2024-4-27

17

0

0

Кетрин
Рыжая опять бессовестно смылась, оставив разозленных Калленов с носом. Особенно неистовствовал Эммет, который воспринял свое поражение как личное оскорбление, и теперь был настроен очень решительно, требуя реванша. Джаспер серьезно обдумывал возможность отправиться в Сиэтл на поиски рыжей, и все ждали только видений Элис, чтобы принять правильное решение. Но Элис опять ничего не видела, кроме темноты с изумрудным сиянием, и мне становилось даже как-то неловко, что именно я мешаю ее дару.
Что же хотела Виктория? Убить меня? У нее ведь была такая возможность, но она ей не воспользовалась. Такое впечатление, что она просто дразнит Калленов. Вопрос – зачем? И этот человек, который ждал ее в машине. А что, если он не пахнет? А если он не пахнет… Значит, он такой же, как я? На нем защита, и он не местный? Или у рыжей повышенное самообладание?
То же самое было и со Стивенсонами: одни вопросы без всякого намека на ответы. Со слов Эдварда, в мыслях Патрика было явное желание по отношению ко мне. Я из своих наблюдений могла заключить, что он ждал от меня чего-то, но явно разочаровался. Почему этого не слышал Эдвард? И очень подозрительным было то, что время появления в этом городе Стивенсонов всего на неделю опережало мое. Неужели они ждали именно меня? Что же тогда разочаровало Патрика?
После осмотра поляны, где я впервые встретилась с вампирами, я была уверена, что кто-то поспособствовал моему появлению именно здесь. И он очень могуществен, потому что сбить систему наведения сможет не каждый, я, например, даже не подозреваю, как это можно сделать. И я не тешила себя иллюзией, что меня оставят в покое, и подсознательно ждала, что этот кто-то вот-вот должен появиться, неожиданно выпрыгнув, как черт из табакерки. И я вся горела нетерпением встретиться с ним лицом к лицу и узнать, какого черта он заварил всю эту кашу.
Мне нужно было собрать все эти разрозненные события в единую цепочку, но явно не хватало некоторых звеньев. И мне теперь казалось, что именно в школе я могу найти ответы на свои вопросы.

Вечером, когда я уже лежала в кровати, собираясь окунуться в сладкие объятия Морфея, в комнату осторожно заглянул Эдвард.
– К тебе можно? – поинтересовался он, и, не дожидаясь ответа, приблизился к кровати, доставая из-за спины букет крупных белых цветов.
Цветы? Ну конечно, женщинам раньше дарили цветы, что считалось очень приятным знаком внимания. Но в мое время старинная традиция изжила себя, это было связано со сложной экологической ситуацией, когда все живое стало редкостью. И что мне делать с этими цветами? Понюхать и восхититься их чудесным ароматом? Я неуверенно приняла букет из его рук, поднесла к лицу, естественно, совершенно не чувствуя его запаха.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила я, а в глазах Эдварда мелькнуло легкое разочарование.
Видимо, он ожидал от меня несколько другой, более бурной реакции. Но я же ему говорила, что у меня притуплено чувство обаяния, неужели он не помнит? Тоже мне, рыцарь. Какие же мы все-таки разные. Он застрял в своих взглядах где-то в начале даже не двадцать первого, а двадцатого века, а я ушла слишком далеко, в моем времени практически не осталось места ничему романтическому, чтобы я могла понять и оценить его тонкие душевные порывы. Но обижать мне его не хотелось, и я приветливо улыбнулась, стараясь загладить возникшую между нами неловкость.
– Устала? – участливо спросил он, присаживаясь на край кровати.
– Есть немножко, – согласилась я, перекладывая букет на прикроватную тумбочку.
– Можно, я побуду рядом, пока ты спишь? – осторожно спросил он, и вдруг широко улыбнувшись, добавил: – обещаю охранять твой сон.
Я была совсем не против, и он прилег рядом на бок, небрежно подперев голову рукой. Расстояние между нами было небольшим, его внимательные золотистые глаза сосредоточенно рассматривали меня в упор, вызывая некоторое смущение своим яростным натиском. Вовремя вспомнив, что смущаться не умею в принципе, я ответила ему той же монетой, жадно разглядывая его крепкую мускулистую фигуру, выгодно обтянутую светлым трикотажным джемпером и узкими спортивными брюками, изучая глазами каждый миллиметр его идеального, словно выточенного из камня лица, бесстыдно любуясь его безупречным аристократическим профилем.
Протянув руку, он почти неощутимо провел ладонью по моему браслету, поднимаясь чуть выше, прерывая своими действиями нашу не в меру затянувшуюся игру в гляделки.
– А что означает твоя татуировка? – спросил он, осторожно повторяя пальцами рисунок на моем левом предплечье.
– Это скорей клеймо, – ухмыльнулась я, – оно определяет род моих занятий.
– И что значат эти буквы: P of T?
– Это фирменный логотип, – туманно объяснила я.
– И как это расшифровывается?
Правильная трактовка этих букв сказала бы обо мне слишком многое, и поэтому мне ничего не оставалось, как совершенно бессовестно увернуться от ответа на этот вопрос.
– Эдвард, ты задаешь слишком много вопросов, – снова усмехнулась я.
– Можно подумать, ты на них искренне отвечаешь, – обиженно пробурчал он, отодвигаясь на самый край кровати.
Чего это он от меня отодвигается, игнорируя мою вполне естественную потребность в широком мужском плече? Сам сказал, что будет охранять мой сон, никто его за язык не тянул, а теперь в кусты? Меня такой вариант не устраивал, и я потянулась за ним, уткнулась носом в его плечо. Сначала он несколько недоуменно следил за моими действиями, но потом достаточно решительно, по-хозяйски приобнял рукой, еще ближе притягивая меня к себе. И теперь я полулежала на его боку, плотно прижатая к его телу, и как я поняла, отпускать меня в ближайшее время никто не собирался. Ну и хорошо. Вот так всегда, если бы женщины не делали первый шаг, человечество давно бы уже вымерло.
– Спи, – прошептал он мне на ухо, обдавая меня своим холодным дыханием.
Ага, поспишь тут, когда рядом вампир затаился. И кто его знает, что можно ожидать от хищника, пусть даже почти ручного? Мои мысли потекли в определенном направлении, рисуя возможные варианты дальнейшего развития событий, от его острых клыков на моей шее до… до его губ, прижавшихся к моим в страстном поцелуе.
Последний вариант понравился мне куда больше, и я решилась положить свою руку ему на грудь, слегка поглаживая ее подушечками пальцев через тонкий трикотажный джемпер. А он в ответ протянул свою руку к моей шее и осторожно начал массировать затылок плавными круговыми движениями, вызывая провокационную дрожь моего обмякшего от неожиданной ласки тела. И мне вдруг так захотелось ощутить его кожу без всяких преград, и я потянулась вверх, оттягивая легко поддавшийся мне ворот джемпера, столь опрометчиво мешающего мне добраться до его груди, и наконец-то уткнулась губами и носом в приятный холодок его обнаженной кожи, стараясь втянуть в себя бодрящую свежесть его крепкого тела.
– Кетрин, – чертовски сексуально шепчет он это ненавистное, чуждое, надоевшее мне имя, эту кличку, которую я надеваю вместе с защитой как опостылевшую маску, и мне так нужно услышать сейчас имя настоящее, и рассудок не хочет верить, что это невозможно…
Он рывком приподнял меня, затаскивая на себя, и теперь я уже лежу на нем сверху, по-прежнему уткнувшись лицом в его твердую грудь у основания шеи, пока не решаясь оторвать голову и встретиться с его губами. Он быстрыми, почти нервными движениями рук скользнул вниз по моей спине, задирая майку, и вот он уже осторожно ощупывает мою оголенную поясницу, исследуя каждый диск моего напряженного как струна позвоночника, ловко перебирает кончиками пальцев мои ребра, постепенно поднимаясь к лопаткам, и я уже послушно раздвигаю ноги, крепко обхватывая его бедра своими…
Я задерживаю дыхание, ловя каждое его волшебное прикосновение, сердце предательски ухает, загоняя последнюю трезвую мысль «что же ты делаешь?» куда подальше, напрягаются губы, настойчиво требуя просто необходимого сейчас как воздух поцелуя…
– Кто-то собирался спать, – ехидно напоминает мне Эдвард, и его руки замирают вокруг моей талии мертвым кольцом, практически впечатывая меня в его каменное тело.
И он прав, делать что-то более смелое, когда дом полон вампиров, обладающих абсолютным слухом, было бы неуместно. И я приподнимаю голову, нехотя отрываясь от его такой чудесной на ощупь кожи, и мы встречаемся глазами в темноте…
– Запомни место, на котором мы остановились, – шепчет мне Эдвард хриплым от возбуждения голосом, хотя слова сейчас совершенно излишни, я почти физически ощущаю его тяжелый взгляд, проникающий в самые потаенные глубины моего подсознания, – мы обязательно продолжим с него позже.
И он осторожно перекладывает меня на бок, заботливо помогая мне снова устроиться на его плече, по-отечески целует меня в лоб и теперь уже чуть ощутимо поглаживает мои волосы, успокаивая меня, и тихо мурлыкает прямо над моим ухом какую-то мелодию, очень напоминающую колыбельную…
Прогоняя мелькнувшее разочарование от того, что столь ожидаемый мной поцелуй так и не случился, я расслабилась, обмякла в его объятиях, поддаваясь его влиянию, и уже где-то на грани сна я услышала, как Эдвард стал старательно втягивать воздух носом в районе моих волос, пытаясь уловить мой запах.
– Что? – недовольно дернулась я.
– Скажи, – нерешительно спросил он после некоторой паузы, – я вот подумал, а если бы ты была без этого твоего браслета… Без защиты. Я бы более ясно слышал твой запах?
Он подумал… Думать вредно! И ради такой ерунды он осмелился нарушить мой сон?
– Эд, – нехотя пробормотала я, – я человек. В естественном состоянии я пахну так же, как и все остальные люди.
– То есть если бы я встретил тебя без защиты, – настойчиво продолжал допытываться он, – я бы хотел твоей крови?
– Ага, – согласилась я, – но я могу тебя успокоить. Такой вариант развития событий невозможен в принципе. Так что спокойной ночи, и можешь насчет этого не переживать.
И не дожидаясь его реакции, я снова погрузилась в приятное забытье сна. И на грани сознания у меня всплыла картина из недавно привидевшегося мне сна про мой дом, где Валька вплетал ромашку в мои волосы. Почему он так сделал в моем сне? Ведь рвать цветы в нашем времени считалось чуть ли не уголовным преступлением, и никому бы не пришла в голову такая глупость…

Мне снились Стивенсоны. Мелани с Патриком о чем-то шептались в темном коридоре школы. А я пыталась подслушивать их разговор из-за угла, но как не старалась, не могла различить ни единого слова, хоть и расстояние было сравнительно небольшим. Неясная серая тень приблизилась к ним, и они снова зашептались уже втроем. А в конце коридора с другой стороны, небрежно скрестив руки на груди и загадочно ухмыляясь, стоял Валька.
– Думай, малышка, – услышала я его далекий, исчезающий голос, – ты же у нас умная…
А он-то тут причем?

Когда я проснулась, Эдварда уже рядом не было. Стоило мне опустить ноги с кровати, в комнату впорхнула вездесущая Элис, направляясь прямиком к шкафу.
– Ну уж нет, – сразу остановила ее я, – сегодня я сама буду выбирать себе одежду.
Не обращая внимания на ее обиженно надутые губки, я натянула на себя черные обтягивающие джинсы и такого цвета водолазку, а на ноги выбрала себе спортивные туфли без каблука. Волосы я затянула в тугой хвост, чтобы они не лезли в глаза. Мой сегодняшний поход в школу преследовал определенные цели, и экипировка для этих целей должна быть соответствующей.
– Вау, Лара Крофт отдыхает, – восторженно процедил Эммет, когда мы вместе с недовольно ворчащей Элис спустились в гараж. Если бы я еще знала, кто это такая…
Несколько нерешительно встретил меня Эдвард. Он как будто ждал от меня какого-то знака, что случившееся вчера ночью не было нелепой случайностью. А я и сама не знала, что это было. То, что казалось таким естественным под темным покровом ночи, с утра уже не выглядело так правильно, теперь маленький червячок сомнений весьма уверенно подтачивал мою вчерашнюю решительность.
Все остальные тоже были в курсе событий, и следили за нами с плохо прикрытым интересом. Я сдержанно улыбнулась Эдварду, и он галантно приоткрыл для меня пассажирскую дверцу своего серебристого вольво. И никто из Калленов не стал с ним спорить, они как будто признавали его право на безраздельное владение моей особой.
Заводя машину, Эдвард просто взял мою руку в свою, переплетая наши пальцы. Его прохладное прикосновение заставило меня вздрогнуть от неожиданности, но противиться его такому простому, но в то же время такому выразительному жесту почему-то не хотелось. Всю дорогу до школы мы молчали, просто держась за руки, и я была очень благодарна ему за предоставленную мне возможность разобраться в своих чувствах.

Первым уроком опять была алгебра. Оказывается, Карлайл выбрал для меня программу с физико-математическим уклоном, так что точные науки были преобладающими в моем расписании. Это даже к лучшему, мой объем знаний в данной области был очень обширным, и никаких проблем не предвиделось.
Класс встретил меня гробовой тишиной и напряженными опасливыми взглядами. И только крупноголовый парень с загипсованной рукой, которого я вчера не видела, вытянул ноги в проход, явно преграждая мне путь, когда я шла на свое место. Но у меня на этот раз хватило ума сдержать острое желание сломать ему еще и ногу, и я просто ловко перепрыгнула через его подножку, продолжая двигаться к своей парте, как ни в чем ни бывало.
Да уж, не школа, а прямо зверинец какой-то. И чего они все ко мне лезут? Или задевать новеньких – школьная традиция, уходящая своими корнями в глубину веков? Только несколько человек из класса выглядели вполне адекватными, но они почему-то не решались ко мне приближаться. Неужели я такая ужасная, что привлекаю только придурков?
На этот раз Патрик Стивенсон встретил меня одобрительной улыбкой. Теперь казалось, что я действительно ему понравилась, и что его вчерашняя враждебность была только плодом моего не в меру разыгравшегося воображения.
– А ты умеешь за себя постоять, – сообщил он мне, и нотка уважения скользила в его голосе.
– Что это за тупоголовый придурок? – поинтересовалась я.
– Это Брэд Нельсон, капитан школьной команды бейсболистов, – лицо Патрика исказила гримаса ненависти.
– А что у него с рукой? Он опрометчиво подставил подножку чемпиону мира по вольной борьбе?
– Что-то типа того, – ехидно усмехнулся Патрик.
Наше вполне приветливое общение прервало начало урока. Учительница объявила результаты вчерашних тестов, и, конечно, самый высокий бал оказался у меня. И опять весь класс уставился на меня с нескрываемым удивлением. Вот дура, надо было сделать хоть пару ошибок.
У доски учительница объясняла решение какой-то задачи, но меня, естественно, гораздо больше интересовал сидящий рядом парень. И, похоже, мой интерес был вполне взаимен.
– Хорошо знаешь математику? – поинтересовался мой сосед, скорей всего просто для того, чтобы завязать разговор.
– Можно сказать, что да, – неопределенно кивнула я.
– Зачем ты здесь? – вдруг спросил он, стараясь как можно глубже заглянуть мне в глаза.
И от этого его вроде как невинного вопроса у меня по коже пробежали мурашки. Он знает, кто я? Он знает, что я не имею права быть здесь? Откуда?
– Алгебру изучаю, – как можно беззаботнее постаралась усмехнуться я, на что он лишь недоверчиво покачал головой.
А у меня дико зачесались руки, мне очень захотелось прямо здесь задрать левый рукав его рубашки и проверить, нет ли там случаем таких же, как у меня, браслетов. Хотя он вполне может быть местным, и просто знать о существовании таких, как я.
На этом наш очень содержательный разговор оборвался, и он больше не делал попыток со мной заговорить. А я все оставшееся время урока мучилась в сомнениях, что же значил этот его странный вопрос.

Физкультуру я решила прогулять, наврав тренеру, что у меня болит нога. Моя обворожительная улыбка заставила его поверить мне на слово, а у меня на освободившееся время были вполне определенные планы. Дикая идея покопаться в вещах Патрика захватила все мои помыслы, и я затаилась за углом коридора, наблюдая за дверью мужской раздевалки в ожидании, когда она опустеет.
Прячась от последних выходящих из раздевалки парней, я чуть попятилась назад и уткнулась спиной в холодную стену. Готова поспорить, что на секунду раньше никакой стены здесь не было!
– Следишь? – поинтересовалась я у стены, не оборачиваясь.
– Наблюдаю, – ответила мне стена голосом Джаспера Хейла.
– И? Какой результат? – я повернулась к нему, недовольно хмуря брови.
– Пока никакого. Просто интересно, чего это ты так заинтересовалась мужской раздевалкой.
– Я вообще чрезмерно любопытна.
– Это я заметил, – согласился он, наклоняясь ко мне поближе, – если тебя интересуют голые мужчины, то я знаю одного, кто будет очень рад помочь тебе в твоей безнадежной затее.
Его каменная фигура практически прижимала меня к стене коридора, ограничивая возможности к маневрам, полные опасности медовые глаза хищника насмешливо следили за моей реакцией. Джасперу, как никому другому, очень часто удавалось вызвать легкий холодок страха вдоль моего позвоночника. И это еще когда его способности на меня не действовали, а если бы он смог управлять моими эмоциями? Радовало только то, что такое невозможно в принципе.
– Джаспер, ты на урок не опаздываешь? – уточнила я, – а то вдруг пропустишь какой-нибудь новый материал, получишь двойку, придется Карлайлу тебя в угол поставить.
– Куда поставить? – не понял Джаспер.
– В смысле, наказать, – боже, что за дурацкое время, и чем это я прогневила богов, что оказалась здесь?
– Тебя проводить до твоего класса? – галантно предложил Джаспер, решив не вникать в мое непонятное бормотание.
– Спасибо, я умею читать таблички на дверях, – так же вежливо отказалась я.
– Как хочешь, – буркнул он, исчезая за углом.
Ну что за беспокойные вампиры мне попались, никакого спасу от них нету. Не дают мне никаких шансов развлечься. Ладно еще Эдвард, а теперь и Джаспер туда же. Ни погулять спокойно, ни за странными школьниками пошпионить.
Но драгоценное время было потеряно, и в раздевалку уже заходил Брэд Нельсон, и с ним еще несколько таких же, как он, здоровенных лбов. Разговор их вертелся вокруг Мелани Стивенсон, причем парни откровенно поддразнивали Брэда, на что он зло огрызался. Все они нецензурно выражались, смакуя скаредные подробности, и противно ржали, вызывая во мне жгучее чувство отвращения. Презираю таких похотливых самцов! И это еще гордость школы – бейсбольная команда в полном составе!
Поняв, что они надолго расположились в раздевалке, мне пришлось убраться оттуда, так и не удовлетворив своего любопытства.

Пока я раздумывала над вопросом, что же делают порядочные школьники, когда прогуливают уроки, моя проблема неожиданно решилась сама собой. Прохладные руки обвили мою талию, прижимая к холодной каменной груди.
– Тебе не говорили, что прогуливать нехорошо, – насмешливо зашептал мне Эдвард, почти касаясь губами моего уха.
– Нет, я же не училась в школе, – и я облокотилась на него спиной, расслабляясь в крепких приятных объятиях.
А он уткнулся носом в мои волосы, едва ощутимо щекоча губами мочку уха, и все мои утренние сомнения безвозвратно таяли под этой его почти бережной нежностью вместе с моим обмякшим телом, и мне так же, как и ночью, вдруг до боли захотелось ощутить вкус его губ, свежесть его ничем не прикрытой кожи, уверенные прикосновения его рук к моей оголенной спине… и не только спине…
Он ловко развернул меня, не разжимая объятий, и теперь мы очутились с ним лицом к лицу. Его глаза горели, губы чуть подрагивали, словно обещая мне столь долгожданный поцелуй, который в моем понимании просто должен стать какой-то знаковой вехой, определяющей дальнейшее развитие событий.
– Я приглашаю тебя сегодня вечером на свидание, – уже совершенно серьезно сказал он, с надеждой заглядывая мне в глаза.
На свидание? Стыдно сказать, но в своей такой короткой, но насыщенной событиями жизни я еще никогда не ходила на свидания.
– Свидание будет на троих или на четверых? – уточнила я, – Джас будет подслушивать за деревом? А Эммета возьмем в качестве комментатора?
– Если они за нами увяжутся, я их поубиваю, – прорычал Эдвард.
– Братоубийство не входило в мои планы, – закатила глаза я.
– Так что? – и он совершенно бесстыдно переместил свои лапы на мою пятую точку.
– Что? – деланно удивилась я.
– Скажи мне да, – и он прижал меня к себе еще сильнее.
У меня закрались подозрения, что если я скажу что-то другое, он просто меня раздавит.
– Да, – пришлось согласиться мне.
– Что да? – уточнил он, расплываясь в счастливой улыбке.
– Ну ты просил, и я сказала, – насмешливо напомнила я.
– Не боишься дразнить вампира? – уже зловеще спросил он, его глаза вдруг почернели, ноздри расширились, и он на миг стал действительно похож на страшного хищника, готового растерзать добычу.
– Если ты заметил, я мало чего боюсь, – напомнила ему я.
– Отлично, вот и расскажешь мне об этом вечером, – подытожил он, видимо решив, что мое согласие у него в кармане, – а сейчас мне пора, я ведь в отличие от некоторых уроки не прогуливаю.
Уж кто бы говорил. Не прогуливает он. Я задумчиво смотрела ему вслед, а он удалялся от меня своей легкой, почти танцующей походкой, независимо засунув руки в карманы и насвистывая какую-то мелодию. Очень похоже, что сегодня вечером мне предстоит узнать его получше.

И наконец-то я познакомилась с загадочной Мелани! На химии мы очутились возле одного стола с кучей мензурок и пробирок для выполнения лабораторной работы, и я воспользовалась возможностью рассмотреть ее поближе. Вполне нормальная, очень даже симпатичная девчонка. Вот только глаза у нее были, как у затравленной лани, с черными кругами от бессонных ночей. Совсем не так, в моем представлении, должна была выглядеть среднестатистическая семнадцатилетняя девушка, основными проблемами которой было не получать плохих отметок в школе и вечная для подростков борьба с прыщами. Так нервно выглядят люди, находящиеся в напряженном состоянии постоянного страха или стресса.
Какие у нее могут быть стрессы? Безусловно, смерть родителей, но Эдвард говорил, что трагедия случилась три года назад, и боль уже должна была утихнуть. Злобная бабушка? Но ее брат достаточно крепкий малый, чтобы защитить их обоих от посягательств старушки. Он сам обижает сестру? Тоже не похоже, я случайно поймала пару взглядов, которыми они обменивались, в них сквозило только понимание и поддержка. И создавалось впечатление, что они очень близки друг с другом. Может, неразделенная любовь? И этот вариант казался мне неправдоподобным.
Стивенсоны держались как-то особняком от других школьников, и я не заметила, чтобы у них были друзья. И вид у них обоих был такой, будто они засланные агенты в тылу врага. Только кто их враг? Очень хочется верить, что это все-таки не я. И если с ними что-то не так, почему об этом не знает читающий мысли Эдвард? Или ощущающий любые эмоции Джаспер? Хотя скорей всего они просто не обращают внимания на каких-то мелких, с их точки зрения, людишек.
Как ни странно, Мелани отнеслась ко мне довольно приветливо, и мы с ней дружно взялись за выполнение работы. Она проводила опыты, а я заносила их результаты в таблицу. Написать отчет по лабораторной работе нужно было общий, и я слышала, как другие пары договаривались, у кого дома они будут этим заниматься. Выходит, нам с Мелани тоже нужно пойти к кому-то из нас? Пригласить ее к Калленам было бы очень плохой идеей, придется мне топать к ней. А это было весьма даже неплохим вариантом, у меня был шанс узнать что-нибудь интересное.
Очевидно, Мелани и сама не очень-то хотела к Калленам, сразу предложив мне доделать работу у нее дома. И я не стала спорить.
Погода была прелестной, обещая, что вот-вот выглянет солнце, и Мелани предложила прогуляться в сторону ее дома пешком, через лес. Я согласилась, предварительно послав смс-ку Элис, предупреждая ее о своих планах.
Интересно, а куда подевались Каллены? Ни одной из их машин на стоянке не было, видимо, им пришлось быстро скрыться, чтобы не быть застигнутыми врасплох разоблачающими их солнечными лучами. И как я теперь домой-то попаду?
Болтая о пустяках, мы с Мелани не спеша брели по едва заметной тропинке, когда я инстинктивно почувствовала опасность. Незаметно оглядевшись, я обнаружила вдалеке тех самых парней из мужской раздевалки, которые явно следовали за нами, быстро сокращая разделяющее нас расстояние. Во главе этой группы шествовал Брэд Нельсон. После случайно подслушанного разговора я даже не сомневалась в их намерениях: они хотели воспользоваться девушками, так опрометчиво оказавшимися в лесу в одиночестве.