Моя комната встретила меня дружелюбно. Прижимая к груди рюкзак, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной с закрытыми глазами. Я пыталась понять, в чем причина моего неожиданного хорошего настроения и определила, что во всем виновата надежда. Я постаралась подавить ее, выбросить из головы, но это было нелегко. По телу разливалось приятное тепло. Я чувствовала себя совершенно иной, не такой, как вчера. Я сильно изменилась за прошедшую ночь, и дело не только в потере девственности. Я стала… взрослее? Увереннее? Определенно, счастливее. Меня как будто подменили, заменили прежнюю Мелиссу на новую, улучшенную копию. Именно улучшенную, потому что было похоже, что в моих мозгах хорошенько покопались, заменяя испорченные детали новыми. Я чувствовала себя цельной. Во мне появилась жажда ЖИЗНИ. Как будто я долго прожила в коконе, а сейчас нашла способ выпорхнуть наружу и расправить крылья. Пусть и ненадолго, но даже такой короткий кусочек свободы подействовал на меня исцеляющее.

Папы дома не было, и это давало мне возможность чувствовать себя так хорошо подольше. Я спокойно сделала уроки, приняла горячую ванну, даже пообедала в столовой для разнообразия.

Но вечером все изменилось. Стало темнеть, и сердце неприятно защемило. Мне словно чего-то не хватало, да так, что перехватывало дыхание, дрожали колени.

Еще хуже стало тогда, когда домой вернулся отец. Мои страхи снова опутали меня, поймав в жестокие сети. Я беспомощно барахталась, как попавшая в ловушку муха, не видя никакого выхода. И, хотя папа даже не пришел со мной поздороваться, я чувствовала себя ужаснее некуда. Как загнанный в угол преступник, я понятия не имела, как смогу теперь смотреть отцу в глаза и лгать. Он прочтет все по моему лицу, перемены во мне были слишком заметны. Так, по крайней мере, мне казалось.

Я увидела на экране телефона непринятые вызовы – шесть штук, и все от Эдварда. Наверное, я пропустила их, когда была в столовой.

Сначала в моей груди возникло острое приятное тепло. Он звонил мне, он беспокоится. Он скучает…

Но затем я одернула себя и вернулась к тому, о чем думала раньше. Быть может, мне все же удастся держаться от него подальше? Если я спрячусь, затаюсь, может, мое сердце отвыкнет, сможет забыть. И ему, и мне станет легче через какое-то время. Так будет лучше для нас обоих. Мы будем помнить нашу волшебную ночь любви, но оба останемся живы и здоровы. Главное, Эдвард будет спасен. Ведь именно так я планировала поступить с самого начала!

С болью в сердце я написала короткий ответ: «У меня все в порядке. Не звони».

Я положила телефон в сторону, понимая, что мне нужно найти в себе силы отвергать его, пока он не поймет, что все кончено. И я искала эти силы. Но почему-то поймала себя на обратном – время шло, телефон молчал, и мне внезапно стало больно от этого. Ведь я сама написала ему не звонить, так почему же так жду его звонка? Было страшно даже представить себе, что он отступится, что я больше никогда его не увижу…

Слезы подступили к глазам, моя воля таяла прямо сейчас, и я ничего не могла с этим поделать.

Когда стало совсем невмоготу, телефон вдруг ожил.
«Когда приедешь?» - гласило ответное смс.

Дрожащими руками я заставила себя отбросить телефон. Я не буду отвечать. Так лучше.

Борьба с собой была отчаянной. Минута за минутой я находила десятки причин написать, позвонить Эдварду, и тут же все их мужественно пресекала. Слезы лились по моим щекам, я рывком схватила телефон и выключила его, потом засунула глубоко между подушек, чтобы никакого соблазна не было перед глазами.

Спала я отвратительно. Мне снился один и тот же кошмар. Темный переулок, в котором затаились папины головорезы. Эдвард беззаботно сворачивает в их сторону, его спина скрывается за поворотом, из моего поля зрения. Я слышу ужасный крик, бегу туда, но что-то держит меня, движения получаются как сквозь клей, слабые ноги двигаются медленно. Время уходит безвозвратно, я понимаю, что не успею. Наконец, я в переулке. Передо мной ужасная картина – Эдвард лежит на асфальте в огромной луже крови, его сердце еще бьется, но пустой уже взгляд обращен в черное ночное небо. Я издаю душераздирающий вопль, бросаюсь на колени перед Эдвардом, не обращая внимания, что пачкаюсь в его крови. Я трясу его за плечи, рыдаю.
- Где же твой ангел-хранитель? – кричу я. – Ты же обещал, что с тобой все будет хорошо!
И вдруг Эдвард начинает таять под моими руками. Секунда, и он исчезает. Я чувствую тошноту, боль, и вдруг в ужасе понимаю, что кровь – не его, а моя. Я сижу в луже собственной крови и плачу в пустоту. Одна.
- Белла, ты должна бороться, - откуда-то умоляет меня голос Эдварда, - должна быть сильной… - Но я не чувствую себя сильной…

Я просыпалась в холодном липком поту несколько раз. Под утро я встала совершенно разбитой. И я совсем не имела воли. Словно Эдвард, пока был рядом со мной вчера, впрыснул мне в кровь наркотик своей любви, а теперь его действие закончилось, и у меня началась ломка. Я отчаянно нуждалась в его объятиях, в его голосе, внушающем силу и уверенность, в его нежности… Ах, я чувствовала боль на сердце, во всех внутренних органах, даже кожа моя болела без него!

К обеду меня пригласили в столовую – папа настаивал на моем обществе. Робость скрутила мой желудок в тугой маленький комочек. Но, удивительно, страх перед отцом было перенести легче, чем разлуку с Эдвардом. Не так больно.

Я привела себя в порядок, чтобы не было заметно теней под глазами от бессонной ночи и слез. Наложила тональный крем, сделала легкий макияж, расчесала волосы. Я должна была нацепить улыбку вежливости, но меня вдруг затошнило от этого. Не буду притворяться. Он обидел меня.

Спустившись к столу, я молча, не глядя отцу в глаза, уселась напротив. Колин, наш повар, и пара девушек с кухни, обслуживали стол. Принесли мясо, фасоль, салаты. Пока мы ели, папа налил себе вина и зажег сигару.
- Ну и долго это еще будет продолжаться? – сурово начал он спустя бесконечное количество минут тишины.

Я подняла на него глаза, впервые за время обеда. Его взгляд был холоден и немного зол. Странно, сейчас меня это не напугало. Я вспомнила, как он точно также смотрел на меня тогда, в четверг, после всего, что случилось со мной. Не как отец, а как надзиратель, установленные законы которого я посмела нарушить. А ведь я любила его… Вдруг на меня навалились апатия и опустошенность. Безразличие. Я молчала.

Отец медленно сделал затяжку, откинулся на стуле и прищурился. Непроизвольно моя спина покрылась потом, но я проглотила свой страх. Папа ничего не знает. И не узнает, если я не выдам. А я не выдам, я буду сильной. Я немного задрала подбородок, чтобы казаться смелее, чем я есть.

Папа стряхнул пепел.
- Твое поведение мне не нравится, Мелисса, - ледяным тоном сказал он. – Это возвращает нас на шесть лет назад. Мне что, начать все сначала?!

Мои губы затряслись. Как он смеет снова попрекать меня смертью матери?
- Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Прошептала я. – Я учусь на отлично, не пропускаю занятий, домой прихожу вовремя. Все, как ты велишь. Что не так?
- Все не так! – загремел он. – Я хочу, чтобы ты была милой и послушной со мной, как всегда, как раньше. Как до этого случая с Джейсоном – который, кстати, ничем плохим не окончился, а значит, и повода хандрить у тебя нет! Хватит молчать, хватит запираться! Хватит строить из себя оскорбленное достоинство! Я растил тебя в строгости не для того, чтобы ты распускала сопли из-за пустяков!

Он с такой легкостью сказал все это, что я поняла – он действительно верит, что ничего из ряда вон выходящего не произошло! Он, и правда, считает, что насилие так легко пережить? Тошнота, подступившая к горлу, была такой сильной, что пришлось глубоко дышать, чтобы меня не вырвало прямо за столом.
- Прости, папа, - пробормотала я, опуская глаза, чтобы не видеть его ужасный холодный взгляд. – Но как раньше уже не будет.
- С какой стати?! – заорал он.

Я вздрогнула, но глаз не подняла. И снова ощутила эту ужасную опустошенность внутри, словно ничего живого во мне не осталось.
- Ты хотел, чтобы я стала взрослой, - равнодушно и сухо отозвалась я. – Я стала.

От удара кулака по столешнице я подпрыгнула на стуле, подлетев на добрые полметра. Всю мою спесь как рукой сняло. Красивая, инкрустированная золотом посуда подлетела вместе со мной и со звоном разбилась, некоторые чашки полетели на пол, рассыпавшись множеством мелких осколков.

- ПОШЛА ВОН! – заорал отец в бешенстве, и тон его голоса заставил меня задыхаться. – Эгоистка!! Я не желаю тебя видеть!! Из комнаты не выходить, пока Я не разрешу! Вон отсюда!

Я вскочила, слезы было совершенно невозможно удержать, когда я убегала. Я закрылась на ключ и бросилась в ванную, где тоже закрылась на щеколду. Там я позволила себе разрыдаться по-настоящему.

Я чувствовала себя ужасно. Меня душили вина, обида и боль. И одиночество. И я ругала себя последними словами, потому что только что подписала себе приговор. Перспектива отправки на Сицилию предстала передо мной во всей красе – солнце, жара и… и я не стала даже додумывать это «и».

Наплакавшись, пока мои глаза не опухли, я вышла и забралась в кровать, натянув одеяло до макушки, чтобы не видеть ничего вокруг. Тихонько всхлипывая, я медленно погрузилась в небытие.

Удивительно, но я спала без кошмаров и проснулась бодрой. Шокированная тем, что смогла заснуть днем, да еще после такого стресса, я посмотрела на часы. Девять вечера.

Отлично, закатила я глаза, ну и как мне теперь заснуть снова? Как я завтра пойду в колледж, если проведу без сна целую ночь?

- Мелисса! – обеспокоенный голос Мэгги звал меня из-за двери.
- Я тут!
- С вами все в порядке? Вы не отозвались во время ужина!
- Я заснула. Прости.
- Так вы будете кушать? Все остыло, но я могу разогреть.
- Спасибо, Мэгги, давай через часик. Я только встала.

Тихие отдаляющиеся шаги, и я вновь осталась одна. Вспомнив то, что было днем, у меня внезапно прихватило сердце. Теперь никаких бутиков мне не светит, никаких «прогулок по ночному городу». Фактически, это означало, что видеться с Эдвардом я не смогу – максимум, пообедать вместе в кафе. Еще утром я боролась с собой, чтобы так и поступить, но сейчас вдруг почувствовала ужасную боль. Я действительно эгоистка, как сказал папа. Как еще меня назвать, если вместо того, чтобы поступить правильно, я сдаюсь и плыву по течению, проявляю слабость, опять мечтаю не о том.

И я хорошо ощущала свое бессилие. Я УЖЕ проиграла в этой борьбе, ведь все, о чем я могла думать в данный момент – это завтрашний обед с Эдвардом. И почему-то вместо чувства вины я ощущала лишь радость и предвкушение, мое сердце замирало, я уже представляла себе его лицо напротив моего, теплую улыбку и добрый взгляд его зеленых глаз, мягкую руку, накрывающую мою. У меня даже мурашки побежали по спине, размечтавшись, я улыбалась как идиотка.

Чтобы выглядеть завтра на все сто, я набрала ванную с пенной морской солью, ароматизированной клубникой. Кожа от соли станет гладкой и подтянутой, а запах клубники я просто обожала.

Пока набирается вода, я решила посмотреть расписание – а вдруг смогу освободить побольше времени под обед? Но, к сожалению, зачетов на завтра запланировано не было, а значит, придется довольствоваться одним часом.

Я раздумывала, написать мне Эдварду смс сейчас или позвонить с утра из колледжа, когда раздался странный звук – будто скрип оконной рамы. Сначала я подумала, что это просто ветер, но скрип повторился. Потом еще раз.

Я удивленно выглянула из спальни, не понимая, что может быть причиной звука. Мне даже в голову не пришло, что это не ветер или какая-нибудь заблудшая кошка, а человек. Кто может проникнуть на охраняемую десятками камер территорию, да еще залезть на балкон второго этажа? Это не только невозможно, но и неслыханно глупо! Шанс, что вора не поймают, ничтожно мал.

Однако я недооценила безрассудство и легкомысленность, а также возможности некоторых представителей человеческого рода. Улыбающееся лицо Эдварда с той стороны стекла наилучшим образом иллюстрировало мои глубокие заблуждения насчет невозможного. Мой рот открылся в немом шоке, сердце пустилось вскачь, подпрыгнув куда-то до горла, а затем упав глубоко вниз. Когда Эдвард говорил мне, что ничего не боится, он явно не преуменьшал. Но окончательно осознала это я только сейчас.

Черт возьми! Это была моя единственная мысль, когда я, задыхаясь от потрясения и страха, бросилась к двери, чтобы проверить, надежно ли она заперта. Надежно. Так же быстро я бросилась назад. Я была в панике и настоящей ярости, что он посмел так рисковать собой, что он стоит так запросто перед моим окном, улыбается, как ни в чем не бывало, тогда как находится на волоске от гибели!

Меня душили злость и возмущение, и ужас, и страх, когда я впустила его внутрь. Я уже почти слышала, как ноги охранников топают по лестнице, приближая смерть. И я не могла поверить, что ОН, стоя передо мной с невозмутимым видом, ПРОДОЛЖАЕТ УЛЫБАТЬСЯ!!

Я не могла кричать, чтобы не привлечь внимания, меня хватило только на яростное шипение:
- Ты ненормальный! Идиот! Болван! – Поток ругательств и обвинений вылетал сам собой, я была слишком испугана, чтобы остановиться. - Ты… ты сумасшедший! Ты больной! Ты вообще… да ты хоть представляешь…! Придурок! Да ты… Ты…

Слова закончились, я просто стояла, сжав кулаки и тяжело дыша, а этот рискующий собой идиот спокойно сбросил на пол сумку и какие-то веревки и просто смотрел на меня.
- Ты собираешься вести себя так всю ночь? – осторожно поинтересовался он.
- Да! – почти прокричала я, так и намереваясь поступить, но вдруг злость моя испарилась, остался только страх за его жизнь. – Нет, - выдохнула я и бросилась Эдварду на шею, чтобы крепко обнять. Он до жути меня напугал своим безрассудным поступком, но в то же время видеть его, обнимать было величайшим счастьем.
- У тебя все нормально? – мягко мне в шею спросил он, его руки сомкнулись вокруг моей талии.
- Ты не мог, - бормотала я, все еще думая об охране, которая сидит внизу около мониторов, - не мог так сделать. Я просто не верю. Зачем?!
- Ты не ответила на смс, - недовольно буркнул он.
- И поэтому ты…? Только поэтому? – это было идиотской, чудовищно идиотской причиной!
- Не только. Я соскучился.
- Ты такой глупый, - досадовала и возмущалась я. - Там же камеры повсюду…
- Они меня не поймали, - я слышала усмешку в его тоне. Ему еще и забавно! Тогда, когда он должен бы замирать от страха, как и я!
- Откуда ты знаешь? – непроизвольно я ударила его кулаком по плечу, злясь на его совершенно неуместную, глупую храбрость.
- Ну, никто же не прибежал… - столько самоуверенности прозвучало в этом заявлении, что я стиснула зубы.
- Это ничего не значит. Папа может просмотреть записи позже.
- Ну, давай подождем это «позже», - продолжал веселиться он. – Тогда и будешь бояться. Может, ему будет лень смотреть… - мне оставалось только тяжело вздохнуть. Я дала себе слово – если в этот раз все обойдется, я придумаю что-то очень действенное, чтобы такого риска больше не повторилось.

Послышались легкие шаги, затем стук в дверь.
- Мелисса, вы будете ужинать в комнате или в столовой? – Мэгги уже разогрела мой ужин.
- В комнате! – крикнула я, затем опомнилась, что я не одна, и посмотрела на Эдварда. – Ты голодный?
- Э-э… - слов было не нужно, я помнила его пустой холодильник и скудные бутерброды.
- Мэгги! Подожди! – я бросилась к выходу, осторожно приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы высунуть в проем голову. Мэгги замерла в вежливом ожидании. – А что у нас на сегодня? Мясо есть?
- Вы же любите легкие ужины, - удивилась Мэгги.
- Я долго спала, так что мне еще полночи бродить. Я ужасно голодна. Принеси все, что есть, ладно? Перекушу ночью, пока не захочу спать, - я улыбнулась.

Мэгги обрадовалась моему хорошему настроению и улыбнулась тоже, кивнула в ответ и ушла.

Аккуратно закрыв дверь на ключ, я посмотрела на Эдварда. В случае чего я смогу скрыть его так, чтобы охранники не нашли и следа его присутствия? Пусть только попробуют вломиться в мою комнату!
- Это надо спрятать, - я показала на валяющиеся у ног Эдварда веревки и какие-то приспособления.
- Куда?
- Вот, - я открыла тумбу под телевизором – та как раз пустовала – и помогла Эдварду все запихнуть туда.
- Что это? – обратила внимание я на странного вида то ли очки, то ли бинокль, с кучей непонятных ремешков.
- Прибор ночного видения.
- А это? – нечто металлическое, похожее на длинную рогатину, повергло меня в недоумение.
- Заземлитель, - когда я изумленно посмотрела на Эдварда, он неохотно пояснил: - Если бы ограда оказалась под напряжением.

Я уставилась на Эдварда в полнейшем шоке, меня поразила глубина его подготовки. Он все предусмотрел? Даже это? То есть, у него даже сомнений не возникло, что он не сумеет пробраться ко мне? А я-то думала, что сижу тут в неприступной крепости!
- О, Боже, - я развернула широкий кожаный ремень, внутри был целый набор инструментов – отмычки, кусачки, какие-то ножики и совершенно непонятные мне предметы… У меня даже волосы зашевелились на голове, когда я представила Эдварда, целенаправленно идущего к своей цели. Внезапно у меня возникли сомнения - а существует ли то, что может его остановить? Очевидно, что он был готов ко… всякого рода неожиданностям или… или препятствиям. Любым. Это заставило меня по-новому взглянуть на него. Похоже, он совсем не так прост и безрассуден, как кажется. В его действиях читался тонкий и уверенный просчет. Вау.

Я продолжала чуть ли не восхищенно разглядывать предметы его экипировки, когда Эдвард вдруг пробормотал:
- Ну, хватит, - и поспешно свернул все, кучей засунув в ящик. Его взгляд выражал явное смущение.

Я опустилась на пол, вытянула ноги и прислонилась спиной к тумбе, разглядывая Эдварда, примеряя к образу, который уже знала, эту новую роль взломщика и преступника.
- И как ты только решился? – я все еще не могла поверить в то, что он здесь. Но особенно в то, что до сих пор не слышу грубых шагов по лестнице. Это означало, что он в самом деле СМОГ пробраться незамеченным через десятки телекамер. Он, и правда, настоящий везунчик.
- Ты не ответила на смс, - проворчал он снова. – Я думал, вдруг с тобой что-то не так…
- И что бы ты сделал? – подыграла я ему. Мне стало любопытно, до какой степени безумия простирается его дерзость и самоуверенность?
- Если бы увидел, что с тобой что-то не так? – переспросил он, приподняв брови с усмешкой. Я кивнула. – Не знаю… Влез бы в дом, нашел тебя и вытащил.

Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
- И дальше что? – Надеюсь, он все это несерьезно? Иначе я начну бояться за него еще сильнее.
- Увез бы куда-нибудь далеко-далеко, - он заулыбался, и я с облегчением поняла, что все-таки он шутит.
- Как ты нашел мою комнату?
- Это было легко, - у него был самодовольный вид - как у кота, нахально и незамеченно ворующего сметану у ничего не подозревающегося хозяина.
- А если бы не было балкона, что бы ты делал?
- Белла, - он закатил глаза, как будто ему надоело объяснять очевидные вещи, - ты забыла, кто я?
- То есть, влезть в чужой дом для тебя не проблема? – я кивнула на тумбу, в которую мы спрятали все его приспособления.
- Этому учат.
- Ты мог бы стать отличным домушником, - усмехаясь, заявила я. С таким багажом знаний и умений он однозначно не пропадет.

Эдвард нахмурился, мои слова явно задели и обидели его.
- С чего ты взяла, что меня это интересует? Я СПАСАТЕЛЬ, а не вор. Я не нарушаю закон.

У него был такой справедливо оскорбленный вид, что невольно захотелось поддразнить еще сильнее.
- В таком случае, с почином тебя, - подняла я бровь. - Ты только что его нарушил.

Эдвард сначала нахмурился еще сильнее, его губы выпятились чуть вперед, выражая крайнее недовольство тем, что он услышал. Но затем на его лицо вернулась улыбка, превратившаяся в улыбку хитреца, когда Эдвард встал на корточки и медленно пополз ко мне. Добравшись до меня, он за ноги стянул меня на ковер, подминая под себя. Я думала, он меня поцелует, но коварная улыбка означала совсем другое. Не щадя ни капли, Эдвард положил пальцы на мои ребра и стал безжалостно щекотать.
- Это все из-за тебя, - ворчливо бормотал он. – Твои тайны слишком сильно разожгли мое любопытство. МЕЛИССА.
- Ты тоже хорош, - я с трудом давила громкий смех, извиваясь. – ДЖОНАТАН.
- Черт, могу поклясться, меня сдал Брайан, - пальцы Эдварда стали шевелиться еще быстрее, было очень сложно оставаться тихой.
- Он случайно, - защищала я его друга.
- Я не виноват. Ты первая соврала, - виновато заявил Эдвард, его жесткие пальцы-тычки вдруг стали нежными, скользящими по моей коже и приносящими удовольствие. Глаза теперь смотрели неотрывно, гипнотизируя и увлекая в зеленый водоворот страсти.
- Я знаю, - согласилась я, едва сдержав стон, когда ладонь Эдварда скользнула на мою грудь.
- Мелисса… - пробормотал он, его дыхание стало прерывистым.

Меня передернуло от этого имени. Уж слишком оно напоминало мне о том, кто я и где я, возвращая из сказки в реальность. Отличная мысль пришла мне в голову.
- Могу я тебя о чем-то попросить? – я с надеждой смотрела Эдварду в глаза.
- Конечно, МЕЛИССА.
- Пожалуйста, можно я останусь Беллой?
- Почему? – опешил он, и я почувствовала, что краснею.
- Это имя сделало меня счастливой, - призналась я. – Я… я не хочу вспоминать, кто я на самом деле. Я ненавижу свою жизнь. Другое имя помогает отвлечься от всего этого… - я окинула коротким взглядом комнату. - Да и тебе лучше быть Эдвардом. Так папе дольше придется тебя искать… Пусть все так и останется? Пожалуйста… Мне так спокойнее.

Эдвард несколько секунд взвешивал мои слова, а затем, к моему облегчению, кивнул.
- Мне все равно, - пробормотал он и сразу же поцеловал меня, мягко, но требовательно раскрывая мои губы. Его рука завораживающе медленно двинулась вниз по моему животу, а затем обратно наверх, но уже под тканью домашнего костюма. Тысячи мурашек охватили мое тело до кончиков ног, когда теплая ладонь Эдварда притронулась к обнаженной коже. Почему его касания так сильно действуют на меня? Всего пара секунд, а я уже ничего не соображаю.

Лишь когда раздался стук в дверь, я очнулась, обнаружив себя полураздетой, с ногами, закинутыми Эдварду на поясницу. В ЭТОМ доме! Я сумасшедшая.
- Оставь тележку у двери! – крикнула я и ужасно испугалась, потому что мой голос вышел хриплым и неестественным.

Удаляющиеся шаги, и вот мы с Эдвардом молча смотрим друг на друга, будто оба только что вернулись в реальность. Похоже, так и было…
- Поедим? – предложила я неуверенно.

Эдвард смущенно улыбнулся и привстал, застегивая молнию на моем костюме.
- Поедим, - согласился он, за руку поднимая меня с пола.

Когда я вкатила тележку и обернулась, Эдвард уже с удобством расположился на диване перед телевизором и даже взял в руки пульт. Похоже, он уже вполне освоился и чувствовал себя, как дома. Наверное, я одна была смущена его присутствием и напугана возможными последствиями.

Он улыбнулся, наблюдая, как я подталкиваю тележку к нему поближе, и сел. Быстро включив первый попавшийся канал и даже не взглянув на экран, Эдвард отбросил пульт и схватил меня в охапку, усаживая на колени.
- Спасибо, - поблагодарил он меня нежным поцелуем.

Есть пришлось из одной тарелки, но ни один из нас не был против. Мы устроили веселую игру под названием «Накорми меня» и хихикали все время, пока ели. Могу сказать, что Эдвард был впечатлен ужином – ну еще бы, после бутербродов. Нашего повара папа переманил из лучшего ресторана города.

- Тише, тише, - умоляла я, когда Эдвард забылся и повысил голос.
- А то что? – игриво повалив меня на кровать, заразительно хихикал он.
- Сам знаешь, - перестала улыбаться я.
- Нет, не знаю, - заявил Эдвард, и лицо его вдруг стало пугающе серьезным.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Казалось, Эдвард решается, сказать мне что-то или нет. Его лицо приобрело почти суровое выражение, брови сдвинулись.
- Тебе не кажется это странным? – медленно произнес он, смысла фразы я не уловила. Предложение казалось незаконченным.
- Что?
- Разве девушка не имеет права иметь друзей? – вкрадчиво и осторожно заговорил Эдвард. – Ты МОЖЕШЬ пригласить к себе парня, по крайней мере все твои сверстницы так и делают…

Мое дыхание перехватило, и кровь неистово прилила к лицу. Я не знаю, почему, но его слова причинили ужасную боль.
- Ты же знаешь, - промямлила я неожиданно дрогнувшим голосом, - что я не могу…
- Почему? – невозмутимо приподнял брови Эдвард.

Его слова пугали меня. Решительный и независимый вид тем более. Само то, что он ДУМАЕТ в таком ключе, пугало меня. Он не хотел прятаться. Как же сделать так, чтобы он смирился с тем, что иначе никак?
- Я не могу… - пробормотала я еще более неуверенным и дрожащим голосом, чем раньше. Никакие оправдания не шли на ум, он и так уже знал мое положение.
- Не можешь… - задумчивая повторил он, ласково убирая за ухо прядь моих волос. – Но ИМЕЕШЬ ПРАВО на личную жизнь. Чувствуешь разницу?
- Я не хочу об этом говорить… - прошептала я, внезапная и очень сильная паника заполнила каждый уголок моего сознания. Эдвард так внимательно вглядывался в мои глаза, что казалось, он пытается заглянуть мне в душу и вывернуть ее наизнанку. Его объятия вдруг стали казаться путами, мне хотелось вырваться, чтобы прекратить разговор. – Пусти меня, - пискнула я.

Эдвард медленно покачал головой, пугая меня еще сильнее. Его руки сжались вокруг меня, и даже ноги взяли в плен. Он улыбнулся, но улыбка не вышла милой, скорее, так улыбался бы демон-искуситель, осознавая свою власть.
- Ты моя, - безжалостно заявил он. – Я никому тебя не отдам.

Я не знала, что за игру он затеял, но чувствовала глубокий подтекст, и это мне крайне не нравилось.
- Пусти, - повторила я, начиная злиться.
- А если нет, что сделаешь?

Это меня совершенно обезоружило. Я глубоко задышала, возмущаясь, но в то же время чувствуя полное поражение. Где-то в глубине глаз уже зарождались слезы.

К моему удивлению, Эдвард сразу ослабил хватку, выпуская меня. В зеленых глазах мелькнул неподдельный испуг. Пальцы ласково прошлись по линии моих бровей, щек, пытаясь успокоить. Стало легче.
- Дурацкая шутка, - проворчала я, поднимаясь и подтягивая на диван ноги.
- А я и не шутил, - грустно произнес Эдвард и потянулся за своей курткой, которую бросил на край дивана. Он достал какие-то бумаги и брошюры и молча вложил их в мои руки.
- Что это? – начала было я, но увидела заголовок. «Центр по борьбе с домашним насилием». Ахнув, я выронила брошюры, будто они обожгли мне пальцы, и бумажки разлетелись по всему дивану.
- Почитаешь на досуге, - мрачно проговорил Эдвард, собирая их снова в кучу.
- Нет! – отрезала я. И не подумаю.
- Хм… - Эдвард приблизил ко мне свое лицо, и я глубоко задышала, когда его ладонь легла на мою шею, двинулась наверх, запуталась в волосах. Ласковые прикосновения его пальцев побеждали меня, в каком бы состоянии я не находилась – злилась или расстраивалась – и он явно этим пользовался.
- Как ты не понимаешь, это бесполезно… - пролепетала я с отчаянием.
- Пока не попытаешься, не узнаешь, - уверенно заявил он.
- Я даже пытаться не буду.
- И что ты собираешься делать? – тихо говорил Эдвард, его губы мягко скользили вдоль моей шеи и плеча, и я невольно поворачивала голову, наслаждаясь. – Какие у тебя планы? Отучишься в колледже, и что дальше? А?

Я плохо соображала, когда он целовал меня, но ответ на его вопрос у меня был.
- Не знаю, - ответила я честно.
- Зато папа знает, - безжалостно надавил Эдвард, и я наконец поняла, чего он добивается от меня.
- Да, - признала я, снова чувствуя, как внутри все мучительно сжалось от его слов, и стало трудно дышать, но не от поцелуев, а как будто меня душило что-то, по-настоящему душило, словно удавку накинули на горло. – Пожалуйста, мы можем не говорить об этом? Ты… ты делаешь мне больно.
- Я знаю, - вздохнул Эдвард с явным сожалением.
- Тогда зачем?!

На секунду он оторвался от моей шеи, чтобы взглянуть в глаза.
- Я хочу, чтобы ты хорошенько осознала, что с тобой происходит. Нельзя всю жизнь прожить в клетке, даже если она золотая.

Я задохнулась от прямоты его слов, а словосочетание «золотая клетка» и вовсе заставило меня вздрогнуть. Тошнота была мимолетным, но очень неприятным чувством.

- Оглянись вокруг, - Эдвард схватил меня за руку, будто боясь, что я решу сбежать, - у тебя огромный дом, твоя одна комната в три раза больше всей моей квартиры, у тебя есть личный шофер и скорее всего неограниченное количество денег. Но задай себе главный вопрос - ты свободна? – его зеленые глаза пронзительно вглядывались в мои.
- Нет, - едва слышно выдавила я, в горле встал комок. Больше всего я мечтала, чтобы он остановился, перестал ранить меня этими ужасными словами.
- Ты счастлива? – Тон его сменился на нежный, мягкий. Глаза почти гипнотизировали.
- Нет, - подумав, ответила я. Голос мой дрогнул, боль в груди стала невыносимой.
- А будешь ли когда-нибудь счастлива? ПОЗВОЛИТ ли тебе отец стать свободной, самой строить свою судьбу? Или ты собираешься прожить так всю жизнь? У тебя есть план взросления? Когда тебе двадцать один?

Я съежилась как маленькая девочка, закрыв глаза ладонями. Я пыталась не заплакать.
- Пожалуйста, прекрати, – умоляла я дрожащим голосом, - все равно ничего не изменить.
- Ты можешь изменить. Только ты. Никто, кроме тебя, не сделает этого.

И тут я разозлилась. Это была злость, замешанная на отчаянии. Я открыла глаза и выхватила брошюры, тряся перед его лицом.
- Что ты мне предлагаешь? – воскликнула я, кусая губы. Мои движения стали нервными, резкими, руки задрожали. – Что это?

Я перебирала бумаги, пока не наткнулась на какой-то бланк заявления. Мой голос сорвался, когда я увидела его. Я развернула лист перед лицом Эдварда, предъявляя ему как обвинение.
- Ты предлагаешь мне подать в суд на собственного отца?! – возмутилась я. Эдвард подавленно молчал, не шевелясь и не отводя взгляд.

Я чувствовала настоящий ужас. Представить, как я буду смотреть отцу в глаза, написав на него заявление о насилии, было невозможно. Это было страшно, нелепо, неправильно…
- Пойми, он не плохой, - прошептала я, чувствуя желание оправдать папу хоть немного, чтобы Эдвард не считал его таким монстром. – Нет никакого насилия. Он… он властный, строгий… но не плохой! Он… - я хотела сказать «любит меня», но слова застряли у меня в горле. После событий с Джейсоном я очень сомневалась в чувствах папы ко мне.
- Ты его любишь, - пробормотал вдруг Эдвард, его ладонь легла на мою щеку в утешающем жесте. Я с болью кивнула, и слезы наконец вырвались из моих глаз.
- Конечно, люблю, - всхлипывала я. – У меня ведь больше никого нет.

Обида на отца заполнила все мои мысли. Почему он так поступает? Все решает за меня? Не ставит мое мнение в расчет никогда, словно я пустое место, мебель из интерьера его дома?
- Ты прав, - выдавила я, неожиданно для себя приняв все, что говорил Эдвард. Зарыдав еще сильнее, я уронила голову ему на плечо, ища утешение. – Он плохой, - бормотала я с горечью, - но я все равно люблю его. Я не смогу подать на него! Ты смог бы подать в суд на своего отца?! Да и денег у него столько, что ничего ему не грозит! И я… я боюсь его… Пожалуйста, давай закроем эту тему, умоляю!
- Хорошо, - шептал Эдвард, гладя меня по спине и волосам, и я постепенно успокаивалась. – Я понял тебя.

Он сгреб все бумаги в кулак и неаккуратно засунул обратно в карман куртки. Я облегченно вздохнула и неуверенно улыбнулась. Но Эдвард оставался серьезным.
- Есть еще кое-что, что нам необходимо обсудить. Ты только не волнуйся! – поспешно добавил он, увидев, очевидно, как я побледнела.

У него был весьма неуверенный и смущенный вид, когда он снова полез в карман куртки, уже в другой, и выудил оттуда маленькую цветную коробочку.
- Это нам нужно? – шепотом спросил он, кладя коробочку мне на колено и следя пристально за выражением моего лица.

Когда я разглядела надпись, я тут же покраснела, но затем побледнела еще больше, чем до этого. Мой желудок ухнул вниз. Презервативы? Боже мой…
- Я такая дура, - промямлила я пустым, мертвым голосом. Воображение нарисовало совсем не радужную картинку моего будущего, одна рука непроизвольно легла на живот, как будто это могло помочь исправить все. Я проклинала себя за то, что, не имея интимной жизни и даже шанса на нее, не удосужилась даже вести никакие подсчеты. Я понятия не имела, была ли опасность. Что я натворила?

В полной растерянности я перевела взгляд на Эдварда. Похоже, он был в таком же шоке, как и я.
- Прости, - все, что смогла выдавить я, чувствуя подавляющий страх.

Эдвард покачал головой, выражение его лица стало виноватым.
- Это ты прости, об этом должен был подумать я, - бормотал он, привлекая меня к себе. – Я буду теперь следить за этим, обещаю.
- Но как же… ведь мы уже… - я не договорила, только испуганно задышала.
- Давай не думать об этом, - предложил Эдвард. - Все обойдется, я уверен. Все будет хорошо. Не обязательно, чтобы так сразу это случилось. Каждый может ошибиться. В конце концов, для нас обоих это было впервые, так что неудивительно, что мы не подумали…

Я согласно кивнула, проникаясь его бесстрашием. Я знала – многие люди годами пытаются завести детей, и ничего. Судьба не может поступить со мной настолько несправедливо.
- Спасибо тебе, - поблагодарила я, обнимая его за шею.
- За что?
- За то, что ты такой хороший. Поверить не могу, что мне настолько повезло, - я шептала, комплименты сыпались с моих губ один за другим. – Девочки в колледже рассказывали тысячи историй о том, какие парни глупые, эгоистичные, самовлюбленные и даже жестокие. Что никому нельзя доверять, предательство - частое явление! А ты… ты такой удивительный. Добрый, нежный, заботливый. Ответственный. Шанс, что я встречу тебя, был настолько маленьким, ведь я же даже не выходила из дому! Там, в парке… это такая случайность…
- В нужном месте в нужное время… - пробормотал он задумчиво, его взгляд стал слегка отрешенным.
- Что? – не поняла я.
- Я о себе, - весело усмехнулся он. – У меня прозвище «везунчик». Ведь в тот день в парке я тоже оказался случайно, да еще это мороженое…
- Да-да, - внезапно я вспомнила подробности. – А я ведь хотела убежать. Мне запрещено разговаривать с мужчинами. Я хотела спасти тебя, сразу же. Но какая-то сила удержала меня на месте. Это было так странно. Совсем на меня не похоже…
- Это судьба, - заявил Эдвард.

Я несогласно замотала головой.
- Если это судьба, почему все так сложно?
- Может, испытания неспроста? Мы что-то натворили в прошлой жизни и теперь расплачиваемся? – он саркастически приподнял одну бровь и захихикал, но мне смешно от этого не было.
- Но ведь это ужасно несправедливо! – возмутилась я. – Зачем нам было суждено встретиться, если мы никогда не сможем быть вместе!
- Никогда не говори «никогда», - вкрадчиво засмеялся Эдвард, опрокидывая меня на спину. – Может, мне повезет, и я найду способ вытащить тебя отсюда, - кажется, он действительно верил в это.
- Не-ет, - хотела спорить я, но приближающиеся зеленые глаза и мягкие губы на моих спутали все мои планы.