Белла.

«Казалось, что спустя почти пять лет, я должна была бы разучиться писать, но попробовав вчера, как настоятельно рекомендовал Донотанн, черкануть ручкой в чеке, я обнаружила, что не только не забыла навыки письма, но приобрела невероятную четкость и плавность линий. Завитки, наклон и каждая делать выглядит теперь очень изящно. Даже сейчас. И если честно я хотела бы рассказать тебе, Мари обо всём, что со мной произошло за последние пять лет, но не могу. Вчера я вспомнила, как ты умирала, и я ничего не смогла сделать, сколько бы я не пыталась. Такая глупая смерть. Скажи… ответь… хотела бы ты быть сейчас на моем месте? Не молчи. Только не молчи…»

1981 год. Зима. Уэльс. Графство Пембрукшир.

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я открыла эту станицу дневника. Да и какое имеет значение время для бессмертного?
Люди утверждают, что когда человек взрослеет, и достигает определенного возраста, определенного пика, (для каждого это своя точка, свой предел), то время начинает убегать от него, унося с собой молодость, красоту, радость жизни, краски происходящего вокруг и просто желание… жить. Но с такими как я, вампирами, время сыграло злую шутку, превратившись в странную неповоротливую массу, в которой мы застряли навсегда. И если Вам кажется, что быть бессмертным – это не самая плохая участь, что ж… поверьте на слово, Вы не правы. Смерть – это великий дар, которым человек просто не умеет пользоваться, не находит применения в повседневной жизни, чаще всего сопротивляется ей. Но чем яростнее он это делает, тем быстрее она его находит.
Сейчас я живу на западе Уэльса в графстве Пембрукшир и приношу смерти только невинным бедным животным. И, если подумать, мне было гораздо приятнее и легче убивать людей, ведь иногда люди такие свиньи.
- Мы сегодня собираемся выбраться в город? – спросила Кристина.
Ах, Кристина. Трудно сказать, кто из нас с кем остался. После того, как я убежала из Вольтеры прошло почти три года, и где-то на севере России ко мне присоединилась эта, почти новообращенная, вампирша. Ей было от роду не более двух лет со дня превращения. Я тогда еще подумала, что видимо, мне не суждено долго быть одной, ведь я совсем недавно ушла от своего опекуна, и волей судьбы сама стала таковой. Когда девочка (а превратили Кристину в возрасте шестнадцати лет) на ломаном английском сказала, что хочет пойти со мной, я не была против такой компании, и поставила только два условия. Во-первых, я запретила ей самостоятельные вылазки «на людей» без моего ведома и контроля в ближайший год, а во-вторых, она должна была выучить английский. Надо понимать, она согласилась и ни с первым, ни со вторым пунктами нашего договора проблем не возникало. Первое время я даже пыталась её «переманить» на сторону своей особой диеты, но она быстро и безоговорочно отсекла для себя такой тип питания. Охотиться с ней и видеть, как она пьет кровь людей, стало для меня любимым и особо мазохистским развлечением.
- Нет. - Кристина сложила губки «бантиком» за что я без зазрений совести наградила её своим самым тяжелым взглядом. Как это ни странно, но я чувствовала за нее ответственность, а она все еще обладала и замашками и аппетитом подростка. – Потерпишь.
- Еще чего, - фыркнула она и направилась к выходу из дома, но на полпути замерла как статуя.
Я встала, закрыла дневник, и, не выпуская мягкого переплета из рук, подошла к ней. Девушка не шевелилась, точнее не могла пошевелиться.
Дар. Все дело в нем. Моя сила, мое удовольствие
Хотя и наслаждаться силой можно по-разному. Например, старшеклассник не дает прохода кому-то из младшей школы, постоянно отбирая у него деньги на обед и каждый раз, требуя все больше и больше. Или же, власть кумира, который собирает вокруг себя толпу фанатиков, стадо, безропотно следующего за ним, куда бы то ни было. Или религия. Вера. Помните Моисея? Чем же не кумир? Иисус, Аллах, Будда и прочие воплощения единого Бога, или же Многобожия своего рода кумиры тех поколений. Кто-то следует за ними до сих пор, кто-то нашел в себе силы (или же глупости - это не имеет значения, я давно ни во что не верю) отколоться от веры как таковой. Но независимо от этого у каждого человека, столкнувшегося с тем или иным проявлением власти в этом мире, есть выбор: подчиниться или нет. Причем выбор второго варианта чаще всего (если не всегда) несет за собой негативные последствия, такие как причинение боли близким, избиение, отбор имущества и, в конечном счете, лишение жизни.
Хуже – если выбора нет.
У Кристины не было выбора, как и у любого другого кто, хотел бы со мной поспорить, или пойти против меня. Кто угодно. Человек или вампир, это не имело значения. Никто не мог мне сопротивляться. Манипулирование лучший дар, который я и не могла мечтать получить, но все-таки получила. Развивать его для меня стало настоящей пыткой. Сначала я пару раз просто останавливала Донотанна и очень сильно пугалась из-за того, что сотворила. Потом, я научилась этим управлять, и с каждым разом у меня получалось все лучше. Через какое-то время я довела владение даром до абсурдного совершенства, заставив бедную Джейн укусить Алека, находясь в противоположной части замка. Это было… забавно.
- Белла, пожалуйста, я голодна.
- Я тоже, - огрызнулась я, - уже много лет подряд.
- Но…
- Завтра, Кристина. Мы пойдем в город завтра, после того, как поохочусь я. И не стоит меня злить.

Я вернулась с охоты ближе к полуночи следующего дня, как и обещала. Кристина буквально изнывала от нетерпения и жажды. Она металась из угла в угол, создавая маленький смерчи в масштабах нашего небольшого домика. На полу валялось несколько свежих газет, которые с завидным постоянством доставляет к нам Королевская почта Великобритании. Среди прочих своим цепким взглядом я уловила заголовок: «Звезда погасла». Мне стало интересно, поэтому, решив, что жажда Кристины может подождать еще несколько мгновений, я подняла газету и прочла начало статьи.
«Вчера, на семдесят первом году жизни из жизни ушла знаменитая голливудская актриса, двукратная обладательница премии «Оскар» за лучшую женскую роль – Рене Патрик. Женщина скончалась от обширного инфаркта миокарда. По сообщениям из официальных источников, тело было обнаружено горничной в спальне». Далее следовала перечисление ролей, премий и всевозможных добродетелей маменьки. Где-то в середине статьи журналист озаботился тем, чем обычно озабочены все, после кончины состоятельных людей. «Остается непонятным вопрос, кому достанется многомиллионное наследство актрисы. Напомним, что её младшая дочь – Мари в сентябре 1944 года скончалась в результате несчастного случая, а старшая – Изабелла, пропала без вести спустя четыре года. Все средства потраченные мисс Патрик на её поиски не принесли успехов. Ни следов, ни тела девушки так и не было обнаружено»…
Я усмехнулась и кинула газету на пол.
- Пошли, - обратилась я к Кристине, и, выйдя из дома, помчалась в сторону Сент-Дейвидса.
- Что было в этой газетенке? – спросила девушка, догнав меня.
- Забавная история про одного человека. Он умер.
- Хм… ты его знала? – с интересом спросила она.
- Да. Это была моя мать, - сухо ответила я.
Через пятнадцать минут мы входили в город уже более размеренным и спокойным шагом, и двинулись в разные стороны. Так было всегда. Если я предпочитала прогуливаться по тихим улочкам старой части городов, то она стремилась в самую гущу событий ночной жизни, какую сегодня только может предложить городок с населением не более двух тысяч человек. Именно сюда мы выбрались в третий раз за последние несколько лет проживания в графстве. Слишком малолюдно, и частные потрясения от убийств были не желательны.
Добравшись до собора Святого Давида, я ловко взобралась на одну из башен и, выпрямившись в полный рост стала рассматривать пустынный двор за стенами, пока не услышала странные звуки, льющаяся мелодия, словно из неоткуда ворвалась в мои мысли. Один вдох и в горле царила огненная гиена.
Быстрее, чем я успела подумать, мое тело рвануло вперед на зов, на запах, на вкус почти ощутимый на кончике языка. Внутри было темно и безлюдно. Почти. Я знала, у дальней стены стояла девушка. Обреченная. Сделав огромное усилие над собой, чуть медленнее, чем хотелось, я все-таки вышла из тени и позволила себе посмотреть на человека которого собираюсь убить. Нельзя, не должна. Но… Шаг, вдох, боль, моя…

«…- Понимаешь, Белла, перед певицей невозможно устоять. Это уже не жажда, а наш жизненный крест. - Мягким вкрадчивым тоном университетского профессора Аро, казалось, пытался растолковать мне старую как мир истину. - Какой бы не была огромной сила воли, это невозможно, ровно, как и человек, никогда не сможет сопротивляться нашей притягательной красоте. Вспомни, какова была на вкус первая, выпитая тобой капля человеческой крови, тысячекратно увеличь это чувство, и ты не познаешь даже сотую долю истинного наслаждения от вкуса крови певицы. – Он остановился на мгновение, потом посмотрел на меня и добавил. – Удивительно, что ты смогла сопротивляться ему.
- Только не говори, что мне сильно повезло. Мне не особо хотелось становиться вампиром,… - последнее слово я произнесла как ругательство. Странно, что за столько времени я так и не смирилась с тем, кем являюсь, даже при том, что не чуралась ни своей силы, ни скорости, ни желания потреблять человеческую кровь в качестве еды, - … такой как он или ты.
- Тебе действительно сильно повезло, но… ты не такая как я, или Эдвард, Белла, в этом твое преимущество, но в этом твоя… слабость, твое проклятье…
Как одно из самых эгоистичных созданий на планете последнюю фразу я, кончено, пропустила. Но был еще один вопрос, который не давал мне покоя.
- Когда я только прибыла в город, в замок… когда ты в первый раз увидел меня, то сказал: «Такая же как она».
- Я не говорил этого.
- Твоего шепота было достаточно.
- Это не…
- Аро. Я такая же, как кто?
Мужчина молчал, но я не спешила применять свой дар. Он знал, на что я способна, когда мне действительно это нужно. На лице вампира трудно прочесть эмоции, на лице Аро их не было и сейчас, хотя губы сложились в прямую напряженную линию.
- Кассандра, - наконец произнес он, схватил меня за руку и повел за собой.
Тогда, в первый и последний раз я не могла и не стала сопротивляться ему. Меня вело любопытство, жажда понять что-то о себе, что постоянно ускользает из под носа. В тот день, когда я познакомилась с Аро, мне стало очевидно, что он что-то знает, но не придала этому значение, а сейчас…
Через несколько секунд мы оказались в библиотеке, уже на то время моем любимом пристанище в этом замке. Аро буквально насильно усадил меня в кресло, а сам пошел искать что-то. Еще через несколько секунд он вернулся с альбомом в руках.
- Открой, - он протянул его мне.
- Ты решил показать мне свои творческие изыскания? Нет уж…
- Открой, - больше его тон не казался мне вкрадчивым. От хитрости в нем не осталось и следа, только злость и напор, приказ, которому следовало подчиняться.
Оказалось, что внутри была всего лишь одна страница, с которой на меня смотрела ослепительной красоты девушка. Черно белый рисунок, гравюра, передавала мельчайшие линии и детали её идеального лица, фигуры, глаз. Алых. Совершенно точно, хоть цветом они и не были окрашены. Не человеческая красота. Вампир.
- Кто она?- не вытерпев, спросила я, все еще не отрывая глаз от рисунка.
- Кассандра. Певица. – Тон его стал тяжелее. - Моя певица.
- Но…
- Считается, что певица не может стать вампиром, потому что ни один из нашего рода не в силах остановиться, испив такой крови. И это правда. Но, как и ты Каллену, она приказала мне отпустить её. – В последней фразе было столько горечи и ненависти, что я не смогла не спросить:
- Ты до сих пор жалеешь, что послушал её? Упустил пару капель наивкуснейшей крови?
Аро поморщился, в первый и последний раз из тех, что видела я, а возможно и за всю историю своего существования. Эмоции. Сейчас все они, полый, ярчайший спектр отражался на старом, сморщенном лице старшего из братьев Волтури.
- Кровь здесь не причем, она не теряет своего вкуса и после перерождения, как я потом выяснил…
- После? – покачал головой, спросила я. Аро усмехнулся.
- После, - с издевкой подтвердил он. – Худшее из наказаний. У нее был тот же дар. Манипуляция.
На несколько мгновений Аро затих, словно вспоминая что-то важное, словно взвешивая, стоит ли говорить. У него все еще не было выбора и внутренняя борьба не имела смысла, но все же он вел её, словно страшась не слов, а самих воспоминаний, почему то причинявших боль. И это было столь очевидно.
- Ты хочешь отомстить за то, что с тобой случилось. – Наконец продолжил он. – Но сам факт твоего существования уже отравляет ему жизнь. Поверь мне, я знаю. - Я чуть не фыркнула, когда он сказал последнюю фразу, но странно – поверила. – Тебе даже не нужно будет прилагать усилий, чтобы убить его. Стоит только захотеть и…
- В чем подвох? – стиснув зубы, спросила я.
Аро хищно улыбнулся.
- Я не могу тебе этого объяснить. Никто не сможет, кроме нее. Знала бы ты, как Кассандра желала этого…
- Где она?
- Сейчас… не знаю. Возможно, счастлива.
- Аро, - тоном повелительным, не терпящим ослушания, – что ты сделал с ней?
- Я…»

- Белла… БЕЛЛА! БЕЛЛА! Остановись! Белла, скоро сюда сбегутся люди, - это был странно знакомый голос. Кого-то… Кристина. – Белла, она уже мертва. Слышишь? Пошли!
Она схватила меня за руку и с силой оттащила от безжизненного, но еще теплого и с естественным цветом кожи, тела девушки. Она была настоящей красавицей. Была. Пока я пила её кровь и, странно, вспоминала с пугающей отчетливостью,… вспоминала слова Аро.
- Что на тебя нашло? – бесновалась Кристина, пока мы добирались до нашего дома.
Ночь все еще была темной, где-то вдалеке слышались крики и плач нескольких женщин, негромкие разговоры мужчин, трель телефона, когда один из служителей храма вызывал полицию. Хаос посреди тихого городка удался даже больший, чем хотелось бы на самом деле.
- Певица, - просто ответила я. Но столько боли, страхов и наслаждения скрывалось за этим словом. Её запах еще витал в воздухе, вкус оставался на языке. Настоящий пир. И неописуемый восторг о того, что это может произойти всего лишь однажды.
- Предполагалось, что с десяток последних лет ты именно для этого тренировала силу воли. – Возразила девушка словно бы с укором. - А теперь посмотри на себя… Твои глаза. – Она остановила меня одним рывком и, положив руки на виски уставилась прямо на меня. – Такие яркие. Словно вместе с кровью ты вынула из нее душу.
- Ты делаешь это гораздо чаще, - зашипела я, злясь и начиная понимать… действительно, понимать, что произошло. Чертов Каллен, он не мог остановиться. Не мог. Я знаю. Я верю. Ненавижу. – Убери руки, Кристина. Убери, пока я по-хорошему прошу. Живо.
Девушка одернула руки и спрятала за спину, словно зверек испугавшись моего неоправданно выплеснувшегося на нее гнева. Моя ошибка. Слабость. Только моя.
- Дальше нам не по пути.
- Но…
- Мы расстаемся, Кристина. Здесь и сейчас.
- Но…
- Если будет трудно, разыщи Донотанна Арчибальда. Я слышала он сейчас где-то в Канаде. Снова, - усмехнулась я, припоминая обрывки первых лет нашего знакомства, проведенных в пригороде Монреаля.
- Белла…
- Прощай, Кристина.

2008 год. Сентябрь. Форкс, штат Вашингтон. США.

Дождь и туман. Интересно, здесь вообще меняется погода? Хотя какое сейчас это имеет значение?
Шестьдесят лет. После всего, что со мной произошло, я так близка к тому, чего так давно желала. Эдвард пока не знает. Но чувствует. Не уверен, но что-то внутри него всегда напоминает и заставляет опасаться. И никакая Элис не сможет обойти мой дар.
Я подъехала к небольшому дому принадлежащему местному шефу полиции. Чарли Свон, к сожалению, не имел возможности видеться с дочерью последние… семнадцать лет её жизни, потому что его ветреная школьная подружка скрыла сам факт существования девочки. Он узнал о бедняжке, только когда её мама погибла в страшной автокатастрофе две недели назад. Жаль, что в машине она ехала вместе с дочерью. Только это всего лишь детали.
Изабелла Свон, Белла. Вот как теперь зовут его дочь, новую ученицу средней школы Форкса, выпускного года.

----------------------------------

Собор Святого Давида

----------------------------------

Я знаю, глвы не было очень долго. Но если у истории остались читатели, то я буду Вам невероятно благодарна, если вы черканете пару строчек))) И следующая глава от Эдварда))) И их осталось не так много (ну то есть глав))) Ваша, Hell_in
Алая