Эдвард
Она поехала кататься на мотоциклах с Джаспером. Мне это не понравилось. Еще со времени беременности Кетрин мой брат вызывал у меня неконтролируемые приступы ревности, и я ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал мои эмоции, и, надо отдать ему должное, старался держаться от нее подальше.
Но сегодня она сама настояла на прогулке, и было бы просто невежливым с его стороны отказаться. А я сидел дома в одиночестве и ждал их, я даже не отправился со всеми на охоту, хоть Олег и очень хотел показать мне, как дядюшка Эммет научил его лазить по деревьям и ловить белок.
Вернулись они оба явно напряженные, что-то между ними произошло. Она мне точно ничего не расскажет, а вот Джаспера вполне есть шанс вывести на чистую воду. И я стал внимательно прислушиваться к его мыслям.
Развалившись на диване, он сосредоточенно обмусоливал подробности последних биржевых сделок, в тысячный раз пересчитывая какие-то суммы. Что-то раньше я за ним не замечал такой скрупулезности, но я не терял надежды, рано или поздно он должен был проколоться. Наконец, то, что он от меня старательно скрывал, промелькнуло в его размышлениях. Черт, как же я сам не догадался, это же было почти очевидно!
– Кетрин, это правда? – обратился я к ней.
Она опустила ресницы, напряженно сдвинула брови, явно обдумывая свой ответ.
– Джаспер, ты обещал, – с упреком обратилась она к моему брату, наверняка чтобы потянуть время.
– Я старался, – он виновато опустил глаза.
– Так ты из будущего, – уже констатировал я.
– Да, – нехотя кивнула она.
– И на сколько далекого? – поинтересовался я.
– Довольно далекого, – грустно вздохнула она.
– А конкретнее, – продолжал настаивать я, – почему из тебя все надо вытаскивать клещами?
Молчание слишком затянулось. И на меня снова накатила волна бешенства. Почему Джаспер что-то знает о ней, а я постоянно должен оставаться в неведении?
– Пара веков, – наконец выдавила из себя она.
Ох, пара веков. Это многовато.
– Откуда ты? – она смотрела на меня несколько удивленно, не понимая вопроса, – в смысле, место. Ты русская?
– Я не могу ничего рассказывать, – ее голос стал жестким, в нем просто звенел металл, – не будет никаких подробностей. Это знание может оказаться смертельно опасным для вас. И для меня тоже. Так что, пожалуйста, больше никому не говорите.
И она пошла вверх по лестнице, и громко хлопнула дверь ее комнаты, а мы с Джаспером остались переваривать полученную скудную информацию.
– Чего это она вдруг с тобой разоткровенничалась? – зло буркнул я.
– А кто тебе сказал, что она откровенничала? – оскалился мой братец, – я сам догадался.
– Думаешь, это правда? – уже более примирительно спросил я.
– Откуда я знаю? Это твоя женщина, сам с ней и разбирайся, – и он выскочил через входную дверь, раздраженно убеждая себя в мыслях, что ему глубоко наплевать на меня и на Кетрин.
Что ж, будущее это как-то проще, чем какой-то непонятный мне другой мир. И все то, что она мне рассказывала якобы про свой мир, приобрело новый смысл. Действительно, она почти не врала, будущее действительно можно считать параллельным миром, и если есть возможность таких перемещений, то наверняка кто-то захочет вернуться в прошлое и что-то изменить. И вполне логично, что существуют те, кто останавливает такие вмешательства. Но мне не нравилось, что Кетрин участвует во всем этом, ведь это связано с риском для ее жизни.
Двести лет. Если я жил без нее сто лет, и у меня не было никакой надежды, что я ее встречу, то почему бы не потерпеть еще двести, зная, что мои ожидания будут вознаграждены? А с другой стороны, будут ли они вознаграждены? Захочет ли она видеть меня рядом с собой в этом самом далеком будущем?
Я поднялся за ней в комнату. Она лежала на кровати, закинув руки за голову, безучастно уставившись в потолок. В последнее время я стал часто заставать ее в такой позе, и на вопрос, о чем она думает, она неизменно ехидно отвечала мне, что о смысле жизни.
Я присел рядом с ней, но она никак не прореагировала на меня, продолжая рассматривать едва заметные трещинки на штукатурке. И все-таки я решился протянуть руку и погладить ее по мягкой, теплой щеке, отчего она вздрогнула, как будто ее тело пронзил электрический разряд, и перевела свой потерянный взгляд на меня. Ее полные безысходной тоски глаза словно вопрошали, долго ли я буду ее мучить. И мне стало очень стыдно за свое поведение, я прекрасно видел, что ей очень тяжело в последнее время, и невольно я терзал ее еще больше своей постоянной подозрительностью и недоверием.
И я притянул ее к себе, и она, тяжело вздохнув, обреченно уткнулась в мое плечо.
– Прости, – прошептал я.
Что я мог еще сказать?
А дальше все было только хуже и хуже. С каждым днем Кетрин все более и более мрачнела, и мне казалось, что в ней практически ничего не осталось от той веселой и активной девушки, которая буквально взорвала нашу серую скучную жизнь. Все наши попытки как-то расшевелить или развеселить ее не давали никаких ощутимых результатов, и только Олегу иногда удавалось привлечь ее внимание своими милыми шалостями.
Наш сын рос не по дням, а по часам. Мне было жаль, что он так похож на меня, что он так мало взял от Кетрин. Только глаза, у него, безусловно, были ее глаза. Правда, зрачки были без желтых прожилок, но радужная оболочка такого же темно кофейного цвета. И улыбка. У него определенно была ее улыбка. И я часто заставал Кетрин возле его кроватки, она просто сидела рядом, и неотрывно любовалась им во сне.
Уж не знаю, какие ухищрения и методы шантажа применяла Элис, но ей как-то удалось уговорить Кетрин прокатиться по ближайшим магазинам. Розали и Эсме составили им компанию, а все наши мужчины остались на хозяйстве.
Погода была солнечной, и мы расположились на лужайке перед нашим домом. Олег вместе с добрым дядюшкой Эмметом весело резвились, играя в догонялки. И мне даже иногда казалось, что у нас не один, а два ребенка, потому что наш здоровяк Эммет не менее азартно, чем Олег, придавался всевозможным детским развлечениям и забавам.
Неожиданно со стороны леса раздался звук шагов. Человеческих шагов. Из-за деревьев показался Человек. В уже хорошо знакомом мне черном обтягивающем комбинезоне без рукавов с опущенным капюшоном. С тремя браслетами на левой руке: одним изумрудным и двумя рубиновыми. И все та же загадочная татуировка, как и у Кетрин. Очередной гость из будущего. Человек двигался быстро и уверенно, целью его движения явно был наш дом.
И хоть я не чувствовал его запаха, я слышал его мысли. Они были тихими и размытыми, и он думал на каком-то неизвестном мне языке, очень похожем на русский. И я отчетливо слышал слово вампиры в его рассуждениях. Так что прятаться было поздно, он уже видел, как светится на солнце наша кожа.
Другие тоже заметили нашего незваного гостя. Сосредоточился Джаспер, Эммет сразу стал серьезным, прикрывая Олега своей широкой спиной, Карлайл как глава дома поднялся на встречу. Все, конечно, ассоциировали нашего незваного гостя с Кетрин. Без сомнения, он пришел за ней. Только пока было непонятно, друг он или враг.
/Только не кидайся на него сразу, давай сначала поговорим,/ – Карлайл, как всегда был за дипломатические переговоры, не приемля любой вид насилия.
/Надеюсь, Эд, ты дашь мне возможность поучаствовать в драке,/ – ухмылялся Эммет.
/Эдвард, осторожно, он готовится для бесконтактного удара,/ – предупредил меня в мыслях наблюдательный Джаспер. Действительно, незнакомец разминал правую руку, совсем как Кетрин, прежде чем сбить с ног Эма.
Тем временем незнакомец подошел совсем близко, остановившись всего метрах в трех от нас. Довольно высокий и крепкий мужчина лет двадцати пяти, с аккуратно стрижеными темными волосами. Что-то до боли знакомое было в правильных чертах его лица, как будто я уже видел его раньше. Вдруг мне показалось, что он очень напоминает какого-нибудь секретного агента, и его приветственная фраза будет звучать примерно так: «Я Бонд, Джеймс Бонд». Но, конечно, все случилось совсем не так.
– Мир этому дому, – вежливо сказал он, чуть поклонившись в знак приветствия.
– Здравствуйте, – приветствовал его Карлайл довольно сдержанно, – чем мы можем быть вам полезны?
Мужчина оценивающе обвел нас взглядом. Встретившись глазами со мной, незнакомец недовольно нахмурился, и в его голове как будто что-то щелкнуло, и я полностью перестал слышать его мысли.
– Я ищу… Кетрин, – спокойно сказал он, сделав небольшую паузу, прежде чем назвать имя. Да что у них там за проблемы с этими именами?
– Ее сейчас нет, – осторожно ответил Карлайл, – что ей передать?
– Я подожду, – ответил наш гость и застыл чуть в стороне от нас, независимо скрестив руки на груди.
В это время вперед вылез Олег.
– Папа, мне нравится этот дядя, – как и все дети, Олег был непосредственным и прямолинейным, к тому же он никогда никого не видел, кроме членов семьи, – можно, я с ним поиграю?
Незнакомец перевел свой несколько напряженный взгляд, сосредоточив его на моем сыне. Какое-то время он внимательно всматривался в него, а потом сделал нерешительный шаг в его сторону. Это было последней каплей, выведшей меня из себя. Я метнулся вперед, заслоняя собой сына. Совершенно потеряв голову, выставил клыки и дико зарычал.
/Эдвард, прекрати, он еще ничего не сделал, веди себя прилично,/ – успокаивал меня Карлайл.
Незнакомец чуть отступил, приподнимая руки:
– Спокойно, я не причиню ему вреда.
/Может, это ее брат, смотри, как они похожи,/ – обратил внимание Джаспер. Действительно. Я понял, где я его видел раньше. Как же я сразу не догадался! Практически одинаковые черты лица, такой же волевой подбородок, гордый и независимый взгляд, идеально ровная осанка. Их разительное сходство бросалось в глаза и не вызывало никаких сомнений.
– Папа, а откуда у дяди такой же браслет, как у мамы? – спросил мой сын.
Лицо нашего гостя исказила гримаса боли.
– У мамы? – переспросил он и повернулся ко мне, – Кетрин его мать?
Я сдержанно кивнул, скрывать очевидное не имело смысла.
– Как такое возможно? – слегка рассеяно пробормотал незнакомец.
Неловкое молчание повисло в воздухе, но наш гость быстро взял себя в руки.
– В таком случае нам стоит познакомиться, – решил он, протягивая мне свою крепкую ладонь, – я брат Кетрин.
– Эдвард Каллен, – представился я, пожимая его руку.
Он не назвал своего имени. Учитывая, что Кетрин никогда не называла никаких имен, и даже скрывала свое, это выглядело совсем не удивительно.
– Как тебя зовут, малыш? – спросил гость, присаживаясь на корточки возле Олега.
– Меня зовут Олег Каллен, – важно провозгласил мой маленький сын, смешно задрав вверх свой остренький носик.
– Очень приятно, – улыбнулся ее брат, совершенно по-взрослому пожимая ему руку, – тебя назвали в честь твоего прадеда. Он был очень смелым и мужественным мужчиной, и ты обязательно тоже будешь таким, когда вырастишь.
Кетрин назвала сына в честь своего деда? Почему я не знаю об этом?
– А почему у тебя три браслета, а у мамы только один? – поинтересовался Олег.
– Потому что красный браслет у мамы сломался, и я принес ей новый, – ответил гость.
– Ты заберешь маму с собой, – обреченно изрек мой сын.
– Малыш, мама не сможет жить с вами, – ответил гость, – прости.
Тяжелое молчание повисло над лужайкой. Я постарался отключиться от чужих мыслей, сосредоточившись на очевидном. Он пришел за ней. Он принес недостающий ей браслет. Она наденет его и у нее будет возможность вернуться домой, в далекое и не доступное мне будущее.
Звук подъезжающей машины вывел меня из транса. Я не замечал ничего вокруг, я блокировал тревожные мысли своих родственников. Я видел только, как она медленно вышла из машины, нервно одернула задравшуюся рубашку. Провела рукой по волосам, приводя их в порядок. Обернулась в нашу сторону и замерла, заметив нашего гостя.
Ее брат сделал несколько шагов к ней. А она стояла и просто смотрела на него своими огромными глазами, и я видел, как слегка дрожат от волнения ее руки. И все-таки она сделала пару шагов ему навстречу, и они остановились буквально на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
Они какое-то время просто смотрели друг другу в глаза. Хотя нет, не просто. Я готов был поспорить, что они так общаются, обмениваются мыслями. Потому что непроницаемое лицо ее брата постепенно изменялось, выражая искренне сожаление и сочувствие. Она рассказала ему все мысленно, я в этом уже не сомневался.
И он притянул ее к себе, бережно прижимая к груди. А она просто безвольно уткнулась в него, плечи ее слегка вздрагивали, и он осторожно поглаживал ее волосы, словно успокаивая ее. Они так и не сказали друг другу ни слова.
Я понимал, что она сейчас уйдет. Я понимал, что я могу больше ее никогда не увидеть. Я знал с самого начала, что когда-нибудь, рано или поздно, такой момент наступит. Но он наступил как-то слишком рано, как только наша жизнь начала налаживаться, как только я начал верить в то, что она меня любит, а не просто мы оказались в одно время в одном месте. И я оказался не готов к этому. И я боялся спросить о том, что будет дальше. Я боялся услышать ее такой очевидный ответ – что у нас нет будущего. Я боялся спросить, что будет с Олегом. Я знал, что если она заберет его с собой, я не буду препятствовать. Мой сын должен быть со своей матерью. А я… Я как-нибудь переживу это. Я справлюсь, лишь бы было все хорошо у нее и у сына. Хотя нет, кого я обманываю? Я не смогу жить без них.
Наконец брат отстранился от нее, снимая один из своих рубиновых браслетов. И Кетрин послушно подставила ему свою левую руку, и рубиновая полоска щелкнула, обхватывая ее предплечье. Что ж, она приняла решение, и я уже ничего не смогу сделать.
– У тебя пять минут, – сказал ее брат, – прощайся.
И он деликатно отошел в сторону. А Кетрин повернулась к нам.
– Ты… ты уходишь? – голос Элис дрожал, мне казалось, что вот-вот, и моя сестричка зарыдает.
Кетрин молча обняла ее, и девушки какое-то время стояли, поддерживая друг друга, словно не давая упасть, и в голове моей сестрички впервые за пару месяцев мелькнуло видение, связанное с завтрашнем днем. Естественно, там были все мы, за исключением Кетрин.
Нежно прижала ее к себе Эсме, а вот мысли Карлайла повергли меня в ступор. Если она сейчас не уйдет, то она может умереть? Ну почему она рассказала об этом Карлайлу, почему же она утаила это от меня?
– Я же говорил тебе, что все образуется, – ободряюще похлопал отец по ее плечу.
– Мне будет не хватать тебя, – несколько неловко обняла ее Розали.
– Ты же вернешься? – с надеждой спросил Эммет.
Но она только покачала головой.
Джаспер, ничего не говоря, просто прижал ее к своей груди, и, на мой взгляд, удерживал ее несколько дольше, чем предполагали дружеские объятия. Но в мыслях его было только сожаление от понимания, что разлука неминуема.
Олег обвил маму своими маленькими ручками.
– Мамочка, обязательно возвращайся, – пропел тоненький звонкий голосок.
Кетрин молча заключила сына в свои объятия, ее глаза были закрыты, она старалась спрятать сейчас от всех свои чувства. Слегка отстранившись, она посмотрела ему в глаза.
– Малыш, – ее голос был глухим и надломленным, – что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя.
Эгоистичная радость от того, что Олег останется со мной, всего на секунду промелькнула в моем мозгу. И снова сердце пронзил острый клинок боли. А как же она? Как же ей будет плохо без сына!
И, наконец, она сделала шаг в мою сторону. Мне показалось, что за эти пять минут она изменилась, повзрослела, съежилась ее великолепная осанка, сгорбились плечи, обреченным и мрачным стало ее лицо. У меня не было сил смотреть в ее искаженные болью глаза, я отчаянно прижал ее к своему холодному сердцу, я зарылся лицом в ее волосы, я безумно хотел продлить, растянуть последние мгновения с ней.
– Не хочу говорить прощай, – прошептала она мне, – и не могу ничего обещать. Но я хочу, чтобы ты знал. Если будет хоть малейшая возможность вернуться… Если хоть какая-то маленькая лазеечка, которую я сейчас не вижу… Я пойду на все, лишь бы быть с вами.
Ее последний поцелуй был долгим и нежным. Я старался впитать в себя, навсегда запомнить вкус ее губ, ее слабый, но такой невообразимо приятный аромат. А она затаила дыхание, в безмолвном отчаянии даря мне в последний раз свою ласку, и в повисшей тишине ясно раздавался гулкий мерный стук ее сердца, напоминающий звуки тревожного набата. Мы потеряли счет времени, ничто вокруг нас сейчас не существовало.
Легкое деликатное покашливание ее брата буквально вырвало нас из состояния транса. Нехотя, через силу, отпустив ее губы, я сжал ее ладони, в последний раз поглощая исходящее от них тепло.
– Я люблю тебя, – прошептал я, – я буду любить тебя вечно.
– Я люблю тебя… – эхом повторила она, медленно отпуская мои руки, – береги сына!
Ее брат слегка кивнул нам и двинулся в сторону леса. И Кетрин, еще раз окинув всех нас тревожным, полным отчаяния взглядом, последовала за ним. Они двигались почти синхронно, плавно и уверенно. Пройдя шагов десять, ее брат слегка прикоснулся пальцами к своему рубиновому браслету. И очертания его фигуры постепенно стирались, через несколько шагов он полностью растворился в воздухе.
А Кетрин продолжала идти, грациозно покачивая своими налитыми бедрами. Она чуть-чуть сбавила темп, и мне даже показалось, что она сейчас обернется, и я смогу еще раз увидеть ее глубокие, цвета темного кофе глаза. Но нет, я ошибся. Неторопливо, словно в замедленной съемке, поднималась к рубиновому браслету ее рука. Идеальные линии ее тела постепенно становились неясными, как будто колыхались от слабого ветерка, игриво раздувающего ее длинные черные волосы. С каждым шагом ее контуры становились все менее четкими, и вскоре она растаяла, словно легкое облачко в ясный жаркий день. Оставшиеся после нее джинсы и рубашка потихоньку оседали на землю. И гулко звякнуло, ударившись о камень, кольцо, которое я подарил ей. Вот и все…
... что можете оставить заявку 
0
