I

Джаспер Хэйл не любил и не мог лгать. Природа наделила его умением всегда говорить правду, чтобы ни случилось. Человеком он обладал чистейшей интуицией, которая помогла ему стать самым молодым майором в Техасе. Она же предупредила его об опасности в роковую ночь обращения.

Новое рождение подарило новую ипостась. Новая ипостась – прежние умения; усовершенствованные, сложные, неконтролируемые. Чувствовать каждого, каждую эмоцию, каждый всплеск – это отвратительно. Именно отвратительно, потому как ты ощущаешь себя пустым местом, периодически наполняющимся чуждыми тебе переживаниями. Ты как будто понимаешь, что сам по себе ты никто. Хладная оболочка без чувств. Вот уже задета нить границы твоей личности. И, принимая действительность, ты отдаешься неизбежному. Тому, что исправить сам не в силах, ведь такой беспомощный, хотя обладаешь недюжинной силой, способной уничтожить сотни душ. Парадоксально, но что ты можешь сделать?

Ты, казалось бы, следуешь всем указаниям Марии, ведь это теперь твоя жизнь. Лучшее, что может быть с тобой. Потолок. Предел. Есть только армия новообращённых, цель, препятствие, устранить. Цель. Препятствие. Устранить. Цель. Препятствие. Устранить. Цель. Препятствие. Устранить.

Но что делать, если ты не хочешь этого? Как быть, будучи тем, кем не являешься по сути своего бытия. Ты всего лишь монстр, способный на какую-либо внутреннюю борьбу с остатками своего «Я». Одинокий, никому не нужный. Нет сердца, которому ты был бы верен, но есть другое, кровь которого ты вынужден пить. И бить кулаками о стену своей крепости бессмысленно, так как... ты сам понимаешь как.

Но вот наступает день, когда всё меняется. День, который дарит тебе шанс уйти. Просто взять и уйти. Ты уходишь без каких-либо сожалений.

Здесь для тебя открывается такое слово, как «жизнь». До этих дней ты лишь волочил свое существование ради чьей-то прихоти. Ты был пешкой, не более того. Тобой виртуозно управляли карточные дамы, а ты пялился на глянцевую обложку и делал свои ходы. Шах и мат. Шах и мат. Пока не попался.

Конец игры. Начало депрессии.

Тебе сложно начать всё с нуля. Гораздо проще быть никем. Но ты не есть никто. Ты всё еще Джаспер Хэйл, бывший майор конфедерации штата Техас. Ничего не изменилось, так? Ты ведь еще способен жить среди людей, не причиняя им боль?

Лишь только приносить облегчение, поглощая красную жидкость из глубин людских тел. Но это не больно. Это... мучительно приятно. Последний момент жизни. То, что тебе чувствовать, и не дано. Ты не сумасшедший. Нет. Судьба распорядилась всеми твоими желаниями относительно окружающего. Всего лишь то.

Это продолжается, пока ты не встречаешь её. Такую... свободную? Она так спокойно смотрит на вещи. Не так как ты – вдумчиво, грубо, нервно. Она просто знает, что будет. Она знает, что где-то далеко на севере вас ждет новая жизнь, которую ты примешь. И она будет рядом с тобой там. Все они будут рядом с тобой там. Ты больше не одинок, ты нужен им. Ты не пустое место.

И опять всё с нуля. Только теперь вместе с ней. Элис Брэндон. Вы, кажется, любите друг друга. Ты начинаешь чувствовать то, что не можешь. И это вопреки всем былым утверждениям. Ты победил их.

А здесь обычно следует счастливый конец, но никогда не следует забывать о том, что у тебя иная жизнь. Конца не может быть вообще.

Джаспер словно ждал этот знак, чтобы обрести спокойствие в своих предположениях. И он получил его. В тот день, когда увидел кареглазую семнадцатилетнюю девушку в школьном кафетерии. Она молчала ровно так же, как молчали её чувства. Словно чистый лист пергамента. Хочется дотронуться, но боишься, как бы не порвать.

При всём желании узнать Беллу Свон, он боялся. И даже любопытство проиграло опасению. Джаспер просто решил забыть. Но разве вампиру свойственно что-то забывать? Разве такому существу это простительно? Тем не менее, было много других проблем, которые требовали своего разрешения. И эта девушка лишь отвлекала его.

Жить в семье – это ответственность. Жить в большой семье вампиров – значительная ответственность. Когда твои новые отец, мать, братья, сестра, возлюбленная всегда рядом, начинаешь понимать, что это сложно. Сложно быть этим кем-то. А тем более, белой вороной, изъяном, гадким утёнком, местом для скопления чьей-то жалости.

Джаспер не любил и не мог лгать. Но иногда он просто кричал в своих мыслях о том, что не может сказать вслух: о его никчёмной роли в семье, о бремени, которое до сих пор лежит на его покинутой душе, о чувствах... О чувствах, которые были у него, но он не мог выразить их, потому что... проблема в самом Джаспере?

И этот вопрос крутился по спирали в его мыслях, каждый раз прокручивая всё «от и до», которые, по сути, были стёрты его перерождением начисто.

Это просто ненавистно: чувствовать, что ты слаб. Нет, ты далеко не самый слабый в этой семье по части «уничтожить». Ты ведь всё еще продолжаешь помнить ту заклинающую тебя мантру со времен войн новорожденных на юге Америки. Но это прошлое. Даже для вампира, оно всё равно есть как прошлое.

И боль заключается в том, что как бы ты ни хотел сказать правду, что на самом деле чувствуешь, даже своей семье, ты не можешь. Не можешь, и это делает тебя слабаком уже в своих глазах. И даже Элис не сможет увидеть это, ибо эта исповедь никогда не вырвется из тебя при ней. Она не заслуживает подобного, она подарила тебе новую жизнь.

Отношения Джаспера и Эдварда нельзя было назвать идеальными. И дело тут не в симпатии. Чтение мыслей против чтения чувств – не самый лучший вариант развития теплых семейных отношений. Никто не винил их за это. Они лишь жертвы своего дара.

Но Джаспер, как никогда раньше, презирал чувства Эдварда. Эдвард смел звать себя одиноким. Он. Смел. Звать. Себя. Одиноким. Как настолько чужой по своей натуре как Джаспер не мог быть судьёй Эдварду? Он, тот, кто прошёл через сотни тысяч агоний, чувств, укусов, ран, боли. И кто такой Эдвард?

Это было с одной стороны неправильно – вот так просто давать оценку тому, кто не есть ты сам. У него ведь даже не было своей Элис... Той Элис, которая смогла бы принести гармонию в его мир, смягчить нерушимые камни и рубцы.

Этого было недостаточно. Недостаточно, чтобы забыть о своём изначальном пути. О той дороге, что привела его к Калленам, которая имеет свое начало, свой старт. Требовалось что-то еще. Что-то значительное. Это значительное произошло, когда Эдвард встретил Беллу. Всё обернулось не в пользу Джаспера.

Видеть, как Эсми счастлива за своего младшего сына, как Карлайл поражается его стойкой выдержке, как Эммет задорно придумывает этому действу неприличные комментарии, как Элис светится от счастья, что нашла себе новую подругу и как Розали в бешеном гневе ненавидит происходящее... Что прикажете тут чувствовать? Джаспер терялся. Терялся среди них всех, совершенно позабыв о своём отношении к окружающему. Он просто принял её, принял Изабеллу Мари Свон в обитель своего пристанища, свою семью. Он был поражён тому, что ей не было страшно или что она готова отдать свою жизнь, дабы стать одной из них. Если бы у него был выбор. Если бы он был у всех них...

Но, совершенно позабыв об этом, он вдруг осознал страшную реальность. Он хочет убить её. Он хочет выпить всю её кровь. Он хочет забрать её жизнь, подарив от себя те последние предсмертные моменты. Мучительно приятно – он еще помнит как это.

Странно, что Эдвард до сих пор не слышал его мыслей, за которые мог уничтожить или Элис не видела будущее, в котором Джаспер планирует скорейшее убийство девчонки. Может, они догадывались? А может... Может, им было просто жаль его?

Он часто спрашивал сам себя – почему? За что он так стремится лишить её жизни, отобрав желаемое Эдварда, которое тот ждал девяносто с лишним лет.

Это было так эгоистично, но теперь Джаспер был по-настоящему одиноким. Одна сторона твердила ему об этом неустанно между охотой, поцелуями Элис, бессмысленным пребыванием в школе, чтением книг, прокручиванием прошлого...

Другая еще больше ненавидела самого себя за столь низкое поведение к своему брату. Но Джаспер мог контролировать эмоции, и он пытался контролировать себя и свои желания, так что никто не слышал и не видел его. Снова.

Он... Он ненавидел её. Ненавидел за способность мыслить и чувствовать так искренне, ненавидел за её чистоту и верность вампирам, чудовищам, монстрам. Ненавидел за ту любовь, которую она неосознанно дарила и ему в том числе, ведь он был частью семьи Эдварда.

Ненавидел за то, что только такой как она было дано понять его.

И тем самым он невольно был привязан к отношениям Беллы и Эдварда. От него самого теперь ничего не зависело. Может быть, её кровь тоже звала его? Может всё куда страшнее обычного презрения?

Джаспер не желал знать этого. Пока не сорвался в день её восемнадцатилетия.

При виде багряной жидкости, которая словно насмехалась над ним и над его чувствами, он пропустил в свою душу, которую потерял, острый кол. И ему захотелось покончить с этим, раз и навсегда. Если так случилось, то пусть продолжает случаться и дальше. Он хотел доказать самому себе, а может и ей тоже, что Каллены не те, кого она должна любить. Одинокие. Никто никогда не заполнит ту пустоту, образовавшуюся внутри, с потерей людской души.

Ты больше не наивный белокурый мальчик. Ты зверь. Твой рёв – твоя сущность. А такие как Белла Свон – те самые упрямые овечки, которые должны знать, что им не место с такими, как вы.

Но с каких пор ты вновь взял на себя роль судьи, Всевышнего, тем более, если для тебя ничего такого больше и не существует? Ты возомнил, что повидал достаточно в этой жизни, чтобы вот так просто избавляться от этой человеческой обузы, которая только мешает, раздражает, портит тебя. Да не влюблен ли ты и просто боишься признать это?

Нет. Это ложь. Как можно полюбить человека, будучи вампиром? Ты не настолько глуп и безнадёжен, чтобы так пасть.

Поэтому, ты чуть не убиваешь её, не найдя другого выхода и оправдания, принимая очередной пинок от судьбы.

Всё закончилось, как ты и хотел. Она теперь одна, больше не с вами. Больше не твоя проблема. Но ссоры с Элис лишь опрокидывают мнимую радость на тебя, пытаясь донести, что это только начало. Слышишь? Начало.

Ты ведь знаешь, что любовь не только причиняет боль. Она сближает, воссоединяет, не препятствует и возвышает. В конце концов, она вновь подарила тебе проблемы.

Когда Эдвард вернулся к Белле, ты заткнулся. Раз и навсегда. Пусть делают, что хотят. Устраивают вечеринки, свадьбы, показухи, пускай. Но ты то, как никто другой знаешь, что она этого не хочет. Она лишь просто желает быть с ним.

А ты стоишь, поражённый, и смотришь на всё это. Белла сломала все твои стереотипы и это обидно. Но ты счастлив. Теперь ты счастлив, потому что наконец-то понял, что пустота заполнилась ей. Вот чего не хватало. Она успокоила бурю твоего мёртвого сердца.

И ты даже готов драться за неё, готов жертвовать всем, что у тебя есть. На один миг в этот список попала Элис, но ты мысленно отругал себя за это, потому что так не правильно.

Это ради неё ты должен быть таким. Это ради неё тебе стоит ставить Беллу в этот чёрный список. Но... Не получается? Не хочется? Джаспер гнал все свои мысли к чёрту. Только он, возможно, поймет его.

Что есть его чувства к Белле Свон? Непреодолимая тайна. Он старался не разгадывать её, потому что просто не привык к этому. А может, не привык к таким проблемам? Это было ни хорошо, и ни плохо. Поэтому, он вновь держался на расстоянии. Просто держался на расстоянии. От суеты, наверное...

А когда появилась эта маленькая хрупкая веточка смысла жизни и смерти Беллы – Ренесми Карли Каллен, произошло сразу несколько вещей.

Во-первых, Белла Каллен попрощалась с жизнью, став навеки бессмертной.

Во-вторых, ты отпустил всё; все предрассудки, всё недосказанное, что тревожило тебя раньше. Не было теперь смысла; она уже не человек, человеческие проблемы исчезли. Но...

И, в-третьих, повисла угроза. И ты, как никто другой, чувствовал её приближение.

Постепенно, это медленное нарастание, вызывающее чувство возведения дюжин скал внутри тебя. Каждая мысль, плюс скала. Каждое рассуждение, плюс десять. Каждый вывод... Тысячи, миллионы...

II

И вот оно, настоящее. Они мертвы. Они все мертвы. И Джаспер уже с точностью осознавал это. Вот теперь конец, теперь точно конец. То, чего он так долго ожидал, но, встретив, хотел отвергнуть. Не получилось.

Конечно же, Вольтури поступили в силу своей природы. Аро всегда было интересно, что-то экстремальное. Даже для таких, как они. Что-то разрушимое, шаткое, способное уничтожить вампира изнутри его сознания. Джаспер чувствовал это в ту ночь на том треклятом поле. Он словно впитывал в себя их скотские желания, как губка. И это было не просто отвратительно, нежели как раньше. Это было... Господи, он впервые подумал о Каре Божьей, когда осознал и почувствовал их. Никогда прежде он не мог впитать столько зла, столько ада на этом ничтожном клочке земли. Никогда прежде, что ему захотелось умереть первым. Это было невыносимо. Они, только они могли по праву называть себя монстрами. Джасперу никогда прежде не доводилось видеться с Вольтури, но теперь, он был благодарен судьбе за этот подарок.

Но что же тогда чувствовал Эдвард? Неужели Вольтури смогли спрятать свои правдивые мысли от него, но не учесть того, что чувства скрыть невозможно?

И когда он хотел сказать всей своей семье, всем вервольфам и другим вампирам о предстоящем... Впервые в жизни он опоздал. Впервые в жизни он по-настоящему опоздал сказать правду.

Вольтури напали моментально, без предупреждений, без вынесения приговора. Будто бы уже сгорали от нетерпения «вершить правосудие». Джаспер ринулся на них, но неожиданно тьма поглотила его. Он пытался бежать, но не мог. Пытался кричать, но не мог. Даже шёпот, ничто не шло из него больше, словно... конец?

Однако мыслям было не суждено покинуть его. Он понимал, что это Алек, и что наверняка у итальянцев есть какой-то план. Его основу он уже знал, прочитал в их чувствах, чёрт возьми, которых и не было. Цель. Препятствие. Устранить. Он с ужасом оглядывался в прошлое и еще больше желал себе гибели.

Всё закончилось, когда Алек был мёртв. Ориентация движений моментально вернулась к Джасперу, но теперь он захотел отдать всё, чтобы вернуть ту пустоту.

Он никогда не забудет тот крик, её крик, вперемешку с невозможными для вампира слезами, будто это вовсе и не слёзы, а кровь чуть не текла из её глаз. Она кричала, хрипела, рыдала, рычала, сотрясалась в бешеной лихорадке, склонившись над маленьким ветхим тельцем своей мёртвой дочери. Рядом лежало тело Эдварда, руку которого Белла продолжала сжимать у своего сердца, в то время как, уткнувшись в волосы Ренесми и продолжая вдыхать еще не увядший аромат остатков её присутствия с ней, продолжала кричать, кричать и кричать...

Тогда он посмотрел туда, где был огонь, где была и его лучшая часть. Они забрали Элис. Они забрали его Элис. Гореть. Им. Всем. В. Аду.

Джаспер не заметил, как боль Беллы проникала ему прямо в сердце, оживляя и одновременно умертвляя его еще больше. Он потерял свою сущность, он потерял в этот момент какой-то смысл, какие-то прежние устои. Он только знал, что ему нужно убить их. Убить их всех. Тех, кто сейчас стояли у этого пламени и смотрели с дикой радостью в его сторону.

Их осталось не больше десяти. Но он справится. На его стороне эта сильнейшая боль, способная расправиться с такими как они. А они тоже заслуживают боль, в полной мере.

И они получат её. Получат! Получат то, что досталось на плечи Белле, на плечи той, которая и не заслуживала всего этого. Она, девушка, которая была рождена не для боли, а для счастья, исключительной любви, в один момент получился самый тяжкий груз бремени.

Они, только они заслуживают смерть. Полнейшую, многократную, самую жестокую. Они – самые низшие твари. Они – покойники.

Он понимал их тайные желания. На миг ему стало ясно, чего они добивались. Они оставили их в живых, дабы причинить этим самым сильнейшую боль и муку, которые только могут быть.

Белла, теперь лишённая дочери, возлюбленного, почти всей своей семьи, будет чувствовать невыносимую непреодолимую агонию, порцию которой непременно получит и Джаспер. И они будут погибать так вместе. Он, впитывая её горе. Она, еще больше ненавидя всё окружающее вокруг и саму себя. Будет много боли для них двоих. Это обоюдный конец. Мерзкие твари добились правосудия.

В этот момент, с присущей разъярённому вампиру, скоростью, он набросился на них, пока не почувствовал острую боль в области лопаток. Феликс заломил ему руки, начиная скручивать их до первых трещин. Он пытался освободиться, как мог, но каменные руки врага не позволяли ему даже вздохнуть. В этот момент он стал вспоминать всё. Начало. Техас, Мария, армия, Питер. Одиночество, Элис, семья, Карлайл, терзания, Эдвард, непреодолимость, сложности, Белла. Равновесие, успокоение, Ренесми. Зарождающийся страх, опасения... Вольтури. Настоящее.

Тьма. Хаос. Конец. Не спрятаться и не исправить.

- Я полагаю, что ты надеешься на скорейшую гибель, мальчик мой. Но мы не такие плохие, как ты думаешь. Мы готовы подарить тебе второй шанс, – протянул Аро, заставив Джаспера еще сильнее зарычать.

- Вы умрете. Я позабочусь об этом, – выплевывал он ему в лицо, после чего боль с двукратной силой пронзила его позвоночник...

Состояние потери. Какая же она была глупая, когда думала и представляла, как это бывает. Теперь, когда они отняли у неё их... Их двоих. Самых родных, самых близких, самых важных, заполняющих всю её, даривших веру в счастье... Теперь она ничто. Нет больше смысла, нет самой жизни. Теперь нет. Белла думала, что, становясь вампиром, она будет навсегда вместе с ними. Но сейчас она чётко видела и другую сторону медали. Вечное одиночество. Оно же и погубит её. Но пусть. Теперь уже всё равно, всё равно...

Ей никогда не было важно, что станет с её душой. Душа Эдварда была превыше всего. Белла знала, что она у него есть, она знала, что он был самым удивительным, самым прекрасным, самым понимающим. Её единственным. Она осознавала, на что идет, становясь монстром. Но ведь она не желала быть в том мире, где нет его. И сейчас...

А её дочь. Её малышка. Её Несси... С каждым воспоминанием сознание разрывалось от невыносимой боли, ужаса, безысходности. Они убили её... Убили! Её девочку... Её маленькую хрупкую и такую незащищенную малышку. Боже, нет, почему?! Почему так?! Почему я не смогла защитить их всех?! Почему же я, такая беспомощная, позволила им всем умереть?!

Эдвард. Пустота. Эдвард... Тебя нет. Тебя больше нет... Нет. Эдвард...

Несси... О, нет... Несси! Нет! За что?! Господи, за что ты так ненавидишь вампиров, за что так не щадишь их, словно они только и заслуживают вечную муку? За что ты и их заставляешь страдать в полной мере, отнимая самое бесценное?! Тебе мало нашей души, которой мы лишаемся? Тебе так угодно отбирать всё светлое, всё живое, что мы имеем... но, зачем?

Она бы всё отдала, чтобы быть на их месте. Чтобы уйти вместо них. Но Несси... Как это могло случиться? Как это вообще могло произойти с её Несси?! Это было так... Так больно.

Джейк. Его тоже больше нет. Он был в числе первых, чью душу, они отняли у неё навсегда, пытаясь сразу же нанести нож в спину. А потом по сердцу, забрав Эдварда, забрав Несс, забрав всё, что у неё было...

Карлайл, Эммет, Розали, Эсми, Элис... Нет... Нет!

Нет никакого права лишать их жизни! Нет никаких оправданий этому, нет ничего! Ничего больше нет, и не будет для неё! Ничего!

Продолжая сотрясаться от громких рыданий, она приняла решение.

Смерть. Она должна последовать за ними. Не иначе. Но есть то, что она не оставит, пока не будет уверенна перед собственной гибелью.

И тогда, она словно проснулась, словно вышла из состояния летаргического сна, услышав еще один родной голос. Он жив. Он еще жив...

Но стоило ей взглянуть на происходящее, как новая волна ненависти и горя заполнила её всю. Они мучили его, издевались, как могли, словно не имея шанса убить, но наслаждаясь свершаемым.

Они забрали всю её семью. Всех. И их уже не вернуть, но его она не отпустит, у неё еще есть шанс спасти его.

Сама того, не заметив, она твёрдо встала и пошла в сторону эпицентра происходящей пытки. С каждым шагом, желание убить возрастало с многократной силой. Белла почувствовала вибрацию вокруг пальцев, а затем и рук, переходящую на всё её тело. Что-то происходило, но сейчас это было неважно. Гнев переполнял её сердце. Они лишили её быть возлюбленной, заботливой матерью, любящей сестрой, верной дочерью.

Они умрут. Умрут самой мучительной и болезненной смертью.

Огромный силовой барьер образовался вокруг её тела, увеличиваясь, всё больше и больше. Теперь это видели и Вольтури. Аро нахмурил лоб от неожиданности, продолжая сохранять спокойствие на лице. Но глаза вампира бегали от фигуры Беллы к полумёртвому Джасперу, тело которого продолжал истязать Феликс.

- Стой, - пропел он тихим шепотом. Феликс остановился, бросая еще живое тело Джаспера на землю.

- Белла, - продолжил Аро, повернувшись теперь исключительно в сторону вампирши, - ты не должна совершать глупостей, дорогая...

- Глупостей? – перебила она его. Её голос был ровным, но сейчас в нём было столько лютой ненависти, что вампир непроизвольно напрягся. – Я совершу только то, что должна совершить. Око за око, Аро. Ты почувствуешь всю мою боль на своей смерти, я обещаю тебе! – поле, образовавшееся вокруг неё, увеличивалось и усиливалось в свечении. Теперь это напоминало небольшие вспышки, словно оттягивающие самую мощную напоследок.

Вокруг стал появляться сильный ветер. Это было самое необычно явление, которое Аро мог видеть за свою многовековую сущность. Ни один вампир не был способен на подобные трюки, если конечно это... Не вся полнота её силы.

- Изабелла... – начал он, но вновь был прерван.

- Не смей! – на сей раз, закричала она, и после того как взглянула в печальные янтарные глаза Джаспера, почувствовала всплеск огромной энергии внутри себя, которая нарастала из самого центра, прося вырваться наружу. Секунду спустя, её ослепила сильнейшая вспышка, а затем она почувствовала, как будто взрывается... А вместе с ней и её всё.

За продолжительным криком Джаспера последовала тишина. Она закрыла глаза от яркого света...

Её казалось, что прошла вечность, как она вновь открыла глаза и увидела кроваво-красное небо.

Слегка приподнявшись на локтях, она увидела абсолютно выжженное дотла поле. И, наверное, прошлое могло показаться лишь страшным сном, если бы не его бездыханное тело, которое лежало на том месте, где когда-то был костер, и где стояли самые ненавистные ей существа.

- Джаспер, - шептала она, - Джаспер! О, нет, Джаспер! – она оказалась очень быстро рядом с его телом, на котором оставались значительные следы побоев от мощнейших лап чудовищ.

Она осторожно провела ладонью по его лицу, пытаясь продолжать верить во что-то, что могло бы успокоить её.

И когда он открыл свои глаза, волна облегчения обволокла всю её, но то было не дело рук Джаспера. Еще никогда в жизни ей не было так ярко представлено чувство спасения, чувство какого-то последнего выхода из бесконечной тьмы... Сейчас, он был с ней. Он был рядом с ней. Он не ушел.

- Белла, - произнес он тихим спокойным голосом, - что это? Мы попали в Ад?

- Нет, - прохрипела она сквозь слёзы, которые теперь текли без остановок, руша все вампирские барьеры, - Ад сам нашёл нас.

Когда он осторожно поднялся с, теперь уже холодной, земли и посмотрел в её глаза, на секунду ему показалось, что сейчас не имеет смысла паниковать, но тогда он почувствовал, и ему несложно было догадаться, что она, наконец, поняла всё произошедшее.

- О, Господи, - только могла говорить она, поворачиваясь в ту сторону, где совсем недавно лежали её муж и дочь, - Нет! Где... Где они?! Нет!

Она отлично помнила то самое место, где продолжала гибнуть, пока прижимала к себе их мёртвые тела. Как вообще такое можно забыть? Как можно отпустить это?

Пав на колени и вжав пальцы в землю, она проклинала саму себя, проклинала жизнь, проклинала Бога, который теперь окончательно забрал их у неё. Это будет так, как будто их и не было вовсе. Это будет окончательным ударом по её памяти, по её разорванному сердцу, по её проклятой душе...

- Что же это такое... Почему ты... Нет, - рассмеялась она сквозь истерику, - И ты вот так просто забираешь их у меня, даже не дав сказать «прощай»? Я даже не могла сказать им, как я люблю их... Что же ты наделал! Как ты мог быть так суров ко мне?! Да какое право ты имел так поступать с ними... Я... Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, слышишь?! Будь ты проклят, как проклял меня! – она кричала в небо, продолжая сотрясаться от рыданий, вдруг почувствовав, как дрожащими сильными руками, Джаспер, охватил её сзади и, прижав к себе, стал нежно гладить по шелковым прядям каштановых волос. А она рыдала, рыдала, рыдала...

ЧАСТЬ 2