Кап… кап… кап…
Дождь лупит по асфальту в двух шагах от меня, но мои уши в состоянии разобрать звук каждой капли в отдельности. Передо мной – дорога, ведущая к твоему дому.
Через кухонное окно я вижу твой гибкий силуэт. Ты стоишь, прислонившись к стене, в длинной футболке и старых джинсах. Такая красивая, что у меня перехватывает дыхание… Сердце замирает, а затем с грохотом падает куда-то в район желудка. В руке ты сжимаешь телефон, и я даже отсюда слышу протяжные гудки, которыми отвечает тебе трубка. Ты разочарованно вздыхаешь и бросаешь её на рычаг.
Ты опять звонишь мне, но меня нет дома. Конечно, нет. Ведь я – здесь, Белла. Я с тобой, я рядом. Я – твоя тень. Я там, где ты. Но ты не можешь этого знать. И я не могу сказать тебе, как бы сильно я этого ни хотел…
Ты расстроена. Прикусив губу, рассматриваешь кухонный шкаф. Внутри меня всё переворачивается, когда я вижу твоё лицо.
Радость и горечь, почти физически ощутимая. Радость – от того, что я понимаю: я нужен тебе. Ты скучаешь без меня. Ты нуждаешься во мне даже больше, чем сама себе готова признаться. Глупое, нелепое, эгоистичное счастье… Которое тут же разбивается об отвратительную правду: это ничего не меняет. Я нужен тебе, но не таким, какой я есть теперь. Ты хочешь вновь увидеть того беззаботного самоуверенного мальчишку, которым я уже не смогу стать никогда…
Вместо него в сотне ярдов от твоего дома на кромке леса притаился волк-переросток, готовый завыть от безысходности и отчаяния.
Я помню тот ужас в твоих глазах, когда ты однажды увидела меня в волчьей шкуре. Хотел бы я забыть, но не могу: та сцена на поляне навсегда впечаталась в мою память. С тобой рядом стоял чёртов кровопийца, секунду назад собиравшийся впиться тебе в горло, но даже его ты не боялась так, как меня! Тогда это разозлило меня. Я был в бешенстве, но теперь мне просто так хреново, что хочется утопиться. Мне больно. Я ненавижу себя за это. Так не должно было быть.
Ты не боишься вампиров, зато боишься волков. Какая ирония…
Мне запрещено даже приближаться к тебе. Но неизвестно, что сильнее сдерживает меня: приказ Сэма или мой собственный страх. Страх перед твоим страхом. Страх, что ты не сможешь принять меня… таким. Монстром. Зверем. И страх, что я могу причинить тебе боль. Но, держась на расстоянии, я тем самым обижаю тебя и делаю ещё больнее.
Это становится невыносимым…

Кап… кап… кап…
Беллз… Беллз… Беллз…
Хорошо, что волки не умеют плакать. Правда, последние полчаса я не так уж уверен в этом, но дождевая вода стекает по моей морде, позволяя мне питать иллюзии на этот счёт. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – одна сплошная иллюзия. Сумасшедшая и жестокая. Хочется проснуться и понять, что это был просто паршивый сон. И что сегодня снова суббота, снова ты приедешь ко мне, и мы будем до одурения торчать в гараже или бродить по пляжу, взявшись за руки...
Самообман. Это было лучшее время в моей грёбаной жизни, но оно прошло и больше никогда не вернётся.
Ты выходишь из кухни. Спустя минуту, я вижу, как открывается окно на втором этаже. Занавески развеваются на ветру. Это твоя комната, и ты садишься на подоконник, вытягивая руку, подставляя её под капли дождя. На какую-то секунду мне кажется, что ты тянешься ко мне, видишь меня. От этой мысли на меня обрушивается волна странного, почти обжигающего тепла. Твой внимательный взгляд изучает деревья, скрывающие меня. Моё сердце стучит быстрее и глуше. Неужели ты меня заметила? Неужели узнала? Неужели…
Нет. Ты отворачиваешься и захлопываешь окно.
Иллюзия. Бред. Мечты. Пусть так… Но это – всё, что у меня осталось. Короткие мгновения ненастоящего счастья.

Сегодня утром, выбегая из дома к своему пикапу, ты прошла совсем близко. Казалось, протяни руку – и я смогу прикоснуться в тебе. Но у меня нет рук, есть только лапы. Лапы, когти, зубы. Всё то, что может причинить тебе боль.
Когти… шрамы… Эмили… Я знаю, каково это. Знаю почти так же ясно, как если бы сам через всё это прошёл. Она простила Сэма, но он себя не простил. И никогда не простит. Ему больно, и мне больно. За них, за себя, за тебя, за всех. За все потери и ужасы, принесённые в наши края этими проклятыми кровососами! Они отобрали у меня всё. Тебя, меня самого… А больше ничего у меня и не было. Хотя, ты тоже никогда не принадлежала мне. Но у меня, по крайней мере, был шанс. Я верил в это. Твои глаза сияли, когда я находился рядом с тобой. Ты улыбалась, даже смеялась. Твоё сердце начинало оттаивать. Ты хотела жить и дышать. А я хотел, чтобы ты была счастлива. Хотел поделиться с тобой теплом и любовью, которой становилось уже многовато для меня одного. Хотел тебя. Но всё снова разрушилось… И снова по их вине.
У тебя они тоже отобрали всё. Надежду, счастье, душу. Они лишили тебя возможности быть самой собой, но ты этого не понимаешь. Ты любишь их. Ты думаешь, я не вижу, как при каждом мимолётном упоминании о них или о чём-то, с ними связанном, ты непроизвольно сжимаешься, будто в ожидании удара. Они превратили тебя в загнанного зверя, ждущего смерти. Это ли не повод вырвать из своего сердца воспоминания о них? О нем? О том, кто и заварил всю эту чёртову мистическую кашу.
Эдвард. Я ненавижу его имя почти так же сильно, как и его самого. Потому, что именно эти шесть букв всегда светятся в твоих глазах. Договор, заключённый когда-то между моими предками и кровососами, не позволит мне расправиться с ним, как следовало бы. Они не должны убивать людей, а мы не имеем права трогать их. Справедливо? Не знаю, может быть… Когда дело касается тебя, всё принимает совсем другой оборот.
Он – убийца. Он убил тебя, убил всё, что было в тебе яркого, солнечного, живого и светлого, оставив лишь тень. Бледный силуэт прежней Беллы, который в эту самую минуту размазывает по щекам слёзы, думая, что никто этого не видит. Но я вижу. Я чувствую тебя, твоё настроение, твои мысли. Я знаю тебя, как не знает никто другой. Почти как себя самого… Ты – часть меня, такая важная, почти осязаемая. Твоё сердце – моё сердце, и наоборот. И оба они разбиты. На оба можно смело ставить печать: «ремонту не подлежит».

Белла…
Я не отхожу от тебя ни на шаг. Ты не знаешь этого, но, где бы ты ни была, всюду за тобой следую я. Школа, дом, магазин… Я наизусть знаю твои ежедневные маршруты. Моя единственная достижимая цель – чтобы ты была в безопасности. Это всё, что я могу для тебя сделать. Мне больно видеть тебя, зная, что я не имею права даже просто подойти ближе и взять тебя за руку, как в старые времена. Тяжело смотреть, как ты грустишь, хмуришься, плачешь. Но когда я тебя не вижу – я схожу с ума! Даже когда я сплю, мне снятся эти чёртовы пиявки, ведущие на тебя охоту. Или этот твой Эдвард… Иногда в моих снах он возвращается, а ты бросаешься ему на шею, и я не знаю, какой из двух этих кошмаров для меня страшнее.
Если Билли, в конце концов, сдаст меня в психушку, то будет прав. Там мне самое место.
До последнего времени я и понятия не имел, каково это – просыпаться от собственного крика, с бешено колотящимся сердцем, пальцами, раздирающими ни в чём не повинный матрас, и почти физически ощутимой болью в груди.
Поэтому и спать я почти перестал. Как однажды сказал Сэм, на том свете отоспимся… А сейчас твоя безопасность – превыше всего.

Кап… Кап… Кап…
Белла… Белла… Белла… Даже закрывая глаза, я продолжаю видеть тебя. И я всё ещё слышу твоё имя в каждом звуке. Не думаю, что когда-нибудь это пройдёт.
Дождь не в силах смыть с этого мира налёт чертовщины - вонючий след, оставленный здесь Калленами и им подобными. Он не может вымыть из твоего сердца воспоминания и боль. Всё, что ему удаётся, – это скрывать мои слёзы от меня же самого.
Белла…
Дождь усиливается, а вместе с ним набирает обороты и та буря, которая кипит в моей душе вот уже целую неделю. С того самого вечера, когда я в последний раз разговаривал с тобой. Держал тебя за руку. Улыбался тебе… И на что-то ещё надеялся.
Тогда я был уверен в своих силах, как последний дурак. Мне казалось, стоит лишь захотеть – и я смогу всё. И ты, наконец, растаешь, и я смогу обнять тебя, но уже не как друга… Мечты… Кто бы мог подумать, что жизнь так перевернётся! За каких-то несколько дней я растерял всякую веру в счастливый исход нашей истории. А ведь он был так близок… Чёрт, чёрт, чёрт!
Вот это и есть – самое ужасное. Сознавать, как всё могло бы быть, не вздумай я в одну не совсем прекрасную ночь превратиться в гигантскую собаку.
Я люблю тебя, Белла. Я безумно тебя люблю. Как я хотел сказать тебе об этом! И всё ждал подходящего момента, ждал, когда ты будешь готова это услышать. Но теперь уже не скажу, никогда. Всё закончилось, так и не начавшись. И эти невысказанные слова грызут меня изнутри, разъедают мой мозг, как кислота. Больше всего на свете мне хочется броситься к тебе, рассказать всё, умолять, чтобы ты меня простила, чтобы оставила для меня хоть немного места в твоём сердце. Невыносимо смотреть на тебя, зная, что никогда я больше не смогу прикоснуться к тебе. Никогда не сожму в объятиях, не узнаю, каковы на вкус твои губы… Никогда. Ни-ког-да!
Я ненавижу это слово. Оно отделяет тебя от меня, как забор с колючей проволокой.
Я знаю, ты упрямая. Я знаю это слишком хорошо. Рано или поздно, твоё терпение лопнет, и ты достанешь меня из-под земли и потребуешь объяснений. Ты не из тех, кто легко оставляет своих друзей.
И тогда мне придётся сказать тебе это. Отказаться от тебя. Попрощаться. Может быть, наговорить грубостей – лишь бы ты ушла и больше не искала встреч со мной. И ты не простишь меня за это. Я готов вырвать себе язык, только бы никогда не произносить тех слов, которые должен произнести, но не уверен, что, благодаря волчьей регенерации, у меня не отрастёт новый.
Я молюсь, чтобы этот день никогда не настал. Потому, что до тех пор во мне ещё останется надежда, что всё будет по-другому. Потому, что я не уверен, что выдержу всё это… И наш предстоящий разговор, и всё, что за ним последует. Твои слёзы. Мою жизнь – без тебя. А значит, и без всякого смысла.

Это убивает меня. Ты убиваешь меня. Я сам себя убиваю, но, к сожалению, просто взять и подохнуть – не мой стиль.
Поэтому я делаю ещё один круг около твоего дома и, удостоверившись, что нет ни одного кровососа в радиусе нескольких миль, возвращаюсь на прежнее место, откуда так хорошо видны твои окна.
Ты читаешь какую-то книжку, накручивая на палец каштановый локон и кусая губу. Тени под глазами на твоём бледном личике красноречиво свидетельствуют о том, что ты устала и истощена. Наверняка, тебе снова по ночам снятся кошмары.
Теперь ты в этом не одинока, Белла.
Ты не знаешь этого, но ты больше никогда не будешь одинока. Я буду рядом и наяву, и во сне. Это единственное, что я могу сделать для тебя, и я это сделаю. Я никогда не оставлю тебя.
Я всегда буду там, где ты.