих пор трудно даже вспоминать об этом. – Что ты умерла. Хавьер не выдержал и выстрелил себе в висок.
Марисса дернулась и застыла. Хотя так приблизительно она и думала.
- Но за секунду до этого, ты пошевелилась, и я понял, что ты жива. Я подумал, что схожу с ума… Но потом вызвал скорую и ментов, чтобы они взяли дружков Хавьера. Скорая привезла тебя в госпиталь, тебе делали три часа операцию, потом еще пятнадцать часов в реанимации… Остальное ты знаешь.
Марисса смотрела на него и представляла. Что ему пришлось пережить за это непродолжительное время. Захотелось прижать его к себе и успокоить.
- Знаешь, когда я подумал, что ты… что тебя нет… я готов был отдать все, лишь бы вернуть тебя… – Он смотрел в одну точку сбоку от нее. Было видно, что каждое слово дается ему с трудом. – Пусть ты даже будешь с другим, не со мной. Мне просто важно знать, что ты есть, что ты существуешь где-то на свете. Хоть и запоздало, но я понял, что мне главное, что бы ты была счастлива. Даже если не со мной. Я слишком сильно тебя люблю. Поэтому я больше, никогда не причиню тебе боль, больше не буду тебя удерживать. Я отпускаю тебя на свободу, ты же так ее любишь. Хоть я и не представляю, как буду жить без тебя…
Тут голос его сорвался и он отвернулся, чтобы она не увидела его слез.
- Только об одном прошу – разреши мне видеться с ребенком.
Повисла тишина. Пабло пытался справиться с собой, а Марисса сидела с застывшей улыбкой, глядя на него и собирая, наконец, слова, что бы сказать ему все…
Она пододвинулась к нему, повернула его к себе и, смотря в глаза, спросила:
- Почему ты думаешь, что я хочу уйти?
- Ты же убежала. Ты же сама сказала, что хоть и любишь меня, но это ничего не меняет… Я – монстр…
Но Марисса не дав ему договорить, перебила:
- Пабло, слишком многое произошло. Когда я сбежала в Лондон, я очень запуталась. Ты вел себя так, что мне действительно казалось, что ты чудовище. Это был не тот человек, которого я полюбила… Я даже подумала, что его и не было, а была лишь маска. Поэтому я сбежала. Но знаешь, когда твоя машина столкнулась с поездом, я поняла, что слишком сильно люблю тебя и без тебя я не проживу и секунды, представила, как минута за минутой живу без тебя, а рядом только пустота, которая никуда не денется. Поэтому и кинулась к поезду. Тогда я поняла, что эта свобода мне на фик не нужна. Ты и есть моя свобода.
Пабло смотрел на нее, не смея поверить своему счастью. Неужели это все наяву? Он ущипнул себя, стало больно. Мари увидела его манипуляции и засмеялась.
- Нет. Это не сон. Прости, что не сказала раньше. Не находила слов, чтобы выразить то, что чувствую… Ты же знаешь, у меня с этим всегда напряг. Я пыталась на деле показать, что чувствую. Ну, помнишь тогда, в доме…
Мари все-таки слегка покраснела. Пабло счастливо засмеялся, подхватил ее на руки и закружил по комнате.
- Мари. Скажи еще раз! Ты останешься со мной?! Все будет хорошо?
- Да, я тебя люблю!!! И у нас все будет хорошо! Как в сказках: и жили они долго и счастливо… Только вот насчет спокойно, не обещаю.
- Да ну его к …, ну, в общем, просто ну его, этот покой. Так было бы скучно.
- Ну, то, что скучно не будет, это я тебе гарантирую!
Пабло поцеловал ее потом еще раз и еще. Потом им стало уже не до нас, так что оставим их вдвоем. Они слишком счастливы и слишком долго боролись за свое счастье…

ЗЭ ХЭППИ ЭНД!!! ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ХЕППИ ЭНД!!!

Ну, вот и он, конец. Даже не верится) За это время герои просто поселились у меня в голове, став неотъемлемой частью. Мне грустно с ними прощаться. Но всякой истории приходит конец. Хочу поблагодарить всех читателей, которые следили за этой историей. Часто только из-за вас я ее продолжала. Это неоценимо. Еще раз: спасибо – ВАМ!

[color=orange]Порадуйте меня последний раз своими комментами)))[/color]

Форум