Брендон, не торопясь, шел по узкой тропинке, вымощенной мелкой галькой. Небо затянули серые беспросветные облака, из которых нескончаемым потоком моросил нудный дождь. Порывы ветра беспощадно срывали листья с деревьев, играясь с ними, тормоша, подкидывая в воздухе, гоняя по земле. Закрываясь рукой от острых капель и пронизывающего ветра, он упрямо шел вперед.
На кладбище, кроме него, не было больше ни одного человека. Увидев знакомое надгробие, он замедлил шаг, словно не желая приближаться к жестокой действительности. С каждым шагом на могильной плите все явственнее различались выведенные буквы: Изабелла Свон.
Он подошел ближе и немного постояв, присел рядом, положив руку на холодный камень. Дождь заливал за воротник, стекал по вискам, забирался, казалось, под кожу, а он все сидел, не шевелясь. У него не было для нее слов, все, что крутилось на языке было каким-то малозначимым и не передающим в полном объеме то, чтобы он хотел ей сказать на прощанье. Состояние, в котором он пребывал со дня похорон, можно было обозначить только одним словом - растерянность. Его мозг так и продолжал отказываться от понимания того, что ее больше нет.
Он медленно, словно в замедленной съемке, поднялся, и еще раз посмотрев на могилу, развернулся и пошел прочь. Проходя по уже знакомой дорожке, его взгляд вдруг упал на другое надгробие. Она выглядело гораздо старше других, дождевая вода оставила желтые разводы на гладкой поверхности, солнце высушило и наградило мелкими трещинками, букв почти было не видно.
Повинуясь, какому то шестому чувству, Брендон провел рукой по плите, стараясь прочесть надпись. Мелкие песчинки слетели под его пальцами, обнажив выдолбленные буквы: Эдвард Каллен.
Едва Брендон ушел, у могилы Беллы появился еще один посетитель. Он постоял совсем не долго.
Дождь усиливался, его очертания стали размытыми, приобретая постепенно прозрачность, и вот, уже за пеленой дождя никого не было. Посетитель исчез так же внезапно как и появился, оставив после себя лишь букет белоснежных цветов.