Не очень разговорчивый, он снял несколько гитар, кратко описав, все, что мне нужно было о них знать. Я недолго выбирала. Мне сразу же понравилась темно-пурпурная, с алым огнем по бокам и ярко голубыми линиями. Струны на ней были мягкими, совсем не такие как на моей старой разбитой гитаре. Я давно не играла, но несколько аккордов дались мне достаточно легко. С наслаждением я перебирала струны одеревеневшими пальцами, без практики они не были так податливы как раньше. Ногти немного мешали, но я отметила это как пунктик, который следовало сделать дома. Маникюр для меня не был чем-то очень важным. - Беру эту, - счастливо сказала я продавцу и девочкам, с сомнением, наблюдавшим за мной. - Вы уверены? Могу посоветовать вам модель не хуже этой, но дешевле, – он показал мне ценник на гитаре, и я рассмеялась – эта цена была вдвое меньше той, что я запланировала. - Нет, эта идеально подходит, - я протянула ему кредитку, и постаралась проигнорировать ошеломленные взгляды подруг. Для них эта цена должна казаться просто кощунственной. – И пожалуйста, мне еще один комплект струн и чехол, все самое лучшее. Я ведь и так сэкономила на гитаре, так что могла позволить себе все это. Он понимающе кивнул, держа в руках мою безлимитную кредитку. Я сомневалась, что сюда кто-нибудь входил с подобной. Ко мне вернулось былое превосходство, но я подавила его, взглянув на Бет и Еву. - Ты тратишь ужасно много денег, - почти обвинительно сказала Бет, когда мы вышли на улицу. - Через месяц у меня день рождения, - меня встревожили слова Бет. Я с тяжелым сердцем поняла, что придется соврать. Рано или поздно кто-то должен был заметить мои колоссальные затраты, и поинтересоваться откуда у профессора такие деньги. – Дядя Прат, выделил мне на гитару деньги. Кстати машина это тоже его подарок. Он вряд ли сможет попасть на мой день рождения, вот и разрешил купить его уже сейчас. - А чем занимается твой дядя, - поинтересовалась Ева. Я заметила, что их заинтересовал рассказ о дяде, раньше они о нем ничего не слышали. - Бизнес, - коротко отозвалась я, и постаралась не смотреть им в глаза, - отсюда отец знает Гроверов. Когда врешь, главное не забывать приплести кого-то знакомого, который будто бы может подтвердить твои слова, так человек, которому ты врешь, сразу же расслабиться. Это было первое правило, как умело лгать, которому меня научил Ричард. - Да кстати, - добавила я, - у меня еще есть брат. Он сын Прата. Его зовут Ричард. - Ты никогда нам не рассказывала, – казалось самолюбие Бет задето. Она считала, что она моя лучшая подруга, а значит должна быть в курсе всех аспектов моей жизни. - Прости, я вам еще много чего не рассказывала, - мне стало обидно. Разве я обязана делиться с ней всем, что произошло со мной в последние пять лет? А потом я раскаялась, понимая, что Бет вовсе не преследует какие-то свои личные цели. Мне-то она точно рассказывала о себе все. А вот я пока что не могла преодолеть в себе тот барьер недоверия к друзьям, что возник у меня после Чикаго. - Но у нас еще много времени впереди, чтобы я тебе рассказала, - улыбнулась я. Бет с недоверием посмотрела на меня. - Это звучит как предложение руки и сердца? - рассмеялась она, и примирительно обнимая меня. - Ну, почти, - согласилась я, - скорее как предложение любви и вечной дружбы. Я хочу, чтобы ты знала, что ты и Ева здесь, мои самые близкие друзья. Ева как всегда застенчиво и мило улыбнулась, Бет же торжествовала. Все-таки она для меня важнее Евы. У Евы зазвонил телефон, и мы с Бет, наконец, отпустили друг друга. Подтащив гитару к машине, Бет открыла багажник и застонала. Места куда положить гитару уже не было. Мы вдвоем немного сдвинули пакеты с одеждой и обувью, и, наконец впихнув туда инструмент, с трудом закрыли багажник. Я ожидала что она что-то скажет насчет кучи пакетов, и количества того что я купила, но ее опередила Ева. Она хмурилась, обращаясь к нам. - У меня плохая новость. - Что-то случилось, - встревожилась Бет, а мое сердце замерло, самые дурные мысли вмиг посетили мою голову. Я первым делом испугалась за свою семью. - Нам еще ненадолго придется задержаться. Оказывается, покупку продуктов оставили нам. Я облегченно вздохнула. Это показалось ерундой по сравнению с тем, что предстало перед моими глазами, когда она сказала о плохой новости. - Ну, это не страшно, а то ты сказала это с таким лицом, будто кто-то умер, - возмутилась Бет. Мы расселись по местам. Ключи у меня вновь отобрали, и я подумала, что у Евы это уже входит в привычку. Благо на заднем сиденье оставалось еще много места и мы смогли купить все необходимое. В супермаркете работала одна из прихожан маминой церкви. Мне пришлось выслушать и ответить на все ее занудные вопросы, рассказать как поживают родители и обязаться передать им привет. Когда я смогла от нее отделаться, девочки уже ждали меня в машине. - Я думала, она от тебя не отстанет, - злилась Бет. Уже темнело, и все мы были уставшие. Ева переживала, предстоял еще путь домой, по шоссе, а она, как и я не была любительницей машин. Я уже и забыла, какое утомительно дело – прогулка по магазинам. Утренний ажиотаж спал, и все о чем я могла мечтать, так это ванна, и кровать. Ну и, несомненно, поесть. Мое недомогание уже совсем прошло, и я с наслаждением думала о том, что же приготовила мама. В машине я разулась, и тихая музыка, которую включила Ева, а также мелькание деревьев за окном, навевало сон. Но не могла, же я заснуть в машине, мне еще предстояло развести девочек. Когда мы въехали в город, я так без кроссовок и села за руль. Нам пришлось поменяться, чтобы я могла отвезти по домам подруг. Когда мы остановились во дворе Бет (я чувствовала, как от влажной холодной земли, в мои ноги пробирается холод), я приветливо помахала маме Бет, и, оглянувшись на машину, спросила: - А что делать с пакетами? - Не переживай, Теренс сказал, что кто-то за ними обязательно приедет. Думаю это и будет он, у него дома в подвале такая холодина, что продукты постоят там, в целости и сохранности. - А теперь, скорее, в машину, не могу смотреть, как ты в одних носках стоишь здесь, - она почти затолкала меня в салон, и ушла в дом лишь когда я выехала на дорогу. Слова Бет успокоили меня, и я поехала домой, усталая, но счастливая. Завтрашний день сулил так много интересного, а этот подходил к концу. Наконец-то хоть один день я провела только для себя. И почти не вспоминала о Калебе. Но мои пальцы намертво схватили руль, когда я увидела знакомый темно-синий джип на нашей подъездной дорожке. Мои фары выхватили из темноты его силуэт. Калеб стоял прислонясь к периллам крыльца. Припарковав машину около его, я обулась и на негнущихся ногах пошла к дому. Его джип загородил мне дорогу к гаражу, зато то время что я шла, дало мне передышку. Я подошла к нему ближе, чем стоило, и остановилась. Он молчал, я тоже. Казалось, всего лишь позавчера мы вместе залезли в школу, но теперь все изменилось. Между нами все еще оставался воскресный разговор. Я вглядывалась в его знакомые черты и думала, что и он изменился. Но что именно это были за изменения, не могла понять. - Я рад, что вы вернулись на этот раз из Лутона в целости и сохранности! – его голос в темноте прозвучал чуждо. Он был холоден и вежлив, ни тени той веселости, что была в среду. Почему-то мне захотелось ударить его по этой надменной физиономии, полускрытой от моих глаз. Я вздохнула и подумала: когда же прекратиться это желание причинить ему боль? Ну, разве он виноват, что не любит меня? - Да уж, как видишь, - сухо отозвалась я, - ты, наверное, за продуктами? - Почему ты так думаешь? Может я заехал, потому что хотел тебя видеть? – равнодушно пожал плечами он. Но я видела, как при этом его глаза следили за моей реакцией. Я рассмеялась, возможно, слишком громко, зато, хотя бы не истерично. - По-моему мы решили этот вопрос еще в воскресенье, - мой голос даже для меня прозвучал слишком отчужденно. Ух, неужели это я? – Так что давай скорее, перенесем продукты, а то я валюсь от усталости. - Тогда жди здесь, я сам скорее справлюсь, - повелительно бросил он, уже направляясь к машине. Было очень холодно, я даже накинула капюшон своей куртки, совершенно не спасающей от вечернего ветра. Калеб же был в одной футболке. Теперь я поняла, что означает быть наркоманом на лечении: трогать нельзя, а смотреть – да сколько хочешь! Я всегда обвиняла Калеба в извращении, но, по-моему, это я была маньяком. Рассматривая его свободно сидящие джинсы и мышцы, перекатывающиеся на руках, я о таком подумала, что мне даже стало жарко. Еще пара минут в его компании, и он подаст на меня в суд за изнасилование…многократное… Я усмехнулась этой глупой мысли. Видимо от усталости, мой мозг начинал, работать хаотично. Калеб бросил на меня пристальный взгляд, и я поспешила спрятать улыбку. Заметив торчащую пачку сигарет, а точнее говоря свою заначку, из-под ступеней, я нагнулась, чтобы вытащить их оттуда и выкинуть. Оны были мне больше не нужны. Я полностью избавилась от своей зависимости. Калеб же расценил мое движение превратно. - Да ты в своем уме? – рявкнул он, подлетая ко мне. Я ужасно испугалась и машинально завела руку за спину. - Хочешь поговорить о моем психическом здоровье, - получи специальный диплом, - огрызнулась я, еще до конца не поняв, что такого сделала. Я получила какое-то странное удовольствие, когда увидела, как он сердиться. Наверное, потому что это вызывало хоть какие-то чувства на его лице. Конечно не те, о которых мечтала я, но все же.… Нельзя иметь все, кажется, именно эти слова я сказала недавно Калебу. - Я их заберу, - заверил меня Калеб. - Ой-йо-йой, - злорадствовала я, когда, наконец, поняла от чего он злиться. Неожиданно сигареты сыграли мне на руку. Знала бы, что бросать курить это так полезно, давно бы бросила. – Большой и страшный вампир, угрожает маленькой безобидной девочке. - Не надо давить на жалость, на меня это не действует, - скрипнул зубами он. - Да неужели, - парировала я, видя совершенно противоположное. Ему явно было трудно нависать надо мной с таким грозным лицом. Он рывком поднял меня на ноги, и, заведя довольно нежно руки за спину, – отобрал пачку. Я отдала ее без сопротивления, потому что близость лица Калеба, сделала мои ноги ватными, а в голове захлюпал куриный суп. Я безнаказанно вдыхала его аромат, будто бы могла потом насладиться ним. Ощущение его холодной кожи, было одновременно сладким и болезненным. Он никогда не будет моим, - мелькнуло в моей голове, но я придушила эту мысль. Я могла полностью наслаждаться им теперь, и зачем думать о грустном. Нельзя портить такие вот моменты. Кажется, он почувствовал мое изменившееся настроение и замер. Его руки крепче обняли меня. Мы перестали дышать, наши глаза оказались на одном уровне. Я уже почти потянулась к нему, когда на крыльце загорелся свет и мои родители вышли провести Грема. Калеб был к тому времени уже у машины, а я растеряно стояла, не понимая, когда же его руки перестали меня обнимать. Я поежилась от пустоты, что образовалась без него. - Привет, - поздоровалась я, Грем по привычке погладил меня по голове, словно мне было двенадцать, и что-то дальше принялся обсуждать с отцом. Они договаривались встретиться еще ночью, но для сестер Стоутон и наших остальных соседей, нужно было, чтобы машина Гроверов исчезла с нашего двора. Разные слухи могут пойти по этому поводу. Мы всю жизнь предпринимаем такие меры. Как к такому привыкли Гроверы? Они же дольше моих родителей живут так близко с людьми. Не обращая на них внимание, я тоже побрела к машине. Это должно было показаться естественным. Не только перед соседями теперь приходилось маскироваться, а еще и перед родителями. Игнорируя так же и Калеба, я принялась вытаскивать свои вещи из багажника, пока он переносил продукты в свой джип, и проклинала себя в душе за слабость. Еще секунда и я бы поцеловала его. Калеб тоже выглядел раздраженным, но я пропустила этот факт мимо своих мыслей. Ему-то чего злиться? Его только что спасли от нежелательного поцелуя. Если он вообще это заметил. - Оставь, я сейчас заберу, - голос его показался усталым, когда он выдохнул совершенно рядом, и снова поколебал мое душевное равновесие. Как же я выдержу следующие два дня, если мы будем находиться рядом постоянно? Если я и днем и ночью буду видеть его, и негде будет спрятаться. В палатке со мной наверняка еще кто-то будет жить. Или Ева или Бет, в чем я точно не сомневалась. Идея поехать на кемпинг, теперь казалась мне не заманчивой, а скорее западней, в которую я ехала добровольно. А до сегодняшнего вечера еще и с радостью. Тело Калеба напряглось, и я невольно проследила глазами, чтобы понять, что же его так зацепило. Гитара, ну, конечно же. - Твоя? – спросил он. Голос прозвучал глухо, но, к моему сожалению, в нем не стерлись следы той бархатистости, от которой у меня кружилась голова. Ответить я не успела. Самюель так вовремя позвала меня в дом, напоминая о холоде. Калеб остался один разгружать машину, Терцо и Грем, словно ничего не замечая, продолжали о чем-то спорить на крыльце. И я ушла, оставив его без ответа. Пускай помучается, думая, чья она. Если конечно он вообще станет над этим раздумывать. Только когда машина Гроверов отъехала, я пошла вниз за вещами и на полпути встретила родителей. Как всегда вместе, - с долей тоски и зависти подумалось мне. Будет ли у меня также? Встречу ли я кого-то такого, чтобы был для меня тем же, кем есть Терцо для Самюель? Я вздохнула и изобразила радость: - Где мои покупки? Отец взял в руки гитару и недоумевающее покрутил. - Надеюсь, ее не постигнет участь предыдущей? - Я тоже. Самюель помогла мне взять пакеты, и мы занесли их в мою комнату. Я знала, она хотела бы увидеть новые покупки, но очевидно заметив мою усталость, даже не стала спрашивать, что я купила. Мне нравилась их сегодняшняя не настойчивость. - Помочь тебе разложить их? – поинтересовался Терцо. Я улыбнулась, увидев не притворный ужас при этом. Ему надоедало вечно просматривать примерку каждого наряда купленного Самюель. - Может в понедельник? Самюель понимающе улыбнулась. - Какао на ночь? Они спустились вниз первыми, а я еще раз оглядела огромнейшую кучу пакетов и только теперь поняла, от чего так злились Бет и Ева. Их действительно было слишком много. Родители о чем-то между собой шептались, и даже не перестали, когда я села рядом за кухонный стол. Разговор как всегда шел о детях. Я даже и не заметила, когда это перестало меня раздражать. Мне действительно было приятно слушать их глупую милую болтовню. На столе передо мной оказался стакан с какао и я сонно потягивала его. Они же смотрели на меня. Иногда меня это злило, но не сегодня. Что-то изменилось. - Тебе еще не пора спать? - Терцо оперся на мое плечо, и пропустил в пальцах прядь волос. Его нос наморщился. Самюель и я понимающе улыбнулись друг другу. Его консервативное воспитание не могло смириться с таким цветом. – Какие у тебя были красивые волосы. Я рассмеялась. Он так часто повторял эти слова, что казалось, без них бывало скучно вечерами. - Пап, это ненадолго, когда-нибудь я перекрашусь. Я поцеловала каждого и пошла наверх, прихватив стакан с какао. Наверное, за целый день они еще так и не имели возможности побыть вдвоем. Закрыв за собой дверь, я устало оглядела комнату, и в который раз поразилась ее пустоте. Срочно нужно будет ее оживить. Взяв гитару в руки, я так же как Терцо покрутила ее на весу. С непривычки я забыла, какая она тяжелая. Но это была приятная тяжесть, чего-то такого родного, и забытого. Забыв о времени, я вспоминала все те песни, что когда-то разучивала под руководством Ричарда. Слезы сами по себе текли из глаз, и я даже не старалась их вытирать. Мне впервые за очень долгое время полегчало. Забравшись в кровать, я с облегчением вспомнила, что так никто из подруг и не затащил меня в детский магазин. И пожелала лишь одного, чтобы выходные прошли лучше, чем я надеялась.
Источник: http://twilightrussia.ru/forum/42-1696-1 |