Чашка черного крепкого кофе, уже успевшего остыть и горчивший из-за добавленного в него коньяка. Пачка тонких сигарет, с ароматом спелой вишни, купленная около получаса назад и лишившаяся около две трети своего содержания. И телефон, заканчивающий уже третий по счету оборот вокруг своей оси из-за непрекращающихся звонков, которые равнодушно и хладнокровно игнорировались молодой девушкой, что сидела в практически пустом кафе в центре Парижа.
Девушка неторопливо потянулась за чашечкой кофе, но сделав небольшой глоток, слегка поморщилась. Неприятный привкус оставляла после себя смесь дорогих сигарет и высококлассного кофе. Слишком горький, слишком будоражащий воспоминания, которые хотелось забыть, похоронить под слоем времени, алкоголя, ночных истерик и непрекращающихся слез, но избавиться от которых так и не удалось… А хотелось ли?
Телефон снова ожил на стеклянной поверхности столика. Девушка бросила короткий взгляд на определившийся номер абонента и преувеличенно спокойно отвернулась в сторону окна. Только стоящая погода совершенно не радовала, а скорее наоборот, усугубляла и без того лежащее ниже отметки «отвратительно» настроение.
Осень… Редкое появление солнца, постоянные дожди никогда не воодушевляли девушку. С недавнего времени она ненавидела дождь, он напоминал ей родной городок, притаившийся на северо-востоке штата Вашингтон. С каким восторгом она покидала это ненавистное место, но, тем не менее, именно там она оставляла частичку своей души, наверное, лучшую частичку…
Она приехала сюда расслабиться, отдохнуть от постоянно преследующей ее суеты Нью-Йорка, конечно, спустив несколько тысяч долларов. Хотела сбежать от неизменной депрессии в сером мегаполисе, но осень догнала ее и здесь.
Взгляд девушки равнодушно скользил по проходящим за пределами уютного кафе незнакомцам. Каждый жил своей жизнью – куда-то спешили, опаздывали, кого-то встречали, провожали, теряли или же находили. И даже газета, поднятая с земли усилившимся порывом ветра, и та куда-то летела… а потом терялась под колесами многочисленных автомобилей.
С легким вздохом девушка вернулась к созерцанию причудливого незамысловатого танца телефона. Ну, неужели он не понимает, что я все равно не отвечу! Не думала, что за такой короткий промежуток времени можно так сильно отупеть!
Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка вытащила из пачки тонкую сигарету и закурила, с удовольствием вдыхая крепковатый аромат вредной привычки. Вредная, но только она успокаивает и помогает расслабиться. Откинувшись на спинку стула, она продолжала наслаждаться видом тлеющего огонька на конце дымовой палочки, машинально раскручивая между пальчиками посеребренную зажигалку. Очередной сувенир от... лучшей подруги, наверное... Если так, конечно, можно назвать девушку, с которой они общались максимум два раза в месяц, и только для того, чтобы договориться об очередной встрече в очередном пабе Лондона, Лос-Анджелеса, Нью-Йорка или Бостона… Местонахождение значения не имело никакого – цель всегда была одна – сделать так, чтобы не было больно...
Телефон пошел на очередной круг по поверхности стола, уже порядком раздражая своим монотонным жужжанием. Почему она его не отключит? Не хочет… так легче и… больнее...
Она резко погасила потухшую сигарету, практически размазав ту по пепельнице. Хм, странно, она была пустой…
- Молодой человек, - позвала она проходившего мимо официанта, молодого человека в безупречно белой рубашке, черных брюках и черной жилетке. Мелодичным, нежным голосом, совершенно несоответствующим количеству выкуренных сигарет.
- Ми... миссис, - с легкой заминкой обратился он к девушке, с доброжелательной, словно приклеенной улыбкой. Его взгляд как рентген прошелся по внешнему виду посетительницы. За пять лет работы он привык определять с первого раза примерное количество нулей на кредитной карте любого человека. Эта девушка явно принадлежала к высшему обществу, несмотря на надетые в данный момент потертые джинсы и легкую тунику. Ее он приметил сразу, как только она вошла в кафе. Уверенным шагом, что довольно странно для ее слишком юного возраста. То, что эта юность не подвергалась пластической операции, было видно даже не наметанным взором. – Что желаете?
Девушка подняла левую руку, на запястье которой имелись маленькие неприметные часики из платины с бриллиантами, и посмотрела на время. На безымянном пальчике имелось с одной стороны неприметное, но с другой – слишком вычурное кольцо. Что-то, прикинув в своей голове, она снова обратилась к ожидающему официанту.
- Кофе глясе и двойной виски, - на безупречном французском, но с легким акцентом, выдающим ее американское происхождение, произнесла она.
С невозмутимым видом официант принял заказ, но отойдя на несколько шагов назад, обернулся и с удивлением посмотрел на девушку. Виски? Двойной? Не обычный напиток для деток богатых родителей – приторно сладкая пинаколада, а мужской крепкий напиток. Официант тоже посмотрел на часы – час дня. Не слишком ли рано для напитков крепче кофе? Уже в дверях, отделяющих зал от кухни, он снова бросил взгляд на девушку. На вид ей было двадцать – двадцать один, не больше, каштановые волосы, с прядками цвета красного вина, пушистыми локонами спускались ей на спину, естественный очень легкий макияж притягивал взгляд к лицу и глазам девушки, в которых была пустота. Это не были глаза девушек – барби, пустышек по своему наполнению, просто этот взгляд ничего не выражал, абсолютно…
Сделав заказ, девушка непроизвольно опустила глаза на безымянный пальчик левой руки, где красовалось слишком напыщенное для нее кольцо. Она горько ухмыльнулась сама себе.
Ошиблась? Оступилась? Сглупила? Наверное, все вместе… но это ее жизнь, ее правила, и она сама расплачивается за все совершенное.
Телефон снова начал свою песню, но на этот раз девушка не проигнорировала звонящего.
- Где?
На том конце провода произошла короткая заминка, а затем раздался знакомый голос подруги… только… слишком мертвый.
- Париж, Авеню Верди, в девять в «Rough», - коротко, но емко сказала она.
- Буду, - кивнула девушка, и сбросила вызов.
Вот, как обычно, звонок, встреча, выпивка, и снова жизнь… Скучно, но привычно. Телефон зазвонил, и, погрузившись в свои мысли, она нажала на «Ответ», по привычке думая, что Розали всегда что-то забывает договорить. Но прозвучавший в трубке голос послал волну холода по позвоночнику.
- Белла, – от неожиданности девушка растерялась, наверное, впервые за последние три года, что она не слышала его. – Ответь, пожалуйста, мы должны…
Жестоко нажав кнопку «Сброс», тонким, наманикюренным пальчиком, телефон выпал из дражайшей руки, разбившись о пол. Так легче… так проще… так надо…

Такси остановилось у фешенебельного отела, из которого вышла девушка и уверенной походкой вошла внутрь.
- Миссис Блек, добрый день, - улыбнулся швейцар, открыв девушке дверь.
Изабелла кивнула в знак приветствия и безостановочно проследовала по шикарному патио отеля, в котором она остановилась. Она не обращала внимания на окружающих ее людей, не замечала, что большинство мужчин провожали ее точеную фигурку глазами, а женщины перемывали в мыслях ей косточки, гадая, кому же выпала такая честь, и под какого богатого папика она легла. Она не обращала внимания и на шикарную внутреннюю отделку отеля – за последние годы она приелась к богатству, отключилась от окружающего мира, перестала удивляться.
Она не торопясь поднялась на шестой этаж в номер 58-7, в котором останавливалась каждый раз по приезду в этот город. Именно этот номер всегда пустовал только для нее. Он был для нее чем-то особенным. Хотя почему, чем-то… Это была дата, дата самого памятного, самого ужасного, самого трагичного в ее жизни события… И она с маниакальным упорством не давала себе забыть, вороша в памяти все мельчайшие подробности того дня. Прокручивала их раз за разом, но что самое удивительное, никогда не изменяя, даже в собственном воображении. Еще в младшей школе от своей преподавательницы миссис Харисон она услышала фразу «история не знает сослагательного наклонения», и теперь постоянно ей пользовалась, превратив в своеобразный девиз жизни. Зачем расстраиваться из-за несбывшихся мечт, придумывая, как все могло случиться по-другому, будь она тогда чуть увереннее в себе, чуточку напористее и менее зависимой… зависимой от него…
Номер встретил ее звенящей мертвенной тишиной, но разве она рассчитывала на что-то другое? Она привыкла к тишине, и в отличие от многих ее знакомых любила. Тишина такая редкая в наши дни была для нее местом уединения, только в тишине можно было услышать свои искренние мысли, понять свои настоящие желания. Тишина никогда не пугала, не давила, она просто присутствовала в жизни, и с ней просто надо жить и принимать, как должное, без чего просто невозможна сама суть слова жизнь.
И первое, что бросилось ей в глаза, когда она переступила порог спальни, был шикарный букет белых и розовых орхидей, стоящий на прикроватной тумбочке. Она медленно подошла к кровати, неспешно взяла в руки букет и вдохнула сладкий, пьянящий аромат любимых цветов. Вопроса, кто же тот таинственный поклонник, что прислал цветы, не возникло. Только один человек на свете всегда дарил ей эти прекрасные цветы. Всегда, по поводу и без… Хотя нет, не просто так. Только вот еще к такому букету всегда прилагалось… Девушка огляделась по сторонам в поисках чего-то. А, вот и она. В центре широкой, по-королевски огромной кровати, на шелковых простынях цвета шампань лежала маленькая коробочка из черного бархата от ее любимой Tiffany.
Презрительно усмехнувшись, что ничего нового он так придумать и не смог, она подошла и взяла в руки коробочку. Та удивила своей тяжестью, несмотря на небольшой размер, всего лишь сантиметров пятнадцать на пятнадцать. Неторопливо потянув за тоненькую ленточку, что так празднично перевязывала дорогую упаковку, девушка открыла коробочку, выявив на свет тонкое колье из белого и желтого золота с крупными бриллиантами и мелкими изумрудами по бокам. Девушка лишь цинично вытащила дорогое украшение и поднесла к глазам, наслаждаясь причудливой игрой света в гранях камней. Никакого удивления или безумного восторга не последовало. За полтора года она привыкла получать подобные подарки за любую… провинность мужа, как он сам это называл. Изабелла прекрасно знала, что за каждую измену она получит очередное украшение, от цены которого даже у достаточно обеспеченного человека закружится голова. И ни одно из них, ни разу не было надето – слишком противно, словно это ее покупали за те несколько сотен тысяч. Абсолютно ничего не дрогнуло, ни в сердце, ни где-нибудь еще от осознания, что муж, который поклялся хранить верность и почитать законную супругу, изменяет. Изменяет с какими-то шлюхами. Нет, это ей было совершенно безразлично. Для этого они и созданы, чтобы раздвигать ноги перед каждым, кто захочет и ублажать всех, кого прикажут. Если муж так хотел, значит, сам виноват, что опустился до подобных услуг. И он это тоже понимал, но продолжал покупать все эти безделушки, он не мог проигнорировать ее. Она не похожа на них.
Изабелла осела на пол, поджав под себя колени, и опустила на них голову. Когда она превратилась в циничную суку? Когда перешла ту грань, что когда-то поклялась никогда не нарушать? Неужели всего три года способны изменить человека до неузнаваемости, перевернуть все его представления о нормальном и приемлемом? Неужели только одного звонка из прошлого хватает, чтобы доказать – ничего не забыто, и все раны еще кровоточат…
Из полусознательного состояния девушку вывел звонок телефона. Неловко поднявшись с пола, девушка на нетвердых ногах пошла в холл за сумочкой, которую бросила практически у самой двери, за телефоном. Но, не доходя несколько шагов до двери, она вспомнила про неработающую пластмассовую коробку, которая совсем недавно называлась телефоном, что оставила на столике в кафе. Она чертыхнулась, догадавшись, что это телефон в номере отеля.
Она вернулась обратно в спальню, по дороге недоумевая, как можно не заметить разницу в звонках и в месте, откуда доносится мелодия. Меньше думать нужно, Блек. Тем более о нем. Все, он – история, красивая, но такая же лживая и недолгая.
- Я слушаю, - подняв, наконец-таки трубку, произнесла она. Даже к своему удивлению, твердым и уверенным голосом. Молодец, эмоции скрывать научились. Что ж, Блек, следующим этапом будут мысли и чувства, справишься?
- Изи, - раздался в трубке глубокий с легкой хрипотцой голос ее мужа. Придется учиться и справляться. Так, попробую. – Доброе… кстати, что у тебя сейчас, а? Если ночь – вылетаю к тебе немедленно. До чертиков хочу спать, а день еще только начался. Тебе понравился мой подарок?
Девушка посмотрела на колье, которое все еще держала в сжатом кулаке.
- Да, спасибо, Джейк. Оно как всегда великолепно.
- Прекрасный подарок для прекрасной обладательницы, - Боже, как банально. На заднем плане послышался голос его личного водителя, значит, Джейк ночевал дома. Странно. – С днем рождения, милая.
Что? Какой день рождения? Сегодня же не…
- Изи, только не говори, что тебя угораздило забыть про свой день рождения? – прозвучал низкий приятный смех Блека. – Милая, я уже начинаю ревновать, дома ты никогда ничего не забывала. Или неделя в богемном Париже сносит голову?
Изабелла ухмыльнулась. Джейкоб никогда не любил Париж, предпочитая ему и даже любому курортному месту сырой туманный Лондон с семейным замком.
- Джейк, давай поговорим позже, я опаздываю праздновать, – разговор с мужем совершенно не клеился, а изображать любезность, миссис Блек, была не в настроении.
Но, кажется, Блек, был совсем не против.
- Подожди, - остановил на полпути он руку Изабеллы, готовую уже нажать на сброс. – Что с твоим телефоном? Я не могу на него дозвониться.
- Разбила, – а зачем лгать?
- Понятно, не переживай, когда тебе он нужен?
Изабелла закатила глаза, она не ребенок и в состоянии позаботиться об этом сама, а точнее уже позаботилась.
- Не надо. Просто сменю номер.
Джейкоб вздохнул.
- Целую, отдыхай. Я… люблю… - и сбросил вызов.
Изабелла из-за всех сил сжала ни в чем неповинную телефонную трубку, только чтобы сдержать в глубинах памяти ненужные воспоминания. Слезы не нужны, потом будет больнее, если сейчас дашь слабину. Девушка зажмурилась, прогоняя не прошеные слезы, что вызвала последняя фраза так и не сказанная, точнее не произнесенная вслух Джейкобом. Она знала, что именно он хотел озвучить, но услышать ее она не была готова. Об этом они поговорили еще в день свадьбы. Она просто находится рядом с ним, а он никогда-никогда не произносит эту фразу. Потому что она еще помнила (даже слишком отчетливо), как другие губы и другим голосом шептали эту фразу. В которую она верила, верила, безоговорочно, не подвергая под сомнения ее подлинность. Верила человеку ее говорившую, верила… Правильно, именно вериЛа, в прошедшем времени, но не верит сейчас. Трудно признать то, что когда-то навсегда тебя разрушило, сломало, уничтожило. Конечно, лишь до тех пор, пока не найдется человек, который поверит тебе и доверится всем сердцем так, что разрешит сделать то же самое с ним. Но видимо, либо такой еще не родился, либо просто не торопился показываться на глаза.

Ровно в девять часов Изабелла входила в ночной клуб “Rough”. Одетая в короткое светло-голубое платье, она была, скорее всего, похожа на юную девчонку, чем взрослую, замужнюю женщину. Секьюрити на входе без слов пропустил ее внутрь. Ее в лицо знал весь персонал клуба – слишком частым и приметным посетителем она была. Ей постоянно оборачивались вслед, оставляли свои визитки… которые после пятого или шестого коктейля сжигались в пепельнице. И никто не обращал внимания на обручальное кольцо, которое за три года замужества еще ни разу не покидало ее пальчик. Не от безумной любви и преданности мужу, а как напоминание самой себе, что не все ошибки можно исправить.
Ее всегда сопровождали в VIP-зону – спрятанный в глубине клуба столик, укрытый с трех сторон специальной ширмой. Если бы они приходили сюда танцевать, то остались бы на танцполе рядом с баром. Но они просто хотели забыться.
Сегодняшний вечер ничем не отличался от десятка подобных ему вечеров. Тот же танцпол, забитый полупьяными, полуголыми девицами, тот же ди-джей, что отсалютовал ей, как хорошей знакомой и получивший в ответ сухой кивок, что она его узнала. Тот же бармен за стойкой, что готовил ее любимый коктейль и никогда не добавляющий слишком много мяты в махито – просто мята – это его вкус. Все, так привычно, что даже становится скучно. Все как всегда… но только не в этот раз…
- Белла? – ее имя прозвучало, как ножом по горлу, высоким мелодичным голосом, отлично слышащимся даже сквозь громкую музыку.
Она как раз проходила мимо барной стойки, когда от неожиданности остановилась. Она узнала это голос. Еще бы не узнать! Она слышала его ночью в кошмарах, после которых просыпалась в холодном поту. Этот голос она желала вычеркнуть из памяти навсегда, чтобы не причинял лишней боли. Голос одного из самых близких и дорогих, как ей тогда казалось, людей. Он принадлежал тому, кому она верила, как себе, и кто не преминул воткнуть нож в спину, раздавить в самое подходящее время.
Проклиная себя за минутную слабость, она уже собралась идти дальше, но маленькие сильные ручки обернулась вокруг ее талии, заставили развернуться и посмотреть в глаза своему призраку из прошлого.
- Боже, это и правда ты! – закричала миниатюрная девушка, и с силой, невероятной для ее роста и размеров, стиснула в своих объятиях. – Я так скучала! Слава Богу, с тобой все хорошо! – продолжала она верещать чуть ли не на ультразвуке, не обращая внимания на выражение лица объекта своей радости. – Я так долго тебя искала! Нельзя же так внезапно пропадать, – теперь в голосе девушки звучали нотки осуждения. Господи, как лицемерно! - Я так рада, что мы с тобой встретились! Мне надо так много всего рассказать тебе!
Изабелла слишком сильно дернулась и, наконец, освободилась из ненавистных объятий этой девушки. Слишком резко, слишком быстро, слишком... Это не осталось незамеченным.
- Белла… - в голосе девушки звучала обида, непонимание... Почему ее когда-то лучшая подруга так холодно и безразлично реагирует? Она-то столько лет ждала этой встречи, встречи с девушкой, которая буквально за день исчезла из ее жизни, стерла все свои следы, а теперь стоит напротив нее и никак, абсолютно никак не реагирует. А она изменилась. Сильно. Девушка с любопытством смотрела на новый образ лучшей подруги, замечая каждую деталь. Волосы стали короче – раньше кончики волос касались поясницы, сейчас – они чуть ниже лопаток. Их цвет сменился с насыщенно коричневого на светло-каштановый, с заметными даже в темноте клуба проблесками красного. Белла подняла руку, чтобы откинуть выбившуюся прядку, и девушка увидела блеснувшее украшение на безымянном пальце левой руки. Как?
Изабелла в свою очередь тоже рассматривала новый образ бывшей лучшей подруги. Бывшей… Слово неприятно отдалось где-то в области грудной клетки. Но та сама выбрала свой новый статус, поэтому в ее восторги Изабелла совершенно не верила. Элис всегда отличалась склонностью к мастерской театральной игре, и Изабелла попробовала все на собственном опыте… Она прекрасно видела, что Элис отмечала изменения в ее образе и словно специально, повинуясь какому-то внутреннему толчку, она левой рукой убрала прядку, так вовремя упавшую ей на глаза. С радостью замечая, что ее фокус не ускользнул от внимательных глаз бывшей подруги. Глаза Элис расширились в ужасе и непонимании, в них читалась… боль? Я практически тебе верю, Элис. Изабелла иронично подняла правую бровь, делая вид, что удивлена шоковым состоянием стоящей напротив девушки.
- Ты… - еле размыкая губы, произнесла Элис, но не стала заканчивать фразу, наткнувшись на презрительное выражение лица Беллы. Она, правда, изменилась, и не только внешне.
- Миссис Блек, - нарушил их молчание внезапно подошедший сотрудник службы безопасности. Изабелла внимательно наблюдала, как лицо Элис побледнело, а рот приоткрылся буквой «О». Только ни ликования, ни удовлетворения, которого она ждала, так и не наступило. Ничего… только снова запульсировала и заныла глубоко внутри рана.
Молодой человек, работающий в этом клубе третий год, прекрасно знал Изабеллу Блек, знал все ее привычки, поэтому, когда она была внезапно остановлена незнакомой ему девушкой, он поспешил к ним. Терять работу из-за собственной невнимательности он не хотел, ведь не раз предупрежден, чтобы к Блек не подпускался ни один посетитель. Кроме, конечно, милой блондинки, с которой Изабелла приходила и уходила из этого клуба. Не смотря на витающие среди персонала странные слухи, он один знал, что связывает столь разных девушек вместе. Знал, потому что в одну из них был влюблен.
Девушка обернулась, не слова не говоря ни ему, ни той, с кем только что общалась, пошла в сторону VIP-зоны. Как только она вошла в ложу, занавесь опустился, скрывая от его взора лицо белокурой женщины, что каждую ночь проводила в его объятиях, нежилась в его руках, умирала от его поцелуев. И как ни странно, не только в его снах, но и наяву.

Этого не может быть… это просто кошмар… страшный сон, не более… ее не может быть здесь! Но она понимала, что, ни слуховых, ни визуальных галлюцинаций у нее не было. Сейчас она действительно видела и разговаривала (если так можно сказать) с Элис Каллен. С девушкой, которую знала с сознательного возраста, которая стала для нее сестрой и лучшей подругой, которая так расчетливо предала… Поэтому она поспешила ретироваться с места их внезапного столкновения, благодаря вовремя подошедшего секьюрити. Она не представляла, как и куда мог повернуть их разговор, если бы осталась там еще чуть-чуть.
Закрыв за собой легкую тканевую занавеску, девушка увидела, что ее уже ждали. И скорее всего ее собственный вид был ничем не лучше вида этой девушки. Ну, если только не учитывать, что волю слезам Изабелла даст дома, в тишине и сумраке шикарного номера, где никто не увидит ее слабость и беззащитность. Молодая девушка модельной внешности сидела, подогнув под себя ноги. Ее туфли валялись где-то под мягким диваном. Идеальное лицо, красоте которого завидовали многие женщины и, глядя на которое они бежали и выкладывали огромные суммы пластическим хирургам, сейчас было красным и опухшим от бесконечных слез. Ни грамма макияжа – он все равно пал бы жертвой безжалостных водяных дорожек. Это не была истерика, чтобы выдавить хоть каплю жалости, или безмолвная просьба успокоить и посочувствовать. Это были просто слезы… Слезы бессилия и безмерной усталости. Все начинается после стадии смирения. Она с радостью бы все бросила. Ей не нужна ни карьера, ни богатый покровитель, она нуждается просто в покое. Дать который не может никто… Но она обязана каждый день появляться на публике с сияющей улыбкой (желательно, чтобы та выглядела искренней) и восторженными глазами, а по ночам быть объектом вожделения и ублажения мужа и всех тех, кому ей прикажут. И все ради него… Ради того, чье сердечко если остановится, то остановится и сердце матери. Ради того, кто своим появлением на этот свет чем-то прогневал высшие силы. Ради него, ради ежедневной порции лекарства, стоившего сумасшедшие деньги, девушка терпела унижение, перешагивала через себя, уничтожала себя собственными руками.
Они встретились случайно. В одном из клубов Нью-Йорка и сразу поняли, что их соединяет что-то похожее, общее. Они обе пережили предательства близких и испытали боль потери. И вместе пытаются погасить эту боль в сердце.
Изабелла, глядя на лицо подруги, перекошенное усталостью, ничего не сказала, тихо вошла и села напротив нее. Они никогда не расспрашивали ни о чем друг друга. Зачем вытягивать из человека его душу, бередя свежие раны, вызывая потоки новых слез… Ведь зачем человеку чужие проблемы? Не за чем. Просто понять, что у тебя жизнь намного лучше, легче, проще. А вот когда совсем невмоготу, тогда он и расскажет. Нет… не расскажет, просто будет говорить, говорить и говорить…
На столике уже стоял стандартный набор: две бутылки виски, бутылка текилы и рома. Как обычно… Скучно… Если они всегда начинали с виски, ощущать на языке терпкий богатый аромат дорогого напитка, наслаждаясь странным послевкусием, то сейчас Изабелле больше всего хотелось просто напиться. До беспамятства, просто забыться и расслабиться, сделать вид, что ничего не произошло. Только вряд ли алкоголь решит эту маленькую проблемку, но попробовать никто не запретит…
Изабелла налила две стопки рома, и одну пододвинула Розали. Та привычным движением, одним глотком осушила ее, почувствовав, как огненная жидкость, обжигая все на своем пути, скользит по горлу, согревая своим теплом все внутри. Слегка закашлявшись, Изабелла налила еще по одной и, не мешкая, залила в себя. С каждым глотком становилось все легче проглатывать эту жидкость. И лгут те, кто говорит, что алкоголь не помогает… помогает на время все оставить за пеленой. И сейчас совершенно не важным казалась встреча с Элис, хотя тут она лгала самой себе – стало очень страшно… что ее прошлое может догнать ее спустя столько времени. И ее двадцать второй день рождения не так действовал на нервы – день закончится и все сделают вид, что был обычный день, ничем не отличающийся от других. И не важно, что восемнадцатый день рождения она встречала по всем правилам – вечеринка, друзья, подарки… Господи, такое ощущение, что все проходило в другой жизни или реальности.
Изабелла вытащила из маленькой сумочки, лежащей рядом, на мягком диванчике, свои неизменные сигареты, и закурила.
- Он выставил новое условие, - сухим, словно мертвым голосом прошептала Розали, не моргая, уставившись невидящим взором в какую-то точку на противоположной стене. Она потянулась к початой бутылке текилы и поднесла ее ко рту, делая большой глоток прямо из горлышка.
Изабелла на секунду вышла из своих мыслей, внезапно по-настоящему испугавшись за девушку. Она только один раз в жизни слышала подобный голос… Ее передернуло от нахлынувших воспоминаний о том, при каких условиях она его слышала и что случилось потом…
- Он… - всхлип, - он… хочет детей… - еле слышно прошептала Розали, снова захлебнувшись в сухих рыданиях. Она сделала еще один глоток и повернулась к Изабелле. Ее лицо практически не выражало никаких эмоций, и только на слове «детей» она отвела глаза.
- Детей… от меня… Как? – в голосе девушки вовсю звучали истеричные нотки. – Зачем? Детей… Говорит, что у Дэна должен быть братик… или сестренка… Почему именно я? Он словно специально давит на больные точки, привязывая к себе еще крепче. Он же не идиот, знает, что я никогда, слышишь, - она отвернулась, - никогда не оставлю ребенка, не брошу его. Ну зачем я ему? Я же просто шлюха, - она усмехнулась, – он же только для этого меня и купил.
- Он не покупал тебя, - сказала Изабелла, нарушив их негласное правило: никогда не перебивать друг друга.
Розали задумалась над словами девушки, попутно отпивая еще немного из опустевшей на половину бутылки. Она была права, ее никто не покупал и не продавал. Просто все так сложилось в ее жизни, что она была вынуждена стать содержанкой Ройса Кинга – члена правительства США. И никто не виноват, что он требовал от нее намного больше, чем она могла ему предоставить – семью… большую, любящую настоящую семью, о которой мечтал, глядя на своих родителей. Но уйти от него значит, собственными руками перерезать тонкую ниточку, что связывает ее ребенка со светлым, да даже просто с будущим. А оно находится полностью в руках Ройса.
Поэтому Розали просто кивнула на реплику Изабеллы. Та тоже выглядела впечатляюще – бледная по природе кожа приобрела серый оттенок, словно та только что повстречала привидение. Розали знала обо всей жизни Изабеллы, поэтому в недоумении смотрела на девушку.
Изабелла, поймав взгляд Розали, ответила на не озвученный вопрос:
- От прошлого пытаюсь сбежать, - она пожала плечами.
Розали понимающе ухмыльнулась – заранее бесполезно. Изабелла никак не отреагировала, только разлила по бокалам любимый виски.