Хочешь, я буду твоей девушкой? Часть 1.

Сегодняшнее утро не имело никаких отличий от сотни таких же подобных ему. Та же гребаная холодина, что и день, неделю, месяц назад. И никаких перспектив на будущее.
Закрыв входную дверь, я аккуратно, нащупывая ногой каждую ступеньку старого деревянного крыльца, покрытого ледяной коркой, спустилась на дорожку, ведущую к моей машине. Вы думаете, я выиграла? Ха! Тогда вы точно не знакомы со мной – Изабеллой Мари Свон – самой большой неудачницей на сто миль вокруг. Не успев сделать и пары шагов до спасительного убежища своего пикапа, я в который раз поскользнулась на скрытом под тонким слоем снега островке льда и поздоровалась пятой точкой с землей. Тихо ругаясь и потирая ушибленное место, я продолжила свой путь к машине, бросая украдкой взгляд на коттедж, стоявший в паре фунтов от моего дома. Никаких движений с той стороны. Кхм, как будто вымерли все. Или кто-то. Умер.
Забравшись наконец-то в свою старушку, я бросила на соседнее сиденье рюкзак с книгами и, повернув ключ, выжала сцепление. Результатом было… полное отсутствие результата. Черт возьми, теперь я догадываюсь кто умер – моя машина. Повторив процедуру в десятый раз и искренне молясь всем, кого смогла вспомнить, я таки извлекла из этой развалюхи надрывное рычание. Ну что же, Белла, тебе повезло на этот раз.
Охренительно повезло. Придётся завтра ехать на СТО. На чертово единственное СТО в нашем городе. А, кажется, я забыла сказать, что живу в крошечном городишке, население которого не превышает пять тысяч человек? И что в этом микроскопическом недоразумении под названием Форкс все было в единственном числе: единственная больница, единственный магазин, единственная школа и единственная чертова СТО, на которой по всем законам жанра работают высокие, накачанные парни в постоянно потных майках и без какого-либо намека на наличие извилин в их головах. Одним из них был мой сосед – Джейкоб Блек. Этот придурок выводил меня из себя одним своим видом. А стоило ему открыть рот, и я превращалась в бурлящий вулкан, готовый взорваться в любой момент… не очень вежливыми словами. Я бы даже сказала: совсем не вежливыми.
Его постоянной шуткой, вызывавшей у тех идиотов, что работали с ним, придурковатое улюлюкань, было это убожество: «Белла, малышка, бросай свою колымагу сегодня у нас, пора мне уже прокатить тебя». То, как Блек произносил слово «прокатить», не оставляло никаких сомнений в его значении. И тогда мне хотелось в кои-то веки, показав своё истинное лицо, перестать шептать себе под нос то, что так отчаянно хотелось сказать вслух: «Блек, милашка, «прокати» себя сам!» При этом следовало сопроводить свои слова определенным жестом… но Белла Свон была воспитанной девочкой. Белла Свон работала в школьной библиотеке, она была дочерью капитана Свона и никак не могла позволить себе того, на что её тёмную сторону подталкивали такие дебилы, как Джейкоб Блек.
Кстати, насчет работы. Она, пожалуй, была не такой уж и плохой. Точно. Если бы не маленькая неприятность в виде Майка Ньютона. Он был моим коллегой, таким же библиотекарем как и я. И на всё огромное пространство библиотеки нас было только двое. И стоило мне потерять бдительность, ну, знаете, как в тюремном душе, когда мыло падает на пол… в общем, мне приходилось всячески увертываться от его шлепков, поглаживаний, пощипываний, при этом продолжать удерживать на лице дурацкую улыбку. Потому что, если бы я только раз показала этому гребаному извращенцу, что боюсь его... а, я же забыла сказать, что боюсь его, не правда ли? Да, я боялась его. В голубых глазах Ньютона было нечто пугающее, какой-то маниакальный блеск, заставляющий меня обходить стороной их обладателя, если, конечно, он предоставлял мне такую возможность.
А ведь он был моим бывшим одноклассником. Мудак.
О, думаю, пришло время вспомнить о том, как я стала жительницей этого славного городка. Я родилась здесь, но спустя три года мои родители решили, что не хотят оказаться в тюрьме за убийство друг друга и подали на развод. Понятное дело, что меня забрала мать, и до пятнадцати лет я жила с ней в Финиксе. Пока в один прекрасный день она не сообщила мне, что нашла любовь всей своей жизни по имени Филл и не уезжает с ним в кругосветное путешествие на медовый месяц, а я в это время отправляюсь к своему папаше, которого ни хрена не помню, и пробуду с ним до тех пор, пока она не возвратится. К сожалению, мать забыла упомянуть, что медовый месяц по её понятию имеет неопределенный срок.
Так я попала в среднюю школу Форкса. Ну, всё было не так уж и плохо… на первый взгляд. У меня достаточно быстро появились друзья: вечно озабоченный Эрик, пекущаяся обо всех и вся Анжела, сующая нос не в свои дела Джессика, помешанный на тачках Тайлер и Я – не отличница, не красавица, одним словом обыкновенная среднестатистическая серость. Но мы были молоды, и школьные годы оставили в моей душе не плохой отпечаток. Жуткие школьные годы с вечным недосыпанием, недоеданием и… дурацкими уроками физкультуры. Как, скажите мне на милость, можно разрешать посещать подобные мероприятия человеку, который и на ровной поверхности, идя неспешным шагом, может пару раз упасть? Хм, память услужливо подсунула мне воспоминание о…
Хотите, я расскажу вам о самом запоминающемся дне из моей школьной жизни? Том необычном дне, после которого я тайно подменяла в своей фамилии букву «S» на букву «C»? Черт, да как хотите, я всё равно расскажу.
Итак, у нас, как обычно это бывает в каждой школе, существовало негласное разделение на «социальные» классы – в школе Форкса их было всего лишь два: золотая молодежь и… все остальные. Конечно же, я со своими приятелями, как и большинство школьников, автоматически попадала в последний. Но были и другие. И самым ярким представителем этих счастливчиков был Эдвард Каллен. Пару слов о нем: охренительно сексуальное тело, трусикосшибающий взгляд, умопомрачительная улыбка. Иногда я спрашивала себя, а не сломались ли у Бога весы, которыми он взвешивал достоинства Каллена, в тот момент, когда родители зачинали его. Чертовому Эдварду Каллену, в отличие от нас, простых смертных, досталось чуть больше всего. Чуть больше ума, чуть больше красоты, чуть больше животного магнетизма. Недаром среди девчонок ходила поговорка: «Создавая Эдварда Каллена, Бог по-настоящему выпендрился». Черт, одно воспоминание о нем заставляет мое сердце учащенно биться. Так о чем это я? Ах, да… О том дне, когда в очередной раз удаленная с урока физкультуры с разбитым коленом, я, как последняя дура, зажимая рукой рану, ревела у кабинета медсестры. Вы, наверное, уже догадались, что я ходячая катастрофа? Прекрасно. В ту минуту я была уверена, стоит мне только убрать руку с колена, как вся без остатка кровь вытечет из моего тела. Честное слово. В своей жизни я боюсь всего двух вещей – темноты и крови. Особенно вида своей собственной крови. А наша медсестра, будь она не ладна, выбрала самый неподходящий момент, чтобы уйти на обед. И я продолжала ждать и глотать слезы, упиваясь жалостью самой к себе. А потом ко мне подошел он – капитан нашей футбольной команды (я имею в виду европейский футбол), самый настоящий ходячий секс и просто лакомая конфетка – мистер Эдвард Каллен. Он остановился возле меня и спросил что случилось. А я, продолжая на отлично играть роль дуры, сидела с открытым ртом, уставившись в его невероятно красивые глаза, смотрящие на меня с искренним участием. Кое-как выдавив из себя историю произошедшего, я еще громче заплакала, прекрасно представляя себе свой внешний вид. Чертовски прекрасно. Очевидно, мой нос распух и покраснел, что особо было заметно на фоне бледной кожи лица, которая опять же, очевидно, сейчас выглядела так, будто я не спаслась от роя пчел. Каллен ушел, наградив меня задумчивым взглядом. Отлично, Белла. Всё просто отлично. Ты полная идиотка. Судьба подарила тебе разговор с самим Калленом, а ты своим видом и поведением обратила беднягу в бегство. Полностью погрузившись в самобичевание, я не услышала звука шагов и, только когда перед моим носом оказалась стопка бумажных полотенец, я поняла, что Каллен вернулся. Он передал мне салфетки и, отодрав мою руку от колена, принялся промокать вытекающую кровь. Хоть расстреляйте меня, я не вспомню, о чем мы говорили - кажется, было упомянуто всё, вплоть до погоды, но Каллен не ушел до тех пор, пока необъятных размеров пожилая медсестра не открыла дверь кабинета. Вот таким вот было лучшее воспоминание из школы.
Очень смешно. Что именно? А то, что спустя десять лет, я всё еще четко помню события того дня. Офигеть!

Подрулив к школьной стоянке, я по привычке пошла в направлении учительской. Каждое утро я захожу в этот рассадник сплетен, чему способствует еще одна моя бывшая одноклассница – Лорен.
Вот и сегодня, стоило мне только оказаться перед ней, как поток свежей информации вылился на мою голову. Вы думаете, мне было интересно? Неа, нисколечко. Но она была такой забавной, когда по секрету – по секрету! – сообщала мне, что м-р такой-то ушел от мисс такой-то из-за того, что у миссис такой-то и так далее в таком же духе.
- Белла, представляешь! – в том, что она сейчас же сообщит мне, что именно я должна была представить, я не сомневалась, – Белла! Каллен пропал!
Охренеть. И что это должно было значить? Куда он пропал? Семья Калленов уехала из Форкса в тот же год, как он закончил школу. В местных газетах редко, но метко появлялись статьи о нашем земляке, играющем в Европе и достигшем головокружительного успеха.
- Лорен, куда он мог пропасть, о чем ты? – приняв заинтересованный вид, я начала заваривать кофе, который был мне просто необходим в такую погоду.
- Белла, ты что, ничего не знаешь? В самом деле, как с луны свалилась! Четыре месяца назад он получил тяжелую травму колена на чемпионате мира, вскоре его бросила невеста, и вот, уже около трех недель никто не знает где он! – Лорен выразительно закатила глаза, пытаясь передать мне огромное чувство потери, которое непременно должен был испытать каждый землянин, узнав эту новость.
- О, Лорен, кстати, о двух неделях! Мои соседи до сих пор прикидываются призраками, – положив сахару, я отхлебнула кофе, именно такой, как я люблю, не очень горячий, – возможно, Эдвард Каллен сидит сейчас в том коттедже и посмеивается над папарацци?
Лорен заливисто рассмеялась и покрутила пальцем у виска. Еще пару минут поболтав, мы разошлись по своим рабочим местам. Она ушла на урок, а я на встречу с Ньютоном. Чертов ублюдок, гореть ему в аду.



Возвратившись вечером домой, я немножко замешкалась в машине, не решаясь выйти в кошмар из дождя, снега и сильного порывистого ветра, бесновавшего снаружи.
Потрясающе заканчивается неделя, просто кайф. Погодка что надо!
Схватив рюкзак, я всё же выпрыгнула из пикапа и поплелась к дому. Какое-то странное чувство поселилось у меня внутри, стоило мне только зайти на крыльцо. Такое чувство бывает, когда вы возвращаетесь за какой-нибудь вещью, а её не оказывается на привычном месте. Черт возьми! Развернувшись на девяносто градусов, я стала возвращаться к трассе, внимательно глядя себе под ноги. Точно, я не ошиблась! Участок льда, занимавший средину мой дорожки, и уже который день доставлявший кучу хлопот, был начисто соскоблен с асфальта, а осколки, которые могли бы представлять для меня еще большую опасность, были отброшены далеко в траву. Изумленно озираясь по сторонам, как будто в надежде найти того, кто приложил столько усилий, упрощая мне ежедневную прогулку к машине, я отчаянно пыталась подобрать подходящую кандидатуру. Это не мог быть… Хм, никто из моих знакомых не мог этого сделать! И уж точно это был не Блек, он бы в жизни не додумался до такого. Поежившись не столь от холода, сколько от непонимания происходящего, я зашла в дом и закрыла дверь на замок. Закрыла все замки, которые были на дверях. И набросила щеколду. На всякий случай.
Не подумайте, что я была каким-то параноиком. Дело в том, что улица, на которой я жила, состояла всего из двух домов – моего и соседского. И лишь в миле от нас был дом Блека, который в случае чего и пальцем не пошевелит, чтобы помочь мне.
Разогрев ужин, я вооружилась пультом и, усевшись на диван, принялась смотреть откровенно слабые телешоу, которые предлагало мне отечественное телевидение. Дурацкие шутки, глупая мимика приглашенных актеров, странные реплики телеведущих, ну, впрочем, все как всегда. И вот, на очередной волне «искрометного юмора», мой телевизор сказал мне: «Ариведерчи!». В смысле не он сказал мне, а электричество. Черт, даже не так, не подумайте, что я пила что-то. Короче говоря, вырубился свет.
Проклиная всё, обо что я спотыкалась, и всех причастных к исчезновению этого блага цивилизации, я на ощупь отправилась за свечкой. Ну хорошо, предположим, я надеялась её отыскать. Хотя была уверена, что свечей у меня нет. И что-то же меня подтолкнуло идти искать на кухню. Черт, черт, черт! Потирая ушибленные руки и ноги, я не злым тихим словом подозвала к себе Эдди. Эдди - это мой кот. И ради Бога, не спрашивайте меня, почему его так зовут. Погладив незаслуженно пнутого кота, я пошарила в кухонном ящике и извлекла-таки то, что искала -крошечный огарок свечи, как спичка в «Пятом элементе», дарил мне надежду на жизнь. Помните о моём первом страхе?
Я зажгла драгоценную ношу, отыскала трубку телефона и набрала номер подстанции. Единственной подстанции в нашем городе.
- Сэм? Это Свон, Белла. Привет. Сэм, у меня пропало электричество, это надолго?
Выслушав в ответ пару потрясающих идей насчет того, что бы Сэм сделал с погодой, я получила ответ – света не будет до завтрашнего дня. Гребаная жизнь. И проклятая цивилизация! Вся бытовая техника у меня была электрической. И отопление тоже. Полная задница…
Под еле тлеющий огонек свечи, я поднялась в спальню и остолбенела. В окне соседского коттеджа горел свет! Бросившись к выключателю, я с остервенением принялась щелкать им, пытаясь отогнать подленькую мысль, посетившую мою голову. У соседей была своя электростанция. Отец, теперь после повышения, живущий в Порт-Анджелесе и изредка приезжавший ко мне в гости, не единожды уговаривал меня подумать об этом. А-ха, я думала. В данный момент я бы отдала полцарства за собственный генератор!
Значит, мои соседи были умнее меня. Намного умнее. И хотя в доме светилось всего лишь одно окно, я жутко им завидовала.
Белла Свон, судьба в очередной раз показала тебе язык. Смирись.
Забравшись под одеяло и, боясь потревожить спящего кота, поджав под себя ноги, я набрала номер Лорен и принялась жаловаться на злодейку. Судьбу, имею в виду.
- Лорен, а у этих горит свет! – я не виновата, честное словно, но «этих» прозвучало как самое грязное ругательство.
- Белла, хочешь, приезжай ко мне?
- Нет, я не могу, мне нужно завтра заехать на СТО, а от тебя это далековато. Да и свет обещали утром. Ой, Лорен, забыла рассказать, кто-то почистил мою дорожку, ведущую к дому! – Я рассказала ей о своих приключениях «со льдом», не представляя, во что это выльется.
- Белла, ты надежно заперла дверь? – взволнованно спросила девушка и принялась засыпать меня советами по самообороне и предположениями по поводу случившегося. – Белла, а что если это твои соседи?
- Зачем им это? Скажи пожалуйста?
- Ну, я не знаю… Возможно, им надоело каждое утро наблюдать за твоими пируэтами? Эээ… Только, Белла, не вздумай лезть к ним с благодарностью, я тебя знаю! Вдруг они психопаты? Или маньяки какие?
- Ну, Лор, ты гонишь, ты же секунду назад описывала их как добрых самаритян? Что заставило тебя поменять своё мнение? – я приглушенно фыркала, выслушивая её ответ и наблюдая за тем, как в слабом свечении подрагивают рыжие ушки кота в ответ на издаваемые мной звуки. – Лорен, прекращай читать Кинга, тебя это до добра не доведёт.



В субботу, около одиннадцати часов, света еще не было. Я позвонила Сэму и уточнила, когда планируется подача так необходимой мне энергии. По словам электрика, ремонтные работы заканчивались, и свет появится с минут на минуту. Если же этого не произойдет, мне нужно будет перезвонить ему. Одевшись потеплее, я приняла таблетку от головной боли и поехала в сумасшедший дом. Фигурально выражаясь.
Старина Блек сегодня острил сверх меры. Бросая на него убийственные взгляды, я старательно пыталась запомнить, что там такого не в порядке с моей машиной и, самое главное, во сколько мне это обойдется.
Блек сказал, что машину нужно оставить и приехать за ней можно будет только в понедельник вечером.
Отлично, мать его! И как мне добираться до дома, а в понедельник до школы? Предполагаю, что особой необходимости оставлять машину не было - кретин, наверное, был уверен, что на очередное предложение «прокатиться» я отвечу согласием. Черта с два. Пусть помечтает.
Перехватив знакомую семейную пару у хозяйственного магазина, я попросила их подбросить меня домой.
Радостное мяуканье огласило прихожую, стоило только повернуть ключ в замке. Эдди всегда встречал меня, принимаясь тереться об ноги, гипнотизируя меня своими огромными, вечно голодными глазами. Отсыпав ему корма, я проверила выключатель – света не было.
Решив, что стоит еще раз напомнить о своей беде Сэму, я поднесла к уху трубку.
Люди, может быть я проклята?! Реально?
У меня уже не впервые возникал этот вопрос. Телефон молчал, как мой дедушка на собственных похоронах.
И как, дьявол его возьми, я теперь сообщу Сэму, что у меня нет света? От мобильного дома толку не было никакого. Постоянно на экране светились одни и те же буквы «Только экстренные».
А дом тем временем остывал, и к вечеру я натянула на себя всё что могла. Просидев на диване битый час, я не придумала ничего лучше, как выйти во двор. Простояв около получаса любуясь чистым звездный небом, я окончательно окоченела. Следовало как-нибудь разогреться и я – о что за бредовые идеи приходят ко мне в голову? – обошла свой дом. Пару раз. Ну, хорошо, если быть точной, то тридцать семь. А что мне оставалось делать? Я точно была уверена, что в доме сейчас холоднее, чем на улице, а физические нагрузки еще никому не повредили. Намотав очередной круг, я остановилась возле крыльца и стала притопывать ногами, похлопывая себя по плечам. Я замерзла так, что зуб на зуб не попадал, из-за чего премерзкое клацанье оглашало всю округу.
- Решила заморозить себя? – низких мужской голос, раздавшийся за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть не меньше чем на три фута. Испугано оглянувшись, я увидела… а ничего я не увидела. Сзади никого не было. Только белый низенький заборчик, отделявший два коттеджа. Но со мной определенно кто-то разговаривал, и единственный вывод, который я могла сделать, это были…
Соседи. Чертовы соседи решили обнаружить своё присутствие таким неожиданным способом. Почему соседи были чертовы? Да потому, что у них был свет, горячая вода, и в доме, даю руку на отсечение, было райски тепло. А еще у них был телефон. Потрясающе Белла, наконец-то ты додумалась до этого!
Обогнув заборчик, я поднялась по соседскому крыльцу и нажала на звонок. Никаких звуков не доносилось из-за двери. Нажав на кнопку, я заметила, как из кошачьего лаза в двери моего дома показалась толстая серая мордашка кота. Точно, ночью все кошки серые… Посмотрев по сторонам, он высунул передние лапы и…
- Убери. Руку. Со. Звонка, – бархатный, чуть хрипловатый голос, пославший по моему телу миллиарды мурашек, был абсолютно… спокоен.
Человек-метеор, что б ему пусто было… Когда успел открыть-то дверь?! Словно обжегшись, я отдернула руку и встретилась взглядом с самыми прекрасными, восхитительными, незабываемыми зелеными глазами в мире.
Господи Иисусе! Боже мой! Святые угодники! Моя вчерашняя шутка оказалась стопроцентным попаданием.
На пороге соседского коттеджа стоял не кто иной как Аполлон, Адонис и просто моя личная сексуальная фантазия – Эдвард Энтони Каллен собственной персоной. Не было никаких сомнений. И даже эта дурацкая борода, закрывающая пол-лица, не смогла заморочить мне голову.
Десяти лет словно не бывало. Я опять превратилась в ту малолетнюю дурочку, которая только и могла, что открывать и закрывать рот, пялясь на героя своих грёз.
- Мне… э-э-э… я… – дар речи, вернись! Захлопнув рот, я приказала себе прекратить устраивать цирк и, пытаясь унять дрожь, выдавила: – Извините, можно воспользоваться вашим телефоном?
Умница Белла, это прозвучало очень мило.
Ни слова не говоря, мужчина развернулся и слегка прихрамывая, пошел по коридору вглубь дома.
Нужно воспринимать молчание как знак согласия? А не захлопнувшуюся перед моим носом дверь вежливым приглашением?
Времени раздумывать не было. Закрыв двери и сбросив на ходу ботинки, я поспешила за Калленом, без опасения разглядывая его широкую спину, обтянутую светло-бежевым регланом с черно-красными буквами USA по центру. Длинные стройные ноги Каллена красиво облегали классические джинсы темно-синего цвета, он был без обуви, лишь в черных носках. Хорошо, что я додумалась снять ботинки.
Каллен остановился так неожиданно, что я чуть не налетела на него. Горячая волна опалила мои щеки. О Боже, где мои семнадцать лет? Последний раз я краснела именно в том далеком возрасте, после неудачной шутки моего кавалера, сказанной в присутствии отца.
Эдвард, казалось, не обратил внимания на моё пылающее лицо. Он молча указал мне на телефонный аппарат, стоявший на столике и, сложив руки на груди, опёрся о противоположную стену. И всё равно я чувствовала его присутствие слишком остро. Он был слишком близко.
Набрав номер телефона, я пару минут слушала короткие губки. Либо у Сэма было занято, либо он неправильно положил трубку. Нажав сброс, я снова повторила набор. Гудки не изменились.
И что теперь мне делать? Возвращаться домой? А здесь так тепло… Тряхнув головой, я положила трубку на рычаг и повернулась к Эдварду.
- Никто не отвечает, – мой голос прозвучал как-то тоненько, словно у пятилетнего ребенка. Нет, даже не думайте, я не собиралась плакать! Просто в глаз что-то попало.
Оттолкнувшись от стены, Эдвард подошел ко мне. – Можешь подождать, – произнес он и протянул мне руку.
И тут я проявила чудеса сообразительности. Уставившись на его красивую ладонь, я отметила полное отсутствие колец на ней. Каких бы то ни было колец. Черт, куда утекли мои мысли? И что ему от меня нужно?
- Ты разденешься? – терпеливо повторил он, указывая на мою курточку. Всё, мне окончательно отшибло мозги, а точнее, я, наверное, отморозила их во время прогулки.
Закивав головой как собачка на передней панели автомобиля, я сняла курточку и передала её в руки мужчины.
Повесив одежду на вешалку, Эдвард приглашающе махнул рукой и тепер, хромая уже заметней, прошел в открытый дверной проем. Ой-ёй, ему должно быть всё еще больно.
С любопытством разглядывая убранство комнаты, а именно: большое коричневый диван, пару таких же кресел, стеклянный столик, отделявший их от окна, я увидела то, что нужно было мне больше всего – еще один телефон.
- Садись, – кивнув на диван, Эдвард замер у окна, – будешь что-то? Чай, кофе?
- Э-э-э… Нет, спасибо, не нужно, – скороговоркой выпалила я, косясь на телефон.
- Как хочешь, – равнодушно произнес он и, став вполоборота к окну, принялся смотреть в темноту.
Меня это раздражало. Не то, что он говорит со мной, как с незваной гостей, коей я на самом деле являлась. А то, что он продолжал стоять у окна, когда было очевидно, что нога у него действительно болит.
Рассматривая его худое, но такое же прекрасное, как и прежде лицо, я отметила про себя, что сейчас он носит волосы длиннее чем в школе. Короткий ёжик, отливающий бронзой на солнце, сменили волнистые пряди, лежавшие в художественном беспорядке. Насколько я помню, Эдвард уже тогда был высоким парнем, но скорее всего он подрос еще на полтора фута, никак не меньше, сейчас я бы сказала, что его рост составлял около шести футов и трех дюймов.
Оторвавшись от созерцания улицы, Эдвард посмотрел на часы, обхватывающие его запястье, а потом на меня, и твёрдо произнес:
- Ты узнала меня, не так ли?
Я снова покраснела и смущенно кивнула, как будто это, черт возьми, было запрещено – узнавать людей.
- Мы встречались раньше? В школе?
Я растерялась. Что я должна ему ответить на это? Нет, мы не встречались, потому что ты был «золотым» мальчиком и никогда бы не обратил на меня внимание? Дерьмо. Черт, вот я дура. Он же, наверное, имеет в виду простое знакомство.
- Да, однажды после урока физкультуры вы помогли мне… – кошмар! Какого хрена я обратилась к нему на Вы? Идиотка. Но Эдварду, по-видимому, было плевать на мои слова, он снова отвернулся к окну, а затем неожиданно произнес:
- Да-да, припоминаю что-то такое, у тебя был ранен локоть…
- Колено, – сорвалось с моего языка прежде, чем я успела прикусить его. Стрельнув глазами по его правой ноге, я испуганно подняла взгляд, услышав леденящий голос:
- Не смей меня жалеть. – Сказав это, он окончательно отвернулся от меня. От той полной кретинки, которой я себя выставила.
Минуты шли, Эдвард несколько раз взглянул на часы, когда я услышала жалобное кошачье мяуканье со двора.
- Эдди, – прошипела я, вспомнив о своем «вечно голодном» коте. Неподвижная фигура у окна ожила, и два сверкающих изумруда впились в меня, как отточенные лезвия клинков.
- Не смей меня так называть. – О Боже, он что, считает себя пупом Земли? И еще: не смей – это его любимое выражение? Похоже на то.
- Это я не вам, – да, я как дура продолжала обращаться к нему на Вы. Посмейтесь надо мной. Ха-ха. – Это мой кот. Слышите, орет во дворе? – Эдвард прислушался, кивнул и снова отвернулся. Неожиданно я поняла, почему он всё время смотрел в окно - желтый свет от фар скользнул по его лицу. Кто-то приехал, и по тому как напряглись плечи Эдварда, стало понятно, что гость был еще менее желанным, чем я.
- Она всё-таки приехала, - пробормотал Эдвард. – Не ожидал от неё таких решительных действий, черт бы её побрал. Только её мне не хватало. Да пошло оно всё к чертям собачим, невеста из гребаного теста, – он продолжал посылать на чьи-то головы напасти, а я поняла еще одну вещь – приехала та, которая бросила его в трудную минуту, и мне стало очень обидно за Эдварда. Неведомая сила подбросила меня с дивана, и прежде чем я успела опомниться, я стояла возле Каллена, и, задрав голову, произносила то, о чем в следующую минуту, увидев выражение его глаз, хотела бы забыть на веки вечные:
- Хотите, я буду вашей девушкой? – То, что Эдвард опешил, было видно невооруженным глазом. Но разрази меня гром, если легкая улыбка не появилась в уголках его идеальных губ.
- В смысле? – он уточнял, не отказывался. И я решила рискнуть.
- Хотите, я сыграю вашу девушку перед тем человеком, который приехал? Только вы должны будете мне подыграть.
Я не поверила своим глазам: Эдвард кивнул. Дважды. Провалиться мне на месте, если ему не понравилась эта затея.
Очарованная взглядом аквамариновых глаз, я вздрогнула, когда пространство коттеджа разорвал резкий звук звонка.
- Скажи хотя бы как тебя зовут?
- Белла. Изабелла Мари Свон, – зачем-то полностью представилась я и последовала за ним к входной двери.
Следующие сорок минут я общалась с самой вздорной и самовлюбленной женщиной из виденных мною.
Её голос поднимался до уровня фальцета, стоило ей всего лишь посмотреть в мою сторону. В нашу с Эдвардом сторону. Бедная дурочка, неужели она не видит, что Эдвард морщит свой безупречный носик, когда она выкрикивает его имя? Эдди, сю-сю-сю… Эдди, ля-ля-ля… Эдди, та-та-та… Эдди, бла-бла-бла… Реально, я бы тоже возненавидела всех вокруг, если бы мое имя коверкали так же. Всё в ней кричало о лживости и алчности, а то, что это скрывала привлекательная обертка а-ля Мэрилин Монро, только сильнее заставляло меня… не любить её. Нужно будет сказать Лорен, что она была права: невеста Эдварда была натуральный пиргедроль. И где только их клепают таких? Обычно в ответ на этот вопрос мы с Лорен одновременно указывали большим пальцем за плечо и тянули: «Та-а-ам», подразумевая Голливуд и его лучшие пластические клиники. Все эти блондинки на одно лицо: надутые ботексом губы, накаченная липосакцией попа и улыбка «мечта стоматолога». О Господи, еще не хватало, чтобы вы подумали, что я завидую ей! Ну разве что самую малость. Я завидовала тому, что у неё хотя бы был шанс на отношения с Эдвардом - шанс, которого у меня не было. Глупая…
Если вы думаете, что всё то время, пока я душила жабу, которая в свою очередь душила меня, я сидела и бездействовала, то вы глубоко заблуждаетесь. Во-первых, я сама вызвалась помочь, а во-вторых, недаром же я провела в библиотеке большую часть своей жизнь. Кто как не я, прочитавшая сотни учебников по психологии, могла внушить человеку наличие чувств при полном их отсутствии? Ну ладно, вы меня раскусили - с моей стороны кое-что было.
Итак, оружие невербального общения: «Пли!!!»
Тесное прикосновение бедер к бедрам Эдварда – жар внизу моего живота и гримаса на лице блондинки; шаловливое поглаживание рукой его груди – тысячи взорвавшихся фейерверков в моей крови и зубы женщины сжались; я играла с волосами на его затылке – по телу разлилась приятная нега и«невеста» принялась нервно постукивать ногой. А потом Эдвард решил мне подыграть, черт бы его побрал, да будь он благословенен – склонившись к моему уху, он делал вид, что шепчет мне какие-то любовные глупости. На самом деле он шептал… глупости. Эдвард рассказывал, что бы он сделал со мной, будь мы сейчас наедине.
Не знаю чего он добивался, но я сидела красная как рак. Но если ему требовалась такая моя реакция, пожалуйста, без проблем, всегда готова помочь.
В общем, экстремальный вечер подошел к концу. Таня, ах да, вы же не знали её имени, обрызгав нас ядом, удалилась восвояси. Стоило двери закрыться за её спиной, как я отпрыгнула от Эдварда на довольно приличное расстояние. Было бы очень смешно, если бы дочь капитана Свона обвинили в изнасиловании. Мужчина удивленно приподнял бровь, но никак не прокомментировал мое ретирование. Вот и отлично.
Мы вернулись в гостиную. Оставив меня с телефоном в руке, Эдвард вышел, но вскоре вернулся с двумя бокалами вина.
- Выпей, после первого тайма счет один ноль в нашу пользу, – я не стала отказываться, чем мог навредить мне один бокал вина? А, и дополнительный вопросик: будет еще один тайм? – Ну что, ты дозвонилась туда… куда звонила, – продолжил Эдвард, взбалтывая рубиновый напиток и делая большой глоток.
- Эм… да. У меня нет электричества, – пояснила я, – дом превратился в холодильник, но электрики ничем не порадовали, вчерашний ветер повалил высоковольтную опорную вышку. Восстанавливают… По самым оптимистическим прогнозам электричество дадут только во вторник.
А до вторника, мисс Свон, хоть загнитесь. Черт бы их побрал, эти долгожданные выходные.
- Если хочешь, можешь переночевать у меня, свободная спальня в твоем распоряжении. – Ух, какое заманчивое предложеньице! Так хотелось сказать да… «Эй, Белла, очнись! – мысленно одернула я себя, – тебе мало того, что при одном взгляде на Эдварда у тебя подкашиваются колени? А то, что руки против твоей воли тянутся в его сторону, ты это заметила? Представь себе, каково это спать в соседней с ним спальне?» Черт… А каково спать с ним в одной спальне? В общей кровати?
- Нет, с-с-пасибо, – вино оказалось крепче чем я думала, мой язык начал слегка заплетаться, и я решила уносить ноги.
- Передумаешь, приходи, – не очень так гостеприимно повторил Эдвард. Наверняка, я была для него костью в горле, и только в благодарность за отставку бывшей невесты он решил проявить это самое гостеприимство.

Буду рада видеть вас на ФОРУМЕ