Я проснулся глубокой ночью. Белла была в моих объятиях – спала, тесно прижавшись к моему животу, в кольце моих рук. Вспышка желания застала меня врасплох. Я судорожно втянул носом воздух, ощущая прилив крови по всему телу. Ее попка соблазнительно упиралась в мой живот, заставив задохнуться от внезапного напряжения. Интересно, что Белла имела в виду, когда сказала, что пришла сюда не для того, чтобы спать?

Вдохновленный этим, я мягко развернул девушку на живот, прижав коленом ее ноги, и стал настойчиво покрывать ее спину нежными поцелуями.

Белла сонно завозилась, издавая восхитительные сладкие звуки, приподнялась на локтях, повернула голову…
- Мм…? – вопросительно промычала она, ее глаза вспыхнули интересом.
- Ответь мне, - пробормотал я, шепча слова в нежную кожу на ее шее. Ее растрепанные мягкие волосы, в которые я зарылся носом, пахли медом и солнцем. - У тебя сильно болит? – я обнял ее сзади обеими руками, нежно прижимая к кровати. Одна моя рука легла на живот, вторая уверенно скользнула по соблазнительной груди.

Белла задышала чаще и со стоном выдохнула мое имя. Это мне понравилось, улыбка расцвела на моем лице.

- Я же сказала, что пришла не для того, чтобы спать, - поспешно напомнила она, сжимая края подушки в кулачки и чуть приподнимая плечи навстречу моим губам.

Она не против. Чудесно!
- Я не знаю себя, - шептал я в промежутках между поцелуями атласной кожи ее спины между лопаток, - но, кажется, мне мало одного раза…
- Ох, я вовсе не против… - теперь и в ее тоне сквозила улыбка, вперемешку с тихими стонами удовольствия. Кожа на ее руках покрылась мурашками.

Не торопясь, я отправился в путь вдоль всего ее тела вниз, оставляя множество поцелуев, стараясь не пропустить ни одного сантиметра кожи под пальцами. Такие женственные хрупкие плечи, руки со сжатыми от удовольствия кулачками… Маленькие лопатки, вздрагивающие от моих прикосновений. Узкая талия, ложбинка вдоль позвоночника и особенно на очаровательной попке. Громкий стон, шумное дыхание возвещали мне о том, что я все делаю правильно. Ее тело было очень отзывчивым, оно пело мне свою особую песню в ответ на ласки, и я ориентировался по звукам, надеясь подарить любимой самое прекрасное наслаждение. Очертить изгиб бедер, коснуться чувствительной кожи у колен. Мне пришлось прижать ее лодыжки к кровати, чтобы продолжать, потому что она начала вскрикивать и вырываться. Стоны Беллы возбуждали даже сильнее, чем прикосновения, чем сама мысль о скорой близости. Я совершенно потерял голову от ее судорожного «О, Боже», когда присоединил к ласкам язык. Я и сам задохнулся от удовольствия, ее кожа была сладковатой на вкус – как это возможно? Я двинулся наверх, чувствуя нарастающее нетерпение – свое и ее.

- Пожалуйста, - прошептала Белла нервно. - Иди сюда, ко мне. – Она протянула руку, пытаясь поймать меня, но я проигнорировал ее жест, и рука со стоном упала от очередной ласки.

Мои губы коснулись коленей и поднялись выше, ноги послушно раздвигались, едва я их касался, пропуская меня, чтобы целовать внутреннюю поверхность бедер. Белла начала стонать практически непрерывно, что возбуждало во мне какой-то первобытный, охотничий азарт. Ведь ее наслаждение – это прямая оценка моих способностей как мужчины. Я хотел сделать ее счастливой. Я становился счастливее от этого сам.

Но когда мои губы скользнули выше, и я попробовал ее возбуждение на вкус, я едва не рехнулся, желание скрутило меня до боли. Дрожание мышц, сплетение тел, громкие обоюдные стоны и всхлипы. Я совершенно потерял голову, когда Белла закричала, что сойдет с ума, если я продолжу быть таким неторопливым. Я и сам больше не мог противиться острой жажде оказаться внутри нее, поэтому просто сделал то, что она велела. Наши тела слились в потребности любить друг друга, теперь не было преград и боли, мы могли полностью отдаться страсти, не думая ни о чем.

- Я люблю тебя, - прошептала Белла, переплетая наши пальцы, когда я положил ладони на подушку для упора. Я крепко стиснул их, заполняя ее тело собой снова и снова, а ее слова заставили меня потерять остатки рассудка.
- Я тоже люблю тебя. Очень, - и мир исчез, были только мы двое, дарящие друг другу первую настоящую радость близости, ничем не сдерживаемую, безупречную, горячую. Фантастический по силе экстаз пришел стремительно и одновременно к нам обоим. Мучительно острое наслаждение взорвало мое тело, пронзительной волной сотрясая до каждого уголка, вырывая из моего горла хриплые нечленораздельные звуки. Моя голова обессилено упала на подушку, руки так дрожали, что уже не могли удержать на весу.

- Это нечто потрясающее… - выдохнула Белла дрожащим от слабости голосом спустя бесконечное количество минут, которые мы оба приходили в себя.
- Согласен, - прохрипел я и отчаянным усилием перекатился на спину, преодолевая слабость. Белла устроила голову на моем плече, и мы крепко обнялись. В этот миг я особенно отчетливо осознал, что связь между нами прочна, как гранит. Я никогда не смогу отпустить ее, она никогда не сможет забыть. Наши судьбы переплетены. И, что бы там не происходило в ее жизни, которую она так тщательно скрывает, я никогда не перестану бороться за ее любовь. Какие бы демоны не встали на моем пути, Белла моя и всегда ею будет.

Но, чтобы бороться, нужно знать, против кого. Нужно иметь что-то осязаемое, что-то, чему ты можешь взглянуть в глаза, что ты можешь почувствовать в кулаке.

Я и не догадывался, насколько близок в своих предположениях, пока не наступило утро. И первый демон явился мне во всей красе.

Солнечный свет, настойчиво проникший в окно, разогрел нашу постель, одеяло было раздраженно скомкано к ногам. Я открыл глаза, мое лицо было прямо напротив лица Беллы. Ее полные губы были вытянуты вперед и чуть приоткрыты в очаровательной букве «у». Я вдохнул воздух, ловя ее сонное дыхание, и улыбнулся. Я был счастлив и позволил себе мечтать, что это далеко не последнее наше совместное утро.

Бегло взглянув на часы, я осознал, что еще очень рано. Я бы поспал и еще, но Белле, наверное, нужно в колледж. Она учится по субботам? Я не знал, но на всякий случай, раз уж я поднялся вовремя, то не позволю ей опоздать. Она будет признательна мне за заботу. Было семь утра, занятия начнутся не раньше девяти, я успею приготовить завтрак и сам отвезу ее. И, хотя я ощутил резкую боль от осознания, что нам придется расстаться на время, я расплылся в улыбке от мысли, что смогу позаботиться о ней.

У Беллы оставался еще примерно час, чтобы отдохнуть, я решил не будить ее. Осторожно встав с постели, чтобы не потревожить ее сон, я сходил в душ и, стараясь не шуметь, нарезал свежие бутерброды. Засыпал кофе – осталось только нажать на кнопку кофемашины. Затем я вернулся к любимой.

Я улыбался, рассматривая круглую попку и маленькие розовые пятки спящей на моей кровати девушки, темные перепутанные волосы, разметавшиеся по подушке. Тепло в моей груди росло вместе с улыбкой, распространяясь жаром по всему телу. О, нет, сказал я себе, когда внезапно голову заполнили фантазии не к месту – ей нужно в колледж, даже не думай об этом. Хватит на сегодня.

Я посмеялся над собой, как вдруг улыбка сползла с моего лица. Я остановился около кровати, замер, недоверчиво глядя на левое бедро девушки, чуть повернутое ко мне. Противный холодок побежал по позвоночнику наверх, достигая волос. Мои кулаки сжались непроизвольно.

Я чувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Я чувствовал нарастающий гнев внутри себя. Я не хотел верить, что это правда – на ее красивой, нежной, хрупкой попке с двух сторон отчетливо темнели следы пальцев. СИНЯКИ!

Я задохнулся от жгучей ненависти. Я знал, здесь нет моей вины. Я помнил каждый миг вчерашнего счастья. Кто-то другой сделал это с ней. ДРУГОЙ…

Все мои вчерашние подозрения обрели реальность. Ее слезы, то, что она пришла ко мне ночью, явно сбежав из дома, просьбы ни о чем не спрашивать. Дикий страх в ее глазах, когда я прикасался к ней. Ночной срыв, трясущиеся от ужаса губы…

Нет, не может быть! Кто мог быть настолько грубым, настолько жестоким? Чем она заслужила такое?!

Красная пелена гнева полыхнула перед глазами. Мне хотелось что-нибудь сломать от того, что я не могу прямо сейчас взглянуть в глаза подонку, совершившему это кощунство! С МОЕЙ девушкой! Я узнаю, кто он. Теперь она скажет мне, я больше не буду мириться с тайнами и недоговорками. Хватит. Это уже вышло за пределы моего терпения, она признается мне, я не оставлю этого просто так.

Я забрался на кровать, прищурился и аккуратно приложил пальцы к следам. То, что Белла осталась девственницей, ничего не значит. Моральное насилие бывает иной раз тяжелее физического. В голову заползали всяческие ужасы – картинки того, что еще могли с ней сделать, не лишая невинности. Меня буквально затрясло от ярости. Ее постоянный страх, неуверенность – значит ли это, что она сталкивается с жестокостью постоянно? Что же за демоны поселились в ее жизни, отравляя ее?!

Однако, пора было вставать. Если я хочу успеть поговорить с Беллой и узнать всю правду, следовало поторопиться.

Белла повернула ко мне голову и улыбнулась с закрытыми глазами. Ее улыбка вышла счастливой и беззаботной. Мне стало больно от того, что наше утро будет омрачено тяжелым разговором. Но он должен произойти, я узнаю правду немедленно. Она должна научиться быть честной, если хочет быть со мной. Доверие – главное в отношениях влюбленных.

Белла открыла глаза и вздрогнула, увидев мое напряженное лицо. Страх исказил ее черты, она смертельно побледнела.
- Что случилось? – пролепетала она испуганно.
- Ты скажешь мне, кто это сделал, - процедил я сквозь зубы, водя пальцами по отпечаткам чужака на ее бедре.

Белла быстро повернулась, проследив за направлением моего взгляда, и в ужасе уставилась на синяки. Понимание проступило на ее лице, она ахнула и резким движением натянула на себя одеяло до шеи. Ее глаза затравленно смотрели на меня, страх, боль, вина, шок – все вместе читалось в них, раня меня в самое сердце. Ее губы задрожали снова, как вчера.

- Пожалуйста, Белла, скажи мне, - взмолился я, хватая ее за плечи и хорошенько встряхивая. – Твое молчание невыносимо. Неужели после всего, что было, я не достоин откровенности?

Она молчала. Минуты текли за минутами, но она молчала.

Как, скажите мне, КАК можно помочь девушке, если она не делает ничего для своего спасения? Ни единого шажочка? Молча терпит чьи-то измывательства? Прощает ошибки? Боится сказать «нет»? Какой изверг поработил ее дух настолько, что она неспособна бороться за свои права?

Я чувствовал отчаяние. Она не собиралась говорить.
- Я должен знать, что с тобой происходит, - пробормотал я, судорожно привлекая ее к себе. В ту же секунду Белла горько разрыдалась. - Я скоро сойду с ума от неизвестности, - умолял я. – Я хочу помочь тебе. Пожалуйста, Белла, расскажи!
- Нет, - она шептала, мотая головой. – Нет, я не могу. Не могу…
- Почему?

Она снова молчала, плакала и молчала. Ярость и бессилие заставили заскрежетать мои зубы.
- Почему?! – прорычал я, пытаясь поднять ей голову, чтобы она смотрела на меня. Паника, ужас, слезы – вот что было в ее глазах, в них не было правды. – Почему, скажи! Хоть это ты можешь сказать!

Она молчала долго, слезы текли по ее щекам.
- Я защищаю тебя, - пролепетала она едва слышно.

Злость снова охватила меня. Я соскочил с кровати, потянув девушку за собой в ванную. Она не сопротивлялась, но и не понимала, что происходит, пока я не поставил ее перед зеркалом в полный рост.
- Посмотри на себя, Белла, - мой голос тоже дрогнул, но я держал ее за трясущиеся плечи, заставляя смотреть в зеркало. Ее губы, руки и ноги тряслись, дорожки слез на щеках и красные глаза дополняли картину. – Посмотри внимательно. Кого из нас двоих тут нужно защищать?
- Тебя, - упрямо пробормотала она спустя несколько секунд.

Я развернул ее к себе, теперь нежно, настойчиво провел ладонями по щекам, стирая слезы, наклонился, чтобы мягко поцеловать.
- Белла, я могу о себе позаботиться, - простонал я. – Теперь я хочу позаботиться еще и о тебе. Пожалуйста, доверься мне. Я смогу тебя защитить.
- Нет, не сможешь, - она закрыла глаза. По крайней мере, она наконец-то признала, что нуждается в защите.

Вздохнув, я поднял ее на руки и понес в комнату, сел вместе с ней в кресло, утешая, осушая ее слезы. Пока Белла успокаивалась, мой мозг отчаянно работал. Я имею право знать правду, особенно теперь, после того, как мы стали близки, после того, как она сказала, что любит меня. Я просто обязан помочь ей. Она не хочет сказать мне, но ведь существует множество способов добиться своего. И, я знал, у меня есть как минимум один союзник. Ее отец.

Ни один родитель не останется равнодушным, узнав, что кто-то домогается его дочери. Тем более, если он груб с ней. Отец сможет защитить ее, у него больше прав и возможностей, чем у меня. Если мои догадки верны, и Белла - дочь банкира, могу предположить, помня нашу встречу, что он будет просто в ярости. Такой человек не оставит подонка безнаказанным.
- Собирайся, - сказал я, когда Белла перестала всхлипывать и дрожать. Она тихонечко вздыхала на моем плече, ее пальчики с трепетом путешествовали вдоль моей шеи, очерчивали линию скулы, перебирали волосы. Я вздохнул. Не хотелось разрушать такой прекрасный момент.
- Я думала, твои волосы с бронзовыми прядками, - тихо пробормотала она, - а они… что, седые?
- Когда-нибудь я расскажу тебе, почему, - смущенно пробормотал я в ответ, поворачивая голову, чтобы встретиться с ее нежным и влюбленным взглядом.
- Почему не сейчас?
- Извини, но разве тебе не нужно в колледж?
- Ну… вообще-то, да… Но время еще есть… Сегодня занятия позже…
- Хорошо… - это то, что нужно. Надеюсь, ее отец дома.

Я наклонился, чтобы нежно поцеловать ее мягкие губы. Тонкие руки обвились вокруг моей шеи. Со стороны Беллы поцелуй вышел каким-то отчаянным. И снова это ужасное чувство внутри – как будто она прощается со мной… Я неохотно отстранился, наблюдая боль в ее глазах. Она рассматривала мое лицо так, словно пыталась запомнить черты получше.

Мои зубы сжались.
- Даже не думай об этом, - пригрозил я.
- О чем…
- О том, чтобы избавиться от меня.

По тому, как поспешно Белла опустила глаза и покраснела, я сделал вывод, что прав. Я крепко обнял ее обеими руками, мечтая найти способ удержать ее рядом с собой навсегда.

- Собирайся, - повторил я, потому что она не двигалась с места.
- Куда?
- Поедем, поговорим с твоим отцом. – Я чувствовал, как ее тело моментально напряглось. Казалось, она даже перестала дышать.
- Что? – ошеломленно переспросила она. – НЕТ…

Я молча поднялся, не собираясь даже спорить об этом, пересадил Беллу на кровать и положил рядом ее одежду. Невозможно прожить всю жизнь в страхе, она должна это понять. Я помогу ей справиться с этим, но она должна сделать хотя бы один шаг, пусть и не сама. Я подтолкну ее в правильном направлении.

- Зачем… - выдавила Белла глухим от волнения голосом, затравленно наблюдая, как я одеваюсь.
- Он должен знать, что с тобой происходит. Не хочешь говорить мне – придется сказать ему. Он сможет защитить тебя от того, кто смеет оставлять синяки на твоем теле.

Ее лицо стало белым, словно мел. В глазах паника, которую невозможно описать. Она начала задыхаться, когда я застегнул толстовку, но затем взяла себя в руки и попыталась спорить:
- Нет, - сказала она твердо.
- У тебя нет выбора, Белла, - отрезал я. - Либо ты едешь сейчас со мной, либо я еду один.

Белла потрясенно молчала, поэтому я добавил, на случай, если она не поняла:
- Ты же не думаешь, что проследить за такси будет сложным для меня?
- Я поеду в колледж, - едва слышно выдавила она. Наивная, она считает, это меня остановит?
- Я могу подождать у ворот, - я сказал это сквозь зубы, раздраженный ее упрямством. Она должна понять, что ее тайнам пришел конец, сегодня, сейчас. – Я же говорил тебе, что это дело времени – узнать, кто ты. Я уже и так на девяносто процентов уверен, что ты дочка банкира, особенно после того, как видел черную тойоту. Вычислить адрес не составит труда.

Я думал, она была бледна до этого, но я ошибся. Сейчас лицо ее стало еще белее, землистого оттенка, как будто она на грани обморока. Значит, я угадал. Что ж, узнать адрес банкира очень легко. Я мог бы сделать это за пять минут, прямо при ней.

Она все еще сидела не шевелясь, онемев от моей решительности. Она все еще была голой, но я не собирался так просто сдаваться. Когда-нибудь ей придется одеться и выйти, а пока я могу сходить привести в готовность байк. Я невозмутимо протянул руку за курткой, надеясь, что, когда я вернусь, Белла уже смирится с неизбежным и будет готова.

- НЕТ! – ее крик был резким и пронизанным такой болью, что у меня волосы встали дыбом. Не страх, а нечто худшее звучало в нем. Как будто сама смерть постучала мне в двери – вот так я ощутил себя, содрогнувшись от этого кошмарного звука.

Я застыл на мгновение, не решаясь уйти, потому что Белла нуждалась в моем утешении сейчас, я не мог оставить ее одну. В ту же секунду случилось нечто совершенно необъяснимое, не вписывающееся в рамки моих представлений, нечто, что испугало меня и повергло в состояние полнейшего шока.

Крик еще не затих окончательно, эхом отражаясь от стен и проникая в самое сердце, а Белла уже была на коленях у моих ног. Душераздирающе ранимая и беззащитная в своей наготе, она, тем не менее, обхватила мои ноги так крепко, что я не мог двинуться с места. Я ахнул, дрожь ужаса прошла по моему телу, сжимая сердце до боли – что же она делает?

– Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста, не делай этого! – шептала она с таким отчаянием, что у меня задрожали руки. Меня затошнило от положения, в которое она сама себя поставила – она УНИЖАЛАСЬ, только бы я остался. Холодный пот прошиб меня, разум не в состоянии был постигнуть то, что я вижу. Я попытался отодрать ее от себя, чтобы поднять, но она так крепко держалась, что это было невозможно сделать, не повредив ей что-нибудь.
- Умоляю тебя, встань, - шептал я в ужасе, и вдруг замер. Чудовищная догадка пришла мне в голову, настолько омерзительная, что я не хотел в это верить. - Только не говори мне, что ЭТО сделал с тобой отец… - выдохнул я, на последних словах голос сорвался на шепот. Только бы она сказала «нет».

- Нет, нет! – ее глаза были искренни, и у меня отлегло от сердца. Но только на мгновение, потому что следующие ее слова так или иначе означали то, или почти то, что я подумал. - Но он знал… - слезы обиды наполнили ее глаза, ставшие из голубых серыми и бесцветными сейчас. Словно из них высосали всю жизнь.

Меня передернуло от гнева, когда я представил себе, каково это - иметь такого отца, безразличного к судьбе собственной дочери. Должно быть, он намного хуже, чем мое воображение может нарисовать, такое просто не укладывалось в моей голове.

Я беспомощно опустился вниз, и Белла наконец выпустила мои колени. Дрожащими руками я прижал ее к себе. Отвращение и ненависть клокотали внутри, грозя вырваться наружу.
- Твой отец позволил это? – выдавил я с трудом. Тошнота подступила к горлу.
- Хуже… - призналась она голосом, от которого мурашки побежали по спине. – Он… просил меня сделать это…
- Просил… - сквозь зубы повторил я, меня затрясло от ярости. Слово «сутенер» никак не сочеталось в моем разумении со словом «отец», никак.
- Ну, может он не знал, что все зайдет настолько далеко… - быстро проговорила Белла, заставив меня вздрогнуть. Она будто ЗАЩИЩАЛА его? ОПРАВДЫВАЛА? Невозможно.
- Белла, - зашептал я с жаром, еще сильнее, чем раньше, мечтая помочь ей выпутаться, выбраться из ужаса, в котором она живет. – Почему ты позволяешь так с собой обращаться? Ты должна бороться за свои права, ты живешь в Америке, где легко защитить себя. Есть специальные службы, которые помогают справиться с домашним насилием. Ты должна пойти туда, я помогу…
- Нет, нет… - перебила она, качая головой.
- Почему нет? – я отстранил Беллу за плечи, чтобы увидеть ее глаза. Я не мог поверить, что она добровольно соглашается жить в аду, обрекает себя на сознательное унижение со стороны собственного родителя.

Меня словно током ударило, когда я понял, что она все еще на полу, нагая и беззащитная. Мой мозг отказывался принимать это.

Я сгреб Беллу в охапку, чтобы пересадить на кровать и закутать в одеяло. Так гораздо лучше. Мои пальцы ласково погладили ее щеку, все еще влажную от слез. Белла прикрыла глаза так, будто я дарил ей самый лучший подарок. Черт возьми, она хоть знает, что такое ласка, или отец совсем лишил ее этого? В ее жизни есть место нежности? Не похоже на это.
- Почему нет? – повторил я свой вопрос. Белла тяжело вздохнула, глядя на меня с отчаянием.
- Я не могу, Эдвард. В нашем мире прав тот, у кого деньги. У моего отца много денег. И власть, связи в полиции. Я ничего не смогу добиться, только навлеку на себя его гнев. Я не хочу… - она снова закрыла глаза, пытаясь не заплакать.
- Мы что-нибудь придумаем, - пообещал я. – Я найду выход.

Страстно желая защитить любимую от кошмарных демонов ее жизни, я привлек ее за хрупкие плечи к себе, покрывая лицо и закрытые глаза нежными поцелуями, не оставляя без внимания и губы, плотно сжатые, не отвечающие. Она не верила в спасение. Она все еще не собиралась бороться.

Но я знал, что делать в таких случаях. Я иногда сталкивался с подобным на работе – это мог быть ревнивый муж, тиранящий жену, или пьянчуга-отец, избивающий детей. У нас был список организаций по защите пострадавших. Я примерно знал, как они действуют. У меня достаточно времени. Я буду медленно разрушать ее покорность, показывать другие стороны жизни до тех пор, пока она не опомнится и не начнет сопротивляться насилию. Сама. Она сможет. Нужно только найти правильный подход.

- Пожалуйста, обещай мне, что ты не станешь вмешиваться, - тихо попросила Белла, вырывая меня из грез. - Ты же не хочешь, чтобы у меня были проблемы… И я не смогу жить, если что-то случится с тобой...

Я сглотнул, теперь уже ничему не удивляясь, но ее слова несли в себе угрозу. Я должен был знать это точно.
- Он что, уже убил кого-то? – уточнил я. Белла вздрогнула, безмолвно ответив на мой вопрос. Это было «да».
- Мне нужно домой, - мертвым голосом выдавила она без капли эмоций на лице, осторожно выпутываясь из моих объятий. – Обещай, что будешь себя беречь. – Это звучало как прощание, и мое сердце сжалось до боли. Она не может уйти! Только не после того, что было. Она не может бросить меня!

Мой язык прирос к небу, пока я смотрел, как она одевается. Теперь мы поменялись местами – не Белла, а я был в панике, что она уходит. Я должен был что-то сделать, чтобы ее остановить. Совершенно очевидно, что она не вернется. Но мозг был пуст.

Белла избегала смотреть мне в глаза, то ли от стыда, что собирается разбить мое сердце, то ли чтобы не передумать…

Мой разум отчаянно зацепился за последнее слово, когда Белла уже поднимала с пола рюкзак. Передумать… Что может заставить ее передумать?

И тогда я сделал единственное, что делал всегда, когда не видел выхода из положения – положился на интуицию. Это обычно срабатывало, именно потому за мной закрепилось прозвище «везунчик».

Интуиция – это когда позволяешь течению нести себя, доверяясь ему на все сто процентов. Это как будто законы космоса управляют тобой, и ты разрешаешь им это. Это словно подчиняешься инстинктам, глубоко спрятанным внутри и знающим резервы твоего организма лучше тебя самого. Главное – верить.

Мое тело повлекло меня вперед. Я неторопливо подошел сзади и обнял любимую за талию обеими руками. Губы мягко скользнули по ее плечу, вдоль всей шеи к щеке.

Белла судорожно выдохнула, ее плечи непроизвольно расслабились и прижались ко мне. Голова чуть качнулась в сторону, открывая доступ к большему участку кожи. Она наслаждалась прикосновением.

- Ты можешь остаться здесь, - шепотом предложил я, не останавливаясь ни на мгновение. – Навсегда.

Белла покачала головой.
- Папа будет искать меня. Вполне возможно, что уже ищет. Пара дней – и ты увидишь его на пороге. И тогда… - она вздрогнула и снова напряглась.
- Мы можем уехать… - бормотал я, чувствуя, как Белла оседает в моих руках. Ее ноги ощутимо задрожали.
- Это не поможет… Он не успокоится, пока не найдет меня… - она говорила одно, а делала другое. Она собиралась уйти, но вместо этого трепетно жалась к мне, желая остаться. Ее тело реагировало не так, как разум, оно тянулось ко мне, отвечало на ласки, оно хотело меня, хотело быть здесь. Быть может, мне стоит действовать через него напрямую, чтобы добиться успеха? Обмануть ее разум?

Я дам ей то, в чем она нуждается, и тогда она не сможет оставить меня. В ее жизни так мало нежности и понимания, я могу поделиться, этого у меня в избытке. Она слишком слаба, чтобы противиться потребности быть любимой. Она подарила мне свою невинность, отдала тело и сердце, но ее душа нуждается в большем, чтобы стать моей. Она порабощена другим. Но, может, я сильнее, чем он…
- Белла, ты должна бороться, должна быть сильной, - внушал я, не прерывая медленных поцелуев.

Моя ладонь скользнула с талии наверх, неторопливо коснулась груди и переместилась на шею, разворачивая голову Беллы так, чтобы ее губы оказались прямо напротив моих. Она ни капельки не сопротивлялась, кажется, она уже забыла, что собиралась уйти, когда раскрыла губы навстречу моему поцелую. Ее дыхание стало очень частым, грудь, обтянутая тонкой блузкой, красиво вздымалась и опускалась, привлекая мое внимание.
- Не уходи… - прошептал я, целуя легкими касаниями, дразня и отстраняясь, чтобы ее губы тянулись за моими.

Белла послушно развернулась, и рюкзак полетел в сторону. Издав волшебный, полный наслаждения, стон, Белла обхватила мою шею руками, и я почти физически ощутил свою победу.

Ее тело таяло в моих руках, она даже не могла больше устоять на ногах, и мне пришлось прислонить ее к стене, на которой так удачно висели куртки, смягчив удар.
- О, Боже, только не останавливайся, - простонала Белла, запрокидывая голову и буквально задыхаясь от возбуждения. Ее голос, наполненный неподдельной страстью, в одно мгновение наэлектризовал каждый мой нерв.
- Нет, ни за что, - согласился я, торопливо расстегивая пуговицы на ее блузке, обнажая плечи и ее прекрасную грудь. Стоны Беллы, частые и громкие, были музыкой для моих ушей. Я и сам уже был в таком же состоянии, оно настигло меня внезапно и мощно, побеждая разум, подчиняя страсти. Я не планировал этого сознательно, но мое тело, по-видимому, лучше знало, что нужно девушке.

Было не очень удобно поддерживать Беллу, чтобы она не упала, и избавляться от одежды одновременно, но я сделал это. Соприкосновение наших обнаженных тел было подобно электрическому разряду. Я приподнял девушку над полом, от нахлынувших чувств совершенно не контролируя себя, не сдерживая порыва прижать ее к себе теснее, слиться так, как будто мы единое целое. Ее ноги тут же обвились вокруг моей талии, ее потребность в объятиях была не менее сильной, чем моя.
- Эдвард, пожалуйста, не останавливайся... Я так хочу тебя… - шептала она. - Боже, как я люблю тебя… - Ее слова в сочетании с сумасшедшими стонами сделали свое дело – я окончательно потерял себя в пространстве и времени. Словно в бреду выкрикивая ее имя, я одним резким движением оказался внутри.

Мы любили друг друга на этот раз без малейшей осторожности, полностью отдавшись на волю чувств. Это было быстро, и мощно, и страстно – гораздо сильнее, чем предыдущей ночью. Это было просто ошеломляюще. Так же волшебно, и даже лучше, словно наши тела учились удовольствию вместе с нами, и с каждым разом это получалось все совершеннее. Мы идеально подходили друг другу, было сложно представить кого-то другого на месте Беллы или на моем.

Наслаждение вышло бурным и продолжительным. Мы не могли остановиться, оторваться друг от друга, даже когда слабость одолела меня, и я сполз на пол, увлекая Беллу, дрожащую и задыхающуюся, за собой. Я прислонился спиной к стене, а Белла калачиком свернулась у меня на груди, снова и снова повторяя, как сильно любит, и ничто не способно было разрушить сейчас ощущение счастья в груди и стереть улыбку с моего лица. Мы долго целовались, не находя сил остановиться вообще, и признания одно за другим сыпались с наших губ. Я знал, что победил. Она не уйдет.

Даже когда она встала и молча оделась, явно сдерживая слезы, я знал, что победил. И когда Белла направилась к дверям, снова тщательно избегая смотреть на меня, я знал, что победил. Пройдет не слишком много времени прежде, чем и она осознает это, просто она достаточно наивна, чтобы не понять очевидное сразу.

Она может понять это сию минуту, а может, когда сядет в такси и потеряет из виду мое лицо. А может понять это дома, посмотрев в глаза своего отца и увидев в них то, что так сильно ее пугает. Или ночью, оставшись в одиночестве, когда она вспомнит сказочное время, которое мы провели вместе, сегодняшнее утро... Она недолго сможет бороться сама с собой, очень скоро я снова увижу ее на пороге. А если она все же сумеет сопротивляться, что мешает мне навестить ее самому? Ее адрес будет в моем кармане ровно через пять минут после ее ухода.

Я поднялся и начал одеваться с улыбкой, которую не могло убавить даже траурное выражение ее лица. Глупая, она совершенно не разбирается в своих же чувствах.

Чтобы подкрепить свои намерения, я снял со стены запасной ключ от своей квартиры. Ее выражение боли и муки сменилось растерянностью, когда я расстегнул кармашек рюкзака и засунул туда ключ. В широко распахнутых глазах читалась борьба с самой собой, но она проиграла, когда я со всей серьезностью произнес:
- Ты должна знать, что тебе есть, куда пойти. В любое время… - застегнув молнию, я посмотрел прямо в ее растерянные глаза и скользнул ладонью вверх по руке до шеи. В момент, когда наша кожа соприкоснулась, сомнения на ее лице сменились полным поражением. – Я буду ждать… - прошептал я, наклоняясь для прощального сладкого поцелуя. Ответ не заставил себя долго ждать, поцелуй Беллы стал жадным, обещающим большее.

С трудом оторвавшись, я наконец выпустил ее домой.

- Куда ты? – растерянно спросила Белла, когда я вышел вслед за ней на лестницу, накидывая куртку. Я закатил глаза – она все еще думает, что ее сопротивление что-то изменит?
- Провожу до такси, - моя рука уверенно легла на талию девушки, подталкивая вперед. В ответ на растерянное выражение ее лица я снова улыбнулся, прилагая усилия, чтобы улыбка не вышла слишком уж победной, и снова наклонился поцеловать. Снова и снова. Я еще не закончил с промыванием ее мозгов. Наивность и неопытность сыграют мне на руку, я использую это против ее же страхов и неуверенности. Немного настойчивости – и она станет совсем другой. НОРМАЛЬНОЙ. Она сможет дать отпор демонам, которых сама же и допустила в свою жизнь. Я научу ее быть сильной, бороться за свободу, которую она заслужила.

Мы останавливались в каждом пролете, а в конце даже на каждой ступеньке, чтобы насладиться друг другом. Поцелуи Беллы из робких превратились в требовательные, и мне это нравилось. Возможно, она сообразит быстрее, чем я думал. Прямо сейчас.

Мы выходили на улицу, уже вовсе не отрываясь друг от друга . Я распахнул дверь ударом ноги, и солнечный свет залил все вокруг. Белла зажмурилась, улыбаясь, и я рассмеялся над счастливым выражением ее лица.
- Люблю тебя, - повторял я, целуя ее смешно сморщенные веки, кончик носа, губы и подбородок. Теперь Белла вела себя иначе. Ее пальцы перебирали мои волосы, она поднялась на цыпочки, перехватив инициативу, снова и снова целуя меня, и это мне тоже нравилось.
- Спасибо за ключ, - выдохнула она, открывая глаза, в которых я видел то, чего добивался. – Я… постараюсь. Я приду. - О, да, она поняла сейчас!
- Я знаю, - счастливо ответил я, улыбнувшись. – Я буду ждать.

Вздохнув, Белла с явной неохотой перевела взгляд на дорогу... И ее лицо побледнело.

Все произошло в одно короткое мгновение. Дрожь прошла через все ее тело так, что передалась мне, ее ноги подкосились, и пальцы впились в мои плечи с такой силой, что мне стало больно. Глаза расширились от непередаваемого ужаса.

Я резко обернулся, уже догадываясь, что только одно могло настолько сильно ее напугать. Прямо перед нами, припаркованная четко напротив парадной двери, стояла черная тойота.